Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

Чао, бабушка!

Рассказ

Опубликовано 2 Марта 2020 в 11:17 EST

...когда стало совсем темно, подобрала у дороги тяжёлый камень, спрятала его за пазуху и пошла к избе того председателя. Но сделать то, что задумала, ей не позволили. Неожиданно...
Гостевой доступ access Подписаться

Каж­дый раз, ког­да я бы­ваю в Ри­ме, не­дале­ко от цен­траль­но­го вок­за­ла Тер­ми­ни са­жусь на трам­вай Nо. 19 и еду на клад­би­ще «Чи­мите­ро Ве­рано» что­бы на­вес­тить мою ба­буш­ку Зи­ну (Зель­ду). По­лучи­лось так, что по­кинув СССР на 92-м го­ду жиз­ни, она до Аме­рики не доб­ра­лась и наш­ла упо­ко­ение в Веч­ном Го­роде, на 29-м учас­тке ев­рей­ской сек­ции ста­рин­но­го клад­би­ща. Я кла­ду на гра­нит­ное над­гробье ма­лень­кий ка­мешек, при­сажи­ва­юсь ря­дом и мыс­ленно про­бегаю по при­мет­ным по­воро­там её неп­росто­го жиз­ненно­го пу­ти.

Ро­дом она бы­ла из Смо­лен­ской гу­бер­нии, из не­боль­шом го­род­ка Ве­лижа, но пер­вую по­лови­ну сво­ей жиз­ни про­жила на се­веро-вос­то­ке Бе­лорус­сии в Ви­теб­ске; там же выш­ла за­муж, там ро­дились у неё двое де­тей: моя бу­дущая мать и сын, ко­торо­го заб­ра­ла вой­на.

Ве­ро­ят­но, имен­но Ви­тебск дал Зи­не стой­кость и ду­шев­ные си­лы на всю ос­тавшу­юся жизнь. Не знаю, как сей­час, но лет 100-150 на­зад стран­ным мес­том был этот на­поло­вину ев­рей­ский го­род. Имен­но так — стран­ным и уди­витель­ным. Бы­ло в нём что-то не­обыч­ное: не то воз­дух ка­кой-то осо­бен­ный, не то сол­нце там све­тило ин­тенсив­нее, а мо­жет эмо­ци­ональ­ная энер­гия ко­пилась в его нед­рах, бур­ли­ла и рва­лась вып­леснуть­ся на­ружу. Ка­залось, зем­ля не мог­ла сдер­жать этот глу­бин­ный на­пор и от­то­го вспу­чива­лась зе­лёны­ми хол­ма­ми, ко­торые рез­ко взды­мались над ов­ра­гами и под­бра­сыва­ли в не­бо лю­дей и жи­вот­ных. Они взле­тали ввысь, но вот чу­до — об­ратно не па­дали, а, слов­но нас­ме­ха­ясь над зем­ным при­тяже­ни­ем, пла­вали се­бе сре­ди об­ла­ков над бе­лока­мен­ны­ми хра­мами, зе­лёны­ми са­дами и по­чер­невши­ми от дож­дей кры­шами изб и си­нагог, что с до­кумен­таль­ной точ­ностью отоб­ра­зил в сво­их кар­ти­нах Марк Ша­гал. А ещё хол­мы Ви­теб­ска, буд­то в ла­донях, удер­жи­вали ре­ку За­пад­ная Дви­на, во­ды ко­торой спер­ва озор­но из­ви­вались по го­роду, а за­тем вы­рыва­лись на прос­тор и убе­гали прочь по­даль­ше на се­вер, в щед­ром стрем­ле­нии по­делить­ся с дру­гими го­рода­ми и стра­нами мощ­ным эмо­ци­ональ­ным за­рядом, ко­торо­го в Ви­теб­ске бы­ло в из­бытке.

Энер­гия, кло­котав­шая под ков­ра­ми зе­лёных хол­мов, при­води­ла к то­му, что, слов­но гри­бы пос­ле лет­не­го дож­дя, то и де­ло в Ви­теб­ске и его ок­рес­тнос­тях воз­ни­кали уди­витель­ные та­лан­ты. По­нача­лу они там рос­ли и креп­ли, на­питы­вались жи­витель­ны­ми со­ками чуд­но­го го­рода, бу­дора­жили мес­тную жизнь, а ког­да ста­нови­лось им тес­но в уз­ких улоч­ках, рас­те­кались по все­му све­ту. На па­мять при­ходят име­на ху­дож­ни­ков Ильи Ре­пина, И­егу­ды Пэ­на, Ка­зими­ра Ма­леви­ча, Мар­ка Ша­гала, Ро­бер­та Фаль­ка, ки­нема­тог­ра­фис­та Бо­риса Вол­че­ка. А ещё скри­пача Бо­риса Гут­ни­кова, ком­по­зито­ра Мар­ка Фрад­ки­на, пи­сате­ля Ла­заря Ла­гина (Гин­збур­га) — то­го, ко­торый при­думал Ста­рика Хот­та­быча, и прек­расно­го по­эта и пе­ревод­чи­ка Са­му­ила Мар­ша­ка. Ма­ло то­го, не­дале­ко от Ви­теб­ска пол­то­ра ве­ка на­зад ро­дил­ся Фё­дор Мах­нов, са­мый вы­сокий че­ловек, ког­да ли­бо жив­ший на зем­ле, его рост был 285 см. Да, неч­то мис­ти­чес­кое бы­ло в этом го­роде.

Вот в та­ком не­обыч­ном мес­те жи­ла моя ба­буш­ка Зи­на. Впро­чем, что­бы на­питать­ся энер­ги­ей это­го го­рода на­до бы­ло ещё иметь под­хо­дящий ха­рак­тер. Не каж­до­му это да­но, но у Зи­ны имен­но та­кой ха­рак­тер был — во­левой, храб­рый, да и ума не за­нимать, что бы­ло весь­ма за­мет­но. Ей да­же проз­ви­ще да­ли: «Вас­са Же­лез­но­ва» — по име­ни ге­ро­ини из­вес­тной пь­есы Мак­си­ма Горь­ко­го. По­это­му, сто­ит ли удив­лять­ся, что го­ду эдак в 1919-м её выз­ва­ли в го­род­ской от­дел ВЧК и та­мош­ний на­чаль­ник ска­зал:

— Ты ба­ба мо­лодая, энер­гичная и с го­ловой. Вот мы тут с то­вари­щами по­куме­кали и ре­шили выд­ви­нуть те­бя на от­ветс­твен­ную дол­жность. Наз­на­ча­ем те­бя глав­ным аг­ро­номом Бе­лорус­сии. Зав­тра и прис­ту­пай, оп­равды­вай вы­сокое до­верие!

Тут, нес­мотря на со­лид­ность это­го уч­режде­ния, не мог­ла она удер­жать­ся от сме­ха: — Да вы что, граж­да­не-то­вари­щи, серь­ёз­но? Ка­кой же из ме­ня аг­ро­ном? Я ведь го­род­ская — свёк­лу от бе­рёзы не от­ли­чаю… Вы уж ко­го пог­ра­мот­нее по­ищи­те.

— Ах вот ты как! – Ра­зоз­лился этот то­варищ в ко­жан­ке и злоб­но хлоп­нул ре­воль­ве­ром об стол, — не же­ла­ешь под­чи­нять­ся ре­волю­ци­он­ной дис­ципли­не? Я вот те­бе щас пу­щу пу­лю в лоб и враз у те­бя гра­мот­ности-то при­бавит­ся!

А что? Он и пус­тил бы, не впер­вой ведь. Что она мог­ла сде­лать? Ска­зала «еду», взя­ла ман­дат и вер­хом на ло­шади по­еха­ла по де­рев­ням. Но, как я ска­зал, бы­ла у неё го­лова на пле­чах, по­это­му в пер­вом же се­ле наш­ла са­мого зна­юще­го кресть­яни­на и поп­ро­сила, что­бы он ей объ­яс­нил, что на­до в это вре­мя го­да де­лать? Ка­кие по­левые ра­боты, ка­кие се­мена, ког­да и как са­жать и про­чие пре­муд­рости кресть­ян­ско­го де­ла. Всё в кни­жеч­ку за­писа­ла и по­еха­ла в дру­гую де­рев­ню. Там соб­ра­ла му­жиков и уже, как зап­рав­ский аг­ро­ном, ста­ла да­вать им ука­зания: что и как в по­ле де­лать, что, ког­да и как са­жать, и так да­лее. Удив­ля­лись му­жики – го­род­ская, а ведь как всё до­под­линно зна­ет! Так це­лый год и про­рабо­тала «аг­ро­номом», по­ка не от­пусти­ли. Обош­лось…

Пос­коль­ку, как из­вес­тно, про­тиво­полож­ности схо­дят­ся, во­левая и силь­ная ба­буш­ка Зи­на вес­ной 1921 го­да выш­ла за­муж за доб­ро­го, скром­но­го и ра­ботя­щего че­лове­ка, мо­его де­душ­ку Мо­исея. Ему, по­хоже, вол­шебный го­род не пе­редал сво­его эмо­ци­ональ­но­го за­ряда — был он че­ловек ти­хий, не­кон­фликтный и скру­пулёз­но чес­тный. Кто зна­ет, быть мо­жет эти его ка­чес­тва при­вели к то­му, что не при­шёл­ся он ко дво­ру со­вет­ской влас­ти, ибо дол­го на сво­боде жить она ему не поз­во­ляла. Мо­исея пос­то­ян­но арес­то­выва­ли. По ка­ким по­водам? Да не всё ли рав­но! У них ведь как — ес­ли на­до план по арес­там вы­пол­нять, то по­вод всег­да най­дёт­ся, был бы че­ловек под ру­кой. В те го­ды сро­ки да­вали ещё не­боль­шие, по­это­му де­душ­ку от­прав­ля­ли в тюрь­му или ла­герь сна­чала на два го­да, по­том че­рез не­кото­рое вре­мя на три, а за­тем сро­ки ста­ли длин­нее. Так что быть на во­ле ему при­ходи­лось ма­ло, и под­ни­мать дво­их де­тей, Со­ню и Аб­ра­шу, ба­буш­ке при­ходи­лось в ос­новном од­ной.


Ба­буш­ка с деть­ми (1928). Сни­мок сде­лан для от­прав­ки де­душ­ке в ла­герь.

А по­том нас­ту­пило вре­мя, ко­торое сей­час на­зыва­ют Го­лодо­мором. В Бе­лорус­сии был он не так ужа­сен, как на Ук­ра­ине, но всё же… В го­роде по­яви­лись го­лода­ющие ук­ра­ин­ские кресть­яне, ко­торые до­бира­лись ту­да в по­ис­ках еды. Слов­но приз­ра­ки бро­дили они по ули­цам и умо­ля­юще про­тяги­вали ру­ки, а ког­да го­лод уно­сил ос­татки их сил, ло­жились на зем­лю и нав­сегда за­тиха­ли. Но и на­селе­нию Ви­теб­ска то­же приш­лось ту­го: лю­ди жи­ли впро­голодь, про­доволь­ствия ка­тас­тро­фичес­ки не хва­тало, пол­ки ма­гази­нов бы­ли пус­ты и за вся­кой ме­лочью выс­тра­ива­лись длин­ные оче­реди. Ра­зуме­ет­ся, преж­де все­го го­лод на­валил­ся на семьи реп­ресси­рован­ных. В 1932 го­ду, в ак­ку­рат пос­ле Ха­нуки, де­душ­ку опять арес­то­вали, при­чём с пол­ной кон­фиска­ций иму­щес­тва, что поч­ти га­ран­ти­рова­ло его семье го­лод­ную смерть. НКВДшни­ки, с лос­ня­щими­ся от сы­тос­ти фи­зи­оно­ми­ями, при­еха­ли на гру­зови­ке и заб­ра­ли из до­ма аб­со­лют­но всё: ме­бель, по­суду, дет­ские кро­ват­ки, иг­рушки, унес­ли всё съ­едоб­ное, отоб­ра­ли день­ги, да­же обыс­ка­ли 10-лет­нюю Со­ню, мо­ею бу­дущую мать, и её 9-лет­не­го бра­та. Наш­ли у них в кар­ма­нах по ма­лень­кой мо­нет­ке, Ха­нука-гельт, что отец по­дарил на праз­дник, от­ня­ли и эту ме­лочь. Ба­буш­ку с ра­боты уво­лили и тог­да она по­няла — го­лод­ная смерть сто­ит у по­рога их пус­то­го до­ма и с не­тер­пе­ни­ем ждёт сво­ей тра­пезы. Я го­ворю «ба­буш­ка», но бы­ло ей тог­да толь­ко 38 лет. По­нача­лу она про­сила со­седей и род­ню по­мочь, кто чем мо­жет, хоть ка­кой-то едой. Од­на близ­кая родс­твен­ни­ца рав­но­душ­но от­ка­зала со сло­вами: «Ды­рявый ме­шок всё рав­но не на­пол­нишь». Дру­гие спер­ва по­мога­ли, но все са­ми жи­ли впро­голодь и че­рез нес­коль­ко дней да­вать пе­рес­та­ли. Что­бы ку­пить хоть ка­кие-то про­дук­ты де­нег не бы­ло, и есть ста­ло со­вер­шенно не­чего.

Она одол­жи­ла у со­сед­ки ка­занок и нож, об­ди­рала со стен обои и вы­вари­вала из них крах­маль­ный клей, что­бы чем-то на­кор­мить де­тей. У них бо­лели жи­воты, они пос­то­ян­но пла­кали от го­лода и бо­ли, а че­рез нес­коль­ко дней пла­кать уже не бы­ло сил, прос­то ле­жали на го­лом по­лу пус­той ком­на­ты и мол­ча смот­ре­ли в по­толок впа­лыми гла­зами. Это­го зре­лища Зи­на вы­нес­ти не мог­ла, что-то в её го­лове сдви­нулось, ра­зум по­мутил­ся, она выш­ла из до­ма и поб­ре­ла к мос­ту, под ко­торым тек­ли чёр­ные во­ды ре­ки. Под­ня­лась на се­реди­ну мос­та, пе­рег­ну­лась че­рез пе­рила, зап­ро­кину­ла го­лову, и зак­рыв гла­за бро­силась вниз.

Но нет! Нет! Этот уди­витель­ный го­род не поз­во­лил ей уй­ти вот так — ни за что, рань­ше вре­мени, по­ка не вы­рас­ти­ла она де­тей и не дож­да­лась му­жа из ла­геря. В Кни­ге Су­деб бы­ла за­писа­на для неё ещё дол­гая, хо­тя и тя­жёлая жизнь. В са­мый пос­ледний миг чьи-то цеп­кие ру­ки ух­ва­тили Зи­ну сза­ди, втя­нули об­ратно на мост и сквозь за­тума­нен­ное соз­на­ние ус­лы­шала она сло­ва: «Ты что, ба­ба, сов­сем оду­рела? Грех это. Ну-ка, отой­дём от это­го мес­та по­даль­ше».

Она не пом­ни­ла, как дол­го сто­яла, ут­кнув­шись лбом в ка­кой-то за­бор, мед­ленно при­ходя в се­бя, а по­том но­ги са­ми по­вели её об­ратно к до­му — ту­да, где бы­ли её де­ти. Бре­ла мед­ленно, не за­мечая ни­чего вок­руг, слов­но сом­намбу­ла, как вдруг зап­ну­лась она обо что-то по­катое. Опус­ти­ла гла­за и раз­гля­дела на зем­ле у се­бя под но­гами мёр­тво­го че­лове­ка. Ру­ки его бы­ли ши­роко рас­ки­нуты, зим­нее сол­нце от­ра­жалось в не­видя­щих гла­зах и око­ченев­шие паль­цы пра­вой ру­ки сжи­мали бу­лыж­ник. Ба­буш­ка скло­нилась, при­под­ня­ла ру­ку мер­тве­ца что­бы сло­жить её ему на грудь, и вдруг уви­дела, что не ка­мень дер­жа­ли его паль­цы, а бы­ла это боль­шая кар­то­фели­на. Ви­димо, до­был её где-то этот нес­час­тный, но до рта до­нес­ти уже не хва­тило сил, так и умер. Зи­на схва­тила кар­то­фели­ну, при­жала к гру­ди бес­ценный по­дарок с то­го све­та и по­бежа­ла до­мой.

С той ми­нуты что-то из­ме­нилось в её жиз­ни — от кар­то­фели­ны, ко­торую по­дарил ей мер­твец, пош­ла у неё по­лоса удач. На дру­гой же день смог­ла най­ти ра­боту в ма­гази­не ско­бяных то­варов, по­лучи­ла аванс и ку­пила ов­ся­ной кру­пы. По­нем­но­гу от­корми­ла де­тей, да и са­ма стал при­ходить в че­лове­чес­кое об­личье. Че­рез ме­сяц Со­ня и Аб­ра­ша дос­та­точ­но ок­репли и смог­ли опять пой­ти в шко­лу, жизнь ста­ла ху­до-бед­но на­лажи­вать­ся.

Прош­ло нес­коль­ко лет и на­валил­ся 37-й год. Го­род пог­ру­зил­ся в оце­пене­ние и страх, од­на­ко Зи­не это вре­мя при­нес­ло не го­ре, а ра­дость — у Мо­исея за­кон­чился оче­ред­ной срок. Под са­мый Но­вый Год его из ла­геря от­пусти­ли и он вер­нулся до­мой. Из­мождён­ный, боль­ной, и хо­тя бы­ло ему лишь 45 лет, на вид мож­но бы­ло дать все 60. Но ведь жи­вой вер­нулся!

За­был я ска­зать, что ба­буш­ка в мо­лодос­ти, да и в бо­лее зре­лом воз­расте, бы­ла со­бой хо­роша. Лю­ди го­вори­ли, что бы­ли в ней бла­город­ная стать и биб­лей­ская кра­сота: вы­сокая, строй­ная, с во­ронь­ими вь­ющи­мися во­лоса­ми и боль­ши­ми ка­рими гла­зами. Да и ве­ла се­бя со­от­ветс­твен­но, по-цар­ски. Мно­гие на неё заг­ля­дыва­лась, и на бе­ду где-то че­рез пол­го­да пос­ле то­го, как Мо­исей вер­нулся до­мой, приг­ля­нулась она од­но­му не­годяю — мес­тно­му упол­но­мочен­но­му НКВД. Стал он к ней подъ­ез­жать и де­лать вся­кие нед­вусмыс­ленные пред­ло­жения. Но она ему пря­мо ска­зала: «От­ва­ли и не прис­та­вай. У ме­ня муж есть и ник­то кро­ме не­го мне не ну­жен». На что этот упол­но­мочен­ный так яз­ви­тель­но ей от­ве­тил: «Ну, твой муж – моя за­бота, с ним-то мы быс­трень­ко уп­ра­вим­ся, а пос­ле ты са­ма ко мне при­бежишь». И той-же ночью за де­душ­кой опять приш­ли, доп­ро­сили с прис­трас­ти­ем и да­ли де­сят­ку по 58-й статье. За­тем от­пра­вили его по эта­пу в Яку­тию — са­мое хо­лод­ное мес­то на этой пла­нете.

Ба­буш­ка под­лости не про­щала и сми­рить­ся с та­ким по­воро­том судь­бы бы­ло не в её ха­рак­те­ре. Она под­ка­ра­ули­ла в подъ­ез­де то­го са­мого НКВДеш­ни­ка, сво­ей же­лез­ной ру­кой взя­ла его за гор­ло, к сте­не при­дави­ла и в ухо про­шипе­ла: «Му­жа мо­его в ад от­пра­вил, сам за ним и пой­дешь». По­том сде­лала неч­то в те го­ды не­мыс­ли­мое и смер­тель­но опас­ное. Поп­ро­сила со­седей приг­ля­деть за деть­ми, се­ла на по­езд и по­еха­ла в Мос­кву на при­ём к «все­со­юз­но­му ста­рос­те» Ка­лини­ну жа­ловать­ся на НКВД. За­писа­лась на при­ём и, на удив­ле­ние, че­рез нес­коль­ко дней Ка­линин её при­нял, выс­лу­шал и ска­зал, что раз­бе­рут­ся. Не­понят­но, то ли дей­стви­тель­но «ста­рос­та» по­мог, но вер­нее все­го удач­но по­дос­пе­ли пе­реме­ны и чис­тки, ко­торые по­вёл Бе­рия пос­ле сня­тия Ежо­ва. Это­го не­годяя упол­но­мочен­но­го вско­ре арес­то­вали и расс­тре­ляли, а де­душ­ку че­рез пол­го­да вы­пус­ти­ли, так что ока­зал­ся этот срок са­мым ко­рот­ким в его ла­гер­ной би­ог­ра­фии. Вер­нулся он до­мой из Яку­тии в на­чале 39-го го­да сов­сем об­мо­рожен­ный, а по­том дол­го и тя­жело бо­лел.

Моя бу­дущая мать Со­ня ха­рак­те­ром пош­ла в свою мать — та­кая же ак­тивная, сме­лая и во­левая. В 40-м го­ду она ста­ла чем­пи­он­кой Бе­лорус­сии по стрель­бе из мел­ко­кали­бер­ной вин­товки. Тог­да это был по­пуляр­ный спорт – го­тови­лись к вой­не. А ког­да в 1941 го­ду на­чалась вой­на с Гер­ма­ни­ей, её брат Аб­ра­ша, ему как раз ис­полни­лось 18 лет, в са­мые пер­вые дни вой­ны ушёл на фронт и вско­ре по­гиб. В на­чале и­юля нем­цы под­хо­дили к Ви­теб­ску и тог­да всю дев­чачью стрел­ко­вую ко­ман­ду выз­ва­ли на сбор­ный пункт и ска­зали, что их заб­ро­сят за ли­нию фрон­та на па­рашю­тах. Кто-то из дев­чо­нок спро­сил: «А ка­кое нам вы­дадут ору­жие?» От­вет был в ду­хе то­го вре­мени: «Ни­како­го ору­жия у нас для вас нет. Ког­да при­зем­ли­тесь, убь­ёте нем­цев под­ручны­ми средс­тва­ми, зав­ла­де­ете их ору­жи­ем и бу­дете с этим ору­жи­ем во­евать. На сбо­ры два ча­са». Со­ня при­бежа­ла до­мой и ста­ла скла­дывать ве­щевой ме­шок. Ба­буш­ка за­подоз­ри­ла не­лад­ное и спро­сила:

— Где ты про­пада­ла? Нем­цы к го­роду под­хо­дят, со­бирай­ся ско­рее, пос­ледний по­езд ухо­дит. На­до бе­жать на вок­зал.

— Нет, я в эва­ку­ацию не еду, — ска­зала моя бу­дущая мать, — нас с де­воч­ка­ми заб­ра­сыва­ют на па­рашю­тах к нем­цам в тыл во­евать.

Ба­буш­ка не на шут­ку рас­серди­лась:

— Ты эту дурь из го­ловы выб­рось! Я вот те­бя сей­час заб­ро­шу в ва­гон, и тог­да бу­дет те­бе наш тыл, а не в не­мец­кий!

Воз­ник боль­шой скан­дал. Ба­буш­ка сна­чала за­пер­ла Со­ню в ком­на­ту что­бы про­реве­лась, а по­том они с де­душ­кой си­лой уво­лок­ли её на вок­зал и за­пиха­ли в пос­ледний по­езд, что ухо­дил на вос­ток. Еха­ли дол­го, под бом­бёжка­ми и обс­тре­лами, но вы­жили. Так по­пали они в эва­ку­ацию на Урал. А по­том, уже пос­ле вой­ны моя мать уз­на­ла, что её под­ру­жек, тех, ко­торых заб­ро­сили на па­рашю­тах за ли­нию фрон­та, нем­цы ещё в воз­ду­хе пе­рес­тре­ляли и ник­то жи­вой да­же не при­зем­лился. Та­ким об­ра­зом, бла­года­ря ба­буш­ке у ме­ня воз­ник шанс по­явить­ся на свет.

По­хорон­ку на сы­на ба­буш­ка по­лучи­ла уже на Ура­ле, но по­дели­лась этой страш­ной но­востью толь­ко с до­черью. Му­жу ре­шила по­ка ни­чего не го­ворить — зна­ла, что это­го он не пе­режи­вёт. Она и моя бу­дущая мать хра­нили тай­ну все во­ен­ные го­ды. Они да­же из­редка пи­сали от име­ни Аб­ра­ши под­дель­ные пись­ма, ко­торые де­душ­ке са­мому про­читать бы­ло труд­но из-за пло­хого зре­ния, и Со­ня чи­тала ему вслух. Ког­да в пос­ледний ме­сяц той вой­ны ро­дил­ся я, моя мать хо­тела наз­вать ме­ня име­нем сво­его по­гиб­ше­го бра­та, как это обыч­но при­нято в ев­рей­ских семь­ях, но ба­буш­ка вос­про­тиви­лась: «Ес­ли вы ре­бён­ка так на­зовё­те, — ска­зала она, — Мо­исей сра­зу до­гада­ет­ся, что Аб­ра­ши уже нет в жи­вых. Он это­го не пе­режи­вёт». По­это­му ре­шили они наз­вать ме­ня в честь мо­его пра­деда, ба­буш­ки­ного свёк­ра рав­ви­на Яко­ва, то­же уби­того нем­ца­ми в са­мом на­чале вой­ны. А ког­да приш­ла по­беда, ба­буш­ка при­дума­ла ис­то­рию, буд­то выз­ва­ли её в во­ен­ко­мат и со­об­щи­ли, что сы­на не де­моби­лизу­ют, а нап­равля­ют для даль­ней­шей служ­бы в груп­пу ок­ку­паци­он­ных вой­ск в Гер­ма­нии. Де­душ­ка, по­хоже, по­верил, впро­чем, ра­но или поз­дно прав­да дол­жна бы­ла всплыть, что и слу­чилось. Спус­тя го­да пол­то­ра он на­шёл в ко­моде спря­тан­ную по­хорон­ку, с тру­дом про­читал, и че­рез нес­коль­ко дней его не ста­ло — ис­терзан­ное сер­дце ста­рого зэ­ка это­го уда­ра не вы­нес­ло. Так, в свои 53 го­да ба­буш­ка ста­ла вдо­вой.

Где-то лет че­рез семь, а мо­жет де­сять пос­ле вой­ны ба­буш­ка по­еха­ла в Бе­лорус­сию что­бы ра­зыс­кать мо­гилу сы­на; и ещё бы­ла у неё на­деж­да уз­нать об­сто­ятель­ства его ги­бели. Ка­ким-то об­ра­зом ей уда­лось вы­яс­нить наз­ва­ние по­сёл­ка, вбли­зи ко­торо­го в бою по­гиб Аб­ра­ша. При­еха­ла она ту­да, ста­ла по­казы­вать лю­дям сним­ки сы­на, и мес­тные кресть­яне, муж с же­ной, при­вели её за око­лицу к брат­ской мо­гиле, пок­ры­той гра­нит­ной пли­той, под ко­торой ле­жали по­гиб­шие маль­чи­ки. Сре­ди дру­гих имён на пли­те зна­чилось «Уго­рец, Аб­рам Мо­исе­евич 1923-1941». Дол­го сто­яла она у мо­гилы, гла­дила ла­донью имя сы­на на пли­те и слё­зы тек­ли по её ще­кам. За клад­би­щен­ской ог­ра­дой соб­ра­лась вся де­рев­ня, лю­ди мол­ча за ней наб­лю­дали, о чём-то шеп­та­лись, дол­го не ухо­дили. Кресть­ян­ка, что сто­яла у мо­гилы ря­дом с ба­буш­кой, взя­ла её за ру­ку и ти­хо про­гово­рила:

— Я тво­его сы­на хо­рошо пом­ню. Он был единс­твен­ным сол­да­том, кто ещё жи­вой ос­та­вал­ся пос­ле то­го боя, но ра­неный и хо­дить не мог. Его к се­бе в са­рай заб­рал наш пред­се­датель сель­со­вета — вон, гля­ди, он там с краю сто­ит, за ог­ра­дой. А ког­да че­рез нес­коль­ко дней в се­ло заш­ли нем­цы и ста­ли про ев­ре­ев спра­шивать, он их к са­раю при­вёл и тво­его сы­на от­дал. Один не­мец по­дал ему пис­то­лет и го­ворит: «Сам стре­ляй». Пред­се­датель пис­то­лет у нем­ца взял и выс­тре­лил маль­чи­ку в го­лову, а по­том ута­щил те­ло и бро­сил вот сю­да в яму к дру­гим мёр­твым сол­да­там. Нем­цы ему за это пуд му­ки да­ли.


Ба­буш­ка у мо­гилы сы­на

Ни сло­ва не ска­зала ба­буш­ка, уш­ла за де­рев­ню в по­ле и там до но­чи од­на прос­то­яла. А ког­да ста­ло сов­сем тем­но, по­доб­ра­ла у до­роги тя­жёлый ка­мень, спря­тала его за па­зуху и пош­ла к из­бе то­го пред­се­дате­ля. Но сде­лать то, что за­дума­ла, ей не поз­во­лили. Не­ожи­дан­но выш­ли из тем­но­ты нес­коль­ко мес­тных му­жиков, ви­димо сле­дили за ней, ка­мень от­ня­ли, ру­ки ей скру­тили, заб­ро­сили в ку­зов по­лутор­ки и увез­ли на стан­цию. Ког­да по­дошёл по­езд, за­пиха­ли её в ва­гон и ска­зали: «У­ез­жай от­сю­да, по­ка це­ла, и ни­ког­да боль­ше в на­ших кра­ях не по­яв­ляй­ся».

***

— Что ж, мне по­ра, — го­ворю я и под­ни­ма­юсь с гра­нит­ной пли­ты, — здесь по­ложе­но го­ворить: riposare in pace. По­лагаю, за три де­сят­ка лет в этой зем­ле ты на­учи­лась по­нимать по-италь­ян­ски? Чао, ба­буш­ка…

Я вы­хожу за во­рота вы­сокой кир­пичной сте­ны ста­рого клад­би­ща и пеш­ком иду об­ратно к цен­тру Ри­ма, что­бы вновь влить­ся в нес­конча­емый кру­гово­рот жиз­ни ве­лико­го го­рода…

_________________
©Jacob Fraden, 2020
Рас­ска­зы и эс­се Яко­ва Фрей­ди­на на его веб–сай­те  www.fraden.com/рас­ска­зы
Кни­ги Яко­ва Фрей­ди­на мож­но при­об­рести ЗДЕСЬ:  http://www.fraden.com/books

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

 

Читайте также

ПРОЗА

Обмен новостями (Рассказ)

Ограничен мой круг общения. То есть желающих пообщаться достаточно, да вот я стал какой-то нелюдимый.Но остались еще люди, с которыми я общаюсь охотно. В тот поздний осенний день мы договорились встретиться в уютном ресторанчике с грузинской кухней, где и кормили неплохо и обслуживание было на высоте. Проверенное место, мы собирались там ранее.

Никита Николаенко март 2025

ПРОЗА

СЕКРЕТ

На детской площадке во дворе дома было только солнце, которое весело щурилось из песочницы. И Машка, соседка Борьки по подъезду, вредина и воображуля, качалась на качелях. В коротком платьице, светловолосая и конопатая Машка взлетала так высоко и так задорно при этом хохотала...

Валерий Андронов апрель 2025

УРОКИ ВРЕМЕНИ

Тарифные войны экономических империй

Желая сделать как лучше, важно не натворить как всегда!

Сергей Кутовой апрель 2025

ЗАРУБКИ В ПАМЯТИ

МОЙ ДЯДЯ САНЯ

В 1957 году я стал чемпионом Киева среди юношей в лёгком весе. Кроме грамоты мне вручили приз - кожаную папку и красивый альбом для фотографий. Надеялся, что чемпиона Киева возьмут в любой институт. Но не получилось по определенным обстоятельствам.

Валерий Зелиговский апрель 2025

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть одиннадцатая

А. С. Пушкин: «У меня доход постоянный – с 36 букв русской азбуки»

Два императора в одной избе

Легендарный атаман, граф Матвей Платов: «Я всегда любил сочинителей, потому, что все они пьяницы»

Исторический курьёз: «…если бы вся Россия была наполнена людьми на него похожими, я не только продал, но и даром отдал бы её»

Игорь Альмечитов апрель 2025

СТРОФЫ

ПУШКИН – ВЫСОЦКИЙ (ПОЭМА)

Борис Пукин май 2025

Царь Эдип

Потому тут и мор, что остался с женой,
что сроднился вполне со случайной страной;
кто не хочет ослепнуть – не слушай слепца,
нет нам Родины, матери нет, нет отца!

Дмитрий Аникин май 2025

ИСТОРИЯ

Украинские маршалы

Смотрел краем глаза парад победы…

Виталий Цебрий май 2025

РЕЗОНАНС

Украинский почемучка (сериал)

Почти каждое утро и почти каждый украинский гражданин, просыпаясь, задает себе первый вопрос: "Почему американец Дональд Трамп решил, что можно безнаказанно и на свой выбор отбирать у соседа его дом (квартиру), страну, жену, например, и детей?"

Виталий Цебрий май 2025

ИЗ ЖУРНАЛИСТСКОГО ДОСЬЕ

Неизвестный плагиат

Почему «Буратино» был заимствованием, а «Терминатора» едва ни сочли воровством?

Сергей Кутовой май 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка