Первоапрельское

Яков Фрей­дин

Троц­кий — Жизнь Пос­ле Смер­ти

Пос­ре­ди зи­мы я при­ехал в го­род Бер­лин­гтон, что в шта­те Вер­монт. Все де­ла, ко­торые на­до бы­ло сде­лать по биз­не­су, бы­ли ула­жены и за­кон­че­ны за три дня. Я на­чал го­товил­ся к отъ­ез­ду до­мой, но вдруг по­думал: а по­чему бы не сов­местить при­ят­ное с по­лез­ным и не про­вес­ти па­ру дней на лыж­ном ку­рор­те Кок­ран, что был все­го в по­луча­се ез­ды на ма­шине? Так я и сде­лал, по­ехал на этот ку­рорт, взял на про­кат лы­жи и с удо­воль­стви­ем по­катал­ся два дня. Каж­дый из этих дней с ут­ра по­рань­ше я ехал к подъ­ём­ни­кам, бла­го не­дале­ко, а но­чевать воз­вра­щал­ся в го­род. Го­ры в Вер­монте до­воль­но низ­кие и хо­роши в ос­новном для де­тей и но­вич­ков, не в при­мер Ко­лора­до или Юте, где мы с же­ной обыч­но ка­та­ем­ся. Но что есть — то есть, и на том спа­сибо. К кон­цу вто­рого дня, ког­да уже смер­ка­лось и подъ­ём­ни­ки дол­жны бы­ли че­рез чет­верть ча­са ос­та­новить­ся, для пос­ледней по­ез­дки на­верх я усел­ся в под­цеплен­ное к тро­су крес­ло. Ря­дом сел гос­по­дин лет се­миде­сяти пя­ти, мы зак­ры­ли зас­лонку и мед­ленно поп­лы­ли к вер­ши­не на­катан­ной снеж­ной трас­сы. Ли­цо со­седа мне по­каза­лось зна­комым и вско­ре я его вспом­нил — это был не кто иной как вер­монт­ский се­натор Бер­ни Сан­дерс (Bernie Sanders), не­удач­ли­вый кан­ди­дат в пре­зиден­ты США на прош­лых пред­ва­ритель­ных вы­борах. Я поз­до­ровал­ся, и он об­ра­довал­ся, что его уз­на­ли в лыж­ном об­ла­чении.

Мы вмес­те ска­тились вниз, при­чём нес­мотря на свой воз­раст, он ока­зал­ся до­воль­но ли­хим лыж­ни­ком, и я за ним еле уг­нался. Ког­да мы сня­ли лы­жи, и я стал про­щать­ся, Бер­ни за­метил, что у ме­ня есть ак­цент и по­ин­те­ресо­вал­ся, от­ку­да бу­ду ро­дом? Ког­да я от­ве­тил, что мои кор­ни в Рос­сии, он улыб­нулся: «Мои то­же». На что я ска­зал, что в та­ком слу­чае мы с ним поч­ти зем­ля­ки, и спро­сил, на­дол­го ли он сю­да при­ехал лыж­ни­чать? Он от­ве­тил, что пря­мо сей­час воз­вра­ща­ет­ся в Бер­лин­гтон, где у не­го дом, и до­бавил, что пой­дёт на ав­то­бус­ную стан­цию — от­ку­да хо­дит шаттл до го­рода. Тог­да я пред­ло­жил, что мо­гу его под­везти — у ме­ня рен­то­ван­ная ма­шина, я то­же воз­вра­ща­юсь в Бер­лин­гтон, и ехать вдво­ём бу­дет ве­селее. Бер­ни с ра­достью при­нял моё пред­ло­жение, я сбе­гал в зда­ние, сдал про­кат­ные лы­жи, и мы пош­ли на сто­ян­ку к мо­ей ма­шине.

По до­роге он въ­ед­ли­во расс­пра­шивал про ме­ня и мои по­лити­чес­кие взгля­ды, но я, зная, что он офи­ци­аль­ный со­ци­алист (а в ду­ше, по­жалуй, да­же ком­му­нист), как мог от воп­ро­сов увёр­ты­вал­ся, ста­ра­ясь не за­цепить его мо­им кон­серва­тиз­мом. С ли­бера­лами, ком­му­нис­та­ми и со­ци­алис­та­ми я в дис­куссии не всту­паю, зная, что их идеи ос­но­ваны не на трез­вой ло­гике и здра­вом смыс­ле, а на ве­ре, вро­де как ре­лигия, а в воп­ро­сах ве­ры дис­куссия бес­смыс­ленна. Вско­ре мы въ­еха­ли в го­род и че­рез нес­коль­ко ми­нут под­ка­тили к зас­не­жен­но­му до­му. Бер­ни вы­шел из ма­шины, выг­ру­зил из ба­гаж­ни­ка свои лы­жи, и ког­да я соб­рался бы­ло у­ехать, он ска­зал мне:

- Мо­жет зай­дё­те пог­реть­ся? Ку­да вам спе­шить? Я се­год­ня то­же один, же­на у­еха­ла к сес­тре. Попь­ём ко­фе, по­бол­та­ем, и по­том по­еде­те к се­бе в гос­ти­ницу.

Я с ра­достью сог­ла­сил­ся, пос­та­вил ма­шину у его га­ража, и мы заш­ли внутрь. Бер­ни по­яс­нил, что он этот дом ку­пил дав­но, ещё в быт­ность мэ­ром го­рода, а сей­час ос­та­нав­ли­ва­ет­ся в нём толь­ко ког­да при­ез­жа­ет в Вер­монт из Ва­шин­гто­на. Это был ти­пич­ный для Но­вой Ан­глии не­боль­шой дву­хэтаж­ный кот­тедж, об­став­ленный кра­сивой ста­рой ме­белью, но без по­каз­ной рос­ко­ши. На сте­нах гос­ти­ной в рам­ках ви­село мно­жес­тво се­мей­ных фо­тог­ра­фий хо­зя­ев до­ма с деть­ми и вну­ками, а так­же вез­де кра­сова­лась улыб­чи­вая фи­зи­оно­мия са­мого Бер­ни Сан­дерса вмес­те с се­нато­рами-де­мок­ра­тами и пре­зиден­та­ми Клин­то­ном и Оба­мой. По­ка он раз­жи­гал ка­мин и хло­потал на кух­не с ко­февар­кой, я хо­дил вдоль стен и рас­смат­ри­вал сним­ки. Не­ожи­дан­но од­на фо­тог­ра­фия прив­лекла моё вни­мание — это был пор­трет Троц­ко­го. Ког­да Бер­ни за­шёл в гос­ти­ную с чаш­ка­ми и ко­фей­ни­ком на под­но­се, я его спро­сил, по­казы­вая на сни­мок три­буна рус­ской ре­волю­ции:

- Я-то ду­мал, что вы со­ци­алист, а вы ока­зыва­ет­ся троц­кист.

- Да, — ус­мехнул­ся се­натор, — я троц­кист, но не сов­сем в том смыс­ле, что вы ду­ма­ете. Сей­час по­яс­ню, — про­дол­жил он, взгля­нув на мою удив­лённое ли­цо, — вот этот гос­по­дин в бо­род­ке и усах, ко­торо­го все зна­ют как Ле­она Троц­ко­го, есть мой род­ной… отец. Да-да, не толь­ко ду­хов­ный, а имен­но род­ной.

Тут я чуть чаш­ку с ко­фе не вы­ронил: — То есть как отец? По­годи­те, по­годи­те… Ес­ли мне не из­ме­ня­ет па­мять, вы ро­дились в 1941 го­ду…

- Да, — от­ве­тил хо­зя­ин до­ма, поль­щён­ный, что я пом­ню, — в сен­тябре, вось­мо­го чис­ла.

- Тог­да не схо­дит­ся! Троц­ко­го ведь уби­ли в ав­густе 1940-го го­да…

- Вы что, всег­да ве­рите то­му, что пи­шут в га­зетах и книж­ках? Ис­то­рия вещь гиб­кая — один щел­ко­пёр при­дума­ет ка­кой-то «факт», на­пишет про не­го, а по­том все от не­го по це­поч­ке пе­репи­сыва­ют. Че­рез не­кото­рое вре­мя та­кая при­дум­ка ста­новит­ся вро­де как ис­то­ричес­кой ис­ти­ной. А на са­мом де­ле всё бы­ло сов­сем по-дру­гому. Та­кое слу­ча­ет­ся сплошь и ря­дом. То есть, ис­то­рия — это не то, что ре­аль­но бы­ло, а то, что лю­ди ду­ма­ют, как это бы­ло. Или хо­тят ду­мать по ка­ким-то при­чинам. Ис­то­рию по­чему-то на­зыва­ют на­укой, но по мне это прос­то бел­летрис­ти­ка. Ес­ли вам ин­те­рес­но знать прав­ду про Троц­ко­го, са­дитесь в крес­ло вот здесь у ка­мина, пей­те ко­фе с пе­чень­ем, и я вам рас­ска­жу. Зим­ние ве­чера в на­ших кра­ях дол­гие, а у ме­ня се­год­ня бол­тли­вое нас­тро­ение (вспо­миная пред­вы­бор­ную кам­па­нию се­нато­ра Сан­дерса, я по­думал, что не толь­ко се­год­ня).

Я усел­ся в крес­ло у жур­наль­но­го сто­лика, что сто­ял у ка­мина, а се­натор по­дошёл к книж­но­му шка­фу и снял с пол­ки не­боль­шой фо­то­аль­бом. Пе­ревер­нул нес­коль­ко плот­ных стра­ниц, на­шёл то, что ис­кал, и по­казал мне ста­рую фо­тог­ра­фию мо­лодой чер­но­воло­сой жен­щи­ны:

- Это моя мать До­ра Глас­сберг. Сня­то при­мер­но в то вре­мя, ког­да она поз­на­коми­лась с Троц­ким, то есть в кон­це 1940 го­да. Впро­чем, да­вай­те по по­ряд­ку, ина­че вы за­пута­етесь.

Бер­ни по­дод­ви­нул дру­гое крес­ло поб­ли­же к ка­мину, у­ют­но рас­по­ложил­ся в нём с чаш­кой ко­фе в ру­ке и про­дол­жил:

- Я уве­рен, вы зна­ете, что в 1929 го­ду Ста­лин сос­лал Троц­ко­го в Тур­цию, а по­том Ле­он, опа­са­ясь за свою жизнь, у­ехал так да­леко, как воз­можно — в Мек­си­ку. Там он на­чал пи­сать кни­гу «Ста­лин», где бук­валь­но вы­вер­нул это­го ти­рана на­из­нанку. Кста­ти, вон эта кни­га сто­ит у ме­ня на пол­ке. Вер­нее, толь­ко пер­вый том, так как вто­рой том ос­тался не­закон­ченным. В Ме­хико-си­ти Троц­кий сна­чала жил в до­ме у ком­му­нис­та-ху­дож­ни­ка Ди­его Ри­вера и его же­ны ху­дож­ни­цы Фри­ды Ка­ло. Не­удоб­но так го­ворить про от­ца, но па­паша всег­да был боль­шой хо­док, ни од­ной ин­те­рес­ной жен­щи­ны не про­пус­кал. Умуд­рился да­же соб­лазнить Фри­ду, хо­тя она пе­ред­ви­галась в ин­ва­лид­ной ко­ляс­ке. Впро­чем, это к мо­ему рас­ска­зу не от­но­сит­ся.

Ко­роче го­воря, Ста­лин ре­шил от­ца и в Мек­си­ке дос­тать. Ра­боту по его лик­ви­дации он по­ручил луч­ше­му со­вет­ско­му спе­ци­алис­ту по мок­рым де­лам На­уму Эй­тин­го­ну, ге­нера­лу НКВД. Но тут Троц­ко­му нес­ка­зан­но по­вез­ло. Ге­нерал втай­не от­но­сил­ся к не­му с пи­ете­том, как к ор­га­низа­тору Крас­ной Ар­мии и близ­ко­му к Ле­нину че­лове­ку. По­это­му он ре­шил Троц­ко­го спас­ти, но сде­лать всё та­ким об­ра­зом, что­бы соз­дать ил­лю­зию, буд­то он за­дание Ста­лина вы­пол­нил.

Тут на­чина­ет­ся са­мое ин­те­рес­ное. У Эй­тин­го­на бы­ла жен­щи­на-агент Силь­вия Ан­ге­лофф, ко­торую он в Мек­си­ке внед­рил в ок­ру­жение Троц­ко­го, сек­ре­тар­шей. Она бы­ла единс­твен­ная, ко­му ге­нерал до­верял. Он да­же са­мому Троц­ко­му не со­об­щил про план его спа­сения, бо­ял­ся, что тот про­бол­та­ет­ся. По­это­му всё го­тови­лось в глу­бочай­шей тай­не. Троц­кий жил в ук­реплён­ном, как кре­пость, до­ме на ок­ра­ине го­рода, и по­доб­рать­ся к не­му бы­ло неп­росто.

- Я чи­тал, — ска­зал я, — что Троц­ко­го вна­чале пы­талась убить груп­па мек­си­кан­ских го­лово­резов во гла­ве с из­вес­тным ху­дож­ни­ком-ком­му­нис­том Да­видом Аль­фа­ро Си­кей­ро­сом.

- Да, это бы­ло. Они ре­шили ночью с ули­цы обс­тре­лять спаль­ню Троц­ко­го, но Ле­он с же­ной спря­тались за ду­бовой кро­ватью, так что по­куше­ние про­вали­лось, а Си­кей­рос с его бан­дой по­пал за ре­шёт­ку. Пос­ле это­го по на­вод­ке Эй­тин­го­на Силь­вия по­сове­това­ла Троц­ко­му по­доб­рать се­бе двой­ни­ка. Наш­ли од­но­го мек­си­кан­ско­го кресть­яни­на, от­да­лён­но по­хоже­го на от­ца, от­расти­ли ему бо­род­ку и усы, во­лосы пок­ра­сили, при­оде­ли, и ког­да Троц­кий ра­ботал в ка­бине­те, двой­ник гу­лял по са­ду за до­мом, иног­да вы­ходил за во­рота на ули­цу в со­сед­нюю ла­воч­ку за те­килой. Выг­ля­дел он до­воль­но по­хожим. Да­же ох­ра­на их пу­тала. По­рой де­лали на­обо­рот, отец гу­лял по са­ду, а двой­ник си­дел в его ка­бине­те за сто­лом.

- А от­ку­да вы это всё зна­ете, — по­ин­те­ресо­вал­ся я.

- Что зна­чит от­ку­да знаю? Из пер­вых рук знаю, от от­ца. Но слу­шай­те даль­ше. Ещё со вре­мён граж­дан­ской вой­ны в Ис­па­нии у Эй­тин­го­на бы­ла лю­бов­ни­ца ис­панка Ка­ридад Меркáдер. Её сы­на Ра­мона ге­нерал Эй­тин­гон пос­лал в Мек­си­ку для ими­тации убий­ства Троц­ко­го. Ра­зуме­ет­ся, Ра­мон по­нятия не имел, что это ими­тация, был уве­рен, что дей­стви­тель­но убь­ёт. Силь­вия при­вела его к от­цу и пред­ста­вила как ис­пан­ско­го троц­киста и сво­его же­ниха. В ав­густе 1940 го­да Эй­тин­гон сам при­ехал в Мек­си­ку для ру­ководс­тва опе­раци­ей и пе­редал Ра­мону при­каз Ста­лина — Троц­ко­го убить то­пором. Тут ин­те­рес­ный пси­холо­гичес­кий ню­анс. Ста­лин был за­цик­лен на убий­ствах то­пором ещё со вре­мён, ког­да его дру­жок Ка­мо по прось­бе Ко­бы-Ста­лина за­рубил то­пором не­навис­тно­го ста­лин­ско­го от­ца-пь­яни­цу Вис­са­ри­она. Кро­ме то­го, Ста­лин ви­дел се­бя как ду­хов­но­го нас­ледни­ка Ива­на Гроз­но­го и Пет­ра Ве­лико­го — те сво­им вра­гам го­ловы ру­били то­же то­пора­ми. Од­на­ко, в Мек­си­ке то­пор най­ти сов­сем не прос­то. Спер­ва ре­шили ис­поль­зо­вать ма­чете, но как его не­замет­но про­нес­ти в дом ми­мо ох­ра­ны? Тог­да ос­та­нови­лись на не­боль­шом ле­дору­бе для аль­пи­нис­тов — хо­тя и не сов­сем то­пор, но близ­ко.

20 ав­густа 1940 го­да, Силь­вия со­об­щи­ла Троц­ко­му, что на не­го го­товит­ся оче­ред­ное по­куше­ние и на­до сроч­но скрыть­ся. Он пе­ре­одел­ся в прос­тую ру­баху и хол­щё­вые шта­ны, на­дел шля­пу-сом­бре­ро, под ви­дом са­дов­ни­ка вы­шел из до­ма с кор­зи­ной му­сора на пле­чах, на со­сед­ней ули­це кор­зи­ну бро­сил, сел в ма­шину Эй­тин­го­на, и они у­еха­ли. Тем вре­менем Мер­ка­дер за­шёл в ка­бинет Троц­ко­го, где за сто­лом си­дел двой­ник и лис­тал жур­нал, дос­тал из пла­ща ле­доруб, по­дошёл сза­ди и уда­рил его по го­лове. На кри­ки двой­ни­ка при­бежа­ла ох­ра­на, Ра­мона схва­тили, мни­мого Троц­ко­го увез­ли в боль­ни­цу, где он и умер. А нас­то­яще­го Троц­ко­го Эй­тин­гон пе­ревез в Со­еди­нён­ные Шта­ты.

- А кто-то в США про это знал? Я имею в ви­ду офи­ци­аль­ных лиц.

- Что вы, ник­то не знал! В те го­ды въ­ехать в США из Мек­си­ки бы­ло про­ще прос­то­го, ни­каких до­кумен­тов да­же не спра­шива­ли. Эй­тин­гон ска­зал, что для кон­спи­рации Троц­ко­му на­до сме­нить имя и спро­сил, ка­кое он вы­берет? Ле­он по­думал и от­ве­тил, что ему и рань­ше, пе­ред ре­волю­ци­ей, не раз при­ходи­лось ме­нять име­на. Его нас­то­ящая фа­милия бы­ла Брон­штейн, ко­торая про­изош­ла от не­мец­ко­го Braunstein, то есть ко­рич­не­вый ка­мень-пес­ча­ник. Те­перь, как он ска­зал, «его прош­лая жизнь, слов­но ка­мень под уда­ром мо­лота, рас­сы­палась в пе­сок (sand)», по­это­му пусть его но­вая фа­милия бу­дет что-то вро­де «Пес­ков», то есть по-ан­глий­ски Сан­дерс (Sanders).

- Нас­коль­ко я по­нимаю, Ста­лин и всё его ок­ру­жения дей­стви­тель­но по­вери­ли, что Троц­ко­го уби­ли. Так до сих пор вез­де пи­шут…

- Ра­зуме­ет­ся, — ска­зал Сан­дерс, — хо­тя уже пос­ле смер­ти Ста­лина со­вет­ское ру­ководс­тво как-то уз­на­ло прав­ду. Хру­щёв, вер­ный ста­линист, страш­но ра­зоз­лился и при­казал Эй­тин­го­на арес­то­вать и уп­ря­тать в тюрь­му. Там в тюрь­ме он и умер.

- Что же бы­ло даль­ше, где Троц­кий жил в Аме­рике? — спро­сил я.

- Сна­чала Эй­тин­гон при­вёз его в Брук­лин, что в Нью-Й­ор­ке, и по­селил у мо­ей бу­дущей ма­тери. Она бы­ла ком­му­нис­тка и с ра­достью на вре­мя уп­ря­тала у се­бя в до­ме дру­гого ком­му­нис­та Ле­она Сан­дерса, хо­тя тог­да по­нятия не име­ла, что это был Троц­кий. Он у неё про­жил че­тыре ме­сяца, но по­том уже сам ре­шил, что на­до спря­тать­ся по­даль­ше, где-то в глу­бин­ке. Всё же Нью-Й­орк пло­хое мес­то для ук­ры­тия. Моя мать к то­му вре­мени бы­ла от не­го бе­ремен­на мной и Ле­он про это знал. Тог­да ему бы­ло уже 60 лет, од­на­ко, как муж­чи­на он был хоть ку­да!

В на­чале 1941 го­да Сан­дерс пе­реб­рался в штат Кен­тукки, в го­род Лу­ис­вилл, где и по­селил­ся. В по­лиции ска­зал, что по­терял свои во­дитель­ские пра­ва, и ему вы­дали но­вые. Аме­рика бы­ла тог­да пат­ри­ар­халь­ная стра­на, и всем ве­рили на сло­во. В па­мять о том, что он двад­цать лет до то­го ру­ково­дил граж­дан­ской вой­ной в Рос­сии, Сан­дерс-Троц­кий да­же ре­шил взять се­бе во­ин­ское зва­ние. Но ка­кое? Не ге­нера­ла же – это прив­лекло бы к не­му вни­мание и мог­ло выз­вать не­жела­тель­ные воп­ро­сы. По­это­му он ос­та­новил­ся на скром­ном зва­нии «пол­ковник» и с тех пор так се­бя всем пред­став­лял: «пол­ковник Сан­дерс» (Colonel Sanders), а где слу­жил и в ка­ких ро­дах вой­ск ник­то де­ликат­но не спра­шивал.

- А чем же он там в Кен­тукки за­нимал­ся? На что жил? — спро­сил я.

- Он ре­шил, что с прош­лы­ми де­лами на­до кон­чать — ни­каких ста­тей, ни­каких книг, пол­ная кон­спи­рация, ина­че Ста­лин уз­на­ет прав­ду и до не­го обя­затель­но до­берёт­ся. Де­нег у не­го не бы­ло, и что­бы за­рабо­тать на жизнь он вна­чале ус­тро­ил­ся в ка­кой-то рес­то­ран мыть по­суду. Вско­ре там-же стал по­варом. Од­нажды он вспом­нил, как мно­го лет на­зад его мать чуд­но го­тови­ла жа­реных кур по её собс­твен­но­му ме­тоду, и он ре­шил поп­ро­бовать тот ста­рин­ный ре­цепт, что пом­нил с детс­тва. Сра­зу же это блю­до ста­ло очень по­пуляр­ным. На­род в рес­то­ран по­шёл че­редой. Че­рез не­кото­рое вре­мя отец уво­лил­ся и от­крыл собс­твен­ный рес­то­ран­чик, ко­торый наз­вал «Жа­рен­ная Ку­рица из Кен­тукки» (Kentucky Fried Chicken или KFC). Де­ло ус­пешно рас­кру­чива­лось, и уже че­рез год он смог от­крыть ещё нес­коль­ко та­ких же рес­то­ранов в Лу­ис­вилле и дру­гих го­родах. Ор­га­низа­ция и ру­ководс­тво бы­ли его страстью, а рес­то­ран­ный биз­нес дал ему воз­можность сно­ва про­явить се­бя ли­дером. Он всег­да был ус­пешным ру­ково­дите­лем — и в ре­волю­ции, и в вой­не, и в биз­не­се. Ком­па­ния “KFC” раз­рослась по всей Аме­рике, и он стал до­воль­но бо­гатым. Для рек­ла­мы фир­мы отец ре­шил ис­поль­зо­вать собс­твен­ное ли­цо, ре­зон­но по­лагая, что ни­кому в го­лову не при­дёт, что Троц­кий и пол­ковник Сан­дерс это один и тот же че­ловек. Тем бо­лее, что все счи­тали Троц­ко­го мёр­твым.

- Те­перь вспо­минаю, где-то про это чи­тал, — ска­зал я.

- Прав­да вскры­лась уже пос­ле его смер­ти, — ска­зал Сан­дерс. — Про это пи­сали, но бы­ло мно­го вся­ких до­мыс­лов и че­пухи. Ес­ли пой­дё­те на ин­тернет, най­дё­те там ку­чу по­луп­равды.

- Ну а как же вы? Он как-то под­держи­вал кон­такты с ва­шей ма­терью, по­могал вам?

- О да, — от­ве­тил се­натор, — он ей час­то зво­нил и ког­да стал за­раба­тывать, по­сылал день­ги, по­ка она не выш­ла за­муж, и её муж ме­ня не усы­новил. Но фа­милию я ос­та­вил по от­цу. Он оп­ла­тил моё об­ра­зова­ние в уни­вер­си­тете. Пом­ню, ког­да мне бы­ло лет пять или семь, отец при­ехал в Брук­лин, мы по­еха­ли на Ко­ни-Ай­лэнд, там он ка­тал ме­ня на ка­русе­ли. В пос­ле­ду­ющие го­ды он час­то при­ез­жал в Нью-Й­орк, а ког­да я вы­рос, сам стал к не­му ез­дить в Лу­ис­вилл. Отец сна­чала на­де­ял­ся при­об­щить ме­ня к ку­рино­му биз­не­су, хо­тел пе­редать мне всю ком­па­нию, но я ин­те­ресо­вал­ся толь­ко по­лити­кой — ви­дать, ге­ны се­бя про­яв­ля­ли. Тог­да он мне стал да­вать для чте­ния свои ста­рые статьи и кни­ги, что бы­ли на ан­глий­ском язы­ке. Мы час­то бе­седо­вали о ра­бочем клас­се, бур­жу­азии и те­ории пер­ма­нен­тной ре­волю­ции. Я горд, что был не толь­ко его сы­ном, но и уче­ником.

Ин­те­рес­ная де­таль — пять­де­сят лет на­зад, то есть в кон­це 1967 го­да, на по­роге его до­ма по­явил­ся мо­лодой че­ловек, ко­торый по-рус­ски пред­ста­вил­ся, как вто­рой сек­ре­тарь со­вет­ско­го по­соль­ства в Ва­шин­гто­не. Он ска­зал, что в Крем­ле зна­ют прав­ду о его судь­бе и осуж­да­ют по­пыт­ки Ста­лина его убить. До­бавил, что они вы­соко це­нят ог­ромный вклад Троц­ко­го в рус­скую ре­волю­цию и граж­дан­скую вой­ну, но по по­лити­чес­ким со­об­ра­жени­ям не хо­тят об этом го­ворить пуб­лично. Дип­ло­мат ска­зал, что на но­су по­луве­ковой юби­лей соз­да­ния Крас­ной Ар­мии и от име­ни пра­витель­ства приг­ла­сил пол­ковни­ка Сан­дерса при­ехать в Мос­кву на праз­дно­вание. От­цу тог­да ис­полни­лось уже 88 лет, и он был до­воль­но слаб, но дал сог­ла­сие, ре­зон­но по­лагая, что вре­мена из­ме­нились и те­перь ему не­чего бо­ять­ся. Тем же ве­чером он мне поз­во­нил и поз­вал по­ехать вмес­те ним в Со­вет­скую Рос­сию.  Мне это бы­ло очень ин­те­рес­но, и я с ра­достью сог­ла­сил­ся.

Мы при­лете­ли в Мос­кву в фев­ра­ле, нас при­нима­ли в пол­ном сек­ре­те, но с боль­ши­ми по­чес­тя­ми. По­сели­ли в гос­ти­нице «Мос­ква», что не­дале­ко от Крас­ной Пло­щади. По­вели в Мав­зо­лей к Ле­нину, сде­лали эк­скур­сию по го­роду, но отец ма­ло что уз­на­вал, ведь прош­ло столь­ко лет с его отъ­ез­да! По­том на Крас­ной Пло­щади был во­ен­ный па­рад, мы си­дели на гос­те­вой три­буне у Мав­зо­лея. С боль­шим тор­жес­твом в Крем­ле Бреж­нев вру­чил от­цу ор­ден Ле­нина за его зас­лу­ги в ор­га­низа­ции Крас­ной Ар­мии. На зак­ры­том бан­ке­те в его честь при­сутс­тво­вало всё их пра­витель­ство. Го­вори­ли тос­ты и бы­ло мно­го уди­витель­ной еды. Так вкус­но я ни до, ни пос­ле не ел.  Там я впер­вые ус­лы­шал, как отец го­ворит по-рус­ски, и был со­вер­шенно этим по­ражён. Ни­каких кор­респон­дентов ту­да не до­пус­ти­ли, но у ме­ня был с со­бой фо­то­ап­па­рат, и я смог сде­лать па­ру сним­ков. Вот пог­ля­дите.

Сан­дерс опять рас­крыл аль­бом и на­шёл там фо­то его от­ца с Бреж­не­вым. С его поз­во­ления я этот сни­мок ско­пиро­вал. Бер­ни мне за­тем ска­зал, что Троц­кий-Сан­дерс про­жил дол­гую жизнь и умер в воз­расте 94 лет.

© 1 ап­ре­ля 2018, Jacob Fraden

Веб–сайт ав­то­ра: www.fraden.com

Вы­шел из пе­чати сбор­ник рас­ска­зов Яко­ва Фрей­ди­на «Сте­пени Приб­ли­жения»

Его мож­но за­казать в элек­трон­ной фор­ме:

В Рос­сии

В дру­гих стра­нах 

Бу­маж­ный ва­ри­ант мож­но ку­пить на Ама­зоне