ПРАВИЛА ЖИЗНИ СЕРГЕЯ ДОВЛАТОВА: ЛИТЕРАТУРНАЯ КОМПОЗИЦИЯ

"Я всегда говорил, что думал. Ведь единственной целью моей эмиграции была свобода. А тот, кто любит свободу, рано или поздно будет удостоен её", - Сергей Довлатов.

МОЯ ПРОФЕССИЯ

Писатель – мученик от прозы.
Быть автором дано не многим.
В добавок под надзором строгим
Властей и критиков нервозность.
Поток деяний и событий,
Но ограниченность идей.
Я – вычислитель и творитель.
Умов властитель, чародей.
Я созерцатель и рассказчик.
Играю судьбами героев.
Прославишь или в омут стащишь.
Убьёшь иль славою покроешь.
И в нереальности летая,
Я середняк, не нувориш,
Людей поступками играю,
Быль в небылице растворив.
Неприхотлив, талантлив очень.
Живя в застенке соцкультуры,
Где главное – сохранность шкуры,
Где палачей палаш отточен.
Живя в долгах, спасенье – водка.
Семья накормлена женой.
Против теченья страждет лодка.
Цензуры меч над головой.
Статью о подвигах рабочих
В печать пустили только раз.
Запьёшь, ты хочешь иль не хочешь.
Надежды нет. Хмельной экстаз.
Одно спасенье – Самиздат.
Меня печатают, читают.
А КГБ пасёт и знает,
Как усмирять таких ребят.
Арест на улице, побои.
Пятнадцать суток. Хулиган.
А не поймёт, то срок удвоим.
Свободен. Снова пьёт пацан.
Увы, короткая стезя.
Я по призванию писатель.
Сказал: «Профессия моя –
*Я русский автор, созидатель».

* Сергей Довлатов наряду с Александром Солженицыным и Иосифом Бродским входят в тройку наиболее известных на Западе русскоязычных авторов второй половины XX века. Его произведения переведены более чем на тридцать языков мира.

Я РОДИЛСЯ В НЕ ОЧЕНЬ-ТО ДРУЖНОЙ СЕМЬЕ

Я родился в сорок первом.
Моя родина Уфа.
Городишко пыльно-серый.
Ну и «Пятая Графа».
Театральное семейство
Режиссёра и актрисы.
Ограниченные средства.
Дом – подмостки и кулисы.
Воспитание в антрактах.
Зависть, сплетни, ругань, склоки.
Самомнение талантов.
Бесконечные дороги.
Ритм не совсем нормальной жизни.
И явь, и Гамлет вперемешку.
Примадонны, их капризы.
Нехватка времени и спешка.
Я – малыш, но мозг в работе.
Он, как губка собирает
Всё плохое в Идиоте,
Деток Лира привечает.

Бойня катится на запад.
Мы вернулись. В Ленинграде.
Боль семейного уклада –
Расставанье. Оба рады.
Подустали друг от друга.
И Сергей остался с мамой.
Бедность правила делами…
Эка мерзкая подруга.
Театр брошен. Мать – корректор.
Стало жить немного легче.
Посветлел надежды спектр.
Партия толкает речи.
Обещаний полный короб:
«Мы на вахте трудовой!»
Пьёт Россия. В бочках порох.
То для Третьей Мировой.

Ученик Сергей Довлатов.
Школа стонет от него.
А вокруг него ребята,
Хулиганство – ремесло.
Кое-как закончил классы
И собрался на журфак.
Только знаний нет запаса.
Парень - форменный тюфяк.
Год прошёл, я на филфаке,
«Занят» финским языком.
Сбыл учёбу на потом.
Женский пол! Я весь в атаке!

С *Иосифом сдружился, с Толей.
Здесь встретил **первую жену.
Своё читаю, много спорю…
Сказал бы так: «Иду ко дну».
Я с треском загремел с филфака.
Прогулы, знаний никаких.
***Зелёный в звании «салага»,
Серёжа временно притих.
Три года в зоне – надзиратель.
Малиной службу не назвать.
Здесь начал повести писать.
Рождался будущий писатель.
Здесь ****Солженицын и Шаламов
Познали истину страны.
И, что герои не нужны,
Нужны портреты в броских рамах.
Те, что «украсили» страну,
Для мух любимейшее место.
Нет хлеба – это всем известно,
Но всё равно «Ура!» всему.
Здесь в рост пошёл *****Довлатов-Мечик.
Застенчивый толстяк и хулиган.
Так называл себя Серёжа сам.
Мир ждал с талантом встречи.

* Здесь Иосиф Бродский и Анатолий Найман.
** Здесь Ася Пекуровская – Первая жена Сергея Довлатова.
*** Здесь клички парней начинающих служить в Советской Армии.
**** Здесь писатель Александр Солженицын и поэт Варлам Шаламов.
***** Довлатов-Мечик полная фамилия Сергея. Он Довлатов по матери и Мечик по отцу.

Я ДОЛГО ДУМАЛ

Кто я и, что?
Навязчивый вопрос.
Ответа нет.
Идеями оброс.
Пишу рассказы,
Повести, эссе…
Печатать не хотят.
Я в чёрной полосе.
*Друзья читают
И разносят в пух и прах.
Поэты оба.
Нагоняют страх.
Но я пишу,
Имею, что сказать,
Пусть в стол.
Исчёркана тетрадь.
В газетах очерки
«Да Здравствует! Ура!»
Жизнь стоит денег.
Платит мишура.
Серьёзные работы
Не приемлют
Издательства.
Отказ – не наша тема.
Развёлся
**И женился снова.
На долго ли?
Опять питья оковы.
Вновь изгнан.
Институт не для меня.
Ругает мать,
Жена, родня.
Работаю
Секретарём **Пановой.
Приходит опыт;
Сила, точность слова.
Во мне течёт
Смесь крови двух народов.
Национальные
Привычные невзгоды.
Кто я?
Еврей иль армянин.
Мы оба
Властвовать хотим.
Национальность!
Пятая Графа -
Всё запрещающая
Страшная строфа.
Живу в России,
В запрещений сгустке.
Тут я решил,
Что по ****профессии
Я – русский.

* Здесь И. Бродский и А. Найман.
** Здесь вторая жена Сергея Довлатова Елена Ритман.
*** Вера Панова – Известная советская писательница.
**** Это реальное определение Сергея Довлатова.

ВСЮ ЖИЗНЬ Я РАССКАЗЫВАЮ ИСТОРИИ

Сбежал из Ленинграда в Таллин.
Ни в Киев не в Москву, на север.
Попутка. Питеру поклон отвесил,
Скомандовав: «Швартовые отдали!»
*Работаю в газетах. Платят мало.
Пишу не для печати, в стол.
Один. На водку и на хлеб хватало.
Уныла жизнь. Ещё один прокол.
И вдруг прорыв: печатают в **Неве.
Увы, но временна удача.
Вновь Самиздат и я навеселе.
По классику: «Пусть неудачник плачет».
Из КГБ запрет на ***«Пять Углов».
Ещё одна пробоина в борту.
Вся власть советов тысячью оков
Сковала мозг, на правду наложив табу.

Я вновь вернулся в Ленинград.
Устроился редактором в ****журнале.
В Музее Пушкина мне подработку дали,
Платили неплохой оклад.
Пишу истории о людях, их деяньях.
Преображаю, что услышал.
В них правда, выдумка, мечтанья
И нереальность, часто выше крыши.
Герой судьбу не выбирает.
Рассказчиком придумана дорога.
Ведь мысль писателя летает
Зигзагом, крашенная слогом.
Сказать, что «Ваня влез на печку» –
Не весть история какая.
Другое: «Ванька взял уздечку
Да щуку в сани запрягает».
Заинтригован люд, то бишь читатель.
Не лошадь, щука в золотой узде…
Фантазией живёт создатель,
Как рыба плавая в воде.
Я, нагоняя много страха,
Придумал место, имена.
Но жизнь реальна и война,
Что в лагере идёт, но невидна,
Меж заключёнными в бараках.
Три года в лагере, конвой,
Для мозга пища. Для работы.
Здесь нет национальной квоты.
Ты – зек, ты – мразь. Никто другой!
И разница совсем не в этом.
Ты – политический иль урка.
У вора взгляд нахальный, юркий;
У политических глаза со светом.
Они познали правду жизни
И платят за свои деянья.
Жестокость обвинений в тризне –
На годы в лагере закланье.

Записанный почти в шпионы,
Мысль органов – пора сажать,
Я не могу в газетах врать.
А по сему я – прокажённый.

* Здесь «Советская Эстония» и «Вечерний Таллин».
** Нева – Литературный ленинградский журнал.
*** «Пять Углов» (Городские Рассказы) – Роман С. Довлатова был отдан в набор, но местное отделение КГБ остановило печать и уничтожило рукопись.
**** Здесь – Детский журнал «Костёр».

МЕНЯ НЕ ПЕЧАТАЛИ

Я охраняю баржу на Неве.
Она пуста, как мой желудок.
Бессмыслица – пустое блюдо.
Я покорился матушке судьбе.
Не много платят, как-то надо жить.
Я, как заблудший в лабиринте.
Всё, что осталось – ныть, ночами выть.
Где выход? Двери ближе двинте!
Обычный ритм: пью, пишу ночами…
Днём по издательствам мотаюсь.
Мои друзья, коллеги знают сами,
Отмычка двери – блеф с елейными словами.
Но не могу быть чьим-то жополизом.
Прости читатель за вульгарность строк.
Правдивость мысли выбрана девизом.
Передовицы не пишу. Помилуй Бог!
Есть Самиздат, что за еду не платит.
Как баржи сторож впроголодь живу.
Всё чаще вспоминаю Пятую Графу.
Стать эмигрантом, как *Володя с Надей?
Семидесятые. Я с мамой дозреваю.
Вдруг новость – я на радио «Свобода».
Меня теперь в Америке читают.
В России бьют морального урода.
Моя звезда восходит – это лестно.
На Западе у критиков в фаворе.
У КГБ на мушке, в створе.
От следаков на воле тесно.
Союз Писателей поднялся на дыбы:
«Довлатов отщепенец и предатель
Советских идеалов и борьбы
За мир! Очковтиратель!»
Я из **Союза исключён.
С позором изгнан за проступки.
Назвали «бесталанной проституткой»,
Измазали со всех сторон дерьмом.

Конец семидесятых. Путь открытый
На запад, как Колумб, но самолётом.
Стерпев ОВИРа мерзкую работу,
Оставил в Питере разбитое корыто.

* Здесь – Ленин и Крупская.
** Здесь – Союз Советских Писателей.

Я УЕХАЛ

«О бедности нисколько не жалею –
То школа для писателя идей». -
Так говорил Хемингуэй.
Я – русский здесь. В России был евреем.
Нью-Йорк, округа Форест-Хиллс.
Моё пристанище, мой дом.
Мы скромно с матерью живём.
Берём язык и платим *bills.
Меня печатают и платят.
Меня читают, что важнее.
Работаю! Я не нахлебник-дачник.
Соседи – русские евреи.
Я адаптируюсь, вникаю
В жизнь моих бывших антиподов,
В уклад свободного народа,
Что иностранцев привечает.
Не просит трудовых побед.
Не знает «Пятый Пункт» в анкете.
Важнейшее – семья и дети.
Жизнь – церковь, спорт, обед.
Есть отщепенцы и бандиты,
Но, где их нет? Помилуй Бог.
Есть прессы странные кульбиты.
И без запретов сеть дорог.
Я редактирую **газету.
Пишу о жизни здесь и там.
Печатаю прозаиков, поэтов:
Цвет эмиграции – литературный ***drum.
Рекламодатели – огромная проблема.
На маркете главенствует ****Седых.
Язык английский русскому на смену
Пришёл, украв читателей, что жалко, молодых.

Пять лет прошли, ушла газета
В небытие, такие вот дела.
Весна надежд сменилась жарким летом.
Метла истории вошла в свои права.
Удар, болезненный удар.
Надежды рухнули, зачахли планы.
Боль дикая, подстать семейной драме
Обрушилась на мозг. Я впал в угар.
Какой угар? Обычный – не секрет полишинеля.
Я не достиг того, о чём мечтал.
Пишу и пью. Седею и старею.
В запои ухожу. Стесняться перестал.
Неделя, две…, трезвея вылезаю
На свет. Мой голос вновь на станции «Свобода».
Вещаю о народе, для народа
О жизни Запада, её деталях.
И ненавижу водку и запои,
Но слаб духовно, силы на исходе.
Судьба со мною счёты сводит.
За что? Не знаю. Стал изгоем.
Изгоем от людей и от себя.
Безденежным изгоем и моральным.
Никчёмных обещаний болтовня
Вгоняет душу в угол самый дальний.
Пишу в угаре… мыслей суета.
Пчелиный рой, что не находит *****лётку.
Я, как медведь за рвом с перегородкой.
Вот выход, дверь, но не туда, не та.
Бьюсь мотыльком и обжигаю крылья.
Горячий свет зовёт, но не помощник он.
И вновь запой, стаканов звон,
И вымысел размешан с былью.
Печатаюсь и много. Не богат.
Не диссидент. Герой, что не случился.
И дети на английском говорят,
А я на русском – здесь не растворился.
К чему иду? Какого ждать конца?
Боюсь подумать. Мучаюсь, страдаю.
Жизнь понимаю, но не знаю.
Хлебну, пожалуй, чуточку винца…

* Bills – Счета.
** В 1980 году С. Довлатов стал редактором газеты «Новый Американец».
*** Drum – Музыкальный инструмент, барабан.
**** Седых – Главный редактор газеты «Новое Русское Слово».
***** Лётка – Входное отверстие в пчелиный улей.

ЕДИНСТВЕННАЯ СТРАНА НА ЗЕМНОМ ШАРЕ

Одна страна.
Одна и только.
В неё, как в куклу
Все иголки.
Ругают все:
Свои, из вне
Да иностранцы,
Что в дерьме
Живут
В засаленной Европе,
Что плавно
Движется в гавоте.
Продажность Франции
Известна.
Германия –
Востока тесто.
А все другие
Сателлиты
Латают
Старое корыто.
Но все вопят:
«Мы за свободу!»
Ложь, погань!
Старое болото.
Весь мир
Скукожившись страдает…
И все
Америку ругают.
И даже
Пасквильный ООН
Той брани
Добавляет тон.
Но вот,
Что очень интересно:
В Америке
Живущим тесно.
По *Гашеку:
«… Прут справа, слева…»
Суть нувориши
Нового посева.
Все рвутся в Штаты.
Феномен!
Народ устал.
Устал от стен.
Меня не гнали
Из Союза.
Открыли эмигрантам
Шлюзы.
Намёками
Увещевали.
Вдруг вызвали
И… подсказали.
Я годы не сидел
В отказе.
В своём уме –
Без сдвига фазы.
Мозг подсказал –
Немедля ехать.
Что там,
Утеха иль потеха
Не представлял.
В «ничто» собрался,
И вместе с мамой
Умотался.
Жизнь в Ленинграде
Позади.
Теперь вопрос:
«Куда идти?»
Европа, Штаты
Иль Израиль?
И мы
Америку избрали.

* Ярослав Гашек – Великий чехословадский писатель, автор «Бравого Солдата Швейка».

МЕНЯ ИНТЕРЕСУЮТ ФАКТЫ

Меня интересуют факты.
Пишу и путаюсь, и вру.
Не скрупулёзный, горько-сладкий.
Меняю правду на молву.
Короче – я не журналист,
Но получал за это бабки.
Жанр *«Взгляд и нечто» прёт на лист –
Вскрывая ложь и недостатки.
Американское искусство –
Мне тёмный лес, то бишь табу.
Я в нём, как раненный в бреду.
Понятий ноль, есть только чувства.
В Америке успехов много.
В России лишь один и баста.
Добился и одна дорога –
Комфорт и слава. Жизнь прекрасна!
Мне в Штатах повезло:
Я критикой замечен.
В душе тепло, светло.
Былые раны лечит.
Я не писатель, я – рассказчик.
Истории других людей
Вам доношу, но злей и слаще.
Чужая жизнь моих идей.
Статьи заказанные лгут –
Корявый слог, во всём реклама.
За это платят. Только тут
Картины нет, есть только рама.
Велик писательский угар.
У технарей всё много проще:
Проект не получился – в ощип.
А вот писателей не знал,
Что бросили творить на веки
От не признанья, неудач.
Я знаю, многие коллеги
Пытались. Только мысль-палач
Их заставляла вновь вернуться.
Взять лист бумаги и перо.
От сна глубокого проснуться
И сделать то, что им дано
С рожденья Бога дуновеньем.
Ведь людям надо рассказать
О счастье, ласках, униженьях;
Стоять стеной или бежать.
Во мне живёт литература –
России главная стезя.
Торговля, техника, культура
Вторичны. Их сравнить нельзя.
С России тысячи талантов.
Писателей, поэтов рой,
Что заняты своей игрой,
Рождая изредка гигантов.
А я, уже не молодой,
Не подающий, сильно пьющий,
Толстым не стал, потерян в пуще,
Как моих очерков герой.
Я подвязался в середине.
Не смог пробить себя, как Бродский.
(Из русских здесь – он самый сильный).
Талант растрачен. Падал жёстко.
Ночами выл, но поднимался
На время с каверзного дна.
Я знал, что жизнь всего одна.
И к смерти шёл. А может рвался.
Моё оружие – слова.
Ирония скользит меж строчек.
Сквозь слёзы смех. Судьба пророчит,
И выполняет иногда
То, что предсказано гадалкой.
Прорыв, достаток и успех
Сопутствуют трудягам. Я же жалкий
Лентяй. А кредо – смертный грех.

* «Взгляд и нечто» - Один из жанров российской литературы, любимый Довлатовым, разглагольствующий о чём угодно.

ЖИЗНЬ КОРОТКА

Я, как *Набоков
Заграницей.
Живу, как ягоды
В теплицах.
Америка –
Моя страна.
Ментальность
У меня одна.
Я – русский
Вдоль и поперёк,
Плачу
Писательский оброк.
Американцы
Не под силу.
Герои
Жалки, некрасивы.
А вот свои –
Совсем другое:
Живые люди.
Я не скрою,
Что не привык
К укладу мыслей.
Суть, строки
Все, как есть, прокисли.
Язык английский –
Труд Сизифов.
Природа – гниль,
Нет прототипов.
Я их не чувствую,
Не знаю…
И вновь хожу,
Хожу по краю.
Неделя, две,
Как я в запое…
Воздушных замков
Понастроил.
Уходит жизнь
И это грустно.
Но, как не пить!
Всё гадко, пусто.
Я – рыба,
Пруд заледенел.
Здоровья нет.
Почти предел.
Рвут душу
Матери глаза.
Мысль вопрошает?
«Всё сказал?»
Ответа нет.
В душе иголки.
И сердце жмёт
И ноет долго.
Жар лета:
Август на дворе.
Я в скорой…
Всё. **Конец игре.

Хочу,
Что б дети почитали
О жизни папы
На вокзале.
Но языковые
Барьеры.
Ведь русский
Их язык не первый.
Я на вокзале.
Вот потеха!
Покинул Русь,
Но не доехал.
Застрял
На полустанке жизни.
И вот конец.
Свет сломан в призме.

* В. В. Набоков (1899 – 1977 гг.) – Русский писатель эмигрировавший в Европу, живший в Америке и в конце жизни в Швейцарии. 10 -кратный номинант на Нобелевскую Премию.

** Сергей Довлатов скончался 24 августа 1990 года от острой сердечной недостаточности. Похоронен на еврейском кладбище Маунт-Хеброн в Квинсе, Нью-Йорк.