Мираж обещанного коммунизма.

Мы, ев­реи, ду­шу гре­ем, и хо­тя у нас бар­дак Ес­ли хо­чешь быть ев­ре­ем, при­ез­жай сю­да, му­дак. (И. Гу­бер­ман.)

Зуб­ной врач Фи­ма с со­вет­ской властью ис­крен­не не лю­били друг дру­га. И бы­ло за что. Она его – за то, что не жил на от­ме­рен­ную ему ни­щен­скую зар­пла­ту, за то, что слу­шал злоб­ные вра­жес­кие ра­ди­ого­лоса, тра­вил иде­оло­гичес­ки вред­ные анек­до­ты и, вдо­бавок ко всем этим ра­дос­тям, уго­раз­ди­ло его ро­дить­ся ев­ре­ем. К то­му вре­мени, ми­нова­ла эпо­ха боль­ших по­хорон, со­вет­ская власть уже скри­пела от не­мощи, и по не­дос­мотру вы­жив­ших из ума стар­цев По­лит­бю­ро к вер­ховной влас­ти при­шел мо­лодой и здра­вомыс­ля­щий Гор­ба­чёв. В ок­ру­жение но­вого Ген­се­ка со­вет­скую власть срав­ни­вали с ав­то­мобиль­ной ши­ной, на ней мож­но ехать до тех пор, по­ка она гер­ме­тич­на. Сто­ит ее про­дыря­вить – и ей ха­на. Так и слу­чилось, Гор­ба­чёв объ­явил глас­ность, и де­мок­ра­тия ста­ла на­порис­то про­тис­ки­вать­ся сквозь ды­ру прор­жа­вев­ше­го же­лез­но­го за­наве­са, а За­пад пе­рес­та­ли счи­тать вра­гом №1. Слу­чилось не­веро­ят­ное – рух­ну­ла Бер­лин­ская сте­на и сня­ли за­поры с со­вет­ской гра­ницы. Тол­пы на­ших со­оте­чес­твен­ни­ков в по­ис­ках луч­шей жиз­ни ло­ману­ли «за бу­гор» и по­нес­ли по пла­нете свои уме­лые ру­ки и ум­ные го­ловы. Од­ни у­ез­жа­ли в по­ис­ках сво­боды, дру­гие в на­деж­де на луч­шую жизнь, а третьи и вов­се за вкус­ной и здо­ровой пи­щей, их за ру­бежом так и проз­ва­ли – «кол­басная эмиг­ра­ция». В 92-м го­ду, наз­вавшись де­мок­ра­тичес­кой, Рос­сия ус­та­нови­ла с Из­ра­илем дип­ло­мати­чес­кие от­но­шения и да­же, нес­мотря на про­тес­ты ми­рово­го ан­ти­семи­тиз­ма, с не­кото­рой опас­кой на­чала дру­жить. Фи­ма не стал ис­клю­чени­ем и при­нял­ся ула­мывать семью к ре­пат­ри­ации. Эту за­тею его же­на Фи­ра не одоб­ря­ла, ут­вер­ждая, что он стал жер­твой мас­со­вого эмиг­ра­ци­он­но­го пси­хоза. Пу­гала неп­ри­мири­мым араб­ским ок­ру­жени­ем, труд­ным ив­ри­том и зной­ным пус­тынным вет­ром хам­си­ном. Она со­вала ему в нос ге­ог­ра­фичес­кий ат­лас, где наз­ва­ние мик­роско­пичес­ко­го го­сударс­тва не уме­щалось: бук­ва «И» на­ходи­лась в Егип­те, а мяг­кий знак влез в И­ор­да­нию. Но Фи­ма был неп­рекло­нен. В край­нем слу­чае, Фи­ра сог­ла­шалась на Аме­рику, ку­да сли­нял её брат Лё­ня, с ко­торым про­изош­ла за­бав­ная ис­то­рия. Он умуд­рился по­кинуть СССР, ког­да пе­рес­тро­еч­ный ка­вар­дак толь­ко на­бирал обо­роты, и отъ­ез­ды тек­ли мел­ким ане­мич­ным ру­чей­ком. Глав­ным пре­пятс­тви­ем на пу­ти в эмиг­ра­цию яв­лялся ОВИР, рев­нос­тно филь­тру­ющий у­ез­жа­ющих по ка­ким-то сво­им сви­репым кри­тери­ям. Для по­луче­ния за­вет­ной «грин-кар­ты» в аме­рикан­ском по­соль­стве ему не­об­хо­димо бы­ло до­казать, что здесь он прес­ле­довал­ся по на­ци­ональ­но­му приз­на­ку. Это был тот уди­витель­ный слу­чай, ког­да пог­ром мог бла­гот­ворно ска­зать­ся на учас­ти ев­ре­ев. У по­соль­ства США в Мос­кве сто­яла мно­готы­сяч­ная оче­редь, лю­ди ме­сяца­ми жда­ли ин­тервью. Вы­ходив­шие, как сту­ден­ты сдав­шие эк­за­мен, под­верга­лись прис­трастным расс­про­сам: «Что спра­шива­ли?» Мно­гим не хва­тало фан­та­зии, и они от­се­ива­лись по при­чине не­дос­та­точ­но­го по­вода для по­луче­ния ста­туса бе­жен­ца. Не­удач­ни­ки по­кида­ли по­соль­ство со скор­бны­ми ли­цами. Им вслед зву­чали сло­ва из ком­со­моль­ско-пат­ри­оти­чес­ко­го хи­та вре­мён Граж­дан­ской вой­ны: «Дан ОТ­КАЗ ему на За­пад…». Вско­ре в сре­де ис­ка­телей луч­шей жиз­ни за­мель­ка­ли длин­но­воло­сые мо­лодые лю­ди – «нег­ры-по­дён­щи­ки» пи­сате­лей де­тек­тивно­го жан­ра. За весь­ма уме­рен­ный го­норар они со­чиня­ли ду­шераз­ди­ра­ющие не­были­цы с дра­мати­чес­ки­ми пос­ледс­тви­ями. Лё­ня не пос­ку­пил­ся на сто бак­сов... Сот­рудни­ца по­соль­ства при­дир­чи­во рас­смот­ре­ла его бу­маги и по­ин­те­ресо­валась: – Вы ква­лифи­циро­ван­ный спе­ци­алист, име­ете хо­рошую ра­боту, обес­пе­чены жиль­ем. Ка­кие проб­ле­мы? Он вы­дал хо­рошо от­ре­пети­рован­ную ле­ген­ду: – Каж­дое ут­ро, вы­ходя из квар­ти­ры, я об­на­ружи­ваю на сво­ей две­ри над­пись: СМЕРТЬ ЖИ­ДАМ! Это пи­шет мой со­сед. Крас­ку я с тру­дом смы­ваю, но на сле­ду­ющее ут­ро она ис­прав­но по­яв­ля­ет­ся. По вы­раже­нию ли­ца чи­нов­ни­цы бы­ло оче­вид­ным, что этот миф на неё дол­жно­го впе­чат­ле­ния не про­из­вёл, и не та­кие ис­то­рии при­ходи­лось выс­лу­шивать. Она по­сове­това­ла об­ра­тить­ся к учас­тко­вому ми­лици­оне­ру, на что Лё­ня от­ве­тил: – Да в том-то и де­ло, что этот со­сед и есть наш учас­тко­вый ми­лици­онер. С тех пор Лё­ня с семь­ей бла­гопо­луч­но про­жива­ет в Нью-Й­ор­ке в ле­ген­дарном квар­та­ле Брай­тон-Бич. Фи­ма стал по­сещать си­наго­гу, ку­да ре­гуляр­но на­веды­вались аги­тато­ры-про­паган­дисты из стра­ны обе­тован­ной, ри­совав­шие кра­соч­ные кар­ти­ны о жиз­ни на зем­ле, те­кущей мо­локом и мё­дом. Тол­пы граж­дан, под­хва­чен­ные вет­ра­ми сво­боды, хлы­нули в ши­роко рас­пахнув­ши­еся во­рота го­сударс­твен­ной гра­ницы, ми­новав ко­торую, они раз­бе­гались в раз­ных нап­равле­ни­ях, как та­рака­ны по ге­ог­ра­фичес­кой кар­те. Рас­про­дав иму­щес­тво, семья Гроб­ма­нов прим­кну­ла к гус­той стае пе­релёт­ных ев­ре­ев, ус­тре­мив­шихся из хму­рой рос­сий­ской осе­ни в сол­нечную из­ра­иль­скую жа­ру. По­сели­лись на съ­ем­ной квар­ти­ре в «рус­ском» рай­оне Хай­фы – Адар.    С пер­вых же ша­гов по Свя­той зем­ле Фи­ма с удив­ле­ни­ем об­на­ружил, что в Из­ра­иле, по­мимо аг­рессив­ной во­ен­щи­ны, име­ет­ся до­воль­но раз­но­об­разная жизнь, вклю­чая жи­вопис­ные го­рода, лас­ко­вое мо­ре и не­объ­ят­ное изо­билие то­варов и про­дук­тов. В ма­гази­нах име­лось всё то, о чём со­вет­ский че­ловек мог толь­ко меч­тать и да­же то, о чём меч­тать не мог. Не­под­го­тов­ленно­го граж­да­нина пус­кать ту­да не сле­дова­ло, по­пав в пер­вый же ма­газин, он ис­пы­тывал не­шуточ­ный стресс. Пе­ред гла­зами воз­ни­кал ми­раж обе­щан­но­го ком­му­низ­ма.