Дорога в прошлое

С каж­дым го­дом, а точ­нее, ме­сяцем, Рос­сия все стре­митель­нее ска­тыва­ем­ся в со­вет­ское прош­лое, при­чем, в худ­ших его про­яв­ле­ни­ях. Стар­шее по­коле­ние пом­нит Ра­дио Сво­бода тех лет, ког­да сквозь шу­мы глу­шилок, мы с жад­ностью слу­шали бар­хатный ба­ритон Сер­гея Дов­ла­това.
«Ра­дио «Третья вол­на» по­меща­ет­ся на уг­лу Со­рок де­вятой и Лек­син­гтон. Мы за­нима­ем це­лый этаж ги­гант­ско­го не­бос­кре­ба «Кор­вет». Под на­ми — холл, ка­фе, та­бач­ный ма­газин, фо­тола­бора­тория.
Здесь всег­да про­гули­ва­ют­ся двое ох­ранни­ков, бе­лый и чер­ный. С бе­лым я здо­рова­юсь, как рав­ный, а пе­ред чер­ным нем­но­го за­ис­ки­ваю. Вид­но, я де­мок­рат. На ра­дио я сот­рудни­чаю уже де­сять лет. В пер­вые же дни на­чаль­ник Бар­ри Та­расо­вич объ­яс­нил мне:
— Я не го­ворю вам — что пи­сать. Я толь­ко ска­жу вам — че­го мы пи­сать ка­тего­ричес­ки не дол­жны. Мы не дол­жны пи­сать, что ре­лиги­оз­ное воз­рожде­ние с каж­дым го­дом ши­рит­ся. Что со­ци­алис­ти­чес­кая эко­номи­ка пе­режи­ва­ет ос­трый кри­зис. И так да­лее. Все это мы пи­сали со­рок лет. За это вре­мя у нас сме­нилось че­тыр­надцать глав­ных ре­дак­то­ров. А со­ци­алис­ти­чес­кая эко­номи­ка все еще жи­ва.
— Но она дей­стви­тель­но пе­режи­ва­ет кри­зис.
— Зна­чит, кри­зис — яв­ле­ние ста­биль­ное. Упа­док во­об­ще ста­биль­нее прог­ресса.
— Уч­ту.
Бар­ри Та­расо­вич про­дол­жал:
— Не пи­шите, что Мос­ква ис­ступ­ленно бря­ца­ет ору­жи­ем. Что крем­лев­ские ге­рон­токра­ты дер­жат скле­роти­чес­кий па­лец…
Я пе­ребил его:
— На спус­ко­вом крюч­ке вой­ны?
— От­ку­да вы зна­ете?
— Я де­сять лет пи­сал это в со­вет­ских га­зетах.
— О крем­лев­ских ге­рон­токра­тах?
— Нет, о яс­тре­бах из Пен­та­гона.
В Со­юзе о на­шей ра­ди­ос­танции пи­шут бро­шюры и кни­ги. Де­сяток та­ких из­да­ний есть в ре­дак­ци­он­ной биб­ли­оте­ке:
«Па­ути­на лжи», «Тех­но­логия не­навис­ти», «Мас­те­ра де­зин­форма­ции», «Под сенью ФБР», «Там, за же­лез­ной дверью». И так да­лее.
Кста­ти, дверь у нас стек­лянная. Вы­ходит на лес­тнич­ную пло­щад­ку. У две­ри си­дит мисс Фил­липс и вя­жет.
В бро­шюрах на­шу ра­ди­ос­танцию име­ну­ют зло­вещим, тай­ным уч­режде­ни­ем. Чем-то вро­де неп­риступ­ной кре­пос­ти. Рас­по­ложе­ны мы яко­бы в под­земном бун­ке­ре. Ох­ра­ня­ем­ся чуть ли не бал­листи­чес­ки­ми ра­кета­ми.
В дей­стви­тель­нос­ти нас ох­ра­ня­ет мисс Фил­липс. Ес­ли по­яв­ля­ет­ся нез­на­комый че­ловек, мисс Фил­липс спра­шива­ет:
— Чем я мо­гу вам по­мочь? Как буд­то де­ло про­ис­хо­дит в рес­то­ране. Ес­ли же нез­на­комый че­ловек уве­рен­но про­ходит ми­мо, ох­ранни­ца вос­кли­ца­ет:
— Доб­ро по­жало­вать!..
Сю­да мож­но при­водить дру­зей и родс­твен­ни­ков. Мож­но при­ходить с деть­ми. Мож­но наз­на­чать тут де­ловые и лю­бов­ные сви­дания.
Уве­рен, что сю­да нет­рудно про­нес­ти бом­бу, ми­ну или ящик ди­нами­та. До­кумен­тов здесь не спра­шива­ют. Не знаю, есть ли ка­кие-то до­кумен­ты у штат­ных сот­рудни­ков. У ме­ня есть толь­ко ключ от ре­дак­ци­он­ной убор­ной».