Эренбурга за что побили?

На фо­то — Илья Эрен­бург.

Мрач­ный 1935 год. Сов­сем не­дав­но уби­ли Ки­рова. Над со­вет­ской стра­ной сгу­ща­ют­ся ту­чи ста­лин­ско­го тер­ро­ра. Пас­тернак, пре­бывав­ший в деп­рессии, нес­коль­ко раз ока­зывал­ся в спис­ках лю­дей, под­ле­жащих арес­ту.

Ни од­но­го хо­роше­го сло­ва не на­писав­ший о боль­ше­виках.

Ни од­ной кля­узы - на соб­рать­ев по пе­ру.

Ни од­ной под­пи­си под осуж­де­ни­ями не­угод­ных боль­ше­викам лю­дей.

Нес­коль­ко раз Пас­тернак вно­сил­ся в эти спис­ки и каж­дый раз то­варищ Ста­лин его вы­чер­ки­вал: "Не тро­гай­те это­го не­божи­теля".

Мис­ти­чес­кий тре­пет вер­ховно­го пра­вите­ля-па­лача пе­ред ора­кулом-жре­цом или лю­бовь не­удав­ше­гося по­эта, обо­жав­ше­го Пас­терна­ка и его гру­зин­ские пе­рево­ды? 

Так или ина­че, Пас­терна­ка не тро­гали. В то вре­мя боль­ше­вики про­води­ли кол­ло­саль­ную об­ра­бот­ку об­щес­твен­но­го мне­ния Ев­ро­пы. Во Фран­ции че­кис­ты внед­ря­лись во все сфе­ры об­щес­твен­ной и куль­тур­ной жиз­ни. Вер­бо­вали ско­пом и по оди­ноч­ке пи­сате­лей, по­этов, дра­матур­гов, ху­дож­ни­ков, об­щес­твен­ных де­яте­лей. С се­реди­ны 20-х го­дов бы­ла про­веде­на боль­шу­щая ра­бота в этом нап­равле­нии.

 В 1935 го­ду в Па­риже дол­жен был прой­ти Все­мир­ный ли­тера­тур­ный кон­гресс. Ста­лин при­давал это­му ме­роп­ри­ятию боль­шое зна­чение. Он от­ря­дил глав­но­го сво­его аген­та в Ев­ро­пе - Илью Эрен­бурга - на ор­га­низа­цию три­ум­фаль­но­го выс­тупле­ния со­вет­ских пи­сате­лей, ко­торое бы до­каза­ло пре­иму­щес­тво боль­ше­виз­ма и со­вет­ско­го строя над все­ми воз­можны­ми ми­ровы­ми по­ряд­ка­ми и го­сударс­твен­ны­ми  ус­трой­ства­ми.

Эрен­бург был аген­том ЧК и НКВД дав­но. Он изоб­ра­жал ци­виль­но­го ев­ро­пей­ско­го боль­ше­вика и за­водил друж­бу с пред­ста­вите­лями ин­теллек­ту­аль­ной и ху­дожес­твен­ной эли­ты Ев­ро­пы. Пос­тавлен­ная за­дача - пе­ретя­нуть на сто­рону боль­ше­виз­ма как мож­но боль­ше моз­гов; соз­дать в Ев­ро­пе об­щес­твен­ное мне­ние, бла­гоп­ри­ят­ное для СССР.

Эрен­бург в но­вом сво­ём ка­чес­тве блис­тал. Зна­ток жи­вопи­си, эле­ган­тный, уни­вер­саль­но под­го­тов­ленный в об­ласти ев­ро­пей­ской ли­тера­туры, пуб­ли­цис­ти­чес­кой мыс­ли, Эрен­бург как ник­то под­хо­дил на от­ве­ден­ную ему роль.

Но как бы­ло воз­можно ор­га­низо­вать три­умф со­вет­ских ли­тера­торов? На За­паде ни один из них не ко­тиро­вал­ся на тот мо­мент, кро­ме Пас­терна­ка. Ах­ма­това мно­го лет мол­ча­ла. 

Влас­ти вклю­чали в спи­сок де­лега­тов тех, кто мог бы на­ходит­ся на Кон­грес­се вмес­то кре­сел в зри­тель­ном за­ле - нас­толь­ко эти лю­ди бы­ли ни­кому не ин­те­рес­ны. Че­кист-по­эт Кир­шон. Че­кист Ти­хонов и т.д. Тог­да Эрен­бург нас­то­ял на Ба­беле... И Пас­терна­ке...

Ба­бель был про­верен­ным, як­шавшим­ся с ев­ре­ями из НКВД - Аг­ра­новым и ком­пашкой дру­гих че­кис­тов-ко­мис­са­ров. 

С Пас­терна­ком - слож­ней. Это был единс­твен­ный на тот мо­мент пи­сатель и по­эт в боль­ше­вист­ской Рос­сии, ко­торо­го За­пад вос­при­нимал всерь­ёз. Но за его бла­гона­деж­ность ру­чать­ся бы­ло нель­зя, Пас­тернак мог вы­кинуть лю­бой фор­тель в лю­бой мо­мент. 

На фо­то — Бо­рис Пас­тернак.

С этим ли­тера­тором воп­рос был ре­шён за нес­коль­ео дней до Кон­грес­са. Боль­но­го по­эта по­сади­ли в по­езд, прис­та­вили к не­му лю­дей. Пас­тернак пи­сал речь. На­писав, по­казал ехав­ше­му в дру­гом ва­гоне Эрен­бургу. Тот мол­ча пор­вал речь, по­тому что в ней Пас­тернак рас­ска­зывал Ев­ро­пе о мрач­ной дей­стви­тель­нос­ти в со­вет­ской ли­тера­туре, о сво­ём уг­не­тён­ном сос­то­янии. 

"Вы на­пиши­те оп­ти­мис­ти­чес­кую речь со­вет­ско­го пи­сате­ля", - ска­зал Пас­терна­ку Эрен­бург.

И в тот же миг по­лучил по­щечи­ну. Эрен­бург стер­пел. Ему нуж­но бы­ло лю­бой це­ной зас­та­вить Пас­терна­ка вос­хва­лять со­вет­ский об­раз жиз­ни. Он ре­шил, что речь Пас­терна­ку на­пишут дру­гие.

По при­бытии в Па­риж Эрен­бург нап­ра­вил­ся к сво­им друзь­ям-ху­дож­ни­кам. Пла­каты с рек­ла­мой Кон­грес­са ли­тера­торов ви­сели по все­му го­роду. Эрен­бург ре­шил по­лечить Пас­терна­ка встре­чами с Ма­тис­сом, Пи­кас­со. 

     В один из дней, обо всем до­гово­рив­шись, Эрен­бург за­шёл за Пи­кас­со и они нап­ра­вились к Пас­терна­ку. Вне­зап­но до­рогу им прег­ра­дили нес­коль­ко зна­мени­тых фран­цуз­ских сюр­ре­алис­тов во гла­ве с Ан­ри Бре­тоном.

  "Нас­тал час рас­пла­ты, месье" - крик­нул Бре­тон - в сто­рону, Паб­ло". И на­нёс Эрен­бургу не­веро­ят­ной си­лы удар ку­лаком в че­люсть. Эрен­бург упал. По­пыт­ка под­нять­ся не уда­лась. Сле­ду­ющий удар друг Бре­тона на­нёс но­гой. По поч­кам. Удар был силь­ный, но Эрен­бург под­нялся. И по­лучил еще один удар - в глаз, под кри­ки Бре­тона "Этот боль­ше­вик ос­квер­ня­ет сво­ими ко­пыта­ми зем­лю свя­щен­но­го Па­рижа!.." . Рас­те­рян­ный Пи­кас­со жал­ся к сте­не до­ма. Про­хожие ап­пло­диро­вали. Они не лю­били боль­ше­виков. Впро­чем, они во­об­ще ма­ло ко­го лю­били. По­том при­еха­ла выз­ванная кем-то по­лиция. Из­би­ение Эрен­бурга прек­ра­тилось.  

А еще че­рез че­тыре дня дво­их из тех, кто бил Эрен­бурга, наш­ли в сво­их квар­ти­рах по­вешен­ны­ми. Без за­писок. Сом­не­вать­ся в том, кто это сде­лал, не при­ходи­лось - че­кист­ские со­колы.

Но до­казать ник­то ни­чего не смог. Сюр­ре­алис­ты наб­ро­сились на Эрен­бурга: этот лжец и кле­вет­ник рас­простра­нял в СССР, в от­вет на ан­ти­совет­ские статьи сюр­ре­алис­тов про­паган­дист­ские пе­редо­вицы о том, что все сюр­ре­алис­ты - пе­дерас­ты, ско­толож­цы, пси­хичес­ки боль­ные лю­ди...

Пас­тернак, уз­нав об этой ис­то­рии от Маль­ро, вле­пил в гос­ти­нице вто­рую по­щечи­ну Эрен­бургу, крик­нув при этом: "Те­бе ма­ло вре­зали, мер­за­вец".

Из­би­тый все­ми и вся, Эрен­бург стер­пел и это. Ему не­об­хо­димо бы­ло вы­пол­нить за­дание лю­бой це­ной. И он пом­нил о тай­ной страс­ти вож­дя к сти­хам Пас­терна­ка. 

На Кон­грес­се Пас­тернак про­чел чу­жую речь, на­писан­ную Цве­та­евой и Ти­хоно­вым. Но он вста­вил нес­коль­ко гром­ких строк. Сво­их.

 "Ни­ког­да не объ­еди­няй­тесь. Ли­тера­тура не мо­жет по­мочь отод­ви­нуть не­из­бежное. Кол­лекти­вы пи­сате­лей об­ре­кут ли­тера­туру на ги­бель..."

Че­рез мно­го-мно­го лет Эрен­бург опи­сал те дни в сво­их за­пис­ках, из­данных в СССР в 1965-ом. Там он изоб­ра­зил се­бя жер­твой мер­зких фран­цуз­ских фа­шис­тов. Пас­терна­ка объ­яв­лял нев­росте­ником. И ка­ял­ся. Ка­ял­ся. Ка­ял­ся. В том, что ни о чем не по­доз­ре­вал. И ни­чего не знал.

Мне же вспом­ни­лись стро­ки  Сер­гея Дов­ла­това: "По­чему мои прос­тые ро­дите­ли зна­ли всё, а сам Эрен­бург ни­чего не по­доз­ре­вал о том, что про­ис­хо­дило в стра­не"?

Ах­ма­това го­вори­ла Ли­дии Чу­ков­ской о том вре­мени, о тех, кто яко­бы не знал: "Трос­тник пла­чет. Кам­ни во­пи­ют. А уж лю­ди..."