ГОД КРЫСЫ

Смолли осторожно высунула свою головку с розовым носом из едва заметной щели между плинтусом и стеной: принюхалась, смешно шевеля аккуратными усиками, поводила из стороны в стороны небольшими серыми ушками (Смолли была довольно-таки симпатичной девочкой) и решила, что уж теперь-то точно можно – опасности нет. Всю ночь она дрожала в своём уютном гнёздышке, прислушиваясь к громовым звукам, доносящимся из-за стены, вздрагивала всем телом и от страха зарывалась с головой в мелко нарванную бумагу, наполнявшую гнездо. За стеной творилось что-то непонятное, но, несомненно, ужасное. «Как только у меня сердце выдержало?» – подумала Смолли. К утру, постепенно, всё стихло, и вот она отважилась выйти и посмотреть: «А кого это тут всю ночь так изощрённо убивали: со стрельбой, взрывами, под музыку и с песнями?..»

Сначала появились запахи: очень вкусные и приятные, и Смолли исходила слюной, улавливая их разнообразие своим маленьким, но очень чутким носиком. Запас съестного у неё был всегда, потому что кошки в квартире не водились, и она постоянно находила что подобрать и притащить к себе в норку – про запас, на чёрный день. В мусорное ведро Смолли захаживала, как в универсам. Но эти запахи говорили о том, что готовится нечто грандиозное. Значит, и она не останется без угощения и каких-нибудь особых вкусностей. Смолли от безысходности принялась грызть сухую корку хлеба, одновременно занюхивая, упиваясь и заедая её этими чудесными и волнующими запахами. Здесь было всё: изюм, яблоки, грецкие орехи, бананы и много-много всякого разного и, конечно же, сыр – мечта любой уважающей себя мышки.

Да, мой дорогой читатель! Как Вы, наверное, и сами уже догадались, Смолли была мышкой – очень маленькой, серой и неприметной. Но гордой и независимой: ведь она одна жила в трёхкомнатной квартире на правах полноценной хозяйки, не учитывая людей, конечно. Но люди не в счёт: у них свои дела – настолько великие и непонятные простой мышке, что куда уж там. Они её даже не замечали, да и Смолли старалась без нужды на глаза им не попадаться – кто их знает, что у них на уме, у великих-то? А вдруг что-нибудь нехорошее? Например: взять и извести всех мышей. Будет ли от этого кому-нибудь польза? Наверняка будет. А вред? И вред тоже будет. Только мышам от этого не легче.

Потом за стеной стали двигать мебель: звенела посуда, раздавались громкие голоса, звучала музыка, и люди бегали из одной комнаты в другую, из кухни на балкон и снова в комнату, громко топали ногами и весело смеялись, к чему-то готовились и чего-то ждали. Смолли чувствовала их нервное и радостное напряжение: оно витало в воздухе и лёгким, как пёрышко, флёром проникало к ней в норку. Смолли была совсем молоденькой мышкой, и это был её первый Новый год. И последний, кстати, но она этого не знала…

В комнате было темно: только гирлянда на ёлке мигала, и по стенам бродили причудливые мохнатые тени. Ёлка появилась с неделю назад и сразу же очень понравилась Смолли: по ночам, пробираясь в универсам, она частенько сидела перед ёлкой и заворожённо любовалась разноцветными, мерцающими словно глаза-бусинки у мышей, огоньками.

Серым пушистым комочком Смолли прошуршала вдоль плинтуса до дивана. Как бесстрашный альпинист по вертикальной стене забралась по ковру на диван, а уже с него перепрыгнула на стол, застеленный белой скользкой скатертью. И вот оно – Эльдорадо лежало перед ней во всей своей красоте и богатстве.

Мандариновые корки лишь на одно мгновение задержали её: она чуяла запах сыра и всеми душой и телом стремилась поскорее добраться до него. Но вела себя при этом крайне осторожно: останавливалась и обнюхивала скатерть перед собой. Смолли боялась наступить в лужу водки (а на столе их было множество), потому что откуда-то знала – если наступит, то тут же и умрёт. А вот вино – это совсем другое дело, это дамский напиток. Поэтому путь к сыру был долог и труден, но не лишён приятностей: тут лизнула, там куснула, здесь немного полежала и снова в путь между полупустых бутылок, стоящих и опрокинутых на бок рюмок; между тарелок, вилок, ножей и ложек – пока чуть-ли не упёрлась в огромного по сравнению со Смолли тёмно-коричневого крыса.

Он стоял в самом центре стола: на коньках, с зажатой в победно вскинутой правой лапе клюшкой и по его лоснящейся, хитрой морде, в неверном полыхании гирлянды, бродила странная усмешка. Смолли с перепугу сделала книксен, села на задние лапы и стала прихорашиваться передними. «Наверное, это какой-то очень важный крыс…» – думала она, разглаживая свою мордочку лапками и низко кланяясь: «Может быть, это даже сам крысиный король».

А крыс так и стоял неподвижно, истукан истуканом, и Смолли чуть погодя стала принюхиваться. От короля попахивало. Да что там попахивало – от него чудесно, великолепно и восхитительно пахло. Шоколадом!!! Шоколадный король – да это же просто сказка. Что там сыр – Смолли о таком подарке и мечтать не смела! Она шустро подбежала к крысу, встала на задние лапы, передними упёрлась в коричневый живот, поднатужилась и повалила его. Король с деревянным стуком упал на спину, и голова у него от удара об стол откололась. Покатилась, покатилась к краю стола, подпрыгнула несколько раз и рухнула вниз, на пол.

«Вот и хорошо…» – подумала Смолли: «Так даже лучше…»

03.01.2020.