Гимн Мастеру

Ка­ких-то 15 ме­сяцев то­му на­зад ле­ген­да со­вет­ско­го-рос­сий­ско­го те­ат­ра и ки­но - ве­ликий ак­тёр и ре­жис­сёр На­род­ный ар­тист РСФСР Сер­гей Юрь­евич Юр­ский - был Гос­тем но­мера "Кру­гозо­ра". Те­ат­раль­ный кри­тик и наш мно­голет­ний ав­тор Ал­ла Цы­буль­ская, ко­торая бы­ла зна­кома с Сер­ге­ем Юрь­еви­чем , пре­дос­та­вила тог­да жур­на­лу ин­те­рес­ный очерк. Не­дав­няя тра­гичес­кая весть об ут­ра­те Мас­те­ра вновь при­вела к Ал­ле: ко­му как не вам на­писать про­щаль­ное эс­се. На­ут­ро - те­лефон­ный зво­нок от неё: "Чи­тали Бы­кова о Сер­гее Юр­ском? Ис­тинный гимн Мас­те­ру ! Луч­ше не на­пишешь, не зря этот текст вмиг за­пол­нил рус­ский сег­мент ин­терне­та. Очень со­ветую: пе­ре­опуб­ли­куй­те и вы, хоть знаю, что это про­тиво­речит ус­то­ям "Кру­гозо­ра"…

"Ни­чего они с на­ми не сде­ла­ют!"
(Текст - "Со­бесед­ник" №05-2019)

Сер­гей Юрь­евич Юр­ский умер в очень пло­хое вре­мя, ког­да сбы­ва­ют­ся худ­шие пред­по­ложе­ния о че­лове­чес­кой при­роде, ког­да па­дение ста­ло, ка­жет­ся, все­об­щим, ког­да нас­то­ящее неп­ригляд­но, а бу­дущее неп­рогляд­но.

Так во­об­ще бы­ва­ет в фев­ра­ле, на ис­хо­де дол­гой рус­ской зи­мы, ког­да вес­на уже вот-вот, но в нее уже ник­то не ве­рит, да и при­тер­пе­лись. Пло­хой ме­сяц - фев­раль, пло­хое вре­мя - поз­дний Рим, о ко­тором бы­ла его лю­бимая пь­еса Ле­они­да Зо­рина "Рим­ская ко­медия (Ди­он)". Там сыг­рал он луч­шую свою роль - по­эта, древ­не­рим­ско­го дис­си­ден­та, и спек­такль этот про­шел в 1969 го­ду единс­твен­ный раз.

ДАР АБСУРДИЗМА И ТРАГИЗМА

И ста­ло по­нят­но - хо­тя и так бы­ло по­нят­но, - что ведь мож­но и не до­жить. Мож­но всю жизнь, все си­лы и та­лант вло­жить в то, что­бы бу­дущее нас­ту­пило, ми­лосер­дие вос­торжес­тво­вало и здра­вый смысл рас­се­ял ть­му, - и не до­жить до это­го. Пос­ледние го­ды Юр­ско­го бы­ли тра­гичес­ки­ми: все за­во­ева­ния его те­ат­ра и его по­коле­ния бы­ли сда­ны бук­валь­но на гла­зах. Мрач­ны бы­ли его пос­ледние ро­ли, мрач­на его поз­дняя аб­сурдист­ская дра­матур­гия под псев­до­нимом Ва­цетис, ка­тас­тро­фич­ны бы­ли его пос­ледние пь­есы "Пред­банник" и Reception, в ко­торых пря­мо го­вори­лось о раз­ру­шении на­шего ми­ра, о все­об­щем пог­ру­жении в ад. Он ро­дил­ся вес­ной, 16 мар­та, и до вес­ны не до­жил.

Юр­ско­му все­го бы­ло ма­ло, он был уни­вер­саль­но ода­рен и про­бовал се­бя в ли­тера­туре, те­ат­ре, ре­жис­су­ре ки­нема­тог­ра­фичес­кой и сце­ничес­кой: снял блес­тя­щий фильм "Чер­нов", на­писал и пос­та­вил де­сяток жес­то­ких и ос­трых тра­гифар­сов, сыг­рал де­сят­ки ве­ликих ки­норо­лей, луч­шие из ко­торых - Бен­дер в швей­це­ров­ском "Зо­лотом те­лен­ке",

 Со­рока-Ро­син­ский в "Рес­публи­ке ШКИД" По­локи и дя­дя Ми­тя в филь­ме "Лю­бовь и го­луби". Он был од­ним из луч­ших Чац­ких ХХ ве­ка - в жут­ко­ватом ду­эте с ком­со­моль­ским Мол­ча­линым Ки­рил­ла Лав­ро­ва: нер­вный, дер­га­ный, ка­тас­тро­фичес­ки бес­по­мощ­ный Чац­кий - про­тив уве­рен­но­го, улыб­чи­вого, ло­щено­го ап­па­рат­чи­ка, ко­торый да­же не удос­та­ива­ет его враж­ды, прос­то да­ет доб­рые со­веты и улы­ба­ет­ся снис­хо­дитель­но. Он был пер­вым пос­та­нов­щи­ком "Фан­та­зий Фа­рять­ева" и ис­полни­телем глав­ной ро­ли - на сце­не то­го са­мого БДТ, где он уз­нал сла­ву и все­об­щую зри­тель­скую лю­бовь, то­го БДТ, от­ку­да ему приш­лось уй­ти.

ДАР НЕСГИБАЕМОСТИ

Ле­нин­гра­дец, он был фак­ти­чес­ки из­гнан из род­но­го го­рода, не­усып­ный кон­троль КГБ до­вел его до нев­ро­за, он на­писал обо всем этом страш­ный и силь­ный ро­ман "Иг­ра в жизнь" - и на дол­гое вре­мя фак­ти­чес­ки ушел из те­ат­ра, сос­ре­дото­чив­шись на соль­ных мо­нос­пектак­лях; луч­ше­го чте­ца в се­миде­сятых - вось­ми­деся­тых не бы­ло, он вер­нул на сце­ну Зо­щен­ко, чи­тал Ман­дель­шта­ма и Брод­ско­го. Он пе­ревел и пос­та­вил нес­коль­ко пь­ес И­онес­ко - его пе­ревод "Стуль­ев" пред­став­ля­ет­ся мне иде­аль­ным. И все это вре­мя он не­уто­мимо под­держи­вал всех го­нимых - хо­дил на про­цесс Хо­дор­ков­ско­го и Ле­беде­ва, а по­том на про­цесс Се­реб­ренни­кова. Под­пи­сывал про­тес­ты. Зво­нил всем, ко­го тра­вили, - прос­то со сло­вами под­дер­жки. Все чи­тал, от­ме­чал все уда­чи, по­нимал, как важ­но вов­ре­мя ска­зан­ное обод­ря­ющее сло­во. Не был щедр на ком­пли­мен­ты, ни­кого не уте­шал, су­дил по стро­гому сче­ту - тем ве­сомее бы­ло ска­зан­ное и на­писан­ное им. В де­вянос­тые в горь­кой и точ­ной статье приз­нался, что ут­ра­тил кон­такт со сво­им зри­телем. В де­сятые этот кон­такт вер­нулся - но та­кой це­ной, что ра­довать­ся бы­ло не­чему.

ДАР ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ

Кра­савец, ат­лет, ар­тист в иде­аль­ной фи­зичес­кой фор­ме, зна­ющий на­изусть ты­сячи сти­хот­ворных и про­за­ичес­ких тек­стов, он вы­шел на сце­ну "Го­голь-цен­тра" на фес­ти­вале ак­тер­ско­го чте­ния в де­каб­ре прош­ло­го го­да и без за­пин­ки, без про­пус­ков, без тек­ста в ру­ках чи­тал ба­белев­ско­го "Фро­има Гра­ча" - пос­ледний и са­мый тра­гичес­кий из одес­ских рас­ска­зов; и Ев­ге­ния По­пова, и лю­бимо­го Хар­мса. Юр­ский не лю­бил ре­ализ­ма, дав­но пе­рерос его. Лю­бил он аб­сурд, ос­трый гро­теск, жес­то­кую и яз­ви­тель­ную нас­мешку, лю­бил фан­тасти­чес­кие до­пуще­ния и па­родий­ные сме­щения. Его луч­шая пь­еса так и на­зыва­лась - "Про­вока­ция" - о том, как дос­та­лось там пош­ля­кам ста­рого и но­вого об­разца! Этот спек­такль они иг­ра­ли всей семь­ей - он, его же­на На­талья Те­няко­ва и дочь Дарья. Вот был ан­самбль, чу­до вза­имо­пони­мания! Счасть­ем бы­ло смот­реть, как они ре­пети­рова­ли. И все-та­ки Юр­ский в жиз­ни и Юр­ский на сце­не - это бы­ли две со­вер­шенно раз­ные сущ­ности: я, ка­залось, хо­рошо его знал, пред­став­лял его воз­можнос­ти - и все-та­ки ког­да он бук­валь­но, вплоть до из­ме­нения го­лоса и рос­та, прев­ра­щал­ся в Ста­лина в спек­такле "Шко­лы сов­ре­мен­ной пь­есы" "Ве­чер­ний звон", это пу­гало до дро­жи. То есть это бук­валь­но был не он, и ни­чего смеш­но­го в нем не бы­ло, а был кос­ми­чес­кий хо­лод и под­земный ужас.

Спек­такль "Ве­чер­ний звон", в ро­ли Ста­лина - Сер­гей Юр­ский

Я по­шел его поб­ла­года­рить за сце­ну, ког­да он не был еще раз­гри­миро­ван, - и не смог рта рас­крыть.

ДАР НЕ БЫТЬ СТАРЫМ

Он мно­го бо­лел, ни­ког­да не жа­ловал­ся, вы­ходил на сце­ну в лю­бом сос­то­янии - и не­мед­ленно при­ходил в иде­аль­ное ра­бочее сос­то­яние: Юр­ский всем сво­им об­ли­ком, всей сво­ей шес­ти­деся­тилет­ней те­ат­раль­ной жизнью до­казы­вал, что ни­какой ста­рос­ти нет. Эту воз­можность - сбро­сить го­ды, вер­нуть­ся в се­бя - дал он Ра­нев­ской, для ко­торой пос­та­вил на сце­не Мос­со­вета пос­ледний ее спек­такль "Прав­да - хо­рошо, а счастье луч­ше". Ед­ва жи­вую, ее при­вози­ли в те­атр; но она вы­ходи­ла на сце­ну в ро­ли Фе­лица­ты - и зал взры­вал­ся ап­ло­дис­мента­ми и хо­хотом, и это бы­ло пос­леднее ак­тер­ское счастье, да­рован­ное ей. Юр­ский го­ворил: вра­чи зап­ре­тили иг­рать, этот кон­церт точ­но пос­ледний... А он опять был не пос­ледний. "Боль­ше пь­ес пи­сать не бу­ду" - и пи­сал. "Боль­ше ста­вить не хо­чу" - и ста­вил. И до­казы­вал лю­бым сво­им по­яв­ле­ни­ем пе­ред за­лом, что воз­раста нет и ус­та­лос­ти нет, - по­ка че­лове­ку есть для че­го жить, его не сва­лишь, не за­пуга­ешь, не рас­топчешь. 

Пра­во, не знаю, кто еще так яс­но сви­детель­ство­вал об этом.

ДАР НЕ ВПАСТЬ В ПРОСТОТУ

Я не знаю, был ли Юр­ский добр в об­щепри­нятом, обы­ватель­ском смыс­ле: он был не­обык­но­вен­но умен, остр, быстр, то­чен, на­делен бе­зоши­боч­ным вку­сом и дь­яволь­ской наб­лю­датель­ностью, раз­би­рал­ся в лю­дях луч­ше опыт­ней­ше­го пси­холо­га, сей­сми­чес­ки чувс­тво­вал вре­мя. И по­ка он жил и ра­ботал, лег­че бы­ло пе­рено­сить ок­ру­жа­ющее, вяз­кое, не­ук­лонно на­рас­та­ющее бе­зумие, по­тому что ну­жен ком­пас, ука­зыва­ющий точ­ное нап­равле­ние, ну­жен ори­ен­тир, на ко­торый мож­но сос­лать­ся. Юр­ский был ве­ликим ак­те­ром, его так на­зыва­ли при жиз­ни, это был в об­щем штамп:  лю­бой, кто ви­дел его на сце­не, кто пом­нил его Фо­му Опис­ки­на или его Ша­гала, не сом­не­вал­ся, что нам вы­пало счастье быть сов­ре­мен­ни­ком об­разцо­вого ар­тиста. Но по­мимо это­го, Юр­ский был ис­клю­читель­но силь­ным, точ­ным, нер­вным, храб­рым че­лове­ком - ин­телли­ген­том той поч­ти ис­чезнув­шей по­роды, ко­торые толь­ко и ис­ку­па­ют со­бой всё. Ра­ди та­ких, как он, тер­пят всех нас.

И ког­да я спро­сил его од­нажды на на­шем ве­чере в "Пря­мой ре­чи", по­нима­ет ли он, по­чему пер­вая кра­сави­ца БДТ выб­ра­ла имен­но его, он от­ве­тил с глу­бокой серь­ез­ностью: "Ду­маю над этим пос­ледние со­рок лет". А вот по­тому и выб­ра­ла: по­тому что он был муж­чи­ной, воп­ло­щени­ем луч­ших муж­ских ка­честв, был оди­нако­во сво­боден от кон­формиз­ма и ду­болом­ной, плос­кой прос­то­ты. На­талья Мак­си­мов­на, Дарья Сер­ге­ев­на, вам сей­час труд­нее все­го. Ни­каких уте­шений быть не мо­жет, но знай­те, что мы с ва­ми, что веч­ных рас­ста­ваний нет, а то, до че­го он не до­жил, все рав­но бу­дет. Бу­дет. Пос­ледняя его реп­ли­ка в "Ди­оне" бы­ла имен­но та­кой: "Ни­чего они с на­ми не сде­ла­ют".

Луч­шей эпи­тафии, луч­ше­го де­виза, луч­шей над­пи­си на лич­ном гер­бе не со­чинить.