ЛАНДЫШИ НА ПЕПЕЛИЩЕ

Про­дол­же­ние. На­чало

Гла­ва 9.

Ле­на пос­ти­гала кон­траст двух муж­чин, как кон­траст двух ми­ров. При­вык­нув к спо­кой­ной, нем­но­го да­же прес­ной жиз­ни с Бо­рисом, где она чувс­тво­вала се­бя ца­рицей, ску­ча­ющей от муж­ни­ной вер­ности и люб­ви, она, на­конец, оку­нулась в дол­гождан­ный вул­кан страс­тей.

 Здесь речь о прес­ности уже не шла: пе­рец от­но­шений жег во­об­ра­жение, ра­нил рев­ностью к прош­лым ро­манам и вов­сю бил тре­вогу о бу­дущем: нес­мотря на офи­ци­аль­но   офор­млен­ный брак с Вик­то­ром и его пыл­кую неж­ность, Ле­на ощу­щала энер­гию его внут­ренней не­зави­симос­ти от нее. Это бы­ло труд­но пе­редать сло­вами... Толь­ко что он осы­пал ее по­целу­ями, приз­на­вал­ся в люб­ви, и ей ка­залось, что он не смо­жет про­жить без  нее и дня. Но че­рез нес­коль­ко ми­нут Вик­тор ста­новил­ся поч­ти чу­жим: он вы­пус­кал си­гарет­ный дым в ку­хон­ное ок­но с та­ким от­ре­шен­ным ви­дом, слов­но Ле­на  - не лю­бимая жен­щи­на, а со­сед­ка по ком­му­наль­ной кух­не, ме­ша­ющая ему пог­ру­зить­ся с мир собс­твен­ных пе­режи­ваний.

Ле­на пы­талась прос­ле­дить за его взгля­дом: там, за ок­ном, рос клен, уже на­чав­ший ро­нять листья... Она от­га­дыва­ла, ка­кие ас­со­ци­ации мог выз­вать этот клен в ду­ше Вик­то­ра, но не мог­ла най­ти при­чину, по ко­торой ее муж от­го­ражи­вал­ся от нее не­види­мой сте­ной пос­ле каж­дой бли­зос­ти. Та­кие от­чужде­ния мог­ли длить­ся по нес­коль­ку дней, и они рож­да­ли тре­вогу, не­уве­рен­ность в се­бе и прон­зи­тель­ную оби­ду.

Ле­на ког­да-то чи­тала, что для мно­гих муж­чин бли­зость, пусть да­же и с лю­бимой жен­щи­ной, - это всег­да трав­ма. Ма­лень­кая пси­холо­гичес­кая трав­ма. Ей не хо­телось ко­пать глуб­же, по­чему это про­ис­хо­дит. То ли это  - кон­фликт ро­ман­тизма с фи­зи­оло­ги­ей, в ко­тором ро­ман­тизм по­луча­ет по­щечи­ну, то ли что-то иное, но Ле­не ка­залось, что каж­дая бли­зость кра­дет у нее час­ти­цу Вик­то­ра и его люб­ви. Она тя­жело пе­режи­вала это, од­на­ко пос­те­пен­но влюб­ленный  ро­ман­тик вновь ожи­вал в ее суп­ру­ге. Муж опять вы­ражал неж­ность и же­лание, а Ле­на рас­сужда­ла так:

"Луч­ше стра­дать от кап­ри­зов и неп­ред­ска­зу­емос­ти лю­бимо­го, чем от уны­лой пред­ска­зу­емос­ти не­люби­мого, ка­ким бы хо­рошим и вер­ным он ни был". 

Пе­ре­ез­жая к Вик­то­ру в Харь­ков, она на­де­ялась пос­те­пен­но пе­рема­нить к се­бе сы­на. Она да­же пред­ста­вить се­бе не мог­ла, как от­ра­зит­ся на ней раз­лу­ка с ним. Вик­тор уте­шал ее, обе­щал, что все об­ра­зу­ет­ся, но Се­режа не толь­ко не при­ехал к ним на ка­нику­лы, но и не от­ве­чал на пись­ма и те­лефон­ные звон­ки. Ед­ва ус­лы­шав го­лос ма­тери по те­лефо­ну, он пре­рывал связь.

Мрач­ные мыс­ли Ле­ны о пер­спек­ти­ве окон­ча­тель­но по­терять Сер­гея  ста­ли ежед­невно при­зем­ля­лись на пос­тель но­воб­рачных, вно­ся свою зна­чимую леп­ту в их ин­тим. Иног­да эти мыс­ли при­лета­ли и к обе­ден­но­му сто­лу, бес­це­ремон­но уса­жива­ясь на луч­шие мес­та, унич­то­жая ап­пе­тит и бес­печное нас­тро­ение. Слу­чались и ис­те­рики, ког­да в не­рав­ной схват­ке с жиз­ненным ис­пы­тани­ем из­не­жен­ная ро­дите­лями, а по­том и преж­ним му­жем ду­ша Ле­ны те­ряла рав­но­весие, осо­бен­но ес­ли  Вик­тор  в оче­ред­ной раз "ны­рял в се­бя":

  - Сер­гей ни­ког­да не смо­жет прос­тить ме­ня и об­щать­ся со мной, как ни в чем не бы­вало! Он, ви­димо, счи­та­ет, что друж­ба с мной оз­на­чала бы пре­датель­ство от­ца. И хо­тя Бо­рис, я уве­рена, ни­ког­да не ска­жет ему ни од­но­го пло­хого сло­ва обо мне, Сер­гей сам по­нял (и еще пой­мет в бу­дущем), как глу­боко я ра­нила его па­пу. Я уже не го­ворю о са­мом Сер­гее. Ни он, ни Бо­рис не оп­ра­вят­ся от это­го уда­ра ни­ког­да. Бо­рис боль­ше не же­нит­ся, я знаю это.  А Сер­гея я.... по­теря­ла!

Вик­тор не­воль­но злил­ся, ког­да Ле­на вып­лески­вала на не­го свои пе­режи­вания о сы­не: ему ка­залось, что она уп­ре­ка­ет во всем имен­но его, Вик­то­ра. И те­перь он обя­зан со­вер­шить под­виг, что­бы ис­ку­пить свою ви­ну? Или что от не­го ожи­да­ет­ся?

Од­нажды он не вы­дер­жал и, стук­нув ку­лаком по стол, зак­ри­чал:

- Ты со мной - все­го нес­коль­ко ме­сяцев, а уже -  та­кие сце­ны! Что бу­дет даль­ше? Ес­ли те­бе так не­выно­симо без сво­ей преж­ней семьи и ты жа­ле­ешь, что уш­ла от му­жа, по­чему бы те­бе не вер­нуть­ся? Он прос­тит те­бя, ес­ли лю­бит так, как ты это пред­став­ля­ешь се­бе.

-  Я со­жалею о по­тере сы­на, а не му­жа. Но и тот, и дру­гой - не ма­ри­онет­ки, ко­торы­ми мож­но ма­нипу­лиро­вать. Они ме­ня не прос­тят. К то­му же, я имею нес­частье лю­бить те­бя. Но ес­ли ты хо­чешь, что­бы я уш­ла, я уй­ду зав­тра же.

Вик­тор ос­ты­вал так же быс­тро, как воз­го­рал­ся. Он при­носил из­ви­нения, клял­ся в люб­ви, и Ле­на по­нима­ла, что дол­жна на­учить­ся пря­тать от не­го свои пе­режи­вания.

Од­нажды она при­еха­ла на не­делю в Ле­нин­град и, ос­та­новив­шись у сво­ей ма­тери, мно­го раз пы­талась встре­тить­ся с Се­режей, зво­нила ему, но, увы, бе­зус­пешно.

Ле­на ка­ра­ули­ла его у шко­лы пос­ле за­нятий, но Сер­гей за­метил ее и ушел об­ратно в шко­лу, по­ка не убе­дил­ся, что ее уже нет у две­рей. 

На­конец она поп­ро­сила Бо­риса по­гово­рить с сы­ном, и тот чес­тно пы­тал­ся скло­нить  Сер­гея на мир с ма­терью. Он да­же про­сил его раз­ре­шения приг­ла­сить ма­му в гос­ти. Но сын был про­тив это­го, а ма­ме сво­ей  поп­ро­сил пе­редать, что встре­чать­ся с ней он не за­хочет ни­ког­да.

Тог­да она при­еха­ла к ним не­ожи­дан­но, без приг­ла­шения, и Сер­гей, не спро­сив, кто за дверью, прос­то от­крыл ее. Он был оша­рашен, сму­щен и взвол­но­ван до пре­дела. Внут­ри  все ки­пело: лю­бовь, не­нависть, же­лание по­мирить ро­дите­лей, как буд­то они толь­ко что пос­со­рились из-за ка­кой-то ерун­ды, пот­ребность все из­ме­нить и вер­нуть ма­му да­же сей­час, по­тому что, уви­дев ее, он по­чувс­тво­вал, как силь­но он ее лю­бит и всег­да лю­бил!

Отец был внеш­не сдер­жан, но лю­безен. Он пред­ло­жил Ле­не по­есть и да­же стал су­етить­ся на кух­не, пос­та­вил чай­ник на пли­ту, вы­тащил сыр, кол­ба­су, дос­тал пель­ме­ни из мо­розил­ки и стал та­рато­рить о том, что нет ни­чего к чаю.

Сер­гей по­чувс­тво­вал нес­терпи­мую жа­лость к от­цу. Он по­ложил свою ру­ку на ру­ку от­ца, дер­жавшую чай­ник, и про­из­нес весь­ма яз­ви­тель­но:

- Па­па, не су­етись, по­жалуй­ста, мы ведь не жда­ли гос­тей. А для неп­ро­шен­ных по­сети­телей у нас все­го дос­та­точ­но.

- Сер­гей! Не ха­ми! - стро­го ска­зал отец, - Мы сей­час по­едим и прос­то по­гово­рим, как ци­вили­зован­ные лю­ди.

Взгляд от­ца умо­лял о жа­лос­ти к ма­ме и, мо­жет быть, к не­му са­мому, так как ви­деть Ле­ну уби­той бы­ло для не­го не­выно­симо: он про­дол­жал ее лю­бить, нес­мотря ни на что.

  Она же приш­ла ра­ди Сер­гея. Ей хо­телось об­нять его, по­цело­вать и, как преж­де, неп­ри­нуж­денно по­бол­тать с ним о сот­не ме­лочей. Но ни­чего не по­луча­лось.

  "Ес­ли ци­вили­зован­ность до­пус­ка­ет друж­бу с пре­дав­ши­ми те­бя людь­ми, то к чер­ту та­кую ци­вили­зован­ность!" - ду­мал Сер­гей и был уве­рен в сво­ей пра­воте.

  Он на­гово­рил  ма­тери мно­жес­тво обид­ных слов, наз­вал ее в ли­цо пре­дате­лем, за­верил, что они с от­цом жи­вут счас­тли­вее, чем при ней, и она им вов­се не нуж­на.

- Ты сде­лала свой вы­бор?! Про­меня­ла род­но­го сы­на на чу­жую до­чень­ку, а род­но­го му­жа - на ка­кого-то чу­жого му­жика! И что те­перь? Ты еще и под­ру­жить­ся хо­чешь с те­ми, ко­го ты пре­дала? Не знаю, как отец, а я те­бя ни­ког­да не про­щу! 

За­реван­ная Ле­на выс­ко­чила из квар­ти­ры, хлоп­ну­ла дверью и ум­ча­лась в свою жизнь. Сер­гей слы­шал, как ве­чером отец зво­нил ей и обе­щал в оче­ред­ной раз, что ког­да-ни­будь сын ста­нет муд­рее и смо­жет ее прос­тить. По­том она у­еха­ла се­бе в Харь­ков. И боль­ше Сер­гей о ней поч­ти не слы­шал.

Ее пись­ма, а так­же от­крыт­ки к но­вому го­ду и ко дням рож­де­ния он чи­тал, ког­да отец был на ра­боте. Ее фо­тог­ра­фии он час­то по­дол­гу рас­смат­ри­вал в оди­ночес­тве и да­же пла­кал, гля­дя на те, где они бы­ли втро­ём: он, отец и ма­ма. Он об­ни­мал ее ста­рое платье, ос­тавше­еся в их шка­фу: ему ка­залось, что от не­го по-преж­не­му пах­нет ма­мины­ми ду­хами. В этом платье его ма­ма бы­ла в тот день, ког­да они в пос­ледний раз вмес­те хо­дили на тор­жес­тво к па­пиной сес­тре. Как бы­ло хо­рошо тог­да! А он и не по­доз­ре­вал, ду­рак, что та спо­кой­ная, ни­чем не при­меча­тель­ная жизнь с ро­дите­лями, - это и бы­ло ...счастье.

  Всю свою жизнь Сер­гей под­созна­тель­но бо­ял­ся ока­зать­ся в ро­ли бро­шен­но­го му­жа и от­ца. Он час­то ду­мал о том, по­чему его па­пу, та­кого за­меча­тель­но­го че­лове­ка, про­меня­ли на ко­го-то дру­гого. Он не знал и не хо­тел знать, что пред­став­ля­ет со­бой Вик­тор, пос­коль­ку был уве­рен, что луч­ше его от­ца на све­те ни­кого нет. А ес­ли да­же и есть, так что с то­го! Раз­ве нор­маль­ные лю­ди ищут луч­ших, ког­да уже есть лю­бимые и род­ные?

  Он мно­го раз­мышлял о при­чинах ма­мино­го ухо­да:

"Вот, ма­ма уш­ла к то­му, кто ее ког­да-то бро­сил и пре­дал. А от­ца, ко­торый лю­бил и лю­бит ее боль­ше жиз­ни, она пре­дала из-за пре­дав­ше­го ее. Зна­чит, вряд ли его отец по­любит ко­го-то дру­гого, кто влю­бил­ся бы в не­го всей ду­шой. Нет, отец бу­дет стра­дать из-за ма­мы, по­тому что она его... ра­нила?"

  Страш­ная до­гад­ка мель­кну­ла в не­опыт­ной и на­ив­ной ду­ше Сер­гея:

"Лю­дям нуж­ны ра­ны как ка­тали­зато­ры люб­ви и страс­ти. А ес­ли не хо­чет­ся ни­кого ра­нить, а хо­чет­ся прос­то да­рить счастье? Тог­да что же по­луча­ет­ся: нет шан­сов на вза­им­ность?"

 Это от­кры­тие ка­залось жут­ким и неп­ре­одо­лимым: та­кова жизнь.

"Жизнь? Или не­совер­шенная че­лове­чес­кая суть? Ка­кая раз­ни­ца! Это - од­но и то же", -рас­суждал юный фи­лософ, но ду­ша его не при­нима­ла это­го пра­вила:

"А как же все ос­таль­ные лю­ди? Ведь есть же счас­тли­вые па­ры? Есть! Или там то­же кро­ет­ся об­ман? Что же это за тай­на?  Не­уже­ли лю­бят толь­ко че­рез боль? А раз­ве нель­зя лю­бить лю­бяще­го те­бя? Это - труд­но? Ну­жен осо­бый дар - лю­бить доб­рых и пре­дан­ных? И та­кой дар, на­вер­ное, - боль­шая ред­кость".

Сер­гей пы­тал­ся от­га­дать, ка­ким же ста­нет он сам:

"А вдруг и я - та­кой же, из боль­шинс­тва? Ма­зохист? Не мо­жет быть!"

Мак­си­мализм Сер­гея (смесь на­туры и воз­раста), уси­лен­ный се­мей­ной дра­мой, - не при­нимал ком­про­мис­сов. Он ис­кал фор­мул, спо­соб­ных объ­яс­нить слу­чив­шу­юся тра­гедию и пре­дот­вра­тить но­вую, уже в сво­ей жиз­ни.

"Нель­зя им по­казы­вать сво­их чувств, вот оно что! Да и лю­бить их ед­ва ли мож­но", - ду­мал он о жен­щи­нах, - "Раз та­кие пра­вила иг­ры в жизнь, зна­чит нуж­но вы­учить эти пра­вила, а не про­иг­ры­вать глав­ную иг­ру. Уж боль­но вы­соки став­ки! А луч­ше все­го - пос­та­рать­ся ни в ко­го не влюб­лять­ся. Это - са­мое на­дёж­ное".

Гла­ва 10.

Лю­ся по­яви­лась на его го­ризон­те не­ожи­дан­но. Он уже ра­ботал не один год, ког­да к ним в КБ ус­тро­илась чер­тежни­цей дев­чонка. Вско­ре вы­яс­ни­лось, что она еще и учит­ся по ве­черам в стро­итель­ном тех­ни­куме на пос­леднем кур­се.

  Сер­гей, не из­ба­лован­ный жен­ским вни­мани­ем, стал за­мечать нап­равлен­ные на се­бя вни­матель­ные взгля­ды но­вой сот­рудни­цы. И взгля­ды эти при­води­ли его в сму­щение. На сле­ду­ющий день, ког­да он был го­тов поп­ри­ветс­тво­вать но­вую сот­рудни­цу, тща­тель­но об­ду­мав до­ма каж­дое свое сло­во, жест и взгляд, его уже не за­меча­ли. И его при­ветс­твия и при­готов­ленные тек­сты не на­ходи­ли при­мене­ния.

Сер­гей пы­тал­ся най­ти объ­яс­не­ние пе­реме­нам нас­тро­ения но­вой сот­рудни­цы. Ему хо­телось сно­ва уви­деть ее кра­сивые вни­матель­ные гла­за, смот­ря­щие с ин­те­ресом в его сто­рону. Но Лю­ся боль­ше не ба­лова­ла его вни­ма­ем. Нас­ту­пил мо­мент, ког­да Сер­гей пой­мал се­бя на том, что пос­то­ян­но ду­ма­ет об этой де­вуш­ке и уже не мо­жет обой­тись без на­дежд на бо­лее близ­кое зна­комс­тво.

Од­нажды она поп­ро­сила его о по­мощи: ка­кие-то проб­ле­мы с чер­те­жом. Сер­гей очень об­ра­довал­ся. Он, ра­зуме­ет­ся, по­мог ей, а это тре­бова­ло вре­мени. В тот день они за­дер­жа­лись на ра­боте до­поз­дна, и Лю­ся не пош­ла на лек­цию в тех­ни­кум, где бра­ла ве­чер­ние клас­сы.  А по­том он про­водил ее до до­ма, и они дол­го гу­ляли вок­руг ее квар­та­ла, не умея рас­про­щать­ся. Им хо­телось го­ворить и го­ворить, сме­ять­ся и ду­рачить­ся. Бы­ло, дей­стви­тель­но, здо­рово и лег­ко.

  Лю­ся расс­пра­шива­ла его о том, чем он жи­вет, чем ин­те­ресу­ет­ся, о чем меч­та­ет, и, от­ве­чая на ее воп­ро­сы, Сер­гей внут­ренне ужас­нулся от то­го, что ему не­чего рас­ска­зывать: ра­бота, ра­бота и, еще раз, ра­бота. Он имел па­ру дру­зей, иног­да они встре­чались, но это бы­ло ред­ко. Он чи­тал кни­ги пе­ред сном или смот­рел те­леви­зор. В его жиз­ни не бы­ло глав­но­го - люб­ви!

Как же он мог так дол­го не по­нимать это­го! Она спра­шива­ет о его меч­тах... Ду­роч­ка, на­ив­ная, ну, о чем и о ком он мо­жет меч­тать? Ко­неч­но, о ней! Что­бы быть всег­да вмес­те, что­бы ви­деть ее гла­за и слы­шать ее го­лос...

Он ни­чего это­го не ска­зал, но ис­пы­тал тот са­мый ток пер­вой влюб­леннос­ти и оза­рения, о ко­тором уже, по­хоже, неп­ри­лич­но го­ворить, как на­вер­ня­ка по­дума­ет ис­ку­шён­ный ци­нич­ный чи­татель, пер­вая лю­бовь ко­торо­го дав­но за­былась пос­ле не то

 17-ой , не то 20-ой вспыш­ки лю­бовей. Да, все это, ра­зуме­ет­ся, ба­наль­но для ус­тавших ци­ников. За­то веч­но и не­ис­черпа­емо для по­этов. И уж со­вер­шенно уни­каль­но для са­мого че­лове­ка, влюб­ленно­го впер­вые.

  Все бы­лые те­ории и го­тов­ность отом­стить жен­щи­нам пла­неты за ра­ну от­ца, мгно­вен­но ис­па­рились: Сер­гей влю­бил­ся. Он уво­лил ох­ра­ну сво­его сер­дца и стал вес­ти се­бя так же, как ког­да-то его па­па: вы­ражал свою лю­бовь от­кро­вен­но и пыл­ко, как дик­то­вал его воз­раст.

  Он ста­ратель­но про­гонял прочь из­редка при­летав­шие из прош­ло­го тре­воги, тем бо­лее, что вдво­ем с Лю­сей им бы­ло уди­витель­но хо­рошо. Они бро­дили по ле­нин­градским ули­цам, дер­жась за ру­ки, си­дели на гра­нит­ных сту­пень­ках Не­вы, лю­бова­лись раз­ве­ден­ны­ми мос­та­ми...

Гла­за у Лю­си го­рели ин­те­ресом к жиз­ни. А ког­да она ви­дела Сер­гея, он за­мечал осо­бые огонь­ки в ее гла­зах и за­мирал от соз­на­ния то­го, что имен­но ему уда­ет­ся вклю­чать эти вол­шебные сви­детель­ства вза­им­ности. 

  Ог­ромные го­лубые гла­за в со­чета­нии с бе­лыми во­лоса­ми и кап­ризно сло­жен­ны­ми губ­ка­ми бан­ти­ком при­дава­ли Лю­сино­му ли­цу дет­скую на­ив­ность и чис­то­ту. Так ри­сова­ли Але­нушек в кни­гах для де­тей.

Лю­ся бы­ла по­хожа на кук­лу и на­поми­нала о детс­тве. Сер­гей в кук­лы, ра­зуме­ет­ся, не иг­рал, но час­то ви­дел их в дет­ском ма­гази­не. Об­лик Лю­си впол­не впи­сывал­ся в ро­ман­ти­чес­кую сказ­ку о прин­цессе, и Сер­гею ос­та­валось нем­но­гое - лишь до­рисо­вать внут­ренний об­раз прин­цессы. Ну, а уж этот дар ху­дож­ни­ка есть у каж­до­го влюб­ленно­го!

Его де­воч­ка бы­ла строй­нень­кой, свет­лень­кой, озор­ной, и в то же вре­мя, не по го­дам серь­ез­ной. Иног­да Сер­гея да­же удив­ля­ла ее вне­зап­ная взрос­лость в ка­ких-то прак­ти­чес­ких воп­ро­сах, там, где он был все­го лишь на­ив­ным те­оре­тиком.

  Лю­ся при­еха­ла из по­сел­ка, ко­торый на­ходил­ся не­дале­ко от Рос­то­ва на До­ну. Она то­ропи­лась нас­ла­дить­ся Ле­нин­гра­дом. Ей все ка­залось здесь ин­те­рес­ным. Выс­тавки, те­ат­ры, му­зеи! Зна­чит, она лю­била ис­кусс­тво, а это о мно­гом го­вори­ло.

  К то­му же, она бы­ла не­дот­ро­гой. А та­кое встре­чалось уни­каль­но ред­ко. Ког­да Сер­гей че­рез па­ру не­дель пос­ле на­чала их ро­мана по­пытал­ся ее по­цело­вать, она от­тол­кну­ла его и со сле­зами на гла­зах про­из­несла:

 - Не ожи­дала, что ты нас­толь­ко ме­ня не ува­жа­ешь! 

Сер­гей за­верил ее в сво­ем ува­жении, а по­том, вздох­нув, до­бавил, что, к нес­частью, еще и лю­бит ее. Лю­ся ос­та­лась до­воль­на его от­ве­том, но по­целу­ев не поз­во­ляла еще очень дол­го. Сер­гей по­нял, что ему по­вез­ло: же­нить­ся нуж­но имен­но на та­ких де­вуш­ках.   

Яр­кая вспыш­ка пер­вой в жиз­ни страс­ти нем­но­го за­тяну­ла ра­ну, ос­тавшу­юся от ма­мино­го  пре­датель­ства, пок­рыв ее неж­ной ко­роч­кой - бин­том вре­мени и собс­твен­ной люб­ви.  И, хо­тя ма­мино бегс­тво, ко­неч­но же, не име­ло сро­ка дав­ности в ду­ше Сер­гея, но мощ­ная анес­те­зия пер­во­го вза­им­но­го чувс­тва в жен­щи­не отод­ви­нула ак­ту­аль­ность преж­ней трав­мы.

Гла­ва 11.

По­жалуй, сло­восо­чета­ние "ме­довый ме­сяц" был бы че­рес­чур при­мити­вен и сла­щав для от­но­шений Ле­ны и Вик­то­ра. Од­на­ко то, что с ни­ми про­ис­хо­дило в Харь­ко­ве, ина­че наз­вать труд­но. Они ведь, в сущ­ности, ни­ког­да хо­рошо не зна­ли друг дру­га. Юно­шес­кая влюб­ленность бы­ла не­ожи­дан­но и без­думно сбро­шена вниз с вер­ши­ны об­сто­ятель­ств, и вот, взрос­лая страсть вспых­ну­ла так мощ­но, что не бы­ло ни­какой воз­можнос­ти пос­ти­гать друг дру­га мед­ленно, не спе­ша.

Еще хо­рошо, что сес­тра Вик­то­ра, Ва­ля, вош­ла в его по­ложе­ние, и от­прав­ля­ясь со сво­ими деть­ми к под­ру­ге в Со­чи, взя­ла с со­бой и пле­мян­ни­цу, Ка­тюшу.

 Ва­ля по­нима­ла, что бра­ту нуж­но стро­ить но­вую семью, а это бу­дет не так-то прос­то: Ка­тя бы­ла де­воч­кой с ха­рак­те­ром. Пусть хоть пер­вые па­ру ме­сяцев мо­лодые про­ведут на­еди­не! 

Эти два ме­сяца со­еди­нили прош­лое и нас­то­ящее, ка­залось бы, в еди­ное по­лот­но, где нет ни­каких швов и зап­лат. Счастье бы­ло так ве­лико и яр­ко, что лю­бые зем­ные до­воды и рас­сужде­ния о дол­ге и здра­вомыс­лии, ис­хо­див­шие от род­ных и под­руг Ле­ны, пы­тав­шихся пре­дот­вра­тить ее уход из семьи, ка­зались ей бес­по­мощ­ны­ми и жал­ки­ми. Как страш­но по­думать, что она мог­ла бы про­жить свою жизнь, не ис­пы­тав это­го мощ­но­го чувс­твен­но­го уда­ра мол­нии!

Вик­тор и Ле­на стре­митель­но пос­ти­гали друг дру­га, пы­та­ясь на­вер­стать упу­щен­ные го­ды. Оба по­нима­ли, что с при­ез­дом Ка­ти все ста­нет нам­но­го слож­нее. Но два ме­сяца пром­ча­лись, как один миг, и, ког­да ос­та­лось все­го па­ру дней до воз­вра­щения до­чери Вик­то­ра, в ду­ше Ле­ны по­сели­лась нас­то­ящая па­ника: а вдруг от­но­шения с ре­бен­ком не сло­жат­ся? Вик­тор ус­по­ка­ивал ее, но тре­вога не ис­че­зала.

Гла­ва 12.

Где-то че­рез пол­го­да пос­ле зна­комс­тва Лю­ся и Сер­гей сыг­ра­ли свадь­бу. Отец дол­го уго­вари­вал сы­на приг­ла­сить ма­му, но Сер­гей был неп­рекло­нен.

-  Ес­ли по­зовешь мать, я уй­ду с собс­твен­ной свадь­бы, обе­щаю! -  он зву­чал ка­тего­рич­но:  бо­ял­ся, что не вы­дер­жит и бро­сит­ся к ней с уп­ре­ками и ра­зоб­ла­чени­ями, сор­вет тор­жес­тво, прев­ра­тив его в су­дили­ще. Слиш­ком боль­но!

  Гос­тей бы­ло ма­ло: Лю­сина ма­ма, при­ехав­шая на свадь­бу из­да­лека (а отец не­вес­ты дав­но умер), род­ные и друзья же­ниха и трой­ка ле­нин­градских под­руг не­вес­ты.

Пос­ле свадь­бы Лю­ся пе­ре­еха­ла к му­жу. Се­режин па­па ос­та­вил мо­лодым двух­комнат­ную квар­ти­ру, ко­торую он ког­да-то по­лучил от сво­его пред­при­ятия, а сам он пе­ре­ехал в ком­на­ту к сво­ей ма­тери. Та ов­до­вела па­ру лет на­зад и чувс­тво­вала се­бя оди­ноко. Жить им бы­ло тес­но­вато в од­ной ком­на­те, и Сер­гей уго­вари­вал от­ца ос­тать­ся до­ма, но тот нас­то­ял на сво­ем:

 - Мо­лодая семья дол­жна жить от­дель­но, да и ма­тери со мной бу­дет ве­селее.

Все бы­ло, как в ки­но. Го­ловок­ру­житель­ные но­чи, про­гул­ки по ве­чер­не­му го­роду, по­сидел­ки с друзь­ями, ме­довый ме­сяц в Кры­му. За­горе­ли, ок­репли, при­еха­ли счас­тли­вые и сра­зу оку­нулись в ра­боту.

По ве­черам зва­ли гос­тей или са­ми заг­ля­дыва­ли к зна­комым, а иног­да хо­дили в ки­но и в те­атр.

Прош­ло еще пол­го­да, от­но­шения ок­репли, и Сер­гей стал за­гова­ривать с Лю­сей о де­тях:

- Хо­чу, как ми­нимум, дво­их: еще од­ну ма­лень­кую Лю­сень­ку и маль­чиш­ку, что­бы на­учить его го­нять на ве­лоси­педе, ка­тать­ся на лы­жах, драть­ся, ес­ли нуж­но, ну, и прос­то, за­вес­ти с ним в бу­дущем муж­скую друж­бу. 

-  За­чем же так спе­шить? На­до по­жить для се­бя, - ос­ту­жала его пыл мо­лодая же­на. И, хоть он ос­та­вал­ся не слиш­ком до­волен та­ким от­ве­том, но мол­чал, на­де­ясь во­зоб­но­вить раз­го­вор че­рез па­ру ме­сяцев.

Од­нажды один из Се­режи­ных близ­ких дру­зей, Паш­ка, по­лучил в по­дарок на день рож­де­ния сра­зу два соб­ра­ния со­чине­ний Фей­хтван­ге­ра от двух раз­ве­ден­ных ро­дите­лей. На днях он как-раз был в гос­тях у Сер­гея и Лю­си, они пи­ли шам­пан­ское, от­ме­чая ров­но пол­го­да со дня их за­меча­тель­ной свадь­бы. Там Па­ша и рас­ска­зал о сво­их кни­гах и о том, что у не­го во­об­ще - от­личная до­маш­няя биб­ли­оте­ка.

- Мо­гу "угос­тить" хо­роши­ми кни­гами,  а мо­гу кое-что и ус­ту­пить: есть двой­ные эк­зем­пля­ры.

  Сер­гей и Лю­ся дав­но ре­шили со­бирать до­маш­нюю биб­ли­оте­ку. Но хо­рошие кни­ги бы­ли де­фици­том, по­это­му проз­ву­чав­шая ин­форма­ция их очень за­ин­те­ресо­вала.

Пос­ле ра­боты Сер­гей ре­шил за­бежать к Па­ше, что­бы по­радо­вать же­ну ка­ким-то при­об­ре­тени­ем. Это бы­ло бы для нее от­личным сюр­при­зом.

Доз­во­нить­ся до Па­ши не уда­лось: тот жил в ком­му­нал­ке, и кто-то из со­седей, ви­димо, "ви­сел на те­лефо­не".

  В этой не­боль­шой Паш­ки­ной ком­на­те в цен­тре Пи­тера, на Ли­гов­ском прос­пекте, Сер­гей не­ред­ко ос­та­вал­ся  но­чевать, ког­да поз­дно бы­ло воз­вра­щать­ся до­мой, и со­седи от­лично зна­ли Се­режу.

В две­рях он стол­кнул­ся с Клав­ди­ей Сте­панов­ной:

- Се­режень­ка! Дав­но те­бя не ви­дела! За­ходи, ми­лый! Паш­ка, вро­де, до­ма, му­зыка у не­го слыш­на, как всег­да, на пол­ную ка­туш­ку. Ты уж по­гово­ри с ним, чтоб по­тише вклю­чал. Не мо­лодые мы - гро­хот та­кой вы­дер­жи­вать. Ты из­ви­ни, я то­роп­люсь в ма­газин за про­дук­та­ми: со­сед­ка го­ворит, что бол­гар­ский пе­рец "выб­ро­сили". Те­бе, мо­жет, взять че­го? Ты не стес­няй­ся!

 - Ну, что вы! Не бес­по­кой­тесь ! - сму­тил­ся Сер­гей и вспом­нил, что его ма­ма то­же ког­да-то за­нима­ла нес­коль­ко оче­редей сра­зу, что­бы при­нес­ти до­мой де­фицит­ные про­дук­ты. Сер­дце его за­щеми­ло, как всег­да, ког­да что-то на­поми­нало о ма­ме.

Со­сед­ка спус­ка­лась вниз на лиф­те, а Сер­гей сто­ял уже внут­ри квар­ти­ры.

Дверь в ком­на­ту Паш­ки бы­ла прик­ры­та, зву­чала му­зыка. Сер­гей пос­ту­чал, но ник­то не от­зы­вал­ся. 

Не­ожи­дан­но его взгляд упал на ве­шал­ку в при­хожей, где ря­дом с Паш­ки­ной кур­ткой ви­сел плащ, точ­но та­кой же, как у его же­ны. Сер­дце Сер­гея бе­шено за­коло­тилось, и он с си­лой на­лег на дверь. Она не бы­ла за­пер­та, и Сер­гей чуть не упал, вва­лив­шись вов­нутрь. Его втор­же­ния яв­но не ожи­дали: на ди­ване си­дел Паш­ка, слег­ка при­бал­девший от вы­пив­ки и не­ожи­дан­но­го по­веде­ния гостьи.

Лю­ся поз­во­нила ему па­ру ча­сов на­зад и изъ­яви­ла же­лание за­ехать за те­ми же  кни­гами, по по­воду ко­торых, собс­твен­но, при­ехал и Сер­гей. Ни­чего се­бе - соб­ра­ние со­чине­ний Фей­хтван­ге­ра! Поп­ро­буй дос­тань! А тут вдруг са­ми  пред­ла­га­ют. Как не от­ре­аги­ровать! Под­ру­ги об­за­виду­ют­ся, ког­да уви­дят на ее пол­ках та­кую рос­кошь.

Лю­ся поп­ро­сила дер­жать это в тай­не от Сер­гея, так как но­вые кни­ги бу­дут ему  сюр­при­зом. Пос­мотрев биб­ли­оте­ку хо­зя­ина, Лю­ся пот­ре­бова­ла го­ряче­го чая, по­том че­го-то пок­репче, и вдруг не­ожи­дан­но поп­ро­сила Па­шу вклю­чить му­зыку:

- Как же ты не уме­ешь гос­тей встре­чать, Па­шень­ка ! Чай у те­бя на­до вып­ра­шивать, уго­щения - то­же. Ты хоть бы му­зыку со­об­ра­зил вклю­чить, что ли! Все-та­ки гость к те­бе при­шел... Я бы да­же ска­зала, что гостья, ес­ли ты сам это­го не за­метил.

Па­ша знал, что на све­те есть взбал­мошные де­вуш­ки, знал он и о су­щес­тво­вании  де­виц лег­ко­го по­веде­ния. Но же­на его дру­га, тем бо­лее, Сер­гея, срав­ни­тель­но не­дав­но от­праздно­вав­ше­го свадь­бу, на ко­торой он гу­лял в ка­чес­тве сви­дете­ля, бы­ла для не­го не жен­щи­ной, а му­зей­ным эк­спо­натом в стек­лянном шка­фу под зам­ком.

 По­это­му ис­хо­див­шие от Лю­ди от­кро­вен­ные и де­шевые при­емы соб­лазне­ния не прос­то уди­вили его, но и силь­но оза­дачи­ли: он ре­шил, что она под­шу­чива­ет над ним и не знал, как ре­аги­ровать. Ког­да же она прыг­ну­ла ему на ко­лени и ста­ла его це­ловать, он, на­конец, по­нял, что шут­ки тут ни при чем, и поп­ро­бовал бы­ло ее отс­тра­нить, но имен­но в этот мо­мент вва­лил­ся Се­рега.

На­до ска­зать, что ре­ак­ция Сер­гея вов­се не бы­ла ти­пич­ной для по­доб­ной си­ту­ации. Вмес­то то­го, что­бы ус­тро­ить сце­ну, на­бить мор­ду Паш­ке или дать по­щечи­ну же­не, а  мо­жет, и сов­местить оба удо­воль­ствия, Сер­гей на­чал про­тирать гла­за, слов­но ос­леп от вне­зап­но­го уда­ра и еще не при­вык к сле­поте. Он сто­ял на мес­те, не дви­га­ясь.

Лю­ся се­ла ря­дом с Па­шей, поп­ра­вила при­чес­ку, и, за­кинув но­гу на но­гу, с вы­зыва­ющей нас­мешкой ус­та­вилась на му­жа, ожи­дая от не­го бу­рю воз­му­щения. Она яв­но не ожи­дала встре­тить здесь се­год­ня му­жа. Но, встре­тив его, быс­тро спра­вилась со сму­щени­ем.

Се­режа про­тер гла­за и убе­дил­ся, что де­вуш­ка, толь­ко что си­дев­шая на ко­ленях его дру­га, бы­ла его за­кон­ной же­ной.

Как там пси­холо­ги объ­яс­ня­ют ре­ак­ции ор­га­низ­ма на стресс, я не знаю, но Се­режа вдруг стал ис­те­ричес­ки сме­ять­ся. Он хо­хотал так, как буд­то ему рас­ска­зали са­мый смеш­ной анек­дот в его жиз­ни! От сме­ха сле­зы по­тек­ли по его ще­кам , но он ни­как не мог ос­та­новить­ся. Лю­ся удив­ленно пос­мотре­ла на му­жа и не­ожи­дан­но по­чувс­тво­вала се­бя глу­боко ос­кор­блен­ной.

 Над кем он сме­ял­ся? Над ней?! Пусть луч­ше пос­ме­ет­ся над со­бой, ос­то­лоп ро­ман­тичный! Как лов­ко она его ок­ру­тила! Как та­лан­тли­во ра­зыг­ра­ла не­дот­ро­гу и лю­битель­ни­цу по­эзии! Как влю­била в се­бя, на­конец! Но сей­час ей, ко­неч­но, сле­дова­ло бы быть ос­то­рож­ней, что­бы ук­ре­пить свою по­беду. Од­на­ко ни­чего страш­но­го не слу­чилось, а, мо­жет, да­же и к луч­ше­му, что так все про­изош­ло. Те­перь он по­даст на раз­вод, и суд обя­жет его по­делить с ней квар­ти­ру. Про­писать он ее уже ус­пел, а это - са­мое глав­ное. Уж она-то не за­была все сде­лать вов­ре­мя и как по­ложе­но. А это, в сущ­ности, - все, что ей от не­го бы­ло нуж­но.

Она меч­та­ла по­лучить ле­нин­градскую про­пис­ку? По­лучи­ла! По­дать на раз­вод, раз­де­лить иму­щес­тво, и де­ло - в шля­пе.

Те­перь у нее бу­дет ма­лень­кий, но свой у­ют­ный уго­лок в этом прек­расном го­роде, где ник­то не ста­нет ее по­учать или тис­кать, как это пы­тал­ся де­лать ма­мин по­зор­ный ха­халь.

Ра­бота у Лю­си есть, а те­перь по­явит­ся и своя квар­ти­ра или, на ху­дой ко­нец, ком­на­та. "Двуш­ку" они раз­ме­ня­ют на ком­на­ту и од­но­ком­натную квар­ти­ру. Ей  как да­ме, ско­рее все­го, да­дут квар­ти­ру.

 Ее вы­бор пал на Сер­гея да­леко не слу­чай­но. Сре­ди ее ок­ру­жения ко­рен­ных не­жена­тых пи­тер­цев бы­ло не так уж мно­го. А Сер­гей, к то­му же, имел квар­ти­ру в хо­рошем рай­оне, хоть и на дво­их с от­цом. Отец его был вре­мен­ной по­мехой: он дав­но ска­зал, ког­да она еще впер­вые к ним в гос­ти при­ходи­ла, что, ес­ли Сер­гей же­нит­ся, то вся квар­ти­ра дос­та­нет­ся ему. И, дей­стви­тель­но, сдер­жал сло­во: пе­реб­рался к сво­ей ма­тери (ба­буш­ке Се­режи) в ком­му­нал­ку, да еще и про­писал­ся ту­да, что­бы, в слу­чае че­го, там пло­щадь не про­пала (мать-то его ста­рень­кой уже бы­ла). 

Ко­роче, все, что она, Лю­ся, ис­ка­ла, иде­аль­но сов­па­дало в этом пар­не: квар­ти­ра, ле­нин­градская про­пис­ка, ста­тус не­жена­того, до­вер­чи­вость и умо­пом­ра­читель­ная влюб­ленность  в нее.

Ко­го-то дру­гого ей, мо­жет, и не уда­лось бы при­ручить, да­же при ее ак­тер­ских спо­соб­ностях, а это­го - про­ще не бы­ва­ет: во все ве­рит, как мла­денец, сти­хи ему чу­жие хоть за свои вы­давай, клас­си­ку чи­тай - до не­бес воз­не­сет, да еще и сам по­бежит пе­речи­тывать, чтоб быть на од­ной с ней вол­не!

В пер­вую брач­ную ночь, приш­лось, ко­неч­но, пот­ру­дить­ся, чтоб "де­воч­кой" опять ока­зать­ся. Пар­дон за от­кро­вен­ность и на­тура­лизм, но да­же крас­ные чер­ни­ла в ход пош­ли в кри­тичес­кий мо­мент. За­то ре­зуль­тат ка­ков! Ува­жение, до­верие, и .... про­пис­ка!

Бы­ло ли ей жаль Се­режу? Да с че­го бы это! Раз­ве это его зас­лу­га, что он ро­дил­ся в  Ле­нин­гра­де? Раз­ве пе­режил он то, что приш­лось пе­режить ей, Лю­се? Ма­маша его уш­ла к дру­гому... Ай- ай-ай! То­же мне, тра­гедия! За­то она жи­ва, а Лю­син отец по­гиб!

 Сер­гей сам ви­новат, что он та­кой зло­памят­ный. Мать меч­та­ет с ним по­мирить­ся, а он ей ду­шу рвет сво­ими оби­дами и прин­ци­пами. А пог­ля­дел бы кто, как отец его но­сит­ся с ним! Пря­мо, как с ма­лень­ким ре­бен­ком: 

"Се­режень­ка, сы­нок! Мо­жет те­бе бор­ща при­вез­ти, что ба­буш­ка при­гото­вила?" 

Раз­ве кто-то на све­те спро­сит ее, Лю­сю, о та­ком? И по­том, по­чему она, без­за­щит­ная де­вуш­ка, дол­жна жа­леть му­жика, ко­торый по сво­ей на­туре - нас­то­ящий до­вер­чи­вый тю­фяк! Да, его прос­то грех не на­дуть! Она та­ких пре­зира­ет.

Вот то­варищ его, Паш­ка, это - дру­гое де­ло. Это­го так прос­то не возь­мешь... Но глаз­ки-то у не­го за­гора­ют­ся, ког­да на баб смот­рит.

"Бу­дет мо­им! " - еще на свадь­бе ре­шила Лю­ся.

  А тут по­явил­ся шанс: ос­тать­ся на­еди­не с Па­шей, что­бы ... пос­мотреть на кни­ги! Этот прос­мотр су­лил сра­зу нес­коль­ко дос­ти­жений:

лю­бов­ный ро­ман с пот­ря­са­ющим му­жиком, во-пер­вых,

по­вод для раз­во­да с Сер­ге­ем, во-вто­рых,

ну, и, на­конец, хо­рошие кни­ги не бы­ли бы лиш­ни­ми в Лю­синой но­вой ле­нин­градской квар­ти­ре. А ка­кие мо­гут быть сом­не­ния в том, что за­кон­ная же­на, да с нас­то­ящей про­пис­кой, при раз­во­де по­лучит жил­пло­щадь? Ни­каких!

  Лю­ся дав­но уже пред­став­ля­ла се­бя единс­твен­ной хо­зяй­кой у­ют­ной пи­тер­ской квар­тирки. Иног­да она да­же меч­та­тель­но раз­гля­дыва­ла в ма­гази­нах кра­сивые аба­журы, за­навес­ки, ме­бель и про­чие ат­ри­буты до­маш­не­го у­юта и удобс­тва. Ей нра­вилось меч­тать о том, как она все это раз­ве­сит и рас­ста­вит в бу­дущем гнез­дышке.

Вот и сбы­ва­ют­ся меч­ты! Шут­ка ли: свое жилье в Пи­тере! Это оз­на­чало, в по­нима­нии Лю­си, пол­ную не­зави­симость и са­мо­ува­жение. Кро­ме то­го, это был бы бе­зус­ловный жиз­ненный ус­пех. Уро­вень!

И все-та­ки, ис­крен­няя лю­бовь и пре­дан­ность Сер­гея  рож­да­ли в ней по­рой не­кото­рое чувс­тво ви­ны за свою тай­ную ко­рысть, и это ви­на пос­те­пен­но пе­рерос­ла в ос­трую неп­ри­язнь к му­жу. Хо­телось лю­бить са­мой! Но чувств к Сер­гею у нее, как наз­ло, не бы­ло. Си­деть и ждать у мо­ря по­годы бы­ло не в ее ха­рак­те­ре. Поп­ро­буй дож­дись сов­ме­щения всех благ в од­ном сю­жете: вза­им­ной люб­ви, ле­нин­градской про­пис­ки и от­дель­ной квар­ти­ры!

Рас­стать­ся с му­жем, не по­лучив пло­щади, бы­ло бы глу­по и без­дарно. Нуж­но бы­ло до­иг­рать до кон­ца. Ее план с са­мого на­чала пре­дус­матри­вал раз­вод и раз­дел "двуш­ки".

 Ко­неч­но, луч­ше все­го бы­ло бы под­ло­вить на из­ме­не са­мого Сер­гея и стать жер­твой его об­ма­на. Тут и мо­раль­но все бы­ло бы на выс­шем уров­не. И ни­каких уг­ры­зений. Но ожи­дать та­кого по­веде­ния от влюб­ленно­го му­жа не при­ходи­лось. Хо­тя по­пыт­ка про­вока­ции бы­ла пред­при­нята: она спе­ци­аль­но па­ру раз приг­ла­шала в гос­ти Рит­ку, быв­шую со­сед­ку по об­ща­ге, сла­вив­шу­юся сво­ей кра­сотой и без­нравс­твен­ностью. Лю­ся, вро­де бы, все точ­но рас­счи­тала:

"Выпь­ем, по­сидим, а по­том я вспом­ню, что за­была ку­пить таб­летки от го­лов­ной бо­ли, и вы­бегу на пол­ча­сика. Ес­ли по­везет, Рит­ка его ус­пе­ет об­ра­ботать до нуж­ной кон­ди­ции или хо­тя бы до уров­ня пыл­ких по­целу­ев. От нее еще ник­то не уво­рачи­вал­ся прос­то так. И тут я не­ожи­дан­но бес­шумно вой­ду... И все! Скан­дал, воз­му­щения, раз­вод! И, ко­неч­но, раз­дел все­го" .

Од­на­ко при­думан­ная аван­тю­ра с трес­ком про­вали­лась. Рит­ка ра­зоз­ли­лась на весь бе­лый свет, что ее кра­сота да­ла сбой, а Сер­гей воз­му­тил­ся, что ря­дом с Лю­сей оби­та­ют та­кие, как он вы­разил­ся, шлю­хи. Он пот­ре­бовал, что Рит­ки­ной но­ги в их до­ме боль­ше не бы­ло.

На­до же! Вер­ный по­пал­ся, как наз­ло! Это, ко­неч­но, те­шило Лю­сино са­молю­бие, но од­новре­мен­но и раз­дра­жало. Она ста­ла по­думы­вать о дру­гих ва­ри­ан­тах раз­ви­тия сю­жета бу­дуще­го рас­ста­вания.

Гла­ва 13.

 Сер­гей  не мог по­верить в то, что уви­дел. Лю­сю же прос­то взбе­сила стран­ная ре­ак­ция му­жа. Она при­гото­вилась к скан­да­лу, а этот ро­ман­тичный олух все про­дол­жал хо­хотать, да так ве­село, что Паш­ка тре­вож­но на не­го пос­матри­вал, а по­том встал и пох­ло­пал по пле­чу.

- Се­рега, слышь! Ты че­го, а? Я тут ни при чем! Я те­бе все объ­яс­ню... Ус­по­кой­ся, по­жалуй­ста!

Но Сер­гей ус­по­ко­ить­ся не мог. А Лю­ся с каж­дой се­кун­дой ощу­щала се­бя все боль­ше и боль­ше оби­жен­ной: где боль, ко­торая дол­жна бы­ла ох­ва­тить му­жа при ви­де  лю­бимой на ко­ленях у дру­га?

Сер­гей был ей не ну­жен. Но он-то обя­зан ее лю­бить и стра­дать! Это - де­ло прин­ци­па и ее жен­ско­го са­молю­бия.

На­конец Сер­гей пе­рес­тал сме­ять­ся, пос­мотрел на оби­тате­лей ком­на­ты, как на иноп­ла­нетян, и быс­тро вы­шел.

Он пой­мал так­си и вско­ре ока­зал­ся до­ма. Ни­каких чувств он не ис­пы­тывал. Все про­ис­хо­дило быс­тро и, как буд­то, ав­то­мати­чес­ки. Он стал аб­со­лют­но бес­чувс­твен­ным, слов­но на­ходил­ся под дей­стви­ем силь­но­го нар­ко­за.

Вы­тащив с ан­тре­соли че­модан, он от­крыл его и стал ози­рать­ся по сто­ронам в по­ис­ках Лю­синых ве­щей. Туф­ли, белье, блуз­ки, до­кумен­ты, сви­тер, юб­ка...  А! Вот еще ее би­гуди, фен, кос­ме­тика, зонт... Все? Ах, да, есть же еще це­лый шкаф с ее ве­щами!

Он сбро­сил с ве­шалок все ее на­ряды и ра­зом от­пра­вил их на дно че­мода­на. Ему ка­залось, что он соб­рал все. Те­перь на­до ку­пить ей би­лет и по­садить ее в по­езд. Пусть воз­вра­ща­ет­ся к се­бе до­мой! К ма­ме! Или ку­да ей хо­чет­ся...Толь­ко ско­рей! Как мож­но ско­рей, что­бы уже за­быть про нее и ни­ког­да не вспо­минать!

По­том он вы­мо­ет пол и все ос­таль­ное, что мог­ло со­дер­жать хоть ка­кие-то Лю­сины сле­ды и на­поми­нание о ней. Он не­мед­ленно тща­тель­но вы­мо­ет­ся сам, что­бы от­мыть­ся от лип­ко­го сты­да и по­зора, ко­торый, ка­залось, на­мер­тво к не­му прик­ле­ил­ся. А даль­ше - вид­но бу­дет...

Но тут щел­кнул за­мок, и в квар­ти­ре по­яви­лась Лю­ся.

 - Что ты де­ла­ешь? - нас­мешли­во спро­сила она, - За­чем ты сло­жил мои ве­щи? Я ни­куда не со­бира­юсь. Ты свои луч­ше сло­жи! За­был что ли, что я здесь про­писа­на?

Сер­гей обес­си­лен­но сел на ди­ван. Он, дей­стви­тель­но, за­был об этом, так как не рас­смат­ри­вал про­пис­ку Лю­си как неч­то важ­ное в сво­ей жиз­ни. 

Сво­ей хрес­то­матий­ной ци­нич­ностью сю­жет на­поми­нал фарс, и Сер­гею бы­ло не по­верить, что глав­ны­ми ге­ро­ями это­го де­шево­го фар­са ока­зал­ся он и его лю­бовь. Он за­курил, пы­та­ясь ус­по­ко­ить­ся, по­том дол­го мол­чал, а на­конец ти­хо спро­сил Лю­сю:

- Ска­жи мне, ког­да ты влю­билась в Паш­ку? Ког­да это слу­чилось? Ска­жи! Я пос­та­ра­юсь по­нять те­бя!

  Лю­ся рас­хо­хота­лась. Мыс­ли ее злоб­но ми­тин­го­вали:

"Ка­кой он смеш­ной, этот бол­ван! Ес­ли лю­ди це­лу­ют­ся, то обя­затель­но дол­жны бе­зум­но лю­бить друг дру­га и, ко­неч­но же, же­нить­ся! Че­ловек, он что, не мо­жет уже сво­им собс­твен­ным те­лом рас­по­ряжать­ся по сво­ему ус­мотре­нию? Каж­дый обя­зан по­дарить се­бя толь­ко од­но­му че­лове­ку на всю жизнь и жрать его од­но­об­разные лас­ки до са­мой смер­ти? Ина­че об­щес­тво при­дума­ет ему обид­ные тер­ми­ны и за­несет в груп­пу "раз­врат­ных лю­дей".

  А са­ми все они меч­та­ют о том же са­мом, о сво­боде и раз­но­об­ра­зии, но пуб­лично врут и из­во­рачи­ва­ют­ся, ли­цеме­ры прок­ля­тые!"

             Она мгно­вен­но вспом­ни­ла всю жизнь до при­ез­да в Ле­нин­град и по­няла, что бу­дет сра­жать­ся за свое счастье до кон­ца! Да, она име­ет пра­во на лю­бые при­емы в борь­бе: ведь она уже лю­била од­нажды всей ду­шой и на ве­ка, и что? Ей хва­тило од­но­го уро­ка, что­бы все по­нять про эту, так на­зыва­емую, лю­бовь. Хо­рошо еще, что она по­жале­ла сво­его "Ро­мео" и вы­моли­ла у ма­тери обе­щание не по­давать на не­го в суд. Вид­но, не ус­пе­ла тог­да еще воз­не­нави­деть его. Ина­че по­сади­ли бы по­дон­ка, как ми­лень­ко­го, ведь Лю­се тог­да не бы­ло еще и 16-ти лет. А как он кра­сиво врал ей о сво­ей люб­ви! Как стро­ил пла­ны и обе­щал же­нить­ся! А по­том в "шта­ны на­делал" и у­ехал из их по­сел­ка в не­из­вес­тном нап­равле­нии. И что ин­те­рес­но, да­же ни ра­зу не на­писал ни од­но­го пись­ма. Так что, Лю­ся все по­няла про "кра­сивые веч­ные чувс­тва" на собс­твен­ной шку­ре. Ее ра­нили, и она име­ет пра­во от­ве­тить тем же. Для зем­но­го рав­но­весия!

"Му­жики не сто­ят люб­ви. Ими на­до лишь поль­зо­вать­ся", - так го­вори­ла хо­зяй­ка квар­ти­ры, ко­торую Лю­ся сни­мала в Пи­тере до за­мужес­тва. А хо­зяй­ка бы­ла ум­на и опыт­на. И все ее выс­ка­зыва­ния как нель­зя точ­но сов­па­дали с Лю­сины­ми собс­твен­ны­ми вы­вода­ми о жиз­ни.

 Сер­гей об­ре­чен­но си­дел в крес­ле, и Лю­ся, нем­но­го при­ходя в се­бя пос­ле эмо­ци­ональ­ной встряс­ки, ус­та­ло ска­зала му­жу, ко­торо­го ей уже бы­ло не­ин­те­рес­но ни впе­чат­лять, ни об­ма­нывать:

- Сер­гей! Нам на­до раз­вестись. Из­бавь ме­ня, по­жалуй­ста, от объ­яс­не­ний, да и се­бя то­же по­жалей! Я са­ма по­дам на раз­вод в бли­жай­шие дни. Как ты по­нима­ешь, мне нуж­на квар­ти­ра, мне нег­де жить, и как бы ты к это­му ни от­но­сил­ся, нам при­дет­ся де­лать раз­мен, ведь я ни­ког­да не от­ка­жусь от сво­их прав на пло­щадь. Луч­ше сог­ла­сись спо­кой­но на раз­вод и раз­дел пло­щади. Ина­че я под­клю­чу серь­ез­ных ад­во­катов, и бу­дет все нам­но­го слож­нее для нас обо­их. А сей­час я хо­чу спать! И про­шу те­бя зав­тра у­ехать ку­да-ни­будь на вре­мя, по­ка мы не раз­ме­ня­ем квар­ти­ру. Ина­че, нам бу­дет труд­но здесь вдво­ем. Хо­тя, мо­жешь ос­та­вать­ся, ес­ли те­бе сов­сем уж не­куда ид­ти.

Сер­гей схва­тил кур­тку и, хлоп­нув дверью, вы­шел на ули­цу. Он и сам не мог  ос­та­вать­ся с ней под од­ной кры­шей. Он еще не ус­пел раз­лю­бить ее, и имен­но по­это­му не мог воз­не­нави­деть так, как она то­го зас­лу­жива­ла.

Его при­вязан­ность и лю­бовь к Лю­се бы­ли та­кими проч­ны­ми, что да­же со­бытий  это­го дня ока­залось не­дос­та­точ­но для мгно­вен­но­го унич­то­жения всех этих чувств. Ему пред­сто­яло хо­рошо пот­ру­дить­ся над сво­ей ду­шой, что­бы раз­ру­шить на­копив­шу­юся в ней неж­ность к же­не. Но ду­ша не хо­тела де­лить­ся на чувс­тва к Лю­се и чувс­тва к ми­ру. По­это­му по­пыт­ки воз­не­нави­деть Лю­сю тут же вы­зыва­ли не­нависть ко все­му бе­лому све­ту, и преж­де все­го, к се­бе са­мому. Жить не хо­телось. Бы­ло очень боль­но.

Ехать к от­цу - нель­зя: у не­го и так слу­чались сер­дечные прис­ту­пы, а та­кой стресс был бы слиш­ком опа­сен для не­го. Да и мес­та там лиш­не­го не наш­лось бы да­же для рас­кла­душ­ки. Кро­ме то­го, у Сер­гея не бы­ло сил ни с кем го­ворить о слу­чив­шемся.

Поб­ро­див по го­роду око­ло ча­са, он ре­шил поз­во­нить ста­рому ин­сти­тут­ско­му при­яте­лю и на­вязать­ся на ноч­лег. Тот воп­ро­сов за­давать не стал и ве­лел при­ез­жать.

Гла­ва 14.                                          

 У­ез­жая из до­ма, Лю­ся зна­ла, что воз­вра­щать­ся ей бу­дет не­куда. Мать, по идее, дол­жна бы­ла вый­ти за­муж в бли­жай­шее вре­мя за му­жика, ко­торый, по мне­нию Лю­си, яв­но ме­тил на их квар­ти­ру. Мать ни­чего не за­меча­ла и бы­ла ра­да при­тулить­ся к муж­ско­му пле­чу, так как пос­ле смер­ти му­жа чувс­тво­вала се­бя сов­сем оди­ноко, а осо­бен­но­го вни­мания муж­чин она не удос­та­ива­лась.

Лю­ся не зна­ла, ку­да ей деть­ся от это­го му­жика: он вну­шал ей от­вра­щение и страх. Она бо­ялась, что он раз­ру­шит ее от­но­шения с ма­мой, ко­торые и до это­го, на­до ска­зать, не бы­ли слиш­ком теп­лы­ми. Она дру­жила со сво­им от­цом, а ма­ма ни­ког­да ее не по­нима­ла.

Мать бы­ла стро­га и тре­бова­тель­на, а отец лас­ков и ве­лико­душен. Он ста­рал­ся  за­щищать ее от стро­гих ма­терин­ских при­дирок и пе­даго­гичес­ких ме­тодик, лю­бил по­бало­вать дочь шо­колад­ны­ми кон­фе­тами, хо­тя его суп­ру­га вор­ча­ла, что он пор­тит ре­бен­ку зу­бы. Но па­па ра­довал­ся, ви­дя, как Лю­ся тор­жес­твен­но раз­во­рачи­ва­ет хрус­тя­щие фан­ти­ки и с бла­женс­твом кла­дет в свой дет­ский ро­тик оче­ред­ную вкус­ня­тину. Он по­купал ей раз­ные стро­итель­ные конс­трук­то­ры и ма­шин­ки, слов­но Лю­ся бы­ла маль­чиш­кой, но са­мое глав­ное, он всег­да на­ходил для до­чери вре­мя.

Од­на­ко отец ра­но умер. Лю­ся тог­да еще в пя­том клас­се учи­лась. Ей сра­зу не рас­ска­зали о под­робнос­тях его не­ожи­дан­ной смер­ти, но она все-та­ки уз­на­ла о при­чинах ги­бели от­ца от его дру­га на по­хоро­нах, и эти под­робнос­ти сни­лись ей по но­чам дол­гие го­ды. Она по­няла, что ни­ког­да ник­то не бу­дет ей род­нее и бли­же от­ца. Но ее пси­хика не при­нима­ла слу­чив­ше­гося: ей ка­залось, что отец жив и вот-вот вер­нется. Но он умер, и жизнь Лю­си ос­та­нови­лась.

  Она все де­лала ме­хани­чес­ки, ни­чему не ра­дова­лась и не огор­ча­лась. А ма­ма бы­ла к ней поч­ти рав­но­душ­на и преж­де, но пос­ле смер­ти му­жа ста­ла во­об­ще бе­зучас­тна ко все­му и ко всем.

Ког­да слу­ча­ет­ся не­поп­ра­вимое го­ре, то, ка­залось бы, ка­кая раз­ни­ца, как имен­но оно слу­чилось. Что мо­жет быть боль­нее са­мой по­тери род­но­го че­лове­ка! Од­на­ко да­же в смер­ти важ­ны об­сто­ятель­ства, и это нуж­но не толь­ко для сле­дова­телей, но и для родс­твен­ни­ков, по­тому что мно­гие лю­ди, по­теряв­шие род­ных, уте­ша­ют се­бя тем, что эта по­теря бы­ла не­из­бежной, не­мину­емой, как, нап­ри­мер, при страш­ной бо­лез­ни. Лю­ди ищут ви­нов­ных в преж­девре­мен­ной ги­бели сво­их близ­ких, по­тому что ви­нов­ный - это объ­ект для не­годо­вания и ем­кость для вме­щения не­пере­носи­мой бо­ли ут­ра­ты.

А Лю­ся не мог­ла ни на ко­го об­ру­шить свой про­тест за смерть от­ца, по­тому что смерть его бы­ла ре­зуль­та­том его собс­твен­ной глу­пос­ти и бес­печнос­ти. И от  по­нима­ния это­го Лю­се ста­нови­лось еще боль­нее. Ее го­ре не на­ходи­ло ни­како­го уте­шения, оно ос­та­лось нав­сегда в ней. Ее па­па ушел, не прос­тившись, на один день, и не на вой­ну, а на пик­ник, но ни­ког­да уже не вер­нулся, а на по­хоро­нах со­сед­ки шеп­та­лись:

- Сам ви­новат!

Лю­ся го­това бы­ла за­душить этих сплет­ни­ков, ведь ее отец был са­мым луч­шим на све­те. Но она по­нима­ла, что по­гиб он, дей­стви­тель­но, глу­по. Так глу­по, что в го­лове не ук­ла­дыва­лось!

Отец с друзь­ями от­пра­вил­ся на ры­бал­ку. Пос­ле ры­бал­ки на­мечал­ся от­дых по обыч­ной прог­рамме. Вы­тащи­ли до­маш­нюю за­кус­ку, во­доч­ку, вы­пили, в кар­тишки пе­реки­нулись. 

И вот, силь­но за­хоте­лось спать. Вста­ли-то они ра­но - ры­бу ло­вить, да еще вод­ки каж­дый с со­бой при­вез. Вот и раз­мо­рило. Толь­ко ре­шили пос­пать на тра­ве, как по­лил дождь. А спря­тать­ся нег­де. При­еха­ли они на ав­то­бусе ут­реннем. А тут жди его под дож­дем! И по­том, до ав­то­буса то­пать и то­пать... А дождь с каж­дой ми­нутой все силь­ней...

Ре­шили най­ти се­бе ка­кое-то вре­мен­ное убе­жище, да ни­чего под­хо­дяще­го вок­руг не  бы­ло. Пош­ли вдоль бе­рега в сто­рону шос­се в на­деж­де лю­дей встре­тить, чтоб на ма­шине кто-ни­будь до ав­то­буса под­бро­сил, да вдруг за­мети­ли в глу­бине кус­тов, за де­ревь­ями, са­рай­чик не­боль­шой, а пе­ред ним - ав­то­бус ти­па ми­нивэ­на. И ни­кого вок­руг.

Ну, са­рай­чик был на та­ком зам­ке, что ми­зин­цем лю­бой пер­воклас­сник от­крыть бы  смог. И, чес­тно го­воря, в нем ни­каких зо­лотых слит­ков, как в ки­но по­казы­ва­ют, не ока­залось. Там во­об­ще ни­чего не ока­залось, кро­ме кры­ши над го­ловой, да инс­тру­мен­тов ка­ких-то по­лур­жа­вых. И еще, удоч­ки в уг­лу сто­яли, но, прав­да, был стол со ска­мей­кой, да рас­кла­душ­ка ра­зоб­ранная, как-буд­то на ней не­дав­но кто-то от­ды­хал: и по­душ­ка и оде­яло, - все бы­ло в на­личии.

Для Ро­бин­зо­на - поч­ти дво­рец, осо­бен­но на слу­чай дож­дя. И ми­нивэн, что пе­ред са­ра­ем сто­ял, то­же не нам­но­го рос­кошней был: ржа­вый, и яв­но "пен­си­он­но­го воз­раста". И все-та­ки, жаль, что не их, а чу­жой, а то на нем, прот­резвев нем­но­го, хо­рошо бы до­мой от­пра­вить­ся!

Му­жики вос­при­няли эту на­ход­ку, как по­дарок судь­бы, и ре­шили дож­дик в са­рае  этом пе­реж­дать. Про­мок­ли они, ус­та­ли, и по­дума­ли, что прос­тит их хо­зя­ин, уж, не убь­ет, на­вер­ное, ес­ли они отог­ре­ют­ся у не­го в из­бушке без спро­са. Да, и во­об­ще, не­из­вес­тно, где он, хо­зя­ин-то.

Че­рез две ми­нуты они уже бы­ли внут­ри са­рай­чи­ка. На сто­ле опять бу­тыл­ки по­яви­лись, да ос­татки за­кусоч­ки, что же­ны им с со­бой за­бот­ли­во при­гото­вили. Вы­пили, за­куси­ли, да пов­то­рили па­ру раз, а дож­дик все ль­ет. Ну, один из них на рас­кла­душ­ку при­лег, да тут же "от­ру­бил­ся" от вод­ки и ус­та­лос­ти. Вто­рой на ска­мей­ке еле-еле улег­ся, и то­же зас­нул, хоть ска­мей­ка де­ревян­ная бы­ла, твер­дая, ну, и без под­сти­лок там ка­ких-ли­бо.

А от­цу Лю­сино­му и при­лечь нег­де. Пос­то­ял он с ми­нуту, а сон уже бук­валь­но с ног его ва­лит. И тут ... приш­ла ему мысль в баш­ку пь­яную, что в са­рае мес­та не при­бавит­ся, а спать нес­терпи­мо хо­чет­ся, -  так не луч­ше ли на све­жем воз­ду­хе ночь про­вес­ти, чем на по­лу на кор­точках си­деть! На крюч­ке хо­зяй­ская кур­ка ви­села теп­лая, боль­шая, а глав­ное, су­хая, да чей-то плащ. Взял Лю­син па­па все это бо­гатс­тво и со­ору­дил се­бе ми­ровую пос­тель под ав­то­бусом: мес­то от дож­дя не про­мок­ло, "кры­ша" - дни­ще ав­то­бус­ное - в на­личии! Плащ - чем не прос­ты­ня? А кур­тка су­хая  - чем не оде­яло?

Ну, и лег Лю­син отец, да тут же и зас­нул, че­му удив­лять­ся пос­ле столь­ких бу­тылок вы­пито­го не при­ходи­лось.

А в это вре­мя хо­зя­ин са­рая и ав­то­буса, Алик, 43-х лет от­ро­ду, си­дел за праз­днич­ным сто­лом ки­ломет­рах в де­сяти от это­го мес­та. Тут справ­ля­ли день рож­де­ния его при­яте­ля. Же­на при­яте­ля, Та­ня, спир­тное не упот­ребля­ла (в си­лу бе­ремен­ности), и бы­ло ре­шено, что имен­но она за­едет за Али­ком и при­везет его к ним в дом, а по­том от­ве­зет его на­зад, в его рай­скую бер­ло­гу, где он по вы­ход­ным спа­сал­ся от шум­но­го го­рода и свар­ли­вой же­ны. Пусть че­ловек от­дохнет нор­маль­но, выпь­ет, не ду­мая о во­дитель­ских пра­вах и обя­зан­ностях!

И вот, в раз­гар гу­ляния что-то на ду­ше у Али­ка ста­ло нес­по­кой­но: как там ав­то­бус?  И во­об­ще, как это он ос­та­вил его на вид­ном мес­те! Вдруг кто уго­нит? Он, хоть и ста­рень­кий, а на хо­ду, и луч­ше­го по­ка нет. Нуж­но бы­ло хоть за­мас­ки­ровать его чу­точ­ку. А он, ду­рак, не по­думал об этом вов­ре­мя.

По­делил­ся пе­режи­вани­ями с дру­гом. А тот пос­чи­тал, что луч­ше бы­ло бы ав­то­бус при­вес­ти сю­да, к ним во двор, чтоб "не дер­гать­ся": все пе­ред гла­зами, уж тут-то не уве­дут. Жаль, сра­зу не до­гада­лись.

 - И во­об­ще, ос­та­вай­ся но­чевать! -  уго­вари­вали  друзья, - Выс­пишь­ся "без зад­них ног", а зав­тра трез­вень­кий по­едешь, ку­да за­хочешь. А сей­час, чтоб спал без вол­не­ний, же­на моя по­может те­бе твой ав­то­бус вмиг приг­нать.

Тать­яна с са­мым трез­вым из вы­пивав­ших дру­зей му­жа се­ла в жи­гули, Алик - с ни­ми, и - впе­ред! Та­ня - за ру­лем, ос­таль­ные - сза­ди.

Ког­да подъ­еха­ли, Алик пе­редал бы­ло ключ от ав­то­буса Та­не, но та от­ка­залась,   бо­ясь про­колоть ко­лесо: вок­руг са­рая всег­да ва­лялись ка­кие-то вет­ки, гвоз­ди и черт зна­ет что еще.

- Ты сам вы­вези его на до­рогу, а я уж тут пе­реся­ду. Идет?

Алик ос­та­вил дру­зей в жи­гулях, по­обе­щав че­рез ми­нуту вы­вес­ти "ста­рич­ка". Та­ня дол­жна бы­ла вес­ти ав­то­бус, а вто­рой при­ятель - жи­гули: он сов­сем нем­но­го вы­пил и чувс­тво­вал се­бя прак­ти­чес­ки трез­вым.

На са­рай Алик да­же не взгля­нул. Дверь прик­ры­та, све­та там нет, ти­шина пол­ная, ко­му он ну­жен-то, са­рай этот!

Дви­гатель ав­то­буса был при­веден в дви­жение, но Лю­син па­па спал, как уби­тый. Что про­изош­ло в сле­ду­ющий миг, чи­татель уже по­нял. Ав­то­бус раз­да­вил спя­щего, про­ехав по его жиз­ненно важ­ным ор­га­нам. При­ехав­шая ско­рая по­мощь не до­вез­ла от­ца Лю­си до боль­ни­цы: он умер.

Мгно­вен­но прот­резвев­ший Алик вско­ре ока­зал­ся под следс­тви­ем.  

 (Про­дол­же­ние сле­ду­ет)

_________________________
ОБ АВ­ТО­РЕ: Га­лина Пи­чура ро­дилась и вы­рос­ла в Ле­нин­гра­де. С 1991 го­да жи­вет в США (Нью-Джер­си и Фло­рида). По об­ра­зова­нию - биб­ли­ог­раф и прог­раммист. Пуб­ли­кации её сти­хов и про­зы мож­но най­ти в пе­ри­оди­ке США и Ев­ро­пы. В 2006 го­ду вы­шел в свет ее по­эти­чес­кий сбор­ник "Прос­транс­тво бо­ли" (из­да­тель­ство "Су­дары­ня", Санкт-Пе­тер­бург). По­беди­тель меж­ду­народ­но­го ли­тера­тур­но­го кон­курса, сос­то­яв­ше­гося в Са­маре (2012), в ко­тором при­няли учас­тие  ав­то­ры из 17 стран ми­ра. Член Объ­еди­нения рус­ских ли­тера­торов Аме­рики (ОР­ЛИ­ТА) ( http://orlita.org/galina_pichura ). Сайт ав­то­ра: www.pichura.com