Разговоры о Глупости и Халяве

Раз­го­воры о Глу­пос­ти и Ха­ляве

Яков Фрей­дин

Мы с Вил­ли иног­да встре­ча­ем­ся на бе­регу оке­ана в пив­ном ба­ре и бе­седу­ем на раз­ные за­нят­ные те­мы. Ми­ровые проб­ле­мы мы ре­шить не на­де­ем­ся, а прос­то пы­та­ем­ся при­чесать свои мыс­ли. Вот и се­год­ня уже под ве­чер мы усе­лись на ве­ран­де, что вы­ходи­ла на пляж­ный про­менад, за­каза­ли пи­во с за­кус­кой и не то­ропясь прис­ту­пили к бе­седе.

—Что это ты се­год­ня вро­де не в се­бе, — спро­сил я, ког­да нам при­нес­ли по круж­ке тём­но­го хмель­но­го пи­ва и коп­чённые ку­риные кры­лыш­ки под наз­ва­ни­ем «крылья буй­во­ла». Вил­ли вздох­нул, гля­нул с грустью на оран­же­вое сол­нце, ко­торое сплю­щива­лось во влаж­ном мор­ском воз­ду­хе и то­нуло в да­лёком си­нем го­ризон­те, а за­тем ти­хо ска­зал:

— Я не знаю, что это с людь­ми — без­гра­мот­ность или глу­пость? Вот пос­лу­шай. Си­жу я се­год­ня ут­ром у се­бя в офи­се, го­тов­люсь к лек­ции, а на пол­ке у ме­ня сто­ит ма­лень­кий те­леви­зор, ну ты ви­дел. Он у ме­ня всег­да ра­бота­ет, я толь­ко звук уби­раю ес­ли ме­ша­ет. Обыч­но он вклю­чён на ка­нал но­вос­тей. Го­тов­люсь ста­ло быть к лек­ции и кра­ем уха слу­шаю но­вос­ти по ка­налу «Фокс». Там как раз по­казы­вали оче­ред­ной эс­ка­пад Трам­па— он, как обыч­но, ляп­нул что-то не очень по­лит-кор­рек­тное. В это вре­мя за­ходит ко мне про­фес­сор К. из на­шего от­де­ла. Он на эк­ран гля­нул и го­ворит: «Как вы, Вил­ли, мо­жете слу­шать это­го ду­рака? Стра­ной пра­вит пси­хичес­ки боль­ной че­ловек, го­ворит вся­кую чушь, а вы слу­ша­ете!». Я пы­тал­ся бы­ло это­му К. объ­яс­нить, что, зат­кнув уши и зак­рыв гла­за, лег­ко пе­ресе­лить­ся в при­думан­ный мир ил­лю­зий, но жить-то нам на­до в ре­аль­ном ми­ре. По­тому, го­ворю, мне ин­те­рес­но слы­шать и ви­деть пре­зиден­та, да­же ес­ли он го­ворит не так, как мне или вам нра­вит­ся. И во­об­ще, лю­бого че­лове­ка сто­ит су­дить не по сло­вам, а по де­лам. В том чис­ле вас и ме­ня. Про­фес­сор К. эти мои в об­щем-то не­вин­ные сло­ва вос­при­нял ужас­но эмо­ци­ональ­но, как вы­пад про­тив не­го лич­но. Пок­раснел весь и поч­ти на кри­ке за­явил, что та­кие, как я, ве­дут стра­ну в её тём­ное прош­лое, в дик­та­туру боль­шо­го биз­не­са, в рабс­тво, в ра­сизм, и ку­да ещё -то в сов­сем не­хоро­шее. За­тем по­вер­нулся, хлоп­нул дверью и ушёл. Ну что это та­кое? По­чему он так, что я та­кого обид­но­го ска­зал?

УМ­НЫЕ И ГЛУ­ПЫЕ ДУ­РАКИ

— Ты, Вил­ли, не огор­чай­ся, — ус­по­ко­ил я сво­его дру­га. — Че­го тут удив­лять­ся? Ты же тру­дишь­ся в уни­вер­си­тете, то есть в мес­те, где ра­бота­ют и учат­ся те, кто на­зыва­ют се­бя «ин­теллек­ту­ала­ми», хо­тя на са­мом де­ле их ин­теллект за­жат в прок­русто­во ло­же уз­кой спе­ци­аль­нос­ти. Всё что за её рам­ка­ми — ле­жит для них в сфе­ре умоз­ри­тель­ных те­орий и меч­та­ний, к ре­аль­ной жиз­ни ма­ло от­но­сящих­ся. Ты что ду­ма­ешь, ес­ли нек­то, ска­жем, про­фес­сор ма­тема­тики, врач, или там компь­ютер­ный ку­дес­ник, он что, по оп­ре­деле­нию ум­ный?

— Ко­неч­но, а как же ина­че? — уди­вил­ся Вил­ли.

— А кто те­бе ска­зал, что ес­ли че­ловек ум­ный в ка­кой-то од­ной об­ласти, то он обя­затель­но умён во всём про­чем? Так не бы­ва­ет. Че­ловек мо­жет быть, к при­меру, блес­тя­щим би­оло­гом или фи­зиком, а во всём ос­таль­ном ока­зать­ся пол­ным бол­ва­ном. Это слу­ча­ет­ся сплошь и ря­дом. Про та­ких го­ворят: «Он, ма­лый, не ду­рак, и ду­рак не ма­лый». Ум — по­нятие не уни­вер­саль­ное. Бы­ва­ют, ко­неч­но, счас­тли­вые ис­клю­чения. Нап­ри­мер, Эй­нштейн был умён в мас­се ве­щей за пре­дела­ми фи­зики. Но та­ких муд­ре­цов ма­ло. Во­об­ще та­лант к уму от­но­шения не име­ет. Ог­ромное чис­ло та­лан­тли­вых лю­дей по жиз­ни ока­зыва­ют­ся пол­ны­ми глуп­ца­ми.

Мо­жет ты слы­шал про пять за­конов глу­пос­ти, ко­торые вы­вел италь­ян­ский эко­номист Кар­ло Чи­пол­ла? Его вто­рой за­кон го­ворит, что глу­пость не за­висит от дру­гих ка­честв че­лове­ка — об­ра­зова­ния, та­лан­тов, со­ци­аль­но­го по­ложе­ния, по­ла, воз­раста, и про­чее. Он ис­сле­довал мно­го раз­ных групп: от ди­карей в По­лине­зии до но­белев­ских ла­уре­атов, и об­на­ружил, что про­цент глуп­цов в этих груп­пах при­мер­но один и тот же.  Да, да, не удив­ляй­ся, сре­ди но­белев­ских ла­уре­атов то­же пол­но ду­раков.  То, что че­ловек мо­жет быть бол­ва­ном при ка­ком-то боль­шом та­лан­те, осо­бен­но вид­но в Гол­ли­вуде. Фе­номе­наль­но ода­рён­ные ак­тё­ры, вро­де Ме­рил Стрип или Шо­на Пен­на, ког­да от­кры­ва­ют свой рот не на эк­ра­не и го­ворят без бу­маж­ки, не­сут та­кую оше­лом­ля­ющую ахи­нею, что ди­ву да­ёшь­ся. И та­ких мас­са — вспом­ни хо­тя бы пос­леднюю це­ремо­нию «Ос­ка­ра»! Ну прос­то пол­ные иди­оты…

— У ме­ня есть не­кото­рый опыт об­ще­ния с ак­тё­рами, пев­ца­ми и ар­тиста­ми ба­лета, — ска­зал Вил­ли. — Я за­метил, что по­дав­ля­ющее их боль­шинс­тво со­вер­шенно не уме­ет ду­мать. Кста­ти, по­чему-то это осо­бен­но вид­но сре­ди пев­цов. Та­ких умс­твен­ных ин­ва­лидов, как во­калис­ты, ещё на­до по­ис­кать! Возь­ми к при­меру Ма­дон­ну или Бар­ба­ру Стрей­занд! Я про­чёл не­мало ак­тёр­ских ме­му­аров и был по­ражён при­митив­ны­ми суж­де­ни­ями, плос­ки­ми шут­ка­ми и пол­ным от­сутс­тви­ем мыс­ли.

— А что ты ожи­да­ешь от лю­дей, про­фес­сия ко­торых про­из­но­сить со сце­ны или эк­ра­на сло­ва, на­писан­ные дру­гими? За мно­гие го­ды ак­тёр­ско­го тру­да они при­выка­ют го­ворить или петь чу­жие за­учен­ные тек­сты и оту­ча­ют­ся са­мос­то­ятель­но ду­мать. Ни сво­их мыс­лей, ни сво­их слов у них прос­то нет. Весь­ма воз­можно, что они ро­дились нор­маль­ны­ми людь­ми, но по­том за не­надоб­ностью их ум ат­ро­фиро­вал­ся. Это бы ещё ни­чего — ну не ра­бота­ют у ко­го-то моз­ги, ве­лика важ­ность! Не за ак­тёр­ским умом мы хо­дим в те­атр, а за их та­лан­том изоб­ра­жать чу­жие умы. Но са­мое ужас­ное то, что та­кие са­мо­уве­рен­ные ли­цедеи уве­рены, буд­то их по­пуляр­ность в на­роде да­ёт им пра­во с ви­дом зна­токов пуб­лично рас­суждать о ве­щах да­лёких от их ра­зуме­ния и да­же учить дру­гих, что та­кое хо­рошо, и что та­кое пло­хо. Ра­зуме­ет­ся, не все ак­тё­ры бол­ва­ны. По­пада­ют­ся сре­ди них ум­ные и глу­бокие лю­ди, вро­де Фа­ины Ра­нев­ской или Ша­ляпи­на. Дав­ным-дав­но в Рос­сии я имел удо­воль­ствие крат­ко пе­ресечь­ся и по­бесе­довать с ак­тё­ром Ми­ха­илом Уль­яно­вым и был по­ражён его ин­теллек­том. Ум­ней­ший был че­ловек. А в Аме­рике возь­ми, к при­меру, Клин­та Ис­тву­да или Джей­мса Вуд­са — ум­ные и глу­бокие лю­ди, ко­торым сов­сем неп­росто при­ходит­ся в уз­ко­лобом гол­ли­вуд­ском га­дюш­ни­ке. Но это всё ис­клю­чения. Ум­ных, к со­жале­нию, всег­да ма­ло.

— Это, ко­неч­но так, — вздох­нул Вил­ли, — я сог­ла­сен, но, ес­ли го­ворить не об ак­тё­рах, а об ака­демии, всё же уро­вень ин­теллек­та да­же в сред­нем уни­вер­си­тете дол­жен быть вы­ше, чем, ска­жем, в су­пер­марке­те или на ме­бель­ной фаб­ри­ке. Вер­но? Зна­чит «яй­це­голо­вые», как их на­зыва­ют тут в Аме­рике, по идее дол­жны всё вос­при­нимать ана­лити­чес­ки, глуб­же, и с ви­день­ем пер­спек­ти­вы. А я по сво­им кол­ле­гам за­мечаю, что их со­ци­аль­ное мыш­ле­ние ви­та­ет в ка­ком-то при­думан­ном ми­ре. Они пос­то­ян­но вы­да­ют же­ла­емое за дей­стви­тель­ное и меч­та­ют пе­реде­лать мир под своё уто­пичес­кое ви­дение. Ум­ные ведь лю­ди, по­чему же они жи­вут в за­зер­калье? Или мо­жет вов­се не ум­ные?

— Две при­чины, — ска­зал я. — Од­на — са­мом­не­ние и сно­бизм, вто­рая — глу­пое вер­хоглядс­тво. Са­мо-наз­на­чен­ные ин­теллек­ту­алы с през­ре­ни­ем от­но­сят­ся ко всем, кто не за­кон­чил, ска­жем Гар­вард, Й­ейл, или ещё ка­кой уни­вер­си­тет из Ли­ги Плю­ща и чувс­тву­ют пре­вос­ходс­тво над лю­бым, кто не из их элит­ной сре­ды. По­это­му, кста­ти, они пре­зира­ли пре­зиден­та Рей­га­на, вы­пус­кни­ка ма­лень­ко­го кол­леджа «Эв­ри­ка» в Ил­ли­ной­се. Ака­деми­чес­кий сноб уве­рен, что еже­ли у не­го док­тор­ская сте­пень, то он по оп­ре­деле­нию лю­бую вещь по­нима­ет луч­ше тех, у ко­го сте­пени нет. Эти лю­ди смот­рят на всё че­рез ро­зовые оч­ки сво­его во­об­ра­жения. Так, к при­меру, ви­дел мир Маркс, ког­да пи­сал свой «Ка­питал», хо­тя ни ра­зу в жиз­ни не по­сетил ни од­ной фаб­ри­ки, а из ра­боче­го клас­са был зна­ком лишь со сво­ей ку­хар­кой, с ко­торой про­из­вёл на свет не­закон­но­рож­дённо­го сы­на. Ма­ло то­го, он это­го сы­на поз­во­лял впус­кать в дом толь­ко че­рез чёр­ный ход. Не­даром его дя­дюш­ка Ле­он Фи­липс, тот са­мый, сын ко­торо­го ос­но­вал гол­ланд­скую фир­му Philips, на прось­бу Мар­кса под­ки­нуть день­жат от­ве­тил: «Луч­ше бы ты, Карл, за­раба­тывал ка­питал, а не пи­сал про не­го…» Ты, Вил­ли, обя­затель­но по­читай чуд­ную кни­гу ан­глий­ско­го ис­то­рика По­ла Джон­со­на «Ин­теллек­ту­алы», там про та­ких хо­рошо на­писа­но. Ум­ни­ки, вро­де Мар­кса, мо­гут лишь при­думы­вать умоз­ри­тель­ные те­ории о том, как пе­рерас­пре­делить то, что за­раба­тыва­ют дру­гие, да и се­бя при этом не за­быть. То есть «весь мир на­силья мы раз­ру­шим» — это они уме­ют, а вот «мы наш, мы но­вый мир пос­тро­им» у них ни­ког­да не по­луча­лось. Ло­мать они мо­гут, а стро­ить — нет.

ПО­ЛУЧ­КА И ЗАР­ПЛА­ТА

— Но глав­ное да­же не в са­мом­не­нии, — про­дол­жил я, — и не в том, ум­ный этот твой сос­лу­живец-про­фес­сор или глу­пый. Воп­рос глуб­же: что же зас­тавля­ет та­ких лю­дей но­сить ро­зовые оч­ки? По­чему они ста­новят­ся ле­вака­ми? Я про это мно­го ду­мал и вот к че­му при­шёл: ми­ровоз­зре­ние ли­бера­лов вы­тека­ет из не­осоз­нанно­го ими са­мими стрем­ле­ния не по­терять кор­мушку. Вот так прос­то и при­митив­но, как в сви­нар­ни­ке. Ты вспом­ни муд­рую аме­рикан­скую по­говор­ку «Follow the money», то есть дос­ловно «Сле­дуй за день­га­ми». Фран­цу­зы при­чину все­го ви­дят в жен­щи­не: «Cherchez la Femme», од­на­ко бо­лее прак­тичные аме­рикан­цы — в день­гах. Те­перь по­думай, от­ку­да в уни­вер­си­тетах день­ги? Вы их там что, за­раба­тыва­ете?

— Ко­неч­но, — от­ве­тил Вил­ли, — мы свой хлеб да­ром не едим. Ра­бота­ем, и не ма­ло.

— Ра­бота ра­боте рознь. В этой свя­зи я вспо­минаю сло­ва эс­трад­ни­ка и пи­сате­ля Смир­но­ва-Со­коль­ско­го. Бо­лее по­луве­ка на­зад был та­кой весь­ма нег­лу­пый че­ловек. На од­ном со­веща­нии с ак­тё­рами ми­нистр куль­ту­ры Фур­це­ва ста­ла воз­му­щать­ся «ал­чностью и стя­жатель­ством» не­кото­рых ар­тистов. Она ска­зала: «Ну по­суди­те са­ми, то­вари­щи, раз­ве это не бе­зоб­ра­зие? Я, ми­нистр куль­ту­ры СССР, по­лучаю семь­сот руб­лей в ме­сяц, а Алек­сан­дро­вич за­раба­тыва­ет в два ра­за боль­ше!». В этот мо­мент встал Смир­нов-Со­коль­ский и хрип­лым го­лосом вос­клик­нул: «В том-то и де­ло, Ека­тери­на Алек­се­ев­на, что вы — по­луча­ете, а Алек­сан­дро­вич — за­раба­тыва­ет!». Вот и в уни­вер­си­тетах день­ги за­раба­тыва­ют ред­ко, а ча­ще их прос­то по­луча­ют: вся­кие там гран­ты, фон­ды, по­жер­тво­вания, сти­пен­дии, и про­чие ха­ляв­ные день­ги. С это­го они сов­сем неп­ло­хо жи­вут, да ещё ка­та­ют­ся по раз­ным го­родам и стра­нам на ка­кие-то там шко­лы, се­мина­ры, и кон­фе­рен­ции. Я уж не го­ворю про щед­рые бе­нефи­ты — пен­сии, стра­хов­ки и про­чие пре­лес­ти. А за слад­кую жизнь им на­до про­из­вести на свет в год лишь па­роч­ку на­уч­ных ста­тей, ко­торые проч­тёт от си­лы лишь нес­коль­ко де­сят­ков их кол­лег. При­чём, ка­чес­тво на­уч­ных ста­тей ред­ко свя­зано с по­луч­кой. Глав­ное — че­го-то там на­уко­об­разно на­писать, осо­бен­но ес­ли всё об­ма­зать за­мыс­ло­ватой ма­тема­тикой, ко­торую во­об­ще ма­ло кто по­нима­ет, а по­том от­чи­тать­ся и по­лучить но­вый грант. Вот я не слу­жу в уни­вер­си­тете, од­на­ко мне по­рой при­сыла­ют на от­зы­вы статьи из раз­ных на­уч­ных жур­на­лов, так ме­ня прос­то ото­ропь бе­рёт! Боль­шинс­тво из них ока­зыва­ет­ся пол­ной че­пухой. К мо­ей чес­ти будь ска­зано, я та­кие статьи без­жа­лос­тно ре­жу, то есть даю от­ри­цатель­ные от­зы­вы — не хо­чу по­такать шу­лерам от на­уки. По­тому и счи­таю, что до­ход на­уч­ных ра­бот­ни­ков это не «за­работ­ная пла­та», а прос­то «по­луч­ка» или «жа­лованье», то есть ког­да те­бе что-то «жа­лу­ют» с бар­ско­го пле­ча. По­луч­ка и зар­пла­та — ве­щи раз­ные. Я бы ска­зал да­же рез­че — уни­вер­си­тет­ская на­ука жи­вёт поч­ти при ком­му­низ­ме: «От каж­до­го по спо­соб­ностям, каж­до­му по пот­ребнос­тям». Пот­ребнос­ти у ва­шего бра­та не­малые, а вот спо­соб­ности — как ко­му по­везёт… Вот и их тя­нет к со­ци­ализ­му-ком­му­низ­му.

— Ты хо­чешь ска­зать, что мы в уни­вер­си­тетах в об­щес­твен­ную кор­мушку ни­чего не кла­дём, а толь­ко бе­рём? Си­дим как бы на вэл­фе­ре, то есть на по­собии? — спро­сил Вил­ли, по­хоже слег­ка оби­дев­шись.

— В об­щем да, хо­тя ра­зуме­ет­ся, из уни­вер­си­тетов по­рой вы­ходят цен­ные ра­боты, ко­торые дей­стви­тель­но дви­га­ют впе­рёд на­уку и тех­ни­ку. Но это ред­ко, а в мас­се они, как го­вори­ли в ста­рину, прос­то удов­летво­ря­ют своё лю­бопытс­тво за ка­зён­ный счёт. Ака­деми­чес­кие ин­теллек­ту­алы жи­вут от гран­та к гран­ту, то есть от по­луч­ки к по­луч­ке. Их ос­новная за­бота на­писать пра­виль­ную за­яв­ку (proposal), на ко­торую от­ва­лят круг­лень­кую сум­му дар­мо­вых де­нег, то есть да­дут грант. Вот та­кие «Де­ти Ка­пита­на Гран­та». Это оп­ре­деля­ет их мыш­ле­ние и ро­зовый цвет оч­ков, че­рез ко­торые луч­ше все­го вид­но кор­мушку. Имен­но по­тому они ста­новят­ся ле­вака­ми с не­осоз­нанной ими са­мими тя­гой к со­ци­ализ­му, ко­торый га­ран­ти­ру­ет кор­мушку. Нет, уни­вер­си­тет­ские ле­ваки да­леко не лен­тяи и не жу­лики, а прос­то ис­крен­ние ра­дете­ли сво­его кар­ма­на. Впро­чем, в этих ка­тего­ри­ях они о се­бе не ду­ма­ют…

— Что ка­са­ет­ся ха­ляв­ных де­нег, то да, я сог­ла­сен, — ска­зал Вил­ли, — они раз­вра­ща­ют учё­ных сно­бов, да и во­об­ще всех, кто си­дит на жа­лова­нии или по­собии. К при­меру, возь­ми нег­ри­тян­скую ма­машу-оди­ноч­ку, ко­торая для по­луче­ния по­собия штам­пу­ет в год по ре­бён­ку не­из­вес­тно от ко­го, и жи­вёт при­пева­ючи, а о ра­боте и ду­мать не хо­чет. В Из­ра­иле ана­логич­ная си­ту­ация с ха­лявой — ро­ли ма­терей-оди­ночек ис­полня­ют па­лес­тин­ские нах­лебни­ки. Так же точ­но «по­луч­ка» раз­вра­ща­ет ин­теллек­ту­ала и де­ла­ет из не­го доб­рень­ко­го ле­вака, ко­торый за­оч­но лю­бит всех «уг­не­тён­ных» и сов­сем не прочь щед­ро ода­рить их день­га­ми из чу­жого кар­ма­на. Ста­ло быть, це­ли и ме­тоды уни­вер­си­тет­ско­го учё­ного и нег­ра­мот­ной ма­тери-оди­ноч­ки в этом из­ме­рении од­ни и те же. Один штам­пу­ет ни­кому не нуж­ные статьи и те­ории, дру­гая — ни­кому не нуж­ных де­тей, бу­дущих на­ез­дни­ков бес­плат­ных по­собий.

Но са­мое ужас­ное то, что раз­вра­щён­ная ле­вая про­фес­су­ра в свою оче­редь раз­вра­ща­ет сту­ден­тов, ко­торые по­том вли­ва­ют­ся в ре­аль­ный мир и вдруг об­на­ружи­ва­ют, что в жиз­ни всё ока­зыва­ет­ся не так, как их учи­ли. Од­на­ко, пе­ре­учи­вать­ся труд­но и страш­но, по­тому мо­лодёжь ли­бо впа­да­ет в ин­фантиль­ную ис­те­рику, су­чит нож­ка­ми и ути­ра­ет соп­ли, ли­бо на­чина­ет бун­то­вать в на­деж­де пе­реде­лать ре­аль­ный мир под ту при­думан­ную уто­пию, ко­торой им за­моро­чили го­ловы в уни­вер­си­тетах. Все ре­волю­ции в ис­то­рии за­рож­да­лись имен­но в го­ловах об­ра­зован­ных и на­ив­ных меч­та­телей. Од­на­ко, ни­ког­да ещё ни од­на ре­волю­ция не име­ла хэп­пи-энд, ни­кого счас­тли­вым не де­лала, всег­да кон­ча­лось ли­бо гиль­оти­ной, ли­бо расс­трель­ны­ми по­лиго­нами.

ЛИ­БЕРА­ЛЫ И КОН­СЕРВА­ТОРЫ

— Ну хо­рошо, — ска­зал Вил­ли, — мы про уни­вер­си­тет­скую пуб­ли­ку по­гово­рили, и тут я вы­нуж­ден с то­бой сог­ла­сить­ся, но ведь есть и дру­гие лю­ди, ко­торые ду­ма­ют так же, хо­тя они, вро­де, не по­луча­ют ха­ляв­ных де­нег. Нап­ри­мер, жур­на­лис­ты, ак­тё­ры, фи­нан­систы, вра­чи, ад­во­каты, ху­дож­ни­ки и дру­гие гу­мани­тарии и да­же не­кото­рые тех­на­ри. Они-то по­чему ста­новят­ся ле­вака­ми? Они раз­ве не за­раба­тыва­ют свои день­ги? Они ведь не у ха­ляв­ной кор­мушки. Тут ка­кое-то про­тиво­речие в тво­ей ло­гике…

— Да нет, — ска­зал я, — ни­како­го про­тиво­речия здесь нет. Я счи­таю, что в ми­ре есть лишь од­но фун­да­мен­таль­ное про­тиво­речие: меж­ду те­ми, кто на­сыпа­ет еду в кор­мушку, и те­ми, кто из неё ест. Все про­чие про­тиво­речия — про­из­водные от этой. Что­бы всё вста­ло на мес­та, по­думай сам: что есть об­щес­твен­ная кор­мушка? Я под ней по­нимаю всё то, что об­щес­тво про­из­во­дит: от ав­то­моби­лей и книг вплоть до му­зыки в ор­кес­тре и кас­си­ра в ма­гази­не, то есть труд, ко­торый име­ет це­ну, а зна­чит про­да­ёт­ся. Каж­дый на­пол­ня­ет кор­мушку в си­лу сво­их воз­можнос­тей, спо­соб­ностей и да­же се­мей­ных тра­диций — и ра­бочие, и ин­же­неры, ме­нед­же­ры, и му­сор­щи­ки, и вла­дель­цы ком­па­ний, и ин­весто­ры. Они все, ес­ли те­бе угод­но, вклад­чи­ки в эту кор­мушку. Ра­зуме­ет­ся, все те, кто вкла­дыва­ют, из кор­мушки пот­ребля­ют. Кто в ви­де по­луч­ки, кто зар­пла­ту. Фи­нан­систы и ин­весто­ры — по­луча­ют при­быль на свои вло­жения.

— Ты счи­та­ешь, что хо­зя­ева ком­па­ний и фи­нан­со­вые во­роти­лы то­же что-то вкла­дыва­ют в эту кор­мушку? Что же они про­из­во­дят?

— Не на­до по-мар­ксист­ски де­лить лю­дей на уг­не­тате­лей и уг­не­тён­ных. Вла­дель­цы ком­па­ний и ин­весто­ры вкла­дыва­ют свои день­ги и тем поз­во­ля­ют всей про­из­водс­твен­ной ма­шине ра­ботать. День­ги — это кровь лю­бого биз­не­са. Бо­гатые лю­ди дер­жат своё сос­то­яние не в ку­быш­ке, а в дей­ствии. Их день­ги не ле­жат без де­ла, а ра­бота­ют и тем на­пол­ня­ет об­щес­твен­ную кор­мушку. Уди­витель­но, од­на­ко, но и сре­ди бо­гатых не­мало ле­ваков.

— Ну хо­рошо, с кор­мушкой яс­но, — сог­ла­сил­ся Вил­ли. — Все так или ина­че её на­пол­ня­ют: и ум­ные, и глу­пые, и ле­вые и пра­вые, во­об­ще все, кро­ме нах­лебни­ков, ра­зуме­ет­ся. По­чему же тог­да один че­ловек ста­новят­ся кон­серва­тором, а дру­гой — ли­бера­лом?

— Ле­вака­ми, то есть ли­бера­лами, ста­новят­ся по двум при­чинам —от свих­ну­тых моз­гов, то есть по глу­пос­ти, и от ин­ту­итив­но­го стра­ха по­терять дос­туп к кор­мушке. Для сох­ра­нения ис­точни­ка по­луч­ки у ли­бера­лов есть лишь один путь — соз­дать го­сударс­твен­ную ма­шину со­ци­алис­ти­чес­ко­го ти­па что­бы иметь ог­ромную бю­рок­ра­тию, ко­торая бу­дет пе­река­чивать день­ги из об­щес­твен­ной кор­мушки в их кар­ма­ны. Это и есть глав­ная цель ле­вых. При­чём на­ибо­лее эмо­ци­ональ­но ре­тивые меч­та­ют о ре­волю­ции и зах­ва­те влас­ти, что, по их мне­нию, са­мый быс­трый путь к этой свет­лой меч­те.

Пов­то­рю опять — ис­точник до­хода у лю­бого че­лове­ка оп­ре­деля­ет нас­трой его граж­дан­ско­го ума. Свои те­ории об­щес­твен­но­го ус­трой­ства ле­ваки под­го­ня­ют под та­кую схе­му, ко­торая бу­дет пос­то­ян­но дер­жать их у кор­мушки. От­сю­да я де­лаю вы­вод — ес­ли че­ловек при­вык брать из кор­мушки бе­зот­но­ситель­но то­го, как он её на­пол­ня­ет, он ста­новит­ся ли­бера­лом. Ины­ми сло­вами, ес­ли он на жа­лованье или на по­луч­ке — быть ему ле­ваком.

Че­ловек не ро­дит­ся ли­бера­лом, ли­бо кон­серва­тором, а ста­новит­ся тем или дру­гим в за­виси­мос­ти от то­го, ка­ким об­ра­зом он на­пол­ня­ет кор­мушку, чем он за­нима­ет­ся.  Про­фес­сия и род за­нятий оп­ре­деля­ют нас­трой его ума. Как там го­ворил Ге­гель: бы­тие оп­ре­деля­ет соз­на­ние.

  Вил­ли от­хлеб­нул пи­ва, кус­нул кры­ло буй­во­ла, по­мол­чал и ска­зал:

— Про про­фес­сию мне по­ка не яс­но, но всё же ду­маю, что ли­бера­лы лю­ди ир­ра­ци­ональ­ные, они ру­бят сук, на ко­тором си­дят. Та­кой ле­вак не в сос­то­янии ви­деть даль­ше собс­твен­но­го но­са. Мо­жет он в чём-то умён, а в чём-то бол­ван. Мы с то­бой это уже об­су­дили — он, ма­лый, не ду­рак, и ду­рак не ма­лый. Ины­ми сло­вами, ле­ваки — это ум­ные ду­раки. Или глу­пые ум­ни­ки. Пом­нишь, нес­коль­ко лет на­зад на аме­рикан­ском ра­дио был та­кой муд­рый гру­би­ян Май­кл Сэ­видж? Так вон он точ­но оп­ре­делил: «ли­бера­лизм — это умс­твен­ное расс­трой­ство.»

— Не­далё­кость ума это од­на сто­рона ме­дали, а про­фес­сия — дру­гая. Ес­ли че­ловек выб­рал се­бе ка­кую-то про­фес­сию и ум у не­го ог­ра­ничен про­фес­си­ональ­ны­ми рам­ка­ми, это ра­но или поз­дно пе­рес­тро­ит его моз­ги в оп­ре­делён­ном нап­равле­нии. Вот смот­ри, есть та­кие про­фес­сии, ко­торые по сво­ей при­роде не тер­пят ра­дикаль­ных пе­ремен. Я имею в ви­ду про­фес­сии, ко­торые про­из­во­дят что-то ося­за­емое, ска­жем, ва­рят сталь, пе­кут хлеб, де­ла­ют при­боры, ма­шины, компь­юте­ры, ра­кеты, или, го­воря сов­ре­мен­ным язы­ком, из­го­тов­ля­ют ка­кой-то хар­двер. Я здесь ис­поль­зую это сло­во в са­мом ши­роком смыс­ле. В та­ких про­фес­си­ях су­щес­тву­ет жёс­ткая связь меж­ду ка­чес­твом тру­да и до­ходом от про­дажи сво­его то­вара. Лю­ди та­ких про­фес­сий обыч­но ста­новят­ся кон­серва­тора­ми. При­чина в сле­ду­ющем. Для «хар­двер» про­фес­сий важ­но ежед­невное, неп­ре­рыв­ное и на­дёж­ное про­из­водс­тво ка­чес­твен­ной про­дук­ции, её улуч­ше­ние и ста­биль­ные про­дажи. Эти лю­ди пос­то­ян­но по­пол­ня­ют об­щес­твен­ную кор­мушку сво­им тру­дом. Ра­зуме­ет­ся, как и все, они из кор­мушки бе­рут се­бе на жизнь и раз­вле­чения. Для них ва­жен неп­ре­рыв­ный по­ток та­кой ус­ловной «еды» че­рез кор­мушку: вло­жил — взял, вло­жил — взял, и так пос­то­ян­но. Это и есть кон­серва­тив­ный под­ход.

Что­бы бы­ло наг­ляднее, возь­ми к при­меру, не­кое про­из­водс­тво. Пред­ставь се­бе, что ка­кое-то ра­дикаль­ное из­ме­нение в тех­но­логии не­ожи­дан­но при­ведёт к сни­жению ка­чес­тва про­дук­та. Ска­жем, в пе­кар­не по­меня­ли про­цесс и ста­ли вы­пекать го­релый хлеб. В ре­зуль­та­те воз­растут рас­хо­ды, упа­дут про­дажи и сни­зит­ся на­пол­не­ние кор­мушки, а зна­чит и брать они из неё смо­гут мень­ше. Ста­ло быть, пе­карь, то есть из­го­тови­тель «хар­две­ра» в ви­де хле­ба, ста­ра­ет­ся не до­пус­тить опас­ных скач­ков в ра­боте. Для не­го важ­но за­ботит­ся о ста­биль­нос­ти. Ра­дикаль­ные из­ме­нения опас­ны. Од­на­ко пе­карь прек­расно по­нима­ет, что ка­кие-то пе­реме­ны не­об­хо­димы, ина­че не бу­дет прог­ресса и кон­ку­рен­ты его обой­дут, но по­нима­ет он так­же, что ме­нять на­до плав­но и с умом. Жиз­ненное кре­до та­ких лю­дей — эво­люция, а ре­волю­ция смер­ти по­доб­на. Она в од­но­часье раз­ру­ша­ет то, что выс­тра­ива­ет­ся го­дами. Имен­но по­это­му лю­ди с «хар­двер» про­фес­си­ей ста­новят­ся кон­серва­тора­ми. Кор­мушка с рав­но­мер­ным и неп­ре­рыв­ным по­током «еды» есть ос­но­ва ос­нов проц­ве­та­юще­го об­щес­тва. Это фун­да­мент кон­серва­тиз­ма.

— Ага, — ска­зал Вил­ли, — я ви­жу к че­му ты кло­нишь. Ты хо­чешь ска­зать, что те, кто не де­ла­ют «хар­двер» ста­новят­ся ли­бера­лами. Вер­но?

— В об­щем да, лю­ди та­ких за­нятий, ко­торые мож­но ус­ловно обоз­на­чить как «соф­твер» в ши­роком смыс­ле, обыч­но ста­новят­ся ли­бера­лами. Про­фес­сий «соф­твер» мас­са — учи­теля, вра­чи, учё­ные, пи­сате­ли, жур­на­лис­ты, му­зыкан­ты, прог­раммис­ты, вся­кие там ли­цедеи, да и во­об­ще поч­ти вся сфе­ра об­слу­жива­ния. Ка­чес­тво их ра­боты нап­ря­мую с «по­луч­кой» не свя­зано. Взять, нап­ри­мер, ад­во­ката. У не­го по­луч­ка ма­ло за­висит от ка­чес­тва его тру­да: вы­иг­рал про­цесс — по­лучил день­ги, про­иг­рал про­цесс — всё рав­но по­лучил день­ги. Сле­дова­тель­но, нет жёс­ткой свя­зи меж­ду ка­чес­твом его тру­да и по­луч­кой. Так с че­го он ста­нет кон­серва­тором? Или дру­гой при­мер — чи­нов­ник. Он то­же на по­луч­ке. Ему не всё ли рав­но, как его де­ятель­ность от­ра­зит­ся на на­пол­не­нии кор­мушки? Он в неё глу­боко не заг­ля­дыва­ет. Для не­го глав­ное, что­бы она не ис­сякла, а как на­пол­ня­ет­ся — не его за­бота. По­тому мож­но обоб­щить: че­ловек с «хар­двер» про­фес­си­ей — кон­серва­тивен, а с про­фес­си­ей «соф­твер» — ли­бера­лен. Кста­ти, очень те­бе со­ветую про­читать чуд­ную кни­гу пи­сате­ля Иго­ря Ефи­мова «Стыд­ная тай­на не­равенс­тва». Там идея с про­фес­си­ями рас­смот­ре­на под­робно.

— Про­читаю, од­на­ко тут всё же ка­кая-то не­увяз­ка с этой иде­ей. Я, к при­меру, про­фес­сор ма­тема­тики, то есть у ме­ня про­фес­сия «соф­твер», од­на­ко я вов­се не ли­берал и во мно­гом кон­серва­тивен. Это как?

— Де­ло в том, что од­ной про­фес­сии для ли­бера­лиз­ма ма­ло, — ска­зал я. —Че­ловек с «соф­твер» про­фес­си­ей, но с ши­роким умом, ли­бера­лом не ста­нет. Это те­бе не ком­пли­мент, а кон­ста­тация фак­та. Рас­ска­жу, ка­кой ин­те­рес­ный раз­го­вор был у ме­ня лет де­сять на­зад с мо­им бос­сом, вла­дель­цем ком­па­нии, кста­ти, име­ющим сос­то­яние поч­ти под мил­ли­ард. Очень да­же не бед­ный че­ловек. Тог­да приб­ли­жались пре­зидент­ские вы­боры, и я его как-то спро­сил: «Ри­чард, за ко­го бу­дем го­лосо­вать?». Он на ме­ня стран­но пос­мотрел и от­ве­тил: «А раз­ве вас не ра­ду­ет, что у нас пре­зиден­том мо­жет стать чер­но­кожий?» Ме­ня по­разил этот стран­ный под­ход — всё же мой со­бесед­ник по ро­ду сво­их за­нятий вро­де не дол­жен был быть ле­ваком, и я ему ска­зал: «Мне без раз­ни­цы ка­кого он цве­та сна­ружи — чёр­ный, бе­лый или жёл­тый, од­на­ко ме­ня пу­га­ет, что внут­ри он крас­ный, а мо­жет да­же зе­лёный (на­мекая на то, что он му­суль­ма­нин)». На что мой со­бесед­ник гор­до за­явил: «Кем был он ни был, зна­чения для ме­ня не име­ет. Моя семья вот уже че­тыре по­коле­ния го­лосу­ет за де­мок­ра­тов. Так что мне за­думы­вать­ся нуж­ды нет». Вот те­бе при­мер со­ци­аль­но­го ду­рака, хо­тя про­фес­си­ональ­но он умён и та­лан­тлив. Ты, к счастью, к та­ким не при­над­ле­жишь, ина­че мы бы с то­бой на эти те­мы не бе­седо­вали…

— И на том спа­сибо, — ска­зал Вил­ли, — а то я, бы­ло, за­нер­вни­чал… Те­перь вот, что хо­чу те­бе ска­зать. Я дав­но за­мечал, что ли­бера­лы ви­дят кор­мушку вро­де, как ска­терть-са­моб­ранку, ни­мало за­ботясь, кто ту­да кла­дёт вкус­нень­кое. Впро­чем, нет, не так — они то­же за­ботят­ся что­бы эта кор­мушка не ос­ку­дела и хо­тят её на­пол­нять. Толь­ко ре­шение этой проб­ле­мы они ви­дят не столь­ко в лич­ном тру­де, сколь­ко в об­ди­рании тех, кто сво­ей ра­ботой или ин­вести­ци­ями ту кор­мушку на­пол­ня­ет. Я имею в ви­ду — ле­ваки лю­бят об­ла­гать тру­довой на­род на­лога­ми, осо­бен­но тех, кто мно­го за­раба­тыва­ет. Не­равенс­тво в до­ходах их бе­сит, как Фур­це­ву раз­дра­жали за­работ­ки ак­тё­ров. Дай им во­лю, так они ус­та­новят стоп­ро­цен­тный на­лог на зар­пла­ту и при­быль, не ду­мая, что так дол­го не про­тянуть. На­лога­ми мож­но всё от­нять у бо­гатых и по­делить меж­ду все­ми — бед­ны­ми и быв­ши­ми бо­гаты­ми, тру­дяга­ми и лен­тя­ями, ум­ны­ми и глу­пыми. Вна­чале да, так мож­но кор­мушку на­пол­нить, но толь­ко по­том нас­ту­пит не­из­бежный об­вал. Все­об­щее не­равенс­тво прев­ра­тить­ся во все­об­щую ни­щету. Ко­му бу­дет охо­та тру­дить­ся, ес­ли ис­чезнет сти­мул, ес­ли всё, что ты сде­лал, от­ни­мут? Здо­рово­му об­щес­тву нуж­на ариф­ме­тика иная —не от­ни­мать и де­лить, а при­бав­лять и ум­но­жать. Это я те­бе как ма­тема­тик го­ворю.

— Имен­но так, Вил­ли! Вот те­бе по­учи­тель­ный при­мер на эту те­му. Лет трид­цать на­зад я поз­на­комил­ся в Ли­вер­пу­ле с од­ним по­жилым гос­по­дином, ко­торый в своё вре­мя, то есть в на­чале 60-х го­дов, был бух­галте­ром у Бит­лов. Он мне рас­ска­зал, по­чему эти та­лан­тли­вые му­зыкан­ты пе­реб­ра­лись из Ан­глии в США. До то­го, как премь­ер-ми­нис­тром ста­ла кон­серва­тив­ная Мар­га­рет Тэт­чер, в ли­бераль­ной Ан­глии бы­ли жут­кие на­логи — око­ло 90%, а с до­пол­ни­тель­ны­ми по­бора­ми и то­го боль­ше. Бит­лам при­ходи­лось пла­тить 101% от за­работ­ка (за­меть — от за­работ­ка, а не по­луч­ки!), то есть от­да­вали боль­ше, чем за­раба­тыва­ли. Им это на­до­ело, и они пе­ре­еха­ли в Аме­рику, где на­логи бы­ли мно­го ни­же — и ска­жи мне, ка­кая кор­мушка от это­го вы­гада­ла — ан­глий­ская или аме­рикан­ская? Тот-то!

 © 2018, Jacob Fraden

Веб–сайт ав­то­ра: www.fraden.com

Вы­шел из пе­чати сбор­ник рас­ска­зов Яко­ва Фрей­ди­на «Сте­пени Приб­ли­жения»

Его мож­но за­казать в элек­трон­ной фор­ме:

В Рос­сии: https://www.litres.ru/yakov-freydin/stepeni-priblizheniya-nepridumannye-istorii/

В дру­гих стра­нах: https://store11516190.ecwid.com

Бу­маж­ный ва­ри­ант мож­но ку­пить на Ама­зоне:

https://www.amazon.com/Degrees-Approach-Uninvented-Stories-Russian/dp/1546909508/ref=sr_1_1?ie=UTF8&qid=1496438073&sr=8-1&keywords=Фрей­дин