УРОК,

Пос­вя­ща­ет­ся Ири­не Гри­горь­ев­не Пан­ченко

Ни­на Ва­силь­ев­на, сра­зу же по при­ез­де в Аме­рику на пос­то­ян­ное мес­то жи­тель­ства к де­тям и вну­кам, ре­шила объ­ехать сво­их здеш­них дру­зей, с ко­торы­ми в прош­лом под­держи­вала хо­рошие от­но­шения. Ну, во-пер­вых, пе­ренять опыт при­мене­ния гу­мани­тар­но­го об­ра­зова­ния в но­вых ус­ло­ви­ях, а, во-вто­рых, ут­вердить­ся мыслью о том, что ин­ди­виду­ум мо­жет вы­живать в лю­бых тя­желых об­сто­ятель­ствах: без зна­ния ан­глий­ско­го язы­ка, за­пад­ной куль­ту­ры и мес­тных обы­ча­ев.

Ска­зано - сде­лано. Би­лет был куп­лен от Фи­ладель­фии, где обос­но­валась ее семья до Бос­то­на, в ко­тором жи­ли близ­кие друзья Слав­ские. Дочь за­бот­ли­во за­писа­ла ей все не­об­хо­димые дан­ные на бу­маж­ке, пре­дуп­ре­дила кон­дукто­ра на ка­кой стан­ции пе­ред са­мым Бос­то­ном ей вы­ходить. Слав­ские жи­ли в при­горо­де.

В по­ез­де бы­ло теп­ло и у­ют­но. За ок­на­ми бы­ла вес­на с зе­ленью де­ревь­ев и все­ми крас­ка­ми цве­тения в суб­тро­пичес­ком кли­мате. Здеш­ний пей­заж от­ли­чал­ся от рос­сий­ско­го: ак­ку­рат­ные по­лос­ки вспа­хан­ной зем­ли, ухо­жен­ные ко­ровы на пас­тби­щах, доб­ротные дву­хэтаж­ные до­ма. Но лю­дей ниг­де не бы­ло вид­но, и ник­то не ма­хал вслед про­ходя­щему по­ез­ду.

Ни­на Ва­силь­ев­на не мог­ла ни с кем из пас­са­жиров об­ме­нять­ся да­же нес­коль­ки­ми сло­вами из-за пол­но­го нез­на­ния ан­глий­ско­го язы­ка. Но она се­бя са­ма раз­вле­кала: чи­тала га­зету "Но­вое рус­ское сло­во", рас­тя­нула на пол­ча­са вре­мя пе­реку­са - ела не­боль­шие сэн­дви­чи - ма­лень­кие бу­лоч­ки с сы­ром и кол­ба­сой и за­пива­ла "Нар­за­ном", всё бы­ло куп­ле­но в рус­ском ма­гази­не "Сто­лич­ный".

На­чало тем­неть. Нес­коль­ко раз к ней под­хо­дил кон­дуктор и ус­по­ка­ива­юще улы­бал­ся. По­езд шел рав­но­мер­но по­качи­ва­ясь. Чуть слыш­но в ди­нами­ке иг­ра­ла лег­кая джа­зовая му­зыка. Ни­на Ва­силь­ев­на пос­те­пен­но зад­ре­мала. Ей сни­лась Мос­ква…

Сколь­ко прош­ло вре­мени, она не пом­ни­ла. Ког­да прос­ну­лась, она за­вол­но­валась - не про­еха­ла ли она ос­та­нов­ку? Как не прос­то жить без зна­ния язы­ка! Она ли­хора­доч­но на­чала ра­зыс­ки­вать кон­дукто­ра. Но где же его най­дешь, ког­да он так ну­жен! Че­рез две ска­мей­ки си­дела ми­лая тол­стая нег­ри­тян­ка, и Ни­на Ва­силь­ев­на бро­силась к ней за по­мощью.

- Бос­тон! Бос­тон! - гром­ко и не­тер­пе­ливо об­ра­щалась к ней Ни­на Ва­силь­ев­на.

- O, yes, yes! - ра­дос­тно под­твер­ди­ла нег­ри­тян­ка и, что-то по­казы­вая за ок­ном, пов­то­рила за ней. - Бос­тон! Бос­тон!

Кон­дукто­ра по-преж­не­му ниг­де не бы­ло вид­но. Ни­ну Ва­силь­ев­ну ох-ва­тила па­ника. Мо­мен­таль­но соб­рав боль­шую до­рож­ную сум­ку, она вы­лете­ла в там­бур. Она нер­вно пос­матри­вала по сто­ронам, на­де­ясь всё-та­ки уви­деть кон­дукто­ра. Но чу­да не про­изош­ло. По­езд стал при­тор­ма­живать и ос­та­новил­ся. Ни­на Ва­силь­ев­на мощ­ным дви­жени­ем ру­ки от­кры­ла дверь ва­гона и ри­нулась вниз по сту­пень­кам…

По­езд еще пос­то­ял нес­коль­ко се­кунд, за­тем пом­чался даль­ше. И толь­ко, ког­да пос­ледний ва­гон ис­чез из по­ля зре­ния Ни­ны Ва­силь­ев­ны, ог­ля­нув­шись вок­руг, она с ужа­сом по­няла, что это не толь­ко не Бос­тон, но да­же и не прос­тая же­лез­но­дорож­ная стан­ция, а ка­кой-то про­межу­точ­ный пус­тынный по­лус­та­нок. Она яв­но выш­ла не там, где нуж­но бы­ло…

Бу­дучи че­лове­ком бы­валым, вна­чале она ре­шила спо­кой­но об­ду­мать си­ту­ацию. На­до по­нять, где она и что мож­но сде­лать? Преж­де все­го, ос­мотреть мес­тность. За по­лус­танком шло шос­се, а за ним сплош­ная по­лоса ле­са. По дру­гую сто­рону рель­сов то­же сплош­ной лес. На тер­ри­тории по­лус­танка сто­яла пус­тая зак­ры­тая буд­ка и ря­дом столб с те­лефо­ном-ав­то­матом. На буд­ке ви­село рас­пи­сание по­ез­дов, но про­честь что-ли­бо Ни­на Ва­силь­ев­на не мог­ла. Те­лефон!! Эта мысль ро­дилась и мгно­вен­но ис­чезла. Она же не уме­ет го­ворить по-ан­глий­ски, а ес­ли бы да­же и уме­ла, то у нее нет ме­лочи поз­во­нить…
Ве­чер­ние су­мер­ки сгус­ти­лись, и бы­ло до­воль­но тем­но. Над по­лус­танком с двух про­тиво­полож­ных кон­цов заж­глись фо­нари. И всё… Не бы­ло да­же ска­мей­ки, что­бы при­сесть.

Ни­на Ва­силь­ев­на по­нуро топ­та­лась на од­ном мес­те. У нее еще бы­ла ка­кая-то на­деж­да на спа­сение, но она вспом­ни­ла сло­ва до­чери, что сог­ласно рас­пи­санию, это был пос­ледний по­езд в Бос­тон, на ко­тором она еха­ла. Ни­чего, мы при­вык­шие, ду­мала она про се­бя, сто­яли же по два ча­са в оче­редях за про­дук­та­ми. И по пол­ча­са в ту­алет в ком­му­нал­ке, где она жи­ла рань­ше. И ни­чего! Раз­ве она не выс­то­яла пя­тича­совую оче­редь в Аме­рикан­ском по­соль­стве за ви­зой, пе­ред при­ез­дом сю­да. А би­леты, а ба­гаж, а та­мож­ня… Нет, нет, нет, вот уж она-то за­кален­ная, да еще как!

Где-то ми­нут че­рез двад­цать она ус­лы­шала шум приб­ли­жа­ющей­ся по шос­се ма­шины. Ни­на Ва­силь­ев­на ки­нулась к обо­чине. Это бы­ло так­си! Уви­дев оди­нокую фи­гуру жен­щи­ны на пус­той стан­ции, шо­фер при­тор­мо­зил. Он был ин­ду­сом в го­лубой чал­ме, го­ворив­ший по-ан­глий­ски так, что ес­ли бы Ни­на Ва­силь­ева и зна­ла язык, то всё рав­но бы ни­чего не по­няла. Оба на­чали жес­ти­кули­ровать. Ни­на Ва­силь­ев­на в на­деж­де, что он ее под­ве­зет по ад­ре­су на бу­маж­ке за не­боль­шую сум­му, ко­торую она одол­жит у сво­их дру­зей Слав­ских. Ин­дус же, ни­ког­да не слы­шав­ший рус­ские сло­ва, ти­па: "ну, пой­ми же, ми­лень­кий", "нель­зя же быть та­ким бес­толко­вым", "что ж те­бе в жиз­ни так по­вез­ло, ну и эго­ист же ты", и все в та­ком же ду­хе. Всё это про­дол­жа­лось ми­нут пят­надцать, и ин­дус в го­лубой чал­ме, по­няв, что кли­ент не го­тов к жер­тве и что он зря те­ря­ет дра­гоцен­ное вре­мя, улыб­нувшись ши­рокой бе­лозу­бой улыб­кой на смуг­лом ли­це, ис­чез нав­сегда…

Ни­на Ва­силь­ев­на сно­ва ос­та­лась од­на. На ум в этом пус­тынном лес­ном мес­те при­ходи­ла рус­ская на­род­ная сказ­ка о ба­буш­ке, се­ром вол­ке и крас­ной ша­поч­ке… Ко­нец у сказ­ки был оп­ти­мис­тичным.
В под­твержде­ние ее мыс­лей, вда­леке опять раз­дался шум мо­тора; и вско­ре Ни­на Ва­силь­ев­на уви­дела гру­зови­чок. Она по­маха­ла ру­кой, и он при­тор­мо­зил пря­мо пе­ред ней. Из не­го выш­ли два пар­ня в ра­бочих спе­цов­ках. Они по­пыта­лись объ­яс­нить­ся с Ни­ной Ва­силь­ев­ной, но ре­зуль­тат был поч­ти ну­левым. Ни­на Ва­силь­ев­на го­вори­ла сло­ва в сле­ду­ющей пос­ле­дова­тель­нос­ти: "Мос­ква-Фи­ладель­фия-Бос­тон…" и да­ла бу­маж­ку с ад­ре­сом наз­на­чения. В от­вет один из пар­ней, бе­лоб­ры­сый, по­казал на се­бя и ска­зал твер­до вы­гова­ривая: "Джон", а на сво­его бо­лее стар­ше­го по воз­расту, дру­га, ука­зал: "Пи­тер". За­тем они се­ли в гру­зови­чок и, по­махав ру­кой, сно­ва ука­тили в тем­но­ту.

Ни­на Ва­силь­ев­на опять ос­та­лась од­на. Она уже всё по­няла и без слов: что выш­ла на ос­та­нов­ку или две рань­ше, чем нуж­но бы­ло, что по­ез­да нуж­но ждать до ут­ра, что би­лет у неё уже прос­ро­чен, что да­же, ес­ли кто-то ос­та­новит­ся и пред­ло­жит ее под­везти, то бо­яз­но са­дить­ся в ма­шину к нез­на­комо­му че­лове­ку, ей-то рас­ска­зыва­ли столь­ко жут­ких ис­то­рий…

Пре­бывая в по­доб­ном ме­лан­хо­личес­ком сос­то­янии, она вдруг уви­де-ла, что опять по­явил­ся гру­зови­чок с Джо­ном и Пи­тером. Бе­лоб­ры­сый Джон вы­нес ей ко­фе в бу­маж­ном ста­кане, сал­фетки и сдоб­ную, еще теп­лую, бу­лоч­ку в па­кети­ке. Пи­тер по­казы­вал ей что-то ру­кой, и она по­няла, что на­до сто­ять тут на мес­те и че­го-то ждать. Ви­димо они ку­да-то поз­во­нили, по­дума­ла она. На­вер­ное, в по­лицию, ку­да же еще?

Ми­нут че­рез двад­цать вдруг подъ­ехал рос­кошный ли­музин, и чер­но-ко­жий шо­фер в фор­ме с га­луна­ми, спро­сил у неё:

- Гос­по­жа Лит­ви­нен­ко?

- Да, да! - об­ра­дован­но вскрик­ну­ла она и по­тащи­ла сум­ку к ли­музи-ну.

- One minute! - ос­та­новил ее шо­фер.

Он от­крыл ей двер­цу ли­музи­на, заб­рал сум­ку и по­ложил ее в ба­гаж-ник.

Си­дя на зад­нем си­дении ав­то­моби­ля, ус­тавшая, в по­луд­ре­ме, она уже по­нима­ла, что раз шо­фер зна­ет ее фа­милию и за ней прис­ла­ли ма­шину, зна­чит все бу­дет в по­ряд­ке и о ней по­забо­тят­ся.
Че­го, ко­неч­но, она не зна­ла, что это ее дочь, поз­во­нив Слав­ским и уз­нав от них, что Ни­на Ва­силь­ев­на не при­еха­ла, что они ее встре­чали, но не наш­ли на стан­ции, под­ня­ла по ли­нии же­лез­ной до­роги тре­вогу: по до­роге в Бос­тон про­пала рус­ская ле­ди, не го­воря­щая по-ан­глий­ски; что ка­кие-то лю­ди то­же зво­нили в по­лицию (ви­димо, те двое пар­ней Джон и Пи­тер) и со­об­щи­ли об оди­нокой рас­те­рян­ной жен­щи­не на по­лус­танке, го­воря­щей на нез­на­комом им язы­ке.

…Ли­музин под­ка­тил к же­лез­но­дорож­но­му вок­за­лу Бос­то­на. Шо­фер, толь­ко те­перь в об­ратной пос­ле­дова­тель­нос­ти, дос­тал сум­ку из ба­гаж­ни­ка, от­крыл Ни­не Ва­силь­ев­не двер­цу и, по­жав на про­щание ей ру­ку, ука­тил уже в ноч­ной све­тящий­ся ог­ня­ми го­род.

И тут в ней прос­ну­лась ре­шимость. Она заш­ла на вок­за­ле в бар, по­дош­ла к ка­кой-то юной де­вице, по­каза­ла ей те­лефон на бу­маж­ке. Та с улыб­кой наб­ра­ла ей нуж­ный но­мер, и она со­об­щи­ла друзь­ям Слав­ским, где ее нуж­но ис­кать.

Те­перь Ни­на Ва­силь­ев­на твер­до по­няла, что она не про­падет в этой стра­не да­же без ан­глий­ско­го язы­ка, но что по при­ез­де в Фи­ладель-фию, пер­вым де­лом, за­сядет за ан­глий­ский.