Здравствуйте, маэстро Россини!

Здравс­твуй­те,    ма­эс­тро   Джо­аки­но    Рос­си­ни!

Бос­тон­ская Ли­ричес­кая Опе­ра   от­кры­ла  се­зон  2018-2019 го­да при­ветс­тви­ем ве­лико­му   ком­по­зито­ру - соз­да­телю вол­шебных опер, сре­ди ко­торых "Се­виль­ский ци­рюль­ник" ос­та­ет­ся бес­смертным.  

Ожи­дание премь­еры  это­го гим­на люб­ви и тор­жес­тва жиз­ни пол­ностью сов­па­дало с так­же бес­смертны­ми стро­ками А. Пуш­ки­на:

   "Уже тем­не­ет ве­чер си­ний,
   По­ра нам в опе­ру ско­рей,
   Там упо­итель­ный Рос­си­ни,
   Ев­ро­пы ба­ловень, Ор­фей".

Премь­ера опе­ры при жиз­ни ком­по­зито­ра сос­то­ялась  в  Ри­ме на сце­не те­ат­ра Ар­джен­ти­но в 1816 -ом го­ду. В ос­но­ву ее бы­ла по­ложе­на   од­но­имен­ная   пь­еса Пь­ера Бо­мар­ше, со­чинен­ная в 1773-ем го­ду.  Либ­ретто опе­ры на­писал Че­заре Стар­би­ни. 

Фран­цуз­ская пь­еса об­ре­та­ет про­пис­ку в ис­пан­ском го­роде Се­вилья. Мо­лодой Рос­си­ни соз­дал свое тво­рение   лег­ко и быс­тро  в те­чение от 13-ти до 20-ти дней… Но этот ве­ликий ше­девр ожи­дала участь быть ос­вистан­ным на премь­ере. Так кла­керы и   при­вер­женцы  ком­по­зито­ра Джо­ван­ни Па­изи­ел­ло, уже об­ра­щав­ше­гося к это­му сю­жету, мсти­ли мо­лодо­му ге­нию. Прош­ло сов­сем нем­но­го вре­мени, и  оше­ломи­тель­ный  ус­пех при­нес  ми­ровую  сла­ву соз­да­телю опе­ры. Зна­мени­тая   увер­тю­ра опе­ры зву­чит так ра­дос­тно и  ли­ку­юще, ее те­мы столь неж­ны и по­бед­ны, что сколь­ко  раз мы бы не слу­шали ее, она  от­зы­ва­ет­ся в нас счас­тли­вым би­ени­ем сер­дца….

Итак, эти зву­ки на­чина­ют за­пол­нять со­бой прос­транс­тво те­ат­раль­но­го за­ла Majestic - theater, под­ни­мать­ся в ку­пол…

Здравс­твуй­те, ма­эс­тро Рос­си­ни!

Под уп­равле­ни­ем ди­риже­ра Дэ­вида Ан­гу­са   лю­бимая  увер­тю­ра  в ис­полне­нии ор­кес­тра зву­чит мяг­ко, ли­рич­но, свет­ло, в ней нет ни­чего фан­фарно­го, но из­на­чаль­но  в ней по­ют, пе­рели­ва­ют­ся, зве­нят  ее не­пов­то­римые  нес­равнен­ные лейт-мо­тивы.

Крас­ный па­рад­ный бар­хатный за­навес, на­конец,    раз­дви­нул­ся и над от­крыв­шей­ся сце­ной взмет­ну­лись ухо­дящие в  верх, к ко­лос­ни­кам спра­ва, сле­ва и по цен­тру лес­тни­цы. У них нет опор, у них нет за­вер­ше­ний, они по­вер­ну­ты   фрон­таль­но и бо­ком, и в пос­леднем слу­чае явс­твен­но вид­но, что лес­тни­цы - смон­ти­рова­ны из че­го-то вро­де пе­ноп­ласта, по ним ник­то не ста­нет взбе­гать, они- ме­тафо­ра, шут­ка, вы­дум­ка под стать ве­селой му­зыке!  Ведь лес­тни­ца   в сю­жете опе­ры - важ­ней­ший пред­мет,  с ее по­мощью ге­рои на­де­ют­ся сбе­жать из до­ма, где ге­ро­иню Ро­зину на­силь­но хо­чет взять в же­ны ее опе­кун ста­рый  Бар­то­ло.  И сра­зу  дух спек­такля - иг­ра - по­ведет дей­ствие. Оно раз­ви­ва­ет­ся боль­шей частью на двух вы­соких сдви­га­емых навс­тре­чу и раз­дви­га­емых в сто­роны   фу­рах. 

Ска­жем,   док­тор Бар­то­ло, ут­вер­жда­ющий, что его не про­ведешь, сто­ит на фу­ре сле­ва,  там его по­кои, а Ро­зина, по­ющая свои зна­мени­тую ка­вати­ну "В по­луноч­ной ти­шине" и  арию "Я так без­ро­пот­на"  о том, что она все пос­та­вит на сво­ем,   на фу­ре спра­ва, слов­но в баш­не, где она за­пер­та. При­выч­ных для пос­та­нов­ки этой опе­ры па­виль­он­ных де­кора­ций нет. Ге­рои слов­но па­рят на­вер­ху, ред­ко спус­ка­ясь   вниз на сце­ну. Офор­мле­ние спек­такля   вы­пол­ни­ла ху­дож­ник Джу­лия Ну­лин-Ме­рат. А сце­ничес­кие кос­тю­мы в озор­ном буф­фонном сти­ле, про­дол­жив   иг­ро­вую ли­нию  де­кора­тора, при­дума­ла Джи­ан­лу­ка Фа­лаши. 

Пер­со­нажи  объ­еди­нены та­кой де­талью одеж­ды как чул­ки, и эти чул­ки на всех с  про­доль­ны­ми ши­роки­ми  по­лос­ка­ми,  на муж­чи­нах- чер­но-бе­лые,  на жен­щи­нах  не­мыс­ли­мо  яр­кие.  Ро­зина ще­голя­ет в крас­ных чул­ках с бе­лыми по­лос­ка­ми, от­кры­тыми до ко­лена,   та­кова дли­на юб­ки   ее   ро­зово­го платья.  Ко­мичес­кий жанр опе­ры, то что на­зыва­ли опе­рой -буф­фа, под­чер­кнут об­щим ху­дожес­твен­ным ре­шени­ем пос­та­нов­ки. Ведь пер­со­нажи за­имс­тво­ваны   из те­ат­раль­но­го жан­ра   commedia dell'Arte.

Итак, влюб­ленные    Ро­зина и Аль­ма­вива под име­нем Лин­до­ра, си­дя  на краю фу­ры, вер­хняя пло­щад­ка ко­торой вы­пол­ня­ет фун­кцию ком­на­ты Ро­зины, све­шива­ют но­ги, ко­торы­ми слег­ка бол­та­ют, слов­но кук­лы на шир­ме ку­коль­но­го те­ат­ра.  А ког­да они уса­жива­ют­ся за бу­тафор­ский ро­яль спи­ной к пуб­ли­ке и на­чина­ют иг­рать в че­тыре ру­ки, под­пры­гивая на по­душ­ках сво­их си­дений, зал от­кро­вен­но хо­хочет. Наз­ва­ние про­из­ве­дения, ко­торое они   по­ют для от­во­да глаз Бар­то­ло, на­зыва­ет­ся "Тщет­ная пре­дос­то­рож­ность", и на­мек оче­виден, не удас­тся  ста­рому опе­куну раз­ру­шить лю­бовь мо­лодых!   Ре­жис­сер  пос­та­нов­ки  Ро­зет­та Куч­чи слов­но да­ет по­нять: мы здесь  в этом спек­такле шу­тим,  иг­ра­ем, озор­ни­ча­ем,  обыг­ры­ва­ем си­ту­ации,  не пре­тен­дуя на дос­то­вер­ность, мы слег­ка ва­ля­ем ду­рака,   что­бы не бы­ло ба­наль­ной ску­ки, что­бы с ари­ями, ду­эта­ми, ан­сам­бля­ми со­еди­нялось ве­селье на сце­не!

И до вступ­ле­ния в дей­ствие, до сво­ей пер­вой ис­кро­мет­ной арии нед­ви­жимо  в крес­ле,   по­хожем  на компь­ютер­ное, как-то  под­ве­шен­ное в цен­тре,  в спо­кой­ной по­зе ожи­дания пре­быва­ет вы­сокий ху­доща­вый мо­лодой че­ловек  в  длин­но­полом оде­янии  с пе­ред­ни­ком  ра­боче­го - мас­те­рово­го, на  пле­чах ко­торо­го нет при­выч­но­го    оде­яния  - ко­рот­кой ис­пан­ской кур­тки без зас­тежки, по­лучив­шей наз­ва­ние  фи­гаро, по име­ни  ге­роя, тра­дици­он­но ее но­сив­ше­го - зна­мени­того Фи­гаро!  Это имя ста­новит­ся нас­коль­ко сим­во­лич­ным, что в 1826 -ом го­ду  его бе­рет в ка­чес­тве наз­ва­ния фран­цуз­ская па­риж­ская га­зета, га­зета "Le Figaro".

  А на сце­не   по об­ли­ку пер­во­началь­но   не по­хожий на сво­их пред­шес­твен­ни­ков  не­обыч­но вы­сокий  Фи­гаро - Мэтью Ворс.  На­конец, нас­ту­па­ет мо­мент, ког­да он, си­дящий и мол­ча­щий, всту­па­ет в дей­ствие, на­чиная свою зна­мени­тую ка­вати­ну, и справ­ля­ет­ся с ней, вы­певая все фра­зы с от­тенка­ми лу­кавс­тва, за­дора,   ве­селос­ти, так, что крас­ки  го­лоса это­го слу­ша­емо­го впер­вые пев­ца свер­ка­ют! Он, не­похо­жий по кос­тю­му на при­выч­но­го сво­его ге­роя - дос­той­ный про­дол­жа­тель сво­их пред­шес­твен­ни­ков!

Пе­вец   дос­та­точ­но вир­ту­озен во­каль­но, ког­да вклю­ча­ет раз­ные тем­бры и крас­ки, изоб­ра­жая всех, ко­му он ну­жен, и кто его зо­вет! Сов­сем не прос­то пред­стать на сце­не и справ­лять­ся с во­каль­ной и сце­ничес­кой   пар­ти­ей Фи­гаро- пер­со­нажем, воп­ло­ща­ющим луч­шие свой­ства че­лове­ка из на­рода: здра­вый смысл, лу­кавс­тво, сме­лость,  ода­рен­ность, ведь он и со­чини­тель сти­хов и пе­сен,  прек­расный ги­тарист и по­мощ­ник влюб­ленных! Фи­гаро, ус­пе­ва­ющий всю­ду: "Фи­гаро здесь, Фи­гаро там, Фи­гаро бра­во, бра­во, бра­вис­си­мо…" - жи­вой ве­селый изоб­ре­татель­ный   хо­рош и дос­то­верен в этом спек­такле, на­рочи­то от дос­то­вер­ности от­ка­зыва­юще­гося!  Во вре­мя ка­вати­ны Фи­гаро  с ко­лос­ни­ков   спус­ка­ют­ся боль­шу­щие нож­ни­цы- сим­вол   ра­боче­го инс­тру­мен­та   се­виль­ско­го ци­рюль­ни­ка… На­нятые  Лин­до­ром, скры­ва­ющим­ся за этим име­нем гра­фом Аль­ма­вивой, ор­кес­тран­ты для се­рена­ды Ро­зине под ее бал­ко­ном, так­же "от­ме­чены" чул­ка­ми в по­лос­ку ( чер­ны­ми с бе­лым). Эти же ста­тис­ты в та­ких же чул­ках поз­же по­явят­ся уже как пред­ста­вите­ли по­лиции, выз­ванные док­то­ром Бар­то­ло, что­бы из­гнать из до­ма об­ма­ном про­ник­ше­го Аль­ма­виву. Мож­но ска­зать, что  раз­ноцвет­ные чул­ки в по­лос­ку ста­новят­ся зна­ком, объ­еди­ня­ющим всех пер­со­нажей в один ор­ден - Ор­ден в честь бес­смертной   буф­фонной ко­медии! 

И раз­гадкой, по­чему в за­ле сре­ди пуб­ли­ки бы­ло нес­коль­ко мо­лодых дам, на­ряд­ных   как для ба­ла, но в не­объ­яс­ни­мых с точ­ки зре­ния здра­вого смыс­ла чул­ках в  ши­рокую  про­доль­ную по­лос­ку. Ког­да по окон­ча­нии спек­такля они выш­ли на сце­ну,   ста­ло по­нят­но, что они так­же при­над­ле­жат премь­ере, ей при­сяга­ют,  бы­ли ее учас­тни­ками по кос­тю­мер­но­му и  ди­зай­нер­ско­му це­хам.

В пар­тии Ро­зины выс­ту­па­ет Да­ни­эла Мак- об­ла­датель­ни­ца кра­сиво­го  гиб­ко­го  мец­цо-соп­ра­но. Из­на­чаль­но Рос­си­ни на­писал пар­тию Ро­зины для  ко­лора­тур­но­го мец­цо-соп­ра­но. Но тра­диция сло­жилась так, что ча­ще  эту пар­тию  тран­спо­ниру­ют  для ко­лора­туры. В му­зыкаль­ном те­ат­ре име­ни К.С .Ста­нис­лав­ско­го и В.И. Не­миро­вича-Дан­ченко   в Мос­кве че­реду­ют две вер­сии: иног­да по­ет Ро­зину ко­лора­тур­ное соп­ра­но, иног­да мец­цо-соп­ра­но. Так бы­ло за­дума­но са­мим К.С. Ста­нис­лав­ским, пос­та­вив­шим эту опе­ру, ко­торая де­сяти­летия сох­ра­нялась бе­реж­но в ре­пер­ту­аре те­ат­ра, и ос­та­валась жи­вой, слов­но при­думан­ной се­год­ня!

В ны­неш­ней бос­тон­ской премь­ере   ге­ро­иня бы­ла пред­став­ле­на   в со­от­ветс­твии с ав­тор­ской пар­ти­турой. Ко­кет­ли­вая ин­же­ню - она впол­не со­от­ветс­тво­вала по быс­тро­те со­об­ра­зитель­нос­ти Фи­гаро! Пись­мо, ко­торое он хо­чет, что­бы она на­писа­ла Лин­до­ру, уже го­тово, что­бы его пе­редать…Ка­вати­на из пер­во­го дей­ствия  "В по­луноч­ной ти­шине" и ария   вто­рого дей­ствия  спе­ты мо­лодой пе­вицей, сле­ду­ющей     луч­шим   тра­дици­ям…

И зак­ру­тилось, по­нес­лось!     Поч­тенный дон Ба­зилио в тра­дици­он­ной шля­пе  - Дэ­вид Кра­уфорд      ис­полнил, слов­но пре­под­нес   зна­мени­тую арию о Кле­вете. При этом он в зе­лено­ватом све­те нап­равлен­но­го на не­го про­жек­то­ра слег­ка на­поми­нал пу­га­ющую фи­гуру Хол­лу­ина.   В  сле­ду­ющем по­яв­ле­нии, ког­да ему учас­тни­ки дей­ствия сво­им хо­ром   за­моро­чат го­лову, уве­ряя в том, что он бо­лен, вид его ста­новит­ся со­вер­шенно по­терян­ным. Аль­ма­вива - Дже­сус  Гар­сиа  пос­ле  спе­той   нем­но­го нап­ря­жен­но се­рена­ды  в пер­вом дей­ствии  ко вто­рому ак­ту уже заз­ву­чал  с пол­но­той яр­кости и  звон­кости  те­нора. Его пе­ре­оде­вания   по­оче­ред­но в сол­да­та, нап­ра­шива­юще­гося на пос­той, и в учи­теля му­зыки, за­менив­ше­го яко­бы за­болев­ше­го до­на Ба­зилио,  ока­зыва­ют­ся ра­зоб­ла­чены. Воз­можность дос­тичь счастья у влюб­ленных ви­сит на во­лос­ке. Док­тор Бар­то­ло в ве­лико­леп­ном ис­полне­нии Сти­вена Кон­ди   ка­жет­ся по-сво­ему не ме­нее одер­жи­мым иде­ей же­нить­ся на Ро­зине, чем Аль­ма­вива. Его во­кал, ре­чита­тивы пре­под­не­сены мас­тер­ски, объ­ем­но, ха­рак­терно. Слу­жан­ка Бер­та(Ми­шел Трэй­нор), пред­став­ленная как по­жилая осо­ба, меч­та­ющая о том, что­бы Бар­то­ло же­нил­ся на ней, по­ет с во­оду­шев­ле­ни­ем, иро­ни­ей и вир­ту­оз­ностью арию "Ста­ричок ре­шил же­нить­ся" ,  де­монс­три­руя от­личные вер­хи  зву­чаще­го по-мо­лодо­му соп­ра­но, сры­вая шквал ап­ло­дис­ментов.    И в   ней    брыз­жет ра­дость жиз­ни!  Ан­самбль из 9 -ти учас­тни­ков спек­такля   ста­новит­ся апо­фе­озом пер­во­го дей­ствия.

Пре­пятс­твия на пу­ти к счастью во вто­ром ак­те ус­тра­ня­ют­ся и ра­зыг­ры­ва­ют­ся дос­ти­жени­ем по­бед!   Ро­зина уз­на­ет, что Лин­дор, ко­торо­му она от­да­ла свое сер­дце, хо­чет ее са­мую от­дать ка­кому-то Аль­ма­виве, и сго­ряча от оби­ды ре­ша­ет при­нять пред­ло­жение Бар­то­ло.  И все счастье мо­лодых мог­ло бы рух­нуть, ес­ли бы  Фи­гаро   не ус­пел объ­яс­нить  Ро­зине, что Аль­ма­вива и Лин­дор- од­но и то же ли­цо. Тог­да нуж­но бе­жать, и  вос­поль­зо­вать­ся при­пасен­ной лес­тни­цей…. Но как бе­жать, ког­да нуж­но спеть "Ти­хо, ти­хо  ос­то­рож­но"…. Дей­ствие при­ос­та­нав­ли­ва­ет пле­нитель­ный ан­самбль, и да­лее вы­яс­ня­ет­ся, что лес­тни­ца ис­чезла, ее об­на­ружил и заб­рал Бар­то­ло… И уже все   вновь в бе­зыс­ходнос­ти по­тому, что по­яв­ля­ет­ся но­тари­ус для зак­лю­чения брач­но­го со­юза Ро­зины с Бар­то­ло, но Аль­ма­вива кое-че­му ус­пел на­учить­ся у Фи­гаро, он пе­рех­ва­тыва­ет но­тари­уса для  бра­ка Ро­зины с ним. А по­явив­ший­ся Ба­зилио уже не по­меха, Аль­ма­вива да­рит ему дра­гоцен­ный пер­стень… И сле­ду­ет зна­мени­тая реп­ли­ка Ба­зилио: "У гра­фа в кар­ма­не та­кие ар­гу­мен­ты"…

Сколь­ко ис­кро­мет­но­го ве­селья в   стре­митель­но сме­ня­ющих­ся сце­нах…

В ны­неш­ней премь­ере БЛО го­лоса всех пев­цов , на­чиная от ис­полни­теля ма­лень­кой  ба­рито­наль­ной  пар­тии Фь­орел­ло(слу­ги Аль­ма­вивы) - Вин­сента Тур­ре­гано, до  всех ис­полни­телей глав­ных пар­тий, зву­чали, да­ря нас­лажде­ние слу­шате­лям.  А   без­дна вы­дум­ки и озорс­тва, от­крыв­ша­яся по во­ле ре­жис­се­ра -пос­та­нов­щи­ка, ху­дож­ни­ка- де­кора­тора, ху­дож­ни­ка по кос­тю­мам   про­дол­жи­ли ве­ковое шес­твие по   опер­ным  те­ат­рам  ми­ра это­го ве­лико­го ше­дев­ра.

 Здравс­твуй­те, ма­эс­тро   Джо­аки­но Рос­си­ни!