Американский расизм

Первую работу я потерял через 3 недели. Мой маленький босс просто позвонил мне и сказал: «Работы нет, когда будет, позвоню. Завтра не приходи».

Опять пришлось обратиться за помощью к ведущей NAYANA.  У жены работы не было. Мы начинали понимать, что работа в Америке – состояние шаткое. Никто не гарантирует, а тем более не заставляет работать. Работ на всех не хватает, а для того, чтобы удержаться на работе, надо работать хорошо. С большой государственной точки зрения это положительно – при здоровом капитализме какой-то процент безработных должен существовать. Но как быть нам? Как платить за квартиру, покупать еду и одежду, как жить?

Многие из наших, понимая риск не иметь гарантированную работу, сразу перешли на социальное обеспечение. Вэлфер – так называется программа помощи бедным в Америке. Да, вэлфер спас многих эмигрантов от нищеты. В то же время вэлфер приводил к привычке не работать, безделью. А главное, надо было все время доказывать, что ты бедный. Это отрицательно отражалось на уровне жизни, на отношениях в семье.

Эмиграция быстро разделилась на тех, кто выбрал жизнь на пособии, и тех, кто пошел работать. Мы пошли работать.
 
   Помощник сантехника – так называлась моя первая работа. Зарплата: два с половиной доллара в час. Компания состояла из хозяина, довольно пожилого польского еврея Зелика, чернокожего мастер-сантехника Майка и меня, молодого помощника: принеси – подай.

Зелик говорил немного по-русски. Он сидел в каком-то сибирском лагере, как поляк, потом воевал в польском корпусе в составе Красной Армии. Затем по договору СССР с польским правительством после войны вернулся в Польшу. Зелик рассказывал, как встречали поляки тех немногочисленных евреев, которые разными путями уцелели в войне и возвращались в Польшу. Еврейские дома и магазины были разграблены, синагоги уничтожены. Евреев не пускали к себе домой. Дошло до погромов и убийств. Польский антисемитизм превосходил немецкий. Тогда же начали проявляться и многочисленные факты скотского отношения поляков к соседям-евреям во время Второй Мировой Войны, во время немецкой оккупации. Холокост, лагеря смерти, газовые камеры – фотографии ужасов поползли по миру.

Польша говорит, что все преступления против евреев совершали немцы. Мы, евреи, говорим, что не только немцы, но и поляки, литовцы, украинцы…
 
- Иду по улице Кракова, где мы жили до войны, - рассказывал мне Зелик, - Смотрю, идут люди в хасидской одежде, черные длинные лапсердаки, черные фетровые шляпы. Евреи! Но, оказалось, это были поляки, разграбившие синагогу…

… Не в силах обеспечить безопасность евреев, польское правительство разрешило им выехать в только что образованный Израиль. Эти бывшие польские евреи, многие из которых воевали на фронтах, стали мощной составляющей еврейского государства. Именно они первыми поняли, что в этом мире никто не защитит евреев от врагов, кроме самих себя. Сионизм после войны приобрел новое значение: государство Израиль – это не только наша земля, где мы имеем право жить, но и земля, где мы имеем шанс выжить!

   Зелик, великолепный механик, сначала попал в лагерь для переселенцев на Кипре, а потом в Израиль. Уже на Кипре он чинил сантехнику, велосипеды, кастрюли. Потом работал в Израиле. Затем попал в Америку, где и основал маленькую сантехническую компанию. Он научил меня многому, этот ужасный с тяжелым характером Зелик, мой первый капиталист-эксплуататор. И мой первый учитель в Америке. Спасибо ему!

А мастер-сантехником в нашей компании был чернокожий Майк, почти коренной американец. На самом деле его привезли родители еще ребенком из Ямайки. У Майка тоже, как и у Зелика, был тяжелый характер. Сантехнику он знал великолепно, но на этом его положительные качества заканчивались. Получал Майк раз в десять больше меня, все время переругивался с хозяином, всегда был чем-то недоволен. Майк не любил белых за то, что они белые; Зелика за то, что он хозяин; меня за то, что я молод, а ему скоро на пенсию. Однажды Зелик сказал мне, что по требованию Майка, ему уже пришлось уволить несколько помощников. Майк начал рычать и на меня. В течение дня Зелика не было, и мы работали вдвоем. Майк злился на меня за то, что я не понимаю, как по-английски молоток, труба, гаечный ключ.

«Хаммер,- понимаешь, - хаммер» - зверел Майк, выпучив на меня глаза. Он жаловался Зелику, что ему невозможно работать с таким, как я, тупым и необразованным помощником. Майку и в голову не приходило, что на свете есть люди, не говорящие по-английски.

- И потом он глухой, - кричал Майк Зелику, - Что я ему не говорю, он не слышит. Купи ему слуховой аппарат.

И это было правда, он обращался ко мне, а я смотрел на него молча, не реагируя. Вам смешно? Сейчас мне тоже.

Понимая, что скоро Майк меня выдавит, я приготовил дома по словарю речь. Однажды, когда мы остались вдвоем с Майком в каком-то глухом подвале, я прочитал ему эту речь:

- Ты, черная обезьяна, - сказал я, - Если ты не прекратишь жаловаться на меня хозяину, тебе здесь в подвале наступит конец! В подтверждение своих слов я держал в руках огромный сантехнический ключ… Мне было 35. Майку 62…

Майк не сказал ни слова. Отвернулся и ушел. Мы продолжали работать. Жалобы прекратились. Однажды нам пришлось устанавливать джакузи, совершенно новое оборудование в те времена, ни Зелик, ни Майк понятия не имели с чего начать. А когда я попросил технический паспорт и, прочитав его, рассказал им, что нужно делать, они онемели. Хозяин повысил мне зарплату на 25 центов в час, а Майк стал со мной советоваться по сантехнике. Естественно, я продолжал таскать газовые баллоны, тяжелые унитазы и даже чугунные ванны по этажам. Тогда это было для меня не сложно. 

   Зелик принес в обеденный перерыв три огромных бутерброда, бутылку водки и коробку апельсинового сока. Я налил себе полстакана водки и поднес ко рту.

- Стой, - заорал Майк, - Разбавь водку апельсиновым соком, иначе ты сожжёшь все внутри себя.

Я засмеялся, а Зелик сказал:

- Не беспокойся за этих рашен. Они привыкли.
 
   Сейчас, прожив много лет в Америке, я никогда бы не назвал черных обезьянами. Среди них есть, так же, как и среди белых, умные и глупые, хорошие и плохие, добрые и злые. Если вы заблудились в дороге, черные помогут быстрее, чем белые.

Нам, евреям, не подходит расизм. Мы не совсем белые, даже если у некоторых голубые глаза и белые кудри. Тем из нас, кто думает, что мы ближе к белым англосаксам, арийцам, славянам, советую спросить последних, считают ли они нас своими братьями?

Мир через 100-200 лет будет смуглым, и в этом нет никакой проблемы. Современный Израиль гораздо легче находит общий язык с не европейскими странами: Китаем, Индией, христианской Африкой. С Европой наша любовь не сложилась.

   Это давно поняли американские евреи, которые еще в 60-х годах прошлого столетия взяли курс на сближение с черными американцами. Евреи поддержали движение «Черных пантер», понимая, что расизм и антисемитизм имеют общие корни. Еще не так давно в Америке можно было встретить надписи: «Только для белых». Порывшись немного в истории, я узнал, за такими дверьми евреев тоже не ждали, а кое-где было написано: «Не для евреев». Не надо думать, что ККК (Ку-Клукс-Клан) был создан для защиты белых евреев.

…Факт, рассказанный мне пожилым евреем- американцем. Звали его Фил.

- Мы жили тогда в штате Южная Каролина. Было это до войны. На дверях одного из ресторанов появилась надпись: «Собакам и евреям не входить!» Да-да, именно такая надпись. И это было ненаказуемо тогда! Мы, молодые евреи, блокировали этот ресторан, не пуская посетителей, пока хозяин не снял эту надпись…

Сегодня немало чернокожих считают себя евреями, посещают синагоги, живут по-еврейски. И в Америке, и в Израиле. Но еще большее число их переходит в Ислам, особенно в тюрьмах США. Эти, к сожалению, не становятся нашими друзьями.
 
А через полгода Зелик вышел на пенсию, закрыв компанию, и мы с Майком стали официальными американскими безработными. Помню, огромные очереди в офисе за получением пособия по безработице. Молчаливые люди, неприятное чувство тревоги. Надписи на английском, испанском, китайском, итальянском. На русском надписей не было.

Я нашел работу через две недели. В этот раз, поверив в мой рассказ, меня приняли инженером сантехнического отдела большой девелоперской компании с хорошей зарплатой и бенефитами.

-I am proud for you, boy! - Сказал мне Майк при встрече, - Я горжусь тобой, парень!
 
С тех пор прошло много времени. Негры начали величать себя афроамериканцами. Полит корректность перешла все границы и превратилась в раздачу бесплатных льгот и безнаказанности. В Америке появился черный расизм.
 
…Однажды в госпитале мама сказала мне:

- Скажи, можно попросить заменить этого черного доктора?

- Нет. Но почему?

- Понимаешь, - сказала мама, - этот доктор ничего не знает. Он получил льготный диплом врача…

Думаю, нормальных чернокожих американцев унижает и оскорбляет такая сверх полит корректность.

Конгресс США никогда не признал евреев этническим меньшинством, хоть нас намного меньше, чем афроамериканцев. И никогда никаких льгот нам не дал.

И правильно сделали американские конгрессмены: позор-то был бы какой – льготы за то, что ты еврей!

Первая американская работа