Наши меньшие братья по оружию

Го­ворят, что ког­да лю­ди от­ка­зались от по­мощи жи­вот­ных в поль­зу ма­шин и тех­но­логий, то они ут­ра­тили часть сво­ей ду­ши. Зву­чит это кра­сиво, но, увы, вер­но лишь от­части. Ведь не каж­дый, кто вла­де­ет жи­вот­ным или ра­бота­ет с ним, ис­пы­тыва­ет к не­му ка­кие-то чувс­тва. Это­го нет да­же сей­час, а уж в бы­лые вре­мена лю­бовь к жи­вот­ным во­об­ще мог­ла вос­при­нимать­ся как чу­дачес­тво. И ког­да выш­ли пер­вые за­коны о гу­ман­ном об­ра­щении с жи­вот­ны­ми (Ве­ликоб­ри­тания 1824-й год, США 1866-й, Гер­ма­ния 1934-й), то они выз­ва­ли в об­щес­тве, мяг­ко го­воря, та­кое же не­пони­мание, как и пер­вые за­коны о борь­бе с ку­рени­ем. Ведь жи­вот­ных час­то прос­то ис­поль­зо­вали, экс­плу­ати­рова­ли, ста­вя праг­ма­тизм и це­лесо­об­разность вы­ше люб­ви и ми­лосер­дия. Осо­бен­но не­лег­ко им при­ходи­лось на вой­не, где лю­ди не жа­ле­ют и се­бе по­доб­ных. Од­на­ко у ме­дали есть две сто­роны, и в то же вре­мя имен­но на вой­не по­яви­лось иное, ду­шев­ное от­но­шение к жи­вот­ным, ко­торое мож­но наз­вать мен­таль­ной связью меж­ду че­лове­ком и ко­нем, или че­лове­ком и со­бакой. Это бы­ло боль­ше, чем при­вязан­ность или жа­лость, нам­но­го боль­ше! Ук­ро­щен­ная смир­ная ло­шадь хо­роша в обо­зе, а выд­ресси­рован­ная со­бака в ка­чес­тве ох­ранни­ка или ищей­ки. Но в бою час­то воз­ни­кали кри­тичес­кие си­ту­ации, ког­да че­ловек мог по­лагать­ся не на по­кор­но­го ра­ба, а на ини­ци­атив­но­го бо­ево­го то­вари­ща, по­рою со­вер­ша­юще­го не­воз­можное. А еще сол­дат нуж­дался в по­нима­ющем с од­но­го взгля­да то­вари­ще – а кто мо­жет это луч­ше, чем со­бака, кош­ка, конь? За­дол­го до по­яв­ле­ния во­ен­ных пси­холо­гов их фун­кции в ка­кой-то ме­ре вы­пол­ня­ли чет­ве­роно­гие лю­бим­цы. Ска­жем боль­ше, в жес­то­кой ар­мей­ской ат­мосфе­ре, где доб­ро­та по от­но­шению к лю­дям мо­жет быть прев­ратно ис­толко­вана, об­ще­ние с жи­вот­ны­ми не­ред­ко бы­ло и ос­та­ет­ся единс­твен­ным спо­собом не ос­ко­тинить­ся. И ес­ли в тех­ни­чес­ком пла­не жи­вот­ных в ар­мии дав­но уже за­мени­ли ме­ханиз­мы и элек­тро­ника, то в пси­холо­гичес­ком ни­какой «моз­гоправ» не за­менит доб­ро­душ­но ты­чущий­ся в вас мок­рый нос и ра­дос­тно ви­ля­ющий хвост.

Великая конная армия

Че­лове­чес­тво ве­дет вой­ны с не­запа­мят­ных вре­мен, но имен­но ло­шадь поз­во­лила сде­лать их мас­штаб­ны­ми. Ес­ли взять «пе­шие» го­сударс­тва эпо­хи мед­но­го ве­ка и ран­ней брон­зы, та­кие как Еги­пет пе­ри­ода Древ­не­го царс­тва и Шу­мер, то они рос­ли мед­ленно, ве­ками, не спе­ша за­во­евы­вая ок­рес­тные зем­ли. Боль­шие по­ходы бы­ли воз­можны раз­ве что на реч­ных и мор­ских су­дах. Ко­неч­но, уже тог­да в по­воз­ки зап­ря­гали бы­ков и ос­ли­ков, но ско­рость пе­ред­ви­жения та­ких ар­мий бы­ла очень мед­ленной. Всё из­ме­нилось с мо­били­зации на вой­ну ло­шадей. Пер­вы­ми в ис­то­рию на ко­лес­ни­цах вор­ва­лись хет­ты, у ко­торых но­вый вид бо­ево­го тран­спор­та пе­реня­ли егип­тя­не и дру­гие на­роды. За­тем ло­шадь осед­ла­ли, по­яви­лась ка­вале­рия и кон­ная раз­ведка, ско­рость и даль­ность дос­тавки до­несе­ний воз­росли в ра­зы. С то­го вре­мени кар­та ми­ра ста­ла стре­митель­но ме­нять­ся, осо­бен­но во вре­мя на­шес­твий во­инс­твен­ных ко­чев­ни­ков. Без ло­шади не бы­ло бы Ве­лико­го пе­ресе­ления на­родов и за­во­ева­ний Ат­ти­лы, не воз­никла бы араб­ская ци­вили­зация, мон­го­лы не дош­ли бы на за­пад даль­ше Ис­сык-Ку­ля, не бы­ло бы крес­то­вых по­ходов. Служ­ба в ка­вале­рии рез­ко вы­деля­ла во­инов: сос­ло­вие рим­ской арис­токра­тии дол­го на­зыва­лось «всад­ни­ками», а вся ис­то­рия ев­ро­пей­ско­го сред­не­веко­вого дво­рянс­тва это ис­то­рия кон­ных ры­царей. С по­яв­ле­ни­ем ог­нес­трель­но­го ору­жия роль ло­шади в ар­мии не умень­ши­лась, а воз­росла: она во­зила пуш­ки, а дра­гуны (кон­ные стрел­ки) бы­ли весь­ма эф­фектив­ным ро­дом вой­ск до се­реди­ны 20-го ве­ка.

Но и с по­яв­ле­ни­ем в ар­мии ав­то­моби­лей, тя­гачей и бро­нетех­ни­ки, ло­шади еще вер­но слу­жили нес­коль­ко де­сяти­летий. Ведь хо­тя Вто­рую ми­ровую на­зыва­ли «вой­ной мо­торов», чис­ло учас­тво­вав­ших в ней ло­шадей в ра­зы пре­выша­ет об­щее чис­ло ис­поль­зо­вав­шихся ма­шин – мил­ли­оны про­тив со­тен ты­сяч. Се­год­ня в это труд­но ве­рит­ся, по­тому что в ки­но нам по­казы­ва­ют, что сол­да­ты тех вре­мен пе­ред­ви­гались на гру­зови­ках и бро­нет­ран­спор­те­рах, а ло­шади раз­ве что тя­нули лег­кую «со­роко­пят­ку» или бы­ли тран­спор­том пар­ти­зан. Но это не так! Взять, нап­ри­мер, ар­мию гит­ле­ров­ской Гер­ма­нии, ко­торую мно­гие оши­боч­но счи­та­ют са­мой мо­тори­зиро­ван­ной и тех­ни­чес­ки прод­ви­нутой для сво­его вре­мени. На са­мом де­ле не­мец­кая эко­номи­ка не мог­ла обес­пе­чить её дос­та­точ­ным ко­личес­твом над­ле­жащей тех­ни­ки. И не от хо­рошей жиз­ни в 1939-41 гг. в Вер­махт бы­ли соб­ра­ны тро­фей­ные тан­ки и мо­били­зова­ны граж­дан­ские ав­то­моби­ли со всей Ев­ро­пы, что соз­да­вало го­лов­ную боль для по­левых ре­мон­тных мас­тер­ских. Но и это­го бы­ло не­дос­та­точ­но, по­это­му в СССР не­мец­кая ар­мия втор­глась на 300 ты­сячах по­воз­ках (в каж­дой 2-4 ло­шади) и кон­ных ору­дий­ных уп­ряжках (от 1 до 8 ло­шадей). Боль­ше все­го кон­ной тя­ги бы­ло в пе­хот­ных ди­визи­ях, где в каж­дой слу­жили от 2,5 до 6,3 ты­сяч ло­шадей (при 250 гру­зови­ках). И это не толь­ко ог­ромные обо­зы, ар­тилле­рий­ский полк, от­дель­ные про­тиво­тан­ко­вые ба­тареи, са­пер­ные и ме­дицин­ские под­разде­ления, но и раз­ведка. Ти­пич­ный раз­ве­дыва­тель­ный ба­таль­он пе­хот­ной ди­визии Вер­махта имел в сво­ем сос­та­ве 9 ав­то­моби­лей, два мо­тоцик­ла и бо­лее двух­сот вер­хо­вых ло­шадей. То есть не­мец­кие до­зоры пе­ред­ви­гались в ос­новном вер­хом, хо­тя в ки­но они ез­дят толь­ко на мо­тоцик­лах! Для со­дер­жа­ния это­го ог­ромно­го кон­но­го «пар­ка» в ди­визии, по­мимо сол­дат-воз­ниц, име­лась спе­ци­аль­ная ве­тери­нар­ная ро­та, за­нимав­ша­яся ле­чени­ем и под­ковкой жи­вот­ных, обес­пе­чени­ем их про­пита­ния. Кро­ме то­го, в Вер­махте и СС су­щес­тво­вали от­дель­ные ка­вале­рий­ские пол­ки, бри­гады и це­лые ди­визии. Имен­но в ка­вале­рий­ских час­тях слу­жили 110 ты­сяч со­вет­ских кол­ла­бора­ци­онис­тов. В ос­новном на ко­нях пе­ред­ви­гались по­лицаи, ан­ти­пар­ти­зан­ские и ка­ратель­ные от­ря­ды – гру­зови­ки прос­то не смог­ли бы про­ехать по раз­мы­тым про­сел­кам или гор­ным тро­пам, к то­му гу­дящие и та­рах­тя­щие ав­то­моби­ли за ки­ломет­ры вы­дава­ли приб­ли­жение та­ких групп, сво­дя на нет эф­фект вне­зап­ности.

Чис­ло ло­шадей в не­мец­кой ар­мии рос­ло всю вой­ну: 573 ты­сячи в сен­тябре 1939-го, 771 ты­сяча в мае 1940-го, бо­лее мил­ли­она ле­том 1941-го и 1,380 мил­ли­она к ле­ту 1943-го. Все­го же на служ­бу Рей­ху бы­ли мо­били­зова­ны бо­лее трех мил­ли­онов ло­шадей, бо­лее по­лови­ны из ко­торых по­гиб­ли. Для срав­не­ния, возь­мем дан­ные по ав­то­моби­лям: от 95 ты­сяч к на­чалу Вто­рой ми­ровой до 750 ты­сяч к кон­цу 1944 го­да. По чис­лу ло­шадей не­мец­кой ар­мии лишь нем­но­гим ус­ту­пала фран­цуз­ская, имев­шая в строю на сен­тябрь 1939-го без ма­лого 520 ты­сяч ло­шадей.

В Крас­ной ар­мии на 22 и­юня 1941 го­да слу­жили 526 ты­сяч ло­шадей. Это при том, что ав­то­моби­лей и тя­гачей в ней бы­ло 272 ты­сячи (из них 105 ты­сяч ЗИС-5 и 151 ты­сяча «по­луто­рок» ГАЗ-АА), то есть тог­да она бы­ла да­же бо­лее мо­тори­зиро­ван­ной, чем ее про­тив­ник. Од­на­ко ко­лос­саль­ные по­тери пер­вых ме­сяцев вой­ны из­ме­нили это со­от­но­шение, и уже осенью 1941-го кон­ная тя­га в Крас­ной ар­мии иг­ра­ла глав­ную роль (1,324 мил­ли­она ло­шадей про­тив 190 ты­сяч ав­то­моби­лей). С 1942 по 1945 го­ды штат­ная чис­ленность ло­шадей в Крас­ной ар­мии сос­тавля­ла око­ло 2 мил­ли­онов. Бы­ло 76 од­них толь­ко от­дель­ных гу­жевых ба­таль­онов, дос­тавляв­ших бо­еп­ри­пасы и про­дук­ты от бли­жай­ших же­лез­но­дорож­ных стан­ций к во­евав­шим на фрон­те пол­кам и ди­визи­ям. В Крас­ной ар­мии нас­чи­тыва­лось сто ты­сяч ка­вале­рис­тов (кон­ных стрел­ков), при­нимав­ших учас­тие во мно­гих из­вес­тных сра­жени­ях, от бит­вы за Мос­кву до штур­ма Бер­ли­на. Вот вам и «вой­на мо­торов»!

И все же ло­шадей в ар­мии ка­тас­тро­фичес­ки не хва­тало, а на фрон­тах, рас­по­ложен­ных в хо­лод­ных или очень жар­ких кли­мати­чес­ких зо­нах, они слу­жили на пре­деле вы­нос­ли­вос­ти. По­это­му на вой­ну при­зыва­ли дру­гих ко­пыт­ных груз­чи­ков и сол­дат. Так, на Се­вер­ном и Ка­рель­ском фрон­тах по­воз­ки, са­ни и ору­дия во­зили се­вер­ные оле­ни (толь­ко в 14-й ар­мии их бы­ло око­ло пя­ти ты­сяч). На их сче­ту бо­лее 10 ты­сяч вы­везен­ных ра­неных, ты­сячи тонн гру­зов. За­тем бы­ли соз­да­ны осо­бые оле­не-лыж­ные ба­таль­оны, в ко­торых оле­ни тя­нули по сне­гу не толь­ко нар­ты с гру­зом, но и сол­дат-лыж­ни­ков. Та­ким об­ра­зом, уда­валось хо­дить в раз­ве­дыва­тель­ные рей­ды, вне­зап­но и быс­тро ата­ковать по­зиции про­тив­ни­ка. Единс­твен­ным не­дос­татком оле­ней бы­ло их не­жела­ние ку­шать что-ни­будь кро­ме яге­ля – а прис­тавлен­ные к ним крас­но­ар­мей­цы пы­тались, пер­вое вре­мя, кор­мить их се­ном и да­же хле­бом. Но ведь ягель не за­пасешь, как се­но! Вот и при­ходи­лось да­вать оле­ням дол­гие пе­реры­вы на обед, от­пуская их кор­мить­ся, осо­бен­но зи­мой, ког­да ягель нуж­но ис­кать под сне­гом.

На Ле­нин­градском фрон­те, а так­же в пар­ти­зан­ских от­ря­дах мож­но бы­ло уви­деть та­кую эк­зо­тику, как руч­ные ло­си. Их пре­иму­щес­твом пе­ред ло­шадь­ми бы­ла бо­лее вы­сокая про­ходи­мость (ло­си не вяз­ли в бо­лотах) и со­вер­шенная неп­ри­хот­ли­вость в еде. А еще лось мо­жет нес­тись че­рез за­рос­ли со ско­ростью 50 км/час, что до сих пор не­дос­тупно ни­какой тех­ни­ке! При­чем, это бы­ла не им­про­виза­ция! Ис­поль­зо­вание одо­маш­ненных ло­сей в ар­мии еще в 1932 го­ду пред­ло­жил зам­ди­рек­то­ра по на­уке Мос­ков­ско­го зо­опар­ка про­фес­сор Петр Ман­тей­фель. Его тру­дами да­же был соз­дан спе­ци­аль­ный пи­том­ник до­маш­них ло­сей, в ко­тором до вой­ны ус­пе­ли выд­ресси­ровать пол­то­ры сот­ни ло­сей. Имен­но их и раз­везли в на­чале вой­ны по раз­ным ка­вале­рий­ским час­тым, а по­том не­кото­рые из них по­пали к пар­ти­занам. Ну а даль­ше слу­хи и на­род­ное твор­чес­тво соз­да­ло бай­ки о ты­сячах бо­евых ло­сях «со­хатой ар­мии Ста­лина», ко­торые бы­ли от­кро­вен­ным пре­уве­личе­ни­ем. Ведь од­но де­ло – ис­поль­зо­вать одо­маш­ненно­го и обу­чен­но­го ло­ся из пи­том­ни­ка, и сов­сем дру­гое – пы­тать­ся наг­ру­зить пок­ла­жей ди­кого лес­но­го зве­ря. С тем же ус­пе­хом мож­но бы­ло осед­лать мед­ве­дя!

А вот сре­ди жар­ких пес­ков ло­шадей за­меня­ли вер­блю­ды. Гор­ба­тые «тя­гачи» слу­жили под Ста­лин­гра­дом, вер­блю­ды во­зили лю­дей и гру­зы в не­мец­кой, италь­ян­ской и бри­тан­ской ар­мии в Аф­ри­ке. Ну а в гор­ной мес­тнос­ти лю­дям ве­рой и прав­дой слу­жили тер­пе­ливые ос­ли­ки, ко­торые не­ред­ко бы­ли единс­твен­ным воз­можным ви­дом тран­спор­та. Гру­женые меш­ка­ми и ящи­ками, пе­рево­зив­шие на се­бе ми­номе­ты и пу­леме­ты, они взби­рались уз­ки­ми тро­пами Кав­ка­за и Кар­пат, во­ева­ли на Бал­ка­нах и се­вере Ита­лии. А еще не­высо­кие ос­ли­ки бы­ли иде­аль­ным тран­шей­ным тран­спор­том, ко­торый оце­нили еще во вре­мя Пер­вой ми­ровой. При этом ос­ли­ки бы­ли не­веро­ят­но ум­ны: во вре­мя обс­тре­лов они ло­жились на дно око­пов, а не­кото­рые да­же на­учи­лись пе­ред­ви­гать­ся пол­зком! Они бы­ли од­ни­ми из нем­но­гих жи­вот­ных, по­нима­ющих всю опас­ность вой­ны, и все же храб­ро нес­ших свою труд­ную во­ен­ную служ­бу…

Ко­неч­но, ло­шадей в ар­мии ста­рались бе­речь. Не всег­да по­тому, что их лю­били и жа­лели. Но да­же для са­мого без­душно­го воз­ни­цы ло­шадь бы­ла цен­ным ка­зен­ным иму­щес­твом, за ко­торое он от­ве­чал. То­го, кто не справ­лялся со сво­ими обя­зан­ностя­ми и заз­ря за­губил жи­воти­ну, мог­ли от­пра­вить на пе­редо­вую в пе­хоту, да­же в штраф­бат. Но са­мым боль­шим на­каза­ни­ем бы­ли пос­ледс­твия по­тери ко­ня. Ка­вале­рист прев­ра­щал­ся в бес­по­лез­но­го бой­ца, бе­гом на­гоня­юще­го сво­их то­вари­щей. Ар­тилле­рий­ский рас­чет без уп­ряжки не мог быс­тро сме­нить по­зицию и ста­новил­ся лег­кой ми­шенью для про­тив­ни­ка. Без ло­шади нель­зя бы­ло эва­ку­иро­вать ра­неных, дос­та­вить в око­пы бо­еп­ри­пасы, обед. До по­яв­ле­ния тех­ни­ки ло­шадь бы­ла со­вер­шенно не­заме­нима и в мир­ной жиз­ни, и на вой­не, и бы­ла прак­ти­чес­ки единс­твен­ным жи­вот­ным, ко­торое ес­ли не лю­били, то уж точ­но ува­жали. Не­ред­ко бо­евой конь це­нил­ся до­роже сол­да­та! Хо­тя, к со­жале­нию, лишь до тех пор, по­ка ло­шадь мож­но бы­ло экс­плу­ати­ровать. По­это­му с дав­них вре­мен ис­поль­зо­вались раз­личные ме­тоды за­щиты бо­евых и обоз­ных ло­шадей. Нап­ри­мер, с кон­ца 19 ве­ка дра­гун, для ве­дения вне­зап­но­го стрел­ко­вого боя, тре­ниро­вали спе­шить­ся, по­ложить ко­ня на бок, за­лечь за не­го са­мому и вес­ти огонь. В го­ды Пер­вой ми­ровой для ло­шадей вы­пус­ка­ли раз­личные мо­дели про­тиво­газов, а с по­яв­ле­ни­ем ип­ри­та да­же оде­вали в кос­тю­мы хим­за­щиты. Так­же в хо­де войн 20-го ве­ка для ло­шадей, слу­жив­ших на пе­редо­вой, со­ору­жали спе­ци­аль­ные ук­ры­тия: это мог­ли быть как от­кры­тые ка­пони­ры, так и ло­шади­ные блин­да­жи-ко­нюш­ни. Кста­ти, вот вам и еще од­на при­чина, по ко­торой ис­поль­зо­вание ос­ли­ков в око­пах бы­ло вы­год­нее – ведь для них бы­ли нуж­ны ук­ры­тия мень­ше­го раз­ме­ра. Во­об­ще, не смот­ря на оши­боч­ный имидж не­дале­кого но уп­ря­мого жи­вот­но­го, ос­ли­ки на во­ен­ной служ­бе быс­тро за­води­ли се­бе дру­зей сре­ди лю­дей, и их очень лю­били. Вот, кста­ти, из­вес­тная фо­тог­ра­фия 1958 го­да: сол­дат 13-й бри­гады фран­цуз­ско­го Инос­тран­но­го ле­ги­она не­сет на се­бе ос­ленка. Ко­неч­но, вер­сия о том, что он пе­рено­сит его че­рез мин­ное по­ле, ока­залась прос­то кра­сивой сказ­кой. Но и прав­да то­же вы­зыва­ет са­мые доб­рые эмо­ции: во вре­мя рей­да сол­да­ты нат­кну­лись на бро­шен­но­го ос­ла­бев­ше­го ос­ленка, и не ос­та­вили его, а до­нес­ли до сво­ей ба­зы и вы­ходи­ли, где он и прос­лу­жил нес­коль­ко лет.

Ка­залось бы, что в 21-м ве­ке ло­шадь, на­конец, ос­во­боди­ли от во­ен­ной служ­бы, но это не так! Во мно­гих ар­ми­ях ми­ра (США, Рос­сия, Бри­тания, Ки­тай) еще сох­ра­ня­ют­ся от­дель­ные ка­вале­рий­ские и кон­ные тран­спортные под­разде­ления, и не толь­ко как дань тра­диции. Один из пос­ледних из­вес­тных при­меров учас­тия ло­шадей в вой­не – штурм аф­ган­ско­го го­рода Ма­зари-Ша­риф (2001), в ко­тором учас­тво­вали кон­ные мор­ские пе­хотин­цы США. Вмес­те с пос­ле­ду­ющи­ми рей­да­ми про­тив та­либов, ис­поль­зо­вание кон­но­го спец­на­за ока­залось столь ус­пешным, что с 2010 го­да Кор­пус мор­ской пе­хоты ввел курс под­го­тов­ки, на ко­тором учат ис­поль­зо­ванию ло­шадей как тран­спортно­го средс­тва, ухо­ду за ни­ми, а так­же стрель­бе с ко­ня и так­ти­ке боя аме­рикан­ских рей­ндже­ров и ин­дей­цев 19 ве­ка – не ус­та­рев­шей и се­год­ня.

Не уш­ли в от­став­ку и во­ен­ные гу­жевые ос­ли­ки. Так, су­дя из но­вос­тей, в хо­де ук­ра­ино-рос­сий­ской вой­ны их ис­поль­зу­ют обе сто­роны. Из­вес­тно, что как ми­нимум один ос­лик по проз­ви­щу Хай­марс слу­жил в ук­ра­ин­ской 113-й бри­гаде Тер­ри­тори­аль­ной обо­роны, а еще нес­коль­ко офи­ци­аль­но чис­лятся в рос­сий­ской 8-й ар­мии. По­хоже, что сов­ре­мен­ные квад­ро­цик­лы и дро­ны по­ка что не мо­гут пол­но­цен­но за­менить ушас­тых груз­чи­ков вой­ны.

Четвероногие бойцы и спасатели

Со­бака бы­ла пер­вым жи­вот­ным, приз­ванным че­лове­ком на служ­бу. Вна­чале она лишь по­мога­ла сво­им хо­зя­евам на охо­те, по­том ох­ра­няла их иму­щес­тво и ста­да – чем со­баки ус­пешно за­нима­ют­ся и по сей день. Но во­ен­ная карь­ера со­бак на­чалась уже с пер­вы­ми меж­пле­мен­ны­ми стол­кно­вени­ями. Они чу­яли приб­ли­жение чу­жаков, а в стыч­ках не ос­та­вались в сто­роне, за­щищая сво­их хо­зя­ев. Пос­те­пен­но из со­бак-ох­ранни­ков вы­дели­лись нас­то­ящие бо­евые псы. Пер­вые упо­мина­ния о них от­но­сят­ся к еги­пет­ско­му Но­вому Царс­тву (13 век до н.э.), за­тем они по­яви­лись в Ме­сопо­тамии. Ос­но­ватель Пер­сид­ской им­пе­рии Кир Ве­ликий соз­дал в ар­мии от­ря­ды бо­евых псов, за­щищен­ных в спе­ци­аль­ные дос­пе­хи. Его сын Кам­бис II втор­гся с ни­ми в Еги­пет (где стол­кнул­ся с бо­евы­ми пса­ми егип­тян), при Да­рии I они при­няли учас­тие в Ма­рафон­ской бит­ве, а при Ксер­ксе пы­тались прор­вать строй спар­танцев у Фер­мо­пил. Гре­ки дос­той­но оце­нили про­тив­ни­ка, и ре­шили тре­ниро­вать для сра­жений собс­твен­ных со­бак, ра­нее слу­жив­ших лишь ох­ранни­ками и сле­допы­тами. Но пас­тушьи со­баки ока­зались сла­бова­тыми для схва­ток, по­это­му гре­ки ста­ли раз­во­дить тро­фей­ных пер­сид­ских до­гов (так по­яви­лась по­рода мо­лос­ских до­гов). Бо­евые псы во­ева­ли в ря­дах ар­мий ца­ря Пи­ра и Ган­ни­бала, а у древ­них гер­манцев они це­нились вдвое до­роже ка­вале­рий­ско­го ко­ня! В бит­ве в Тев­то­бург­ском ле­су, где бы­ли унич­то­жены три ле­ги­она Квин­ти­лия Ва­ра, рим­ских сол­дат оп­ро­киды­вали ог­ромные вол­ко­давы в ко­жаных дос­пе­хах и ошей­ни­ках с длин­ны­ми ос­тры­ми ши­пами. Од­на­ко са­мих рим­лян идея взять на во­ору­жение бо­евых псов по­чему-то не за­ин­те­ресо­вала, хо­тя у них бы­ла воз­можность соз­дать са­мую гроз­ную в ис­то­рии со­бачью ар­мию. От­ме­тим, что точ­но так же рим­ля­не дол­го иг­но­риро­вали соз­да­ние собс­твен­ной тя­желой ка­вале­рии – да­же ког­да про­иг­ра­ли ряд сра­жения пар­фян­ским ка­таф­ракта­ри­ям.

Как обу­чить со­баку, что­бы она ата­кова­ла толь­ко сол­дат про­тив­ни­ка, раз­ли­чала сво­их и чу­жих? Нап­ри­мер, сто­роже­вой пес гав­кал на всех, кро­ме хо­зя­ина и не­боль­шо­го чис­ла его близ­ких, точ­но так же со­бака ох­ра­ня­ющая ка­кое-то иму­щес­тво мо­жет по­кусать лю­бого пос­то­рон­не­го. Но в сра­жении не­допус­ти­мо, что­бы бо­евые псы наб­ро­сились на сво­их же сол­дат. Прин­цип тре­ниров­ки тут был та­кой же, ка­кой поз­же ис­поль­зо­вали для обу­чения со­бак-ох­ранни­ков в тюрь­мах и кон­цла­герях. Бо­евую со­баку то­же учи­ли от­ли­чать про­тив­ни­ка по внеш­не­му ви­ду, а так­же по за­паху об­мунди­рова­ния и дос­пе­хов. Пом­ни­те фильм «Бе­лый пес» (1982) о со­баке, ко­торую преж­ний хо­зя­ин выд­ресси­ровал на­падать на чер­но­кожих? Ну и ко­неч­но же, глав­ную роль иг­ра­ли ко­ман­ды хо­зя­ина, ко­торый ука­зывал псу цель и от­да­вал ко­ман­ду ата­ковать. Учи­тывая, что бо­евые со­баки ве­сили под 100 кг, бы­ли от­лично фи­зичес­ки раз­ви­ты, да еще и за­щище­ны ме­тал­ли­чес­кой или ко­жаной бро­ней, с тор­ча­щими ши­пами и лез­ви­ями, шан­сы от­бить­ся от ле­тяще­го на та­ран «те­лен­ка» бы­ли очень ма­лы да­же у во­ина в пол­ном сна­ряже­нии и во все­ору­жии. Бо­лее то­го, бо­евые со­баки ус­пешно ата­кова­ли да­же ка­вале­рию про­тив­ни­ка. Не в лоб, ко­неч­но, но сбо­ку ра­зог­навший­ся пес в прыж­ке мог зап­росто вы­бить всад­ни­ка из сед­ла. И да­же бро­ниро­ван­ной тя­желой ка­вале­рии бы­ло труд­но от­бить­ся от со­бак, хва­та­ющих за но­ги ко­ней: длин­ное копье тут бы­ло бес­по­лез­ным, а ме­чом из сед­ла дос­тать со­баку, ко­торая вдвое ни­же че­лове­ка, да еще за­щище­на дос­пе­хами, очень неп­росто.

В Сред­ние Ве­ка бо­евые со­баки ис­поль­зо­вались в вой­сках италь­ян­ских и фран­цуз­ских фе­ода­лов, они соп­ро­вож­да­ли в на­бегах ви­кин­гов. В 15 ве­ке хро­ники упо­мина­ли об учас­тии бо­евых псов, за­кован­ных в дос­пе­хи, в бит­вах при Мур­те­не и Ва­лан­сэ, при­чем бы­ли эпи­зод­цы, ког­да бур­гунд­ские бо­евые псы кон­тра­тако­вали швей­цар­ских, а ис­пан­ские фран­цуз­ских. Сто­ит от­ме­тить, что ис­пан­ская пе­хота ис­поль­зо­вала бо­евых со­бак вплоть до 17 ве­ка, и осо­бен­но их це­нили кон­киста­доры. Де­сяток-дру­гой ог­ромных псов в коль­чу­гах, още­тинив­шихся ши­пами, пу­гали ин­дей­цев еще боль­ше, чем ка­вале­рис­ты на ло­шадях – а при­вез­ти со­бак че­рез Ат­ланти­ку в тес­ных ка­равел­лах бы­ла ку­да про­ще. Что мог­ли про­тиво­пос­та­вить им ац­те­ки – раз­ве что кро­шеч­ных чи­ху­ахуа (те­чичи)! Хо­тя не сто­ит не­до­оце­нивать со­бак ма­лень­ких по­род, ведь они то­же нес­ли во­ен­ную служ­бу, но толь­ко в ка­чес­тве чут­ких ох­ранни­ков. Имен­но так не­боль­шие пе­сики, бу­дучи вос­тре­бован­ны­ми, смог­ли пе­режить жес­то­кие ве­ка, и уже за­тем стать до­маш­ни­ми де­кора­тив­ны­ми по­рода­ми.

Один из пос­ледних из­вес­тных слу­ча­ев ис­поль­зо­вания со­бак в ка­чес­тве ата­ку­ющих сол­дат стал бой у Ле­гед­зи­но (31 и­юля 1941 го­да) в Чер­кас­ской об­ласти (УССР). Ту­да с на­чалом вой­ны бы­ли пе­реве­дены нес­коль­ко пог­ра­нич­ных час­тей, в том чис­ле Ль­вов­ская шко­ла слу­жеб­но­го со­бако­водс­тва (бо­лее ста со­бак). Но со­бытия раз­ви­вались стре­митель­но, в ха­осе пер­вых ме­сяцев вой­ны бе­зопас­но­го ты­ла уже не бы­ло ниг­де, и тот день к Ле­гед­зи­но прор­ва­лись ба­таль­оны мо­тори­зован­ной бри­гады «Адольф Гит­лер» (пер­вая и са­мая элит­ная часть СС). За­вяза­лось це­лое сра­жение, не­малень­кое да­же по мер­кам Ве­ликой Оте­чес­твен­ной. И в хо­де от­ра­жения од­ной из атак не­мец­кой пе­хоты, пог­ра­нич­ни­ки спус­ти­ли на них всех сво­их со­бак. Ко­неч­но, пог­ра­нич­ные ов­чарки не бы­ли нас­то­ящи­ми убий­ца­ми, как их сред­не­веко­вые соб­ратья, их обу­чали лишь за­дер­жи­вать на­руши­телей, мак­си­мум ку­сая их за ру­ки и но­ги. И все же они нас­толь­ко стре­митель­но и храб­ро бро­сились в кон­тра­таку, что от­борные эсэ­сов­цы дрог­ну­ли и по­бежа­ли. В 2003 го­ду на мес­те боя был пос­тавлен па­мят­ник по­гиб­шим пог­ра­нич­ни­кам и со­бакам. Ин­те­рес­но, сох­ра­нил­ся ли он се­год­ня, учи­тывая су­щес­тву­ющую в сов­ре­мен­ной Ук­ра­ине тен­денцию сно­сит «сим­во­лы то­тали­тариз­ма», вклю­чая па­мят­ни­ки во­инам Ве­ликой Оте­чес­твен­ной?

И все же, к на­чалу но­вого вре­мени в ев­ро­пей­ских ар­ми­ях ста­ли от­ка­зывать­ся от бо­евых со­бак – ви­димо, роль в этом сыг­ра­ло раз­ви­тие ог­нес­трель­но­го ору­жия. Од­на­ко чет­ве­роно­гие ох­ранни­ки, раз­ведчи­ки и вес­то­вые ста­ли еще бо­лее вос­тре­бован­ны­ми. И ес­ли ра­нее это бы­ли прос­то собс­твен­ные со­баки ка­ких-то сол­дат и офи­церов или при­жив­ши­еся «рот­ные псы», то с 18 ве­ка со­бак офи­ци­аль­но бе­рут на служ­бу и соз­да­ют спе­ци­аль­ные под­разде­ления, от­кры­ва­ют­ся шко­лы их дрес­си­ров­ки. Так, в Рос­сии в 1765 го­ду при­казом ге­нера­ла Ру­мян­це­ва в штат гар­ни­зонов кре­пос­тей бы­ли вве­дены ов­чарки. На­поле­онов­ская ар­мия от­прав­ля­лась в по­ходы в соп­ро­вож­де­нии мно­жес­тва пу­делей (из­на­чаль­но пас­тушья и сто­роже­вая по­рода). Из­вес­тно, что в сра­жении под А­ус­терли­цем (1807) фран­цуз­ский пу­дель Мус­таш спас от авс­трий­цев пол­ко­вое зна­мя, за что был пред­став­лен к наг­ра­де и по­лучил сол­дат­ский чин (с сол­дат­ским пай­ком). Имен­но фран­цуз­ская ар­мия спо­собс­тво­вала рас­простра­нению и по­пуля­риза­ции пу­делей по всей Ев­ро­пе, от Ис­па­нии до Мос­квы (вмес­те с фран­цу­зами в рус­ском пле­ну ока­зались и сот­ни их со­бак).

Глав­ный шаг к по­яв­ле­нию про­фес­си­ональ­но­го слу­жеб­но­го со­бако­водс­тва сде­лала Гер­ма­ния. На­чина­лось всё как лич­ная ини­ци­ати­ва: в 1891 го­ду ху­дож­ник Жан Бун­гарц, ув­ле­кав­ший­ся соз­да­ни­ем от­кры­ток с жи­вот­ны­ми, выс­ка­зал гу­ман­ную идею о со­баке-са­нита­ре. По его за­мыс­лу, она бы са­мос­то­ятель­но ра­зыс­ки­вала на по­ле боя ра­неных, пе­реда­вала им пе­ревя­зоч­ные ма­тери­алы и во­ду, а по­том по­мога­ла бы им доб­рать­ся до сво­их или же при­води­ла по­мощь, а еще ус­по­ка­ива­ла ра­нено­го сво­им при­сутс­тви­ем. Нес­коль­ки­ми ме­сяца­ми поз­же он из­дал кни­гу «Во­ен­ная со­бака и ее дрес­си­ров­ка», из­ла­га­ющую ос­новные кри­терии са­нитар­ной и пат­руль­ной со­бак, а так­же со­баки-свя­зис­та. Бун­гарц про­думал всё до ме­лочей, вклю­чая сна­ряже­ние слу­жеб­ных со­бак, их по­роды и ок­раску (а так­же обя­затель­ную кас­тра­цию ко­белей), ос­новные ме­тоды дрес­си­ров­ки, да­же их кор­мле­ние (спе­ци­аль­ный па­ек) и ус­ло­вия со­дер­жа­ния (обя­затель­но су­хая под­стил­ка). Сна­чала к иде­ям Бун­гарца от­неслись иро­ничес­ки, но пос­ле то­го как ими за­ин­те­ресо­вались в Бель­гии, не­мец­кое ко­ман­до­вание тут же от­кры­ло собс­твен­ные шко­лы слу­жеб­но­го со­бако­водс­тва, ко­торые к на­чалу 20 ве­ка ста­ли са­мыми пе­редо­выми и мно­гочис­ленны­ми в ми­ре, за­давая тон всем ос­таль­ным. Ин­те­рес­но, что сам Бун­гарц нас­та­ивал на прив­ле­чении в ар­мию со­бак по­род пин­че­ров, од­на­ко во­ен­ные ре­шили, что с воз­ло­жен­ны­ми за­дача­ми луч­ше спра­вит­ся по­рода не­мец­ких ов­ча­рок, ко­торую как раз тог­да офи­ци­аль­но вы­дели­ли (1899) и ста­ли по­пуля­ризи­ровать. По­это­му уже к на­чалу Пер­вой ми­ровой ос­новной по­родой слу­жеб­ных со­бак в ар­мии Гер­ма­нии ста­ла не­мец­кая ов­чарка. Вско­ре прос­ла­вив­ша­яся на весь мир и став­шая сим­во­лом слу­жеб­но­го со­бако­водс­тва. За­метим, что эта сла­ва бы­ла тог­да доб­рой: в го­ды вой­ны не­мец­кие ов­чарки за­реко­мен­до­вали се­бя как са­мые вы­нос­ли­вые, ум­ные и пос­лушные, имен­но по­это­му их по­том «взя­ли на во­ору­жение» во мно­гих стра­нах Ев­ро­пы и в СССР. И лишь по­том, с по­яв­ле­ни­ем ГУ­ЛАГа и гит­ле­ров­ских кон­цла­герей, прив­ле­чен­ные ту­да на служ­бы в ка­чес­тве ох­ранни­ков не­мец­кие ов­чарки ста­ли ас­со­ци­иро­вать­ся с тюрь­мой и ге­ноци­дом. Пе­чаль­ная иро­ния в том, что не­мец­кую ов­чарку выб­ра­ли на роль ох­ранни­ка не толь­ко из-за ее по­пуляр­ности, мно­гочис­леннос­ти (пи­том­ни­ки мас­со­во раз­во­дили со­бак для ар­мии и пог­ран­служ­бы) и дис­ципли­ниро­ван­ности, но и из-за от­но­ситель­но не кро­вожад­но­го ха­рак­те­ра. Да, слу­чалось, что не­кото­рых не­мец­ких ов­ча­рок тре­ниро­вали раз­ры­вать зак­лю­чен­ных нас­мерть, но это бы­ло ред­кое ис­клю­чение, в ос­новном же со­бака-ох­ранник лишь ра­нит и обез­дви­жива­ет. А вот по­роды мас­тиффов, до­гов и дру­гих по­том­ков древ­них бо­евых со­бак на роль ох­ранни­ков не го­дились имен­но по­тому, что они обыч­но заг­ры­зали свою жер­тву нас­мерть. Как го­вори­ли дрес­си­ров­щи­ки, ес­ли та­кие со­баки вку­сят кровь, то ко­ман­ды «фу» они не слы­шат, по­ка не за­кон­чат свое де­ло. Ха­рак­тер по­роды это не пус­тое из­ре­чение, рань­ше за­вод­чи­ки со­бак ис­поль­зо­вали ме­тод жес­ткой ев­ге­ники, и со­бак не со­от­ветс­тву­ющих тре­бу­емым кри­тери­ям не прос­то от­се­ива­ли, а лик­ви­диро­вали, да­бы «не заг­рязня­ли по­роду». По этой при­чине, к при­меру, фран­цу­зы де­лали упор на прив­ле­чение к служ­бе са­нита­рами силь­ных, доб­ро­душ­ных и пок­ла­дис­тых сен­берна­ров. Еще один ин­те­рес­ный факт: к 1914 го­ду боль­ше все­го са­нитар­ных со­бак бы­ло в рус­ской ар­мии, пос­коль­ку она уже име­ла по­лез­ный опыт их ис­поль­зо­вания во вре­мя Рус­ско-япон­ской вой­ны 1904-05 гг.

В хо­де Пер­вой ми­ровой ор­га­низо­ван­ное и мас­со­вое ис­поль­зо­вание под­го­тов­ленных слу­жеб­ных со­бак про­демонс­три­рова­ло их вос­тре­бован­ность, а под­час и не­заме­нимость. Но, ко­неч­но, боль­ше все­го со­бак, за всю ис­то­рию, учас­тво­вали во Вто­рой ми­ровой. Толь­ко в Крас­ной ар­мии и толь­ко по шта­ту слу­жили 68 ты­сяч со­бак. Нем­цы, ко­неч­но, вновь под­твер­ди­ли свою ре­пута­цию ли­дера слу­жеб­но­го со­бако­водс­тва, за­дей­ство­вав на фрон­те и в ты­лу бо­лее 200 ты­сяч со­бак! При­чем, их все рав­но не хва­тало, так что в Гер­ма­нии объ­яви­ли «доб­ро­воль­ную мо­били­зацию» до­маш­них со­бак всех круп­ных по­род.

Со­бачий кон­тингент ар­мии США был столь же пес­трым, как и на­ци­ональ­ный сос­тав. Спе­ци­али­зиро­ван­ных цен­тров под­го­тов­ки со­бак пе­ред вой­ной бы­ло ма­ло, од­на­ко аме­рикан­цы из­вес­тны как на­ция со­бач­ни­ков – по­это­му на вой­ну мно­гие от­прав­ля­лись вмес­те со сво­им пре­дан­ным псом, ко­торо­го они са­ми и обу­чали. Толь­ко офи­ци­аль­но в ар­мии США слу­жили бо­лее 20 ты­сяч со­бак, но по­мимо штат­ных раз­ведчи­ков, свя­зис­тов и са­нита­ров бы­ло нес­четное мно­жес­тво жи­вот­ных-та­лис­ма­нов: со­баки ко­ман­ди­ров и ты­ловой об­слу­ги, лю­бим­цы пе­хот­ных рот и тан­кистов, со­баки лет­чи­ков и мо­ряков.

За­дачи, вы­пол­ня­емые со­бака­ми, зна­читель­но ус­ложни­лись, и тре­бова­ли не толь­ко спе­ци­аль­ной под­го­тов­ки, но и обо­рудо­вания. Нап­ри­мер, со­бака-свя­зист, прок­ла­дыва­ющая те­лефон­ную ли­нию, но­сила на се­бе спе­ци­аль­ный жи­лет с ук­реплен­ной на нем ка­туш­кой про­вода. Ей бы­ло нуж­но быс­тро про­бежать опас­ный прос­тре­лива­емый учас­ток, не сби­ва­ясь с кур­са, не об­ра­щая вни­мание на свис­тя­щие пу­ли и рву­щи­еся сна­ряды.

А вот во вре­мя Пер­вой ми­ровой и на пер­вом эта­пе Вто­рой ми­ровой, до мас­со­вого рас­простра­нения пе­ренос­ных ра­ций, су­щес­тво­вала спе­ци­али­зация со­баки, пе­рено­сящей клет­ки с поч­то­выми го­лубя­ми, так ска­зать со­бака-го­лубят­ник! С по­яв­ле­ни­ем воз­душно-де­сан­тных вой­ск свои па­рашю­ты по­лучи­ли и при­писан­ные к этим под­разде­лени­ям чет­ве­роно­гие раз­ведчи­ки.

При­чем, в раз­ведку со­бак от­би­рали осо­бен­но тща­тель­но! Са­мое глав­ное, они не дол­жны бы­ли ла­ять, что­бы не вы­дать собс­твен­ную раз­вед­груп­пу. Уню­хав или ус­лы­шав про­тив­ни­ка, пес-раз­ведчик за­мирал в осо­бой стой­ке. Он дол­жен был раз­ли­чать та­кую опас­ность, как ми­ны. Он не дол­жен был под­би­рать с зем­ле ни­какой еды – ведь про­тив­ник был в кур­се та­ких со­бак, и вы­раба­тывал ме­тоды борь­бы с ни­ми (это же ка­салось и ох­ранных со­бак, ко­торых мог­ли от­ра­вить зак­лю­чен­ные). Ну и, ко­неч­но же, со­вер­шенно не­заме­нимы­ми и по сей день ста­ли со­баки-са­перы. Ведь ес­ли элек­трон­ный ми­но­ис­ка­тель ре­аги­ру­ет толь­ко на ме­талл, а по­иск мин с по­мощью щу­па чрез­вы­чай­но рис­ко­ван, то со­бака мог­ла по за­паху об­на­ружить лю­бую тща­тель­но за­мас­ки­рован­ную ми­ну, да­же в де­ревян­ном или плас­ти­ковом кор­пу­се. За вре­мя Вто­рой ми­ровой со­бака­ми-са­пера­ми бы­ли об­на­руже­ны бо­лее 4 мил­ли­онов мин – от ма­лень­ких про­тиво­пехот­ных, ко­торы­ми щед­ро «за­сева­ли» по­ля, до спря­тан­ных в фун­да­мен­тах мощ­ных фу­гасов.

История предательства

Глав­ная тра­гедия жи­вот­ных, приз­ванных людь­ми на вой­ну, зак­лю­чалась в том, что они не до­гады­вались об ог­ромном рис­ке сво­ей служ­бы. Все­цело до­веряя хо­зя­ину, они доб­ро­совес­тно и пре­дан­но тя­нули с ним лям­ку, да­же ког­да вок­руг раз­верзал­ся нас­то­ящий ад. А ведь бы­вало, что лю­ди соз­на­тель­но от­прав­ля­ли их на вер­ную смерть, без вся­кого шан­са ос­тать­ся в жи­вых. Речь идет о т.н. жи­вот­ных-ка­микад­зе. Эта идея приш­ла че­лове­ку в го­лову еще мно­го ве­ков на­зад. Нап­ри­мер, как вы пом­ни­те, кня­гиня Оль­га сож­гла древ­ний Ко­рос­тень, от­пра­вив в не­го го­лубей с при­вязан­ны­ми фи­тиля­ми. О том, что вмес­те с до­мами сго­рели и са­ми нес­час­тные пти­цы, «По­весть вре­мен­ных лет», ко­неч­но, не упо­мина­ет – тог­да ни­кому не бы­ло де­ло до ка­ких-то там го­лубей! А в 15-17 ве­ках ник­то не жа­лел ста­да бы­ков, ко­торых нап­равля­ли на още­тинив­ши­еся пи­ками ря­ды про­тив­ни­ка, при­вязы­вая к их хвос­там го­рящую пак­лю. И де­ло бы­ло не в том, что бе­гущий нап­ро­лом бык яв­лялся ка­ким-то чу­до-ору­жи­ем, нет. Прос­то он за­менял со­бою тя­жело­го ка­вале­рис­та. За­менял в двух слу­ча­ях: ког­да это­го ка­вале­рис­та не бы­ло во­об­ще (нап­ри­мер, у за­порож­ских ка­заков, пред­став­ленных толь­ко лег­кой ка­вале­ри­ей), или ког­да его шан­сы ос­тать­ся жи­вым пос­ле ата­ки приб­ли­жались к ну­лю.

По­том ог­нес­трель­ное ору­жие усо­вер­шенс­тво­валось, так­ти­ка боя из­ме­нилась, и на ка­кое-то вре­мя о жи­вот­ных-ка­микад­зе по­забы­ли. Вспом­ни­ли о них пе­ред Вто­рой ми­ровой, ког­да в ар­ми­ях ря­да стран, учи­тывая опыт пре­дыду­щей ми­ровой бой­ни, ис­ка­ли но­вые спо­собы по­разить про­тив­ни­ка. И вот в 1930-м го­ду не­кий кур­сант Уль­янов­ской шко­лы слу­жеб­но­го со­бако­водс­тва по фа­милии Шо­шин по­дал идею ис­поль­зо­вать со­бак про­тив тан­ков. Пос­коль­ку, по­нят­ное де­ло, со­бака не мо­жет ме­тать гра­наты, Шо­нин пред­ло­жил при­вязы­вать к ней ми­ну с кон­так­тным взры­вате­лем. Что тво­рилось в го­лове и ду­ше это­го кур­санта, мы не зна­ем, но ви­димо с со­бака­ми он об­ще­го язы­ка так и не на­шел, по­тому что вряд ли вме­ня­емый че­ловек, выб­равший для се­бя приз­ва­ние со­бако­вода, пред­ло­жил бы от­прав­лять сво­их пи­том­цев на убой. К со­жале­нию, идея Шо­шина бы­ла одоб­ре­на, пос­коль­ку жа­лость в тог­дашнем СССР рас­це­нива­лась как не­раци­ональ­ное бур­жу­аз­ное чувс­тво. К то­му же пред­ло­жен­ные ме­тоды от­бо­ра и дрес­си­ров­ки пред­по­лага­ли ис­поль­зо­вать в ка­чес­тве смер­тни­ков «бра­кован­ных» со­бак, спи­сан­ных с кур­сов под­го­тов­ки пог­ра­нич­ных и ар­мей­ских со­бак из-за не­дос­та­точ­ной при­леж­ности, а так­же пой­ман­ных на ули­це двор­ня­жек и «мо­били­зован­ных» граж­дан­ских со­бак (от­ня­тых у хо­зя­ев). Под­го­тов­ка этих со­бак-ис­тре­бите­лей тан­ков бы­ла при­митив­ной и жес­то­кой: со­бак пе­ри­оди­чес­ки мо­рили го­лодом, а по­том да­вали им еду, ко­торую кла­ли под дни­ще тан­ка. При­вык­нув к это­му, уже на фрон­те нес­час­тное го­лод­ное жи­вот­ное бе­жало к тан­ку про­тив­ни­ка с единс­твен­ным же­лани­ем по­кушать – и цеп­ля­лось за бро­ню рюк­зачком со взрыв­чаткой. Что тут ска­зать? Это под­ло! Об­ма­нывать жи­вот­ное - все рав­но, что об­ма­нывать ре­бен­ка. Раз­ни­ца толь­ко в том, что жи­вот­ное не зап­ла­чет от оби­ды, тем бо­лее по­гиб­шее.

Ко­неч­но, впос­ледс­твии ис­то­рики пы­тались ге­ро­изи­ровать со­бак-ка­микад­зе, рас­ска­зывая об их боль­шом вкла­де в по­беду над вра­гом – но по­чему-то ка­жет­ся, что та­ким об­ра­зом они ста­рались лишь оп­равдать эту чу­довищ­ную прак­ти­ку. Что до ее эф­фектив­ности, то вот вам фак­ты: из 8,5 ты­сяч со­бак-ка­микад­зе, под­го­тов­ленных в те­чение 1941-43 гг., лишь 300 смог­ли под­бить или хо­тя бы пов­ре­дить вра­жес­кий танк. Боль­шинс­тво ос­таль­ных прос­то по­гиб­ли, при­чем не­кото­рые от рук сво­их же инс­трук­то­ров. Ведь ес­ли в хо­де боя со­бака не по­ража­ла цель, а воз­вра­щалась об­ратно, ее стро­го-нас­тро­го пред­пи­сыва­лось зас­тре­лить, что­бы она не взор­ва­ла сво­их (сни­мать с нее рюк­за­чок со взрыв­чаткой и взве­ден­ным взры­вате­лем бы­ло уже нель­зя). Для это­го в сос­та­ве от­ря­да со­бак-ис­тре­бите­лей тан­ков вхо­дил спе­ци­аль­ный снай­пер. В од­ном из до­несе­ний за ок­тябрь 1941 го­да со­об­ща­ет­ся, что из де­вяти вы­пущен­ных в ата­ку на тан­ки со­бак ни од­на не дос­тигла це­ли, со­баки ста­ли пря­тать­ся в во­рон­ках, в хо­де че­го три из них взор­ва­лись, а по­том ос­таль­ные пы­тались вер­нуть­ся в свои око­пы – и крас­но­ар­мей­цам приш­лось от них отс­тре­ливать­ся. Ка­кой уж тут ге­ро­изм! В ар­мии эту за­тею во­об­ще вос­при­нима­ли весь­ма не­гатив­но: од­ни ис­крен­не жа­лели со­бак и чуть ли не дра­лись с их инс­трук­то­рами, дру­гие счи­тали, что со­бака с ми­ной на спи­не при­носит боль­ше проб­лем сво­им, чем про­тив­ни­ку.

С осе­ни 1943 го­да ис­поль­зо­вание со­бак-ис­тре­бите­лей тан­ков прек­ра­тилось. Ос­тавших­ся бе­долаг, к счастью, не лик­ви­диро­вали, пос­коль­ку со­бака без ми­ны не пред­став­ля­ла уг­ро­зы, а ста­ли пе­ре­учи­вать. Са­мые сме­калис­тые из них ос­во­или но­вую про­фес­сию ди­вер­сантов, ко­торая хоть и бы­ла соп­ря­жена с вы­соким рис­ком, но все же ос­тавля­ла шан­сы вы­жить. За­дачей со­баки-ди­вер­санта бы­ло до­нес­ти на се­бе рюк­за­чок с ми­ной до объ­ек­та (же­лез­ная до­рога, са­молет, склад), сбро­сить его, дер­нуть за че­ку и пос­та­рать­ся унес­ти но­ги до то­го, как про­изой­дет взрыв. Ну а ос­таль­ных оп­ре­дели­ли в са­нита­ры, раз­ведчи­ки и ох­ранни­ки, са­перы. Од­ной из них бы­ла не­мец­кая ов­чарка Ди­на, чья во­ен­ная служ­ба по­ис­ти­не дос­той­на ки­нос­це­нария. С на­чалом вой­ны она прош­ла кур­сы со­бак-ис­тре­бите­лей, од­на­ко ум­ную со­баку по­жале­ли и от­пра­вили пе­ре­учи­вать­ся на ди­вер­санта. В 1943-м Ди­на учас­тво­вала в «рель­со­вой вой­не» в Бе­лорус­сии, где по­дор­ва­ла вра­жес­кий эше­лон. За­тем ее пе­ре­учи­ли на са­пера, и до кон­ца вой­ны Ди­на спе­ци­али­зиро­валась на об­на­руже­нии ос­тавлен­ных нем­ца­ми са­мых опас­ных мин-сюр­при­зов и мин-ло­вушек. За не­ос­по­римые вы­сокие зас­лу­ги со­баки, ее инс­трук­то­ра наг­ра­дили ор­де­ном Крас­но­го Зна­мени. Ну а для са­мой Ди­ны глав­ной наг­ра­дой бы­ла лю­бовь хо­зя­ина (точ­нее, хо­зяй­ки).

Но ес­ли в СССР со­баки-ис­тре­бите­ли гиб­ли хо­тя бы в бою с вра­гом их хо­зя­ев, то в Ве­ликоб­ри­тании сот­ни ты­сяч вла­дель­цев со­бак и ко­шек ре­шили прос­то из­ба­вить­ся от них, как от обу­зы и лиш­них ртов. На­чалось все еще ле­том 1939-го, ког­да Вто­рая ми­ровая еще не на­чалась, но бри­тан­ское пра­витель­ство уже на­чало го­товить­ся к воз­душным на­летам про­тив­ни­ка. На вол­не этой под­го­тов­ки был соз­дан  На­ци­ональ­ный ко­митет про­тиво­воз­душной обо­роны жи­вот­ных (National Raid Precautions Animals Committee - NARPAC). За­дум­ка бы­ла бла­гой: пре­дот­вра­тить по­яв­ле­ние мно­жес­тва без­домных ко­шек и со­бак, вла­дель­цы ко­торых, спа­са­ясь от бом­барди­ровок, бро­сили бы сво­их до­маш­них пи­том­цев на ули­це. Ведь та­кое уже слу­чилось во вре­мя Пер­вой ми­ровой, пос­ле на­летов не­мец­ких ди­рижаб­лей. Од­на­ко ис­полне­ние за­дум­ки вы­лилось в чу­довищ­ную тра­гедию. В пер­вые дни вой­ны NARPAC рас­простра­нил в боль­ших го­родах бро­шюры для вла­дель­цев до­маш­них жи­вот­ных с со­вета­ми ли­бо от­везти их в де­рев­ню, ли­бо… усы­пить. Под яко­бы бла­гим пред­ло­гом «спас­ти их от воз­можной тра­гедии», а так же что­бы жи­вот­ные не объ­еда­ли сво­их хо­зя­ев и бри­тан­скую со­ци­аль­ную сис­те­му. К бро­шюре да­же при­лага­лась рек­ла­ма спе­ци­аль­но­го «пис­то­лета для гу­ман­но­го усып­ле­ния», прос­тре­лива­юще­го го­лову лю­бимо­го пе­сика или ко­шеч­ки, да­бы не об­ре­менять се­бя ви­зитом к ве­тери­нару.

Как, по-ва­шему, от­ре­аги­рова­ли на эти со­веты бри­тан­цы? Ка­залось бы, что на­ция, из­вес­тная на весь мир сво­ей лю­бовью к до­маш­ним кош­кам, гу­ля­ющая по ули­цам с буль­до­гами и пу­деля­ми на по­вод­ках, дол­жна бы­ла вздрог­нуть от по­доб­ных со­ветов и по­силь­нее при­жать к се­бе чет­ве­роно­гих чле­нов сво­их се­мей. Но вмес­то это­го она их пре­дала. Под­давшись ка­кой-то ис­те­рии, бри­тан­цы тол­па­ми по­вали­ли к ве­тери­нарам, у ко­торых об­ра­зова­лись ог­ромные оче­реди, а «пис­то­летов гу­ман­но­го усып­ле­ния» прос­то на всех не хва­тало. Толь­ко в 1939-м, еще до на­чала на­летов Люф­тваф­фе на го­рода Ан­глии, обе­зумев­шие бри­тан­цы уби­ли око­ло 300 ты­сяч сво­их до­маш­них жи­вот­ных. Все­го за го­ды вой­ны в Ве­ликоб­ри­тании лишь офи­ци­аль­но бы­ли «усып­ле­ны» (в ос­новном зас­тре­лены) 750 ты­сяч до­маш­них со­бак и ко­шек! От­ча­ян­ные при­зывы о ми­лосер­дии вла­дель­цев при­ютов, го­товых при­нять нес­час­тных жи­вот­ных, вдруг став­ших обу­зой для сво­их хо­зя­ев, бы­ли ус­лы­шаны не и все­ми (а ведь толь­ко лон­дон­ский при­ют Бэт­терси спас за вре­мя вой­ны 145 ты­сяч бро­шен­ных до­маш­них жи­вот­ных). Впос­ледс­твии бри­тан­цы прос­то за­были этот страш­ную стра­ницу сво­ей ис­то­рии, буд­то ни­чего та­кого и не бы­ло. Од­на­ко в 2017-м в Чи­каго выш­ла кни­га Хиль­ды Кин «Ве­ликая бой­ня ко­шек и со­бак», выз­вавшая це­лый ряд пуб­ли­каций в аме­рикан­ской прес­се (бри­тан­ская от­молча­лась). По мне­ние Хиль­ды Кин, с чем нель­зя не сог­ла­сить­ся, са­мым ужас­ным в этом «до­маш­нем хо­локос­те» бы­ло то, что мно­гие бри­тан­цы счи­тали, что та­ким об­ра­зом они вы­пол­ня­ют свой граж­дан­ский долг! «Это то, что лю­ди дол­жны бы­ли сде­лать, ус­лы­шав но­вос­ти: эва­ку­иро­вать де­тей, за­дер­нуть чер­ные што­ры, убить кош­ку», - пи­сала она. Как тут не вспом­нить, что тог­да же нем­цы, вы­давав­шие сво­их со­седей-ев­ре­ев, то­же счи­тали, что вы­пол­ня­ли свой граж­дан­ский долг! Как ви­дите, граж­дан­ская соз­на­тель­ность не всег­да яв­ля­ет­ся бла­гом – осо­бен­но ког­да у лю­дей нет ни собс­твен­но­го мне­ния, ни ду­ши…

Голуби войны

Пе­шая поч­та ско­рохо­дов брон­зо­вого ве­ка дос­тавля­ла по эс­та­фете па­пиру­сы со ско­ростью 10-15 км/час. Кон­ные по­сыль­ные со сроч­ны­ми де­пеша­ми пре­одо­лева­ли за час 20-30 ки­ломет­ров (пус­кать ко­ня в бе­шеный га­лоп не ре­комен­до­валось). Поч­то­вый го­лубь, не осо­бо то­ропясь, ле­тит со сред­ней ско­ростью 65 км/час, при этом мо­жет пре­одо­леть рас­сто­яние в сот­ни ки­ломет­ров. До по­яв­ле­ния в 19 ве­ке те­лег­ра­фа, го­луби­ная поч­та ос­та­валась са­мым быс­трым спо­собом свя­зи. По­это­му пре­иму­щес­тва го­луби­ной поч­ты оце­нили еще в Древ­нем Ри­ме, где она бы­ла ор­га­низо­вана по всей им­пе­рии, поз­во­ляя быс­тро пе­реда­вать важ­ные но­вос­ти из про­вин­ций в сто­лицу, в том чис­ле пе­ресе­кая мо­ря. И тог­да же при рим­ских ле­ги­онах бы­ли уч­режде­ны пос­то­ян­ные пун­кты во­ен­ной го­луби­ной поч­ты – обыч­но это бы­ли нес­коль­ко ле­ги­оне­ров, чь­им «во­ору­жени­ем» яв­ля­лись клет­ки с го­лубя­ми. Но от каж­до­го та­кого го­лубя мог за­висеть ис­ход сра­жения, а то и всей во­ен­ной ком­па­нии. Так на служ­бу че­лове­чес­тву пос­ту­пили са­мые ма­лень­кие, са­мые быс­трые и, без пре­уве­личе­ния, са­мые от­важные сол­да­ты.

Но да­же пос­ле то­го, как Ста­рый и Но­вый свет ста­ли опу­тывать те­лег­рафные и те­лефон­ные ли­нии, го­луби­ная поч­та еще дол­го ос­та­валась вос­тре­бован­ной у во­ен­ных. По­тому что она бы­ла еще и са­мым на­деж­ным на то вре­мя, спо­собом свя­зи. Бе­гуна или всад­ни­ка нет­рудно пе­рех­ва­тить, про­вода мож­но пе­рере­зать, а вот ос­та­новить ма­лень­кую быс­трую пти­цу не так-то прос­то. Ко­неч­но, это не зна­чит, что служ­ба поч­то­вых го­лубей бы­ла бе­зопас­ной, от­нюдь! В них стре­ляли из лу­ков и ар­ба­летов, по­том из ру­жей, за­тем из пу­леме­тов. Для охо­ты на поч­то­вых го­лубей ис­поль­зо­вали хищ­ных птиц. Так, в кон­це 19 ве­ка в гер­ман­ской ар­мии да­же по­яви­лись спе­ци­аль­ные под­разде­ления охот­ни­ков за го­лубя­ми, на служ­бе ко­торых на­ходи­лись яс­тре­бы. По­это­му во вре­мя вой­ны до ад­ре­сан­та не до­летал каж­дый тре­тий, а то и каж­дый вто­рой го­лубь. Но пос­коль­ку важ­ные де­пеши дуб­ли­рова­лись и от­прав­ля­лись нес­коль­ки­ми пти­цами, то в ито­ге хо­тя бы од­на из них дос­тавля­лась по наз­на­чению.

В 1912 го­ду го­луби ос­во­или но­вую во­ен­ную про­фес­сию – воз­душно­го раз­ведчи­ка. Не­мец­кий изоб­ре­татель Юли­ус Ной­брон­нер соз­дал для них ми­ни­атюр­ную ав­то­мати­чес­кую фо­тока­меру, ко­торая кре­пилась к гру­ди пти­цы. Пре­вос­ходная цей­сов­ская оп­ти­ка и спе­ци­аль­ная мик­роплен­ка (ис­поль­зо­вав­ша­яся так­же в шпи­он­ских фо­то­ап­па­ратах) поз­во­ляли де­лать два-три де­сят­ка сним­ков мес­тнос­ти, над ко­торой про­летал го­лубь. По­том сним­ки рас­пе­чаты­вали – и вот вам дан­ные а­эро­раз­ведки мес­тнос­ти, ук­репле­ний и кре­пос­тей, це­лых го­родов! Но боль­шо­го при­мене­ния го­луби-раз­ведчи­ки не име­ли. Во-пер­вых, ис­поль­зо­вание го­лубей соп­ря­жено с глав­ной труд­ностью: сна­чала пти­цу со сво­ей стан­ции (гнез­да) не­об­хо­димо пе­реп­ра­вить то­му, кто за­тем вы­пус­тит ее об­ратно с поч­той или фо­тока­мерой. В ус­ло­ви­ях обыч­ной, пря­мой свя­зи, го­луби­ная поч­та ра­бота­ет ис­прав­но. А ес­ли нуж­но от­пра­вить пос­ла­ние из ты­ла про­тив­ни­ка? Ведь пе­реп­ра­вить ту­да го­лубей че­рез ли­нию фрон­та очень слож­но (для это­го, в час­тнос­ти, и ис­поль­зо­вали со­бак). По­это­му в воз­душной раз­ведке го­лубей вско­ре за­мени­ли а­эроп­ла­ны.

За­то для быс­трой дос­тавки де­пеш от под­разде­лений, от раз­вед­групп, а так­же эки­пажей а­эроп­ла­нов и бро­нема­шин, го­лубей мас­со­во ис­поль­зо­вали в те­чение всей Пер­вой ми­ровой. По­тому что хо­тя тог­да уже по­яви­лись пер­вые во­ен­ные ра­ди­ос­танции, они ве­сили нес­коль­ко сот ки­лог­рамм (не счи­тая ге­нера­тора) и пе­рево­зились в спе­ци­аль­ном гру­зовом при­цепе. Ра­ди­ос­танции бы­ли при шта­бах ар­мий, кор­пу­сов, ди­визий, но уже на уров­не пол­ков и ни­же единс­твен­ным средс­твом быс­трой свя­зи бы­ли толь­ко го­луби. И их чис­ло воз­раста­ло: в ар­ми­ях Ан­танты и ее со­юз­ни­ков слу­жили 400 ты­сяч поч­то­вых го­лубей, а в ар­ми­ях Трой­ствен­но­го со­юза 180 ты­сяч. Од­на­ко в хо­де Вто­рой ми­ровой, нес­мотря на по­яв­ле­ние ком­пак­тных ра­ди­ос­танций и ос­на­щение ими во­ен­ной тех­ни­ки и раз­ве­дыва­тель­ных групп, пот­ребность в поч­то­вых го­лубях еще бо­лее воз­росла. Толь­ко ар­ми­ями стран гит­ле­ров­ской ко­али­ции на во­ен­ную служ­бу бы­ло прив­ле­чено 980 ты­сяч го­лубей - впро­чем, та­кие циф­ры обус­ловле­ны боль­ши­ми по­теря­ми пер­на­тых поч­таль­онов. В ки­но вы ни­ког­да не уви­дите не­мец­ких сол­дат с го­луби­ными клет­ка­ми за спи­ной или в ко­ляс­ке мо­тоцик­ла, но в ре­аль­нос­ти го­луби­ная поч­та в не­мец­кой ар­мии бы­ла мас­со­вой, на­чиная с уров­ня пе­хот­ной ро­ты и ар­тилле­рий­ской ба­тареи, и вплоть до ге­нераль­но­го шта­ба. В ар­мии США поч­то­вый го­лубь вхо­дил в сос­тав раз­вед­групп, от­ря­дов де­сан­тни­ков, эки­пажей стра­теги­чес­кой ави­ации. Они слу­жили на со­вет­ских ко­раб­лях под­лодках в ка­чес­тве за­пас­но­го средс­тва свя­зи на слу­чай по­лом­ки ра­ди­ос­танции.

А еще го­луби ста­ли нас­то­ящим сим­во­лом раз­ведки (или шпи­она­жа, это с ка­кой сто­роны пос­мотреть). Об этом уже все дав­но по­забы­ли, по­тому что, опять же, в ки­но от­важные раз­ведчи­ки (или ко­вар­ные шпи­оны) пе­реда­вали све­дения толь­ко по ра­ции. На са­мом де­ле чис­ло пе­редан­ных го­луби­ной поч­той важ­ных раз­ве­дыва­тель­ных со­об­ще­ний ис­числя­лось ты­сяча­ми! При всей ка­жущей­ся ар­ха­ич­ности, го­луби­ная поч­та об­ла­дала очень важ­ным дос­то­инс­твом: она бы­ла приз­на­на са­мой не­замет­ной для про­тив­ни­ка, и ос­та­валась та­ковой вплоть до по­яв­ле­ния в кон­це 20 ве­ка мас­со­вого ин­терне­та. Ведь ра­бота лю­бой чу­жой ра­ции сра­зу за­сека­лась (эфир прос­лу­шивал­ся), и да­же без ее точ­ной пе­лен­га­ции сра­зу ста­нови­лось по­нят­но, что в дан­ной рай­оне ра­бота­ет вра­жес­кий шпи­он – имен­но так час­то и уз­на­вали об их су­щес­тво­вании. Го­лубя же мож­но бы­ло вы­пус­тить прак­ти­чес­ки не­замет­но, но да­же уви­дев его, ред­ко кто мог бы раз­гля­деть прик­реплен­ный к не­му кро­шеч­ный кон­тей­нер с до­несе­ни­ем. Имен­но по­это­му в ря­де во­юющих стран (нап­ри­мер, СССР) все час­тные го­лубят­ни бра­лись под кон­троль, а то и прос­то кон­фиско­вались. Но ведь ос­та­вались еще вез­де­сущие го­род­ские си­зые го­луби, а поч­то­вые бы­ли от них поч­ти не­от­ли­чимы - пос­коль­ку имен­но та­ких птиц, а не вы­деля­ющих­ся по­родис­тых бе­лых «фран­тов», бра­ли на служ­бу. Ко­неч­но, что­бы от­пра­вить со­об­ще­ние, нуж­но бы­ло еще за­полу­чить го­лубя, ко­торый бы по­том вер­нулся в свое гнез­до, и вот тут раз­ведчи­ки шли на раз­личные ухищ­ре­ния. Во вре­мя от­ступ­ле­ний сво­ей ар­мии они ос­тавля­ли «зак­ладки» поч­то­вых го­лубей у сво­их связ­ных (в зак­ры­тых го­лубят­нях или прос­то в клет­ке, под­ве­шен­ной в са­рае или на чер­да­ке), или же на­ходи­ли спо­собы пе­реп­ра­вить го­лубя че­рез ли­нию фрон­та. Для это­го пти­цу по­меща­ли в спе­ци­аль­ный ма­лень­кий кон­тей­нер (клет­ку, ко­роб­ку с от­вер­сти­ями), ко­торые за­тем тща­тель­но пря­тали в сво­их ве­щах, в ка­ком-то гру­зе или да­же под юб­кой жен­щи­ны. Сог­ла­ситесь, это то­же зах­ва­тыва­ющий сю­жет для шпи­он­ско­го де­тек­ти­ва! Но, увы, сце­нарис­ты и ре­жис­се­ры пред­по­чита­ют сни­мать ки­но о том, как пуг­ли­во ози­ра­ющи­еся неб­ри­тые ти­пы та­щат в зап­лечном меш­ке ра­цию.

Об эф­фектив­ности го­луби­ной во­ен­ной поч­ти го­ворят та­кие фак­ты: в Со­вет­ском Со­юзе от нее от­ка­зались в 1945-м, в ар­мии США она ра­бота­ла до 1957-го, а в ар­мии Швей­ца­рии до 1996-го!

Го­луби бы­ли вто­рыми, пос­ле со­бак, жи­вот­ны­ми на служ­бе лю­дей, по­лучив­ших зас­лу­жен­ные по­чес­ти. Од­на­ко их то­же хо­тели пре­дать, сде­лав их них не­воль­ных ка­микад­зе. В 30-е го­ды в РККА в пи­том­ни­ке «Крас­ная звез­да» на­чали под­го­тов­ку го­лубей-ди­вер­сантов, ко­торых при­учи­ли са­дить­ся на са­моле­ты, боч­ки с го­рючим, ави­абом­бы. Во вре­мя вой­ны го­лубей дол­жны бы­ли как-то дос­та­вить на вра­жес­кую тер­ри­торию (или ос­та­вить на ок­ку­пиро­ван­ной), а за­тем вы­пус­тить воз­ле а­эрод­ро­мов про­тив­ни­ка. Са­ма ди­вер­сия осу­щест­вля­лась с по­мощью ми­ни­атюр­ных тер­ми­чес­ких гра­нат с на­жим­ным взры­вате­лем, прик­репля­емым к груд­ке го­лубя. Ра­зуме­ет­ся, что нес­час­тная пти­ца при этом по­гиба­ла са­ма. Ши­роко­го при­мене­ния эта за­тея не по­лучи­ла, но есть упо­мина­ния нес­коль­ких не­мец­ких лет­чи­ков о та­ких «ата­ках» го­лубей-ка­микад­зе.

Кста­ти, это очень на­поми­на­ет не­дав­нюю ата­ку ук­ра­ин­ских дро­нов на рос­сий­ские а­эрод­ро­мы! Раз­ни­ца толь­ко в том, что вмес­то го­лубей бы­ли ис­поль­зо­ваны не­боль­шие дро­ны ти­па Mavic и Autel (ко­торы­ми еще нуж­но уп­равлять). Дей­стви­тель­но, под­час но­вое – это хо­рошо за­бытое ста­рое!

Почести для героев

«Мил­ли­оны жи­вот­ных по­гиб­ли на служ­бе сво­ей стра­не. У них не бы­ло вы­бора, но они пре­дан­но слу­жили сво­им хо­зя­евам да­же в са­мые труд­ные вре­мена», - ска­зал ви­це-пре­зиден­та бри­тан­ско­го бла­гот­во­ритель­но­го фон­да «Жи­вот­ные на вой­не» во вре­мя от­кры­тия од­но­имен­но­го ме­мори­ала в Лон­до­не (2004 год). Это очень ин­те­рес­ный, мож­но да­же ска­зать уни­каль­ный па­мят­ник, пос­вя­щен­ный всем жи­вот­ным, слу­жив­шим в ар­ми­ях Ве­ликоб­ри­тании: от сло­нов, ло­шадей и вер­блю­дов до со­бак и го­лубей. Бла­годар­ность лю­дей, осоз­навших под­виг млад­ших брать­ев по ору­жию.

Что мо­тиви­ру­ет на вой­не че­лове­ка? Граж­дан­ский долг, ка­кие-то идеи, лич­ная месть, жаж­да прик­лю­чений, стрем­ле­ние к сла­ве или день­гам. Жи­вот­ным все это не нуж­но. Им бес­по­лез­но рас­ска­зывать о пат­ри­отиз­ме и они рав­но­душ­ны к наг­ра­дам. И слу­жат они не сво­ей стра­не – тут ви­це-пре­зидент фон­да нес­коль­ко ошиб­ся – а сво­им хо­зя­евам. Пло­хим и хо­рошим, не за­дава­ясь воп­ро­сом, на пра­вой ли сто­роне они сра­жа­ют­ся. Же­лая в наг­ра­ду лишь вни­мание, лас­ку и, ко­неч­но же, что-то вкус­нень­кое. При этом жи­вот­ные ни­ког­да не пре­да­ют. Они мо­гут сде­лать что-то не так, в ка­кой-то экс­тре­маль­ной си­ту­ации мо­гут ис­пу­гать­ся и убе­жать, но не пре­дать сво­его хо­зя­ина, да­же са­мого пло­хого.

По­это­му па­мят­ни­ки жи­вот­ным ге­ро­ям и учас­тни­кам войн, а их пос­тавле­но мно­го, боль­ше все­го нуж­нее лю­дям – что­бы зна­ли и пом­ни­ли, и о под­ви­гах жи­вот­ных на вой­не, и об их тра­гедии. Как, нап­ри­мер, па­мят­ни­кам со­бакам-ис­тре­бите­лям тан­ков в Вол­гогра­де. Пусть их вклад в по­беду был не­боль­шим, но че­лове­чес­тво очень силь­но мо­раль­но за­дол­жа­ло этим об­ре­чен­ным на смерть псам, и поч­тить их – мень­шее из то­го, что мож­но бы­ло сде­лать.

«Са­нитар шот­ланд­ская ов­чарка в за­щит­ном бе­лом ха­лате (де­ло бы­ло зи­мой), най­дя ра­нено­го, ло­жилась ря­дом. У нее на спи­не бы­ла кор­зи­ноч­ка с едой и вод­кой, по­том она бра­ла в зу­бы ко­жаную блям­бу, под­ве­шен­ную к ошей­ни­ку, и спе­шила к са­нита­ру, по­казы­вала, что ко­го-то отыс­ка­ла, ве­ла хо­зя­ина к ра­нено­му», - вспо­минал Илья Эрен­бург. За вре­мя вой­ны са­нитар­ные со­баки наш­ли и по­мог­ли эва­ку­иро­вать с по­ля боя в гос­пи­тали 680 ты­сяч ра­неных бой­цов, мно­гим из ко­торых они бук­валь­но спас­ли жизнь. И от­радно, что лю­ди это­го не за­были.

Боль­шинс­тво из та­ких па­мят­ни­ков пос­вя­щены имен­но со­бакам – на­вер­ное по­тому, что лю­ди счи­та­ют их са­мыми ду­шев­но близ­ки­ми к се­бе жи­выми су­щес­тва­ми. К со­жале­нию, ло­шадям, ко­торых в ар­мии всег­да слу­жило на по­рядок боль­ше, чем со­бак, па­мят­ни­ки ста­вили очень ред­ко. А вот на вто­ром мес­те ока­зались го­луби. При­чем, пер­вый па­мят­ник им пос­та­вили еще пос­ле Фран­ко-гер­ман­ской вой­ны 1870-71 гг., за не­оце­нимую по­мощь в дос­тавке поч­ты из осаж­денно­го Па­рижа. А пос­ле Пер­вой ми­ровой та­кие па­мят­ни­ки по­яви­лись в Бель­гии и Бри­тании.

Нуж­но от­ме­тить, что тог­да мно­гих лю­дей до глу­бины ду­ши по­рази­ло, как ма­лень­кие хруп­кие пти­цы про­бира­лись сквозь обс­тре­лы и ядо­витые га­зы, уво­рачи­вались от яс­тре­бов-охот­ни­ков, ле­тели с до­несе­ни­ями в лю­тые мо­розы и под про­лив­ны­ми дож­дя­ми. Столь же вы­соко бы­ли оце­нены их зас­лу­ги и в хо­де Вто­рой Ми­ровой. Так, ме­далью Ма­рии Ди­кин (ос­но­ватель­ни­ца бри­тан­ско­го На­род­ной ве­тери­нар­ной ам­бу­лато­рии PDSA), уч­режден­ной в 1943 го­ду для жи­вот­ных, от­ли­чив­шихся на служ­бе в ар­мии, бы­ли наг­ражде­ны 32 го­лубя, 18 со­бак, три ло­шади и один ко­рабель­ный кот. На­чиная с 2000 го­да эта ме­даль бы­ла вру­чена еще 14 со­бакам, от­ли­чив­шихся в по­ис­ко­вых опе­раци­ях, спа­сатель­ных рей­дах и на служ­бе в по­лиции.

Са­мыми же ма­лень­ки­ми по­мощ­ни­ками сол­дат, из удос­то­ив­шихся по­чес­тей, ста­ли кро­шеч­ные свет­ля­ки – их изоб­ра­зили на лон­дон­ском ме­мори­але «Жи­вот­ные на вой­не». Ка­залось бы, ну та­кой от них мо­жет быть толк? Мо­жет, и еще ка­кой! Нес­коль­ко свет­лячков, соб­ранных в бу­тыл­ку, за­меня­ли сол­да­там обо­их ми­ровых све­тиль­ни­ки. Пусть этот свет был очень тус­клым, но его хва­тало, что­бы про­читать де­пешу или на­писать пись­мо до­мой. Свет­ля­чок в пус­том ап­течном пу­зырь­ке, прик­реплен­ном на спи­не, слу­жил ма­яч­ком во вре­мя ноч­ных рей­дов: так сол­да­ты ви­дели впе­реди иду­щего и не сби­вались с пу­ти. Воз­можно, на сте­не ме­мори­ала наш­лось бы мес­то и для мы­шей, од­на­ко опы­ты по прев­ра­щению их в ма­лень­ких ди­вер­сантом, гры­зущих про­вод­ку вра­жес­кой тех­ни­ки, не увен­ча­лись ус­пе­хом. Мо­жет оно и к луч­ше­му, ведь ес­ли бы мы­ши вош­ли во вкус и про­дол­жа­ли бы свои ди­вер­сии и пос­ле окон­ча­ния вой­ны, то тех­ни­чес­кое раз­ви­тие че­лове­чес­тво мог­ло бы зас­то­порить­ся.