Дефицит с лейбой

Де­фицит. Сло­во-то, ка­кое. Это сей­час де­фицит бюд­же­та, че­ловеч­ности, де­фицит вре­мени, а тог­да - ик­ра, сы­рокоп­че­ная кол­ба­са, го­вяжий язык и сви­ной, югос­лав­ские са­пож­ки, поль­ская кос­ме­тика, пос­тель­ное белье, ку­хон­ные сер­ви­зы и то, ку­да это ста­вить. А еще ма­шины, квар­ти­ры, да­чи... Впро­чем, пе­речис­лять глу­по, це­лую стра­ницу зай­мет или боль­ше. Но пор­твейн, плав­ле­ный сы­рок и бол­гар­ские си­гаре­ты бы­ли в изо­билии. И де­фицит мы за­меня­ли об­ще­ни­ем, сме­хом, ку­чей анек­до­тов и при­кола­ми.

Но в грус­тные осен­ние дни хо­телось че­го-то ино­го, чем раз­го­воры под бу­тылоч­ку.

И шны­ряли вся­кие де­ловые. Джин­сы, плас­тинки, жур­на­лы. И каж­дый хо­тел быть поб­ли­же к та­ким. И чем кру­че фар­цовщик, тем друж­ба цен­нее. На этом мож­но и ав­то­ритет под­нять и ко­пей­ку за­рабо­тать. Бе­решь у не­го то­вар, рас­кла­дыва­ет до­ма на ди­ване, и со­зыва­ешь дру­зей-гос­тей, те сво­их и на вре­мя прев­ра­ща­ешь­ся в важ­ную пер­со­ну. По­купа­ешь си­гаре­ты в твер­дой упа­ков­ке, бу­тылоч­ку су­хого, вмес­то пен­но­го жи­гулев­ско­го, и важ­но рас­сужда­ешь - что, от­ку­да, по­чем, и как там, за буг­ром жи­вут лю­ди. Бь­ешь по ру­кам, и неб­режно за­совы­ва­ет ку­пюры в зад­ний кар­ман. И ни­чего, ес­ли ты в обыч­ном при­киде, и цвет­ная ру­баш­ка у те­бя в по­лосоч­ку, всем по­нят­но - у те­бя все там, вот в этом шка­фу нап­ро­тив. Факт.

И ко­неч­но сту­ден­ты. Там свои та­рака­ны. Мод­ный не тот, кто одет в заг­ра­нич­ное, мод­ный, кто мо­жет ска­зать

- У ме­ня там па­ра джин­сов есть. Ни­кому не на­до

Все, сра­зу - ка­кие, раз­мер, что сто­ит. И на­чина­ет­ся - Ле­вайс, Вран­глер.... Клас­си­ка, ши­рокие.

- А ка­кие нит­ки - оран­же­вые или жел­тые А лей­ба есть А шов внут­ри или сна­ружи

- Ко­неч­но. Все есть. Фир­ма.

И обя­затель­но уда­рение на пос­ледней глас­ной.

Я тог­да стра­дал. Не ска­зать что креп­ко, но бы­ло. Двес­ти руб­лей, зар­пла­та у ро­даков, од­но­го и дру­гого. Цеп­ля­ясь за ру­ку ма­мы, го­ворил

- На­до. Пер­вый курс. У всех есть, кро­ме ме­ня.

- Это ж це­лая зар­пла­та, - го­вори­ла она та­ким то­ном, за ко­торым об­рыв и пус­то­та.

С па­пой спо­рить бес­смыс­ленно. В луч­шем слу­чае, от­прав­лял к ма­ме мол, там раз­би­рай­ся, а ког­да очень расс­тро­ен прос­то кру­тил у вис­ка.

С ним все по­нят­но, ле­дяная глы­ба, и ма­ма соп­ро­тив­ля­лась, как мог­ла, и я не сда­вал­ся.

Та­кое сос­то­яние не мог­ло про­дол­жать­ся веч­но.

Од­нажды ме­ня тор­мознул Кла­ус с по­тока. По­чему Кла­ус, так и не знал. Мо­жет, кра­сиво. Впро­чем, име­ни я то­же не знал, лишь фа­милию - Леш­ницкий.

- Те­бе вро­де шта­ны нуж­ны - спро­сил он по де­лово­му, за­сунув ру­ки в кар­ма­ны брюк и по­дер­ги­вая сво­бод­ной тканью, буд­то ди­рижи­ровал при­чин­да­лами.

- Нуж­ны, - ска­зал я не раз­ду­мывая, ведь, Кла­ус пред­ла­га­ет. Сам Кла­ус.

- На те­бя есть.

- Но­вые

- Я па­ру раз на­дел. Ну­левые.

Па­ру раз... В этом бы­ло что-то неп­ри­ят­ное, вто­рич­ное.

- Со­вер­шенно но­вые, му­ха не си­дела, - за­верил он, ви­дя за­меша­тель­ство.

Пос­ле за­нятий мы от­пра­вились в об­ще­житие. Кла­ус дос­тал па­кет, а в нем еще один, вскры­тый, с джин­са­ми. Си­ние, не го­лубые, и не тем­ные, при­ят­ный цвет. Тя­желые на ощупь. Сло­жены в нес­коль­ко раз. Кар­ма­ны с вол­ной. Жес­ткая, реб­ристая ос­но­ва. Пу­гови­ца и ог­ромная лей­ба -Lee. Та­кую из­да­лека вид­но. Он бро­сил джин­сы на кро­вать, мол, бе­ри, смот­ри. А я уже в них влю­бил­ся, за се­кун­ду, впер­вые - свои джин­сы. Еще не ме­ряя, не ощу­щая, не чувс­твуя уп­ру­гость тка­ни, пред­став­лял, как иду по ули­це и...

- Смот­ри, - ска­зал он, неб­режно отс­тра­няя мою не­уве­рен­ность. - Шта­ты. Ви­дишь ю эс эй. Фир­ма. Трут­ся, бе­лая эти­кет­ка в си­них под­те­ках, ви­дишь Хо­чешь, спич­кой пот­ру.

Со спич­кой не про­бовал, но на­от­рез от­ка­зал­ся, что­бы об мои шта­ны что-то тер­ли.

Он мог и не объ­яс­нять. То­же мне. Уж как от­ли­чить фир­му от под­делки сам знаю, мно­го раз об­сужда­ли с друзь­ями, счас­тлив­чи­ками и ожи­да­ющи­ми сво­его ча­са. А еще пом­нил жур­на­лы, Нек­керман, От­то, что брал у зна­комой на па­ру дней. Там за­горе­лые пар­ни с ак­ку­рат­ны­ми при­чес­ка­ми в раз­ных фир­мах. И удив­лялся, за­чем джин­сы для ста­риков и ра­бочих. Те бол­та­лись на них бес­формен­ны­ми па­руса­ми. Стран­ные лю­ди. И столь­ко тка­ни.

- Не схо­дит­ся, - ска­зал я, за­дер­жи­вая ды­хание.

- Жи­вот втя­ни, - ска­зал Кла­ус. - Да­вай.

Я под­напряг­ся, уж очень хо­телось эти са­мые пер­вые.

- Вот ви­дишь, раз­но­сят­ся, - ска­зал Кла­ус.

Ды­шать не мог, дви­гать­ся бы­ло опас­но, но ве­рил в бе­зус­ловную рас­тя­жимость джу­та.

- Пос­ле стир­ки са­дят­ся, а по­том раз­на­шива­ют­ся. Все так. Я свои уже за­был, сколь­ко раз сти­рал.

Кла­ус пох­ло­пал по за­ношен­ным шта­нам, уны­ло ви­сев­шим на спин­ке сту­ла.

- Толь­ко де­нег с со­бой у ме­ня нет, - ска­зал я ос­то­рож­но.

- Это по­нят­но, - ска­зал Кла­ус.

В этот день с осо­бым не­тер­пе­ни­ем ждал ма­му. Па­па опять бы пок­ру­тил у вис­ка или ска­зал га­дость. А ма­му сто­ило до­бивать.

Джин­сы ле­жали в по­ли­эти­лене, ак­ку­рат­но сло­жены шов к шву на кро­вати, слов­но цен­ный ар­те­факт. Тро­гать их не хо­телось, слов­но ка­сани­ем мож­но ис­портить внеш­нюю прив­ле­катель­ность, то­вар­ный вид пе­ред впе­чат­ли­тель­ной ко­мис­си­ей Я же был уве­рен, что этот бой не про­иг­раю, прос­то не сдам­ся и все. И будь, что бу­дет.

Ма­ма пе­реш­ла в ата­ку сра­зу от вход­ной две­ри, лишь я за­ик­нулся про об­новку

- Сколь­ко, - спро­сила она.

- Сто во­семь­де­сят...

- За эту де­рюж­ку

Она неп­ри­ят­но по­щупа­ла ткань.

- У па­пы на за­воде та­кая же спе­цов­ка из бре­зен­та.

- Шу­тишь - спро­сил я.

- До­рого, - ска­зала ма­ма.

- До­рого - я чуть не прос­ле­зил­ся. - Дру­гие за двес­ти. Двес­ти де­сять, двес­ти двад­цать. А эти сто во­семь­де­сят.

Я стре­лял циф­ра­ми, и те ле­тали под по­тол­ком са­лютом.

- Ну, мам...

Это, пос­ледний, звук, зак­лю­читель­ная фра­за пе­ред за­наве­сом. Пос­ле при­говор. И здесь на­чалось.

- Так они же но­шеные.

- Нет! - взмо­лил­ся я.

- По за­паху чувс­твую.

Для убе­дитель­нос­ти я вдох­нул джин­сы пол­ной грудью, буд­то в рай­ский сад по­пал, от­ра­вил­ся нек­та­ром.

- Что ты - шеп­нул я.

- Ну-ка, при­мерь, - ска­зала ма­ма.

И тут на­чалось. Вы­дох­нул, за­дер­жал ды­хание, втя­нул жи­вот, яго­дицы соб­рал в ка­мень. А еще пред­ста­вил, что ба­лет­ный. Ба­лет не люб­лю, толь­ко по те­леви­зору в пол­гла­за, но ба­лерин пред­став­лял, осо­бен­но по Дюй­мо­воч­ке. Имен­но так мне хо­телось сей­час выг­ля­деть - тон­ким и строй­ным. Ма­ма же всплес­ну­ла ру­ками

- Так они ж не на­лазят!

- Джин­сы и дол­жны та­кими быть, в об­тяжку, - за­верил я, с тру­дом про­девая пу­гови­цу в пет­лю.

Она ка­чала го­ловой, а я стал хо­дить по ком­на­те, де­монс­три­руя, как в них лег­ко и удоб­но.

- При­сядь, - ска­зала.

- По­жалуй­ста.

Все сде­лал пра­виль­но. Опер­ся на ру­ки, и, не сги­бая ко­лен, не дви­гая та­зом, опус­тился на кро­вать.

- От­лично, - ска­зал я. - Раз­но­сят­ся.

Ма­ма уве­ла па­пу в ком­на­ту и дол­го шеп­та­лась. Слыш­ны бы­ли об­рывки слов и муж­ские ис­те­рич­ные меж­до­метия. Па­па хо­роший, но тра­тить день­ги не лю­бил. Это де­лала ма­ма. У па­пы свои за­дачи - при­носить, стра­дать и чуть пле­вать­ся, вы­кури­вая си­гаре­ту.

По­том вы­нес­ла то, глав­ное, от че­го сер­дце сту­чало ко­локо­лом - двад­цать пят­ки и де­сят­ки и ска­зала

- Учись хо­рошо, и на день рож­де­ния по­дар­ка не жди.

- Хо­рошо, - ска­зал я, а внут­ри кто-то пля­сал. И не по­нимал, что хо­рошо - день рож­де­ния без по­дар­ка или уче­ба, ко­торая не очень. Но ес­ли бы сей­час пред­ло­жили сле­тать на Марс од­но­му, без ска­фан­дра, на та­бурет­ке, я бы по­летел, не за­думы­ва­ясь.

Ут­ром я на­шел Кла­уса, это бы­ло пер­вым де­лом. Впро­чем, мы оба ис­ка­ли встре­чи. Ви­дя ме­ня без па­кета, хоть и в обыч­ном кос­тю­ме он по­весе­лел, стре­лял шут­ка­ми, да­же слег­ка за­икал­ся.

- По­чему не в них, - спро­сил, лов­ко пе­рес­чи­тывая день­ги.

- Шу­тишь! - с не­ожи­дан­ным ап­ломбом ска­зал я.

- Лад­но, по­ка, - ска­зал он, и мы ра­зош­лись.

На­дел я их на сле­ду­ющий день. Мы со­бира­лись в Ро­маш­ку. Там все от­тя­гива­лись де­шевым вер­му­том в при­лич­ной об­ста­нов­ке - му­зыка, де­воч­ки. В джин­сах, ко­неч­но, дру­гое де­ло.

- Кру­тые штан­цы, - ска­зал друг и для убе­дитель­нос­ти вы­вер­нул гу­бы ру­летом. Он всег­да был чуть те­ат­ра­лен.

- Глав­ное, чтоб те­бе нра­вились, - неб­режно ска­зал я.

Чу­жие нот­ки вновь нап­рягли го­лос.

Он ущип­нул ме­ня за ру­ки, сно­ва скру­тил гу­бы ру­летом, зап­ро­кинул го­лову и зар­жал. Впро­чем, моя важ­ность уле­тучи­лась пос­ле пер­вой пор­ции вер­му­та. И дев­чо­нок мы быс­тро наш­ли. И шта­ны мои, бы­ли кста­ти, и ру­баш­ка. Кур­точку бы еще джин­со­вую, как у то­го, за со­сед­ним сто­ликом, для ком­плек­та. Но по­ка ра­но. Не по­тянут мои.

А по­том мы гу­ляли в пар­ке, в ти­хом за­кут­ке у ре­ки. Там обыч­но рас­пи­ва­ют или ук­ры­ва­ют­ся спра­вить нуж­ду.

Мы же в этот ве­чер це­лова­лись на со­сед­них ла­воч­ках. Бы­ло тем­но, поз­дно и ми­мо про­шёл пат­руль. А мы вы­пив­шие, но хо­рошие, не прид­рать­ся. Они чуть при­ос­та­нови­лась, обыс­ка­ли взгля­дом и дви­нулись даль­ше. Аль­ка, что со мной, быс­тро рас­стег­ну­ла но­вые джин­сы, мол­ния са­ма раз­бе­жалась, и в том мес­те, где  на­ходи­лась кру­тая мар­ки­ров­ка с USA, про­бежал хо­лодок. То ли от ве­чера, то ли от не­ожи­дан­ности. Я в тот день не на­дел тру­сы, на­роч­но, что­бы но­вые шта­ны не так да­вили, и, не дай бог, не раз­ле­телись по шву в не­ожи­дан­ный мо­мент. И она это ощу­тила и за­лази­ла глуб­же, вро­де ис­ка­ла эти са­мые тру­сы, а я мол­чал - пусть ду­ма­ет, что хо­чет. По­том ста­ло поз­дно. Вда­ли зве­нели оди­нокие трам­ваи и воз­ни­ка­ющие па­узы го­вори­ли, что бли­зок ко­нец чу­дес­но­го ве­чера.

Дев­чо­нок про­води­ли до вок­за­ла, за­писа­ли те­лефо­ны, поп­ро­щались.

- Жал­ко, что не­куда, - вздох­нул друг.

- Да, не на ули­це же, - ска­зал я.

И мы пош­ли в раз­ные сто­роны к сво­им ос­та­нов­кам. Быс­тро пош­ли. По­бежа­ли.

Джин­сы бы­ли от­личные. Че­рез не­делю, как и обе­щал Кла­ус, они рас­тя­нулись, и я сво­бод­но под­де­вал тру­сы, и ста­ли они ежед­невны­ми, уже не при­нося­щими той, пер­вой ра­дос­ти. Лишь иног­да кто-то по­дой­дет, под­ни­мет пид­жак, что­бы ви­деть ко­жаную нак­ладку, и про­из­не­сет

- Ли

- Ли, - с ос­татка­ми гор­дости го­ворил я, и счастья хва­тало на миг.

А я стал меч­тать о кур­тке алю­мини­ево­го цве­та под сталь, ко­рот­кой, с ку­чей лейб. Хо­дил один в Крас­ный мак, важ­но за­казы­вал кок­тей­ль и ко­фе. Вот, та­кой бы кур­тец. Ни у ко­го та­кого нет. Ни у ко­го. Кро­ме это­го, ко­ротыш­ки.