ИЗ БИБЛИИ

1. Баш­ня

А мо­жет, хва­тит стро­ить, упорс­тво­вать
в тру­дах? Еще язык рас­па­да­ет­ся:
где двое – кто пой­мет друг дру­га?
САЛ, БЕР, Й­ОН, РОШ – всяк свое тал­ды­чит.

Сна­чала да, вы­соты не­бес­ные
вок­руг ка­чались, в ок­на гля­дели и
ка­залось, что ве­личье на­ших
за­мыс­лов Б-г ощу­ща­ет вро­вень.

Век От век ни­же – стро­ит­ся, ру­шит­ся –
за что те­перь? При­вык­ли к ли­шени­ям,
за ка­рой ску­ка – пом­ним пло­хо
труд не­надеж­ный, урок пос­ты­лый.

***

Зем­ля ус­та­ла – стать бы ей мер­твою,
пус­тою стать, а да­же и впа­диной.
Нич­то не вы­даст мес­та, где мы, –
всё за­бирай, за­пус­тенья мер­зость.

 
2

Сквозь шум днев­ной – и­ери­хон­ских труб
тос­кли­вые ры­данья. Не­замет­но
нас про­бира­ет му­зыка, ко­торой
все слы­шимое: пес­ни, гим­ны, вся
иг­ра на инс­тру­мен­тах, свист, хлоп­ки –
пред­шес­тво­вало.

 
3

Слыш­но сто­ны этих труб,
звук не­мыс­лим, сла­док, люб
на­чина­ет, на­рас­та­ет;
что кре­пило кам­ни, та­ет,
рас­па­да­ет­ся сте­на,
си­ла вра­жия вид­на,
сквозь боль­шие рас­сто­янья,
сквозь не­божии си­янья!

4

Раз­вер­злись хля­би, мут­ные дож­ди
ко­торую не­делю хле­щут, буд­то
там без­дна вод…
Дверь в дом раз­бухла, толь­ко
пле­чом под­на­валив­шись…

Лип­нут гус­то
ча­ин­ки к лож­ке, как ни про­тирай
по­лой ру­бахи…
С прив­ку­сом дож­дя
уже и са­мый воз­дух, то­же ль­ет­ся.

Мы по до­мам си­дим, наш вся­кий труд
за­кон­чился. Без­дей­ству­ем и смот­рим
на во­ду свер­ху, сни­зу и вок­руг.
Как хо­рошо, что за­мер круг за­бот,
те­перь од­но и то же вре­мя го­да.

Ког­да-ни­будь мы в доб­рый час уви­дим,
как мед­ленно по мед­ленной во­де
плы­вет Бог зна­ет что – со­ору­женье
по ви­ду неп­ла­вучее, от­ку­да
мы­чанье, рык, все го­лоса, ка­кими
при­рода про­сит: «Жить!»
В кон­це кон­цов,
ну кто не по­нимал, что так и бу­дет
еще при на­шей жиз­ни…

5

Ков­чег плыл,
зве­ри сто­нали,
че­ловек ду­мал
о том, как сок ви­ног­радной ло­зы
взве­селит ему сер­дце.

 
6

За­вер­ша­ем вой­ну пол­ной по­бедою,
за­вер­ша­ем вой­ну чер­ной ра­ботою,
за­вер­ша­ет вой­ну огнь, по­еда­ющий
всхо­ды но­вые – сле­ду­ющей.

А ина­че за­чем бы­ли сол­да­тами,
бра­ли смер­ти, гре­ха пол­ны­ми ме­рами –
ос­тавлять сы­новь­ям страх и воз­мездие
не дол­жны по­беди­тели.

7

На­род и на­род
во­юют, по­ка один
не сги­нет на­род,
и по­это­му прав На­вин.

8

Сол­нце, в не­бе ров­но встань,
све­том, жа­ром, си­лой рань,
не ос­тавь нас в час ве­селый,
что­бы смер­ти но­восе­лы
не из ть­мы в дру­гую ть­му
не­из­вес­тно по­чему,
а уви­дели до­рогу
пря­мо к Божь­ему по­рогу.

9

Сол­нце зас­ты­ва­ет, что­бы смот­реть
на на­ши иг­ры со смертью –
приг­вожде­но сло­вом,
ждет,
по­ка пос­ледний
сол­дат не па­дет.

Смерть спо­кой­но,
скру­пулез­но,
ибо вид­но все
в нет­ре­пет­ном яс­ном све­те,
до­делы­ва­ет свое де­ло. 

И тог­да,
удов­летво­рен­ное со­де­ян­ным,
сол­нце ухо­дит на За­пад.

10

Ах, про­роки мои, про­роки,
ра­ди прав­ды сво­ей жес­то­ки –
и по ва­шим сло­вам на­род
год ме­ня­ет на но­вый год.

В ва­шей во­ле судь­ба и со­весть,
даль­них странс­твий по­ныне по­весть,
крап бо­лез­ней и меч вой­ны,
пус­то­та, ши­рина стра­ны.

В си­ле вы, кто не имет сра­ма, –
вздрог­нув, ру­шат­ся сте­ны Хра­ма;
их не стон ери­хон­ских труб –
сло­во, пав­шее с блед­ных губ.

11. Го­род-убе­жище

Этот го­род пус­той – ко­пит­ся, ко­пит­ся
тут гре­ха на кро­ви – толь­ко раз­вя­жут­ся
но­вой смертью уз­лы – кто же свя­щен­ни­ку
под ло­пат­ку нож, то­чен был.

***

«Тя­жолое копье мет­нул. Как Нем­врод,
я опыт­ный охот­ник – смерть ста­ралась
на мо­их жат­вах, мно­го со­бира­ла,
а он поч­ти маль­чиш­ка… Всю до­рогу
сме­ял­ся, пес­ни пел, зве­рей и птиц
рас­пу­гивал: мол, пе­сен­ки не прос­то,
а да­рят жизнь, спа­са­ют. Вы­соко
копье мое ле­тело. Мы приш­ли
на мес­то – да­леко от троп пас­тушь­их,
ук­ромно, ти­хо, а сле­дов ка­бань­их…
Мы раз­де­лились, чтоб по­том до­бычу
двой­ную по­делить. Се­кач мет­нулся,
по­чу­яв лет копья, вбок вепрь ус­пел.
И на­до ж бы­ло встать маль­чиш­ке там,
где б чер­ное копье вон­зи­лось в зем­лю».

***

Все мы здесь – на­ливай – гос­ти за­хожие,
по слу­чай­ным де­лам каж­дый при­тяну­ты;
ого­нек, кос­те­рок, ед­кое ку­рево –
есть о чем раз­го­вари­вать.

***

Бы­ла од­на – чер­не­хонь­ки гла­за,
са­ма бе­лым-бе­ла – и пар­ни все
за ней тол­пой – гу­дела вся де­рев­ня,
су­дачи­ла: чьи рас­то­роп­ней сва­ты,
удач­ли­вей ока­жут­ся… Я толь­ко
меч­тал, смот­рел – ку­да мне, си­роте.

На­шел­ся че­ловек умен, бо­гат…
Наш­лась пра­ща, свис­тнУ­ла че­лове­ку…
Не бу­дет свадь­бы – сколь­ко нас ух­мылку
за ру­кава­ми пря­тало, один
по­чу­ял я, что на ме­ня ули­ки…

***

Не опас­ные все, хищ­ни­ки быв­шие,
сон свин­цо­вый смот­реть мы об­ре­чен­ные
до кон­ца, до су­да – до пра­восу­дия,
даль­ше все об­ры­ва­ет­ся.

***

А я мол­чал, я знал свое убий­ство,
но не хо­тел рас­ска­зывать о нем;
ког­да бы все так прос­то, как у этих, –
слу­чай­но ли, из рев­ности. Дру­гое
то­чило нож мне, нап­равля­ло нож.
Был мой че­ред, ста­рик навс­тре­чу вы­шел,
нас­ку­чив ожи­дани­ем сво­боды
для сво­ей пас­твы греш­ной, раз­но­шерс­тной…

 
***

Ни­ког­да не уз­нать дур­ням свя­щен­ни­ка,
нет при­мет, толь­ко что ше­пот мо­лит­венный,
да Гос­подь с вы­соты так наб­лю­да­ющий,
что и смерть мне не страш­ная.