Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

«ЖИДЁНОК»

Опубликовано 18 Февраля 2008 в 17:00 EST

А. Болясный
— Так, — обратился он сам к себе, — какие же «за» и «против»? Старшая дочка поддержки просит, ей одной плохо, у меня там будет внук или внучка. Должен я его или её увидеть? Должен обязательно! Теперь о Таньке. Будет ей с Ильёй тут хорошо, если Алёнке плохо? Нет, не будет. Есть ли уверенность, что с внучкой здесь опять что-то не стрясётся: молодая ведь, смазливенькая, а хулиганья вокруг — что грибов после дождя. А уверен ли он сам, что поможет внучке здесь, в Киеве, поступить учиться туда, куда она мечтает — в институт театрального искусства? Нет, в сегодняшней ситуации — не уверен: Алёнка, когда паспорт получала, записалась еврейкой, чтоб отца не обидеть, хотя Илюша против этого возражал: незачем девочке биографию портить. Чего душой кривить: он, Арсентий Павлович, хорошо знает, каково тем, у кого пятая графа «неблагополучная».
Гостевой доступ access Подписаться

Алек­сандр БО­ЛЯС­НЫЙ

Плю­нул бы в гла­за то­му, кто ещё нес­коль­ко лет на­зад пос­мел ска­зать, что я нав­сегда по­кину Ук­ра­ину. «Ну, не кри­ви ду­шой», — воз­ра­жаю сам се­бе. Не плю­нул же ты в гла­за Илю­ше Фель­дма­ну, ког­да он в своё вре­мя выс­ка­зал имен­но это пред­по­ложе­ние. Сей­час Илю­ша в Нью-Й­ор­ке — «сва­лил» сю­да, а тог­да, как вы­яс­ни­лось, дей­стви­тель­но был прав. Те­перь и я здесь — раз­давлен-пе­редав­лен. Из Ки­ева пи­шут: мол, не жа­лей, пос­ту­пил пра­виль­но — у нас жизнь всё ху­же и ху­же; вы-то хоть сы­ты, в теп­ле и ком­форте, ут­ро с апель­си­ново­го со­ка на­чина­ете, а у нас вед­ро кар­тошки ку­пить — днев­ной за­рабо­ток вы­ложить. Что на это от­ве­тишь — лю­бые сте­нания бу­дут вос­при­няты как ко­щунс­твен­ное ко­кетс­тво: «сва­лив­шие», мол, с жи­ру бе­сят­ся. По­нимаю: по боль­шо­му счё­ту друзья пра­вы, толь­ко язык сер­дца не та­кой, увы, пра­виль­ный, как язык ра­зума. Оно всё то­чит: «В раю, ко­неч­но, луч­ше, но толь­ко рай — для каж­до­го свой». «Мол­чи, без те­бя тош­но!», — при­казы­ваю сво­ему го­вор­ли­вому сер­дцу. Но оно та­кое у ме­ня не­пос­лушное…

Для же­ны ре­ша­ющи­ми ока­зались проб­ле­мы сы­на: сос­то­яние его здо­ровья, учи­тывая бли­зость Чер­но­быля; бо­язнь ка­леча­щих мно­гие судь­бы «ав­то­мати­чес­ких две­рей», ко­торые как по ма­нове­нию вол­шебной па­лоч­ки ши­роко рас­па­хива­ют­ся пе­ред «сво­ими», «по­родис­ты­ми» и неп­ре­мен­но зах­ло­пыва­ют­ся пе­ред об­ла­дате­лями «неб­ла­гопо­луч­ной» пя­той гра­фы. Сло­вом, си­ту­ация, ти­пич­ная для мно­гих. Нель­зя ска­зать, что ме­ня всё это не вол­но­вало, но ес­ли бы не же­на, ни­куда из Ки­ева не по­дал­ся — да­же сю­да, к хрес­то­матий­но из­вес­тным ман­хэттен­ским не­бос­кре­бам и ста­туе Сво­боды, оли­цет­во­ря­ющим мир зем­но­го бла­годенс­твия.

Вот они, эта ста­туя и эти не­бо-скре­бы, оку­тан­ные се­рой дым­кой. Ежед­невно проп­лы­ваю нев­да­леке от них на длин­ном жёл­том па­роме, ко­торый дос­тавля­ет ме­ня от Стей­тен Ай­лен­да, где нам уда­лось снять неп­равдо­подоб­но де­шёвую для этих мест квар­ти­ру, до Ман­хэтте­на, где в зда­нии «На­яны» им­мигран­тов учат ан­глий­ско­му. И по­чему-то вся­кий раз имен­но на но­совой па­лубе па­рома до­куча­ют не­весё­лые мыс­ли. Го­ворят, пер­вое вре­мя че­рез та­кое про­ходят все.

«Пос­лу­шай, ты ведь не ждал, что бу­дет лег­ко, — пы­та­юсь сам се­бя убе­дить. — На­обо­рот, друзья уп­ре­кали за то, что ты заб­ла­гов­ре­мен­но куль­ти­виро­вал в се­бе нос­таль­ги­чес­кие нас­тро­ения. Спрячь их в кар­ман, возь­ми се­бя в ру­ки — на­зад ведь до­роги нет, ник­то те­бя там не ждёт, пой­ми, на­конец!».

Ког­да ста­туя Сво­боды приб­ли­зилась к ле­вому бор­ту па­рома так, что мож­но бы­ло раз­гля­деть её по­луч­ше, на па­лубу вы­сыпа­ли ту­рис­ты с фо­то­ап­па­рата­ми и ви­де­ока­мера­ми: ев­ро­пей­ски оде­тые и чер­но­кожие об­ла­дате­ли нес­метно­го ко­личес­тва то­нень­ких ко­сичек, ла­тино­аме­рикан­цы и смуг­лые ин­ди­ан­ки с пят­нышком на лбу, низ­ко­рос­лые кре­пыши в ту­рец­ких чал­мах. В на­чале бы­ло за­нят­но: буд­то во­шёл в те­леви­зор во вре­мя «Клу­ба пу­тешес­твен­ни­ков». По­том при­вык, ушёл в свои мыс­ли.

Се­год­ня на­до во что бы то ни ста­ло заг­ля­нуть в брук­лин­ский те­лефон­ный спра­воч­ник. Мо­жет, имен­но в Брук­ли­не, сре­ди на­иболь­ше­го скоп­ле­ния «рус­ских» и оты­щет­ся Илья? На кур­сах ан­глий­ско­го боль­шинс­тво слу­шате­лей как раз от­ту­да, на­вер­ня­ка кто-ни­будь по­может. Толь­ко бы не за­быть, по­ка не нач­нут друг с дру­гом де­лить­ся, ко­му и ка­кую уда­лось най­ти под­ра­бот­ку на «кеш». По­тому как ес­ли нач­нут, то за­кон­чат уже пе­ред ухо­дом до­мой. Хо­тя, ко­неч­но, по­нят­но: что для но­вых им­мигран­тов важ­нее, чем ра­бота. По се­бе знаю, точ­нее, по сво­ей семье. То­го, что до по­ры до вре­мени вып­ла­чива­ет «На­яна», хва­та­ет впри­тык — спа­сибо, ко­неч­но, и за это. Хо­чешь боль­ше­го — под­ра­баты­вай. Вот и же­на умуд­ря­лась так де­лать пос­ле уче­бы в кол­ледже.

Впро­чем, здесь свои за­коны жиз­ни, свои ус­тои, на­до при­выкать. А во­об­ще, мно­гими за­мече­но, что жен­щи­ны ко все­му это­му прис­по­саб­ли­ва­ют­ся быс­трее и луч­ше: и ан­глий­ским ов­ла­дева­ют, и еду умуд­ря­ют­ся по де­шев­ке го­товить, да ка­кую вкус­ную! Хо­дят, ко­неч­но, с си­няка­ми под гла­зами от хро­ничес­ко­го не­досы­па, но ут­ром под­ма­жут­ся-под­кра­сят­ся, на­денут све­жую блу­зоч­ку, или платье, или брю­ки и — что ки­ноз­везда. Прос­то за­вид­но!

И у сы­ниш­ки «биз­нес»: по ут­рам раз­но­сит под­писчи­кам га­зеты. По буд­ням — за пять дол­ла­ров, а в вы­ход­ной — аж «чер­во­нец» по­луча­ет! Под­ра­ботал — гля­дишь, и ган­те­ли се­бе ку­пил, и штан­гу, и мяч во­лей­боль­ный. Не при де­ле толь­ко я, го­ре-пи­сака, ни на что, кро­ме бу­маго­мара­тель­ства, не спо­соб­ный; опус­тивший ру­ки — у не­го, ви­дите ли, деп­рессия; сач­ку­ющий от ан­глий­ско­го, но­сящий­ся со сво­ими «чер­но­быль­ски­ми» бо­ляч­ка­ми и пре­ус­пе­ва­ющий в са­моко­пании.

Так я се­бя бес­ко­неч­но ру­гаю. Всег­да счи­тал: что-что, а пси­хика у ме­ня на ред­кость здо­ровая, а тут пря­мо ши­зиком стал. Тряп­ка! По­нимаю, ко­неч­но: дру­гой мир, дру­гая жизнь. Но как вок­руг всё раз­дра­жа­ет: эта пов­се­мес­тная аме­рикан­ская бес­це­ремон­ность, эти не­ис­крен­ние улыб­ки — на то лишь мгно­вение, ког­да на те­бя смот­рят; эти мес­тные раз­ба­лован­ные де­ти, ко­торым, как счи­та­ет­ся, нель­зя де­лать за­меча­ние — не то, что на­казы­вать. Вот та­кой чер­но­кожий сор­ва­нец тан­цу­ет в гряз­ных сни­кер­сах на крес­лах в гос­пи­тале — ни од­но­го не про­пус­тил, всю­ду сле­ды ос­та­вил. Ря­дом ма­маша — толь­ко сме­ёт­ся. А еда ка­кая нев­кусная! А ме­бель ка­кая не­удоб­ная — кро­вати, да­же но­вые, скри­пят, на ди­ванах с их спин­ка­ми вмиг ос­те­охон­дроз за­рабо­та­ешь. А все эти те­лешоу: ка­кой бюст луч­ше — боль­шой или ма­лень­кий? Ка­кой из герл-френд от­да­вать пред­почте­ние, ес­ли обе они за­бере­мене­ли но на за­мужес­тве не нас­та­ива­ют? Чем хо­роша од­но­полая лю­бовь…

Па­ром спуг­нул «со­веща­ющих­ся» ча­ек, они не­доволь­но ста­ли уда­лять­ся. На ка­кой-то мо­мент в по­ле зре­ния ос­та­лись лишь они да оке­ан­ская зябь. И я вдруг не толь­ко пред­ста­вил, а прос­то фи­зичес­ки ощу­тил, что пле­щет­ся не Ат­ланти­ка, а до бо­ли зна­комая днеп­ров­ская во­да, над ко­торой вот так же точ­но па­рят чай­ки. Толь­ко по­мень­ше, реч­ные. А ведь всё это сов­сем не­дав­но бы­ло: став­шее враз страш­но да­лёким, но по-преж­не­му близ­кое и, в об­щем-то, не слиш­ком уж пло­хое прош­лое; чай­ки, Илю­ша Фель­дман, Чер­но­быль-При­пять… И по­чему-то — Валь­ка-«жи­дёнок», не­мыс­ли­мым об­ра­зом то­же ока­зав­ший­ся в этом хит­рос­пле­тении.

Прав­да, тог­да ча­ек спуг­нул не па­ром, а «Ме­те­ор» — за­ур­ча­ли его мо­торы, он вздрог­нул, про­басил тра­дици­он­ную си­рену и — впе­рёд, на Се­вер, к гра­нице с Бе­лорус­си­ей. По­зади — тол­кучка в бит­ком на­битом ва­гоне ки­ев­ско­го мет­ро, рой спе­шащих на ра­боту лю­дей на ут­ренней Поч­то­вой пло­щади с уже при­пека­ющим сол­нцем. А здесь, в «Ме­те­оре», бла­годать: в от­кры­тое на но­су са­лона ок­но вры­ва­ет­ся днеп­ров­ский ве­терок, взгля­нешь в ил­лю­мина­тор — в вод­ном зер­ка­ле от­ра­жа­ет­ся бе­зуко­риз­ненно го­лубое не­бо с ред­ки­ми об­лачка­ми.

И вот уже как буд­то не бы­вало Ки­ев­ско­го реч­вокза­ла: проп­лы­ва­ет ха­рак­терная для Ук­ра­ины соч­но-зе­лёная зе­лень на пес­ча­ных бе­регах, суд­но на воз­душной по­душ­ке мер­но под­ра­гива­ет, ве­ки са­ми по се­бе зак­ры­ва­ют­ся…

Чей-то свис­тя­щий хо­хоток зас­та­вил взбод­рить­ся. На со­сед­нее крес­ло шум­но плюх­нулся улы­ба­ющий­ся ры­жий де­тина мо­их лет с ши­роким доб­ро­душ­ным и неж­ным ли­цом, на ка­кие обыч­но об­ра­ща­ют вни­мание де­вуш­ки.

— Ну, она ме­ня!.. — хо­хотал па­рень, сма­хивая ла­донью с ли­ца брыз­ги во­ды. — Я её уже нес­коль­ко хаз ви­дел, как в Ки­ев пхи­ез­жал. В один и тот же ме­те­ох по­падал. По-мо­ему, жи­довоч­ка — как ду­ма­ешь?

Он кар­та­вил, вы­гова­ривая вмес­то «р» неч­то сред­нее меж­ду «г», «к» и «х», и это так не со­чета­лось с его мо­гучим ви­дом.

— Да о ком ты? — не по­нял я.

— Так о мат­роске — не­уже­ли не за­метил? У ме­ня аж в гор­ле пе­ресох­ло: та­кие циць­ки, та­кая поп­ка, та­кие бёд­ра. А гла­зища!.. Я, ког­да все в са­лон спус­ти­лись, поп­ро­бовал к ней под­ка­тить­ся, не вы­дер­жал и пог­ла­дил по джин­си­кам. Так чу­виха ме­ня мок­хой тхяп­кой по хае, по хае. Но я не в оби­де — да­же за­водит. По­том уло­маю…

И он бла­жен­но-меч­та­тель­но от­ки­нул­ся на спин­ку крес­ла.

Я мол­чал, ме­ня раз­дра­жали его жар­гон, бес­це­ремон­ность и то, что не дал по­кема­рить. Выж­дал па­узу — вро­де, он мол­чит. Сно­ва зак­рыл гла­за — тщёт­но, он стал опять прис­та­вать.

— В ко­ман­ди­ров­ку?

— Угу…

— Ин­же­нер?

— Да нет, жур­на­лист, — от­крыл я гла­за.

— А я ду­мал ин­же­нер, к нам сей­час мно­го при­ез­жа­ет стро­ите­лей, энер­ге­тиков, на­чаль­ство вся­кое.

Я уже не за­мечал его кар­та­вос­ти, меч­тая толь­ко о том, что­бы по-ско­рее от­стал. Но на­ши на­мере­ния яв­но не сов­па­дали.

— А ты фо­тог­ра­фиру­ешь или пи­шешь?

— Пи­шу.

— Жур­на­лис­ты — чу­ваки ин­те­рес­ные, я с та­кими встре­чал­ся, да­же пи­ли вмес­те. Но те ме­ня фо­тог­ра­фиро­вали. Ме­ня в лю­бой га­зете уви­деть мож­но, — рас­хвас­тался. — И в на­шей «рай­он­ке» сколь­ко раз, и в об­лас­тных, и в «Прав­де Ук­ра­ины». Да­же в «Ком­со­моль­ской прав­де».

— Чем же ты так зна­менит?

— Ха, па­па! У ме­ня би­ог­ра­фия клас­сная, с ме­ня при­мер брать на­до!

Он при­нял­ся о се­бе рас­ска­зывать и бы­ло вид­но, что ему это нра­вит­ся, всё пог­ля­дывал на мою ре­ак­цию. У не­го дей­стви­тель­но бы­ла «об­разцо­во-по­каза­тель­ная» би­ог­ра­фия: из ра­бочих, сам ра­бочий, пос­ле ПТУ «ар­ме­ил» на Даль­нем Вос­то­ке, ос­тался на сверх­сроч­ную. По­том — на БА­Ме плот­ни­чал, а от­ту­да — в на­ши края, на стро­итель­ство Чер­но­быль­ской А­ЭС, где с ним но­сят­ся как с пе­редо­виком и всег­да пред­став­ля­ют к раз­ным наг­ра­дам. Да и в ком­со­моле «кру­тит­ся», его и своё на­чаль­ство ува­жа­ет, и в об­ко­ме чтут как пер­спек­тивно­го мо­лодо­го ком­му­нис­та.

Слу­шать это ско­ро на­до­ело и я всё же умуд­рялся, от­вернув­шись к ил­лю­мина­тору, пе­ри­оди­чес­ки прик­ры­вать гла­за. Мы вып­лы­вали из пос­ледне­го шлю­за Ки­ев­ской ГЭС, — те­перь днеп­ров­ская во­да уже бы­ла при­точ­ной — При­пят­ское, ча­са че­рез два с по­лови­ной — Чер­но­быль, а там пос­ле ко­рот­кой сто­ян­ки и При­пять с Чер­но­быль­ской А­ЭС — цель мо­ей ко­ман­ди­ров­ки. Всё-та­ки хо­рошо, что в этот раз я ре­шил от­пра­вить­ся не душ­ным ав­то­бусом, а «Ме­те­ором». Хоть и доль­ше, но тут — что на ку­рор­те, имею же я пра­во на «раз­гру­зоч­ные» дни, ес­ли ко­ман­ди­ров­ки — од­на за дру­гой.

— А тёл­ка всё-та­ки вол­шебная, — сно­ва вспом­нил па­рень мат­роску. — Так на мою чу­виху по­хожа — офо­нареть мож­но. Нет, прав­да, па­па, без «бре­шешь»…

Он всё бол­тал, но я уже не слу­шал, твёр­до ре­шив по­кема­рить пе­ред нап­ря­жён­ным днем. Зак­рыл гла­за, а в го­лове — нас­то­ящий ка­лей­дос­коп: кар­тинки мель­ка­ли од­на за дру­гой…

Пер­во­го сен­тября учи­тель­ни­ца при­вела но­вень­ко­го:

— Ва­лик Ша­гал те­перь бу­дет учить­ся в на­шем клас­се. Ду­маю, вы под­ру­житесь — и маль­чи­ки, и де­воч­ки. А си­деть он бу­дет…

Она оки­нула взгля­дом класс и, уви­дев сво­бод­ное мес­то воз­ле ме­ня, ска­зала:

— Вон там, вмес­те с Са­шей.

Но­вень­кий вздох­нул и не­хотя поп­лёлся к мо­ей пар­те. Был он вы­соким, ры­жим, флег­ма­тич­ным. Клас­сная по­ин­те­ресо­валась:

— Ва­лик, а чем ты ув­ле­ка­ешь­ся, что лю­бишь?

Он по­дошел к пар­те, не­тороп­ли­во по­вер­нулся к учи­тель­ни­це и ска­зал:

— Я люб­лю фо­тог­ха­хи­овать.

Все рас­сме­ялись — дей­стви­тель­но, зву­чало умо­ритель­но: но­вень­кий кар­та­вил, что бы­ло не­ожи­дан­но для его пред­ста­витель­но­го ви­да.

— А ещё он лю­бит кух-х-хач­ку, — пе­ред­разнил с «га­лёр­ки» Алик Бес­проз­ванный.

И сно­ва все рас­сме­ялись.

— Ни­чего смеш­но­го в этом нет, — серь­ез­но про­басил Бес­проз­ванный. — Кух-хач­ка — на­ци­ональ­ная ев­рей­ская еда.

Учи­тель­ни­ца на­супи­лась и по­обе­щала вы­вес­ти Бес­проз­ванно­го из клас­са, но все по­нима­ли, что это пус­тая уг­ро­за. С Али­ком Бес­проз­ванным пред­по­чита­ли не свя­зывать­ся да­же пе­даго­ги. Как-то из от­кры­той две­ри учи­тель­ской все ус­лы­шали об­ры­вок раз­го­вора на по­вышен­ных то­нах:

— Я не со­бира­юсь из-за это­го смор­чка вы­лететь с ра­боты!.. И бы­ла про­из­не­сена фа­милия Бес­проз­ванно­го.

Учил­ся Алик хо­рошо — не при­дерёшь­ся, со стар­ши­ми был под­чер­кну­то веж­лив, но раз­го­вари­вал как бы свы­сока. Алик вы­делял­ся из всех нас вы­соким рос­том и оба­яни­ем. Все зна­ли, что его отец — ди­рек­тор боль­шо­го за­вода, как-то при­ехал на ро­дитель­ское соб­ра­ние на чёр­ной «Вол­ге». Зна­ли, что он очень по­мога­ет шко­ле, строг и нем­но­гос­ло­вен. Иван Гри­горь­евич — ди­рек­тор шко­лы — всег­да его встре­чал с ра­достью. Алик бо­ял­ся толь­ко от­ца, но, по все­му вид­но, об­щался с ним не час­то. Сре­ди нас же млад­ший Бес­проз­ванный поль­зо­вал­ся ре­пута­ци­ей мо­ноли­та: за его спи­ной ты чувс­тво­вал се­бя силь­ным и не­зави­симым, но го­ре то­му, кто с ним не на­ходил об­ще­го язы­ка.

На пе­реме­не Алик по­дошёл к но­вень­ко­му:

— Ну, да­вай зна­комить­ся,- про­тянул ру­ку.

— А ты че­го ме­ня яв­хе­ем обоз­вал? — воз­му­тил­ся Ва­лик.- Я не яв­хей, я — ук­ха­инец.

— Да ник­то те­бя не об­зы­вал, у нас в клас­се во­об­ще ин­терна­ци­онал. Я прос­то ку­линар­ную справ­ку дал. Ты че­го мою ру­ку не по­жима­ешь?

Валь­ка не­хотя про­тянул и свою ру­ку.

— Се­год­ня, укх-х-ха­инец, — сно­ва пе­ред­разнил Бес­проз­ванный — пос­ле уро­ков убе­рёшь класс.

— А шо, по­рядок та­кой? — уди­вил­ся но­вень­кий.

— Да, по­рядок, по­рядок, — иро­нич­но под­твер­дил Алик.

На сле­ду­ющий день Валь­ки Ша­гала пос­ле звон­ка не бы­ло. По­явил­ся он толь­ко во вто­рой по­лови­не пер­во­го уро­ка. Его ры­жее ли­цо све­тилось све­жим фин­га­лом.

— Что с то­бой? — ис­пу­галась ис­то­рич­ка.

— Да ни­чего страш­но­го — из­дер­жки пе­ревос­пи­тания, — съ­яз­вил сза­ди Бес­проз­ванный.

— Луч­ше про­дол­жим те­му, Ев­ге­ния Емель­янов­на, оч-чень ин­те­рес­ная!

Ис­то­рич­ка взгля­нула на ча­сы и за­торо­пилась, сра­зу же за­быв о Валь­ке: дей­стви­тель­но, до кон­ца уро­ка ос­та­валось де­сять ми­нут и она не ук­ла­дыва­лась.

Пос­ле за­нятий Бес­проз­ванный по­дошёл к на­шей пар­те:

— Боль­ше, ук-х-ха­инец, не бу­дешь за­бывать о сво­их дол­гах! Те­перь прий­дёт­ся уби­рать два дня под­ряд. Те­бе же это на поль­зу — тру­долю­бивым вы­рас­тешь, — учас­тли­во по­яс­нил он.

— А я не дух­нее те­бя, пад­ла, — ещё силь­нее за­кар­та­вил от воз­му­щения Валь­ка.- Мне хо­вохи­ли, шо де­жухить дол­жен ты.

Бес­проз­ванный под­жал гу­бы, приб­ли­зил­ся к Валь­ке и ти­хо ска­зал:

— Это мы еще пос­мотрим, кто из нас пад­ла, жи­дёнок!

— Сам жид! Я — ук­ха­инец! — взвиз­гнул Валь­ка.

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть двенадцатая

«Нет, уж, милостивая государыня, этого в Евангелии точно нет!!!»

Граф Разумовский: «Боюсь, государыня, в России мор будет»

«Пуд сала на лечение его высочества...»

Игорь Альмечитов май 2025

СТРОФЫ

ПУШКИН – ВЫСОЦКИЙ (ПОЭМА)

Борис Пукин май 2025

Царь Эдип

Потому тут и мор, что остался с женой,
что сроднился вполне со случайной страной;
кто не хочет ослепнуть – не слушай слепца,
нет нам Родины, матери нет, нет отца!

Дмитрий Аникин май 2025

ИСТОРИЯ

Украинские маршалы

Смотрел краем глаза парад победы…

Виталий Цебрий май 2025

РЕЗОНАНС

Украинский почемучка (сериал)

Почти каждое утро и почти каждый украинский гражданин, просыпаясь, задает себе первый вопрос: "Почему американец Дональд Трамп решил, что можно безнаказанно и на свой выбор отбирать у соседа его дом (квартиру), страну, жену, например, и детей?"

Виталий Цебрий май 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка