"Я тебя люблю. И я тебя тоже нет"

2018 -  год двух­сотлет­не­го юби­лея со дня рож­де­ния ве­лико­го рус­ско­го пи­сате­ля Ива­на Сер­ге­еви­ча Тур­ге­нева. Его ро­маны, по­вес­ти, рас­ска­зы, эле­гии, дра­мы  вош­ли в сок­ро­вищ­ни­цу рус­ской и ми­ровой ли­тера­торы. Се­год­ня пред­ла­гаю об­ра­тить­ся к дра­матур­гии Тур­ге­нева, а имен­но к его зна­мени­той пь­есе "Ме­сяц в де­рев­не". 

  Нес­кучная клас­си­ка. В филь­ме Ре­наты Лит­ви­новой "Бо­гиня: как я по­люби­ла" од­на из ге­ро­инь, взрос­лая жен­щи­на с бо­гатым жиз­ненным бэк­гра­ун­дом, го­ворит о люб­ви так: "В об­щем, лю­бовь - это что-то та­кое… ну не мя­со,… но что-то кро­вавое".  "Так вот оно, это страш­ное чувс­тво", - как бы эхом вто­рит ей На­талья Пет­ровна - цен­траль­ная пер­со­налия пь­есы Тур­ге­нева "Ме­сяц в де­рев­не".

  Вы об­ра­щали вни­мание на то, что сло­ва "страсть" и "страш­но" - од­но­корен­ные?

Пь­еса о та­инс­твен­ной при­роде ду­ши, о тра­гичес­кой ми­молет­ности счастья, ко­торое как кош­ку Кип­линга, что гу­ля­ет са­ма по се­бе, на са­мом де­ле нель­зя при­ручить. По­вес­тво­вание сле­ду­ет за пи­сатель­ски­ми раз­мышле­ни­ями о жиз­ни, эти­чес­ки и эс­те­тичес­ки раз­ви­ва­ясь в фи­лософ­ской сис­те­ме ко­ор­ди­нат Тур­ге­нева, где лю­бовь и при­рода, яв­ля­юща­яся ме­тони­ми­ей ми­роз­да­нию - ос­но­вопо­лага­ющие цен­ности, вза­имос­вя­зан­ные и вза­имо­обус­ловлен­ные.

  Пь­еса "Ме­сяц в де­рев­не", на­писан­ная в 1850 го­ду, впер­вые бы­ла опуб­ли­кова­на в жур­на­ле "Сов­ре­мен­ник" пять лет спус­тя. Ра­бочие наз­ва­ния: "Сту­дент" и "Две жен­щи­ны". Пь­еса, в пер­вой ре­дак­ции зап­ре­щен­ная цен­зу­рой на ста­дии кор­ректу­ры для "Сов­ре­мен­ни­ка", рас­простра­нилась в пе­тер­бург­ских са­лонах и име­ла ус­пех. Пос­ле­ду­ющие ре­дак­ции под­вер­глись цен­зурным прав­кам, и лишь чет­вертая выш­ла из пе­чати, по сло­вам пи­сате­ля, в "пер­во­быт­ном ви­де" и счи­та­ет­ся ка­нони­чес­кой.

 Пер­вую пос­та­нов­ку осу­щес­твил Ма­лый те­атр в Мос­кве в 1872 го­ду. Алек­сан­дринский те­атр в Пе­тер­бурге пос­та­вил пь­есу с М.Г. Са­виной в ро­ли Ве­ры. Два де­сяти­летия спус­тя она же сыг­ра­ла роль На­тальи Пет­ровны. Мос­ков­ский Ху­дожес­твен­ный те­атр об­ра­тил­ся к пь­есе Тур­ге­нева в 1909 г.: К.С. Ста­нис­лав­ский - ре­жис­сер и ак­тер, роль Ра­кити­на, О.Л. Книп­пер-Че­хова - На­талья Пет­ровна. Как из­вес­тно, имея на тот мо­мент опыт сце­ничес­ко­го проч­те­ния пь­ес Че­хова, в ко­торых прос­ле­жива­ют­ся тур­ге­нев­ские мо­тивы, Ху­дожес­твен­но­му те­ат­ру уда­лось вы­разить мо­дер­нист­скую сущ­ность дра­матур­гии Тур­ге­нева.

  Во­об­ще, прес­ло­вутое мне­ние о нес­це­нич­ности про­из­ве­дений Тур­ге­нева - не бо­лее, чем миф: еще при жиз­ни ав­то­ра его пь­есы ста­вились по всей Ев­ро­пе. Собс­твен­но, Тур­ге­нев - пер­вый рус­ский пи­сатель, по­лучив­ший ши­рокую из­вес­тность и приз­на­ние ев­ро­пей­ской пуб­ли­ки.

  Ми­фов и штам­пов вок­руг Тур­ге­нева как ху­дож­ни­ка и лич­ности не­мало, и от­части, на мой взгляд, по­тому, что в Рос­сии он не был в дол­жной ме­ре по­нят и оце­нен. А меж­ду тем, Тур­ге­нев - тон­чай­ший, ум­ней­ший рус­ский клас­сик, са­мый че­ловеч­ный и са­мый ев­ро­пей­ский, при том - от­нюдь не за­пад­ник. Он соз­дал жанр рус­ских сти­хот­во­рений в про­зе. Раз­ра­ботал но­вый фор­мат ев­ро­пей­ско­го ро­мана: ко­рот­ко­го, изящ­но­го по фор­ме, ла­пидар­но­го, со сла­бо вы­ражен­ной фа­булой и силь­ным кон­тек­стом. Вли­яние пи­сате­ля в Ев­ро­пе бы­ло ог­ромно. Он вхо­дил в са­мые ав­то­ритет­ные ин­теллек­ту­аль­ные кру­ги.

  Для про­из­ве­дений Тур­ге­нева ха­рак­терны от­сутс­твие мно­гос­ловно­го нра­во­уче­ния, по­лифо­нич­ность, то есть мно­жес­тво про­тиво­речи­вых, стал­ки­ва­ющих­ся друг с дру­гом смыс­лов, глу­бокий под­текст. У каж­до­го пер­со­нажа Тур­ге­нева своя прав­да, а го­лос ав­то­ра лишь ли­тера­тур­ная мас­ка. Ав­тор­ско­го мне­ния мы не уз­на­ем, мо­раль скры­та очень глу­боко. Все это спра­вед­ли­во и в от­но­шении пь­есы "Ме­сяц в де­рев­не".

  Тем не ме­нее, у нас Тур­ге­нев ни­ког­да не счи­тал­ся очень глу­боким пи­сате­лем, и лишь по­тому, что он под­чер­кну­то, прин­ци­пи­аль­но не иде­оло­гичен, а в Рос­сии иде­оло­гич­ность всег­да це­нилась. Но на уров­не иде­оло­гии мы не­из­менно бу­дем друг дру­гу вра­ги, а вы­живет тот, кто смо­жет под­нять­ся над лю­бой иде­оло­ги­ей.

Тур­ге­нев не за­нима­ет­ся стро­итель­ством кон­цепций и пес­то­вани­ем идей, за­то в его про­из­ве­дени­ях есть жизнь, объ­ем и муд­рый взгляд на про­ис­хо­дящее.

  Иван Сер­ге­евич ре­аль­но при­нес поль­зу оте­чес­тву, так как от­части бла­года­ря его "За­пис­кам охот­ни­ка" и рас­ска­зу "Му­му", это­му гим­ну сво­боде, вы­сочай­ше­му ше­дев­ру ан­тикре­пос­тни­чес­тва, бы­ло от­ме­нено кре­пос­тное пра­во. Тур­ге­нев счи­тал кре­пос­тное пра­во лич­ным вра­гом и еще в юном воз­расте при­нес сво­его ро­да ан­ни­бало­ву клят­ву бо­роть­ся с ним до кон­ца и сдер­жал ее: чте­ние "За­писок охот­ни­ка" пов­ли­яло на ре­шение ца­ря.

В "За­пис­ках охот­ни­ка" нет рез­кой кри­тики, нет опи­саний бедс­твен­но­го по­ложе­ния на­рода - эта вещь бо­лее тон­кая, и имен­но она сра­бота­ла.

На про­тиво­полож­ной рабс­тву и на­силию ча­ше ве­сов на­ходит­ся, по мыс­ли пи­сате­ля, лю­бовь. Тур­ге­нев пи­шет Фло­беру: "Я по­лагаю, что толь­ко лю­бовь вы­зыва­ет та­кой рас­цвет все­го че­лове­чес­ко­го су­щес­тва. Нич­то дру­гое, не прав­да ли?"

Лю­бовь по Тур­ге­неву - сос­ре­дото­чие всех жиз­ненных сил, ос­новной дви­гатель твор­чес­тва, при этом ее раз­ви­тие и воп­ло­щение не име­ет ни­чего об­ще­го с при­выч­ны­ми бла­гопо­луч­ны­ми лю­бов­ны­ми от­но­шени­ями. Лю­бовь тур­ге­нев­ских ге­ро­ев от­ме­чена под­спуд­ным тра­гиз­мом, рас­ста­вание не­мину­емо. Эро­тичес­кая двой­ствен­ность, раз­ви­тое чувс­тво собс­твен­ной ин­ди­виду­аль­нос­ти, по­нима­ние люб­ви как все­пог­ло­ща­юще­го счастья, как "чувс­тва, на ко­тором от­блеск са­мой веч­ности" де­ла­ет обыч­ное счастье и лю­бов­ные от­но­шения, ко­торы­ми до­воль­ству­ет­ся боль­шинс­тво, неп­ривле­катель­ны­ми для тур­ге­нев­ских ге­ро­ев. Аб­риз этой кол­ли­зии от­четлив как в пь­есе "Ме­сяц в де­рев­не", так и в её сце­ничес­ких воп­ло­щени­ях.

  На­талья Пет­ровна за­муж­няя да­ма, ум­ная, кра­сивая, нес­коль­ко ску­ча­ющая  влюб­ля­ет­ся как кош­ка, как го­ворят в на­роде, в сту­ден­та Алек­сея Бе­ля­ева. Им же всерь­ез ув­ле­ка­ет­ся и вос­пи­тан­ни­ца На­тальи Пет­ровны - Ве­роч­ка. Наб­лю­дать за их лю­бов­ной го­ряч­кой вы­нуж­ден Ра­китин, дав­ний, пре­дан­ный пок­лонник На­тальи Пет­ровны. Му­жу глав­ной ге­ро­ини в этой чувс­твен­ной пар­тии от­ве­дена роль шах­матно­го ко­роля - фи­гуры но­миналь­но важ­ной, но по фак­ту са­мой у­яз­ви­мой и не­манев­ренной.

Пе­ред на­ми си­ту­ация жен­ско­го со­пер­ни­чес­тва - к дан­ной те­ме Тур­ге­нев не раз об­ра­щал­ся в сво­ем твор­чес­тве - а точ­нее: жен­ская ду­эль, вре­мена­ми на­поми­на­ющая бои без пра­вил.

   Дей­ствие раз­во­рачи­ва­ет­ся в дво­рян­ской усадь­бе. Не­объ­ят­ная  пер­спек­ти­ва ме­довых и пря­ных и­юль­ских ве­черов  ро­ман­ти­чес­ки пас­то­раль­на. Мно­го воз­ду­ха и све­та, в ко­тором то по­кажет­ся без­мол­вная царь-ры­ба, то возь­мут­ся за свои скри­поч­ки не­уто­мимые ци­кады, то на­бежит теп­лый лет­ний дождь.

  Впро­чем, дождь не ода­ря­ет прох­ла­дой душ­ные лет­ние ве­чера и не ох­лажда­ет ге­ро­ев. "А вы ви­дали, как кру­жево пле­тут? В душ­ных ком­на­тах, не дви­га­ясь с мес­та... Кру­жево - прек­расная вещь, но гло­ток све­жей во­ды в жар­кий день го­раз­до луч­ше", - го­ворит На­талья Пет­ровна в раз­го­воре с Ра­кити­ным. И этот гло­ток во­ды, от­кро­вен­но го­воря, встра­ива­ет­ся в один ас­со­ци­атив­ный ряд с прес­ло­вутым ста­каном во­ды Алек­сан­дры Кол­лонтай.

  Тут все ис­пы­тыва­ют жаж­ду: "Мне не­об­хо­димо у­ехать... я чувс­твую, что я ни за что от­ве­чать не мо­гу...",  - твер­дит Бе­ля­ев. "Я не хо­чу вас об­ма­нывать, Ве­ра Алек­сан­дров­на: мне страш­но, мне жут­ко здесь ос­тать­ся... Я не мо­гу ни за что от­ве­чать..."

 Мо­рали­зиро­вать над пос­тупка­ми лю­дей, мо­тивы ко­торых ле­жат в ир­ра­ци­ональ­ной об­ласти чувств и эмо­ций, ник­то не зап­ре­щал, но вся­кий раз в от­вет бу­дешь на­тал­ки­вать­ся на кон­трар­гу­мент: "А судьи кто?"

  Вро­де бы, с од­ной сто­роны, и прав Су­ворин, го­воря не­лицеп­ри­ят­ные ве­щи о ге­ро­ях Тур­ге­нева: "Вот ба­рыня, ску­ча­ющая и мле­ющая, влюб­ля­юща­яся то пла­тони­чес­ки, то сов­сем не пла­тони­чес­ки, и в те­чение пя­ти ак­тов бол­та­ющая о пре­лес­тях люб­ви и ста­вящая пе­ред со­бою воп­рос: из­ме­нить му­жу или не из­ме­нить? Вот Ра­китин, один из тех гос­под, ко­торые "во­лочат­ся за при­родой как раз­ду­шен­ный мар­киз на крас­ных каб­лучках за хо­рошень­кой кресть­яноч­кой"… Вот сту­дент Бе­ля­ев, скром­ный, зас­тенчи­вый, в ко­торо­го все влюб­ля­ют­ся, но он не сме­ет лю­бить, хо­тя лю­бит".

  И еще бо­лее прав Чер­ны­шев­ский в статье "Рус­ский че­ловек на ран­де­ву", на­писан­ной по проч­те­нии тур­ге­нев­ской "Аси", вы­воды ко­торой, не са­мые ком­пли­мен­тарные, ха­рак­те­ризу­ют и дру­гих пер­со­нажей Тур­ге­нева, и во­об­ще рус­ско­го че­лове­ка как пси­хотип.

  Чер­ны­шев­ский от­ме­ча­ет в пер­со­нажах-муж­чи­нах нес­по­соб­ность что-ли­бо до­вес­ти до кон­ца, не­кон­крет­ность, не­жела­ние брать от­ветс­твен­ность. Вслед за тем кри­тик зак­лю­ча­ет, что тур­ге­нев­ские пер­со­нажи та­ковы, по­тому что мы та­ковы.

  И ес­ли по­дой­ти с той же оп­ти­кой к си­ту­ации "Ме­сяца в де­рев­не", то, по­жалуй, мы от­части сог­ла­сим­ся с Су­вори­ным, и най­дем, что сю­жет со­от­ветс­тву­ет жан­ру, пред­пи­сан­но­му про­из­ве­дению са­мим Тур­ге­невым - жан­ру ко­медии: пе­ред на­ми чуть дур­новкус­ный ку­рор­тный ро­ман, цве­тущая да­ма с из­бытком здо­ровья, па­ра рис­ку­ющих впасть в во­девиль­ность лю­бов­ни­ков и рас­те­рян­ный муж, ко­торый, ка­жет­ся, го­тов оп­равды­вать­ся в том, что ни­чего не зна­ет, ибо свеч­ку не дер­жал.

   С дру­гой сто­роны, На­талья Пет­ровна - дей­стви­тель­но яр­кая, не­обыч­ная на­тура, дос­той­ная ин­те­реса и люб­ви. На­до при­нять в рас­чет и то, что опи­сан­ная ис­то­рия име­ет оп­ре­делен­ную ав­то­би­ог­ра­фичес­кую ос­но­ву, по­это­му об­раз глав­ной ге­ро­ини ове­ян для Тур­ге­нева осо­бой теп­ло­той. 

  Ак­три­са М.Г.Са­вина вспо­мина­ла: "На­талья Пет­ровна су­щес­тво­вала и в дей­стви­тель­нос­ти. Те­перь я за­была ее фа­милию, но в Спас­ском Тур­ге­нев по­казы­вал мне да­же пор­трет ее. И при­бавил при этом: Ра­китин - это я. Я всег­да в сво­их ро­манах не­удач­ным лю­бов­ни­ком  изоб­ра­жаю се­бя". А пос­ле спек­такля, где Са­вина иг­ра­ла роль Ве­ры, Иван Сер­ге­евич го­ворит ей сле­ду­ющее: "Не­уже­ли эту Ве­роч­ку я на­писал?!.. Я да­же не об­ра­щал на нее вни­мания, ког­да пи­сал... Все де­ло в На­талье Пет­ровне..."

  Лю­бовь Ра­кити­на пла­тони­чес­кая, по­тому что он бо­лее иде­алист, не­жели прак­тик,  как, впро­чем, и лю­бой нас­то­ящий ху­дож­ник, как и сам Тур­ге­нев. Его лю­бовь к По­лине Ви­ар­до дли­лась 40 лет, но точ­но не из­вес­тно, бы­ли ли они близ­ки, есть лишь пред­по­ложе­ния. Тем не ме­нее, чувс­тва к этой жен­щи­не, ры­царс­твен­ное обо­жание он про­нес че­рез всю жизнь. Та­ким же был и Гон­ча­ров - он не же­нил­ся, но соз­дал уди­витель­ные жен­ские об­ра­зы, был фи­лосо­фом, тон­ким пси­холо­гом и прек­расным ху­дож­ни­ком люб­ви.

  Тон­кость и иде­ализм Ра­кити­на, страс­тность На­тальи Пет­ровны  под­черки­ва­ют­ся на кон­трас­те гру­бым прак­ти­циз­мом и при­зем­ленностью Шпи­гель­ско­го и ми­лой не­муд­ре­ностью Ли­заве­ты Бог­да­нов­ны.

  Са­мое сла­бое зве­но сре­ди пер­со­нажей муж­чин - Бе­ля­ев, бес­кры­лый эрос, сбе­жав­ший "от гре­ха по­даль­ше", не на­шед­ший в се­бе сме­лос­ти поп­ро­щать­ся с лю­бов­ни­цей, и все, что На­талья Пет­ровна по­лучи­ла от не­го на­пос­ле­док: не "прос­ти-про­щай ми­лая-лю­бимая", а кан­це­ляр­ское "бо­гатая ба­рыня".

  Хо­тя по-сво­ему мо­лодой че­ловек то­же прав: не он был ини­ци­ато­ром ро­мана. Кро­ме то­го, он по­нима­ет, что как толь­ко ей по­кажет­ся не­дос­та­точ­ным его кра­соты и мо­лодос­ти, и за­хочет­ся боль­ше­го, а дру­гих дос­то­инств у не­го нет, она ос­та­вит его точ­но так же, как в один мо­мент в сер­дце сво­ем от­ка­залась от Ве­ры - пре­дала ее.

  Бе­ля­ев не толь­ко не ге­рой ро­мана На­тальи Пет­ровны, но да­же не ге­рой без­за­щит­ной си­роты, ко­торая пос­тра­дала, как во­дит­ся, силь­нее всех, по­лучив вмес­то за­боты пре­датель­ство и ма­нипу­ляцию. Je t'aime moi non plus.

  Сто­ит ли де­лать вы­воды из про­читан­но­го? Чи­татель и зри­тель ре­ша­ет сам. Тур­ге­нев же, ин­теллек­ту­ал, тон­кий эс­тет, по­эт, прос­то пред­ла­га­ет пос­мотреть кра­сивую и от­кро­вен­ную ис­то­рию о том, как лю­бовь одер­жи­ва­ет по­беду и над ис­клю­читель­ны­ми на­тура­ми.

Страс­ти лю­дей, у ко­торых "Все го­рело свет­ло. Толь­ко это­го ма­ло", у ко­торых "к пре­датель­ству та­инс­твен­ная страсть" ту­манит их очи, име­ют единс­твен­ный ис­точник - это лю­бовь.

  " У ме­ня толь­ко од­но из­ви­нение, Алек­сей Ни­кола­ич..., - го­ворит На­талья Пет­ровна, - Все это бы­ло не в мо­ей влас­ти".