КАНУН

"Уви­деть сущ­ность, где не­пос­ти­жимо
При­рода на­ша сли­та с бо­жес­твом"
/Дан­те. Бо­жес­твен­ная ко­медия. Рай.
Песнь вто­рая. 40-42. стр. 381/

I

Ста­легорск стро­ил­ся стре­митель­но. И хо­тя при за­ходе сол­нца те­ни от до­мен и труб мар­те­нов ло­жились на двух-трех ки­ломет­ро­вую пло­щад­ку - впа­дину - из мно­гих со­тен до­мов, и хо­тя смог и мно­гоц­ветные ядо­витые ды­мы ги­гант­ским да­вящим ки­ломет­ро­вым об­ла­ком при­жима­ли эти са­мые до­ма к зем­ле, вдав­ли­вая вглубь и про­гибая, ка­залось, и са­му зем­лю, и хо­тя, что уж те­перь мол­чать, тру­довой на­род, не го­воря уже о ста­риках и де­тях, за­гонял­ся этим са­мым злом и вов­се под зем­лю, нес­мотря на все это, Ста­легорск ка­зал­ся ра­ем го­род­ским при­горо­дам. По­тому что уг­ле­добы­ва­ющая ок­ру­га, пред­став­ля­ла со­бой бес­край­нюю, мрач­ную ме­шани­ну жал­ких де­ревян­ных шах­тер­ских до­мишек с ред­ким вкрап­ле­ни­ем ба­раков. В них и сей­час, в пя­тиде­сятых-шес­ти­деся­тых го­дах мы­лись шах­те­ры пос­ле сме­ны в де­ревян­ных боч­ках и бадь­ях, скреп­лённых ржа­выми же­лез­ны­ми об­ру­чами, а сор­ти­ры бы­ли де­ревян­ны­ми хи­бара­ми - скво­реч­ни­ками во дво­рах.

Это мо­ре ком­му­нис­ти­чес­ко­го "жил­фонда" плес­ка­лось о шах­тные стро­ения с гро­мад­ны­ми ко­леса­ми подъ­ем­ни­ков, ка­тящих­ся не­понят­но ког­да, не­понят­но за­чем и сов­сем уж не­понят­но ку­да. И на­до всем этим гро­моз­ди­лись жут­ко­ватые чер­ные тер­ри­коны, на ко­торые с яв­ным тру­дом, сто­нами, крях­те­ни­ем и пос­кри­пыва­ни­ем взби­рались, на­силь­но вле­комые тро­сами, ва­гонет­ки, что­бы со вздо­хом и об­легче­ни­ем, выб­ро­сив раз­дроб­ленную те­мень, ра­дос­тно ус­тре­мить­ся вниз. При ма­лей­шем ве­тер­ке тер­ри­коны ку­рились сду­ва­емой уголь­ной пылью, а за­час­тую и нас­то­ящим дым­ком от час­тых воз­го­раний по­роды и уг­ля в ней.

А меж­ду шах­та­ми ки­ломет­ры и ки­ломет­ры пло­дород­ной зем­ли смот­ре­лись как ир­ра­ци­ональ­ные ус­ту­пы эше­ров­ских кар­тин, пус­тые, без­жизнен­ные кос­ми­чес­кие про­валы раз­ных глу­бин, отоб­ра­жав­шие бы­лую жизнь под зем­лей и вре­мена, ког­да от­ра­ботан­ные штре­ки бы­ли от­да­ны на рас­пра­ву дав­ле­нию зем­ных мас­си­вов. И ког­да неп­ри­выч­ный ко все­му это­му глаз об­ша­ривал грус­тную эту ок­ру­гу, эда­кий рус­ский "Жер­ми­наль", толь­ко не с Зо­ля, а с зо­лой, ка­залось ему, что на­ходит­ся он у ос­но­вания вул­ка­на, го­тово­го взор­вать­ся тос­кой и не­навистью и раз­нести, пок­рыть пеп­лом, сок­ру­шить всю эту на­по­ен­ную вод­кой без­на­дёгу, тя­желый и смер­тель­но опас­ный труд, аф­ри­кан­скую чер­но­ту под кас­ка­ми, взры­вы под зем­лей с мас­со­выми по­хоро­нами, а те­перь уже, пос­ле всё оп­равды­ва­ющих во­ен­ных и ста­лин­ских "на­до", свер­ху­роч­ных, се­вер­ных и про­чего, те­перь уже - и пло­хую оп­ла­ту тру­да.

На ок­ра­ине Ста­легор­ска, ос­тров­ком в шах­тер­ском мо­ре - не рас­хле­бать - бе­ду, рас­по­лагал­ся не­боль­шой рай­он дву­хэтаж­ных по­белен­ных кир­пичных до­мов, в ко­торых рас­по­лага­лось уп­равле­ние гор­ным ок­ру­гом из нес­коль­ких шахт и жи­ли семьи на­чаль­ства и гор­ной ин­же­нерии.

Вот по это­му-то рай­ону и шел сей­час трид­ца­типя­тилет­ний про­фес­сор с лег­ким рюк­за­ком за пле­чом. Зва­ли его Са­вели­ем Аб­ра­мови­чем, и был он, яс­ное де­ло, ев­ре­ем. Его об­го­няли гро­хочу­щие на рель­со­вых сты­ках пу­тей, уло­жен­ных пря­мо на зем­ля­ных на­сыпях, зве­нящие и дре­без­жа­щие трам­ваи. Но он уп­ря­мо пре­одо­левал ос­та­нов­ку за ос­та­нов­кой пе­ше и ша­гать ему пред­сто­яло еще не ме­нее 5-7 ки­ломет­ров до са­мого ин­сти­тута, рас­по­ложен­но­го на про­тиво­полож­ной ок­ра­ине го­рода. По­чему бы и не про­катить­ся на об­щес­твен­ном тран­спор­те? И сто­ит ко­пей­ки, и лег­ко, и быс­тро … Что так, что за глу­пость-то вы­шаги­вать пеш­ком? Не глу­пость это бы­ла, а ре­зон, ос­то­рож­ность и … страх.

А все де­ло бы­ло в том, что за пле­чами его, в рюк­зачке та­илась связ­ка из двух со­тен "маль­чи­ков". Так в его ла­бора­тории ус­ловно на­зыва­ли гор­ные де­тона­торы - с ка­ран­даш тол­щи­ной и в де­сять сан­ти­мет­ров дли­ной взры­вате­ли. Выг­ля­дели они сов­сем и не страш­но, в кра­сивой ла­тун­ной обо­лоч­ке с лу­кавой ямоч­кой-лу­ноч­кой на тор­це, сим­па­тич­но поб­лески­ва­ющие, не­вин­ные из не­вин­ных. Но при слу­чае впол­не мог­ли отор­вать ру­ку, не го­воря уже о том, что выс­тре­лива­ли они из сво­ей ми­лой, бе­зобид­ной лу­ноч­ки спрес­со­ван­ную ку­муля­тив­ной стру­ей, стре­митель­ную, тон­кую, в до­ли мил­ли­мет­ра, ла­тун­ную иг­лу, спо­соб­ную про­шить те­ло, и, зап­росто, от­пра­вить на тот свет. И та­кие слу­чаи бы­вали и опи­сыва­лись да­же в де­тек­ти­вах. А по­чему в де­тек­ти­вах? Да по­тому что по внеш­не­му ви­ду уби­того и не пой­мешь сра­зу, что про­изош­ло!

Ну а вы­шибить глаз или сот­во­рить вам кон­ту­зию - че­го про­ще - боль­шая си­ла бы­ла в этих ка­ран­да­шах, боль­шая и злая…. От дь­яво­лен­ка это­го от­хо­дили два длин­ных про­вод­ни­ка, к ко­торым взрыв­ни­ки прик­репля­ли прос­тей­шую ба­тарей­ку или что-то в этом ро­де. Вот тог­да-то де­тона­тор да­вал во­лю сво­ему злу, из тор­ца его вы­рыва­лось нап­равлен­ное ку­муля­тив­ное пла­мя-взрыв, сам он раз­ле­тал­ся чер­том, и под­ры­вал боль­шой за­ряд взрыв­чатки для дроб­ле­ния по­роды или уг­ля.

Но сей­час в рюк­зачке за спи­ной про­вод­ни­ки каж­до­го из де­тона­торов бы­ли за­коро­чены друг на дру­га и сло­жены гар­мошкой. Сло­вом, бе­зопас­ны они бы­ли…. Но про­фес­сор все рав­но ос­те­регал­ся, что ока­жись он в трам­вае, в тол­пе пас­са­жиров, вбли­зи от мощ­ных элек­три­чес­ких по­лей, от ис­кря­щей ду­ги, каж­дые два та­ких про­вода мог­ли за­рабо­тать как элек­три­чес­кий зам­кну­тый кон­тур и тог­да по за­конам ста­рика Фа­радея рва­нут эти де­тона­торы та­ким фон­та­ном, что и его, и мно­гих из пас­са­жиров раз­не­сет в клочья.  Вот и ус­тро­ил се­бе не­боль­шой ма­рафон - хоть и да­леко­вато, но, за­то, спо­кой­нее. И пе­репо­ручить ни­кому это­го он не мог…

Эта­кие страс­ти-мор­дасти … И за­чем они ему бы­ли нуж­ны? Вот в этом-то и бы­ло все де­ло. Его тре­вож­ная жизнь в на­уке бы­ла свя­зана со взры­вами са­мых раз­ных, иной раз и при­чуд­ли­вых за­рядов: по­роха, де­тона­торов, кап­сю­лей все­воз­можных ви­дов, элек­тро­дето­нато­ров, взры­ва­ющих­ся элек­три­чес­ких про­вод­ни­ков, так на­зыва­емых ка­пелек - нит­рогли­цери­на с вмон­ти­рован­ны­ми в не­го про­вод­ни­ками, стре­митель­ны­ми сверх­ско­рос­тны­ми стру­ями во­ды и, черт те зна­ет, с чем еще. Бы­вало и по­серь­ёз­нее, ког­да на­до бы­ло ра­зог­нать до ско­рос­тей са­мых быс­трых ме­те­оров Сол­нечной сис­те­мы, аж до са­мых 40-50 ки­ломет­ров в се­кун­ду в ва­ку­уме, тя­желые сгус­тки плаз­мы или мет­нуть сталь­ную бол­ванку-бо­ёк в бро­невой лист или по­дор­вать за раз сот­ню - дру­гую ки­лог­рамм взрыв­чатки.

Все это тре­бова­ло боль­шой и нап­ря­жен­ной зат­ра­ты сил и нер­вов и не­малой от­ветс­твен­ности за под­чи­нен­ных. Но выр­вать­ся из это­го кру­га он не мог - это бы­ло не в его влас­ти… Вот и сей­час он вы­шаги­вал с этим ма­лень­ким по раз­ме­ру, но боль­шим злом за пле­чами. А час то­му на­зад был вы­нуж­ден вес­ти нап­ря­жен­ный раз­го­вор с на­чаль­ни­ком от­де­ла тех­ни­ки бе­зопас­ности шах­тно­го ок­ру­га, вып­ра­шивая, впро­чем, на от­но­ситель­но за­кон­ном ос­но­вании, де­тона­торы. Че­ловек это был силь­ный, влас­тный, имев­ший го­сударс­твен­ные пол­но­мочия да­же на зак­ры­тие шахт, - это при пла­новом - то хо­зяй­стве, при гор­ко­мах и об­ко­мах… и был этот раз­го­вор хоть и при­выч­ным (раз в один - два го­да он сис­те­мати­чес­ки пов­то­рял­ся) но, как и всег­да, тя­желым.

Ну и за­чем ему все это бы­ло? Ведь без это­го бы­ло бы ку­да как про­ще? Тем бо­лее, на­чаль­ство его на это не тол­ка­ло. Ему, на­чаль­ству, на его на­уку бы­ло нап­ле­вать. А де­ло в том, что тол­ка­ла его на эти дви­жения его на­ука - раз­ру­шение. Но, ес­ли по­думать чес­тно, и от­чет се­бе дать, то, ка­залось, и в рам­ках этой са­мой на­уки он мог бы из­бе­жать взры­вов, опас­ности и всей этой нап­ря­жен­ной и со всех то­чек зре­ния, опас­ной че­хар­ды. Мог бы, но да­же не пы­тал­ся это­го сде­лать, да­же не пы­тал­ся ду­мать об этом, по­тому что это бы­ла его судь­ба. Вот та­кое стран­ное сло­во - судь­ба! А точ­нее, её Перст! Ну, а уж ес­ли быть сов­сем чес­тным, то как-то в тя­желую ми­нуту, пос­ле то­го как его са­мого жес­то­ко кон­ту­зило близ­ким взры­вом с по­терей слу­ха, а близ­ко­го сот­рудни­ка - уда­рило ле­тящей мет­ро­вой сталь­ной плас­ти­ной по­перек ли­ца, он сма­лодуш­ни­чал и по­пытал­ся свер­нуть со сво­его (сво­его ли?) пу­ти.

Толь­ко ни­чего у не­го не по­лучи­лось - то ли инер­ция бы­ла ве­лика, то ли уче­ники не хо­тели те­рять поч­ти го­товых дис­серта­ций, то ли на­писан­ный им са­мим план прев­ра­тил­ся в не­зыб­ле­мые обя­затель­ства пе­ред ин­сти­тутом и ка­фед­рой и их на­до бы­ло вы­пол­нять, то ли не в его влас­ти это бы­ло во­об­ще. Единс­твен­ное, что из­ме­нилось в этот мо­мент - в его жиз­ни по­яви­лась Биб­лия, хра­нимая от люд­ских глаз в бель­евом шка­фу, в те го­ды, в той стра­не ина­че бы­ло нель­зя, - "Мы ис­ти­ну, по­хожую на ложь,/Дол­жны хра­нить сом­кну­тыми ус­та­ми,/Ина­че срам без­винно на­живешь", - и, стран­ный для его на­уч­но­го нап­равле­ния, ин­те­рес к ге­оло­гии, точ­нее к ге­оло­гичес­кой ис­то­рии Зем­ли. Ин­те­рес нап­ря­жен­ный, неп­рекра­ща­ющий­ся, на­рас­та­ющий со вре­менем… В эти-то го­ды он и уз­нал о так на­зыва­емой Пан­гее… Уз­нал он о ней, вна­чале, из на­уч­но-по­пуляр­ных кни­жек, а за­тем уже и из стро­го на­уч­ных. Уди­вил­ся ли? Да нет, нис­коль­ко. Впе­чат­ле­ние бы­ло та­кое, как буд­то так и дол­жно бы­ло быть, как буд­то он знал о ней всег­да…

II

В Пя­тик­ни­жии Мо­исе­евом (Бы­тие I. 13) ска­зано: "И был ве­чер и бы­ло ут­ро: день тре­тий". В этот Ве­ликий День Гос-дь от­де­лил Су­шу от Во­ды: "9. И ска­зал Бог: да сте­ка­ет­ся во­да, что под не­бом в од­но мес­то, и да явит­ся су­ша, и ста­ло так. 10. И наз­вал Бог су­шу зем­лею, а сте­чение вод наз­вал мо­рями".

Для не­веру­ющих - это сказ­ка. Для ве­ру­ющих - аз­бу­ка Но для не­го, ев­рея, это бы­ла ак­си­ома - из­на­чаль­ная, бес­спор­ная, не­коле­бимая, о-ч-е-в-и-д-н-а-я! Что так? По­чему бы это? Да, в об­щем-то, все прос­то. Он при­над­ле­жал к на­роду, ко­торый су­щес­тво­вал веч­но. Каж­до­го из них мож­но бы­ло унич­то­жить, и это де­лалось пов­се­мес­тно - во все вре­мена и эпо­хи, ед­ва ли не во всех стра­нах, и во всех кон­цах и угол­ках зем­но­го ша­ра. А по­тому, ник­то из ев­ре­ев спо­кой­ной жиз­ни не знал. Но весь ев­рей­ский на­род унич­то­жить бы­ло не Да­но! Ни­ког­да! Ни­кому! По­тому, что про­ходил он, как го­ворят, по сов­сем ино­му Ве­домс­тву. И под­чи­нял­ся он иным Си­лам! И Судь­ба его бы­ла Про­писа­на Гос­по­дом. И сов­сем не слу­чай­но в Ве­ликой кни­ге ска­зано: "сей на­род от­дель­но жи­вет, и меж­ду на­рода­ми не чис­лится" (Пя­тик­ни­жие Мо­исе­ево. Чис­ла. ХХIII. 23. 9). И фун­кции это­го на­рода свои, осо­бен­ные. И од­на из них - поз­на­ние Б-га! И сов­сем не­важ­но, ве­ру­ющий вы или нет, осоз­на­ете вы это или нет - вы раб Бо­жий и на­ходи­тесь на служ­бе Гос-да! И ор­би­та ва­ша про­рисо­вана Ве­лики­ми си­лами. И не вам да­но её из­ме­нить или, не при­веди, Гос-дь, сло­мать! Во-пер­вых, это не­воз­можно! А во-вто­рых, бу­дешь нас­тырни­чать - гра­мот­ный я, ци­вили­зован­ный я, ате­ист я, уче­ный я, упорс­тво­вать во зле, - бу­дешь сло­ман и дес­трук­ту­риро­ван ты сам!

Пом­нил ли Са­велий это Ве­ликое Пред­се­зонье Треть­его дня? Пря­мо, ли­ней­но, нет, ко­неч­но! В те да­лекие вре­мена не бы­ло ни его те­ла, ни его моз­га. Но бы­ла его веч­ная Ду­ша. И хра­нилась она где-то в Бож-ких Чер­то­гах и Гос-дь го­товил её к Бу­дуще­му Ми­ру, к за­конам его при­роды, а по­тому дал ей воз­можность быть сви­дете­лем Про­цес­са Со­зида­ния - о-ч-е-в-и-д-ц-е-м. А по­тому, где-то в глу­бинах Са­велия, на ге­нети­чес­ком Ду­шев­ном уров­не Его Ду­шень­ка всё пом­ни­ла, по­тому что всё во­очию в-и-д-е-л-а! По­тому и не тре­бова­ла она ни­каких до­каза­тель­ств, дис­куссий и про­чей ше­лухи. По­тому и про­ходил ми­мо неё весь этот пус­той, ан­ти­рели­ги­оз­ный, ком­му­нис­ти­чес­кий вздор. По­тому и на­зыва­ли ев­ре­ев во все вре­мена на­родом Кни­ги. И толь­ко Кни­ги! И под­ра­зуме­вали под этим прос­тое и Ве­ликое - На­род, Из­бран­ный Б-ом.  Вот по­чему, сре­ди ев­ре­ев так мно­го уче­ных Они, прос­то,  из­на­чаль­но мно­гое зна­ли.

Так вот, ви­дел ли он то Ве­ликое Пе­ред Рас­све­том, пом­нил ли он, знал ли он - те­перь всё это бы­ло не­дока­зу­емым, а по­тому, на пер­вый взгляд, и не столь важ­ным. И не важ­но бы­ло, что ду­мал по это­му по­воду его мозг - все­го лишь часть его те­ла. Это жи­ло в нем! Под­созна­тель­но! И не прос­то Под­созна­тель­но, а вне его соз­на­ния, так ска­зать Вне­соз­на­тель­но. Сов­сем не слу­чай­но он лю­бил и час­то на­певал хо­рошую пе­сен­ку

Что-то с па­мятью мо­ей ста­ло
Все, что бы­ло не со мной, пом­ню.

Не сов­сем она, ко­неч­но, вер­на. Что зна­чит, не со мной? Не с мо­им те­лом! Но с мо­ею ду­шой! По­это­му его веч­ная ев­рей­ская ду­ша под­держи­вала вы­чис­ли­тель­ную ма­шину - мозг в сос­то­янии от­кры­тос­ти, в пос­то­ян­ной и днем и ночью го­тов­ности при­нять и ос­мыслить. Важ­ным был его ощу­щение, а точ­нее, ощу­щение его ду­ши, сох­ра­нив­ше­еся и по ны­не, не­зыб­ле­мое ощу­щение то­го, что Тог­да, в Тре­тий день, Су­ша бы­ла мо­ноли­том - еди­ным Пра­мате­риком, гро­моз­дившим­ся, ка­залось, не­зыб­ле­мой кре­постью пос­ре­ди ми­рово­го оке­ана. И бы­ло это ги­гант­ское прос­транс­тво - от по­люса до по­люса, - пок­ры­тое бес­ко­неч­ны­ми ле­сами, бес­пре­дель­ны­ми по­лями и лу­гами, за­поло­нен­ны­ми тра­вами, це­пями нес­конча­емых гор­ных мас­си­вов, ар­кти­чес­ки­ми и ан­тар­кти­чес­ки­ми прос­то­рами со скуд­ны­ми мха­ми и ли­шай­ни­ками, - ок­ру­жено до­ис­то­ричес­ким оке­аном, пок­ры­вав­шим ос­таль­ную Зем­лю. Обез­лю­жен­ный и обес­тва­рен­ный ма­терик, по ны­неш­не­му, Пан­гея, ждал сво­его Ча­са и сво­его Дня.

Ду­ша Са­велия пом­ни­ла и не­кое глу­хое бес­по­кой­ство, ца­рив­шее На­вер­ху пе­ред приб­ли­жав­шимся Шес­тым Днем. Не­тер­пе­ливо жда­ли его ев­рей­ские Ду­ши Ран­не­го При­зыва, что­бы по Бож-му При­казу все­лить­ся в зем­ные те­ла и на­чать Ве­ликий кру­гово­рот. Соз­да­тель же ана­лизи­ровал бес­числен­ные вер­сии то­го, на что бу­дет спо­соб­но соз­да­ва­емое в то вре­мя Су­щес­тво - "по об­ра­зу и по­добию". Ведь все­го лишь "по об­ра­зу и по­добию"… С это­го при­дет­ся ему на­чинать, и до то­го, по­ка, на­конец, оно дос­тигнет уров­ня, дос­той­но­го Гос­по­да, сколь­ко воп­ло­щений ему при­дет­ся пе­режить, сколь­ких ты­сяче­летий пот­ре­бу­ет­ся для со­вер­шенс­тво­вания сис­те­мы? И че­го на этом дол­гом пу­ти мож­но от не­го ожи­дать?

А ну как об­ра­зу­ет нез­ре­лый Homo Sapiens - ка­кое-ни­будь единс­тво зла, еди­но­об­ра­зие не­навис­ти, мо­нолит ярос­ти. А ну как ка­кой-ни­будь дик­та­тор по­пыта­ет­ся по­корить весь мир и пой­дет пер­са­ми, рим­ля­нами, гун­на­ми, Та­мер­ла­ном, Гит­ле­ром, да Ста­линым, вна­чале мох­на­той кон­ни­цей, за­тем пу­лемет­ны­ми та­чан­ка­ми, а по­том и тан­ко­выми ко­лон­на­ми-клинь­ями? И ос­та­новит раз­ви­тие че­лове­чес­тва. И не быть тог­да на Зем­ле ни­какой де­мок­ра­тии, гу­ман­ности и всеп­ро­щения! Тог­да-то и бы­ли за­дума­ны два Ва­вило­на - два со­бытия с Ва­вилон­ской баш­ней! Со вто­рым-то, Биб­лей­ским, - все хо­рошо зна­комы. Но еще бо­лее важ­ным и зна­чимым для су­деб че­лове­чес­тва был Пер­вый - Пра­вави­лон. Имен­но он дол­жен был соз­дать ес­тес­твен­ные гра­ницы, барь­еры, пре­делы для всех и вся­чес­ких за­во­ева­телей и по­рабо­тите­лей. А по­тому не мог­ла, не дол­жна бы­ла Пан­гея су­щес­тво­вать в ее из­на­чаль­ном ви­де! Не име­ла пра­ва!

III

И бы­ло ему Поз­во­лено свер­нуть с его су­рово­го пу­ти лишь пос­ле вы­пол­не­ния им глав­ной це­ли его су­щес­тво­вания на этой пла­нете: толь­ко пос­ле Ос­мысле­ния, толь­ко пос­ле Выд­ви­жения Ги­поте­зы и толь­ко пос­ле про­лета над Трас­сой Им­пуль­са! И по­лучил Са­велий эту сво­боду в две ты­сячи треть­ем го­ду, за нес­коль­ко дней до Но­вого 2003 Го­да! И жил он к то­му вре­мени в бла­гос­ло­вен­ной стра­не - Со­еди­нен­ных Шта­тах Аме­рики. И бы­ло ему уже 73!

Но се­год­ня до эмиг­ра­ции бы­ло еще бес­ко­неч­но да­леко - це­лых со­рок два го­да! Он ус­пел сме­нить три го­рода, пос­тро­ить три прек­расные ка­фед­ры, вы­рас­тить двух де­тей и под пол­сотни кан­ди­датов на­ук, по­хоро­нить же­ну, и еще раз по­лучить кон­ту­зию от мно­гих де­сят­ков мощ­ных взры­вов элек­три­чес­ких про­вод­ни­ков в ло­кали­зован­ном прос­транс­тве, где не на­ходит­ся, к со­жале­нию, он не мог. Вку­сил он за эти го­ды и пре­лес­тей жиз­ни ев­рея в то­тали­тар­ном го­сударс­тве. И все это неп­ре­ходя­ще жи­ло в нем. Да ес­ли бы толь­ко жи­ло, - пов­режден­ные слу­ховые нер­вные окон­ча­ния гро­хота­ли в его ушах, не ос­та­нав­ли­ва­ясь ни на мгно­венье, ни днем, ни ночью. И чувс­тво­вал он се­бя в этой внеш­ней и внут­ренней оса­де ми­ровым нер­вом, у­яз­ви­мым и из­нутри и сна­ружи. И ни­каких пре­ми­аль­ных бо­нусов за все это ему не по­лага­лось.

По­нял все это он мно­го поз­днее. А тог­да он жил в ат­мосфе­ре и уз­ком рус­ле серь­ёз­но­го эк­спе­римен­та, для ко­торо­го ему и по­надо­бились "маль­чи­ки". Во­евал он с тер­ми­чес­ки об­ра­ботан­ной, ле­гиро­ван­ной сталью. И пы­тал­ся он зас­та­вить тре­щину в ней, не­живой, бес­чувс­твен­ной, но ус­той­чи­вой в бою, в соп­ро­тив­ле­нии, ра­зог­нать­ся до зву­ковых ско­рос­тей, при­мер­но, до пя­ти ки­ломет­ров в се­кун­ду, хо­тя по всем рас­че­там сле­дова­ло, что боль­ше трёх ждать не при­ходи­лось. Вот и на­сило­вал он за­кален­ную сталь, вот и раз­ры­вал, гнул-ло­мал, взры­вал её. А она - уп­ру­гая, злая, не­нави­дящая его, - упи­ралась, как мог­ла, вы­рыва­лась сжа­той пру­жиной, ле­тела, ярос­тно из­ги­ба­ясь и раз­во­рачи­ва­ясь в воз­ду­хе, го­товая изу­вечить и раз­ру­бить сла­бое че­лове­чес­кое те­ло, фон­та­ниро­вала ос­колка­ми, что ра­зор­вавший­ся сна­ряд, хищ­но выс­тре­лива­ла за­кален­ные плас­тинки - лез­вия и иг­лы, - из цен­тра взры­ва. Всё на­де­ялась до­тянуть­ся, дос­тать и по­разить его, а не вый­дет пря­мо, ата­ковать удар­ной, зву­ковой вол­ной, ог­лу­шить, смять, от­швыр­нуть его. И иной раз, это ей уда­валось…

И по­жало­вать­ся бы­ло не­кому - сам же был бы и ви­новат - не на­рушай тех­ни­ку бе­зопас­ности! Эта ожес­то­чен­ная и смер­тель­но опас­ная вой­на с ка­леным, пок­ры­тым мрач­ной адо­вой ра­дугой цве­тов по­бежа­лос­ти, ле­гиро­ван­ным и не­ус­тупчи­вым вра­гом - ме­тал­лом, - го­товым вос­поль­зо­вать­ся лю­бой тво­ей оп­лошностью, дли­лась го­дами. И бы­ла бы она сов­сем не­выно­симой, как кро­вавая, ко­вар­ная, бес­ком­про­мис­сная дра­ка в тем­но­те, до по­бед­но­го кон­ца, без жа­лос­ти, без сви­дете­лей, ес­ли бы не ско­рос­тная ки­носъ­ем­ка с бе­зум­ны­ми, под­стать это­му дей­ству, ско­рос­тя­ми в сот­ни ты­сяч и да­же в мил­ли­оны кад­ров в се­кун­ду, соп­ро­вож­да­емая све­товы­ми, во мно­го раз яр­че сол­нечных, вспыш­ка­ми. Ни­чего не ме­няя по су­щес­тву, не вы­давая ни­каких сер­ти­фика­тов на бе­зопас­ность, ни­чего и ни­кому не обе­щая, она при­дава­ла это­му сра­жению ци­вили­зован­ный ха­рак­тер, га­ран­ти­руя лишь од­но - пра­виль­ный па­толо­го­ана­томи­чес­кий ди­аг­ноз при вскры­тии, то ли ме­тал­ла, то ли ис­сле­дова­теля…

Что же ос­та­лось в па­мяти от тех жес­то­ких и дол­гих бо­ёв? Ви­димо то са­мое, что и дол­жно бы­ло сфо­тог­ра­фиро­вать­ся и от­пе­чатать­ся в нем нав­сегда, и слу­жить эта­лоном для пос­ле­ду­юще­го со­пос­тавле­ния со всем встре­чен­ным в жиз­ни и на­уке. Это, преж­де все­го, бе­зум­ная тре­щина, вы­рыва­юща­яся из оча­га под­ры­ва нап­ря­жен­но­го ме­тал­ла, пря­мо под де­тона­тором, ог­ла­шен­но мчав­ша­яся с поч­ти зву­ковы­ми ско­рос­тя­ми, те­ми са­мыми пятью ки­ломет­ра­ми в се­кун­ду. Что она бы­ла спо­соб­на выт­во­рять при этом, не под­да­ет­ся опи­санию - вер­те­лась ужом, из­ви­валась вь­юном, кру­тилась про­даж­ной жен­щи­ной, по­вора­чива­лась в лю­бых, са­мых не­веро­ят­ных, не­ес­тес­твен­ных, неп­равдо­подоб­ных нап­равле­ни­ях за­коре­нелым лгу­ном, из­во­рачи­валась и вык­ру­чива­лась ад­во­катом, и да­же мог­ла воз­вра­щать­ся бес­прин­ципным по­лити­каном вспять.

За­кон­че­но бес­со­вес­тная и бе­зинер­ци­он­ная, не счи­та­юща­яся ни с ка­кими ус­ловнос­тя­ми, бла­город­ны­ми ма­нера­ми, по­лите­сом и тра­дици­ями, она неп­реклон­но вы­пол­ня­ла свою мис­сию, свою ор­га­ничес­кую фун­кцию - гру­бо ру­била ме­чом, сек­ла саб­лей, кру­шила ята­ганом мир за­кален­ной ста­ли. А ес­ли вдруг, пря­мым та­раном про­бить­ся не уда­валось, и она при­тор­ма­жива­лась по­чему-то на мил­ли­он­ные до­ли се­кун­ды, ме­няла так­ти­ку, да что там так­ти­ку, бе­ри вы­ше - стра­тегию. - Это дь­яволь­ское соз­да­ние, и­езу­ит­ски, кол­дов­ски пре­об­ра­зовы­вало мир твер­до­го, ох ка­кого твер­до­го те­ла, прис­по­саб­ли­вало его, под­ми­нало под се­бя. И ма­терия су­рово­го, проч­но­го, как ал­маз, за­кален­но­го ме­тал­ла сда­валась - тек­ла вяз­ким плас­ти­лином по её бе­регам и не­пос­редс­твен­но пе­ред её вер­ши­ной. Вот и мча­лась тре­щина в за­кален­ной, по­дор­ванной ста­ли по соз­данно­му ею же уз­ко­му и глу­боко­му кань­ону с раз­дроб­ленным ве­щес­твом, от­бра­сывая впра­во и вле­во не­боль­шие тре­щин­ки на дне сво­их собс­твен­ных кро­хот­ных кань­онов-ов­ра­гов и, от­талки­ва­ясь от них, как от ре­ак­тивных струй, вна­чале ис­крив­ля­ла, а за­тем, бла­года­ря дру­гим тре­щин­кам, вы­рав­ни­вала свою тра­ек­то­рию, и это пов­то­рялось де­сят­ки и сот­ни раз.

Час­тень­ко, это са­танин­ское об­ра­зова­ние со­вер­ша­ло бес­числен­ные пря­мо­уголь­ные по­воро­ты, вы­чер­чи­вая зиг­за­го­об­разную и за­поми­на­ющу­юся ор­би­ту раз­ру­шения. Но ин­те­рес­нее все­го бы­ло её по­веде­ние, ког­да она, ус­ко­ря­ясь, на­бира­ла ско­рость и дос­ти­гала 2-3 ки­ломет­ров в се­кун­ду. Ког­да, как и от ко­го эта ведь­ма ус­пе­вала за­бере­менеть бы­ло не­понят­но, мо­жет её, поп­росту, кло­ниро­вали, толь­ко на этом ру­беже про­ис­хо­дили мгно­вен­ные ро­ды на пол­ном хо­ду, - она раз­де­лялась на две и угол меж­ду ни­ми сос­тавлял 30 гра­дусов! На­зыва­лось это вет­вле­ни­ем, и вил­ку эту Са­велий не за­бывал ни днем, ни ночью. Она и сей­час, спус­тя поч­ти пол­ве­ка, ма­ячи­ла пе­ред ним… И от это­го бы­ло ему не уй­ти… Ну да об этом по­том…

IV

А по­ка, по­ка он от­четли­во по­нимал, что был заб­ро­шен в мир дес­трук­ции, прос­транс­тво по­валь­но­го, все­объ­ем­лю­щего раз­ру­шения. Вок­руг не­го - дег­ра­диру­ющая, раз­ру­ша­юща­яся стра­на, жи­вущая в то­таль­ной бе­де и не­удер­жи­мо сколь­зя­щая к ка­тас­тро­фе, мар­си­ан­ские раз­ва­лины Куз­басса и под, и над зем­лей, вы­руб­ленные ле­са и за­гажен­ные ре­ки, пов­се­мес­тное, вез­де­сушее ору­жие мас­со­вого унич­то­жения - страш­ная за­газо­ван­ная ат­мосфе­ра, - "нич­то­же сум­ня­шеся", при­менен­ная про­тив сво­его же на­рода. Со всем этим сли­вал­ся в еди­ный, не­раз­де­лимый ком­па­унд его Са­велия ло­каль­ный мир: его ка­фед­ра, его мно­гочис­ленные уче­ники, его собс­твен­ная ра­бота про­фес­си­ональ­но­го раз­ру­шите­ля, хоть и с бес­ко­рыс­тно поз­на­ватель­ны­ми, бла­город­ны­ми на­уч­ны­ми це­лями.

Толь­ко всё это бы­ли сло­ва и соп­ли­вые са­мо­оп­равда­тель­ные ут­вер­жде­ния. Как ни кру­ти, ни вер­ти, а вок­руг не­го, и в нед­рах его де­ла гос­подс­тво­вало Его Ве­личес­тво Раз­ру­шение. Как это всё по­лучи­лось, как Тор­жес­тву­ющая Эн­тро­пия ов­ла­дела этим прос­транс­твом и им са­мим, объ­яс­нить он не мог, но по­нимал од­но - ни­каких слу­чай­нос­тей в этом ми­ре нет и быть не мо­жет. А ес­ли это так, то за всем этим сто­ит ка­кая-то оп­ре­делен­ная цель! И он дол­жен по­нять её и не про­пус­тить че­го-то важ­но­го на сво­ем жиз­ненном пу­ти. Че­го-то та­кого, для че­го он, воз­можно, и Был За­пущен на свою жиз­ненную ор­би­ту.

Прош­ло еще де­сяти­летие. Под­росли де­ти и он сме­нил го­род, и пос­тро­ил ка­фед­ру в дру­гом ин­сти­туте. Мно­гие ста­рые нап­равле­ния щед­ро от­дал сво­им уче­никам. Так, ус­ко­рение плаз­мы до кос­ми­чес­ких ско­рос­тей пе­редал од­но­му из пер­вых сво­их ас­пи­ран­тов - кан­ди­датов и тот увез его в да­лекую Авс­тра­лию. От гру­бо ли­ней­но­го, об­на­жен­но­го раз­ру­шения пе­решел к по­пыт­кам ос­та­новить, за­тор­мо­зить его. И пре­ус­пел - те­перь он умел на­киды­вать уз­ду на ярос­тную Ба­бу-Ягу - хруп­кую, сов­сем не в смыс­ле суб­тиль­нос­ти, тре­щину. Но ос­та­вал­ся, по-преж­не­му, в прос­транс­тве раз­ру­шения, в сис­те­ме ко­ор­ди­нат Все­сок­ру­ша­ющей эн­тро­пии. Тог­да он сде­лал еще один шаг - раз­ра­ботал це­лую сис­те­му пу­тей, что­бы зас­та­вить тре­щину ис­чезнуть, за­лечить­ся, вос­ста­новить проч­ность те­ла, да так, что­бы о тре­щине - фан­то­ме и не вспо­мина­лось. Соз­на­вая это или нет, он хо­тел уй­ти из бе­зум­но­го, страш­но­вато­го и мно­гомер­но зло­го, сов­сем не де­кар­то­ва прос­транс­тва дес­трук­ции, дроб­ле­ния ве­щес­тва в сту­пе Ба­бой-Ягой и ее хо­зя­ином - Эн­тро­пи­ей.

Тем бо­лее, что и в этом го­роде, и в этом ин­сти­туте бу­шева­ли со­ци­аль­ные бу­раны, се­ли, зем­летря­сения и ру­тин­ное зло, свой­ствен­ные этой стра­не и это­му зат­хло­му, от­ста­лому, чер­но­зем­но­му рай­ону, но­ровя­щие сло­мать все и вся, раз­ру­шить тор­ча­щее над по­вер­хностью, сре­зать, вы­поло­жить, выг­ла­дить, срав­нять с ли­цом зем­ли нес­тандар­тное, не ру­тин­ное. Для это­го, он да­же го­род и ин­сти­тут сме­нил еще раз, на­де­ясь най­ти по­кой от раз­ру­шения вне и внут­ри его собс­твен­ной жиз­ни. Но уй­ти от се­бя, сво­ей веч­ной ду­ши и сво­его пред­назна­чения он не мог, как бы он не хо­тел это­го!

Его стран­ный ин­те­рес к Пан­гее  рос день ото дня. Он уже неп­ло­хо знал всю эту не­обыч­ную ис­то­рию. Она для не­го, Са­велия, сво­дилась к нес­коль­ким воп­ро­сам и, преж­де все­го: кто из сов­ре­мен­ных уче­ных, ког­да и по­чему до­гадал­ся о ёё су­щес­тво­вании в до­биб­лей­ские вре­мена? Вто­рым был воп­рос о том, что про­изош­ло с Пан­ге­ей 180 мил­ли­онов лет то­му на­зад? К это­му пос­ледне­му Са­велий вер­нулся поз­днее. А вот пер­вый но­сил для не­го прин­ци­пи­аль­ный ха­рак­тер. Так вот, ока­залось, что пер­вым за­дал та­кой воп­рос не­мец­кий ге­офи­зик Аль­фред Ве­генер  в 1912 го­ду. Он об­ра­тил вни­мание на то об­сто­ятель­ство, что бе­рего­вые ли­нии кон­ти­нен­тов та­ковы, что, ес­ли их сов­местить, ма­тери­ки соль­ют­ся во­еди­но. Нап­ри­мер, кон­ти­нен­ты Аф­ри­ки и Ла­тин­ской Аме­рики и не толь­ко они. И Ве­генер пред­по­ложил, что из не­ког­да еди­ной Пан­геи пу­тем раз­дви­жения и рас­полза­ния по по­вер­хнос­ти Зем­ли и об­ра­зова­лись ос­новные, сов­ре­мен­ные ма­тери­ковые пли­ты и кон­ти­нен­ты.

Вна­чале эта ве­ликая "мо­билист­ская" ги­поте­за бы­ла встре­чена с не­обыч­ным эн­ту­зи­аз­мом. За­тем на­чалась эпо­ха ос­тра­киз­ма, ког­да на Зем­ле ос­та­вались счи­тан­ные "мо­билис­ты". А по­том нас­ту­пили на­ши вре­мена, ког­да пря­мые не­ос­по­римые эк­спе­римен­ты, в час­тнос­ти, с по­мощью со­колин­но зор­ких спут­ни­ков, по­каза­ли, что ма­тери­ки и се­год­ня пол­зут и раз­дви­га­ют­ся с ма­лыми ско­рос­тя­ми. Не при­ходит­ся го­ворить, что все ан­ти­моби­лис­ты не­мед­ленно поп­ря­тались по уг­лам или ско­ропа­литель­но пе­рек­ра­сились в мо­билис­тов. Все­го тру­дов-то для прин­ци­пи­аль­ных уче­ных. Вот к этой, поч­ти ге­оло­гичес­кой кон­ти­нент-ис­то­рии и при­било чёлн Са­велия, блуж­давший по бур­но­му, из­ви­ни за вы­раже­ние, чи­татель, ква­зи-ин­терна­ци­ональ­но­му и на­уч­но-ате­ис­ти­чес­ко­му мо­рю со­вет­ской на­уки. Де­ло в том, что эта проб­ле­ма со­дер­жа­ла два уди­витель­ных воп­ро­са, с ко­торы­ми Са­велий ни­как не мог сос­ты­ковать­ся. Ну не свин­чи­валось, и всё тут!

Преж­де все­го, Са­велий, при всей сво­ей сла­бос­ти в ре­лиги­оз­ных воп­ро­сах уже от­четли­во по­нимал что При­рода и Мы - это од­но и то же. И Гос-дь сот­во­рил нас для под­ра­жания При­роде и Ос­мысле­ния ду­хов­ной и ма­тери­аль­ной сущ­ности При­роды. И пос­коль­ку Ду­ша его столь ес­тес­твен­но при­няла Пан­гею, был убеж­ден, что и ве­дущий спе­ци­алист в от­кры­тии Пан­геи Ве­генер дол­жен был быть ев­ре­ем, по­тому что, собс­твен­но, от­кры­вать ему Пан­гею бы­ло про­ще не­куда, по­тому что ког­да-то в до Биб­лей­ские вре­мена его Ду­ша, Ду­ша Аль­фре­да Ве­гене­ра   з-н-а-л-а   о су­щес­тво­вании Пра­мате­рика! Он дол­жен был быть из тех са­мых Душ пер­во­го при­зыва, ко­торые зна­ли! Как знал и при­нимал Пан­гею он, Са­велий. Да уж ес­ли быть чес­тным с са­мим со­бой, Са­велий чувс­тво­вал что-то та­кое, как буд­то Ве­гене­ра, не эту зем­ную фа­милию, а са­мого Ве­гене­ра, сущ­ность его, ду­шу его, он знал ког­да-то. И знал близ­ко.

Ин­те­рес­ное это сло­во "близ­ко".  В Каб­ба­ле под ним по­нима­ют не тер­ри­тори­аль­ное сбли­жение, а как раз ду­хов­ное. Так вот, пок­лясть­ся он не мог, но ка­залось ему, что в те до Биб­лей­ские вре­мена, в том до Биб­лей­ском сос­то­янии ког­да они бы­ли од­ни­ми из шес­ти­сот ты­сяч веч­ных ев­рей­ских Душ, на­ходив­шихся в Б-ских вла­дени­ях, они бы­ли близ­ки­ми друзь­ями. Что на­зыва­ет­ся, не раз­лей во­дой. Впро­чем, ка­кой во­дой? По­это­му и Пан­гею, и все, что на­писал о ней Ве­генер, Са­велий при­нимал, как свое, оче­вид­ное, не­поко­леби­мое, зна­емое и про­чувс­тво­ван­ное им из­давна, со сво­их до Биб­лей­ских кор­ней! В этом-то и бы­ла пер­вая за­ковы­ка - Ве­генер не был ев­ре­ем.

Вот, что пи­салось о нем в "Эн­цикло­педии ми­ровых би­ог­ра­фий : "Аль­фред Ло­тар Ве­генер - не­мец­кий ме­те­оро­лог, ар­кти­чес­кий ис­сле­дова­тель и ге­офи­зик (1880-1930). Ав­тор те­ории кон­ти­нен­таль­но­го дрей­фа. Аль­фред Ве­генер - сын еван­ге­личес­ко­го про­повед­ни­ка…". Дру­гие ака­деми­чес­кие из­да­ния с ва­ри­аци­ями пов­то­ряли эту же ин­форма­цию. Вот, нап­ри­мер, в книж­ке "Зна­мени­тые уче­ные двад­ца­того ве­ка": "Ве­ген­гер ро­дил­ся в Бер­ли­не 1 но­яб­ря 1880. Его ро­дите­лями бы­ли Ри­хард (свя­щен­ник и ди­рек­тор при­юта для си­рот) и Ан­на Ве­генер"  . И да­же в кни­ге до­чери Ве­гене­ра    не бы­ло ни­чего о его на­ци­ональ­нос­ти - не­мец­кий уче­ный и всё тут! Ан­ти­семи­тизм в до­во­ен­ной Гер­ма­нии и пос­ле­во­ен­ной Рос­сии и, так на­зыва­емая, по­лит­коррек­тность на За­паде на­деж­ным щи­том прик­ры­ли про­ис­хожде­ние Ве­гене­ра. По­вез­ло Са­велию лишь поз­днее, уже в Аме­рике, ког­да он на­шел кни­гу Мар­ти­на Швар­цба­ха    .

Эта кни­га сто­ит то­го, что­бы о ней ко­рот­ко по­гово­рить. Преж­де все­го, в ней есть ге­не­ало­гичес­кое дре­во Ве­гене­ра. Из не­го не­ос­по­римо сле­ду­ет, что ма­мой ве­лико­го уче­ного бы­ла Ан­на Шварц. Эта фа­милия мо­жет быть и не­мец­кой и ев­рей­ской. В тек­сте кни­ги нет ни од­но­го сло­вес­но­го ука­зания на на­ци­ональ­ность Ан­ны Шварц. К счастью, в кни­ге ока­залось неч­то иное, од­нознач­но от­ве­чав­шее на воп­рос Са­велия. Этим иным бы­ла ме­мори­аль­ная дос­ка на шко­ле, в ко­торой не­ког­да учил­ся Аль­фред Ве­генер. Да­ты рож­де­ния и смер­ти Ве­гене­ра ука­заны на ней сле­ду­ющим об­ра­зом:

Ма­ген Да­вид (Щит - звез­да Да­вида) 1880  Бер­лин
Крест                                                    1930  Грен­ландия

Оз­на­чать это мо­жет толь­ко од­но. Он ро­дил­ся ев­ре­ем у ма­тери - ев­рей­ки, то есть был ев­ре­ем по  Га­лахе (!) и лишь поз­днее был кре­щен. Ну и мель­ком о том, по­чему имен­но в этой пос­ледней кни­ге бы­ло поз­во­лено вскрыть­ся дав­но и тща­тель­но скры­ва­емой прав­де. Труд­но с оп­ре­делен­ностью ут­вер­ждать, но мож­но пред­по­ложить, что фо­кус - в бли­зос­ти де­вичь­ей фа­милии ма­тери Ве­гене­ра - Шварц и фа­милии ав­то­ра кни­ги - Швар­цбах!

Ес­ли пер­вый воп­рос, му­чив­ший Са­велия, упи­рал­ся в че­лове­чес­кую сла­бость, поч­ти не­дос­той­ность и был столь прос­то, счас­тли­во и бла­горас­по­ложен­но к прав­де раз­ре­шен, то вто­рой - от­но­сил­ся в Ве­личай­шим проб­ле­мам и та­кого от­ве­та, прос­то­го, оче­вид­но­го, всем яс­но­го и проз­рачно­го не имел. А де­ло в том, что ана­лиз не­ког­да су­щес­тво­вав­шей Пан­геи и то­го, что воз­никло пос­ле неё, опи­рал­ся, в том чис­ле, на ана­лиз рас­ти­тель­ных ос­татков. Ска­жем, ес­ли на по­бережье Ла­тин­ской Аме­рики и Аф­ри­ки есть не­кие, су­щес­тву­ющие и се­год­ня, по­доб­ные рас­те­ния или ос­танки их сох­ра­нились в ге­оло­гичес­ких раз­ре­зах, это мо­жет сви­детель­ство­вать, что не­ког­да это был один рай­он Пан­геи. Лю­дей и круп­ных жи­вот­ных еще не бы­ло. Вы­ходит, ес­ли Пан­гея бы­ла соз­да­на в  ДЕНЬ ТРЕ­ТИЙ, круп­ные жи­вот­ные и пти­цы, мор­ские жи­вот­ные - в ДЕНЬ ПЯ­ТЫЙ, а че­ловек в ДЕНЬ ШЕС­ТОЙ, то рас­кол Пан­геи мог быть толь­ко в ДЕНЬ ЧЕТ­ВЕРТЫЙ.

Об этом Дне ска­зано в Ве­ликой Кни­ге так: "14. И ска­зал Бог: да бу­дут све­тила в прос­транс­тве не­ба для от­де­ления от но­чи, и они бу­дут зна­мени­ями и для вре­мен, и для дней и го­дов. 15. И да бу­дут они све­тила­ми в прос­транс­тве не­бес­ном, что­бы све­тить на зем­лю: и ста­ло так. 16. И соз­дал Бог два све­тила ве­ликие: све­тило боль­шое для вла­дения днем, и све­тило мень­шее для вла­дения ночью, и звез­ды. 17. И по­мес­тил их Бог в прос­транс­тве не­бес, что­бы све­тить на зем­лю; 18. И что­бы вла­деть днем и ночью, и что­бы от­де­лять свет от ть­мы." (Бы­тие. I). Тут-то всё и на­чина­ет­ся. Рас­кол Пан­геи про­изо­шел в ЧЕТ­ВЕ­РЫЙ ДЕНЬ ТВО­РЕНИЯ.

Вмес­те с тем, сов­ре­мен­ные ге­оло­гичес­кие ис­сле­дова­ния го­ворят о том, что бы­ло это 180 мил­ли­онов лет на­зад! Где прав­да? Где ис­ти­на? Ко­неч­но на сто­роне Биб­лии! Как и всег­да! Вот толь­ко чи­тать Ве­ликую Кни­гу на­до по ино­му, чем это де­ла­ет греш­ный ма­лень­кий че­ловек! Или, тем бо­лее, ци­нич­ный не­веру­ющий уни­вер­си­тет­ский ле­вак, мас­ки­ру­ющий свою не­нависть к ре­лигии, ме­ша­ющей ему гре­шить и га­дить на Зем­ле, сво­ею сколь­зкой "при­вер­женностью" к изу­чению Биб­лии, как ви­дите ли, не­кому ис­то­ричес­ко­му и ли­тера­тур­но­му па­мят­ни­ку, на­писан­но­му тем­ны­ми, ма­лог­ра­мот­ны­ми, всег­да оши­ба­ющи­мися и заб­лужда­ющи­мися людь­ми.
 Ве­ликая кни­га ап­ри­ори тре­бу­ет пре­зум­пции дос­то­вер­ности. Вы дол­жны чи­тать её с аб­со­лют­ным до­мини­рова­ни­ем Ве­ры над жал­ким зем­ным ра­зумом! И тог­да от­кры­ва­ет­ся, не мо­жет не от­крыть­ся, один из се­миде­сяти сло­ев смыс­лов и под­тек­стов Биб­лии, смы­ва­ющий чес­тное не­пони­мание и сом­не­ние. Так бы­ло и со вто­рым воп­ро­сом - не­вяз­кой Са­велия. Его и не толь­ко его, за­час­тую, сму­щали тем­пы Соз­да­ния Зем­ли и Все­лен­ной. Все­го-то Шесть Дней! Для прос­та­ка - это сказ­ка. Для без­божни­ка - по­вод за­нять оче­ред­ную фаль­ши­вую по­зу. Ну, а ес­ли серь­ёз­но? Тог­да всё ста­новить­ся на свои мес­та. Ведь Шесть Ве­ликих Дней Тво­рения - это Дни во Вре­мени Гос-да!  Это Его Вре­мя! Его!!! Оно не име­ет ни­чего об­ще­го со вре­менем Зем­ли и че­лове­чес­тва! Гос-дне Вре­мя пред­по­лага­ет пе­реме­щение со­зида­ющей Си­лы со ско­рос­тя­ми, по­ряд­ка све­товых! И это не уди­витель­но - ведь Свет - это ос­но­ва Выс­ших Ми­ров! Ведь наш мир - соз­дан нис­хожде­ни­ем све­та от Твор­ца! И тог­да все ста­новит­ся на свои мес­та.

Ведь от Зем­ли до Сол­нца све­товой луч про­ходит за 599 се­кунд. А для то­го, что­бы дос­тичь са­мой да­лекой от сол­нца пла­неты Плу­тон тре­бу­ет­ся пять с по­лови­ной ча­сов. Вы­ходит, что за это вре­мя Гос-ни Си­лы спо­соб­ны соз­дать и Зем­лю и Лу­ну и Сол­нечную сис­те­му. Ин­те­рес­но, что те­ория от­но­ситель­нос­ти го­ворит о том, что для наб­лю­дате­ля, на­ходя­щего­ся на кос­ми­чес­ком ко­раб­ле, дви­жущем­ся со ско­рос­тя­ми, приб­ли­жа­ющи­мися к све­товым, вре­мя сжи­ма­ет­ся и по дос­ти­жении ско­рос­ти све­та ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. А что в это вре­мя про­ис­хо­дит с на­шим зем­ным вре­менем? Оно пол­ным хо­дом идет! За один Госп - ий День Тво­рения на Зем­ле мо­гут прой­ти мил­ли­оны и мил­ли­оны лет и они про­ходи­ли! Ве­ро­ят­но, Гос-дь урав­нял мас­шта­бы вре­мени, Сво­его и Зем­но­го, лишь с по­яв­ле­ни­ем на стра­ницах Биб­лии ев­рей­ско­го на­рода. Ну а как быть с воз­можным воз­ра­жени­ем оче­ред­но­го ате­ис­та: но ведь Гос-дь не­под­ви­жен? Вер­но, но в пер­вых же строч­ках Биб­лии ска­зано: "Но зем­ля бы­ла пус­та и нес­трой­на, и ть­ма над без­дною, а дух Бо­жий па­рил над во­дою" (Пя­тик­ни­жие Мо­исе­ево. Бы­тие. I. 2). И по­яс­ня­ет­ся в Биб­лии, что речь идет о твор­ческих си­лах Все­соз­да­теля, ти­па ан­ге­лов, Госп-них ро­ботов, спо­соб­ных вы­пол­нять оп­ре­делен­ную ра­боту и пе­реме­щать­ся в прос­транс­тве с лю­быми ско­рос­тя­ми, вплоть до све­товых (Пя­тик­ни­жие Мо­исе­ево. Ис­ход. XXVIII 3. При­меча­ние 5).

И сов­сем не слу­чай­на те­ория от­но­ситель­нос­ти. И сов­сем не слу­чай­но ав­то­ром её ока­зал­ся ев­рей Аль­берт Эй­нштейн. И уж сов­сем не слу­ча­ен ос­новной пос­ту­лат час­тно­го прин­ци­па те­ории от­но­ситель­нос­ти Эй­нштей­на - ско­рость све­та не­дос­ти­жима. В сущ­ности, это да­же и не его пос­ту­лат. Ведь еще в 12 ве­ке Ве­ликий ев­рей­ский мыс­ли­тель Рам­бам (раб­би Мо­ше бен Май­мон (Май­мо­нид) (1135-1204) вы­да­ющий­ся ком­мента­тор Биб­лии, пи­сал     , что на­ша все­лен­ная соз­да­на на уров­не ни­же ско­рос­ти све­та. И ка­тего­рия све­та, и ка­тего­рия ско­рос­ти све­та - яв­ля­ют­ся ос­но­вой Биб­лии и ев­рей­ской тра­диции. Ведь Эй­нштейн не был ге­ни­аль­ным ма­тема­тиком (го­вари­вали, что в Прин­сто­не лю­бой сту­дент знал ма­тема­тику луч­ше не­го) и его те­ория - до не­во­об­ра­зимо­го прос­та. Весь фо­кус в том, что эта те­ории жи­ла в нем, в его ду­ше из до Биб­лей­ских вре­мен. Эй­нштей­ну ос­та­лось пе­рело­жить из­вес­тную его ду­ше ис­ти­ну на прос­тей­ший ана­лити­чес­кий язык, что, впро­чем, не умень­ша­ет его, Эй­нштей­на, ве­личия! - дру­гие-то ев­реи это­го сде­лать не смог­ли!

Всё ска­зан­ное это лишь кап­ля в мо­ре вре­мен­ных воз­можнос­тей Гос-да. Вре­мя-то ведь - лишь слу­га Гос-да, и не бо­лее, ни­чуть не бо­лее! В ду­хов­ном ми­ре его, вре­мени и вов­се нет. Нет, и все тут! Соб­ра­лись во­еди­но все вре­мена, и бес­ко­неч­ный фу­турум и нес­чи­тан­ные - не­мерян­ные мил­ли­ар­ды ушед­ших и ка­нув­ших в без­дну лет. О ка­ких уж тут ско­рос­тях речь мо­жет ид­ти. Ведь, как толь­ко о них-су­ет­ных за­ика­ешь­ся, сра­зу де­лить на­до пе­реме­щение на вре­мя. А оно, воль­гот­ное пры­га­ет от ну­ля до бес­ко­неч­ности! Да и не пры­га­ет да­же, а вот эдак стран­но со­бира­ет­ся в од­ну точ­ку, с пе­реме­шан­ны­ми ну­лями и бес­ко­неч­ностя­ми. Ка­кие уж тут ско­рос­ти све­та и дру­гие барь­еры и ог­ра­ниче­ния! По­тому, до­сяга­емость Гос-дом лю­бой точ­ки в пре­делах Сол­нечной сис­те­мы, на­шей Га­лак­ти­ки, как и лю­бого объ­ек­та в Кос­мо­се,  мо­жет быть мгно­вен­ной!

V

И как толь­ко Ре­шение о Пра­вави­лоне бы­ло при­нято, оно дол­жно бы­ло быть ре­али­зова­но не­мед­ленно. Ка­залось бы, че­го про­ще, на­нес­ти на по­вер­хность Пан­геи пря­мые ли­нии, ка­ким-ли­бо Бо­жес-ким рез­цом - сти­летом - ал­ма­зом и ло­май Пан­гею по на­рисо­ван­ным пря­мым… Но этот ва­ри­ант был от­вер­гнут сра­зу, как го­ворят, с по­рога. Впро­чем, с ка­кого по­рога? А от­бро­шен он был по­тому, что рас­ко­лы Пан­геи по пря­мым оз­на­чали бы для бу­дущих лю­дей Оче­вид­ность учас­тия Гос-да в соз­да­нии Зем­ли и Че­лове­чес­тва. Соз­да­телю же, как из­вес­тно, пред­почти­тель­нее Сок­ры­тие. Пусть ду­ма­ют лю­ди, что они од­ни, пусть ищут доб­ро и пра­вед­ность в не­уп­равля­емом, как им ка­жет­ся, ми­ре. Пусть ищут и на­ходят свой путь к Гос-ду!

По­тому и был из­бран та­кой ва­ри­ант, ког­да, гля­дя на то, что воз­никло пос­ле Пан­геи, ду­мал бы ма­лень­кий че­ловек: во­ля сле­пого, без­думно­го, без­моз­гло­го его ве­личес­тва, а точ­нее, его нич­тожнос­ти слу­чая пра­вит Зем­лей и на­ми. Для под­твержде­ния это­го мне­ния в бу­дущем на­до бы­ло выб­рать и ме­тод са­мого раз­ло­ма пра­кон­ти­нен­та. И в са­мом де­ле, не че­рез ко­лено же ло­мать его. Ну­жен был инс­тру­мент та­кого ро­да, с ко­торым зем­ля­не в сво­ей пов­седнев­ной жиз­ни в да­леком бу­дущем бу­дут встре­чать­ся не раз. Инс­тру­мент, не вы­зыва­ющий сом­не­ния в сво­ей оче­вид­ной при­над­лежнос­ти к При­роде. По­тому и ре­шено бы­ло ата­ковать Зем­лю мощ­ным ме­те­ори­том из по­яса ас­те­ро­идов. Лю­дей на Зем­ле еще не бы­ло, жи­вот­ных - то­же. Ущерб - ми­нималь­ный, а поль­за в бу­дущем - не­веро­ят­ная.

Ос­та­вал­ся один воп­ро­сик: а бить-то в ка­кую точ­ку? На­чаль­ные ус­ло­вия бы­ли прос­ты­ми и бы­ло их все­го два. Преж­де все­го, соз­дать груп­пу из двух ос­новных кон­ти­нен­таль­ных плит и, преж­де все­го, ев­ро-ази­ат­скую и аф­ри­кан­скую, на ко­торых и дол­жны бы­ли ра­зыг­рать­ся ос­новные ис­то­ричес­кие со­бытия в ис­то­рии, как ска­зал один пи­сатель, "чи­тай и плачь", мо­лодо­го, са­мов­люблен­но­го, са­мо­упо­ён­но­го, наг­ло­го и бес­че­ловеч­но­го че­лове­чес­тва. Это те са­мые прос­транс­тва миг­ра­ций, за­во­ева­ний, унич­то­жений, по­рабо­щений, ос­во­бож­де­ний, ре­волю­ций и конт­рре­волю­ций, рож­де­ний и рас­па­дов царств, им­пе­рий, ко­лони­аль­ных ми­ров и черт-те зна­ет че­го еще… Сло­вом, это бы­ла та са­мая ко­лыбель, в ко­торой рос злой и ди­кий, по на­чалу, ре­бенок.

А вот вто­рое ус­ло­вие ин­те­рес­нее. Дол­жен был быть на Зем­ле за­повед­ник, от­де­лен­ный ши­роким труд­нопре­одо­лимым оке­аном от ос­новной аре­ны че­лове­чес­кой ис­то­рии ам­би­ций, ис­те­рик, су­мас­шес­твий, жаж­ды влас­ти, ярос­ти, под­лости, фа­натиз­ма и мо­ря кро­ви. И под за­повед­ник этот бы­ли от­ве­дены аж три пли­ты: Се­вер­ная и Юж­ная Аме­рика и Авс­тра­лия. И всту­пить в строй раз­ви­тых го­сударств этот за­повед­ник-ре­зер­ва­ция дол­жен был лишь тог­да, ког­да оша­лелое от по­яв­ле­ния на свет Бо­жий Че­лове­чес­тво хо­тя бы нем­но­го пе­ребе­сит­ся и на­сытит­ся кровью ре­аль­ных и мни­мых вра­гов и сво­ею собс­твен­ной.

При всем том, уж очень жес­тких ог­ра­ниче­ний на гра­ницы раз­де­ла не на­лага­лось. По­нача­лу пред­по­лага­лось нап­ра­вить не­боль­шой ас­те­ро­ид в центр тя­жес­ти рас­плас­танной на по­вер­хнос­ти пла­неты Пан­геи. Вы­ходи­ло, что при этом ва­ри­ан­те удар при­дет­ся ли­бо в нед­рах се­веро-за­пад­но­го рай­она Аф­ри­ки, где-то на тер­ри­тории ны­неш­ней Ни­герии, ли­бо око­ло Ма­рок­ко - Ал­жи­ра - Ли­вии. Точ­нее оп­ре­делить бы­ло не­воз­можно - уж боль­но не­од­но­род­ной по тол­щи­не и плот­ности бы­ла эта кап­ля - кляк­са Пан­гея. Пер­вая точ­ка от­па­дала сра­зу - тре­щины из неё раз­ру­били бы важ­ное прос­транс­тво Аф­ри­ки на ма­лые фраг­менты. Вто­рая - то­же бы­ла не­удоб­ной, по­тому что на­ходи­лась пря­мо на бе­регу древ­не­го Мо­ря Те­тис, пе­рехо­див­ше­го в до­ис­то­ричес­кий оке­ан, пок­ры­вав­ший тог­да всю Зем­лю. Тут бы та­кое цу­нами по­яви­лось, что вол­ны опо­яса­ли бы зем­ной шар и пок­ры­ли бы Пан­гею с го­рами, ле­сами и пот­ро­хами и с дру­гого по­бережья. И пов­то­рилось бы это всё не один раз. Ни­какой рас­ти­тель­ной жиз­ни не ос­та­лось бы - смы­ло бы всё… Пос­ле та­кого Пра­пото­па Зем­лю приш­лось бы озе­ленять еще раз.

Вот по­чему ас­те­ро­ид был нап­равлен нем­но­го за­пад­нее вто­рой точ­ки в са­мо сре­дос­те­ние Пан­геи. Из­вес­тно ли рас­по­ложе­ние это­го оча­га по­раже­ния точ­но? Нет, ко­неч­но! Ви­дела ли ду­ша Ве­гене­ра ре­аль­ные со­бытия тех лет или нет, ска­зать труд­но. Но, на­до ду­мать, в глу­бинах ду­ши Ве­гене­ра, ка­кая-то из­на­чаль­ная ин­форма­ция су­щес­тво­вала, и сох­ра­нилась, и пу­тешес­тво­вала со все­ми его воп­ло­щени­ями, и, ког­да приш­ло вре­мя, - а бы­ло это на­чало 20 ве­ка, - под­тол­кну­ла са­мого Ве­гене­ра к пра­виль­но­му зак­лю­чению: рас­пад Пан­геи на­чал­ся с рас­кры­тия Се­вер­ной Ат­ланти­ки. И дей­стви­тель­но, бы­ло всё, при­мер­но, так.

Ги­гант­ский, рас­ка­лен­ный в ат­мосфе­ре, ис­пуска­ющий ми­ри­ады искр, бо­лид Ко­меты, во­лоча за со­бой ты­сяче­кило­мет­ро­вый ог­ненный хвост, вор­вался в зем­ную ат­мосфе­ру и вон­зился в не­защи­щен­ный мо­нолит мо­лодо­го кон­ти­нен­та. Он про­бил кра­тер в нес­коль­ко ки­ломет­ров глу­биной, но не про­шиб нас­квозь 40 ки­ломет­ро­вой тол­щи мас­си­ва Пан­геи. Что за ад тво­рил­ся на по­вер­хнос­ти пла­неты, мож­но толь­ко до­гады­вать­ся - сти­ралось с ли­ца мо­лодой Зем­ли всё, бук­валь­но всё, на прос­транс­тве в сот­ни ки­ломет­ров.

Но, важ­нее ока­залось дру­гое. За­тор­мо­зив­шись, ко­мета поч­ти мгно­вен­но ис­па­рилась и взрыв в нес­коль­ко ты­сяч, а мо­жет, мил­ли­онов во­дород­ных бомб раз­дро­бил гор­ный мас­сив, от­теснил его на пе­рифе­рию взры­ва и рас­тя­нул ве­щес­тво в оча­ге. Из это­го рас­тя­нуто­го прос­транс­тва выр­ва­лась чер­том ма­гис­траль­ная тре­щина и ус­тре­милась на Се­вер. Она ру­била вер­хние слои Пан­геи, не про­никая вглубь её - там ма­терик был го­рячим и вяз­ким. Но уж, за­то по по­вер­хностно­му слою в ки­лометр - дру­гой тол­щи­ной она мча­лась с фан­тасти­чес­кой ско­ростью в нес­коль­ко ки­ломет­ров в се­кун­ду.

Ра­зор­вав по­роду, она лишь нич­тожно раз­дви­гала её, мо­жет все­го-то на счи­тан­ные мет­ры, от­че­го ос­та­валась глу­бокая уз­кая про­пасть - щель. Судь­ба это­го, по зем­ным мас­шта­бам, лез­вий­но­го раз­ре­за, ре­шалась те­перь в мас­шта­бах ты­сяч и ты­сяч лет. Оно и по­нят­но - кон­ти­нен­ты не шаш­ки на шах­матной дос­ке - щел­чок и раз­ле­телись кто ку­да. Тре­щины-то про­бежа­ли, а они, кон­ти­нен­ты, -  еще не­под­вижны. Очень все по­хоже на тре­щины на фар­фо­ровой круж­ке - и круж­ка и тре­щины в ней - в по­кое до по­ры до вре­мени… Мас­сив Пан­геи, пла­ва­ющий на рас­плав­ленной маг­ме был не­урав­но­вешен по от­но­шению к это­му раз­ре­зу - тре­щине и со вре­менем, из­ги­ба­ясь и де­фор­ми­ру­ясь, до­вер­шил раз­лом. А по­том,…по­том го­рячее рас­плав­ленное ве­щес­тво маг­мы про­ник­ло в раз­рез и ста­ло под­ни­мать­ся по не­му вверх, как во­да меж­ду дву­мя плос­ки­ми стек­ла­ми или в ка­пил­ля­ре. Тут не все по­нят­но, толь­ко ста­ли два мас­си­ва по обе сто­роны тре­щины пос­те­пен­но, на про­тяже­нии мил­ли­онов лет раз­дви­гать­ся, ос­во­бож­дая мес­то бу­дущим оке­анам. Час­тень­ко и сей­час го­ворят про­фес­си­она­лы - кон­ти­нен­ты пе­реме­ща­ют­ся из-за рос­та оке­ани­чес­ко­го дна.

 Но все это бы­ло по­том. А вот что про­изош­ло на про­тяже­нии пер­вых од­ной - по­луто­ра ты­сяч ки­ломет­ров во­яжа тре­щины. Ско­рость нес­равнен­но­го стай­ера все вре­мя пуль­си­рова­ла, ре­аги­руя на сос­тав по­род, их проч­ность и про­чее, и в один прек­расный мо­мент всплес­ну­лась вверх, выр­ва­лась за две ты­сячи сак­ра­мен­таль­ных ки­ломет­ров в се­кун­ду и про­изош­ло то са­мое вет­вле­ние. На­до ду­мать, Ве­генер чувс­тво­вал это из­на­чаль­но, ему это бы­ло Да­но, а Са­велий, ду­ша ко­торо­го, ве­ро­ят­но, то­же что-то смут­но пом­ни­ла из Прав­ре­мен, че­рез пол­сотни лет пос­ле не­го, Ве­гене­ра, и уви­дел это яв­ле­ние в эк­спе­римен­те.

Ну а в дей­стви­тель­нос­ти тог­да, 180 мил­ли­онов лет на­зад все бы­ло вот как. Стре­митель­ный нож ги­гант­ской тре­щины, гнал пе­ред со­бой уп­ру­гие вол­ны, сот­ря­сав­шие ок­рес­тнос­ти, и, вдруг, на мил­ли­он­ную до­лю се­кун­ды при­тор­мо­зил­ся, вздрог­нул и раз­де­лил­ся как ог­ромная вил­ка на две тре­щины - про­пас­ти. Угол меж­ду ни­ми сос­тавлял, при­мер­но, трид­цать гра­дусов и в этом рас­тво­ре ока­залось прос­транс­тво, ог­ра­ничен­ное спра­ва и сле­ва ле­тящи­ми но­жами двух рас­хо­дящих­ся тре­щин. Стран­ны­ми бы­ли эти тре­щины - стре­митель­ны­ми, не­ус­той­чи­выми. Они все вре­мя де­фор­ми­рова­ли по­роду Пан­геи пе­ред са­мыми сво­ими сво­ими вер­ши­нами, на­сыща­ли её мил­ли­она­ми мел­ких тре­щин. А че­рез ка­кие-то мгно­венья втор­га­лись в это, ими же са­мими раз­дроб­ленное прос­транс­тво, со­вер­шая стран­ные скач­ки, ме­няли свою тра­ек­то­рию.

Да толь­ко бы это… Они из­лу­чали уп­ру­гие вол­ны не толь­ко пе­ред со­бой, но и во все сто­роны и эти-то вол­ны дос­ти­гали вто­рой тре­щины и сби­вали её с пу­ти, зас­тавляя со­вер­шать скач­ки и слож­ные от­кло­нения. И эта тре­щина от­ве­чала тем же, в свою оче­редь, на­рушая рав­но­весие пер­вой. Ес­ли смот­реть из кос­мо­са, то выг­ля­дели эти вза­имо­дей­ству­ющие уп­ру­гими вол­на­ми "рыс­ка­ющие" тре­щины, как вы­чер­чи­ва­ющие, вы­реза­ющие ве­ликое мно­жес­тво фи­ор­дов и за­ливов, рас­сто­яние меж­ду ко­торы­ми ко­леба­лось от 20 до 30 ки­ломет­ров. Про­летев ты­сячи ки­ломет­ров, ги­гант­ские но­жи ру­бящих до­ис­то­ричес­кую Зем­лю тре­щин сли­лись во­еди­но, вы­колов из Пан­геи ги­гант­ский мас­сив Грен­ландии. Сле­ва от неё, за­пад­нее, ос­та­лись Ба­фино­ва Зем­ля и Нь­юфа­ун­ленд, а спра­ва, вос­точнее - Скан­ди­навия, и по­бережья их бы­ли та­кими же из­ре­зан­ны­ми за­лива­ми и фь­ор­да­ми как и гра­ницы са­мой Грен­ландии.

Эта-то Грен­ландия и бы­ла лю­бовью всей на­уч­ной жиз­ни Аль­фре­да Ло­тара Ве­гене­ра. Ну, а уж ес­ли быть точ­ным, то - его Ду­ши. Ви­димо все её зем­ные воп­ло­щения бы­ли, так или ина­че, свя­заны с ме­те­оро­логи­ей, с ге­оло­ги­ей, ге­офи­зикой, с Пан­ге­ей. И фо­куси­рова­лось все это для неё в Грен­ландии. И пос­леднее, из­вес­тное нам, её ма­тери­аль­ное воп­ло­щение -  Аль­фред Ло­тар Ве­генер,- пос­вя­тил это­му жи­вому и до­каза­тель­но­му па­мят­ни­ку Пан­геи всю свою яр­кую и жер­твен­ную на­уч­ную жизнь. Он и по­гиб в ней в но­яб­ре 1930 го­ду во вре­мя сво­ей пос­ледней эк­спе­диции, пы­та­ясь пе­ресечь Грен­ландию на са­нях. Но не по­гиб­ла его Ду­ша! И на­до ду­мать и сей­час она в ви­де не­ко­его имя рек, ка­кого-ни­будь из­вес­тно­го уче­ного раз­ви­ва­ет идеи мо­билиз­ма и все­го, что, так или ина­че, свя­зано с ним. Мо­жет быть, она,  нап­ри­мер, ис­сле­ду­ет сей­час трас­сы ко­мет из то­го по­яса, от­ку­да про­ис­хо­дила та - Зна­мена­тель­ная! А Мо­жет быть, Ду­ша его в Ре­зер­ве, в Бож-их Прос­транс­твах, где её воз­можнос­ти ви­деть и чувс­тво­вать во всех вре­менах, как бу­дущих, так и дав­но ми­новав­ших, да­ет ей ог­ромные воз­можнос­ти ана­лиза, рож­де­ния и ги­бели Пан­геи.

VI

Ве­генер по­гиб в но­яб­ре трид­ца­того. Са­велий ро­дил­ся рань­ше в том же го­ду. Яс­но бы­ло, что ему, Са­велию, к со­жале­нию, не дос­та­лась ду­ша Ве­гене­ра. И оз­на­чало это лишь од­но - его зем­ной жиз­ни в этом рож­де­нии пред­назна­чалось про­дол­жить уси­лия Аль­фре­да. Он не был ни ге­ог­ра­фом, ни ге­оло­гом, ни ме­те­оро­логом, ни по­ляр­ни­ком, ни…. Его фун­кция бы­ла в том, что­бы, опи­ра­ясь на свой зем­ной про­фес­си­она­лизм и смут­ную, но всё же ос­тавшу­юся на дне его ду­ши кар­ти­ну со­бытий в те глу­бин­ные до Биб­лей­ские вре­мена, вос­про­из­вести эк­спе­римен­таль­но то, что Ве­генер пред­по­ложил и, лишь от­части, до­казал. С изу­чени­ем вет­вле­ния все бы­ло про­ще - в да­лекие си­бир­ские вре­мена он, ка­залось бы, слу­чай­но (в пол­ном смыс­ле слов - Смех и Грех, - вот что та­кое слу­чай­ность в жиз­ни ев­рея!), встре­тил­ся с этим про­цес­сом при раз­ру­шении за­кален­ной ста­ли, лег­ко при­нял его, вы­делил из мно­жес­тва со­путс­тву­ющих яв­ле­ний и иден­ти­фици­ровал. Те­перь в де­вянос­тые го­ды пред­сто­яло объ­еди­нить его с про­цес­са­ми рас­ко­ла Пан­геи.

Вре­мени бы­ло ма­ло - че­рез один-два го­да жизнь его дол­жна бы­ла кру­то из­ме­нить­ся - эмиг­ра­ция из стра­ны, в ко­торой он про­жил всю свою жизнь, бы­ла не­из­бежной. Приш­лось опе­ратив­но пе­рерыть ос­новную ми­ровую ли­тера­туру и выб­рать из неё две пос­ледние мо­дели Пан­геи. Пер­вую - про­фес­си­она­лы на­зыва­ли мо­делью Мо­рела и Ир­винга (******). Вто­рую - мо­делью Ди­ца и Хол­де­на (*******). Ду­ша Са­велия пом­ни­ла лишь об­щие кон­ту­ры со­бытия тех лет - ги­гант­ский шар Зем­ли, раз­ма­зан­ную кляк­су Пан­геи и нес­коль­ко све­тящих­ся бо­лидов ко­мет, не­удер­жи­мо рву­щих­ся к Зем­ле. По­это­му от­дать пред­почте­ние ка­кой ли­бо из мо­делей он не мог. А по­тому ре­шил ра­ботать сра­зу с дву­мя. Сде­лал фор­му и на­чал от­ли­вать из але­бас­тра обе мо­дели. По­лучи­лись за­бав­ные се­ро - бе­лые ле­пеш­ки. Яс­ное де­ло, это бы­ли гру­бые мо­дели - это не бы­ли час­ти сфе­ры, от­сутс­тво­вал рель­еф Пан­геи, не бы­ло и рас­ка­лен­ной маг­мы по­до дном пла­ва­юще­го не ней Пра­мате­рика. Но это бы­ло неч­то, с чем сто­ило поп­ро­бовать ма­терик "на зуб"
    
И он поп­ро­бовал, толь­ко, как вы­яс­ни­лось впос­ледс­твии, не толь­ко на зуб, но и на ухо. Вре­мя стол­кно­вения ко­меты с по­вер­хностью Зем­ли бы­ло очень ко­рот­ким. Точ­но его ник­то не зна­ет, но это что-то по­ряд­ка де­сятых-со­тых до­лей се­кун­ды. Но але­бас­тро­вая мо­дель не­вели­ка, по­тому и вре­мя на­до бы­ло ужать. Это уда­лось сде­лать, взры­вая то­нень­кую про­волоч­ку, по ко­торой про­пус­кался мощ­ный элек­три­чес­кий им­пульс. Во всем ми­ре эти про­волоч­ки на­зыва­ли взры­ва­ющи­мися, и  с пол­ным на то ос­но­вани­ем. Ког­да элек­три­чес­кий за­ряд от на­копив­ше­го энер­гию мо­гуче­го кон­денса­тора мчал­ся че­рез неё, она мгно­вен­но ра­зог­ре­валась, взбу­хала и, что твоя гра­ната, раз­ле­талась на мно­жес­тво мель­чай­ших час­тиц в об­ла­ке ме­тал­ли­чес­ко­го па­ра и плаз­мы.

Вот та­кую про­волоч­ку и взры­вали, про­пус­тив её че­рез прос­верлен­ное в мо­дели от­вер­стие. Ну, чем не ме­те­орит? - тот ведь то­же при уда­ре ра­зог­ре­ва­ет­ся и ис­па­ря­ет­ся! Взрыв этот был мощ­ным и ог­лу­ша­ющим. Тем бо­лее что при­ходи­лось ра­ботать в не­боль­шой ком­на­те. Все­го опы­тов бы­ло до сот­ни и не за­болеть Са­велий прос­то не мог - жес­то­кая это бы­ла наг­рузка для уш­но­го нер­ва - как буд­то не­уто­мимый мо­лото­бо­ец сто раз бь­ёт те­бя  мо­лотом по ушам и го­лове… И до сих пор гро­хот в ушах, спус­тя 14 лет пос­ле взры­вов, жи­вет в нем и днем и ночью, ни­ког­да не поз­во­ляя ему за­быть ни о Пан­гее, ни о ми­ражах на дне его Ду­ши, ни о за­даче и фун­кции его в этом ми­ре. И, су­дя по все­му, этот кос­ми­чес­кий  круг­ло­суточ­ный гро­хот ос­та­нет­ся с ним до пос­ледне­го его вздо­ха. Ну да это его, Са­велия де­ло. Це­на этой ра­боты для его ор­га­низ­ма бы­ла очень вы­сокой, но и ре­зуль­та­ты ока­зались не­обыч­ны­ми.

Вы­яс­ни­лось, что за один удар ме­те­ори­та мож­но бы­ло рас­ко­лоть  але­бас­тро­вую Пан­гею так, что из неё вы­деля­лись Се­веро-Аме­рикан­ский ма­терик, Ев­ро-Ази­ат­ский, Ла­тин­ская Аме­рика и Аф­ри­ка. Для это­го в пер­вой мо­дели (Мо­рела и Ир­винга) на­до бы­ла по­пасть в точ­ку на 800 ки­ломет­ров юж­нее Грен­ландии. Но для то­го, что­бы об­ра­зовать и Ин­дию, Ан­тар­кти­ду и Авс­тра­лию по­надо­бил­ся бы еще один удар в Юж­ном по­луша­рии. Вы­ходи­ло, что уда­ров по Пан­гее  дол­жно бы­ло быть не ме­нее двух! Вот по­чему Са­велию всег­да ка­залось, что Тог­да, На­кану­не, ко­мета бы­ла не од­на!

Ос­та­вал­ся один не­оп­ре­делен­ный воп­рос. Все это бы­ло За­дума­но, для су­щес­тво­вания Душ и для Че­лове­чес­кой Жиз­ни на Зем­ле. И ко­лыбелью ци­вили­зации дол­жна бы­ла быть зем­ля Из­ра­иля. При  по­пада­нии ко­мет и при пер­вичном рас­простра­нении меж­ма­тери­ковых тре­щин прос­транс­тво Чер­но­зем­но­морья не  прос­матри­валось ни в од­ной из мо­делей. Ви­димо, об­ра­зова­ние это­го ге­ог­ра­фичес­ко­го прос­транс­тва, как и зем­ли Из­ра­иля, про­ис­хо­дило при пос­ле­довав­шем за пер­вичным раз­ру­шени­ем пе­реме­щени­ем ма­тери­ков на про­тяже­нии всё то­го же дол­го­го  по ны­неш­ним че­лове­чес­ким мер­кам ге­оло­гичес­ко­го цик­ла,  но в Госп-нем Вре­мени  - Все­го лишь Од­но­го, но Ка­кого? -  Чет­верто­го Дня Тво­рения!

VII

Ког­да нас­та­ло вре­мя об­ра­баты­вать ре­зуль­та­ты эк­спе­римен­та с але­бас­тро­выми мо­деля­ми Пан­геи, Са­велий раз­ло­жил все  на сту­ден­ческих сто­лах пус­то­вав­шей в те дни а­уди­тории и  нес­коль­ко ча­сов хо­дил меж­ду ни­ми, ди­вясь раз­но­об­ра­зию кар­тин рас­ко­ла. И са­мым уди­витель­ны­ми по­каза­лись ему нес­коль­ко рас­ко­лов, на­пом­нивших со­бытия дав­но от­гре­мев­шей вто­рой ми­ровой, как го­ворят на За­паде,  и ве­ликой оте­чес­твен­ной вой­ны,  как обыч­но го­ворят в Рос­сии. В один из пе­ри­одов осо­бен­но тя­желых бо­ёв у нем­цев был пе­ребой сo взрыв­чаткой и они на­чали стре­лять по со­вет­ским тан­кам мо­нолит­ны­ми сталь­ны­ми бол­ванка­ми. Эф­фект ока­зал­ся по­рази­тель­ным.

Нас­квозь мощ­ную бро­ню та­кой сна­ряд не про­бивал, но по­ража­ющий эф­фект ока­зал­ся  ни­чуть не мень­шим. Здесь иг­ра­ли роль два об­сто­ятель­ства. Преж­де все­го, тол­стые бро­невые пли­ты за­кали­вали с двух сто­рон. Вто­рое об­сто­ятель­ство бы­ло свя­зано с ме­ханиз­мом стол­кно­вения бол­ванки с бро­нёй. В пер­вый же мо­мент ка­сания бро­ни, бол­ванка соз­да­вала в ней мощ­ную удар­ную вол­ну сжа­тия, ко­торая рас­простра­нялась до внут­ренней по­вер­хнос­ти  бро­ни и ока­зыва­ла на неё  дав­ле­ние. В ре­зуль­та­те,  внут­ренний за­калён­ный слой бро­ни от­ры­вал­ся от неё, дро­бил­ся, и ле­тел внутрь тан­ка  ог­ромным ко­личес­твом ос­колков. В ито­ге, про­боя не бы­ло, а эки­паж тан­ка по­гибал! С тех пор это яв­ле­ние от­ры­ва ма­тери­ала сво­бод­ной по­вер­хнос­ти под дей­стви­ем вол­ны сжа­тия, рас­простра­ня­ющей­ся пер­пенди­куляр­но к тор­це­вой по­вер­хнос­ти, по­лучи­ло наз­ва­ние яв­ле­ния от­ко­ла. До­воль­но быс­тро на тан­ко­вых за­водах пе­рес­та­ли  ка­лить внут­реннюю по­вер­хность бро­ни и от­кол  на ней  ис­чез.  Но яв­ле­ние от­ко­ла ос­та­лось и на прак­ти­ке и в на­уке…

Так вот, имен­но это яв­ле­ние от­ко­ла и уви­дел Са­велий на сво­их раз­ру­шен­ных але­бас­тро­вых мо­делях. Там, где вол­на сжа­тия от взры­ва па­дала пер­пенди­куляр­но к сво­бод­ным гра­ницам Пан­геи, уп­ру­гий им­пульс от­ры­вал от мо­дели часть ма­тери­ала. В за­виси­мос­ти от точ­ки на­несе­ния уда­ра и его мощ­ности, от­кол наб­лю­дал­ся на Вос­точной ок­ра­ине Ев­ро-Ази­ат­ско­го ма­тери­ка в рай­оне ны­неш­них Кам­чатки, Са­хали­на, Ку­риль­ских ос­тро­вов, Япо­нии и Тай­ва­ня. По­доб­ные же яв­ле­ния про­ис­хо­дили и на За­пад­ном по­бережье Се­вер­ной Аме­рики. Ка­залось впол­не воз­можным, что имен­но этот ме­ханизм мог при­вес­ти к об­ра­зова­нию Ка­лифор­нии! Ока­зыва­ет­ся эта об­ласть по­бережья - от Сан-Фран­циско и юж­нее, как пи­шет в ГЕ­ОЛО­ГИЧЕС­КОЙ СЕЙ­СМО­ЛОГИИ  Montessus de Ballore : "…сос­то­ит из ря­да па­рал­лель­ных форм рель­ефа: Сь­ера Не­вада…, Бе­рего­вой хре­бет с его внут­ренни­ми впа­дина­ми, та­кими как за­ливы То­малес и Сан-Фран­циско, пе­рехо­дящие на су­ше в до­лины Сан-Бе­нито и Са­линас, на­конец, бе­рего­вая зо­на и изо­бата (ли­ния, со­еди­ня­ющая точ­ки рав­ных глу­бин мор­ско­го дна) в 4000 мет­ров". Из­вес­тный фран­цуз­ский пи­сатель и по­пуля­риза­тор на­уки Пь­ер Рус­со (Pierre Rousstau) в кни­ге  ЗЕМ­ЛЕТРЯ­СЕНИЯ до­бав­ля­ет: "В этом пе­реч­не зна­чение име­ют не хреб­ты, а впа­дины, сбро­сы, или как го­ворят ге­оло­ги, ли­нии раз­ло­ма".

Са­велию ста­ло яс­но, что ког­да ис­по­лин­ский им­пульс сжа­тия приб­ли­зил­ся к краю ма­тери­ка, по­доб­но то­му, как им­пульс от сна­ряда - бол­ванки от­ры­вал сталь по гра­нице за­кален­но­го слоя и обыч­но­го ме­тал­ла, уп­ру­гий ку­лак от взры­ва  ме­те­ори­та отор­вал  по­вер­хностный слой Пан­геи, а не отор­вавшу­юся на­сытил тре­щина­ми, па­рал­лель­ны­ми  оке­ан­ско­му по­бережью. Уз­кие тре­щины, и не од­на, об­ра­зова­лись по тем впа­динам и до­линам, ко­торые уже су­щес­тво­вали в ма­тери­ке и о ко­торых мы го­вори­ли вы­ше. Осо­бен­но яр­ко всё это про­яви­лось, ког­да про­изо­шел раз­рыв по до­лине меж­ду гор­ным мас­си­вом За­пад­ная Сь­ер­ра-Мад­ре и не­высо­кой приб­режной  гор­ной цепью вдоль ны­неш­не­го по­лу­ос­тро­ва Ка­лифор­ния.  Это уж по­том, ты­сяче­летия спус­тя, на­чалась раз­дви­жение  час­тей ма­тери­ка и тре­щина эта, прев­ра­тилась в Ка­лифор­ний­ский За­лив. Так и об­ра­зовал­ся по­лу­ос­тров Ка­лифор­ния.

Те­перь, пос­ле вы­пол­не­ния Са­вели­ем глав­ной це­ли его су­щес­тво­вания на этой пла­нете, пос­ле Выд­ви­жения обос­но­ван­ной Ги­поте­зы и Ос­мысле­ния ме­хани­ки про­цес­сов рас­ко­ла Пан­геи, его Сво­бода бы­ла близ­ка. Еще один Шаг, и Долг его бу­дет Соч­тен вы­пол­ненным, он бу­дет От­пу­щен на по­кой, и во­лен бу­дет отой­ти от пос­то­ян­ной опас­ности взры­вов, раз­ры­вов, под­ры­вов, про­бо­ев, ско­рос­тных струй и бой­ков, уда­ров, в том чис­ле, по ушам, уп­ру­гих им­пуль­сов, и де­лать, на­конец,  всё, что он хо­чет, за­нимать­ся на ста­рос­ти лет тем, что ему нра­вит­ся, учить вну­ков,  пи­сать ху­дожес­твен­ные рас­ска­зы и книж­ки и да­же ин­те­ресо­вать­ся по­эзи­ей. Пом­ни­те, чи­татель, ста­рую шут­ку, ког­да компь­ютер, кон­чив ре­шать диф­фе­рен­ци­аль­ные и ин­теграль­ные урав­не­ния, го­ворит: "Все. От­дых! Зай­мусь-ка я пе­рес­че­том за­пятых в Боль­шой Бри­тан­ской эн­цикло­педии!"

Те­перь он уже хо­рошо по­нимал, что в жиз­ни его ни­ког­да и ни­чего слу­чай­но­го не бы­ло. Как и его су­ровая и опас­ная ра­бота. Как и его нап­ря­жен­ное, ли­шен­ное от­ды­ха, раз­рядки, бе­зопас­ности и эле­мен­тарно­го по­коя су­щес­тво­вание. И не толь­ко. Поч­ти всю жизнь он про­жил на двух ве­ликих Трас­сах От­ко­ла. Доб­рых 18 лет - в За­пад­ной Си­бири в за­дым­ленном и за­газо­ван­ном Ста­легор­ске и 9 лет - в цен­траль­но-чер­но­зем­ном Ямо­ве. Ока­зыва­ет­ся, го­рода эти на­ходи­лись на впол­не оп­ре­делен­ных и сов­сем не слу­чай­ных мес­тах. Ес­ли вы прик­ла­дыва­ли ли­ней­ку од­ним кон­цом к точ­ке на 800 ки­ломет­ров юж­нее Грен­ландии и про­води­ли её че­рез Ста­легорск или Ямов, то на Вос­то­ке ли­ния эта пе­ресе­кала об­ласть Кам­чатки, Са­хали­на, Ку­риль­ских ос­тро­вов и Япо­нии. Жил он, вы­ходит, на той са­мой Трас­се, че­рез ко­торую стру­ились по­токи уп­ру­гих, а точ­нее, удар­ных волн, выз­вавших от­кол на Вос­точной ок­ра­ине Ев­ро-Ази­ат­ско­го ма­тери­ка.

Ес­ли бы он рань­ше поз­на­комил­ся с Ве­ликой Биб­ли­ей, по­рань­ше при­нял бы Ве­ликую Мак­си­му - "Ве­ра дол­жна быть вы­ше ра­зума", и тонь­ше и ре­лиги­оз­нее вос­при­нял бы свои Об­сто­ятель­ства и Обя­затель­ства, од­ни толь­ко эти ге­ог­ра­фичес­кие ло­кации под­тол­кну­ли бы его мысль в пра­виль­ном нап­равле­нии и он из­бе­жал бы мно­гих тра­гичес­ких об­сто­ятель­ств. А так как он су­щес­тво­вал в жес­то­ком то­тали­тар­ном и про­питан­ном во­инс­тву­ющим ан­ти­семи­тиз­мом  об­щес­тве,  не ру­ководс­тво­вал­ся Биб­ли­ей и толь­ко Ею, и шел уп­ро­щен­ным ме­тодом проб и, за­час­тую, не­поп­ра­вимых оши­бок, - он пот­ра­тил слиш­ком мно­го вре­мени, сил, здо­ровья, и был не в сос­то­янии, при всем сво­ем же­лании и ос­то­рож­ности, ни­ког­да не в сос­то­янии, по­кинуть зо­ну пря­мой фи­зичес­кой опас­ности.

За­поз­да­лое по­нима­ние все­го это­го приш­ло уже в эмиг­ра­ции. Стра­на, в ко­торой он ока­зал­ся - ве­ликая Аме­рика, - бы­ла соз­да­на От­ца­ми Уч­ре­дите­лями для то­го, что­бы в ней чес­тные и са­мые обык­но­вен­ные лю­ди мог­ли дос­тичь сво­их жиз­ненных це­лей. В ос­но­ву её бы­ли по­ложе­ны Биб­лия, Ве­ротер­пи­мость и Сба­лан­си­рован­ность че­лове­чес­ких от­но­шений. Мас­со­вая Ре­лиги­оз­ность и твер­до кон­тро­лиру­емые за­коны смяг­ча­ли пос­ледс­твия не­ук­ро­тимой де­ловой ак­тивнос­ти ди­намич­но­го на­селе­ния, а из­на­чаль­ные, ус­тавные по­ложе­ния Кон­сти­туции ис­клю­чали са­мую воз­можность рас­плю­щива­ния силь­ным - сла­бого или го­сударс­твом -  ря­дово­го граж­да­нина. И  для каж­до­го, в лю­бом, да­же су­ровом, по­ложе­нии всег­да су­щес­тво­вал вы­ход. Для Са­велия, при всей скром­ности его бы­тия, все эти об­сто­ятель­ства сыг­ра­ли ре­ша­ющую роль в ду­хов­ном и ин­теллек­ту­аль­ном про­буж­де­нии.

Те­перь Биб­лия бы­ла всег­да ря­дом с ним и на­уч­ный по­иск, опи­рал­ся на Неё. И для за­вер­ше­ния ра­боты  де­ло ос­та­валось за сов­сем  не боль­шим  - удос­то­верить­ся, что всю свою на­уч­ную жизнь он не пот­ра­тил зря, а ис­кал и шел, хо­тя и не са­мыми лег­ки­ми пу­тями, но, в ко­неч­ном ито­ге, в пра­виль­ном нап­равле­нии.

И та­кая воз­можность бы­ла ему пре­дос­тавле­на в две ты­сячи треть­ем го­ду. А де­ло бы­ло так. Каж­дый год в пред­но­вогод­ние дни Аме­рикан­ское об­щес­тво сла­вис­тов про­води­ло кон­фе­рен­цию в од­ном из го­родов стра­ны. На этот раз она пла­ниро­валась в Сан-Ди­его. Съ­ез­жа­лось иног­да до 800-1000 де­лега­тов изо всех уни­вер­си­тетов стра­ны. Как и всег­да, в пос­ледние 5 лет, Са­велий выс­ту­пал на ней с док­ла­дом. Речь дол­жна бы­ла ид­ти о ес­тес­твен­но-на­уч­ной вет­ви по­эзии Пас­терна­ка. Ле­тели они с же­ной из Фи­ладель­фии с пе­ресад­кой в Лас-Ве­гасе. Вот пе­ред ним-то все и про­изош­ло…

За го­ды жиз­ни в Си­бири Са­велий ле­тал нес­четное чис­ло раз, осо­бен­но на са­моле­тах ТУ-104. Шли они на боль­шой вы­соте, что-то, при­мер­но, в 9 ки­ломет­ров, и зем­ля бы­ла или во­об­ще не вид­на за об­ла­ками, или прос­матри­валась, из рук вон, пло­хо. Аме­рикан­ские са­моле­ты пас­са­жир­ских ави­али­ний не ле­та­ют на та­ких вы­сотах - за­чем. Их по­толок, я ду­маю, не вы­ше 2-4 ки­ломет­ров. Та­кие вы­соты  и тех­ни­чес­ки  про­ще и ком­фор­тнее. Да и, не дай Б-г, слу­чись  раз­герме­тиза­ция, -  бе­зопас­нее. Эти лай­не­ры про­ек­ти­рова­лись сра­зу же, из­на­чаль­но для граж­дан­ских воз­душных ли­ний. Де­вяти­кило­мет­ро­вые по­тол­ки рос­сий­ских лай­не­ров объ­яс­ня­лись тем, что они пе­реп­ро­ек­ти­рова­лись-то из во­ен­ных са­моле­тов, из меж­конти­нен­таль­ных бом­барди­ров­щи­ков.

Так вот, ле­тели Са­велий с же­ной, при­мер­но, в пол­день при ве­лико­леп­ной сол­нечной по­годе и  зем­ля под ни­ми бы­ла  жел­то­вата и бес­снеж­на. Не­высо­кие го­ры  и хол­мы че­редо­вались не­ров­ны­ми  ря­дами и при вы­соком Сол­нце не да­вали те­ни, что смяг­ча­ло рель­еф мес­тнос­ти и  ве­сели­ло  грус­тное пла­то Ко­лора­до. Са­велий си­дел с краю, у ил­лю­мина­тора, и без­различ­но сле­дил за  бе­гущей Зем­лей и  сколь­зив­шей по ней тенью са­моле­та. И вдруг, в ушах его по­явил­ся, вна­чале, лег­кий звон, за­тем быс­тро на­рас­тавший шум, сме­нив­ший­ся гро­хотом, а за­тем и все по­дав­ля­ющим низ­ко­час­тотным гу­лом, сот­ря­сав­шим всё его те­ло. В гор­ле на­рас­та­ла поч­ти неп­ре­одо­лимая тош­но­та. Он при­жал­ся к спин­ке крес­ла и ед­ва не зак­рыл гла­за… Но в этот мо­мент он уви­дел как жел­то-ко­рич­не­вая по­вер­хность Зем­ли на­чала стре­митель­но приб­ли­жать­ся к са­моле­ту… Уди­витель­но, но в са­лоне бы­ло все спо­кой­но. Ма­ло то­го, то­нень­кая и хруп­кая стю­ар­десса в этот мо­мент сто­яла в про­ходе и по­дава­ла  на­пит­ки.

Сколь­ко это дли­лось, он не по­нял, мо­жет пять, мо­жет де­сять, мо­жет пят­надцать се­кунд. Вряд ли боль­ше. Но еще че­рез мгно­венье он уви­дел, как ог­ромная го­ра вздув­шей­ся на ки­лометр вверх зем­ли от го­ризон­та до го­ризон­та, взды­бив­ший­ся ярос­тный горб вол­ны, мча­щей­ся с фан­тасма­гори­чес­кой ско­ростью, стре­митель­но обог­на­ла са­молет и ис­чезла в нап­равле­нии края кон­ти­нен­та и оке­ана. А под лай­не­ром  опять мо­нотон­но по­бежа­ло жел­то-ко­рич­не­вое, со­вер­шенно спо­кой­ное и ни­чего не пом­ня­щее  пла­то Ко­лора­до, и опять по не­му сколь­зи­ла ма­лень­кая тень са­моле­та… Са­велий, оша­рашен­но, ог­ля­дел­ся и по­нял: ник­то, ров­ным сче­том ник­то, ров­ным сче­том ни­чего не ви­дел и не слы­шал. Итак, это ви­дел и слы­шал он, толь­ко он! Это бы­ла де­монс­тра­ция для не­го, и толь­ко для не­го! Ему бы­ло по­казан фронт удар­ной вол­ны, воз­никшей в оча­ге взры­ва ме­те­ори­та, ми­новав­шей мес­та, где сто­яла сей­час Фи­ладель­фия, в ко­торой он про­жил всю свою жизнь в эмиг­ра­ции (опять на Трас­се), и пром­чавшей­ся ми­мо не­го со ско­ростью шес­ти ки­ломет­ров в се­кун­ду с од­ной целью - отор­вать от ма­тери­ка то, что спус­тя мил­ли­оны лет, бу­дет на­зывать­ся по­лу­ос­тро­вом Ка­лифор­ния.

Ос­та­валось ему от­ве­тить на единс­твен­ный воп­рос: по­чему все это про­изош­ло и что даль­ше?  От­вет был прост, как и всё в этой жиз­ни: Та­кова Во­ля Б-жья! Что ка­са­ет­ся бу­дуще­го, то ему Поз­во­лено  сой­ти со сво­его су­рово­го пу­ти и ос­тавши­еся го­ды быть, по ме­ре сил, по­лез­ным вну­кам и ли­тера­туре.

Library of Congress.  Copyright  ©   2006 by Viktor Finkel.