ПРИГОВОР

Двад­цать лет раз­ди­ра­ет сред­не­веко­вую Им­пе­рию граж­дан­ская вой­на меж­ду пар­ти­ями Ль­ва и Гри­фона. Кру­гом упа­док, ра­зоре­ние, го­лод, без­за­коние. На мес­те де­ревень - пе­пели­ща, на до­рогах хо­зяй­ни­ча­ют бан­ды, а за­щит­ни­ки по­ряд­ка еще страш­ней его на­руши­телей. Но глав­ное - вой­на об­на­жила все худ­шее в ду­шах лю­дей, от вер­хушки ры­цар­ской зна­ти до прос­тых кресть­ян.
 
В это вре­мя по аго­низи­ру­ющей стра­не пу­тешес­тву­ют двое. Он ро­дил­ся под за­бором. Она - в ро­довом зам­ке. Он уме­ет ле­чить. Она - стре­лять. Ему 30. Ей 12. Она меч­та­ет отом­стить, но не зна­ет, как. Он - зна­ет, но не име­ет пра­ва...

- Стран­ное мес­то, - за­мети­ла Эвь­ет. - На до­роге ничь­их сле­дов не вид­но. И ок­на в до­мах пыль­ные.

- Да, та­кое впе­чат­ле­ние, что жи­тели по­кину­ли се­ло, - сог­ла­сил­ся я. - Жаль, я на­де­ял­ся раз­жить­ся здесь ов­сом для ко­ня, не все ж ему од­ной тра­вой пи­тать­ся. Да и под­ко­ву на ле­вой пе­ред­ней но­ге на­до бы про­верить.

- Что мог­ло их зас­та­вить бро­сить собс­твен­ные до­ма? Не по­хоже, что­бы здесь был бой...

- Го­лод, ско­рее все­го, - пред­по­ложил я. - Не­уро­жаи и все та­кое. На­вер­ное, они ре­шили, что, чем го­лодать тут зи­мой, луч­ше по­дать­ся в го­род на за­работ­ки.

- Так вот пря­мо всем се­лом сня­лись и уш­ли? А со­бак тут ос­та­вили?

- Ну, на­вер­ное, не все сра­зу. Сна­чала - са­мые лег­кие на подъ­ем. А по­том и ос­таль­ные по­тяну­лись... А со­баки за­чем им в го­роде нуж­ны, тем бо­лее ес­ли са­мим есть не­чего...

- Смот­ри!

Я по­вер­нулся и пог­ля­дел ту­да, ку­да она по­казы­вала. В про­ул­ке спра­ва меж­ду за­бора­ми бе­лели кос­ти. Это был ске­лет без­ро­гого ко­пыт­но­го - ско­рее все­го, ос­ла или му­ла, для ло­шади он был ма­ловат. Я об­ра­тил вни­мание, что на кос­тях не сох­ра­нилось ни клоч­ка шку­ры, они бы­ли слов­но выс­кобле­ны. Си­ту­ация нра­вилась мне все мень­ше. До­пус­тим, преж­де чем ухо­дить, жи­тели за­били и съ­ели свою ско­тину, да­же и ос­лов - го­лод, как го­ворит­ся, не тет­ка, но по­чему ос­танки ва­ля­ют­ся на ули­це, а не в од­ном из дво­ров? И по­чему ске­лет прак­ти­чес­ки це­лый? Ведь, по идее, ту­шу дол­жны бы­ли раз­ру­бить на кус­ки, а уж по­том го­товить из каж­до­го мяс­ные блю­да...
Я сжал каб­лу­ками бо­ка Вер­но­го, по­буж­дая его уве­личить темп. Это мес­то нра­вилось мне все мень­ше.

- Ин­те­рес­но все-та­ки, что здесь про­изош­ло, - ска­зала Эвь­ет. - Мо­жет, об­сле­ду­ем ка­кой-ни­будь дом?

- Не ду­маю, что это хо­рошая идея, - воз­ра­зил я. - Опять же, по­ка мы на ко­не, со­баки вряд ли ре­шат­ся на нас на­падать. А ес­ли спе­шим­ся и по­лезем в чей-ни­будь двор - это уже дру­гое де­ло.

- По-мо­ему, они тут не в каж­дом дво­ре. Да и ус­по­ка­ива­ют­ся уже.
Дей­стви­тель­но, лай, на­конец, по­шел на убыль, хо­тя от­дель­ные гав­канья то тут, то там еще раз­да­вались.

- Все рав­но, - по­качал го­ловой я, - нам не нуж­ны лиш­ние проб­ле­мы. Впро­чем... хо­тя ов­са мы здесь не най­дем, но на­по­ить Вер­но­го мо­жем. Толь­ко без са­моде­ятель­ных эк­скур­сий.

- Ты мне при­казы­ва­ешь? - хо­лод­но ос­ве­доми­лась ба­ронес­са.

- Ска­жем так - ре­комен­дую.

Я при­нял­ся ози­рать­ся в по­ис­ках бли­жай­ше­го ко­лод­ца с по­ил­кой для ско­та, и вдруг вздрог­нул, упе­рев­шись взгля­дом в от­кры­тую ка­лит­ку. В ее про­еме сто­яла бед­но оде­тая ста­руха и смот­ре­ла на нас. Я мог бы пок­лясть­ся, что толь­ко что ее тут не бы­ло.

- Ку­да путь дер­жи­те, доб­рые лю­ди? - ос­ве­доми­лась она, убе­див­шись, что ее за­мети­ли.

- В го­род, - ко­рот­ко от­ве­тил я, не уточ­няя наз­ва­ние. - Ска­жи, что тво­рит­ся в ва­шей де­рев­не? Как вы­мер­ли все.

- Ху­дые вре­мена, - про­шам­ка­ла ста­руха. - Рань­ше-то, бы­вало, на­радо­вать­ся не мог­ли, что се­ло на про­ез­жем трак­те сто­ит... кто ку­да ни ехал, и куп­цы в го­род, и му­жики на яр­марку, и про­чий люд про­ез­жий, все зав­сегда у нас ос­та­нав­ли­вались. И пут­ни­кам кров и от­дых, и нам до­ход. А те­перь кто по трак­ту шас­та­ет? Гос­по­да сол­да­ты толь­ко брать го­раз­ды, а про пла­ту им луч­ше и не за­икать­ся... И доб­ро бы уж од­ни ка­кие-то, а то то те при­дут, то эти, то опять те... и, чуть что не по ним - сра­зу в крик: вы, мол, тут вра­гам ко­роны по­мога­ете, вой­ско са­моз­ванца при­веча­ете, вас во­об­ще по­палить-пе­реве­шать... как и нев­до­мек им, что для тех они - та­кие же са­моз­ванцы, а ме­чи что у тех, что у этих здо­ровые, поп­ро­буй не при­веть та­кого... Ой, да что ж я, ду­ра ста­рая, гос­тей жа­лоба­ми кор­млю! Вы за­ходи­те, уго­щу, чем бог пос­лал...

- Спа­сибо, мы не го­лод­ны, - твер­до от­ве­тил я. - Вот раз­ве что ов­са для ко­ня не най­дет­ся ли? Мы зап­ла­тим.

- Най­дет­ся, как не най­тись... я уж и ви­жу, что вы не из этих охаль­ни­ков... и до­чур­ка у вас та­кая слав­ная... да вы за­ходи­те, в дом по­жалуй­те, и са­ми от­дохни­те, и конь ваш от­дохнет...

Ее же­лание за­рабо­тать мо­нету-дру­гую бы­ло очень по­нят­ным, и все же не нра­вилась мне ее угод­ли­вость. Что, ес­ли в до­ме за­сада, хо­тя бы да­же и из чис­ла жи­телей это­го же се­ла? Тем бо­лее, ес­ли про­ез­жие во­ен­ные столь­ко раз их гра­били (а тут рас­сказ ста­рухи очень по­ходил на прав­ду), то и они мог­ли счесть, что гра­бить в от­вет про­ез­жих - не грех... Тем не ме­нее, во двор ее до­ма я все же въ­ехал, сра­зу отыс­кав взгля­дом ко­лодец. А вот со­баки тут, по­хоже, не бы­ло.

- Кто-ни­будь еще до­ма? - тре­бова­тель­но ос­ве­домил­ся я, вгля­дыва­ясь в тем­ные ок­на.

- Од­на я, ох, од­на... Тяж­ко од­ной в мои-то го­ды... Ну да гос­подь ме­ня не ос­тавля­ет...

- Смот­ри, - пре­дуп­ре­дил я, де­монс­тра­тив­но кла­дя ру­ку на ру­ко­ять ме­ча, - ес­ли об­ма­ныва­ешь ме­ня, горь­ко по­жале­ешь.

- Как мож­но, доб­рый гос­по­дин... прав­ду го­ворю, как бог свят...

Я подъ­ехал к ко­лод­цу и все же ре­шил­ся спе­шить­ся. Эвь­ет то­же спрыг­ну­ла в теп­лую пыль и прош­лась по дво­ру, слов­но бы раз­ми­на­ясь пос­ле дол­го пу­ти вер­хом. Но я уже до­гадал­ся, что она не прос­то про­гули­ва­ет­ся. Не сво­дя глаз со ста­рухи, я при­нял­ся кру­тить во­рот, под­ни­мая пол­ное вед­ро из гул­ких ко­лодез­ных глу­бин. Се­лян­ка тем вре­менем пог­ля­дыва­ла то на ме­ня, то на Эвь­ет, но вро­де не вы­казы­вала бес­по­кой­ства. На­конец я вта­щил пле­щущее ле­дяной во­дой вед­ро на край сру­ба и с шу­мом оп­ро­кинул его в де­ревян­ное ко­рыто по­ил­ки. Вер­ный пос­ле по­ез­дки по жа­ре не зас­та­вил се­бя уп­ра­шивать. Эве­лина сно­ва по­дош­ла ко мне.

- Сле­дов дру­гих лю­дей нет, - ти­хо со­об­щи­ла она.

А и в са­мом де­ле, не слиш­ком ли я по­доз­ри­телен? Сле­ды в пы­ли, ко­неч­но, не­дол­го­веч­ны, но ведь не мо­жет быть, что мес­тные нес­коль­ко дней си­дят в за­саде, не вы­совы­вая но­са на ули­цу. Уж по край­ней ме­ре к нуж­ни­ку дол­жны вы­ходить, вон он сле­ва за уг­лом...

- Так вы в дом-то за­ходи­те, - сно­ва пред­ло­жила ста­руха.

- Мы спе­шим, - все же ос­тался неп­рекло­нен я. - Так как нас­чет ов­са? Я бы ку­пил пол­ную ме­ру.

- Сей­час схо­жу в под­пол. А вы уж по­ка, доб­рый гос­по­дин, сде­лай­те ми­лость, - она за­ис­ки­ва­юще улыб­ну­лась, - по­моги­те ста­рухе во­ды в дом при­нес­ти. Са­ми из­во­лите ви­деть, вед­ро тя­желое... я уж ко­рячусь, за раз толь­ко треть до­ношу, а вы вон ка­кой силь­ный... - она вош­ла в дом и тут же вер­ну­лась, выс­та­вив пус­тое вед­ро на крыль­цо.

- Лад­но, - ре­шил­ся я и вновь от­пра­вил ко­лодез­ное вед­ро вниз. Нес­коль­ко се­кунд спус­тя из тем­ной глу­бины до­нес­ся жес­тя­ной всплеск. По­ка я вы­тяги­вал его об­ратно, Эвь­ет при­нес­ла с крыль­ца пус­тое, не пре­минув бро­сить взгляд в от­кры­тую дверь и, оче­вид­но, не уви­дев там ни­чего по­доз­ри­тель­но­го. Пе­релив во­ду, я по­нес вед­ро в дом. Эве­лина пос­ле­дова­ла за мной.

Мы ока­зались на кух­не с печ­кой у про­тиво­полож­ной вхо­ду сте­ны, гро­моз­дким сто­лом без ска­тер­ти и тя­желой лав­кой вдоль сто­ла. Спра­ва от пе­чи бы­ла дверь в сле­ду­ющее по­меще­ние, а меж­ду ней и вхо­дом в по­лу чер­не­ла квад­ратная ды­ра от­кры­того лю­ка в под­пол. Су­дя по до­носив­шимся зву­кам, ста­руха во­зилась где-то вни­зу; в тем­но­те под­зе­мелья мер­цал ого­нек лу­чины.

- Так ку­да все-та­ки де­лись твои со­седи, ба­буся? - гром­ко спро­сил я, ста­вя вед­ро на пол.

- Мо­лодежь от та­кой жиз­ни в го­род по­далась, - до­нес­лось в от­вет под­твержде­ние мо­ей пер­во­началь­ной ги­поте­зы, - а та­ким ста­рикам, как я, де­вать­ся не­куда...

Не­ожи­дан­но Эвь­ет сво­ей без­звуч­ной по­ход­кой юр­кну­ла ми­мо лю­ка и, не ус­пел я опом­нить­ся, взя­лась за руч­ку две­ри, уво­див­шей вглубь до­ма. Я не ре­шил­ся про­тес­ту­юще ок­ликнуть ее, да­бы не прив­ле­кать вни­мание ста­рухи; дверь от­кры­лась, не скрип­нув, и де­воч­ка скры­лась внут­ри. Ос­та­валось лишь про­дол­жать гром­кий раз­го­вор.

- Чем же вы тут кор­ми­тесь? Я ви­жу, у вас и по­ля не­паха­ны...

- Ох, доб­рый гос­по­дин, на чем па­хать-то? Ло­шадей по­читай всех заб­ра­ли эти охаль­ни­ки, для нужд ар­мии, го­ворят... пер­вые-то еще по­лови­ну ос­та­вили, вот мол вам, не плачь­те, не всех за­бира­ем, а как вто­рые приш­ли, по­давай, го­ворят, ло­шадей... а мы го­ворим, так ведь заб­ра­ли уже у нас... а они: кто заб­рал? а! так вы из­менни­ков ко­нями снаб­жа­ете, а за­кон­ную власть не хо­тите?! Ста­рос­та наш про­тес­то­вать пы­тал­ся, так его на во­ротах по­веси­ли... а на ос­лах не боль­но-то вспа­шешь...

- Так чем же вы пи­та­етесь?

- Да вот чем бог пош­лет...

- А овес тог­да от­ку­да? - моя по­доз­ри­тель­ность вновь воз­росла.

- Овес-то? А это из ста­рых при­пасов ос­та­лось еще...

Нет, не схо­дит­ся. Ес­ли ста­руха жи­вет впро­голодь - а по ее об­ли­ку и впрямь бы­ло по­хоже на то - с ка­кой ста­ти ей про­давать пос­ледние ос­татки ов­са? Она его луч­ше са­ма съ­ест. Или рас­счи­тыва­ет по­лучить за не­го уж очень вы­год­ную це­ну и ку­пить по­том го­раз­до боль­ше еды? То­же не­лепо: обыч­но сель­ские це­ны ни­же го­род­ских, а ес­ли це­на гос­тя не ус­тро­ит, яс­но же, что он по­едет в го­род, ко­торый от­сю­да уже не так да­леко. Ес­ли во­об­ще не от­бе­рет же­ла­емое си­лой, как это де­лали здесь дру­гие лю­ди с ме­чами. Да и во­об­ще, хра­нят ли овес в под­по­ле? Как го­рожа­нин, я имел на сей счет смут­ное пред­став­ле­ние. Вро­де бы зер­но за­сыпа­ют в ам­ба­ры на по­вер­хнос­ти... И что, ин­те­рес­но, за еду сю­да "по­сыла­ет бог"? Ре­ки или озе­ра ря­дом нет, так что не ры­бу. Лес­ные гри­бы да яго­ды? Так до ле­са от­сю­да пеш­ком да­леко, ста­рому че­лове­ку осо­бен­но...

Я ре­шитель­но об­на­жил меч и быс­тро по­шел сле­дом за Эвь­ет. Мне сов­сем не нра­вилось, что она хо­дит по это­му по­доз­ри­тель­но­му до­му од­на, и да­же без сво­его ар­ба­лета. Прав­да, прой­ти столь же без­звуч­но мне не уда­лось, под са­погом скрип­ну­ла по­лови­ца, ну да черт с ней. Ес­ли здесь пря­чет­ся кто-то еще - пусть зна­ют, что я иду и им не­поз­до­ровит­ся.

Я про­шел че­рез дверь спра­ва от печ­ки и ока­зал­ся в ко­ридо­ре, ко­торый пос­ле за­литой све­том кух­ни ка­зал­ся сов­сем тем­ным. И был, кста­ти, слиш­ком уз­ким, что­бы ус­пешно ору­довать в нем ме­чом. Ед­ва я это осоз­нал, как навс­тре­чу мне мет­ну­лась без­мол­вная бе­лесая фи­гура.

Но уже в сле­ду­ющий миг я по­нял, что это Эвь­ет. И, су­дя по вы­раже­нию ее ли­ца, мои по­доз­ре­ния бы­ли не нап­расны­ми.

- Взгля­ни на это, Дольф, - про­шеп­та­ла она, ука­зывая на дверь ком­на­ты, из ко­торой выс­ко­чила.

Я бро­сил взгляд че­рез пле­чо, про­веряя, не под­кра­дыва­ет­ся ли кто сза­ди, и во­шел в ком­на­ту. Ок­но здесь бы­ло за­наве­шено, к то­му же сол­нце в этот час све­тило с дру­гой сто­роны до­ма - но все-та­ки све­та бы­ло дос­та­точ­но, что­бы раз­гля­деть не­хит­рое кресть­ян­ское уб­ранс­тво: гру­бо ско­лочен­ную кро­вать, па­ру та­буре­тов, прял­ку, сун­дук в уг­лу, нак­ры­тый сло­жен­ным сте­ганым оде­ялом, дет­скую ко­лыбель­ку на по­лук­руглых по­лозь­ях на по­лу ря­дом с кро­ватью...

И то, что ле­жало на кро­вати. Под ос­татка­ми ра­зор­ванно­го в клочья оде­яла бе­лели кос­ти ске­лета. Свет­лые во­лосы, зап­ле­тен­ные в две ко­сы, об­рамля­ли ос­ка­лен­ный че­реп, ус­та­вив­ший глаз­ни­цы в по­толок. По по­зе не бы­ло по­хоже, что­бы по­кой­ни­ца ока­зыва­ла ак­тивное соп­ро­тив­ле­ние, но с вер­си­ей о мир­ной кон­чи­не пло­хо вя­зались бу­рые пят­на дав­но за­сох­шей кро­ви на пос­те­ли, скле­ив­ши­еся от кро­ви во­лосы, от­сутс­тву­ющая кисть ле­вой ру­ки и раз­дерба­нен­ные кос­ти пра­вой. Нес­коль­ко не­боль­ших кос­тей ва­лялись на по­лу в раз­ных мес­тах ком­на­ты, но они яв­но бы­ли не от это­го ске­лета.

Я под­ско­чил к ок­ну, от­дерги­вая плот­ную за­навес­ку. В воз­ду­хе зак­лу­билась пыль. Свет оза­рил кро­вать и ко­лыбель­ку. В ко­лыбе­ли ле­жало то, что ос­та­лось от мла­ден­ца - ма­лень­кий че­реп и реб­ра с кус­ком поз­во­ноч­ни­ка и од­ной из та­зовых кос­тей. Су­дя по все­му, ре­бен­ка бук­валь­но ра­зор­ва­ли на кус­ки.

И я по­нял, по­чему кос­ти обе­их жертв та­кие бе­лые. Они не об­на­жились в хо­де ес­тес­твен­но­го раз­ло­жения. Они бы­ли тща­тель­но об­гло­даны.

В этот миг во дво­ре пре­дос­те­рега­юще зар­жал Вер­ный. И что-то глу­хо хлоп­ну­ло на кух­не.

Я рыв­ком сдер­нул с пле­ча ар­ба­лет и кол­чан, уже на бе­гу от­да­вая все это Эвь­ет, и с ме­чом в ру­ке выс­ко­чил в ко­ридор, а за­тем - на кух­ню. Как раз вов­ре­мя, что­бы уви­деть при­бытие ис­тинных хо­зя­ев се­ла.

Они боль­ше не ла­яли - те­перь они шли в ата­ку мол­ча. Один за дру­гим они вле­тали в от­кры­тую ка­лит­ку, слов­но раз­ноцвет­ные яд­ра, выс­тре­лива­емые не­ведо­мой ка­тапуль­той, и мча­лись к крыль­цу. Не­кото­рые осо­бо не­тер­пе­ливые и вов­се пе­рема­хива­ли пря­мо че­рез пле­тень. Ры­жие, пе­гие, чер­ные де­ревен­ские псы. То­щие, гряз­ные, в ли­ша­ях, с репь­ями, за­путав­ши­мися в сва­ляв­шей­ся шер­сти. Но боль­шие, как на под­бор. Уши при­жаты, пас­ти ос­ка­лены, гла­за го­рят не­уто­лимой зло­бой. Не прос­то го­лод­ные жи­вот­ные, нет. Не бла­город­ные вол­ки, о ко­торых рас­ска­зыва­ла Эвь­ет. Го­раз­до худ­шая ка­тего­рия су­ществ - ра­бы, ли­шив­ши­еся сво­их хо­зя­ев. И явив­ши­еся мстить за не­навис­тную сво­боду ос­та­вив­шей их гос­под­ской ра­се.

Я сра­зу же по­нял, что до­бежать до две­ри на­ружу и зах­лопнуть ее я не ус­пею. Я су­мел лишь зах­лопнуть дверь, ве­дущую из ко­ридо­ра в кух­ню, и на­валить­ся на нее всем те­лом, ша­ря ру­кой по ко­сяку в тщет­ных по­ис­ках зад­вижки. За мгно­вение до это­го я ус­пел за­метить, как Вер­ный, на ко­торо­го още­рилась часть сво­ры, под­нялся на ды­бы, а за­тем об­ру­шил на вра­гов оба пе­ред­них ко­пыта. Са­мого уда­ра я уже не уви­дел, но су­дя по до­нес­ше­муся рез­ко­му виз­гу и ску­лежу, он дос­тиг це­ли.
В сле­ду­ющий миг ла­вина вре­залась в дверь. Я был го­тов, и все же не су­мел пол­ностью сдер­жать удар - дверь при­от­кры­лась, и в нее тут же про­тис­ну­лась зу­бас­тая мор­да. Я со всей си­лы ру­банул по ней ме­чом и су­мел сно­ва зак­рыть дверь. Та вздра­гива­ла от тол­чков, за ней ла­яли, ры­чали и скреб­ли ког­тя­ми.

- Ес­ли смо­жешь впус­кать их по од­ной, я с ни­ми раз­де­ла­юсь, - спо­кой­но ска­зала Эвь­ет. Она уже сто­яла в ко­ридо­ре в нес­коль­ких яр­дах от ме­ня, нап­ро­тив ком­на­ты со ске­лета­ми, и, уве­рен­но рас­ста­вив но­ги нос­ка­ми врозь, це­лилась в край две­ри из ар­ба­лета.

- Стрел не хва­тит, - воз­ра­зил я, - их там не мень­ше па­ры де­сят­ков... И я не уве­рен, что, ес­ли про­пус­тить од­ну, за нею не прор­вутся дру­гие.
В этот мо­мент хлоп­ну­ло ок­но в сле­ду­ющей по ко­ридо­ру ком­на­те, ос­тавшей­ся за спи­ной Эве­лины, там что-то упа­ло, и быс­тро зас­ту­чали ког­ти по дос­кам по­ла.

- Сза­ди! - ряв­кнул я, но Эвь­ет сре­аги­рова­ла на звук еще рань­ше и, ед­ва здо­ровен­ный пес выс­ко­чил в ко­ридор, вса­дила ему стре­лу пря­мо в глаз. Он вре­зал­ся по инер­ции в стен­ку ко­ридо­ра и по­валил­ся на пол, кон­вуль­сив­но су­ча ла­пами. Будь об­ста­нов­ка бо­лее под­хо­дящей, я бы об­ра­тил вни­мание мо­ей уче­ницы, что это как раз при­мер си­ту­ации, ког­да мозг мертв, но те­ло еще ка­кое-то вре­мя про­дол­жа­ет жить - од­на­ко те­перь я лишь крик­нул ей: "Сю­да! Быс­трей!", опа­са­ясь, что сле­ду­ющая пси­на зап­рыгнет в ок­но той ком­на­ты рань­ше, чем Эвь­ет ус­пе­ет взвес­ти ар­ба­лет. Но, как вид­но, та­кой пры­жок был по си­лам все же не каж­дой из со­бак, так что мы по­лучи­ли пе­редыш­ку в доб­рых пол­ми­нуты, преж­де чем по­жало­вал сле­ду­ющий кан­ди­дат. Эвь­ет, уже от­бе­жав­шая ко мне, вса­дила стре­лу ему меж­ду реб­ра­ми, и пес, жа­лоб­но ску­ля, за­вер­телся на бо­ку, тщет­но пы­та­ясь выд­рать стре­лу зу­бами. Его пасть ок­ра­силась кро­вавой пе­ной.

Эвь­ет вдруг под­бе­жала к не­му. "Ос­то­рож­но!" - крик­нул я, но де­воч­ка уже ух­ва­тилась за стре­лу и рез­ким рыв­ком вы­дер­ну­ла ее. Пес от­ры­вис­то взвиз­гнул и уро­нил го­лову; из ра­ны тол­чка­ми вы­бива­лась кровь. Эвь­ет вновь от­бе­жала ко мне, на хо­ду нак­ла­дывая воз­вра­щен­ную стре­лу на ло­же ар­ба­лета. Что ж - ре­шать проб­ле­му нех­ватки стрел та­ким об­ра­зом бы­ло воз­можно, но рис­ко­ван­но. Что не­мед­ленно до­каза­ли сра­зу две со­баки, зап­рыгнув­шие в ок­но од­на за дру­гой - и па­рой по­явив­ши­еся в ко­ридо­ре.

Ар­ба­лет Эвь­ет был еще не взве­ден, так что раз­би­рать­ся с ни­ми ос­та­валось мне - при­том, что я по-преж­не­му дол­жен был удер­жи­вать дверь на кух­ню. Я вон­зил ос­трие ме­ча пря­мо в ра­зину­тую пасть бли­жай­ше­го пса - и это бы­ла ошиб­ка, по­тому что че­люс­ти аго­низи­ру­ющей тва­ри сом­кну­лись, и я не мог быс­тро вы­тащить кли­нок. Меж тем вто­рой прыг­нул пря­мо на ме­ня, уда­рив ме­ня ла­пами в грудь и яв­но на­мере­ва­ясь вце­пить­ся в гор­ло. Я ус­пел лишь зас­ло­нить­ся сво­бод­ной ле­вой ру­кой, ко­торая ми­гом ока­залась в его зло­вон­ной пас­ти. Но преж­де, чем он ус­пел сжать че­люс­ти, ря­дом ту­го щел­кну­ла спус­ка­емая те­тива, и зверь рух­нул на пол со стре­лой в гру­ди - ка­жет­ся, на сей раз Эвь­ет по­пала точ­но в сер­дце. Она выс­тре­лила, не ус­пев взвес­ти ар­ба­лет до кон­ца, но с та­кого рас­сто­яния пол­ная мощ­ность и не тре­бова­лась.

Я, на­конец, выс­во­бодил меч, то­роп­ли­во об­ду­мывая, что де­лать даль­ше. Не по­хоже, что по­тери сре­ди сво­их вы­нудят со­бак от­сту­пить. При­менить мое тай­ное средс­тво? Серь­ез­ность уг­ро­зы впол­не пе­рек­ры­вала мое не­жела­ние де­монс­три­ровать его Эве­лине, но вра­гов бы­ло слиш­ком мно­го. Пы­тать­ся и даль­ше отс­тре­ливать их в этом ко­ридо­ре то­же не вы­ход - все они сю­да не пе­ребе­рут­ся, да и ата­ковать мо­гут не по­оди­ноч­ке...

- Нам ну­жен огонь, - ре­шил я. - Су­ме­ешь сде­лать па­ру фа­келов? От­ло­мать нож­ки ка­кого-ни­будь та­буре­та и на­мотать на них тряп­ки...

- Хо­рошо, - кив­ну­ла Эвь­ет и по­бежа­ла в ком­на­ту со ске­лета­ми. Из­нутри пос­лы­шались уда­ры и треск - оче­вид­но, она пы­талась раз­ло­мать проч­ный та­бурет, ко­лотя им об пол. Ок­но в той ком­на­те, как я ус­пел за­метить, бы­ло за­пер­то, но это обес­пе­чива­ло за­щиту лишь с од­ной сто­роны - что не за­мед­ли­ло под­твер­дить­ся.

Еще один пес выс­ко­чил из сле­ду­ющей ком­на­ты и не­реши­тель­но ос­та­новил­ся над тру­пом сво­его пред­шес­твен­ни­ка. Од­на­ко че­рез нес­коль­ко мгно­вений к не­му по­дос­пе­ло под­креп­ле­ние, и оба зве­ря ус­тре­мились впе­ред.

- Эвь­ет! - пре­дос­те­рега­юще крик­нул я, на­де­ясь, что хо­тя бы од­на из со­бак пред­почтет поз­на­комить­ся со мной и мо­им ме­чом. Но они обе свер­ну­ли в ком­на­ту, где сей­час на­ходи­лась де­воч­ка. Тут же щел­кнул ар­ба­лет, сра­зив од­но­го из вра­гов пря­мо на по­роге. За­тем из­нутри до­нес­ся звук уда­ра, бо­лее глу­хой, чем пре­дыду­щие, и сра­зу же - ко­рот­кий взла­ива­ющий визг. Я с об­легче­ни­ем пе­ревел дух.

Эвь­ет сно­ва выс­ко­чила в ко­ридор, с ар­ба­летом в од­ной ру­ке и дву­мя им­про­визи­рован­ны­ми фа­кела­ми в дру­гой (на од­ну из де­ревян­ных но­жек на­лип­ла ок­ро­вав­ленная шерсть). Вмес­те с фа­кела­ми она дер­жа­ла еще ка­кую-то тряп­ку. Ее но­га пос­коль­зну­лась в лу­же со­бачь­ей кро­ви, но де­воч­ка су­мела сох­ра­нить рав­но­весие и под­бе­жала ко мне.

- Че­рез ок­на не выб­рать­ся, их там пол­но, - под­твер­ди­ла она мои пред­по­ложе­ния.

- Ог­ни­во и кре­мень в сум­ке, там внут­ри ма­лень­кий кар­ман, - на­пус­тво­вал ее я, по­вора­чива­ясь к ней бо­ком, на ко­тором ви­села моя ко­том­ка.

- Свои есть, - от­ве­тила Эве­лина, вру­чая мне оба фа­кела (приш­лось то­же взять их од­ной ру­кой) и за­пус­кая ру­ку в кар­ман ру­бахи.

- За­пас­ли­вая, - оце­нил я.

По­ка она вы­сека­ла огонь и под­жи­гала тряп­ки, в ко­ридо­ре по­казал­ся еще один пес. Но, оце­нив участь пред­шес­твен­ни­ков, вдруг под­жал хвост и по­пятил­ся об­ратно в ком­на­ту. "Да здравс­тву­ет тру­сость!" - по­думал я.
На­конец оба фа­кела за­горе­лись. Эвь­ет взя­ла их у ме­ня и про­тяну­ла мне "лиш­нюю" тряп­ку:

- Это по­вяжи на свой меч и то­же по­дож­ги.

- От­личная идея! - оце­нил я. В са­мом де­ле, тряп­ка зак­ры­ла лишь не­боль­шую часть лез­вия воз­ле ос­трия, так что меч сох­ра­нял бо­евые свой­ства, а огонь мог на­пугать со­бак да­же силь­нее, чем пах­ну­щая кровью со­роди­чей сталь.

Тем вре­менем на­пор на ку­хон­ную дверь прек­ра­тил­ся. Оче­вид­но, псы по­няли, что у них не хва­тит си­лы ее от­крыть (по­жалуй, хва­тило бы, су­мей они на­валить­ся все ра­зом, но сколь­ко со­бак мо­гут упе­реть­ся в дверь од­новре­мен­но? Ед­ва ли бо­лее трех.) Од­на­ко я не оболь­щал­ся. Они про­дол­жа­ют чувс­тво­вать наш за­пах и на­вер­ня­ка ждут нас на кух­не.

- У нас два пла­на, - объ­яс­нил я Эвь­ет. - Пер­вый: ес­ли Вер­ный еще воз­ле крыль­ца и... в по­ряд­ке, мы поп­ро­бу­ем про­бить­ся к не­му че­рез кух­ню и ус­ка­кать. Вто­рой: ес­ли пер­вый план не­воз­мо­жен, про­рыва­ем­ся к лю­ку под­по­ла и ле­зем внутрь по­тол­ко­вать по ду­шам с баб­кой. Не сом­не­ва­юсь, что это она поз­ва­ла со­бак. Зна­чит, дол­жна знать и как их отог­нать. Но будь ос­то­рож­на. У ста­рой кар­ги в под­по­ле мо­жет быть спря­тано ка­кое-ни­будь ору­жие. Пусть да­же это прос­то ви­лы или ко­са...

- Ей это не по­может, - уг­рю­мо про­цеди­ла ба­ронес­са.

- Толь­ко не уби­вай ее до то­го, как я с ней по­гово­рю, - ус­мехнул­ся я. - Лад­но, встань за мо­им пле­чом, и я от­кры­ваю дверь.
Те­перь у каж­до­го из нас в ле­вой ру­ке был фа­кел, а в пра­вой - ос­новное ору­жие. Ар­ба­лет Эве­лины был вновь го­тов к стрель­бе, но, ра­зуме­ет­ся, в ближ­нем бою у нее был лишь один выс­трел. Сде­лав ей пре­дос­те­рега­ющий знак, я ос­то­рож­но от­сту­пил от две­ри вспять по ко­ридо­ру - в ту же сто­рону, в ко­торую от­кры­валась дверь. Рва­нись со­баки в ата­ку сей­час, мы бы вновь ока­зались на нес­коль­ко мгно­вений от­де­лены от них дверью, уже от­кры­той.
Но ата­ки не пос­ле­дова­ло. Что ж - ос­та­валось толь­ко ата­ковать са­мим.
Я рыв­ком рас­пахнул дверь и вор­вался в кух­ню. Псы, ра­зуме­ет­ся, бы­ли там - си­дели и жда­ли; в тот же миг они пов­ска­кива­ли. Их бы­ло, дол­жно быть, не мень­ше де­сят­ка, а Вер­но­го за ок­на­ми вид­но не бы­ло.

- Вто­рой план! - крик­нул я, од­новре­мен­но пи­хая меч с го­рящей тряп­кой в мор­ду бли­жай­ше­му вра­гу и от­ма­хива­ясь фа­келом от вто­рого, го­тово­го наб­ро­сить­ся сле­ва. В тот же миг щел­кну­ла те­тива, и еще од­на со­бака за­билась в аго­нии. Я об­ра­тил вни­мание, что это бы­ла су­ка, и, ка­жет­ся, бе­ремен­ная.

Я по­чувс­тво­вал, как Эвь­ет при­жалась спи­ной (точ­нее, ви­сящим на ней кол­ча­ном) к мо­ей спи­не. Мо­лодец, де­воч­ка, гра­мот­ная по­зиция для боя с пре­вос­хо­дящим про­тив­ни­ком. Те­перь на­до бы­ло дви­гать­ся впе­ред, не те­ряя с ней кон­такта. То­щий ры­жий пес по­пытал­ся прыг­нуть на ме­ня, но с виз­гом грох­нулся на пол, по­лучив пря­мо в мор­ду фа­келом, а за­тем бро­сил­ся на­утек. Ка­жет­ся, я вы­жег ему глаз.

Ок­ру­жен­ные ры­чащим и ла­ющим мох­на­тым коль­цом, мы прод­ви­гались к лю­ку (ра­зуме­ет­ся, он был зак­рыт - я сра­зу по­нял, что за хло­пок слы­шал пе­ред на­чалом на­паде­ния), ярос­тно раз­ма­хивая фа­кела­ми, так, что они прак­ти­чес­ки сли­вались в ог­ненные пет­ли. Псы яри­лись, шерсть на заг­ривках сто­яла ды­бом, но ог­ня они все-та­ки бо­ялись. Еще од­но­го, ока­зав­ше­гося че­рес­чур сме­лым, я угос­тил уже не го­рящей, а ру­бящей частью ме­ча. Нам нуж­но бы­ло пре­одо­леть все­го ка­ких-то три яр­да, но ка­залось, что этот путь за­нял це­лую веч­ность. На­конец я встал на крыш­ку лю­ка, за­тем сде­лал сле­ду­ющий шаг, ос­тавляя ее за спи­ной.

- Эвь­ет, от­кры­вай, я прик­рою!

Она вы­нуж­де­на бы­ла при­сесть и по­ложить ар­ба­лет на пол, и, хо­тя она по-преж­не­му про­дол­жа­ла от­ма­хивать­ся фа­келом, боль­шой чер­ный пес с бе­лым пят­ном в пол­морды ре­шил, что это его шанс. Он прыг­нул с мес­та, но­ровя при­зем­лить­ся ей на спи­ну. Ме­чом я уже вряд ли из­ме­нил был нап­равле­ние его по­лета (а та­кая ту­ша спо­соб­на сбить де­воч­ку с ног, да­же по­лучив смер­тель­ную ра­ну), но я ус­пел дос­тать его уда­ром са­пога. Пес злоб­но клац­нул зу­бами в воз­ду­хе, не су­мев за­цепить мою но­гу, и гря­нул­ся на бок.

- Не от­кры­ва­ет­ся!

- Зад­вижка! По­шарь но­жом в ще­ли!

Но Эвь­ет уже и са­ма до­гада­лась. К счастью, зад­вижка ока­залась при­митив­ной, и нож, чир­кнув­ший по ще­ли, лег­ко от­бро­сил ее. Эве­лина рас­пахну­ла люк, на миг от­го­родив­шись им от оче­ред­ной разъ­ярен­ной тва­ри, и, не за­быв под­хва­тить ар­ба­лет, сколь­зну­ла вниз. Я ру­банул ме­чом еще од­но­го су­нув­ше­гося ко мне пса и со всей воз­можной пос­пешностью пос­ле­довал за ней, зах­лопнув люк над го­ловой.

На­ши фа­келы оза­рили под­пол и лес­тни­цу, по ко­торой мы спус­ка­лись. Мои опа­сения не оп­равда­лись - баб­ка вов­се не жда­ла нас с ви­лами на­гото­ве. Нап­ро­тив, она за­билась в са­мый даль­ний угол и тщет­но пы­талась спря­тать­ся за ка­кими-то ка­душ­ка­ми. Эве­лина спрыг­ну­ла на зем­ля­ной пол и, гля­дя на нее, при­нялась мол­ча кру­тить во­рот ар­ба­лета.

- Так-так, - зло­веще про­из­нес я, то­же спус­тившись на пол и с ме­чом в ру­ке нап­равля­ясь к ста­рухе. - Вот, зна­чит, ка­ково твое гос­тепри­имс­тво.

- Не уби­вай­те, доб­рый гос­по­дин, - про­лепе­тала та, - по­щади­те, ра­ди гос­по­да на­шего, не бе­рите гре­ха на ду­шу...

Она все пы­талась, си­дя на зем­ле, пя­тить­ся за­дом от ме­ня и в ре­зуль­та­те оп­ро­кину­ла од­ну из ка­душек. Крыш­ка вы­лете­ла, а сле­дом вы­вали­лось и со­дер­жи­мое.

В ка­душ­ке, как и сле­дова­ло ожи­дать, хра­нились со­ленья. Вот толь­ко это бы­ли не ово­щи, не гри­бы и да­же не го­вяди­на. Это бы­ла ру­ка взрос­ло­го муж­чи­ны. Не от­ре­зан­ная. От­гры­зен­ная.

- "Чем бог пош­лет", - про­цити­ровал я. - Это те­бе бог по­сыла­ет?!
Гла­за ста­рухи сде­лались сов­сем круг­лы­ми и бе­зум­ны­ми, а бор­мо­тание - ти­хим и нев­нятным. При­ходи­лось нап­ря­гать­ся, что­бы раз­ли­чить в этой ка­ше ка­кой-то смысл.

-... есть, оно ведь всем на­до... ку­шать-то... а как па­деж на­чал­ся... ос­татняя ско­тин­ка-то на­ша... зна­ли, что нель­зя, а все рав­но ели... не тра­ву же же­вать... а по­том бо­лез­ня и при­ди... кто сра­зу по­мер, кто плас­том ле­жал-ма­ял­ся... а со­бачек кор­мить на­до... со­бач­ки, они го­лод­ные... они спер­ва ос­лов по­ели, ка­кие еще це­лы бы­ли... а по­том и по до­мам пош­ли... ме­ня толь­ко не тро­нули... по­щади­ли ме­ня со­бач­ки-то... что­бы, зна­чит, я им слу­жила, про­пита­ние до­быва­ла... а они за то со мной де­лят­ся... ку­шать-то всем... а я за вас век бо­га мо­лить...

Мог­ли ли со­баки и в са­мом де­ле спе­ци­аль­но ос­та­вить баб­ку в жи­вых в рас­че­те на по­доб­ное сот­рудни­чес­тво? Вряд ли жи­вот­ным под си­лу та­кое стра­теги­чес­кое пла­ниро­вание. Ско­рее, они прос­то не прель­сти­лись ее ста­рым жи­лис­тым мя­сом, бла­го на тот мо­мент све­жих мер­тве­цов и уми­ра­ющих в се­ле хва­тало и без нее. А ког­да это изо­билие сош­ло на нет, баб­ка са­ма смек­ну­ла, как не сде­лать­ся сле­ду­ющей, став по­лез­ной но­вым хо­зя­евам. Ин­те­рес­но, взду­май она по­том по­кинуть се­ление, поз­во­лили бы они ей уй­ти? Ведь в са­мом де­ле, ата­ковать еду­щих по до­роге всад­ни­ков (ско­рее все­го, нес­коль­ких, сей­час ма­ло кто ре­ша­ет­ся ез­дить в оди­ноч­ку) псам го­раз­до слож­нее, чем ког­да те же са­мые лю­ди си­дят, рас­сла­бив­шись, на кух­не де­ревен­ско­го до­ма. Мо­жет, кар­га еще и пре­дус­мотри­тель­но под­ме­шива­ла сон­ный от­вар им в уго­щение, от ко­торо­го мы бла­гора­зум­но от­ка­зались. Чем она их уго­щала - не­уж­то буль­оном из пред­шес­твен­ни­ков?

Я за­метил, что ста­руха что-то сжи­ма­ет в кос­тля­вом ку­лаке.

- Что там? - гроз­но спро­сил я.

Она вздрог­ну­ла и по­пыта­лась спря­тать ку­лак за спи­ну.

- Ру­ку от­рублю!!! - ряв­кнул я.

Лю­до­ед­ка ис­пу­ган­но раз­жа­ла паль­цы. На зем­лю вы­пал пред­мет, по­хожий на длин­ную свис­туль­ку.

- Я знаю, что это, - ска­зала Эвь­ет. - Спе­ци­аль­ный охот­ни­чий свис­ток. У мо­его от­ца был та­кой. Он из­да­ет та­кой тон­кий звук, что его слы­шат толь­ко со­баки.

Вот, зна­чит, ка­ким об­ра­зом она со­об­ща­ла сво­ре, что ку­шать по­дано, не прив­ле­кая вни­мания гос­тей.

- От­зо­ви их, - при­казал я ста­рухе, под­талки­вая свис­ток к ней но­гой. - Ну?! Сде­лай так, что­бы они уб­ра­лись!

- Н-не мо­гу, доб­рый гос­по­дин! - проб­ле­яла та. - Толь­ко поз­вать мо­гу... а ухо­дят они са­ми, как на­едят­ся... Прав­ду го­ворю, как бог свят! - взвиз­гну­ла она, ког­да я прис­та­вил ос­трие ме­ча ей к гор­лу.

- Поз­воль я са­ма ее убью, - спо­кой­но поп­ро­сила Эвь­ет.

- Что? - пе­рес­про­сил я, нес­коль­ко сби­тый спо­кой­стви­ем ее то­на.

- Она пы­талась убить нас, уби­ла дру­гих и, ес­ли ее по­щадить, бу­дет уби­вать еще. Она зас­лу­жива­ет смер­ти с лю­бой точ­ки зре­ния. Но ты сам го­ворил, что каз­ни­мого прес­тупни­ка сто­ит ис­поль­зо­вать, как учеб­ное по­собие. Вот я и хо­чу пот­ре­ниро­вать­ся, - все так же ров­но по­яс­ни­ла она.

- Гм... ло­гич­но, - сог­ла­сил­ся я, хо­тя идея мне не пон­ра­вилась. Я и сам не со­бирал­ся ос­тавлять кар­гу в жи­вых, но мне не хо­телось, что­бы Эвь­ет пач­ка­ла ру­ки по­доб­ны­ми де­лами.

- Но она ма­ло по­хожа на Кар­ла. Спра­вить­ся с ним, ока­жись он да­же без ох­ра­ны, ору­жия и дос­пе­хов, да­леко не так лег­ко.

- Ка­кая-ни­какая, а прак­ти­ка, - по­жала пле­чами ба­ронес­са. - Так ка­ким об­ра­зом это луч­ше сде­лать?
Ста­руха слу­шала наш раз­го­вор, сов­сем оце­пенев от стра­ха - и вдруг вски­нула па­лец с об­ло­ман­ным ног­тем, ука­зывая ку­да-то за на­ши спи­ны и вверх, и за­вопи­ла:

- По­жар!

В пер­вый миг я по­думал, что это лишь жал­кая улов­ка с целью от­тя­нуть воз­мездие. Но уже в сле­ду­ющее мгно­вение по­нял то, что в бо­лее спо­кой­ной об­ста­нов­ке, ко­неч­но, за­метил бы сра­зу: на мо­ем ме­че боль­ше не бы­ло го­рящей тряп­ки. Оче­вид­но, она сле­тела, ког­да я от­би­вал­ся от пос­ледней со­баки, и ос­та­лась на­вер­ху. Я обер­нулся и уви­дел, что сквозь щель лю­ка уже про­сачи­ва­ет­ся дым.

- Сле­ди за ней, - бро­сил я Эвь­ет, быс­тро взбе­гая по лес­тни­це. Ос­то­рож­но при­под­няв ме­чом крыш­ку лю­ка - в дру­гой ру­ке у ме­ня по-преж­не­му был фа­кел - я выг­ля­нул. Ли­цо сра­зу об­да­ло жа­ром, а в гор­ле за­пер­ши­ло от ды­ма. Со­бак на кух­не, ко­неч­но, уже не бы­ло. Но пла­мя, быс­тро рас­простра­няв­ше­еся по су­хим дос­кам по­ла, уже от­ре­зало нас от две­ри. Про­рывать­ся бе­гом че­рез огонь? Я бы рис­кнул, но Эвь­ет для это­го слиш­ком лег­ко оде­та. Да и у ме­ня име­ет­ся при се­бе кое-что, че­му по­падать в огонь про­тиво­пока­зано.

В тот же миг я вспом­нил о вед­ре с во­дой, ко­торое сам же при­нес на кух­ню. Для то­го, что­бы по­тушить по­жар, од­но­го вед­ра, по­жалуй, уже не хва­тит - но вре­мен­ный ко­ридор обес­пе­чить се­бе та­ким об­ра­зом мож­но. Прав­да, и для то­го, что­бы доб­рать­ся до вед­ра, те­перь уже при­дет­ся шаг­нуть че­рез пла­мя...

Я опус­тил крыш­ку лю­ка и сбе­жал вниз.

- Эй, ты! - ткнул я ме­чом ста­руху. - Вста­вай и лезь на­верх. Спра­ва от лю­ка - вед­ро с во­дой. Возь­мешь его и пой­дешь к вы­ходу, за­ливая огонь на по­лу. Все сра­зу не вы­ливай, там в три-че­тыре при­ема плес­нуть на­до.

- Охх... да как же я... тя­желое ж...

- Быс­тро, ес­ли не хо­чешь сго­реть за­живо!

Охая и при­читая, лю­до­ед­ка по­лез­ла вверх по лес­тни­це - впол­не, впро­чем, шус­тро, ибо сра­зу же за ней шел я, под­го­няя ее ме­чом. Эвь­ет за­мыка­ла про­цес­сию; свой фа­кел она, по мо­ему со­вету, бро­сила на зем­ля­ной пол.
Уви­дев, что путь к вед­ру ле­жит че­рез огонь, ста­руха ис­пу­ган­но кряк­ну­ла и по­пыта­лась по­пятить­ся. Но я от ду­ши ткнул ее го­рящим фа­келом в зад, и она с воп­лем ус­тре­милась в нуж­ном нап­равле­нии. От мо­его тыч­ка ее юб­ка не за­горе­лась, но, ког­да она про­бежа­ла че­рез пла­мя, по­дол за­нял­ся. Не пе­рес­та­вая кри­чать, ста­руха с мо­лодой прытью схва­тила вед­ро и щед­ро плес­ну­ла на пол. На мес­те ог­ня с ши­пени­ем под­нялся пар.
Я от­швыр­нул свой фа­кел в про­тиво­лож­ную вы­ходу сто­рону и, при­сев, ско­ман­до­вал Эвь­ет: "Цеп­ляй­ся за ме­ня!" Она и са­ма по­нима­ла, что по толь­ко что го­рев­шим дос­кам луч­ше не бе­гать бо­сиком, так что без воз­ра­жений об­хва­тила ме­ня сза­ди на шею и пле­чи, а я, в свою оче­редь, под­хва­тил ее под ко­лен­ки. В та­ком ви­де мы выс­ко­чили из лю­ка. Сквозь пар и дым я ви­дел ста­руху, бе­гущую к вы­ходу и пле­щущую из вед­ра се­бе под но­ги. За­тем она от­швыр­ну­ла пус­тое вед­ро и вы­бежа­ла на крыль­цо. Я выс­ко­чил сле­дом и про­бежал еще нес­коль­ко ша­гов, каш­ляя от ды­ма, по­ка не по­чувс­тво­вал, что сно­ва мо­гу нор­маль­но ды­шать.

В раз­ных мес­тах дво­ра ва­лялось пол­дю­жины со­бак с раз­би­тыми го­лова­ми и пе­релом­ленны­ми хреб­та­ми. Не­кото­рые из них еще то­нень­ко ску­лили. Те их со­роди­чи, ко­торым по­вез­ло боль­ше, оче­вид­но, пред­почли уб­рать­ся вос­во­яси - и от по­жара, и от ко­пыт Вер­но­го. Са­мого ко­ня, од­на­ко, то­же ниг­де не бы­ло вид­но. Я спус­тил Эвь­ет на зем­лю, и она, ед­ва про­терев сле­зящи­еся от ды­ма гла­за, сня­ла с пле­ча ар­ба­лет. Быс­тро ог­ля­дев­шись по сто­ронам, она взя­ла на при­цел ста­руху, ко­торая про­дол­жа­ла бе­жать в го­рящей юб­ке.

В сле­ду­ющий миг лю­до­ед­ка по­вали­лась ли­цом в пыль. Но зву­ка спус­ка­емой те­тивы не бы­ло. Я пе­ревел взгляд на ар­ба­лет - тот ос­та­вал­ся взве­ден­ным, да и из те­ла не тор­ча­ло ни­какой стре­лы, ко­торая ука­зала бы на дру­гого стрел­ка. Мы пос­пешно по­дош­ли к зас­тывшей не­под­вижно фи­гуре. Я пе­ревер­нул ее са­погом, час­тично сбив при этом пла­мя, но пол­ностью юб­ка все же не по­гас­ла. Од­на­ко по­ка это оз­на­чало не бо­лее чем ожо­ги на но­гах. Я при­сел ря­дом, по­ис­кал пульс на дряб­лой шее, от­тя­нул мор­щи­нис­тые ве­ки, от­кры­вая рас­ши­рив­ши­еся зрач­ки за­катив­шихся глаз. Мож­но бы­ло еще под­нести от­по­лиро­ван­ную сталь к ее но­су, да­бы убе­дить­ся в от­сутс­твии вла­ги от ды­хания, но и так все бы­ло яс­но.

- Мер­тва, - кон­ста­тиро­вал я, под­ни­ма­ясь.

- Прит­во­ря­ет­ся, - не­уве­рен­но воз­ра­зила Эвь­ет.

- Нет, точ­но мер­тва. Ви­димо, фи­зичес­кое и нер­вное пе­ренап­ря­жение ее при­кон­чи­ли.

Я объ­яс­нил Эве­лине, по ка­ким приз­на­кам мож­но от­ли­чить смерть от прит­ворс­тва или об­мо­рока, и мы пош­ли прочь от тру­па, пре­дос­та­вив вновь раз­го­рав­ше­муся ог­ню де­лать свое де­ло.

Эвь­ет с не­удо­воль­стви­ем пос­мотре­ла на свои пе­репач­канные со­бачь­ей кровью ступ­ни и пош­ла мыть их в ко­рыте у ко­лод­ца, где еще ос­та­валась во­да. Я тем вре­менем рас­смат­ри­вал в пы­ли сле­ды бит­вы Вер­но­го с пса­ми. От­пе­чат­ки под­ко­ван­ных ко­пыт ве­ли за ог­ра­ду, как и сле­ды со­бачь­их лап, но ус­ка­кал ли конь, прес­ле­ду­емый сво­рой, или, нап­ро­тив, по­кинул двор уже пос­ле со­бак?

- Они за ним не гна­лись, - уве­рен­но за­яви­ла Эве­лина, при­со­еди­ня­ясь ко мне. - Но он, по­хоже, прих­ра­мыва­ет на пра­вую зад­нюю но­гу. А вот один из псов точ­но ус­ка­кал от­сю­да на трех ла­пах.

Мы выш­ли на ули­цу, по-преж­не­му дер­жа ору­жие на­гото­ве. Со­бак не ока­залось и здесь. Сле­ды ко­пыт ве­ли прочь из се­ла в сто­рону, про­тиво­полож­ную той, от­ку­да мы при­еха­ли.

- Вер­ный! - гром­ко поз­вал я, не осо­бо на­де­ясь, что конь уже вы­учил свое имя. Впро­чем, мой го­лос он все же дол­жен был знать. - Вер-ны-ый!
В от­вет мне раз­дался злоб­ный лай, и я по­думал, что об­на­ружи­вать се­бя бы­ло не та­кой уж хо­рошей иде­ей. Но поч­ти тут же я ус­лы­шал и ра­дос­тное ржа­ние, а за­тем Вер­ный, це­лый и нев­ре­димый, га­лопом вы­летел из-за цер­кви и пом­чался к нам.

Или, мо­жет быть, не сов­сем це­лый и нев­ре­димый. Баб­ки всех че­тырех его ног бы­ли заб­рызга­ны кровью, и я не был уве­рен, что вся эта кровь - со­бачья.

Но я ни на миг не хо­тел за­дер­жи­вать­ся в прок­ля­том се­лении. Кто зна­ет, не пред­при­мут ли псы но­вую по­пыт­ку? К то­му же пла­мя по­зади нас уже не толь­ко с ярос­тным трес­ком по­жира­ло дом, пыш­ны­ми хвос­та­ми вы­рыва­ясь из окон, но и ус­пе­ло пе­реки­нуть­ся на со­ломен­ную кры­шу со­сед­не­го са­рая, и су­хой го­рячий ве­тер нес жгу­чие ис­кры все даль­ше. По­жалуй, ско­ро на этой уз­кой ули­це ста­нет жар­ко в са­мом бук­валь­ном смыс­ле. По­это­му мы сра­зу же усе­лись на ко­ня и пос­ка­кали прочь. Лишь про­ехав око­ло ми­ли, я при­нял ре­шение ос­та­новить­ся и ос­мотреть Вер­но­го бо­лее вни­матель­но.

Эве­лина ока­залась пра­ва: на пра­вой зад­ней но­ге об­на­ружил­ся до­воль­но глу­бокий укус. Я раз­вя­зал ко­том­ку и из­влек свои при­пасы. К со­жале­нию, поб­ли­зос­ти не бы­ло во­ды, что­бы про­мыть ра­ну, так что приш­лось из­расхо­довать на это мою пить­евую фля­гу. Но Вер­ный то­го зас­лу­живал. Я на­ложил на ра­ну мазь и сде­лал пе­ревяз­ку. Вер­ный вы­дер­жал всю про­цеду­ру сто­ичес­ки и лишь взма­хивал хвос­том, но не де­лал по­пыток дер­нуть но­гой. Он был бо­евым ко­нем и, на­вер­ное, уже знал, что не­об­хо­димая по­мощь бы­ва­ет бо­лез­ненна. Пра­вая пе­ред­няя баб­ка то­же пос­тра­дала, но там бы­ли лишь две по­вер­хностных ца­рапи­ны - ви­димо, конь выр­вал но­гу преж­де, чем пес ус­пел вон­зить зу­бы. За­од­но я ос­мотрел и ле­вую пе­ред­нюю под­ко­ву - да, ее оп­ре­делен­но не­об­хо­димо бы­ло пе­реко­вать пос­ко­рее, по­ка она не ос­та­лась ле­жать на до­роге.

- Я же го­вори­ла, что Вер­ный - это хо­рошее имя для ко­ня, - ска­зала Эвь­ет, об­ни­мая ло­шади­ную мор­ду. - Он спас нас.

- Да, - сог­ла­сил­ся я, - ес­ли бы он вов­ре­мя не зар­жал, не­из­вес­тно, как бы все обер­ну­лось... И псам от не­го дос­та­лось из­рядно.

- Мо­лодец, Вер­ный, мо­лодец! - де­воч­ка гла­дила его по но­су и по хол­ке. Конь до­воль­но по­фыр­ки­вал. По­хоже, Эвь­ет сра­зу ему пон­ра­вилась.
Меж тем вда­ли над се­лени­ем бу­шева­ло пла­мя, и тя­нулись в бе­зоб­лачное не­бо длин­ные ко­сые сул­та­ны си­зо-чер­но­го ды­ма. Те­перь уже не бы­ло сом­не­ний, что еще до ве­чера прок­ля­тое се­ло вы­горит дот­ла.

До­рога под но­гами бы­ла хо­рошей - плот­но уби­тый грунт, при­поро­шен­ный мяг­кой пылью, без вся­ких ос­трых кам­ней - и я пред­ло­жил по­ка про­гулять­ся пеш­ком, что­бы не наг­ру­жать Вер­но­го. Эвь­ет охот­но сог­ла­силась, и мы за­шага­ли в сто­рону по­ка еще не­види­мого от­сю­да го­рода.

Пик днев­ной жа­ры ми­новал, но бы­ло по-преж­не­му теп­ло и сол­нечно. Наг­ре­тая зем­ля ды­шала по­ко­ем. Ти­шину на­руша­ли толь­ко ще­бет ка­ких-то не­види­мых птах да стре­кот ци­кад в тра­ве. Вок­руг не бы­ло ни­каких приз­на­ков че­лове­чес­ко­го жилья - толь­ко рас­пахну­тый до го­ризон­та зе­леный прос­тор по­лей, го­лубой ку­пол не­ба и жел­тая лен­та до­роги. И, чем доль­ше мы ша­гали, тем лег­че бы­ло по­верить, что не­дав­но пе­режи­тое на­ми бы­ло прос­то ка­ким-то мо­роком, дур­ным пос­ле­обе­ден­ным сном.

Но дос­та­точ­но бы­ло уже прос­то взгля­нуть на но­гу Вер­но­го, что­бы убе­дить­ся, что это не так.

- Ты го­ворил, что лю­ди ве­дут се­бя ху­же жи­вот­ных, - ска­зала вдруг Эвь­ет, - но эти со­баки не по­каза­лись мне сим­па­тич­ны­ми. Зло­бы в них бы­ло боль­ше, чем прос­то ин­стинкта хищ­ни­ка, ко­торый хо­чет есть. Хищ­ник от­сту­па­ет­ся, ес­ли ви­дит, что встре­тил дос­той­но­го про­тив­ни­ка, ко­торый ему не по зу­бам, а эти бро­сались сно­ва и сно­ва...

- Вот имен­но. Нор­маль­ный хищ­ник - от­сту­па­ет­ся. Но со­бака - не по­каза­тель. Со­баку ис­портил че­ловек. Прев­ра­тил в свое ка­рика­тур­ное по­добие... об­ра­ти вни­мание, кста­ти, что лю­ди пре­зира­ют со­бак, ко­торые вро­де бы пре­дан­но слу­жат им. "Пес" и "су­ка" - это ру­гатель­ства. Пре­зира­ют свое собс­твен­ное от­ра­жение... И все же, сог­ла­сись, са­мый мер­зкий пер­со­наж в этой ис­то­рии - это ста­руха.

- Или те, кто до­вел ее до та­кой жиз­ни, - за­мети­ла Эвь­ет. - Хо­тя они, ко­неч­но же, то­же лю­ди. Как ты ду­ма­ешь, то, что она рас­ска­зыва­ла об ис­то­рии се­ла - прав­да?
- Ско­рее все­го, да. Ду­маю, что единс­твен­ной ложью в ее сло­вах бы­ло обе­щание от­сы­пать нам ов­са. В ос­таль­ном она не вра­ла. Прос­то ма­лость не до­гова­рива­ла... Но, ка­кими бы ни бы­ли внеш­ние об­сто­ятель­ства, свой вы­бор че­ловек всег­да де­ла­ет сам. У те­бя эта вой­на от­ня­ла да­же боль­ше, чем у нее, но ты ведь не ста­ла та­кой, как она? Че­лове­ка во­об­ще нель­зя зас­та­вить сде­лать что бы то ни бы­ло воп­ре­ки его же­ланию.

- Раз­ве? Мо­жет быть, не­кото­рых, но не лю­бого же!

- Лю­бого. Все, что че­ловек де­ла­ет - он де­ла­ет ис­клю­читель­но по собс­твен­ной во­ле. Прос­то под вли­яни­ем внеш­них об­сто­ятель­ств эта во­ля мо­жет из­ме­нить­ся. Ска­жем, на сме­ну же­ланию сох­ра­нить вер­ность прин­ци­пам при­дет же­лание из­бе­жать бо­ли.

- Хм... а ведь ты прав. Вы­ходит, тот, кто влас­тен над сво­ими же­лани­ями, не­побе­дим?

- В ка­ком-то смыс­ле. Хо­тя его, ко­неч­но, по-преж­не­му мож­но унич­то­жить фи­зичес­ки...

- Так прос­то!

- Прос­то в те­ории. На са­мом де­ле об­рести пол­ную власть над сво­ими же­лани­ями не так лег­ко. Пер­вый шаг здесь - по­нять, что есть собс­твен­но "я". И пе­рес­тать отож­дест­влять се­бя со сво­им те­лом.

- Как это?

- Так. Мое те­ло - это не я. Оно - лишь слу­га мо­его ра­зума. Хо­роший хо­зя­ин учи­тыва­ет пот­ребнос­ти сво­его слу­ги, ес­ли хо­чет, что­бы тот хо­рошо слу­жил ему. Од­на­ко ни­ког­да не поз­во­лит слу­ге со­бой ко­ман­до­вать.

- Ин­те­рес­но. Ни­ког­да об этом не за­думы­валась.

- Я в тво­ем воз­расте то­же не за­думы­вал­ся, - улыб­нулся я. - Мо­жет, не за­думал­ся бы и до сих пор, ес­ли бы не мой учи­тель.

- Ему уда­лось дос­тичь пол­ной влас­ти над же­лани­ями?

- Мне ка­жет­ся, да.

- А где он те­перь?

- Он умер.

- Жаль... - вздох­ну­ла Эвь­ет и че­рез не­кото­рое вре­мя до­бави­ла: - Те­ло - это слу­га, ко­торый ра­но или поз­дно уби­ва­ет сво­его хо­зя­ина.

- Увы. Хо­тя не­ред­ко это де­ла­ют дру­гие.

- Что да, то да, - мрач­но кон­ста­тиро­вала Эвь­ет, и я мыс­ленно вы­ругал се­бя: ду­мая о сво­ем, я не­воль­но вновь на­пом­нил ей о ее собс­твен­ных по­терях.

- Ин­те­рес­но, кто бы­ли те сол­да­ты, что от­ня­ли пос­ледних ло­шадей у се­лян? - про­из­несла меж тем Эве­лина и тут же са­ма се­бе от­ве­тила: - На­вер­ня­ка лан­ге­дар­гцы.

- Не хо­чу те­бя расс­тра­ивать, но с тем же ус­пе­хом это мог­ли бы и й­ор­лингис­ты.

- Ар­мия Ль­ва бо­рет­ся за пра­вое де­ло!

- А я ду­мал, все де­ло в том, что Й­ор­линг - твой сю­зерен, - ус­мехнул­ся я.

- Ну, это, ко­неч­но, то­же важ­но... но вас­саль­ный долг не зас­та­вил бы ме­ня пой­ти про­тив за­конов чес­ти! У Й­ор­лингов дей­стви­тель­но боль­ше прав на прес­тол. По жен­ской ли­нии они в бо­лее близ­ком родс­тве с пре­сек­шей­ся ди­нас­ти­ей, чем Лан­ге­дар­ги... хо­тя и в бо­лее даль­нем по муж­ской. Но у Лан­ге­дар­гов по жен­ской ли­нии во­об­ще нет ни­чего об­ще­го с им­пе­рато­рами...

- Воп­рос о том, нас­коль­ко су­щес­твен­но родс­тво по жен­ской ли­нии, не име­ет об­щеприз­нанно­го ре­шения, - на­пом­нил я. - Имен­но ему мы обя­заны дву­мя де­сяти­лети­ями этой вой­ны. Хо­тя мне всег­да ка­залось пол­ней­шей глу­постью ре­шать воп­рос о пра­вите­ле, ис­хо­дя не из его лич­ных ка­честв, а из сте­пени кров­но­го родс­тва. И да­же не прос­то из родс­тва, а из оче­ред­ности по­яв­ле­ния на свет от­прыс­ков од­ной и той же семьи. Или, ска­жем, из юри­дичес­ких тон­костей, в за­виси­мос­ти от ко­торых один и тот же брак, по­родив­ший од­но­го и то­го же от­прыс­ка и дав­ший ему од­но и то же вос­пи­тание, мо­жет быть приз­нан за­кон­ным или не­закон­ным...

- Ты опас­ный че­ловек, - ус­мехну­лась ба­ронес­са, взгля­нув на ме­ня.

- Я? Раз­ве это я раз­вя­зал вой­ну?

- Вой­ну, кста­ти, раз­вя­зал Лан­ге­дарг!

- Во­об­ще-то это отец ны­неш­не­го Й­ор­линга от­ка­зал­ся при­нес­ти ему при­сягу и на­чал со­бирать свою ар­мию.

- Ну еще бы - ведь для та­кой при­сяги не бы­ло ни­каких за­кон­ных ос­но­ваний! Но тог­да еще бы­ла на­деж­да как-то ре­шить де­ло ми­ром. Од­на­ко Карл под­ло за­манил его в ло­вуш­ку и убил!

- Эвь­ет, у ме­ня и в мыс­лях нет оп­равды­вать Кар­ла. Но прос­то тот факт, что кто-то пос­тра­дал от под­лости и нес­пра­вед­ли­вос­ти, ров­ным сче­том ни­чего не го­ворит о его собс­твен­ных дос­то­инс­твах. Быть жер­твой - это еще не доб­ро­детель.

- Ну... - эта мысль яв­но преж­де не при­ходи­ла ей в го­лову. - В об­щем ты, ко­неч­но, прав... Но в дан­ном слу­чае пра­вота дей­стви­тель­но на сто­роне Ль­ва.

- Да­же ес­ли вто­рую по­лови­ну ло­шадей отоб­ра­ли гри­фон­цы, то пер­вую - ль­вис­ты, не так ли?

- Ну так вой­на же. Сов­сем без по­терь нель­зя. Все дол­жны чем-то жер­тво­вать.

- Дол­жны? Ко­му дол­жны, по­чему дол­жны? Я по­нимаю, ког­да чем-то жер­тву­ют Й­ор­линги или Лан­ге­дар­ги. Они де­рут­ся за власть для сво­его ро­да, они рас­счи­тыва­ют на са­мый вы­сокий куш - и, со­от­ветс­твен­но, они дол­жны нес­ти из­дер­жки. Но при­чем тут, ска­жи на ми­лость, мир­ные жи­тели де­рев­ни, ко­торые в гро­бу ви­дали эту вой­ну? Ко­торым нет ни­како­го де­ла, кто бу­дет си­деть на тро­не в ты­сяче миль от них?

- Вот по­тому, что обы­вате­лям нет ни­како­го де­ла до тор­жес­тва спра­вед­ли­вос­ти, все это и тво­рит­ся столь­ко лет! - пе­реш­ла в нас­тупле­ние Эвь­ет.

- Да­же ес­ли до­пус­тить, что спра­вед­ли­вость дей­стви­тель­но на сто­роне Ль­ва - что, по-тво­ему, дол­жны бы­ли де­лать эти се­ляне? Их ста­рос­та пы­тал­ся про­тес­то­вать. Его по­веси­ли. Да­же ес­ли бы они все, как один, выш­ли с то­пора­ми и ви­лами про­тив ме­чей и ко­пий ре­гуляр­ной ар­мии, их бы прос­то пе­реби­ли.

- По край­ней ме­ре, умер­ли бы дос­той­но и прих­ва­тили бы с со­бой хоть нес­коль­ких вра­гов. А не пош­ли бы на корм собс­твен­ным со­бакам.

- Ну, воз­можно, - сог­ла­сил­ся я. - Од­на­ко ин­те­рес­но, что бы ты ска­зала, ока­жись эти­ми вра­гами й­ор­лингис­ты. Для кресть­яни­на враг не тот, кто име­ет мень­ше прав на прес­тол. А тот, кто при­ходит отоб­рать его собс­твен­ность.

- Да­же ес­ли пос­ледних ло­шадей заб­ра­ли ль­вис­ты, я ду­маю, это был про­из­вол ка­кого-ни­будь кап­ра­ла. А вов­се не по­лити­ка Ри­шар­да Й­ор­линга. В кон­це кон­цов, ка­кой ему смысл ра­зорять собс­твен­ных под­данных, ко­торые пла­тят на­логи в его каз­ну? Ну или бу­дут пла­тить пос­ле по­беды, ес­ли го­ворить о кресть­янах на гри­фон­ских зем­лях...

- А ка­кой смысл Лан­ге­дар­гу? Вой­на, все средс­тва хо­роши - вот и весь смысл. Об­ра­ти вни­мание на свою ло­гику. Ес­ли это сде­лали лан­ге­дар­гцы, то
- "че­го еще ожи­дать от Гри­фона, Карл же не­годяй". А ес­ли й­ор­лингис­ты, то - "пе­реги­бы на мес­тах, Ри­шард ни при чем".
- Хм... - сму­тилась Эвь­ет.

- И, кста­ти, те­бе не при­ходи­ла в го­лову кра­моль­ная мысль, что и Карл мог не знать о том, что слу­чилось с тво­ей семь­ей?

- Нет, - ре­шитель­но воз­ра­зила Эве­лина, - это со­вер­шенно не од­но и то же. Од­но де­ло - отоб­рать скот у прос­тых кресть­ян и сов­сем дру­гое - пе­ребить це­лый ба­рон­ский род в его ро­довом зам­ке. На та­кое без при­каза ни один кап­рал не ре­шит­ся. Мо­жет быть, Лан­ге­дарг не на­зывал кон­крет­но на­шу фа­милию - но тог­да, зна­чит, он прос­то при­казал уби­вать всех вас­са­лов Й­ор­лингов на этих зем­лях.

- Ну, на­вер­ное, - сог­ла­сил­ся я. В кон­це кон­цов, она дво­рян­ка, ей вид­нее, ка­кие пра­вила убий­ства при­няты в их сре­де... - Од­на­ко, ты не от­ве­тила на мой воп­рос нас­чет вра­гов.

- Ну, я мо­гу по­нять точ­ку зре­ния се­лян. Мо­гу им по­сочувс­тво­вать. Но все-та­ки низ­шее сос­ло­вие на то и низ­шее, что су­дит не даль­ше собс­твен­но­го ку­рят­ни­ка.

- Ах, низ­шее сос­ло­вие? А как нас­чет вас, ба­ронес­са? Что вы пред­почте­те - тор­жес­тво спра­вед­ли­вос­ти в ви­де по­беды Ль­ва или ва­шу лич­ную месть?

- Так ведь од­но пря­мо свя­зано с дру­гим!

- Сов­сем не обя­затель­но. Пред­по­ложим, что Карл ре­шил сло­жить ору­жие и при­сяг­нуть Ри­шар­ду. На ус­ло­ви­ях, ес­тес­твен­но, пол­ной ам­нистии и сох­ра­нения всех сво­их зе­мель и зам­ков. Гер­цог Й­ор­линг вос­хо­дит на трон, а гер­цог Лан­ге­дарг жи­вет дол­го и счас­тли­во. Ну, мо­жет, не сов­сем счас­тли­во, но уж яв­но доль­ше и счас­тли­вее тех, ко­го уби­ли по его ви­не. Ус­тра­ива­ет та­кой ва­ри­ант?

- Ри­шард не мо­жет по­мило­вать убий­цу собс­твен­но­го от­ца!

- Мо­жет. Ра­ди влас­ти лю­ди са­ми ста­новят­ся убий­ца­ми, а не то что ми­лу­ют убийц. Итак, ваш вы­бор, ба­ронес­са?
Эвь­ет дол­го мол­ча­ла, за­тем ти­хо, но твер­до ска­зала:

- Я дол­жна отом­стить.

- Что и тре­бова­лось до­казать. Мо­лодец, что не лу­кавишь.
- Но бу­дет нес­пра­вед­ли­во, ес­ли Карл из­бе­жит на­каза­ния за все убий­ства, со­вер­шенные по его при­казу!

- А спра­вед­ли­вость всег­да дол­жна тор­жес­тво­вать, не так ли?
- Так, - чер­ные гла­за Эвь­ет с по­доз­ре­ни­ем ус­та­вились на ме­ня. - А ты что, и с этим со­бира­ешь­ся спо­рить?

- От­вле­чем­ся на вре­мя от кон­крет­ных лю­дей и фа­милий. Пред­ста­вим се­бе, что име­ет­ся за­кон­ный нас­ледник прес­то­ла, чьи пра­ва не­ос­по­римы. И име­ет­ся са­моз­ва­нец, пы­та­ющий­ся зах­ва­тить трон. Чья по­беда яв­ля­ет­ся тор­жес­твом спра­вед­ли­вос­ти?

- Пер­во­го, ко­неч­но, - по то­ну бы­ло яс­но, что Эве­лина чувс­тву­ет под­вох, но не мо­жет по­нять, в чем он зак­лю­ча­ет­ся.

- Хо­рошо. Но пер­вый - мер­за­вец, ка­ких по­ис­кать, и к то­му же без­да­рен, как пра­витель. А вто­рой - дей­стви­тель­но та­лан­тли­вый по­литик, спо­соб­ный пра­вить муд­ро и при­вес­ти стра­ну к проц­ве­танию. Он и в борь­бу-то всту­пил не из влас­то­любия, а же­лая спас­ти го­сударс­тво от ка­тас­тро­фы, гро­зящей в слу­чае во­царе­ния пер­во­го. Ты по-преж­не­му же­ла­ешь по­беды спра­вед­ли­вос­ти?

- Ну... ес­ли все дей­стви­тель­но так... тог­да спра­вед­ли­вость бу­дет на сто­роне вто­рого, толь­ко и все­го.

- Нес­мотря на за­кон­ные пра­ва пер­во­го?

- За­коны пи­шут­ся людь­ми. Спра­вед­ли­вость важ­нее за­конов.

- Вот ви­дишь, ты уже ста­ла не ме­нее опас­ным че­лове­ком, чем я, - ус­мехнул­ся я. - Но хо­рошо. Вот те­бе при­мер пос­ложнее. На чь­ей сто­роне спра­вед­ли­вость - кресть­яни­на, ко­торый в не­уро­жай­ный год под­ни­ма­ет це­ну на хлеб, по­тому что ина­че не смо­жет про­кор­мить свою семью, или го­рожа­нина, ко­торый при но­вой це­не не смо­жет про­кор­мить свою?
Эвь­ет вновь на­дол­го за­дума­лась.

- По­луча­ет­ся, что каж­дый по-сво­ему прав, - кон­ста­тиро­вала она на­конец. - И об­щей для всех спра­вед­ли­вос­ти прос­то не су­щес­тву­ет.

- Имен­но так. По­это­му, ког­да слы­шишь вы­сокие сло­ва о спра­вед­ли­вос­ти, всег­да про­веряй, на мес­те ли твой ко­шелек.

- А что же су­щес­тву­ет?

- Толь­ко лич­ные ин­те­ресы. У каж­до­го свои.

- Но как же честь?

- Мо­жешь, ес­ли угод­но, вклю­чить ее в спи­сок лич­ных ин­те­ресов, - вновь ус­мехнул­ся я. - Ведь дво­ряни­на, свя­то блю­дуще­го за­коны чес­ти - да­же ес­ли пред­по­ложить, что та­кие гос­по­да в на­ше вре­мя еще ос­та­лись - за­ботит вов­се не участь лю­дей, ко­торые пос­тра­дали бы от на­руше­ния им этих за­конов. Ес­ли со­об­ра­жения чес­ти пот­ре­бу­ют, он за­режет не­винов­но­го и не по­мор­щится - сколь­ко уже бы­ло, к при­меру, тех же ду­элей по пус­тячным по­водам... А вол­ну­ет его ис­клю­читель­но собс­твен­ная пра­виль­ность, собс­твен­ная ре­пута­ция - и в гла­зах ок­ру­жа­ющих, и в сво­их. Хо­тя по мне, са­мая чес­тная честь сос­то­ит в том, что­бы пря­мо сле­довать сво­им ин­те­ресам, не пря­ча их под ли­цемер­ной мас­кой па­фос­ных слов и по­нятий.

- А ка­ковы твои ин­те­ресы?

- Не знаю, - вздох­нул я. - На­вер­ное, най­ти мес­то, где мож­но от­дохнуть.

- Мы уже ско­ро дол­жны доб­рать­ся до Пье.

- Я не в этом смыс­ле. Во­об­ще от­дохнуть, по­нима­ешь? От вой­ны. От люд­ской ту­пос­ти и зло­бы. От всей этой мер­зости. Но не по­хоже, что­бы еще где-то ос­тался та­кой уго­лок...

- Я прос­то ду­маю, - серь­ез­ным то­ном по­яс­ни­ла Эвь­ет, - мож­но ли те­бе до­верять, или на­до сра­зу хва­тать­ся за ко­шелек.

- А раз­ве я го­ворю вы­сокие сло­ва о спра­вед­ли­вос­ти? - улыб­нулся я. - И к то­му же у те­бя нет ко­шель­ка.

- Что да, то да, - спо­кой­но сог­ла­силась ба­ронес­са. - У от­стутс­твия иму­щес­тва свои пре­иму­щес­тва, - она са­ма хи­хик­ну­ла над не­воль­ным ка­лам­бу­ром. - Мож­но до­верять слу­чай­ным спут­ни­кам.

- То­же не всем, - серь­ез­но на­пом­нил я.

- Это вер­но, хоть и сквер­но, - ею, оче­вид­но, ов­ла­дело ка­лам­бурное нас­тро­ение. - Сов­сем не всем.
Сол­нце скло­нялось все ни­же, и я ре­шил, что нам сто­ит по­торо­пить­ся. По­наб­лю­дав за ша­гом Вер­но­го, я при­шел к вы­воду, что, бла­года­ря при­нятым мною ме­рам, он уже не ис­пы­тыва­ет бо­ли, хо­тя ра­на, ко­неч­но, бы­ла еще да­лека от за­жив­ле­ния.

- Даль­ше по­едем вер­хом, - объ­явил я.

- Я не ус­та­ла, мо­гу и даль­ше ид­ти, - от­ве­тила Эвь­ет. - По ле­су, бы­вало, це­лый день хо­дила...

- Мне то­же до­води­лось мно­го хо­дить, но нам на­до ус­петь сде­лать не­от­ложные де­ла в го­роде до тем­но­ты. Ви­дишь, Вер­ный уже не хро­ма­ет.

- Дей­стви­тель­но. А ка­кие у нас не­от­ложные де­ла?

- Ну, во-пер­вых, ку­пить те­бе одеж­ду и обувь. По­том, ле­вая пе­ред­няя под­ко­ва... Что не так? - спро­сил я, за­метив мель­кнув­шую на ее ли­це не­доволь­ную гри­мас­ку.

- Не хо­чет­ся сно­ва в туф­ли вле­зать. Я уже при­вык­ла бо­сиком, мне нра­вит­ся. Тем бо­лее в та­кую слав­ную по­году!

- Ба­ронес­се не прис­та­ло хо­дить бо­сой, - на­пом­нил я.

- Да я по­нимаю, - вздох­ну­ла Эвь­ет. - Но по­чему прос­то­людин­кам мож­но, а мне нет?!

- У каж­до­го сос­ло­вия свои при­виле­гии, - ус­мехнул­ся я.
На са­мом де­ле я мог ее по­нять. Я сам про­ходил бо­сиком пер­вые го­ды сво­ей жиз­ни. И, ког­да впер­вые на­дел нас­то­ящие баш­ма­ки, стер се­бе обе но­ги в тот же день. Но для ме­ня те баш­ма­ки и но­вень­кий кос­тюмчик ста­ли сим­во­лом ра­дикаль­ной пе­реме­ны со­ци­аль­но­го ста­туса (хо­тя тог­да я, ко­неч­но, еще не знал та­ких муд­ре­ных слов). И я го­тов был тер­петь лю­бые не­удобс­тва, лишь бы не воз­вра­щать­ся сно­ва к жиз­ни и об­ли­ку улич­но­го обор­вы­ша. Эве­лина же и бо­сая ос­та­валась арис­тократ­кой и не ощу­щала ни ма­лей­ше­го уро­на сво­ему дос­то­инс­тву. Я мог лишь по­зави­довать чувс­тву внут­ренней сво­боды и не­зави­симос­ти этой де­воч­ки. Од­на­ко при­ходи­лось при­нимать во вни­мание мне­ние ок­ру­жа­ющих. Встре­ча­ют, как из­вес­тно, по одеж­ке. А в ми­ре, где дог­мы и ти­тулы це­нят­ся вы­ше зна­ний и ума, не­ред­ко по ней же и про­вожа­ют.

- Обе­щаю - ни­каких ту­фель на каб­лу­ках, - улыб­нулся я.

Итак, мы про­дол­жи­ли путь вер­хом, пре­дос­та­вив Вер­но­му са­мому выб­рать удоб­ный ему ал­люр, и без осо­бой спеш­ки че­рез па­ру ча­сов подъ­еха­ли к во­ротам Пье.

Го­родиш­ко ока­зал­ся как раз та­кой ды­рой, ка­кую я ожи­дал уви­деть. Вы­щер­блен­ная не столь­ко, оче­вид­но, сна­ряда­ми вра­жес­ких тре­буше­тов, сколь­ко вре­менем кре­пос­тная сте­на выг­ля­дела ско­рее следс­тви­ем прин­ци­па "и у нас все, как у лю­дей", не­жели ре­аль­ным фор­ти­фика­ци­он­ным со­ору­жени­ем, воз­вы­ша­ясь над кра­пивой и ло­пуха­ми от си­лы на три-че­тыре яр­да. Го­род вряд ли имел ста­тус воль­но­го - ско­рее рас­по­лагал­ся на зем­ле ко­го-то из фе­ода­лов, но я не за­метил на над­врат­ной баш­не ни­каких фла­гов с гер­ба­ми. Это, впро­чем, то­же бы­ло впол­не ожи­да­емо; я уже при­вык к то­му, что в та­ких мес­тах ма­гис­трат дер­жит под ру­кой два фла­га - зо­лото­го ль­ва на си­нем по­ле и чер­но­го гри­фона на се­реб­ря­ном - и под­ни­ма­ет один из них при под­хо­де со­от­ветс­тву­юще­го вой­ска, по-ти­хому спус­кая сра­зу же пос­ле ухо­да сол­дат.

 О том, что­бы ока­зывать во­ору­жен­ное соп­ро­тив­ле­ние, тут, ко­неч­но, и не по­мыш­ля­ют. Впро­чем, ес­ли к сте­нам по­дой­дет не вой­ско, а не­боль­шой от­ряд, пе­ред ним, ско­рее все­го, гор­до зак­ро­ют во­рота, не­зави­симо от то­го, име­нем ка­кой пар­тии бу­дет хрип­ло ру­гать­ся под сте­нами ко­ман­дир. И в об­щем-то пра­виль­но сде­ла­ют, ибо в боль­шинс­тве сво­ем та­кие от­дель­ные от­ря­ды, да­же ес­ли ког­да-то они и на­чина­ли служ­бу под те­ми или ины­ми па­фос­ны­ми зна­мена­ми, дав­но уже вы­роди­лись в бан­ды, оза­бочен­ные ис­клю­читель­но собс­твен­ным снаб­же­ни­ем. Не­ред­ко по­доб­ны­ми бан­да­ми ко­ман­ду­ют лю­ди бла­город­ной кро­ви, при­чем не толь­ко бас­тарды, но и впол­не за­кон­ные сы­новья, ко­торым прос­то не по­вез­ло с оче­ред­ностью по­яв­ле­ния на свет. За­кон о май­ора­те не поз­во­ля­ет дро­бить ро­довое име­ние и от­да­ет его це­ликом стар­ше­му, пре­дос­тавляя ос­таль­ных брать­ев их собс­твен­ной фор­ту­не или же из­во­рот­ли­вос­ти. То­же, кста­ти, за­меча­тель­ный при­мер спра­вед­ли­вос­ти...

Но мы не бы­ли ни вой­ском, ни бан­дой, а по­тому двое не пер­вой мо­лодос­ти ча­совых, ко­торые под­ре­мыва­ли в во­ротах, опер­шись на копья, не уде­лили нам ни­како­го вни­мания. Лишь тот, что спра­ва, от­крыл гла­за, вспуг­нув пол­зшую по лбу му­ху, ког­да мы про­ез­жа­ли ми­мо, и сно­ва опус­тил ве­ки.

Лишь цен­траль­ная ули­ца Пье ока­залась мо­щеной (при­чем так, что еду­щий по ней на по­воз­ке, дол­жно быть, рас­тря­сал се­бе все кос­ти), и на ней-то Вер­ный все-та­ки по­терял свою под­ко­ву. К счастью, я вов­ре­мя это за­метил и ус­пел по­доб­рать ее, шу­ганув ус­тре­мив­ше­гося к до­быче обор­ванно­го субъ­ек­та не­оп­ре­делен­но­го воз­раста. Вро­де и не­вели­ко бо­гатс­тво, а па­ру мо­нет куз­нец за под­ко­ву от­счи­та­ет... "Не в этот раз, при­ятель", - ос­кла­бил­ся я. Он от­сту­пил, об­дав ме­ня зло­вон­ным ды­хани­ем и не ме­нее зло­вон­ным ру­гатель­ством.

Эвь­ет в пос­ледний раз бы­ла в Пье, ког­да ей бы­ло во­семь, и те­перь с лю­бопытс­твом ог­ля­дыва­лась по сто­ронам. Хо­тя смот­реть бы­ло осо­бо не на что. Уз­кие гряз­ные улоч­ки в кон­ском на­возе и ос­татках по­мо­ев, ко­торые ль­ют пря­мо из окон, внаг­лую сну­ющие под но­гами кры­сы, тес­но жму­щи­еся друг к дру­гу уны­лые до­ма, дав­но не знав­шие ре­мон­та, веч­но сы­рое и не очень-то чис­тое белье на ве­рев­ках, там и сям на­тяну­тых по­перек ули­цы меж­ду вто­рыми эта­жами, пь­яни­ца, выш­вырну­тый из две­рей ка­бака и дрых­ну­щий пря­мо в мут­ной лу­же, дру­гой, чуть пот­резвее, справ­ля­ющий ма­лую нуж­ду на сте­ну до­ма, воз­ле цер­кви - тол­па ни­щих, аг­рессив­но ты­чущих под нос про­хожим свои гно­ящи­еся яз­вы и бе­зоб­разные куль­ти... (В на­чале сво­их странс­твий я как-то по на­ив­ности пред­ло­жил та­кому ка­леке без­возмез­дную по­мощь, ибо ви­дел, что его бо­лезнь по­ка еще не за­пуще­на до не­из­ле­чимой ста­дии - так он чуть не по­коло­тил ме­ня кос­ты­лем за то, что я хо­чу ли­шить его ис­точни­ка до­хода.) А за­пахи! О эти го­род­ские за­пахи! Смесь не­чис­тот с со­чащим­ся из окон и труб ку­хон­ным ча­дом, где сли­ва­ют­ся про­гор­клое мас­ло, ва­реная гни­лая ка­пус­та, буль­он из ры­бы, весь лет­ний день про­лежав­шей под сол­нцем на при­лав­ке, и дь­явол ве­да­ет что еще... В го­роде да­же не­бо дру­гое - боль­ное и мут­ное от веч­но ви­сящей в воз­ду­хе са­жи.

- Вро­де бы, ког­да мы ез­ди­ли смот­реть мис­те­рию, здесь бы­ло по­чище, - с сом­не­ни­ем про­из­несла Эвь­ет. На­вер­ное, гля­дя на сос­то­яние мес­тных улиц, она уже не жа­лела о не­об­хо­димос­ти обуть­ся.

- Ско­рее ты прос­то от­выкла от по­доб­ных зре­лищ, - воз­ра­зил я. - Я сам ро­дил­ся в го­роде и ког­да-то счи­тал, что толь­ко так и мож­но жить... Дай­те лю­дям прос­торные по­ля, бес­край­ние ле­са, чис­тое не­бо, и что они сде­ла­ют? Собь­ют­ся в ку­чу на кро­хот­ном пя­тач­ке, об­не­сут его за­бором и за­гадят до не­воз­можнос­ти.

- Ну, что ка­са­ет­ся пя­тач­ка и за­бора, то в этом есть смысл, - за­мети­ла Эвь­ет.

- Так лег­че обо­ронять­ся.

- Обо­ронять­ся от ко­го?

- От... да, дей­стви­тель­но.

- По-хо­роше­му, го­род­ские сте­ны сле­ду­ет ис­поль­зо­вать не для то­го, что­бы не пус­кать лю­дей внутрь, а для то­го, что­бы не вы­пус­кать их на­ружу. В мир, ко­торый они еще не ус­пе­ли ис­па­кос­тить.

- Ты не лю­бишь лю­дей, - кон­ста­тиро­вала Эве­лина.

- На­зови хоть од­ну при­чину, по ко­торой их сле­ду­ет лю­бить.

- Ну... ты сам че­ловек.

- А ес­ли кто-то ро­дил­ся гор­ба­тым, раз­ве это по­вод лю­бить свой горб?

- По­жалуй, нет, - хмык­ну­ла Эве­лина.

- И зна­ешь, что са­мое про­тив­ное? Да­же не собс­твен­ная гор­ба­тость, тем бо­лее что ее, при­ложив дос­та­точ­но уси­лий, мож­но во мно­гом вып­ра­вить. А са­модо­воль­ство гор­дя­щих­ся сво­ими гор­ба­ми ок­ру­жа­ющих. Ты, на­вер­ное, слы­шала по­говор­ку "В стра­не сле­пых од­ногла­зый - ко­роль"? Как бы не так! В стра­не сле­пых од­ногла­зый - урод, дос­той­ный ли­бо со­чувс­твия, ли­бо нас­мешки. При­чем те, кто со­чувс­тву­ет, го­раз­до ху­же тех, кто нас­ме­ха­ет­ся. Ибо они стре­мят­ся ре­али­зовать свое со­чувс­твие на прак­ти­ке, из­ба­вив нес­час­тно­го от его уродс­тва.

- То есть вы­колов ему здо­ровый глаз?

- Схва­тыва­ешь на ле­ту... А уж двуг­ла­зый - и вов­се опас­ный вы­родок, гро­зящий всем ус­то­ям. Ему не со­чувс­тву­ют - его уби­ва­ют.

- А сколь­ко глаз у те­бя?

- На­де­юсь, что два. Но один я на­учил­ся заж­му­ривать.

- По­жалуй, ес­ли ты его от­кро­ешь, то за­метишь вы­вес­ку пор­тно­го, ми­мо ко­торой мы толь­ко что про­еха­ли.
В са­мом де­ле, за все­ми эти­ми фи­лософ­ски­ми раз­го­вора­ми я как-то от­влек­ся от на­ших те­кущих проб­лем. Я по­воро­тил ко­ня, не оби­жа­ясь на Эвь­ет за то, что она све­ла серь­ез­ную бе­седу в шут­ку. Это за­меча­тель­но, что она, с ее би­ог­ра­фи­ей, во­об­ще сох­ра­нила спо­соб­ность шу­тить.