ЛЕТИТЕ, ГОЛУБИ, ЛЕТИТЕ...

                      Ил­лю­зии те­ря­ют все, но про­ис­хо­дит  
                      это у каж­до­го по-сво­ему.

 
Че­ловек дол­жен что-то в жиз­ни лю­бить. Не­важ­но что: ры­бачить или кол­лекци­они­ровать поч­то­вые мар­ки, вы­ращи­вать эк­зо­тичес­кие ор­хи­деи или ны­рять с ак­ва­лан­гом. Да ма­ло ли? Не­об­хо­димо быть при­вязан­ным ду­шой к ка­кому-ни­будь не­затей­ли­вому и не­хит­ро­му за­нятию, что­бы, пос­вя­щая ему се­бя без­за­вет­но, не за­мечать вре­мени, пот­ра­чен­но­го на де­ло, на пер­вый взгляд, пус­тое. На­вер­ное, имен­но тог­да ощу­щение счастья не вспы­хива­ет ко­рот­кой ми­нутой вос­торга, а ста­новит­ся дол­ги­ми ча­сами ду­шев­но­го ком­форта, к ко­торым не­из­менно хо­чет­ся  вер­нуть­ся.

У Фи­мы та­ким ув­ле­чени­ем бы­ли го­луби. В се­милет­нем воз­расте он из дет­ско­го сос­тра­дания при­тащил до­мой сби­того ма­шиной си­заря с по­ранен­ным кры­лом и вы­ходил его, а в че­тыр­надцать - уже об­за­вёл­ся собс­твен­ной го­лубят­ней. Её Фи­ма со­ору­дил на кры­ше ро­дитель­ско­го га­ража в тес­ном дво­ре на Мол­да­ван­ке. Во­об­ще- то, га­ражом на­зывал­ся са­мый обык­но­вен­ный са­рай. Ни­чем не луч­ший ос­таль­ных со­сед­ских са­ра­ев, слеп­ленных на ско­рую ру­ку из ра­куш­ня­ка, где хра­нилось вся­кое ба­рах­ло и шны­ряли вез­де­сущие кры­сы. Прав­да, этот имел дверь по­шире, име­новав­шу­юся во­рота­ми, и за­пирал­ся на тол­стую пе­рек­ла­дину, при­чём, не­понят­но для ка­кой це­ли. Кро­ме ржа­вой пан­цирной сет­ки от до­потоп­ной кро­вати, про­горев­ше­го ке­рога­за да па­ры пыль­ных кос­ты­лей по­тен­ци­аль­но­му зло­умыш­ленни­ку там всё рав­но, по­живить­ся бы­ло не­чем. Ни за­валя­щего инс­тру­мен­та, ни ба­нок с до­маш­ни­ми зак­рутка­ми, ни про­чего доб­ра, ко­торо­му не наш­лось мес­та в кро­хот­ной  квар­тирке.

В ев­рей­ской семье маль­чик, го­ня­ющий го­лубей, на­вер­ное, та­кая же ред­кость как  её гла­ва - ал­ко­голик. Нон­сенс, од­ним сло­вом. Не­даром Фи­мина ма­ма час­то слы­шала не­одоб­ри­тель­ный шё­пот дво­ровых под­руг:

- Ро­за, ну, где это ви­дано шоб наш, ма­лан­ский, как бай­стрюк ка­кой-то по че­репи­це ге­цал? Ку­пите ему ак­корде­он, что-ли...

Ак­корде­он Фи­ме, ко­неч­но, ку­пили: не­мец­кий "Вель­тмай­стер". С бор­до­вым пер­ла­мут­ро­вым кор­пу­сом, с бе­лыми пе­рек­лю­чате­лями ре­гис­тров - кра­савец. Та­кой   в ру­ки взять од­но удо­воль­ствие, не го­воря уже о том, что­бы под нас­тро­ение про­бежать­ся чут­ки­ми паль­ца­ми по кноп­ка­ми и кла­вишам. Уме­ни­ем рас­тя­гивать ме­ха и из­вле­кать зву­ки из рос­кошно­го инс­тру­мен­та Фи­ма чес­тно ов­ла­дел, од­на­ко даль­ше эле­мен­тарных уп­ражне­ний уче­ние так и не дви­нулось. Он кое-как одо­лел нот­ную гра­моту и уже  мёр­тво зас­то­порил­ся на ос­но­вах ап­пли­кату­ры.  Каж­дый раз, со­вес­тли­во вни­кая в муд­рё­ную тех­ни­ки иг­ры, Фи­ма не­тер­пе­ливо ждал окон­ча­ния пос­ты­лого уро­ка. Пос­ле ча­са си­дения с уже не­навис­тным ак­корде­оном он ощу­щал шов тру­сов, влез­ший в зад­ни­цу, ёр­зал на сту­ле и толь­ко меч­тал пос­ко­рей ока­зать­ся в го­лубят­не. Ка­кие уж там но­ты и соль­фед­жио? Так и не приш­лось его ма­ме с па­пой по­бало­вать слух и ро­дитель­ское тщес­ла­вие "Ко­роле­вой кра­соты" или "Ру­лой те­рулой" в ис­полне­нии сы­на. За­нятия, к Фи­миной ра­дос­ти, прек­ра­тились ров­но че­рез ме­сяц, вви­ду их пол­ной бес­пер­спек­тивнос­ти, а вмес­то это­го, уже ос­но­ватель­но пов­зрос­левший па­цан, стоя на кры­ше и за­сунув два паль­ца в рот, свис­тел, с за­мира­ни­ем сер­дца про­вожая в по­лёт па­ру тур­ма­нов. По вос­кре­сень­ям Фи­ма про­падал на Ста­рокон­ном рын­ке и да­же при­ятель­ство­вал там с та­кими же как сам фа­ната­ми, ча­сами про­сижи­вая пе­ред клет­ка­ми с по­юбив­ши­мися ему  пти­цами. 

О го­лубях Фи­ма вспом­нил спус­тя мно­го лет в Аме­рике, ку­да, по­доб­но мно­гим одес­си­там, по­дал­ся в по­ис­ках заг­ра­нич­но­го счастья. И от­пра­вил­ся он за оке­ан вов­се не за ту­ман­ной сво­бодой со­вес­ти, сла­бо пред­став­ляя суть это­го кра­сиво­го вы­раже­ния, а за впол­не ося­за­емым ма­тери­аль­ным бла­гопо­лучи­ем. От­то­го на­вер­ное и не вти­рал ни­кому оч­ки, объ­яс­няя мо­тивы отъ­ез­да:

  - Хо­чу по че­лове­чес­ки по­жить. Прос­то и без ло­зун­гов. Воль­гот­но и ни в чём се­бе не от­ка­зывая. От ми­лихи по­даль­ше, к  де­лам поб­ли­же,  - фи­лософ­ски ре­зюми­ровал Фи­ма, со­бира­ясь пре­ус­петь в Шта­тах не ху­же по­том­ков пер­вых пе­ресе­лен­цев. И та­ки, пре­ус­пел! Не столь го­ловок­ру­житель­но, как меч­тал, но впол­не при­лич­но по эмиг­рант­ским мер­кам: ста­биль­ная ра­бота, пер­спек­ти­вы рос­та, две ма­шины в семье. При­чём не сто­лет­ние раз­долбан­ные ко­лыма­ги, а впол­не сов­ре­мен­ные ав­то­моби­ли. Во­об­щем, всё чин-чи­нарём. И всё бла­года­ря собс­твен­но­му тру­долю­бию. В Аме­рике день­ги не рас­тут на де­ревь­ях, как при­дорож­ная шел­ко­вица или как аб­ри­коса-дич­ка. Их прав­да, мож­но сде­лать, но за­рабо­тать в дос­та­точ­ном ко­личес­тве - увы, тя­жело­вато. Фи­ма с пер­во­го дня па­хал как ка­тор­жный, а та­кие здесь обыч­но неп­ре­мен­но до­бива­ют­ся ус­пе­ха. Не­уди­витель­но, что уже че­рез два го­да пос­ле при­ез­да ему уда­лось нас­крес­ти не­об­хо­димую сум­му на пер­вый взнос за дом.

Его Фи­ме по­дыс­ка­ла рус­ская ри­эл­торша - та­кая же, как и он, со­вет­ская эмиг­ран­тка. При пер­вой встре­че та, не­веро­ят­но гор­дая со­бой от сде­лан­ной карь­еры аген­та по нед­ви­жимос­ти, снис­хо­дитель­но сы­пала спе­цифи­чес­ки­ми тер­ми­нами на ан­глий­ском язы­ке, без­божно пе­реме­шивая их с не­ког­да род­ной речью:

- Че­тыре бед­рум и три басс. Во­сем­надцать хан­дред сквер фит. За эти баб­ки? Хар­двуд флор! Гра­нит­ные ка­ун­те­ры! Я удив­ля­юсь, как он во­об­ще, не уле­тел и до сих пор ос­та­ёт­ся на мар­ке­те...

Фи­ма доб­ро­совес­тно слу­шал, но не осо­бо вни­кал в её фаль­ши­во-вос­торжен­ные при­чита­ния, на­мере­ва­ясь са­мос­то­ятель­но ра­зоб­рать­ся в це­лесо­об­разнос­ти на­меча­ющей­ся сдел­ки. Не­из­менное пра­вило по­куп­ки жилья в Аме­рике - location, location, location - он уже ус­во­ил так же твёр­до, как и не тре­бу­ющую до­каза­тель­ств ис­ти­ну, что же­лание бро­кера про­дать дом ко­му угод­но нес­коль­ко от­ли­ча­ет­ся от стрем­ле­ния его кли­ен­та ку­пить тот для се­бя.

На­до ска­зать, что дом Фи­ме пон­ра­вил­ся сра­зу. Дву­хэтаж­ный особ­няк с бас­сей­ном, рас­по­ложен­ный на ти­хой ту­пико­вой улоч­ке, с пер­во­го взгля­да вну­шал поч­ти­тель­ное ува­жение.

"...В та­кую фа­теру и лю­дей приг­ла­сить нес­тыдно, - по­думал Фи­ма, оки­нув взгля­дом ос­но­ватель­ное стро­ение свет­ло-тер­ра­кота­вого цве­та.

"...Не ха­лабу­да ка­кая-ни­будь зад­ри­пан­ная, - с удо­воль­стви­ем от­ме­тил он про се­бя, удов­летво­рён­ный пер­вым  впе­чат­ле­ни­ем, - Бе­ру!.."

По­мимо про­чих оче­вид­ных дос­то­инств, так приг­ля­нув­ше­гося Фи­ме до­ма, су­щес­тво­вало ещё од­но не­мало­важ­ное об­сто­ятель­ство. Оно, ко­неч­но, не ста­ло ре­ша­ющим, од­на­ко бы­ло чрез­вы­чай­но по­лез­ным. И де­ло зак­лю­чалось в том, что его по­тен­ци­аль­ные со­седи ока­зались то­же эмиг­ранта­ми из СССР. Ну, чем не бла­гоп­ри­ят­ный расс­клад?

"...Ря­дом со сво­ими оно как-то при­выч­нее, - рас­суждал Фи­ма, ре­зон­но по­лагая, что с со­оте­чес­твен­ни­ками лег­че и про­ще ре­шить все проб­ле­мы.

Це­на Фи­му ус­тра­ива­ла, но, как по­лага­ет­ся в этих слу­ча­ях, он пред­ло­жил мень­шую. Тор­го­вать­ся дол­го не приш­лось и уже че­рез два ме­сяца семья ус­пешно пе­реб­ра­лась в собс­твен­ный дом. А спус­тя ка­кое-то вре­мя Фи­мины мыс­ли вер­ну­лись к  дав­не­му  ув­ле­чению. Сна­чало роб­ко, мол хо­рошо бы бы­ло. По­том уже уве­рен­ней, а по­чему бы, собс­твен­но го­воря, и нет? И на­конец, од­нажды суб­ботним ут­ром, во­ору­жив­шись ру­лет­кой, Фи­ма при­нял­ся вы­мерять учас­ток для бу­дущей го­лубят­ни.

Зна­комс­тво с но­выми со­седя­ми Яшей и его же­ной Жан­ной сос­то­ялось уже че­рез не­делю пос­ле пе­ре­ез­да. По слу­чаю но­воселья Фи­ма тех поз­вал в гос­ти. По­куп­ка до­ма в Аме­рике - это всег­да вол­ну­ющее со­бытие. Оно же и бе­зус­ловно, этап­ное - пер­вый круп­ный долг. Са­бан­туй по по­воду столь зна­читель­но­го при­об­ре­тения од­новре­мен­но стал про­логом к бо­лее тес­ным со­сед­ским от­но­шени­ям. Под во­доч­ку друж­ба за­вязы­ва­ет­ся лег­ко... С тех пор Фи­ма час­тень­ко приг­ла­шал Яшу с суп­ру­гой то на пи­во с кре­вет­ка­ми, то на бар­бе­кю...

Од­нажды во вре­мя оче­ред­но­го сов­мес­тно­го ужи­на на тер­ра­се зор­кая Жан­на, нес­мотря на плот­ные су­мер­ки, умуд­ри­лась за­метить во дво­ре кар­кас стран­но­го со­ору­жения и тут же шут­ли­во по­любо­пытс­тво­вала:

- Уж не бань­ку ли стро­ишь?

- Её са­мую, - не­воз­му­тимо под­твер­дил Фи­ма, с удо­воль­стви­ем по­тяги­вая пи­во.

- Вон и раз­де­вал­ка че­рез до­рогу, - он про­тянул  ру­ку с за­потев­шей бу­тыл­кой в сто­рону  кух­ни, где на пли­те  ва­рились рач­ки по одес­ско­му ре­цеп­ту: неп­ре­мен­но с ук­ро­пом и с лав­ро­вым лис­том.

-  Так что при­ходи­те па­рить­ся, гос­ти до­рогие...

Жан­на, не ус­певшая ещё при­вык­нуть к его не­из­менно­му юмо­ру, кис­ло улыб­ну­лась.

- Да ну те­бя.  А ес­ли, серь­ёз­но?

- Так... Са­рай­чик для са­дово-ого­род­но­го ин­вента­ря, - ук­лончи­во от­ве­тил Фи­ма, не рас­по­ложен­ный за­ранее рас­кры­вать сво­их пла­нов.

Го­лубят­ню уда­лось дос­тро­ить быс­тро, но вот с её оби­тате­лями воз­никли не­кото­рые зат­рудне­ния.  В Одес­се Фи­ма, не ло­мая го­лову, по­ехал бы на Ста­рокон­ный ры­нок и выб­рал там че­го ду­ша же­ла­ет, здесь же слу­чилась за­мин­ка. Аме­рикан­ские зо­ома­гази­ны пред­ла­гали пре­вели­кое  мно­жес­тво жив­ности, но толь­ко не го­лубей. Про­давец, к ко­торо­му Фи­ма об­ра­тил­ся по ин­те­ресу­юще­му его воп­ро­су, лишь про­мям­лил что-то нев­ра­зуми­тель­ное, но тол­ко­вого от­ве­та от не­го до­бить­ся так и не уда­лось.

Приш­лось ис­кать го­лубей по ин­терне­ту. В ито­ге, Фи­ма при­об­рёл Бир­мингам­ских рол­ле­ров, очень по­хожих на са­мых обык­но­вен­ных гри­вунов, ко­торы­ми ему при­ходи­лось раз­во­дить в Одес­се. Толь­ко там те бы­ли бе­лос­нежно-бе­лыми с цвет­ным пят­ном на шее, а аме­рикан­ские ока­зались ря­бые с тём­ным опе­рени­ем от го­ловы до крыль­ев. 

С ка­ким тре­петом Фи­ма от­крыл клет­ку и при­кос­нулся к го­луб­ке... Та спо­кой­но да­лась в ру­ки и уже вско­ре без­бо­яз­ненно вспор­хну­ла на жер­дочку в но­вом жи­лище, лю­бов­но под­го­тов­ленное им для че­тырёх пар.  Вслед за го­луб­кой пос­ле­довал её вер­ный спут­ник и по­том уже все ос­таль­ные пти­цы, вы­бирая для се­бя пос­то­ян­ный на­сест.  От друж­но­го вор­ко­вания стаи Фи­ма ед­ва не прос­ле­зил­ся, нас­толь­ко этот звук бу­дил в нём до­рогие сер­дцу вос­по­мина­ния.  

Те­перь ему пред­сто­яло при­учить го­лубей к мес­ту, а толь­ко по­том вы­пус­кать их в не­бо. Фи­ме, дав­ным-дав­но ус­во­ев­ше­му эту на­уку, бы­ло не при­выкать ко всем её пре­муд­ростям. Да­ром что ли он столь­ко вре­мени во­зил­ся  с пти­цами? Сра­зу пос­ле ра­боты Фи­ма, нас­пех пе­реку­сив, спе­шил к сво­им пер­на­тым пи­том­цам. Чис­тил под­до­ны, ме­нял во­ду, под­сы­пал в кор­мушки лю­бимое ла­комс­тво го­лубей - се­мена ани­са. Вре­мя  ка­тилось не­замет­но. На­конец, по­ле ме­сяца при­готов­ле­ний Фи­ма дал го­лубям об­ле­теть тер­ри­торию. Го­нять их бы­ло ещё ра­нова­то и он с не­тер­пе­ни­ем ждал под­хо­дяще­го дня, со­бира­ясь приг­ла­сить зри­телей Яшу и Жан­ну, что­бы и те мог­ли нас­ла­дить­ся ве­лико­леп­ным зре­лищем.

Од­на­ко ре­ак­ция со­седей на его жи­вой уго­лок ока­залась не столь вос­торжен­ной и бла­гоже­латель­ной, ка­кой  Фи­ма её се­бе пред­став­лял.
  - Го­луби? - брез­гли­во по­мор­щи­лась Жан­на, на­конец рас­познав пред­назна­чение та­инс­твен­но­го со­ору­жения во дво­ре.
 - Они же раз­носчи­ки вся­кой за­разы! Ту­бер­ку­лёза! - за­кудах­та­ла та, не на шут­ку пе­репу­ган­ная опас­ностью вдруг под­хва­тить ин­фекцию. У неё да­же щё­ки по­беле­ли, слов­но Жан­на уз­на­ла, что пи­ла из од­но­го ста­кана с па­ци­ен­том кож­но-ве­неро­логи­чес­ко­го дис­пансе­ра. Да чис­тый ка­ра­ул!

Уви­деть столь яв­ное неп­ри­ятие сво­их лю­бим­цев Фи­ма ни­как не пред­по­логал и по­тому слег­ка рас­те­рял­ся, а вмес­то то­го, что­бы про­демонс­три­ровать всю кра­соту птичь­его по­лёта, ему приш­лось ус­по­ка­ивать не в ме­ру раз­волно­вав­шу­юся со­сед­ку:

 - Жан­ночка, зо­лот­це, не вол­нуй­ся. Ни­чего не уг­ро­жа­ет тво­ему дра­гоцен­но­му здо­ровью.

Од­на­ко та, пло­хо скры­вая не­доволь­ство иметь го­лубят­ню в не­пос­редс­твен­ной бли­зос­ти от окон сво­ей спаль­ни, лишь без­на­дёж­но мах­ну­ла ру­кой и пре­дус­мотри­тель­но отош­ла в сто­рону. Яша, со­бира­ясь при­со­еди­нить­ся к суп­ру­ге, то­же скеп­ти­чес­ки по­ин­те­ресо­вал­ся:
 
- Пос­лу­шай, а они не обос­рут всё в ок­ру­ге?

 - Гос­подь с то­бой! - Фи­ма ус­мехнул­ся, ус­лы­хав его опа­сения. По всей ви­димос­ти, тот вспом­нил ка­кой-ни­будь па­мят­ник, об­га­жен­ный го­род­ски­ми си­заря­ми, сот­ня­ми оби­та­ющих на пло­щадях и в скве­рах. Оно и не­муд­ре­но. По­доб­ный - гра­фу Во­рон­цо­ву на "Со­бор­ке" в Одес­се был пер­ма­нен­тно об­си­жен эти­ми пти­цами, бес­со­вес­тно прев­ра­тив­ши­ми ге­нерал-фель­дмаль­шар­ские эпо­леты на пле­чах брон­зо­вой фи­гуры в бе­лые бес­формен­ные буг­ры. 

 - Го­лубь - это сим­вол ми­ра, - до­бавил Фи­ма снис­хо­дитель­но, уже чут­ко уло­вив как в  при­ятель­ских от­но­шени­ях с со­седя­ми воз­никла пер­вая глу­бокая тре­щин­ка.

 - Для ко­го-то мо­жет и сим­вол, - скор­бно по­качал го­ловой Яша, крас­но­речи­во кив­нув на свои хо­ромы за мас­сивным за­бором, - а для ко­го-то ис­точник про­дук­тов жиз­не­де­ятель­нос­ти ор­га­низ­ма.

  - Толь­ко не для вас, - пос­пе­шил за­верить его Фи­ма, - я га­ран­ти­рую, что бес­по­ко­ить­ся ни те­бе, ни Жан­не не о чем. У ме­ня же вы­соко­лёт­ные го­луби, а не ка­кая-ни­будь  бо­сота...

Прош­ло нес­коль­ко ме­сяцев и ат­мосфе­ра вро­де бы са­ма со­бой раз­ря­дилась. На Фи­мино не­обыч­ное ув­ле­чение Яша и его дра­жай­шая по­лови­на уже не ко­сились по­доз­ри­тель­но, тем бо­лее, что как он и обе­щал, ка­ких-ли­бо не­удобств от птиц со­вер­шенно не воз­никло. Во вся­ком слу­чае, так Фи­ма хо­тел ду­мать... Да он и сам не злу­пот­реблял тер­пе­ни­ем лю­дей, с ко­торы­ми уже при­ятель­ство­вал. Без пре­уве­личе­ния, Фи­ма за­ботил­ся о чис­то­те го­лубят­ни не мень­ше, чем его же­на дра­ила кух­ню. Не­даром вы­лизан­ная там пли­та и по­суда, всег­да си­яли к её гор­дости ре­тивой хо­зяй­ки.

По­хоже, мир­ное со­сущес­тво­вание ни­как не на­руши­лось и вза­имот­но­шения с со­седя­ми ос­та­лись преж­ни­ми. Прав­да, за­бега­ли на пи­во или шаш­лы­чок Яша с Жа­ной те­перь не так час­то, как рань­ше, но и де­монс­тра­тив­но не сто­рони­лись Фим­ной ком­па­нии. Он да­же с об­легче­ни­ем вздох­нул, убе­див­шись, что воз­никшая тень кон­флик­та, о ко­тором по­нача­лу пе­режи­вал, бес­след­но рас­ста­яла. Фи­мино сво­бод­ное вре­мя ны­не це­ликом бы­ло пос­вя­щено лю­бимо­му за­нятию и он ве­ро­ят­но, с пол­ным пра­вом мог бы наз­вать се­бя счас­тли­вым че­лове­ком. Од­на­ко,  счастье, как не­бос­вод в осен­ню по­ру, ред­ко ос­та­ёт­ся бе­зоб­лачным. То­го и гля­ди, на го­ризон­те по­явит­ся туч­ка... Неп­ри­ят­ность сва­лилась на Фи­мину го­лову не­ожи­дан­но в ви­де офи­ци­аль­ной бу­маги, в од­но мгно­вение ли­шав­шей его воз­можнос­ти иметь это счастье.
 
В тот же день, повс­тре­чав на ули­це Яшу, вы­каты­вав­ше­го из дво­ра му­сор­ные ба­ки, он с грустью по­делил­ся пло­хой  но­востью:

- Пред­став­ля­ешь, по­лучил се­год­ня пись­мо из го­род­ско­го уп­равле­ния. Ка­кая-то гни­да на­ката­ла на ме­ня те­легу.  

От ус­лы­шан­ных слов Яша стал смур­ной. У не­го тре­вож­но за­бега­ли гла­за и он не­хоро­шо от­вёл их в сто­рону.

- Наш­лась кры­син­ная зад­ни­ца, ко­торой по­меша­ли мои го­луби, - сок­ру­шал­ся Фи­ма, -  ну, не пас­кудс­тво? Чтоб те­бе уже по­выла­зило! - прок­ли­нал он не­из­вес­тно­го не­доб­ро­жела­теля,

- Да при­ди ты и ска­жи по люд­ски, за­чем же до­носы стро­чить? Ох, жаль, что не знаю кто эта пад­ла...

  Фи­ма не был зол, но его гло­жили преж­де не­ведо­мые чувс­тва. Ра­зоча­рова­ние? На­вер­ное. Ил­лю­зии те­ря­ют все, но про­ис­хо­дит это у каж­до­го по-сво­ему.

 - И что те­перь? - ос­то­рож­но учас­тли­вым то­ном спро­сил Яша. 

 - Да уж ни­чего хо­роше­го. Я дол­жен дер­жать го­лубей до­ма в клет­ке. Ну, не аб­сурд? Они ж не ка­нарей­ки, - Фи­ма  рас­те­рян­но раз­вёл ру­ками, - Го­лубю по­лёт ну­жен! Прос­тор!    

Так и ос­тался бы нав­сегда он в пол­ном не­веде­нии об ав­то­ре злос­час­тной кля­узы, ес­ли бы не слу­чай. Од­нажды поч­таль­он по ошиб­ке ки­нул к не­му в ящик пе­чаль­но зна­комый кон­верт. Та­ких пи­сем Фи­ма уже по­лучил нес­коль­ко - гроз­ных уве­дом­ле­ний из го­род­ско­го уп­равле­ния. Пер­вое со­дер­жа­ло тре­бова­ние не вы­пус­кать го­лубей ле­тать над со­сед­ски­ми вла­дени­ями, за­тем приш­ло вто­рое, пред­пи­сыва­ющее уб­рать го­лубят­ню с учас­тка. И вот, на­конец, те­пер­шнее. За­видев об­ратный ад­рес, Фи­ма, ожи­дая уви­деть оче­ред­ное до­сад­ное рас­по­ряже­ние, в спеш­ке от­крыл кон­верт, да­же не пог­ля­дев на имя и фа­милию по­луча­теля. Да и ко­му на его ули­це мог­ло прий­ти по­доб­ное пись­мо, как не Фи­ме - злос­тно­му на­руши­телю пра­вил со­дер­жа­ния птиц и жи­вот­ных в жи­лом рай­оне?
 
"...Что за ерун­да? - уди­вил­ся он, прос­коль­знув гла­зами по пер­вым стро­кам, вло­жен­ной ту­да  бу­маги. 

"...Это­го не мо­жет быть! -  стыд и шок Фи­ма ис­пы­тал од­новре­мен­но. Стыд по при­чине вскры­того чу­жого пись­ма и шок по по­воду его со­дер­жа­ния. Он бук­валь­но ото­ропел, про­читав ко­рот­кое пос­ла­ние со­седям Яше и Жан­не, из­ве­ща­ющее тех о при­нятых ме­рах в от­вет на их жа­лобу. Клерк, за­нимав­ший­ся этим де­лом, не прос­то от­пи­сал­ся, обе­щая по­мочь, а дей­стви­тель­но по­дошёл к воп­ро­су с дол­жным рве­ни­ем и усер­ди­ем.

"...Гос­по­ди, ка­кие дря­ни, - Фи­ма вспом­нил как ещё сов­сем не­дав­но при­нимал у се­бя суп­ру­гов и по­чувс­тво­вал как у не­го сда­вило грудь.
  "...А я их за стол уса­живал, хлеб с ни­ми де­лил - про­дол­жал из­во­дить се­бя он ощу­щени­ем по­руган­но­го гос­тепри­имс­тва. Ока­жись зло­пыха­телем, за­те­яв­шим из­вести его го­лубей, лю­бой дру­гой че­ловек и Фи­ма вос­при­нял бы эту неп­ри­ят­ность как дол­жное. Расс­тро­ил­ся бы ко­неч­но, но что тут по­дела­ешь? Ну, не нра­вят­ся ко­му-то пти­цы, па­рящие в не­бе. Да ма­ло ли ка­кие мо­гут най­тись при­чины? Аме­рикан­цы у се­бя в стра­не и в пол­ном пра­ве приз­вать чу­жезем­ца к ус­та­нов­ленно­му по­ряд­ку. Но эти?! Его раз­лю­без­ные со­оте­чес­твен­ни­ки! Лю­ди вро­де бы свя­зан­ные с ним об­щей куль­ту­рой и тра­дици­ями? Ведь и Фи­ма и Яша, по ло­гике ве­щей, дол­жны дер­жать­ся друг за дру­га! Пусть не по­могать, но хо­тя бы не то­пить...

Столь силь­но­го пот­ря­сения Фи­ма, по­жалуй, ни­ког­да не пе­режи­вал. Так слу­чилось, что его ни ра­зу не пре­дава­ли. И с под­кожны­ми злыд­ня­ми ему то­же во­дит­ся ни­ког­да не при­ходи­лось. От­то­го у Фи­мы сей­час ого­лён­ным нер­вом свер­би­ла боль, как у че­лове­ка с от­кры­той на­турой, вне­зап­но осоз­навше­го до кон­ца, что при­чинить стра­дания мо­гут толь­ко близ­кие лю­ди. Ему вдруг све­жо при­пом­ни­лись не­кото­рые за­меча­ния Яши и Жан­ны, от­пуска­емые ими неп­ро­из­воль­но и ко­торым он не при­давал зна­чения. И зря... Толь­ко те­перь мно­гие стран­ности в по­веде­нии со­седей, ка­зав­ши­еся Фи­ме ме­лоча­ми, вдруг по­лучи­ли ис­черпы­ва­ющее объ­яс­не­ние.

"...А ведь эта па­роч­ка от­но­сит­ся имен­но к тем субъ­ек­там, ко­торые об­ро­нив дол­ллар, не столь­ко ду­ма­ют о том, что его ли­шились, сколь­ко пе­режи­ва­ют по по­воду то­го, что его кто-то най­дёт..."

Он пе­реби­рал в па­мяти сов­мес­тные бе­седы за чар­кой, вдруг выс­ве­тив­шие сей­час всю мер­зо­пакос­тную гниль этих лю­дей, ка­зав­шу­юся преж­де Фи­ме не бо­лее, чем прос­ти­тель­ным  ску­до­уми­ем.

"...Да что те­перь о них? Го­лубей жал­ко, - Фи­ма чуть не зап­ла­кал, во­об­ра­зив на ми­нуту, что при­дёт­ся рас­стать­ся с пти­цами. Впро­чем, не­весё­лые ду­мы одо­лева­ли его не­дол­го, под­ска­зав единс­твен­но пра­виль­ное ре­шение...

Дом Фи­ма с тя­жёлым  сер­дцем пос­та­вил на про­дажу. Же­ла­ющие при­об­рести его наш­лись быс­тро. Аме­рика пер­жи­вала бум на нед­ви­жимость и це­новой  пу­зырь раз­ду­вал­ся день ото дня, по­дог­ре­тый нез­до­ровым ажи­ота­жем ря­дово­го обы­вате­ля вдруг за­шибить лёг­кие день­ги. Ну, мол, чем я ху­же? Ес­ли кто-то мо­жет на­жить, то что ме­ша­ет обо­гатить­ся и мне? Впе­реди у стра­ны ма­ячи­ла фи­нан­со­вая про­пасть, но её ник­то не за­мечал. Или не хо­тел за­мечать?.. Все вдруг за­дела­лись ин­весто­рами, не же­лая упус­тить ред­кий шанс. Не­уди­витель­но, что в та­кой си­ту­ации Фи­мин дом ока­зал­ся ла­комым кус­ком, за ко­торый сре­ди ал­чных спе­кулян­тов раз­го­релась не­шуточ­ная борь­ба. Он толь­ко ус­пе­вал под­ли­вать мас­ла в огонь, пе­рез­ва­нивая по­тен­ци­аль­ным по­купа­телям и со­об­щая тем о про­ис­ках кон­ку­рен­тов.

- Да­ют на "де­сят­ку" боль­ше... Ещё "пя­тёр­ку" на­кину­ли...
От ус­луг бро­кера Фи­ма от­ка­зал­ся нап­рочь, чем очень ра­зоча­ровал ту са­мую рус­скую ри­эл­торшу, уз­навшую от об­щих зна­комых о пла­нах  быв­ше­го кли­ен­та.

- Ты не смо­жешь сам ни про­дать дом, ни при­об­рести но­вый, - не­доволь­но бур­кну­ла она, расс­тро­ен­ная фак­том уп­лы­ва­ющих из рук вер­ных ко­мис­си­оных. Од­на­ко, Фи­ма толь­ко пос­ме­ял­ся в от­вет, ког­да та ему поз­во­нила:

- Смо­гу, ещё как смо­гу. Де­лов то - за­нес­ти бу­маги в ЭС­КРОУ*  Осо­бого ума для это не тре­бу­ет­ся.   Там толь­ко то­го и ждут - ведь не за кра­сивые гла­за ста­ра­ют­ся. Так что, спа­сибо за за­боту, ми­лая но, зви­няй­те,  я уж как-ни­будь  сам раз­бе­русь.

Он да­же ус­пел прис­мотреть дру­гой до­миш­ко и ста­рал­ся со­вер­шить обе сдел­ки с мак­си­маль­ной вы­годой. На этот раз его со­седя­ми на­меча­лись лю­бите­ли ло­шадей. Дом, выс­тавлен­ный на про­дажу ря­дом с их не­боль­шим ран­чо, впол­не со­от­ветс­тво­вал Фи­мино­му вку­су, а са­мое глав­ное, в том мес­те он мог бес­пре­пят­свен­но дер­жать го­лубей. Тер­ри­тория впол­не поз­во­ляла  да и чу­жие угодья рас­по­лога­лись на при­лич­ном рас­сто­янии. Не го­воря уже о том, что чис­то­му ду­шой че­лове­ку, а по­тому близ­ко­му к жи­вой при­роде, го­лубят­ня та­кой же при­ют для божь­ей тва­ри как и ко­нюш­ня.  Да и го­лубин­ный по­мёт для не­го ни­чем не ху­же кон­ско­го на­воза. Прав­да, до­мик, ко­торый Фи­ма об­ха­живал, на­ходил­ся чуть ли не на ок­ра­ине го­рода, на вы­сел­ках, но в Аме­рике этот фак­тор край­не ус­ло­вен. Да­леко от че­го или от ко­го? Ма­шина всег­да под бо­ком, хай­вэй ря­дом...

   Яша с Жан­ной оче­вид­но, что-то про­нюха­ли, по­тому как из­бе­гали встреч с Фи­мой и во­об­ще, за­та­ились как мы­ши. Или по­чувс­тво­вали, что ему ста­ли из­вес­тны их под­лые коз­ни? Во вся­ком слу­чае, Фи­ма с ни­ми боль­ше не стал­ки­вал­ся. Но не поп­ро­щать­ся  не мог...

Как раз в тот день, ког­да боль­шой гру­зовик, заг­ру­жен­ный до­маш­ним скар­бом, отъ­ехал и нап­ра­вил­ся по но­вому ад­ре­су, он, бро­сив пос­ледний взгляд на учас­ток в са­ду, где ещё сов­сем не­дав­но воз­вы­шалась го­лубят­ня, ре­шитель­но нап­ра­вил­ся к уже быв­шим со­седям. Дверь от­крыл Яша и рас­те­рян­но зас­тыл на по­роге. Уви­деть здесь Фи­му он ни­как не ожи­дал и по­тому силь­но сму­тил­ся.

- У­ез­жа­ешь? - упав­шим го­лосом, на­конец, про­гово­рил он, сом­не­ва­ющий­ся что ска­зать на­пос­ле­док.

 - У­ез­жаю.

 - Жаль.   

 - Мне то­же жаль, - грус­тно улыб­нулся Фи­ма и ис­пы­тыва­юще заг­ля­нул в Яши­ны гла­за, буд­то ожи­дая уви­деть в них рас­ска­яние. Да и прос­тил бы на­вер­ное, по­винись тот ему сей­час в сво­ём зло­наме­рен­ном пос­тупке. И оби­ды не дер­жал бы по­том. Ну, кто не со­вер­ша­ет оши­бок в жиз­ни? Пусть да­же та­ких горь­ких. Од­на­ко, Яша не про­ронил ни сло­ва, пред­по­читая хра­нить рав­но­душ­ное мол­ча­ние.

 - Жаль, - пов­то­рил Фи­ма, так и не ус­лы­шав че­го хо­тел.

 - Жаль, - уже спо­кой­но про­гово­рил он и с от­вра­щени­ем плю­нул Яше в ли­цо. По­том раз­вернул­ся и, не ог­ля­дыва­ясь, за­шагал прочь...

* ЕС­КРОУ -  в ан­гло-аме­рикан­ском пра­ве де­пони­рова­ние у треть­его ли­ца де­неж­ной сум­мы на имя дру­гого ли­ца с тем, что­бы она бы­ла вы­дана ему лишь пос­ле вы­пол­не­ния из­вес­тно­го ус­ло­вия.