В АВСТРАЛИЮ, В АВСТРАЛИЮ...

Са­мое ин­те­рес­ное и са­мое, я бы ска­зал, дра­матич­ное пу­тешес­твие - это эмиг­ра­ция. И са­мое дли­тель­ное. На всю ос­тавшу­юся жизнь. Как дол­го бы ни про­жил в дру­гой стра­не, не по­кида­ет ощу­щение, что ты всё ещё в пу­ти. Со­бытия жиз­ни про­носят­ся ми­мо, как ве­рени­ца кар­ти­нок за ок­ном ва­гона.

Эмиг­ра­ция - пу­тешес­твие, ко­торое ни­ког­да не кон­ча­ет­ся. Моё пу­тешес­твие на­чалось с чуд­но­го мгно­вения, ког­да пе­редо мной за­ма­ячил за­ман­чи­вый об­раз Авс­тра­лии. Столь­ко впе­чат­ле­ний, прик­лю­чений и вся­кого ро­да сюр­при­зов, рас­ска­зать - не пе­рерас­ска­зать.

Сна­чала бы­ли нeза­быва­емые по­ез­дки по мар­шру­ту Таш­кент - Мос­ква - Таш­кент, каж­дое из ко­торых зас­лу­жива­ет от­дель­но­го по­вес­тво­вания. Ез­дил по­ез­дом, так как это бы­ло вре­мя, ког­да ле­тать са­молё­тами А­эроф­ло­та не­ожи­дан­но для мно­гих ста­ло рос­кошью, а не средс­твом пе­ред­ви­жения.

Бы­ли за­нима­тель­ные ин­тервью-го­лово­лом­ки, ког­да при­ходи­лось от­ве­чать на воп­ро­сы не толь­ко о том, что я знал о се­бе, а ин­тервь­ю­еры (язык сло­ма­ешь) ещё не зна­ли, но и о том, что они зна­ли обо мне, а я ещё не знал.

Бы­ли ув­ле­катель­ные эк­скур­сии в раз­личные уч­режде­ния и при­ят­ные встре­чи с ин­те­рес­ны­ми людь­ми - чи­нов­ни­ками, от­ветс­твен­ны­ми за эмиг­ра­цию. Каж­дый из них был ин­те­ресен по-сво­ему, но всех их объ­еди­няла тро­гатель­ная за­бота о том, что­бы мой слиш­ком тя­жёлый, по их мне­нию, ко­шелёк не об­ре­менял моё пу­тешес­твие.

Таш­кент­ский а­эро­порт. Слё­зы рас­ста­вания. Рас­ста­вания на­дол­го. Нав­сегда.
Мель­кнул за ил­лю­мина­тором Сер­ге­ли, ок­ра­ина Таш­кента, блес­нул в пос­ледний раз уз­кой змей­кой Чир­чик, не­ког­да пол­но­вод­ная и стре­митель­ная ре­ка мо­его детс­тва...

И всё. Са­молёт уно­сил ме­ня в не­из­вес­тность...
 

Что при­ез­жим, осо­бен­но с на­ших кра­ёв, сра­зу бро­са­ет­ся  в гла­за в по­веде­нии авс­тра­лийцeв, так это - их веж­ли­вость. Здесь не ред­кость, ког­да встреч­ный нез­на­комец ода­рива­ет те­бя улыб­кой и при­ветс­тву­ет те­бя на сво­ём авс­тра­лий­ском го­вор­ке. Приз­на­юсь, по­нача­лу это бы­ва­ет так неп­ри­выч­но, что да­же те­ря­ешь­ся и ду­ма­ешь, что они что-то от те­бя хо­тят. По­ка не со­об­ра­зишь, что они ни­чего от те­бя не ждут, кро­ме от­ветной улыб­ки.
 

Ког­да ме­ня спра­шива­ют, что ме­ня боль­ше все­го удив­ля­ет и вос­хи­ща­ет в авс­тра­лий­цах, то от­ве­чаю, не за­думы­ва­ясь: их под­чёр­кну­тая доб­ро­жела­тель­ность, вни­мание к нуж­дам дру­гого и го­тов­ность по­мочь. Эти ка­чес­тва авс­тра­лий­цев  по­коря­ют раз и нав­сегда.
 
Есть в ан­глий­ском язы­ке по­пуляр­ное сло­во "charity", что оз­на­ча­ет ми­лосер­дие, бла­гот­во­ритель­ность. Я же сю­да при­ехал гол, как со­кол. Все день­ги, ко­торые в те­чение жиз­ни за­рабо­тал, да от ро­дите­лей по­лучил в нас­ледс­тво, - а это бы­ли при­лич­ные день­ги, я на­ив­но тог­да по­лагал, что их хва­тит на без­бедное су­щес­тво­вание не толь­ко нам, но и на­шим де­тям, -про­пали в уз­бек­ском бан­ке. А то, что мы по­лучи­ли от про­дажи квар­ти­ры, хва­тило толь­ко на би­леты сю­да. К то­му же мы при­еха­ли без пра­ва на по­собие и в стра­ну, где без зна­ния язы­ка и с се­дой го­ловой най­ти ра­боту - боль­шая проб­ле­ма.
 
Са­мый раз пой­ти с су­мой по ми­ру. Но не в Авс­тра­лии. Здесь мас­са бла­гот­во­ритель­ных ор­га­низа­ций,  поз­во­ни толь­ко - са­ми к те­бе при­дут и при­несут всё нуж­ное, что­бы вы­жить до тех пор, по­ка сам не ста­нешь на но­ги.
 
Ни­ког­да не за­буду, как мы слу­чай­но заб­ре­ли в ка­кую-то цер­ковь прос­то по­любо­вать­ся ар­хи­тек­ту­рой, и ста­рень­кий слу­житель стал расс­пра­шивать нас о житье-бытье. Мы и рас­ска­зали о на­шей си­ту­ации. Не я, ко­неч­но, я тог­да и двух слов по-ан­глий­ски свя­зать не мог. Этот бла­го­об­разный ста­ричок вы­нес нам боль­шую тор­бу, пол­ную вся­ких про­дук­тов, а в при­дачу ва­учер на пять­де­сят дол­ла­ров, ко­торый мож­но ото­варить в про­дук­то­вом ма­гази­не. Тог­да, в 1996 го­ду про­дук­ты бы­ли в нес­коль­ко раз де­шев­ле, и это­го ва­уче­ра на­шей семье хва­тило на две не­дели пи­тания. И этот че­ловек сде­лал доб­ро, да­же не спро­сив, как нас зо­вут, ка­кой мы на­ци­ональ­нос­ти и ве­ро­ис­по­веда­ния.
 
Не толь­ко слу­жите­ли куль­та та­кие доб­рые; у мно­гих авс­тра­лий­цев это уже внут­ри - по­могать то­му, кто нуж­да­ет­ся. Не знаю, ка­кую роль здесь иг­ра­ют эко­номи­чес­кое сос­то­яние, со­ци­аль­ная сре­да, вос­пи­тание и ре­лигия, - я не ве­ликий до­ка в этих пре­муд­ростях, - но то, что к бла­гот­во­ритель­нос­ти в Авс­тра­лии осо­бое от­но­шение, я убеж­дался не раз.
 
А об веж­ли­вос­ти авс­тра­лий­цев, о ко­торой упо­мина­лось вы­ше, лю­бой эмиг­рант вам рас­ска­жет. Я не хо­чу ска­зать, что все авс­тра­лий­цы па­рят, как ан­ге­лы в го­лубых не­бесах, но, ког­да здесь стал­ки­ва­ешь­ся с гру­бостью, не лиш­ним бы­ва­ет прис­мотреть­ся, не из на­ших ли зем­лячков ха­мова­тый то­варищ.
 
Веж­ли­вость - ан­то­ним гру­бос­ти, а вот ка­кое от­дель­ное сло­во по­доб­рать как ан­то­ним к хамс­тву, я зат­рудня­юсь. По мне, веж­ли­вость или гру­бость - все­го лишь фор­мы со­ци­аль­но­го по­веде­ния, а хамс­тво и его ан­то­ним, ко­торым мож­но бы­ло бы вы­разить то, что я уви­дел в Авс­тра­лии, а имен­но, ува­житель­ное от­но­шение к лю­бому че­лове­ку, приз­на­ние дос­то­инс­тва лич­ности, яв­ля­ют­ся бо­лее ши­роки­ми со­ци­аль­ны­ми ха­рак­те­рис­ти­ками. Это - сущ­ность об­щес­тва, ес­ли хо­тите.
 
Ниг­де так яр­ко не про­яв­ля­ет­ся на­тура че­лове­ка, как за ру­лём ав­то­моби­ля.
Ког­да впер­вые сел за руль в Авс­тра­лии, чувс­тво­вал се­бя очень не­уве­рен­но.
Пом­ню, подъ­ез­жаю к пе­рек­рес­тку без све­тофо­ра и ли­хора­доч­но со­об­ра­жаю - моя до­рога или не моя. По­перёк мне к пе­рек­рес­тку подъ­еха­ла дру­гая ма­шина и ос­та­нови­лась. Во­дитель, да­моч­ка лет под де­вянос­то, сов­сем бе­лень­кая, хруп­кая, эта­кий бо­жий оду­ван­чик, ма­шет мне ру­чон­кой: про­ез­жай­те, мол, по­жалуй­ста.
Уми­литель­но, до слёз. А ведь до­рога её бы­ла.
В Авс­тра­лии ле­вос­то­ронее дви­жение.Для эмиг­рантов из на­ших кра­ёв, где пра­вос­то­рон­нее дви­жение, при­ходит­ся по­нача­лу ту­го. Всё вре­мя тя­нет впра­во. По се­бе знаю.
 
Ког­да пер­вый раз я сел за руль в Авс­тра­лии и де­лал пра­вый по­ворот, то по при­выч­ке за­ехал на пра­вую сто­рону. Смот­рю, навс­тре­чу мне, лоб в лоб, мчит­ся ма­шина. Рез­ко тор­мо­жу. Встреч­ный то­же виз­жит тор­мо­зами. Во­дила вы­совы­ва­ет­ся из ок­на и по­казы­ва­ет от­то­пырен­ный сред­ний па­лец. Я, не зная ещё, что этот не­рус­ский жест оз­на­ча­ет, де­лаю дру­желюб­ную гри­масу на ли­це и по­казы­ваю в от­вет от­то­пырен­ный боль­шой па­лец. Нор­ма­лёк, вро­де то­го. Тот орёт что-то на сво­ём. Кро­ме "f...", ко­торое к то­му вре­мени я уже ос­во­ил, ни­чего не по­нимаю. Но со­об­ра­зил, что ви­новат. Кри­чу в от­вет: "Сор­ри".
 
На­до от­дать дол­жное авс­тра­лий­цам: у них "сор­ри", дей­стви­тель­но, вол­шебное сло­во. Сра­зу рот до ушей, и в от­вет: "It's alright", что оз­на­ча­ет "всё нор­маль­но".
Ес­ли в от­вет на "сор­ри" оп­по­нент про­дол­жа­ет рас­па­лять­ся и про­дол­жа­ет ме­тать гро­мы и мол­нии в твою сто­рону, то счи­тай, что он вы­рос и вос­пи­тывал­ся где-то, но толь­ко не в Авс­тра­лии. Тест очень на­дёж­ный. Не раз убеж­дался.
 
А один слу­чай ме­ня, во­об­ще, по­разил. Как-то я не­ча­ян­но зах­лопнул двер­ку в ма­шине, ос­та­вив ключ за­жига­ния внут­ри. В Авс­тра­лии проб­лем с по­доб­но­го ро­да ка­зуса­ми нет. Вы­зываю по те­лефо­ну служ­бу по­мощи ав­то­моби­лис­там. Бла­го, у ме­ня бы­ла стра­хов­ка на вся­кий та­кой слу­чай.
 
При­ехал вы­сокий су­хопа­рый ста­рик в воз­расте за семь­де­сят. При­вет­ли­во улы­ба­ясь, ос­мотрел­ся, на­шел щель в пе­ред­нем ок­не ши­риной где-то все­го в сан­ти­метр, при­тащил длин­ную про­воло­ку, про­сунул в эту щель и стал вы­лав­ли­вать клю­чи за ко­леч­ко, на ко­тором они бы­ли. Я наб­лю­дал за его дей­стви­ями без осо­бой на­деж­ды на ус­пех пред­при­ятия; клю­чи-то ос­та­лись не на пе­ред­нем си­дении, а, во­об­ще, в ба­гаж­ном от­де­лении в хвос­те ма­шины. Но вы­ражать своё не­дове­рие не стал. 
 
Про­ходит пол-ча­са, час... Ста­рик упор­но и без­ре­зуль­тат­но ры­бачит. Стем­не­ло, ду­ет про­моз­глый ве­тер с мо­росью. Я за­дуба­рил. Ста­рик пред­ло­жил мне зай­ти в ма­газин нап­ро­тив пог­реть­ся. Но у ме­ня то­же ка­кая-ни­какая со­весть име­ет­ся. Про­яв­ляю со ста­риком со­лидар­ность. Прав­да, уже без эн­ту­зи­аз­ма.
 
Че­рез па­ру ча­сов, не мень­ше, ста­рик, вы­ловил-та­ки клю­чи и, счас­тли­вый, вру­чил их мне. К мо­ему удив­ле­нию. А боль­ше все­го ме­ня удив­ля­ло, что за всё это вре­мя ста­рик ни ра­зу не чер­тыхнул­ся, не по­мянул мою ма­му, не вы­разил сво­его ин­тимно­го от­но­шения ни к клю­чам, ни к их хо­зя­ину. Да­же не спро­сил, по­чему я та­кой ра­зява. Он шу­тил, улы­бал­ся, под­бадри­вал и ме­ня, и, ду­маю, се­бя. Этот ста­рик за­пом­нился мне на всю жизнь, и ког­да ме­ня спра­шива­ют об авс­тра­лий­цах,  в пер­вую оче­редь мне на ум при­ходит этот слу­чай.