АУФИДЕР КУ-КУ

Ар­се­ний прос­нулся как обыч­но ра­но, ког­да се­рый рас­свет ед­ва прос­ветлил от­кры­тые нас­тежь ок­на. Сплош­ная пе­лена ут­ренне­го ту­мана скры­вала да­лекую гря­ду не­высо­ких гор, ок­ру­жа­ющих го­род с се­вера. Вер­хушка мно­го­ярус­ной па­годы ря­дом с се­рой тру­бой элек­трос­танции, из­верга­ющей клу­бы чер­но­го ды­ма, ка­залось пос­то­рон­ним пред­ме­том, по­пав­шим в мир ут­ренних те­ней. За два го­да пре­быва­ния в Пе­кине, Ар­се­ний ус­пел при­вык­нуть к пей­за­жу из окон сво­ей квар­ти­ры на де­сятом эта­же. Он так­же хо­рошо знал, что лет­ний ут­ренний ту­ман быс­тро рас­се­ет­ся под лу­чами сол­нца и май­ский день, ко­торый, ка­залось, не пред­ве­щал, на пер­вый взгляд, ни­чего хо­роше­го, бу­дет неп­ре­мен­но теп­лым и яс­ным.

Он вы­шел в гос­ти­ную, где на ди­ване бы­ли раз­ло­жены ве­щи, ко­торые он хо­тел взять с со­бой в за­город­ную по­ез­дку. Ка­жет­ся, ни­чего не за­был: ман­гал с шам­пу­рами, фо­то­ап­па­рат и вся­кое дру­гое не­об­хо­димое. Особ­ня­ком ле­жала длин­ная под­зорная тру­ба: ее Ар­се­ний ре­шил взять, что­бы по­любо­вать­ся ви­дом Ве­ликой Ки­тай­ской сте­ны. По­том он заг­ля­нул в хо­лодиль­ник, где со вче­раш­не­го дня ма­рино­вал­ся шаш­лык. Мя­со сам по­купал на рын­ке, да еще и с про­дав­ца­ми по­тор­го­вал­ся.

Ког­да он сно­ва заг­ля­нул в спаль­ню, Лия -- его же­на -- уже прос­ну­лась. Она по­луле­жала в пос­те­ли и ку­рила си­гаре­ту. Ар­се­ния раз­дра­жала эта ду­рац­кая ма­нера ку­рить до зав­тра­ка, но се­год­ня он ре­шил не об­ра­щать на это вни­мания, что­бы не за­водить в об­щем-то нап­расных раз­го­воров на те­му ку­рения и не раз­дра­жать ее пе­ред по­ез­дкой, на ко­торую она так не­ожи­дан­но сог­ла­силась.

Для са­мого Ар­се­ния эта по­ез­дка бы­ла бль­шим со­быти­ем, ведь за два го­да он, во­об­ще, не вы­ез­жал из го­рода, и вот бла­года­ря чис­той слу­чай­нос­ти, та­кая воз­можность раз­ве­ять­ся от мо­нотон­ной го­род­ской жиз­ни ки­тай­ской сто­лицы. Ар­се­ний уже дав­но ув­ле­кал­ся тен­ни­сом, и в Пе­кине не ос­тавлял это­го при­ят­но­го за­нятия, всег­да дос­тавляв­ше­го ему ог­ромное удо­воль­ствие. По­жалуй, не бы­ло ни од­но­го кор­та в этом го­роде, на ко­тором он не сыг­рал, хо­тя бы, раз.

Од­нажды в Меж­ду­народ­ном клу­бе он встре­тил Ни­ка -- сво­его дав­не­го при­яте­ля еще по Мос­кве. Там он ра­ботал ге­нераль­ным ди­рек­то­ром ави­аком­нии "Фи­нэйр". Дру­жили до­мами, не раз бы­вали в гос­тях друг у дру­га, встре­чались на прес­тижной под­москов­ной да­че. Так мог­ло про­дол­жать­ся очень дол­го, но од­нажды в по­меще­ние пред­ста­витель­ства вор­вался ка­кой-то су­мас­шедший с ав­то­матом и пот­ре­бовал по­лите­чес­ко­го убе­жища в Фин­ляндии. Пос­ле это­го мос­ков­ская карь­ера Ни­ка за­кон­чи­лась. Опус­те­ло и по­меще­ние ком­па­нии в Те­ат­раль­ном про­ез­де с рос­шкош­ной гос­ти­ной и са­уной, ко­торы­ми так гор­дился Ник. Поз­же до Ар­се­ния до­ходи­ли слу­хи, что Ник ра­ботал у се­бя на ро­дине, а по­том Син­га­пуре. И вот не­ожи­дан­ная встре­ча за де­сять ты­сяч верст от Мос­квы в стра­не, от­го­рожен­ной от ми­ра Ве­ликой сте­ной, где жи­вет мил­ли­ард лю­дей.

- Вот уж дей­стви­тель­но, го­ра с го­рой не схо­дят­ся, а че­ловек с
че­лове­ком обя­затель­но встре­тят­ся, -- ска­зал Ар­се­ний,
под­хо­дя к Ни­ку. Они об­ня­лись, рас­це­лова­лись и пос­ле пер­вых
ком­пли­мен­тов друг дру­гу, что мол за столь­ко лет со­вер­шенно
не из­ме­нились, се­ли у сто­лика пря­мо на обо­чине кор­та и
на­чались вос­по­мина­ния, па­узы в ко­торых за­пол­ня­лись
глот­ка­ми прох­ладно­го пи­ва. Вспом­ни­ли и по­ез­дки на
Ни­коли­ну Го­ру, ку­панья в прох­ладной и быс­трой Мос­ква-ре­ке.

- Ар­сен, а ты не хо­тел бы при­со­еди­нить­ся и съ­ез­дить на
во­дох­ра­нили­ще Гу­ань Тин, - не­ожи­дан­но пред­ло­жил Ник, -
это все­го в ста ки­ломет­рах от Пе­кина.

И по­мол­чав, до­бавил:

-Вспом­ним бы­лое! А­уфи­дер ку-ку! -- за­кон­чил он свое пред­ло­жение та­ким смеш­ным и очень зна­комым по ста­рым
вре­менам вы­раже­ни­ем.

Встре­ча с мос­ков­ским при­яте­лем и воз­можность съ­ез­дить с ним за го­род бы­ли для Ар­се­ния, как све­жий ве­тер, ко­торый мог бы раз­ве­ять его до­воль­но од­но­об­разное су­щес­тво­вание и нес­коль­ко по­дав­ленное нас­тро­ение, ох­ва­тив­шее его в пос­ледние дни.

И при­чин для это­го бы­ло пре­дос­та­точ­но. Он ни­как не мог свык­нукнуть­ся с мно­голюд­ным ок­ру­жени­ем в квар­ти­ре, где те­перь жил. И хо­тя по мос­ков­ским пред­став­ле­ни­ям пло­щади бы­ло пре­дос­та­точ­но, и бы­ло два ту­але­та, пов­сю­ду ки­шели

родс­твен­ни­ки же­ны, ка­золось, что они на­ходят­ся в каж­дом уг­лу об­ширной квар­ти­ры и не­доб­ро­жела­тель­ны­ми взгля­дами сле­дят за при­шель­цем из Мос­квы, по­сяг­нувшем на их сло­жив­шу­юся за де­сяти­летия жизнь, во всем сле­ду­ющей ки­тай­ским мат­ри­ар­халь­ным тра­дици­ям. Час­то Ар­се­ний пы­тал­ся у­еди­нить­ся в сво­ей не­боль­шой ком­на­те, но и тут его нас­ти­гали на­зой­ли­вые пле­мян­ни­ки, от­но­шения с ко­торы­ми вско­ре ста­ли прос­то враж­дебны­ми. Ска­зыва­лось вос­пи­тание: единс­твен­ным ар­гу­мен­том их от­ца, ки­тай­ца до­воль­но круп­ной ком­плек­ции, бы­ла уг­ро­за: "За­режу!". По­это­му Ар­се­ний не уди­вил­ся, ког­да од­нажды стар­ший пле­мян­ник, про­ходя ми­мо, бро­сил ему, гля­дя из­подлобья: "За­режу!". Что и го­ворить, пси­холо­гичес­кое нап­ря­жение в Ар­се­нии ко­пилось, как пар в кот­ле, ко­торое ис­ка­ло вы­хода.

И эта встре­ча, как зо­лотая рыб­ка в ру­ки. Ве­зет! До­гово­рились на вос­кре­сенье. Ар­се­ний взял­ся при­гото­вить шаш­лы­ки, а Ник обес­пе­чивал все ос­таль­ное и тран­спорт. В том, что шаш­лы­ки бу­дут пре­вос­ходны­ми, он не сом­не­вал­ся. Еще в Мос­кве Ник пом­нил о за­меча­тель­ных ку­линар­ных спо­соб­ностях Ар­се­ния и до­каза­тель­ством то­му был слу­чай, ког­да его бе­ремен­ная же­на при­нялась за ку­сок ка­пус­тно­го пи­рога и на шут­ку, что мол мож­но лоп­нуть от та­кой пор­ции, та со­вер­шенно серь­ез­но от­ве­тила: "Лоп­ну, но съ­ем: уж очень вкус­но!" Бы­вали вре­мена!

Ар­се­ний поб­рился, про­тер ли­цо оде­коло­ном и, ког­да во­шел в спаль­ню, ос­ве­жа­ющий аро­мат, ис­хо­див­ший от не­го, на мгно­венье заг­лу­шил за­пах про­гор­кло­го си­гарет­но­го ды­ма. Да­же Лия встре­пену­лась, она вы­пус­тил изо рта си­гаре­ту и, при­няв соб­ла­нитель­ную по­зу, том­но про­шеп­та­ла:

- Иди ко мне, ми­лый!

- Лия, ты со­об­ра­жа­ешь? -- ска­зал он сер­ди­то. -- Нам че­рез час
ехать, а ты пред­ла­га­ешь вся­кие глу­пос­ти. Вста­вай, умой­ся.
Бу­дем зав­тра­кать.

Бы­ло уже око­ло се­ми. В это вре­мя в до­ме хо­зяй­ни­чала дом­ра­бот­ни­ца Сяо Фань, под­вижная во­сем­надца­тилет­няя южан­ка. Она ки­пяти­ла во­ду, нак­ры­вала на стол.

Че­рез нес­коль­ко ми­нут Ар­се­ний уже си­дел за сто­лом и пил креп­ко за­варен­ный чай. На­конец, в сто­ловой по­яви­лась Лия в ко­рот­ком чер­ном ки­моно, в ру­ках она дер­жа­ла бан­ку "Нес­ка­фе", ко­торую хра­нила в спаль­не от вез­де­сущих пле­мян­ни­ков. И это бы­ло впол­не оп­равда­но. Ведь для Ар­се­ния по­куп­ка каж­дой но­вой бан­ки ко­фе ста­нови­лась, хоть и не­боль­шой, но все же проб­ле­мой.

Лия се­ла за про­тиво­полож­ный ко­нец сто­ла, где са­дилась всег­да, мо­жет быть, и до при­ез­да до при­ез­да Ар­се­ния. Он не стал уп­ре­кать ее, что она не еще оде­лась. По­зав­тра­кали мол­ча. Лия за­кури­ла, а Ар­се­ний ушел в гос­ти­ную со­бирать ве­щи.

Он дол­го вер­тел в ру­ках си­нюю ма­тер­ча­тую шля­пу, ко­торую он на­шел в Мос­кве на кор­те в Луж­ни­ках. Вспом­нил, как об­на­ружил на ней бир­ку с над­писью "Мос­квич­ка", и в сер­дцах нож­ни­цами сре­зал ее нап­рочь. А сей­час он по­желел об пус­тя­ке, это бы­ло бы лиш­ним на­поми­нани­ем о го­роде, из ко­торо­го он у­ехал.

Но вот приш­ла Лия. На ней бы­ли бе­лые брид­жи, ту­го об­тя­гива­ющие ее строй­ные бед­ра, мо­дер­но­вая блу­за и кур­тка из тер­той джин­сы. Ее во­лосы, пыш­ные  пос­ле вче­раш­не­го мытья, гус­той чел­кой спус­ка­лись поч­ти до глаз, скры­вая вы­сокий по­катый лоб. Ее взгляд го­рел ра­дос­тным воз­бужде­ни­ем в пред­ку­шении пред­сто­ящий по­ез­дки. Со вре­менем при­ез­да Ар­се­ния в Пе­кин они поч­ти ниг­де не бы­вали.

По­жени­лись они в Мос­кве. Это бы­ло зи­мой. Со­бытия, в ко­торые вверг се­бя Ар­се­ний, раз­во­рачи­вались, как в ка­ком-то фан­тасти­чес­ком сне. Впер­вые Лию он уви­дел, ког­да мно­го лет на­зад при­ез­жал в Ки­тай к сво­им ро­дите­лям, ра­ботав­шим здесь. Тог­да ей бы­ло не боль­ше две­над­ца­ти лет и она от­ды­хала на ку­рор­те Бей­да­хе вмес­те со сво­ими ро­дите­лями. Здесь бы­ли да­чи для выс­ших пар­тий­ных кад­ров. Ар­се­нию то­же до­велось про­вес­ти там не­дель­ки две, вот тог­да отец Лии и приг­ла­сил ро­дите­лей Ар­се­ния по­сетить его на да­че. От­цы Лии и Ар­се­ния бы­ли друзь­ями с дав­них вре­мен и то­вари­щами по пар­тии. Ар­се­нию бы­ло ин­те­рес­но пос­мо­реть, как жи­вут вы­соко­пос­тавлен­ные ки­тай­ские кад­ры, да и поз­на­комить­ся с но­выми людь­ми, и он пред­ло­жил от­цу соп­ро­вож­дать его. Тот не воз­ра­жал, тем бо­лее, что а ма­шине, прис­ланной за ни­ми, бы­ло сво­бод­ное мес­то.

Мас­сивный кир­пичный особ­няк с об­ширной тер­ра­сой сто­ял в глу­бине сос­но­вой ро­щи. Не­боль­шая лу­жай­ка пе­ред тер­ра­сой бы­ла единс­твен­ным сво­бод­ным от де­ревь­ев мес­том, и ее об­жи­гало зной­ное ав­густов­ское сол­нце. Ког­да стар­шие рас­се­лись вок­руг чай­но­го сто­лика на тер­ра­се, удоб­но ус­тра­ив­шись в пле­теных баб­му­ковых крес­лах, стар­шая дочь хо­зя­ина пред­ло­жила Ар­се­нию пргу­лять­ся по пар­ку. С ни­ми пош­ла и ее млад­шая сес­тра Лия. Ар­се­ний, сту­дент ар­хи­тек­турно­го ин­сти­тута, вов­се не об­ра­щал ни­како­го вни­мания на ма­лень­кую де­воч­ку с ис­пы­ту­ющим взгля­дом. Да че­го об­ще­го мог­ло быть меж­ду ним -- сту­ден­том и ма­лень­кой дев­чонкой, а ей с пер­во­го взгля­да пон­ра­вил­ся этот вы­сокий сту­дент из Мос­квы. У не­го бы­ли пря­мые чер­ные во­лосы, зе­лено­ватые за­гадоч­ные гла­за и

вы­рази­тель­ный нос с не­боль­шой гор­бинкой. Он был боль­ше по­хож на мать ев­ро­пей­ку, чем на ки­тай­ца от­ца. Лии он на­поми­нал гра­фа де Бель­ер из толь­ко что про­читан­но­го ро­мана. Она ста­ралась дер­жать­ся поб­ли­же к Ар­се­нию; спус­тя пол­ча­са он стал ее нас­то­ящим ку­миром, и она да­же на­чала рев­но­вать его к сес­тре, бол­тавшей с ним без умол­ку. В ее го­лове уже скла­дыва­лись строч­ки бу­дуще­го пись­ма, ко­торое она неп­ре­мен­но ре­шила пос­лать Ар­се­нию: "Месье де Бель­ер! Я дав­но хо­тела ска­зать Вам, что не­доволь­на Ва­шим по­веде­ни­ем и Ва­шей без­нравс­твен­ностью..." Она, прав­да, не сов­сем пред­став­ля­ла се­бе, что оз­на­ча­ет сло­во "без­нравс­твен­ность", но ей оно нра­вилось сво­ей не­понят­ной за­гадоч­ностью и скры­тым смыс­лом. Лия учи­лась в чет­вертом клас­се шко­лы при Со­вет­ском по­соль­стве и пи­сала гра­мот­но. Спус­тя мно­го лет ей по­палось это не­от­прав­ленное пись­мо, на­писан­ное ка­ран­да­шом на ма­лень­ком клоч­ке клет­ча­той бу­маги. Те го­ды, про­питан­ные на­ив­ной дет­ской ро­ман­ти­кой, она час­то вспо­мина­ла в са­мые труд­ные ми­нуты сво­ей жиз­ни.

Впер­вые Лия от­пра­вилась в Мос­кву со сво­ей ма­терью, ког­да ей бы­ло че­тыр­надцать лет. И на­до же та­кому слу­чить­ся, воз­вра­ща­ясь на ро­дину, на пог­ра­нич­ной стан­ции она сно­ва встре­ча­ет Ар­се­ния. Эту встре­чу она за­пом­ни­ла осо­бен­но хо­рошо; Ар­се­ний не без до­ли озорс­тва дал ей за­тянуть­ся си­гаре­той. Пер­вая си­гаре­та в ее жиз­ни. Не ви­на ли Ар­се­ния, что она те­перь смо­лит без ос­та­нов­ки?

И вот спус­тя поч­ти чет­верть ве­ка ей пред­сто­ит но­вая по­ез­дка в Мос­кву. У Лии там нет дру­зей и под­руг, за­то родс­твен­ни­ков це­лый рой. А сколь­ко све­жих и ин­те­рес­ных впе­чат­ле­ний даст ей это пу­тешес­твие, ведь пос­ле Мос­квы она с ма­терью со­бира­ет­ся по­ехать в Поль­шу и Гер­ма­нию. Все это дол­жно раз­ве­ять мо­нотон­ное од­но­об­ра­зие ее оди­нокой нес­ло­жив­шей­ся жиз­ни, вы­вес­ти из сос­то­яния ду­шев­ной ле­тар­гии, в ко­торой она пре­быва­ла пос­ледние нес­коль­ко лет. Ее бес­печное и бе­зоб­лачное су­щес­тво­вание окон­чи­лось с на­чалом Куль­тур­ной ре­волю­ции: са­мо­убий­ство от­ца, арест ма­тери. Но это не по­меша­ло Лии быть ак­тивной учас­тни­цей от­ря­дов хун­вэй­би­нов и, вспо­миная о сво­ем учас­тии в дви­жении, она го­вори­ла, что все ее пос­тупки тог­да бы­ли ос­ве­щены свет­лы­ми иде­ями Мао, в ко­торо­го она ве­рила без­за­вет­но.

Но и эта ве­ра не спас­ла ее от тюрь­мы. Вслед за ма­терью она и ее сес­тра бы­ли арес­то­ваны. Два луч­ших го­да юнос­ти, в рас­цве­те мо­лодос­ти она про­водит в жут­ком оди­ночес­тве тю­рем­ной ка­меры, встре­ча­ясь с людь­ми лишь на доп­ро­сах. Но раз­ве мож­но бы­ло наз­вать людь­ми тех, кто с бес­серде­чи­ем ин­кви­зито­ров и ли­цемер­ной улыб­кой стра­жей ре­жима без­жа­лос­тно доп­ра­шивал ее, зас­тавляя кле­ветать на ро­дите­лей, дру­зей, зна­комых. Не в при­мер сво­ей сес­тре она не поз­во­лила се­бе ок­ле­ветать хо­тя бы од­но­го че­лове­ка В те го­ды так жи­ла не толь­ко об­разцо­вая тюрь­ма, где на­ходи­лась Лия, так жи­ла вся стра­на. Тя­желый груз вос­по­мина­ний тех лет до сих пор да­вит на соз­на­ние Лии: она бы­ва­ет не­люди­ма, из­бе­га­ет об­ще­ния, а иног­да впа­да­ет в глу­бокую деп­рессию. Для тех, кто не зна­ет Лию, ее по­веде­ние ка­жет­ся стран­ным.

Ин­сти­тут Лии окон­чить не уда­лось и вмес­те с тем она не мо­жет ска­зать, как го­вори­ли ре­волю­ци­оне­ры да­леких вре­мен, что их уни­вер­си­тета­ми бы­ли тюрь­мы. Ту тюрь­му, где Лия про­вела в оди­ноч­ке два го­да, уни­вер­си­тетом наз­вать бы­ло ни­как нель­зя. А по­том вы­сыл­ка в де­рев­ню, где в об­ста­нов­ке про­вин­ци­аль­ной глу­хома­ни до­вер­ша­лось пе­ревос­пи­тание быв­ших ре­волю­ци­оне­ров, де­тей пар­тий­ных кад­ров. Как ве­личай­ший дар судь­бы вос­при­няла Лия раз­ре­шение вновь пе­реб­рать­ся в Пе­кин. Здесь она ус­тро­илась ра­бочей на оп­ти­чес­кий за­вод и по­сели­лась в тес­ном за­вод­ском об­ще­житии. Ми­зер­ной за­работ­ной пла­ты ед­ва хва­тало на про­пита­ние, прав­да, обед в ра­бочей сто­ловой сто­ил все­го двад­цать фэ­ней.

Воз­вра­щение ма­тери из вось­ми­лет­ней ссыл­ки ста­ло свет­лым лу­чом в уны­лой жиз­ни Лии. Семья сно­ва соб­ра­лась вмес­те, а пос­ле пос­мер­тной ре­аби­лита­ции от­ца они пе­ресе­ля­ют­ся в но­вую прос­торную квар­ти­ру, но это был уже не особ­няк, в ко­тором они жи­ли до куль­тур­ной ре­волю­ции. Иног­да Лия, у­еди­нив­шись в сво­ей ком­на­те, пе­реби­рала бу­мага и ста­рые до­кумен­ты, ос­тавши­еся от тех вре­мен. Бы­ли сре­ди них и ее по­каза­ния, воз­вра­щен­ные ад­ми­нис­тра­ци­ей тюрь­мы -- та­ков был по­рядок. Од­нажды ей на гла­за по­пал­ся ее бра­кораз­водный до­кумент. О том, что ее жизнь с И Пи­ном не сло­жилась, она не жа­лела, да и что моглр быть об­ще­го у нее, до­чери из­вес­тно­го пар­тий­но­го де­яте­ля, вы­рос­шей в ра­фини­рован­ной сре­де выс­ше­го пар­тий­но­го кру­га пе­кин­ско­го об­щес­тва, с прос­тым кресть­ян­ским пар­нем, хо­тя и не ли­шен­ном оба­яния. Те­перь, раз­гля­дывая сви­дель­ство о раз­во­де, она не мог­ла чи­тать его без улыб­ки: брак был рас­тор­гнут по ре­шению Ре­волю­ци­он­но­го ко­мите­та Си­дань­ско­го рай­она. Она ак­ку­рат­но сло­жила об­ветшав­шую бу­маж­ку и ре­шила хра­нить ее как па­мять о сво­ей не­удав­шей­ся се­мей­ной жиз­ни. Лия ни­как не мог­ла пред­по­ложить, что этот курь­ез­ный до­кумент еще при­годит­ся ей, что он еще сыг­ра­ет роль в ее жиз­ни и что с ним ей при­дет­ся рас­стать­ся, нав­сегда от­се­кая от се­бя прош­лое.

Лия с эн­ту­зи­аз­мом за­нима­лась сбо­рами в Мос­кву. Ее ин­ту­иция под­ска­зыва­ла ей, что эта по­ез­дка, не­зави­симо от то­го, как она прой­дет, хо­рошо или пло­хо, ста­нет в ее жиз­ни во­дораз­де­лом, ко­торый от­де­лит прош­лое от нас­то­яще­го и бу­дуще­го и бро­сит ее в кру­гово­рот че­лове­чес­ких от­но­шений, вол­ну­ющих мир со дня его соз­да­ния.

С тре­пет­ным ожи­дани­ем не­из­вес­тнос­ти она жда­ла встре­чи с Мос­квой. Теп­лый ав­густов­ским ве­чером меж­ду­народ­ный по­езд Мос­ква-Пе­кин мед­ленно под­ка­тил к пер­ро­ну Ярос­лав­ско­го вок­за­ла. Здесь уже соб­ра­лась тол­па встре­ча­ющих. Это бы­ло вре­мя пер­вых по­сеще­ний по приг­ла­шени­ям и по­это­му встре­чать при­ез­жа­ющих из Ки­тая со­бира­лись все родс­твен­ни­ки и да­же ма­ло-маль­ски зна­комые лю­ди. А вот Ар­се­ний, он сто­ит особ­ня­ком в сто­роне от ее родс­твен­ни­ков. Он по-преж­не­му под­тя­нут и стро­ен, его ли­цо ук­ра­ша­ют стро­гие не­боль­шие усы, при­да­ющие ему вы­раже­ние внут­ренней сос­ре­дото­чен­ности и му­жес­твен­ности. Он не то­ропит­ся к две­рям ва­гона, где стол­пи­лись мно­гочис­ленные родс­твен­ни­ки, стре­мящи­еся вы­пол­нить по­лага­ющий­ся ри­ту­ал. Ког­да пер­вое воз­бужде­ние нем­но­го по­утих­ло, он по­дошел к Лии. По ста­рой друж­бе по­цело­вал ее в ще­ку, не вкла­дывая в это дей­ствие боль­ше смыс­ла, чем по­ложе­но при встре­че. Од­на­ко Лию неж­ное при­кос­но­вение его мяг­ких губ взвол­но­вало и она ин­стинктив­но при­жалась к не­му, на мгно­вение за­быв об ок­ру­жа­ющих.

По­том она уви­делась с Ар­се­ни­ем уже пос­ле воз­ра­щения из Бер­ли­на. Как-то он  за­ехал на ма­шине, что­бы от­везти Лию и ее мать в те­атр. Где-то в рай­оне пло­щади Ма­яков­ско­го, она хо­рошо за­пом­ни­ла это мес­то, как бы меж­ду про­чим, не­ожи­дан­но по­вер­нулся к ней и очень обы­ден­но спро­сил: "А что, ес­ли нам по­женить­ся?" Лии по­каза­лось, что от этих слов да­же ста­рень­кий "Мос­квич" вздрог­нул. А Ар­се­ний уже сно­ва был це­ликом пог­ло­щен до­рогой и, ла­вируя сре­ди бе­шен­но­го по­тока ав­то­моби­лей, вско­ре при­тор­мо­зил на пе­рек­рес­тке у Брон­ной, ос­та­вив Лию и ее мать в не­до­умен­ном раз­думье о столь не­обыч­ном пред­ло­жении, ко­торое уже нес­коль­ко дней спус­тя ста­ло пред­ме­том са­мого бур­но­го об­сужде­ния. Взве­шива­лись все до­воды за и про­тив, и в кон­це кон­цов сош­лись на мне­нии, что Ар­се­ний для Лии прос­то по­дарок судь­бы. Единс­твен­ный воп­рос, на ко­торый Лия не мог­ла най­ти чет­ко­го от­ве­та, по­чему Ар­се­ний ре­шил же­нить­ся на ней. Прав­да, пос­ле то­го па­мят­но­го дня он на­дол­го ис­чез и да­же не зво­нил. "Уж не по­шутил ли он?" --ду­мала Лия, -- Ведь по­рой его шут­ку не от­ли­чишь от то­го, что он го­ворит серь­ез­но".

Про­шел ме­сяц. Над го­родом ви­сел пас­мурный осен­ний день. Рез­кие по­рывы хо­лод­но­го вет­ра сры­вали с де­ревь­ев поб­лекший осен­ний на­ряд и, зак­ру­чивая вих­рем во­рохи су­хих листь­ев, гна­ли их вдоль пус­тых улиц. Лия си­дела до­ма, уг­лу­бив­шись в со­зер­ца­еие нев­зрач­но­го го­род­ско­го пей­за­жа. Вдруг ее вни­мание прив­лек оди­нокий ав­то­мобиль, мель­кнув­ший вни­зу. Ей по­каза­лось, что это был "Мос­квич" Ар­се­ния. "Не­уже­ли это он. Как дол­го его не бы­ло. Что при­вело его ко мне се­год­ня?" -- ста­ралась она пре­дуга­дать от­вет на не­ожи­дан­но воз­никшие воп­ро­сы. Но глав­ное, пред­чус­твие ее не об­ма­нуло. Вот раз­да­лись скри­пучие зву­ки от­кры­ва­ющей­ся две­ри лиф­та, по­шар­ки­вание у две­ри и за­тем рез­кий от­ры­вис­тый зво­нок. Дверь от­кры­ла мать, Лия вы­бежа­ла в ко­ридор, что­бы встре­тить Ар­се­ния. За ча­ем он пов­то­рил то, что они обе с та­ким не­тер­пе­ни­ем ожи­дали от не­го ус­лы­шать. У Лии ре­шение соз­ре­ло дав­но и она не ко­леб­лясь ска­зала "Да". -- "Будь, что бу­дет! Но то, что бу­дет, бу­дет на­вер­ня­ка луч­ше, чем бы­ло", -- мыс­ленно про­дол­ди­ла она свой ко­рот­кий от­вет.

Ар­се­ний пос­мотрел на ча­сы: бли­зилось к вось­ми. Он по­торо­пил Лию. Че­рез пять ми­нут наг­ру­жен­ные сум­ка­ми и свер­тка­ми, они спус­ка­лись в лиф­те. На ули­це бы­ло прох­ладно, и Ар­се­ний был очень до­волен, что одел свою но­вую вет­ровку, ко­торая осо­бен­но нра­вилась из-за оби­лия кар­ма­нов.

Ник нем­но­го опаз­ды­вал. Лия нер­вно ме­рила прос­транс­тво дво­ра сво­ими мел­ки­ми шаж­ка­ми, при этом глу­боко за­тяги­ва­ясь си­гаре­той в плот­но за­жатых гу­бах. Ар­се­ний вы­шел за во­рота. Здесь уже вов­сю шла ут­ренняя вос­крес­ная тор­говля: бой­кие ло­тош­ни­ки толь­ко ус­пе­вали жа­рить бли­ны, ко­торые шли на­рас­хват. Он за­любо­вал­ся жи­вопис­ной сцен­кой и по­думал, что мог бы по­лучить­ся неп­ло­хой ри­сунок: на фо­не се­рой ма­хины пят­надца­ти­этаж­но­го до­ма трех­ко­лес­ные те­леж­ки с зас­теклен­ны­ми бу­доч­ка­ми, а око­ло них су­етят­ся блин­щи­ки в бе­лых по­вар­ских кол­па­ках. В пос­леднее вре­мя он ри­совал нем­но­го, ог­ра­ничи­вал­ся наб­роска­ми в на­деж­де, что они при­годят­ся поз­же.

Ар­се­ний вер­нулся во двор и по­дошел к Лии, она на­чала уже за­мет­но вол­но­вать­ся, -- а вдруг Ник за­был и не при­едет. За­метив это, Ар­се­ний об­нял ее за пле­чи и при­жал к се­бе.

- А ты ме­ня се­год­ня ут­ром не по­цело­вал и доб­рое ут­ро не ска­зал, -- на­дув гу­бы ска­зала она, взгля­нув на не­го, -- мо­жет быть, ты сей­час это сде­ла­ешь?

Ар­се­ний мол­ча по­цело­вал Лию, он пос­чи­тал по­целуй, хо­тя и за­поз­да­лый впол­не дос­та­точ­ным ут­ренним при­ветс­тви­ем.

На­конец, в во­рота въ­еха­ла се­рая "Вол­га". Ну, ко­неч­но же, это был Ник: его ма­шину мож­но бы­ло от­ли­чить в Пе­кине из ты­сячи по­доб­ных -- толь­ко у не­го на ок­нах бы­ли шел­ко­вые за­навес­ки. Это бы­ла од­на из при­чуд Ни­ка, ко­торая воз­никла у не­го еще во вре­мя ра­боты в Мос­кве. Тог­да для сво­ей ком­па­нии он ку­пил "Чай­ку" и то­же ук­ра­сил ее за­наве­соч­ка­ми, как ма­шины пар­тий­ных от­ветра­бот­ни­ков, а по­том с удо­воль­чтви­ем рас­ска­зывал, что на трас­се ми­лици­оне­ры, не ра­зоб­равшись, при­нима­ли его за пра­витель­ствен­ный ав­то­мобиль и чин­но от­да­вали Ни­ку честь.

Ник ос­та­новил ма­шину пря­мо у па­рад­но­го и вы­шел, доб­ро­душ­но улы­ба­ясь.

- Ну, где ваш ба­гаж? -- спро­сил он.

Ар­се­ний по­казал ру­кой на нес­коль­ко су­мок, сто­яв­ших у

две­рей.

- Так ма­ло? Уди­вил­ся Ник. А что­же ты не зна­ког­мишь ме­ня с

с тво­ей же­ной?

И не до­жида­ясь, ког­да Ар­се­ний пред­ста­вит его, про­тянул Лии ру­ку и ска­зал:

- Ник.

- Лия, нем­но­го сму­щен­но ска­зала Лия.

По­дош­ла Ма­ри­ан­на. Она по ста­рой друж­бе рас­це­лова­лась с Ар­се­ни­ем, поз­на­коми­лась с Ли­ей. За встре­чей дру­зей с лю­бопытс­твом наб­лю­дала из глу­бины ма­шины Крис­ти­на -- млад­щая дочь Ни­ка.

Всё быс­тро заг­ру­зили в ба­гаж­ник, в ко­тором уже ле­жали кор­зи­ны с про­дук­та­ми, це­лый ящик пи­ва и вся­кое дру­гое, так не­об­хо­димое в за­город­ных по­ез­дках. Ар­се­ний об­ра­тил вни­мание на два но­вень­ких спин­нинга.

- Ни­как ры­бачить соб­рался? - спро­сил он.

- Да вот вче­ра ре­шил ку­пить. Каж­дый сто­ит по сто пять­де­сят
ю­аней, -- до­бавил Ник, меж­ду про­чим.

- Не сла­бо, -- про­бор­мо­тал Ар­се­ний. А Ник, по­чувс­тво­вав
воз­никшую не­лов­кость, пос­пе­шид по­яс­нить:

- Го­ворят, на этом во­дох­ра­нили­ще от­личная ры­бал­ка!

- Ес­ли не на­ловит, ку­пит ры­бу на рын­ке, -- под­ко­выр­ну­ла му­жа
Ма­ри­ан­на.

- Ну, что, по ма­шинам? -- зыч­но ско­ман­до­вал Ник. -- Пусть Лия
ся­дет со мной: бу­дет мо­им штур­ма­ном.

- Ра­зум­но, сог­ла­сил­ся Ар­се­ний и сел на зад­нее си­денье вмес­те с Ма­ри­ан­ной и Крис­ти­ной.

От­го­рожен­ный от внеш­не­го ми­ра стек­ла­ми, за­дер­ну­тыми за­навес­ка­ми, ока­зав­шись в ком­па­нии лю­дей, с ко­торы­ми час­тень­ко об­щался в Мос­кве, Ар­се­ний по­чувс­тво­вал се­бя в

првыч­ной, до бо­ли зна­комой об­ста­конов­ке, как буд­то и не у­ез­жал ни­куда, и сей­час ехал не на Гун­тинь­ское во­дох­ра­нили­ще, а ку­да-ни­будь в Подмрсковье. Это ощу­щение уси­лива­лось спе­цифи­чес­ким гру­бова­тым ин­терь­ером ма­шины, столь ха­рак­терным для со­вет­ских ав­то­моби­лей. И тут Ар­се­ний по­думал, по­чему Ник ез­дит в Пе­кин на "Вол­ге"?

- Что, ста­рина, оша­рашен мо­им вы­бором? -- как бы чи­тая
мыс­ли Ар­се­ния, спро­сил Ник.

- Дей­стви­тель­но, по­чему "Вол­га"? -- удив­ленно спрсил
Ар­се­ний.

- Толь­ко из-за проч­ности. Ведь, не­из­вес­тно, ка­кая бу­дет
до­рога, а ехать в при­город на сво­ем "Аль­фа-Ро­мео" прос­то
глу­по. Ведь он раз­ле­тит­ся вдре­без­ги на пер­вой же кол­до­бине!

На пе­рек­рес­тке Ник при­тор­мо­зил, что­бы про­пус­тить плот­ный по­ток ве­лоси­педис­тов, ко­торо­му, ка­залось, не бы­ло кон­ца. Ждать бы­ло бес­смыс­ленно и Ник от­важно ри­нул­ся в са­мую гу­щу. Это бы­ло са­мым муд­рым ре­шени­ем -- ве­лоси­педис­ты рас­сту­пились, ос­во­бодив путь. Вы­рулив на коль­це­вую, Ник при­бавил га­зу и при­земис­тые стро­ения вдоль до­роги сли­лись в сплош­ную се­рую по­лосу. У Во­рот Ду Шен­мэнь кру­той по­ворот на раз­вязку, не­пода­леку на­ходит­ся од­на из нем­но­гих, сох­ра­нив­шихся от сне­сен­ной го­род­ской сте­ны, над­врат­ных ба­шен. Она под­рестав­ри­рова­на, тор­цы стен зак­ругле­ны, мно­го­ярус­ная кров­ля де­ла­ет ее по­хожей на ог­ромный ко­рабль, воз­вы­ша­ющий­ся над се­рым уль­ем ста­рого од­но­этаж­но­го кват­рта­ла. Его уз­кие улоч­ки ки­шат людь­ми и ве­лоси­педис­та­ми, сре­ди ко­торых рей­со­вые ав­то­бусы ка­жут­ся не­пово­рот­ли­выми ди­нозав­ра­ми. Сто­ит не­во­об­ра­зимый шум, его до­пол­ня­ют уси­лен­ные ди­нами­ками гор­танные кри­ки ав­то­бус­ных кон­дукто­ров, при­зыва­ющих пе­шехо­дов пос­то­ронить­ся.

Ник прис­тра­ива­ет ма­шину за ав­то­бусом и мы мед­ленно пол­зем впе­ред.

Вдруг Лия, обер­нувшись к Ар­се­нию, по­каза­ла ру­кой на мрач­ное се­рое тре­хэтаж­ное зда­ние с за­реше­чен­ны­ми ок­на­ми и ска­зала:

- Пос­мотри, это псих­боль­ни­ца, ку­да ме­ня по­сади­ла сес­тра
пос­ле куль­тур­ной ре­волю­ции.

- Уг­рю­мое мес­то, не дай бог ту­да по­пасть, -- ска­зал Ар­се­ний.

- А дол­го вы там на­ходи­лись, -- ус­лы­шав раз­го­вор, спро­сил
Ник, но от­вет он уже не слу­шал: от­ку­да-то воз­ник по­лицей­ский
и по­вели­тель­ным жес­том при­казал свер­нуть в бо­ковую улоч­ку.
Здесь на­чались плу­тания и они про­дол­жа­лись до тех пор, по­ка
ма­шина вновь не вы­еха­ла к зда­нию псих­боль­ни­цы, ко­торое как бы на­пом­на­ло: "Вот я на ста­ром мес­те, мо­жет быть, еще по­надоб­люсь!"

По­ка Ни­ку с по­мощью Лии уда­лось ра­зоб­рать­ся в за­путан­ном ла­бирин­те ху­тун­гов прош­ло не ме­нее по­луча­са. На­конец, ма­шина вы­еха­ла на ма­гис­траль и, на­бирая ско­рость, по­нес­лась на се­вер. Че­рез нес­коль­ко ми­нут у за­город­ной раз­вилки Лия сно­ва обер­ну­лась к Ар­се­нию и, про­тянув к не­му ру­ку, с тре­вогой пос­мотре­ла на не­го. В ее гла­зах бы­ло столь­ко не­выра­зимой пе­чали, без­за­щит­ности, бо­ли и му­ки, что Ар­се­нию ста­ло не по се­бе.

- Что с то­бой? -- спро­сил он, сжи­мая ее хруп­кую ру­ку в сво­их
боль­ших силь­ных ла­донях.

- Ты по­нима­ешь, те­бе мо­жет по­казать­ся, что я пы­та­юсь
раз­жа­лобить те­бя, но мне на са­мом де­ле страш­но: та­кое
ро­ковое сов­па­дение -- мы про­еха­ли два са­мых не­навис­тных в
мо­ей жиз­ни мес­та. Пси­хуш­ку ты уже ви­дел, а здесь за этим
по­воро­том на­ходит­ся та тюрь­ма, где я два го­да си­дела в
оди­ноч­ке. Прос­ти ме­ня, что я до­саж­даю те­бя сво­ими
мрач­ны­ми вос­по­мина­ни­ями, не оби­жай­ся!

Ар­се­ний пос­мотрел в ок­но. Не­широ­кая ас­фаль­ти­рован­ная до­рога, об­са­жен­ная то­поля­ми. Се­рый бе­тон­ный за­бор с ко­лючей про­воло­кой, вы­сох­ший ров, за­рос­ший бурь­яном. "Она про­еха­ла по этой до­роге два ра­за в жиз­ни, -- по­думал Ар­се­ний. -- Ту­да и об­ратно, с ин­терва­лом в два го­да. Два го­да, вы­чер­кну­тых из жиз­ни Лии, а сколь­ко лет от­ня­то у мил­ли­онов лю­дей?"

- Лия, из­ви­ни, ты си­дела со­вер­шенно од­на? -- всту­пила в
раз­го­вор Ма­ри­ан­на.

- Да. За два го­да толь­ко раз ви­дела пос­трон­не­го че­лове­ка. В ос­новном, об­ща­лась со след­рва­теля­ми и над­зи­рате­лями.

- А где бы­ли в это вре­мя мать и сес­тра? -- не уни­малась
Ма­ри­ан­на.

- Они бы­ли в этой же тюрь­ме. Толь­ко мать про­сиде­ла там во­семь лет.

Раз­го­вор за­тих.

Ник, от­ки­нув­шись в крес­ле, от­ды­хал за ру­лем, нас­лажда­ясь ез­дой по пус­тынно­му шос­се. Крис­ти­на дре­мала на пле­че у ма­тери, Лия ку­рила, из­редка стря­хивая пе­пел в чуть при­от­кры­тое ок­но. Ма­ри­ан­на по­рылась в сво­ей сум­ке и из­влек­ла из нее ку­лек с ка­рамель­ка­ми и кас­се­ты. Кон­фе­ты про­тяну­ла Ар­се­нию. Он взял од­ну ка­рамель­ку и, раз­вернув хрус­тя­щий фан­тик, су­нул ее в рот.

- Хо­чешь пос­лу­шать Би­ла Джо­уэла? -- спро­сил она. Он кив­нул
го­ловой и, хо­тя этот пе­вец ему не очень нра­вил­ся, ре­шил об
этом не го­ворить. Из ди­нами­ков пос­лы­шалось до­воль­но
при­ят­ное пе­ние под ги­тару.

"Слу­шать мож­но." - по­думал Ар­се­ний и, от­ки­нув­шись на спин­ку си­дения, зак­рыл гла­за.

За ок­ном про­носи­лись пря­мо­уголь­ни­ки кресть­ян­ских по­лей, с ко­торых уже уби­рали пер­вый ве­сен­ний уро­жай ка­пус­ты, гли­нобит­ные хи­жины, ого­рожен­ные глу­хими за­бора­ми, оди­нокие де­ревья, а вда­ли в ту­ман­ной дым­ке го­лубе­ли си­лу­эты гор Янь­шань­ско­го хреб­та. С каж­дой ми­нутой они ста­нови­лись все бли­же и бли­же, вы­рас­тая в зе­лено-бу­рые гро­мади­ны, меж­ду ко­торы­ми, сле­дуя при­хот­ли­вому рус­лу пе­ресох­шей ре­чуш­ки, из­ви­валось шос­се. До­рога пош­ла на кру­той подъ­ем, за­тей­ли­вой лен­той сер­панти­на ввин­чи­ва­ясь в го­ры к пе­рева­лу. Кру­тые скло­ны пок­ры­ты изум­рудной тра­вой, кое-где вид­ны ка­мен­ные осы­пи, фи­оле­товы­ми шра­мами раз­ре­за­ющи­ми зе­леный пок­ров, сре­ди кам­ней то тут, то там рас­тут де­ревья с ред­кой лис­твой. С каж­дым по­воро­том от­кры­ва­ет­ся но­вый, зах­ва­тыва­ющий во­об­ра­жение пей­заж. Ар­се­ний уже нес­коль­ко ми­нут, как оч­нулся от дре­мы и не от­ры­ва­ясь смот­рел в ок­но. Вот от­весная ска­ла, ис­пе­щерен­ная тре­щина­ми, а там над са­мой до­рогой на­вис ог­ромный ва­лун с от­по­лиро­ван­ной до блес­ка за мил­ли­оны лет ма­куш­кой и по­рос­ши­ми по­рыже­лыми ли­шай­ни­ком бо­ками. Он зас­тыл на кру­том скло­не, чу­дом удер­жи­ва­емый не­ведо­мой си­лой. Ка­жет­ся, дос­та­точ­но при­кос­но­вения, что­бы он всей сво­ей ты­сяче­тон­ной мас­сой сдви­нул­ся с мес­та и ри­нул­ся вниз, сок­ру­шая все на сво­ем пу­ти. Рас­смат­ри­вая ка­мень, Ар­се­ний ду­мал, что и че­лове­ку сто­ит толь­ко тро­нуть­ся с мес­та, сде­лать толь­ко по­рой один не­воз­врат­ный шаг, как вся жизнь вдруг по­катит­ся в без­донную про­пасть, без­жа­лос­тно ло­мая го­дами ус­та­новив­ши­еся от­но­шения, не ос­тавляя ил­лю­зии для мни­мого спа­сения. И это все­ох­ва­тыва­ющее дви­жение зас­тавля­ет за­быть о раз­мышле­ни­ях о прош­лом, а бу­дущее лишь смут­но вы­рисо­выва­ет­ся в кру­говер­ти не­ожи­дан­ных со­бытий.

Как Ар­се­ний ре­шил­ся на шаг, о ко­тором ни­ког­да в сво­ей жиз­ни не за­думы­вал­ся, ка­кое ми­молет­ное нас­тро­ение под­вигло его, что­бы сде­лать пред­ло­жение Лии? Но как бы лег­ко­мыс­ленно не выг­ля­дел его пос­ту­пок, в глу­бине ду­ши он по­нимал, что все то, что с ним про­изош­ло, бы­ло не слу­чай­ным: са­ма жизнь под­во­дила его к это­му пе­рева­лу, ко­торый он дол­жен был пре­одо­леть. С пер­вой же­ной, внуч­кой из­вес­тно­го со­вет­ско­го  по­эта, он про­жил боль­ше двад­ца­ти лет, а по­том мир­но ра­зошел­ся. Ар­хи­тек­ту­ру ос­та­вил дав­но и стал про­фес­си­ональ­ным ху­дож­ни­ком, ил­люс­три­ровал кни­ги. Что­бы за­во­евать приз­на­ние в из­да­тель­ских кру­гах, ему пот­ре­бова­лось не­мало вре­мени, но ра­боту всег­да при­ходи­лось ис­кать: "Вол­ка но­ги кор­мят!" -- так он лю­бил го­ворить в те вре­мена. Ему им­по­ниро­вал тот об­раз жиз­ни, ко­торый он мог се­бе поз­во­лить, бу­дучи

ху­дож­ни­ком: де­нег бы­ло дос­та­точ­но, хва­тало да­же на со­дер­жа­ние ав­то­моби­ля, и са­мое глав­ное,   он был хо­зя­ином сво­его вре­мени, иг­рал в тен­нис, об­щался с друзь­ями. А боль­ше все­го он лю­бил пу­тешес­тво­вать по стра­не. За нес­коль­ко лет он ис­ко­лесил всю Си­бирь, жа­лея, что не уда­лось по­бывать на Се­вер­ном по­люсе. По­жало­вать­ся на свое вре­мяп­ро­вож­де­ние он не мог. Вок­руг всег­да бы­ло мно­го дру­зей, в ком­па­нии ко­торых он чувс­тво­вал се­бя лег­ко и неп­ри­нуж­денно. С од­ни­ми его от­но­шения про­дол­жа­лись по мно­гу лет, с дру­гими быс­тро на­чина­лись и столь же быс­тро за­кан­чи­вались, но и то и дру­гое он вос­при­нимал, как дол­жное, по­тому что знал --ра­но или поз­дно по­явит­ся но­вый, не ме­нее ин­те­рес­ный че­ловек. От­но­шения с друзь­ями нак­ру­чива­лись, как снеж­ный ком и уже поч­ти не ос­та­валось вре­мени для ра­боты, да­же в из­да­тель­ствах его друж­ба с ре­дак­то­рами, ко­торой он сна­чала гор­дился, пе­реш­ла пре­делы, поз­во­ляв­шие по­лучать ра­боту вне за­виси­мос­ти от лич­ных сим­па­тий. И этот по­роч­ный круг с каж­дым го­дом су­жал­ся, ос­тавляя ему все мень­ше сво­боды. Его те­перь тре­вожи­ло бу­дущее, ко­торое он ри­совал се­бе в до­воль­но мрач­ных крас­ках и в этом он ве­ро­ят­но не заб­луждал­ся.

По­яв­ле­ние Лии да­вало шанс, хоть как-то из­ме­нить жизнь, а глав­не уй­ти от тех мос­ков­ских свя­зей, ко­торые дав­но уже тя­готи­ли его, и оку­нуть­ся в мир но­вых впе­чат­ле­ний. Ме­сяц, про­шед­ший пос­ле пред­ло­жения, сде­лан­но­го поч­ти в шут­ку, убе­дил его в не­об­хо­димос­ти под­твер­дить свое на­мере­ние. В Заг­се пос­ле по­дачи за­яв­ле­ния им да­ли три ме­сяца до ре­гис­тра­ции. Внеш­не в жиз­ни Ар­се­ния ни­чего не из­ме­нилось, мо­жет быть, толь­ко он нем­но­го ча­ще встре­чал­ся с Ли­ей, но не про­яв­лял к ней по­вышен­но­го вни­мания, к ко­торо­му обя­зыва­ло по­ложе­ние же­ниха. Нес­коль­ко раз они схо­дили в те­атр, а по­том Ар­се­ний приг­ла­сил ее в ком­па­нию ху­дож­ни­ков на встре­чу Но­вого го­да. В прос­торной мас­тер­ской ху­дож­ни­ка Оголь­цо­ва, ус­тро­ен­ной под са­мой кры­шей боль­шо­го до­ма у Па­велец­ко­го вок­за­ла, соб­ра­лась раз­но­шерс­тная бра­тия мос­ков­ских ху­дож­ни­ков, мно­гие из них, так бы­ло ус­ловле­но, приш­ли в мас­ках и мас­ка­рад­ных кос­тю­мах. Ар­се­ний то­же не уда­рил ли­цом в грязь: за­пас­ся мас­кой, по­дарен­ной ему дру­гом-пут­ни­ком, она бы­ла та­кой скаб­резной, что зас­тавля­ла всех дам от­во­рочи­вать­ся со стыд­ли­вым смеш­ком. Ког­да он во­шел в мас­тер­скую, вид мас­ки выз­вал бу­рю вос­торжен­ных воз­гла­сов муж­ской по­лови­ны соб­равших­ся.

Лия то­же выс­ту­пила с но­мером, но она ис­полня­ла его с та­кой эмо­ци­ональ­ностью, что Ар­се­ний ис­пу­гал­ся, как бы ее чувс­тва не пе­рех­лес­тну­ли че­рез край. А ког­да на­чались тан­цы, тан­це­вал с дру­гими жен­щи­нами, Лия ока­залась в ро­ли наб­лю­датель­ни­цы. Он был так уве­рен в се­бе, что не удо­сужи­вал­ся по­думать, как ре­аги­ру­ет

Лия на его по­веде­ние. Пос­ле но­вого го­да он по-преж­не­му не час­то ви­дел­ся с ней, хо­тя с каж­дым днем приб­ли­жалась да­та ре­гис­тра­ции, а по­том он и вов­се пе­ресе­лил­ся на да­чу на Ни­коли­ну Го­ру вмес­те со сво­ей лю­бимой со­бакой Кар­лой. В ту зи­му сто­яли креп­кие мо­розы, но на да­че, ок­ру­жен­ной сос­но­вым бо­ром, бы­ло теп­ло и у­ют­но.

Од­нажды пос­ле лыж­ной про­гул­ки Ар­се­ний ко­ротал ве­чер за чаш­кой чая, из­редка бро­сая взгляд на эк­ран те­леви­зора: шла прог­рамма "Вре­мя". Со­бака, как вер­ный страж, ле­жала у его ног, из­редка вздра­гивая во сне. Ар­се­ний лас­ко­во пог­ла­дил пса и, от­пив оче­ред­ной гло­ток креп­ко­го чая, по­думал, что слиш­ком дав­но не зво­нил Лии. Внут­ренний го­лос под­ска­зывал ему, что имен­но се­год­ня он дол­жен сде­лать это. Нас­той­чи­вость это­го го­лоса зас­та­вила Ар­се­ния, не раз­ду­мывая, одеть­ся и пой­ти к те­лефо­ну-ав­то­мату. Он вы­шел из до­ма. На дач­ный по­селок уже опус­ти­лась зим­няя ночь. Зас­не­жен­ная тро­пин­ка с тру­дом уга­дыва­лась в глу­боких суг­ро­бах, снег звон­ко скри­пел в мо­роз­ном воз­ду­хе, на ас­пидном-чер­ном ян­вар­ском не­бе сквозь зас­не­жен­ные вет­ки ве­ковых со­сен яр­ко блес­те­ли звез­ды. Пус­ту­ющие зи­мой не­ос­ве­щен­ные да­чи уто­пали в сне­гу, толь­ко впе­реди у те­лефон­ной буд­ки оди­ноко мер­цал сла­бый ого­нек.

Ар­се­ний на­щупал в кар­ма­не пят­надца­тико­пе­еч­ную мо­нету и с тру­дом втис­нул ее в про­мер­зшую щель те­лефо­на. Наб­рал но­мер. Сла­ва бо­гу, те­лефон сра­ботал. К те­лефо­ну по­дош­ла Лия. Он пос­мотрел на ча­сы: бы­ло око­ло один­надца­ти. Раз­го­вор был ко­рот­ким. Пос­ле нес­коль­ких ма­лоз­на­чащих фраз он спро­сил: "Ты од­на?" Она нем­но­го за­мялась, а пос­ле се­кун­дно­го мол­ча­ния ре­шитель­но от­ве­тила "Да". Кон­цовке раз­го­вора, ко­торая ему по­каза­лась не сов­сем ес­тес­твен­ной, он не при­дал осо­бого зна­чения, тем бо­лее, он был нас­толь­ко уве­рен в се­бе, что со­вер­шенно не сом­не­вал­ся в ис­хо­де, за­те­ян­но­го им ме­роп­ри­ятия. Од­на­ко, прос­нувшись ра­но ут­ром, в тот са­мый мо­мент, ко­торый он наз­вал "мо­мен­том ис­ти­ны", он по­чувс­тво­вал, что вче­раш­ний раз­го­вор с Ли­ей та­ил в се­бе зна­читель­ный смысл и осо­бен­но те­перь его по­чему-то бес­по­ко­или пос­ледние сло­ва, ска­зан­ные Ли­ей. Бы­ло семь ча­сов. В се­рых пред­рас­свет­ных зим­них су­мер­ках, сме­шав­шихся с поб­лекшим све­том лам­почки, убо­го ос­ве­щав­ших те­лефон­ную буд­ку. Ар­се­ний наб­рал зна­комый но­мер.

- Как нас­тро­ение? -- спро­сил он.

- Ни­чего, -- су­хо от­ве­тила Лия. В го­лосе ее чувс­тво­вал­ся
хо­лодок.

- Нам че­рез три дня ре­гис­три­ровать­ся, -- ска­зал Ар­се­ниц.

- Не бес­по­кой­ся, мы ни­куда не пой­дем, -- с из­девкой от­ве­тила
она.

Ар­се­ний чуть не под­прыг­нул в буд­ке от этих слов:

- Как не пой­дем? Мы дол­жны встре­тить­ся и по­гово­рить! --
нас­та­ивал он.

- Ни­каких встреч не хо­чу! И в Загс с то­бой не пой­ду!

- Но ты же го­вори­ла, что ме­ня лю­бишь!

- Я те­бя не лю­била, не люб­лю и лю­бить не бу­ду! -- ска­зала она
и рез­ко бро­сила труб­ку.

Са­молю­бию Ар­се­ния был на­несен сок­ру­шитель­ный удар, как так! Ему от­ка­зали, а он уже опо­вес­тил всех сво­их дру­зей о пред­сто­ящей свадь­бе с ки­тай­ской жен­щи­ной! Три дня, ос­тавши­еся до Заг­са, он пот­ра­тил на бур­ные объ­яс­не­ния с Ли­ей, ее ма­терью и родс­твен­ни­ками. Он не при­вык от­сту­пать от при­нятых ре­шений, да­же ес­ли они бы­ли ро­ковы­ми. Ока­зыва­ет­ся, по­ка он бес­печно про­водил вре­мя с друзь­ями, си­баритс­тво­вал на да­че, у Лии по­явил­ся друг, ко­торый ока­зывал, не в при­мер Ар­се­нию, зна­читель­но боль­ше вни­мания. Все­го за ка­кой-то ме­сяц он ус­пел приг­ла­сить в те­атр, схо­дить на спи­рити­чес­кий се­анс, чем со­вер­шенно по­корил впе­чат­ли­тель­ную Лию, пос­ле че­го ему не ос­та­валось ни­чего дру­гого, как сде­лать ей пред­ло­жение. Этим дру­гом ока­зал­ся сын дав­ней зна­комой ее ма­тери -- Игорь Па­нович. Ар­се­нию вся эта чет­ко ра­зыг­ранная пар­тия, в ко­торой на пер­вое мес­то бы­ли пос­тавле­ны мер­кантиль­ные ин­те­ресы Па­нови­ча, ба­ла про­тив­на и вы­зыва­ла воз­му­щение сво­им ци­низ­мом и наг­лостью. Ему все же уда­лось убе­дить Лию и ее мать, что ино­го ва­ри­ан­та, чем он, в су­щес­тву­ющей си­ту­ации быть не мо­жет, тем бо­лее, что раз­ре­шение на брак уже бы­ло одоб­ре­но ки­тай­ским по­соль­ством. С та­кими до­вода­ми не сог­ла­сить­ся бы­ло нель­зя.

В Заг­се Лия и Ар­се­ний бы­ли толь­ко вдво­ем, да­же не за­казы­вали валь­са Мен­дель­со­на, а ве­чером в кру­гу двух родс­твен­ни­ков был скром­ный чай -- пол­ная про­тиво­полож­ность пыш­ной ки­тай­ской или рус­ской свадь­бе. Ночью Ар­се­ний ни­как не мог зас­нуть, во­рочал­ся с бо­ку на бок. За­бывал­ся в бес­по­кой­ном сне на нес­коль­ко ми­нут и сно­ва про­сыпал­ся от ка­ких-то кош­ма­ров, ко­торые лип­ким мас­си­вом за­пол­ня­ли его воз­бу­дора­жен­ное соз­на­ние. И вдруг его на­чали ду­шить ры­дания. Они ох­ва­тили его не­ожи­дан­но и дол­го не от­пуска­ли. Он осоз­на­вал, что все, что про­изош­ло се­год­ня, бы­ло по его собс­твен­ной во­ле, что нет по­вода для слез и тем бо­лее ис­те­рики, ведь с ним ни­ког­да та­кого не бы­ло. Уси­ли­ем во­ли он пы­тал­ся по­давать не­воль­ные ры­дания, зас­та­вить се­бе ус­по­ко­ить­ся, но тщет­но. Толь­ко, ког­да за ок­ном заб­резжил не­весе­лый зим­ний рас­свет, он про­валил­ся в тя­желый и бес­по­кой­ный сон.

Ма­шина под­ня­лась на пе­ревал, с ко­торо­го от­кры­валась ши­рокая па­нора­ма гор­ных хреб­тов, бес­край­ней до­лины, за­пол­ненной гус­тым воз­ду­хом, про­питан­ным аро­матом цве­тущих степ­ных трав. Уп­ру­гий ве­терок, на­пол­нял лег­кие Ар­се­ния жи­витель­ным баль­за­мом прос­то­ра и сво­боды. Он, как губ­ка, впи­тывал в се­бя ме­няв­ший­ся, с ка­лей­дос­ко­пичес­кой быс­тро­той пей­за­жи, каж­дый из ко­торых был не­пов­то­рим.

До­рога пош­ла вниз. От быс­тро­го спус­ка у Ар­се­ния за­ложи­ло в уши, но вско­ре до­рога выш­ла на рав­ни­ну и ма­шина стре­митель­но по­нес­лась по пря­мому, как стре­ла, шос­се. Он пос­мотрел на спи­дометр, его стрел­ка ос­та­нови­лась на циф­ре "140". "Ну, Ник да­ет!" -- по­думал Ар­се­ний. За ок­ном про­мель­кнул ак­ве­дук, со­еди­ня­ющий две го­ры по бо­кам до­роги, на нем, как му­равьи, ко­поши­лись стро­ите­ли. А вот и же­лез­но­дорож­ный мост, на его бе­тон­ной бал­ке круп­ны­ми и­ерог­ли­фами на­писа­но "Го­род Ен Тин". Ехать ос­та­лось не­дол­го. Лия пред­ло­жила не де­лать ос­та­нов­ки в го­роде, все сог­ла­сились: хо­телось по­быс­трее про­ехать к во­дох­ра­нили­щу; до­рога, нес­мотря на все ее пре­лес­ти, уто­мила. И все же на вы­ез­де из го­рода приш­лось не­надол­го ос­та­новить­ся, что­бы уз­нать, ку­да ехать даль­ше. Лия и Ник выш­ли из ма­шины и нап­ра­вились к груп­пе ки­тай­цев, сто­яв­ших у обо­чины.

- Ник, -- крик­нул им вслед Ар­се­ний, -- ты их, на­вер­ное, не
пой­мешь: ведь они го­ворят на дру­гом ди­алек­те!

И хо­тя Ник неп­ло­хо го­ворил по-ки­тай­ски, он и в са­мом де­ле ни­чего не по­нял из объ­яс­не­ний мес­тных жи­телей, спас­ла по­ложе­ние Лия. Ей уда­лось вы­яс­нить, что на­до ехать пря­мо впе­ред, ни­куда не сво­рачи­вая.

- Они дей­стви­тель­но го­ворят на ху­бэй­ском ди­алек­те, -- ска­зала
она, -- А Ник мо­лодец, он по­нял их про­цен­тов на трид­цать.

- Едем впе­ред, -- уве­рен­но ска­зал Ник, сев за руль.

- Ну что ж, пос­ледний ры­вок! -- до­бавил Ар­се­ний.

Ма­шина вы­еха­ла на про­селок, ско­рость за­мет­но сни­зилась.

По­пут­но и навс­тре­чу дви­галась мас­са ве­лоси­педис­тов, те­лежек, гру­жен­ным пес­ком и гра­ви­ем: до­рогу ре­мон­ти­рова­ли. Здесь Ник по­казал вся вир­ту­оз­ность сво­его во­дитель­ско­го ис­кусс­тва, ма­нев­ри­руя в до­рож­ной тес­но­те. Вдоль до­роги ле­жали, спи­лен­ные то­поля. Ког­да-то они соз­да­вали для про­ез­жа­ющих жи­витель­ную тень в лет­ний зной, но те­перь их ре­шили ис­поль­зо­вать для дру­гих це­лей, часть ство­лов бы­ла сло­жена в шта­бели и го­тови­лась к про­даже мес­тным жи­телям. Кресть­яне кор­че­вали пни: ни­чего не ос­та­нет­ся на зем­ле, все дол­жно най­ти при­мение. Та­ковы ки­тай­цы.

Мед­ленно вы­еха­ли из не­боль­шой ро­щицы на от­кры­тое прос­транс­тво. Впе­реди об­ширное по­ле, за ним уз­кая по­лосы во­ды, а даль­ше го­ры, под­дерну­тые го­лубой дым­кой. Со сто­роны во­дох­ра­нили­ща ду­ет уп­ру­гий све­жий ве­тер. На бе­регу уже сто­ят две ма­шины -- джип и лег­ко­вая. Кто-то при­ехал рань­ше нас.

- Вот бу­дет и ком­па­ния! -- ра­дос­тно вос­кли­нула Ма­ри­ан­на.

- По-мо­ему это по­лицей­ские, -- скеп­ти­чес­ки за­метил Ар­се­ний.
Ник ос­та­нав­ли­ва­ет ма­шину. Все вы­ходят и по­пада­ют в объ­ятия

креп­ко­го вет­ра.

- Не очень-то теп­ло, -- ска­зал Ник.

- Прос­то хо­лод­но, -- ска­зала Ма­ри­ан­на.

- На бе­регу не­уют­но. По­едем в лес, -- пред­ло­жила Лия.
Ар­се­ний мол­ча нап­равля­ет­ся к во­дох­ра­нили­щу. Ему нра­вит­ся

све­жий про­питан­ный вла­гой ве­тер, мел­кие кру­тые вол­ны, на­каты­ва­ющи­еся с ти­хим шур­ша­ни­ем на бе­рег, го­ры, гро­моз­дя­щи­еся вда­ли, по ко­торым, сме­ло ка­раба­ет­ся, пов­то­ряя их при­чуд­ли­вые фор­мы, свет­лая ни­точ­ки Ве­ликой ки­тай­ской сте­ны.

От ма­шин, сто­яв­ших на бе­регу, от­де­лились два че­лове­ка в во­ен­ной фор­ме и пош­ли навс­тре­чу. "Пра­виль­но я уга­дал --по­лицей­ские" -- по­думал Ар­се­ний. Ве­тер на­дувал пу­зырем кур­тку, тре­пал во­лосы, то и де­ло спа­дав­шие на гла­за. Он при­сел на приб­режный ва­лун и за­любо­вал­ся во­дох­ра­нили­щем и не­объ­ят­ным прос­то­ром. Сза­ди пос­лы­шал­ся хруст гра­вия, он обер­нулся, к не­му под­хо­дила Лия, а у ма­шины Ник о чем-то, ожив­ленно жес­ти­кули­руя, раз­го­вари­вал с по­дошел­шим к не­му по­лицей­ским. Лия по­ложи­ла ру­ку на пле­чо Ар­се­ния, при­жалась к не­му и спро­сила:

- А ты лю­бишь ме­ня? -- при этом пы­та­ясь заг­ля­нуть ему в гла­за.
Ар­се­ний не по­шевель­нул­ся, он си­дел, уг­лу­бив­шись в свои
мыс­ли и мол­чал. Тог­да Лия ска­зал:

- Ты лю­бишь во­ду.

- Да. -- Од­нослож­но от­ве­тил он, не от­ры­вая взгля­да от да­леко­го
го­ризон­та.

- Я дав­но за­мети­ла, -- ска­зала Лия, -- что те­бе нра­вит­ся
смот­реть на во­ду.

Она ре­шила не на­поми­нать ему о сво­ем
пер­вом воп­ро­се, по­тому что зна­ла, как гип­но­тизи­ру­юще
дей­ству­ет на Ар­се­ния во­да. Она вспом­ни­ла, как по­дол­гу он
сто­ял на мос­ту над не­боль­шим ис­кусс­твен­ным во­допа­дом в
Пе­кине, наб­лю­дая за бур­ля­щим по­током. Ей с тру­дом
уда­валось отор­вать его это­го, как ей ка­залось, бес­цель­но­го
за­нятия. На­конец Ар­се­ний оч­нулся от сво­их мыс­лей, встал и
они пош­ли к ма­шине.

- А мы уже ре­шили, что ты ос­та­ешь­ся на бе­регу и за­был про
шаш­лы­ки, -- ска­зал Ник.

- По­еха­ли в лес, -- по­дала го­лос Крис­ти­на.

Не­пода­леку за ред­ки­ми в этих мес­тах инос­тран­ца­ми с ин­те­ресом наб­лю­дал по­жилой ки­та­ец в под­по­ясан­ном ве­рев­кой си­нем ха­лате. Су­дя по то­му, что в ру­ках он дер­жал длин­ный кнут, это был пас­тух, прав­да, ни­како­го ста­да поб­ли­зос­ти не бы­ло. Ник по­дошел к не­му и спро­сил:

- А что, хо­зя­ин, к ле­су мы здесь про­едем?

Тот, уди­вив­шись, что инос­тра­нец го­ворит по-ки­тай­ски, су­зил свои ще­лоч­ки гла­за и, лу­каво улыб­нувшись об­ветрен­ны­ми гу­бами, ска­зал:

- А по­чему бы нет? Гос­по­дин обя­затель­но про­едет. А что это за
ав­то­мобиль, -- по­ин­те­ресо­вал­ся он. -- "Той­ота"?

- Нет, это "Вол­га", от­ве­тил Ник.

- А-а, "Фор­жа", -- глу­боко­мыс­ленно про­из­нес пас­тух и до­бавил,
-- Су Лен, Хао-хао.(Су­лен - со­вет­ский).

- А все-та­ки да­вай схо­дим пос­мотрим до­рогу, -- пред­ло­жил
Ар­се­ний.

- По-мо­ему, ты прав. Как го­ворит­ся, до­веряя -- про­веряй, --
сог­ла­сил­ся Ник.

Они прош­ли в сто­рону ро­щи мет­ров пять­де­сят. Грунт был су­хой и твер­дый. В по­жух­лой тра­ве то и де­ло шны­ряли яще­рицы, пря­чась про­вор­но в тре­щины. Ря­дом на по­ле ра­бота­ли кресть­яне, тут же ле­ниво пас­лись два рас­пря­жен­ных му­ла.

- Даль­ше нет смыс­ла ид­ти: зем­ля твёр­дая, ма­шина про­едет, -- уве­рен­но ска­зал Ник.

- Хо­зя­ин -- ба­рин, -- от­ве­тил Ар­се­ний.

- Ну тог­да по­еха­ли, а­уф­дер-ку-ку!

Ма­шина рва­нулась с мес­та и рез­во по­нес­лась впе­ред, под­пры­гивая на коч­ках. Так про­дол­жа­лось до то­го мес­та, ку­да они дош­ли, а то что слу­чилось по­том, они не мог­ди пред­ви­деть: ма­шина с раз­го­на вле­тела в бо­лото, по­рос­шее не­высо­кой яр­ко­зеле­ной тра­вой, и сра­зу за­вяз­ла по сту­пицы. Ник сде­лал от­ча­ян­ную по­пыт­ку выр­вать­ся из пле­на, дал га­зу, но ма­шина за­рылась еще глуб­же. Ста­ло яс­но, что вы­ехать без пос­то­рон­ней по­мощи бу­дет не­воз­можно. А вок­руг, как из-под зем­ли по­яви­лось нес­коль­ко ки­тай­ских кресть­ян, ко­торые с ин­те­ресом раз­гля­дыва­ли ма­шину, за­вяз­шую в бо­лоте, и со­чувс­твен­но ка­чали го­лова­ми, из­редка мно­гоз­на­читель­но цо­кая язы­ком, про­из­но­ся сло­во "пу­хао". Од­на­ко по­мочь по­пав­шим в бе­ду пу­тешес­твен­ни­кам же­лания не про­яв­ля­ли.

- Ник, схо­ди за ло­щадь­ми, пред­ло­жила Ма­ри­ан­на, ни­ког­да не
до­веряв­шая прос­той че­лове­чес­кой си­ле, -- они нас вы­тащат.

- Пусть с ним пой­дет Лия, вдво­ем они луч­ше до­гово­рят­ся, --
ска­зал Ар­се­ний.

По­ка Лия и Ник хо­дили до­гова­ривать­ся с кресть­яни­ном о ло­шадях, Ар­се­ний и Ма­ри­ан­на пе­ренес­ли в ро­щицу все

 

не­об­хо­димое для пик­ни­ка, наш­ли су­хое у­ют­ное мес­течко, раз­ло­жили ман­гал. Ма­ри­ан­на рас­сте­лила ска­терть, рас­ста­вила по­суду, на­реза­ла ово­щи.

   Ар­се­ний от­пра­вил­ся к зас­тряв­шей ма­шине, ос­та­вив шаш­лы­ки на по­пече­ние Ма­ри­ан­ны и Крис­ти­ны. В ожи­дании ло­шади­ной си­лы Ник со­бирал ва­ляв­ши­еся вок­руг кам­ни и под­бра­сывал их под ко­леса. Ар­се­ний за­нял­ся тем же са­мым. Вмес­те они соб­ра­ли со­лид­ную ку­чу, под­ня­ли ма­шину на дом­кра­те, вы­ров­ня­ли ее, а тут и кресть­янин с уп­ряжкой му­лов по­дошел. Ник без вся­ких пре­дис­ло­вий су­нул ему де­сят­ку, тот сна­чала сму­тил­ся и от­ка­зывал­ся при­нять день­ги от инос­тран­ца, но по­том ка­кая-то ис­кра мель­кну­ла на его мор­щи­нис­том ли­це, он про­вор­но взял день­ги и су­нул их за па­зуху. Тут же он на­чал при­цеп­лять му­лов к ма­шине. Пер­вая по­пыт­ка ока­залась не­удач­ной: ког­да му­лы, под­го­ня­емые кресть­яни­ном, рва­нули, Ник за­меш­кался со сцеп­ле­ни­ем и де­ревян­ная по­пере­чина, к ко­торой бы­ли при­вяза­ны ка­наты, раз­ле­телась вдре­без­ги. Это очень расс­тро­ило по­гон­щи­ка, он с не­доволь­ным ви­дом соб­рал ка­наты, с со­жале­ни­ем пос­мотрел на сло­ман­ную по­пере­чину, взял ее под­мышку и соб­рался ухо­дить. С боль­шим тру­дом Лие уда­лось уго­ворить его вер­нуть­ся еще раз, но ни у ко­го уве­рен­ности в том, что он по­может вто­рич­но, не бы­ло. Ре­шили по­пытать­ся вы­бирать­ся собс­твен­ны­ми си­лами. Еще раз пов­то­рии опе­рацию с дом­кра­том, и поп­ро­сили зри­телей под­тол­кнуть ма­шину. Ар­се­ний пред­ло­жил Ни­ку свои ус­лу­ги шо­фера, ведь у не­го боль­шой опыт ез­ды по рос­сий­ско­му без­до­рожью.

-Да­вай, са­дись за штур­вал! А­уфи­дер-ку-ку! -- одоб­рил его Ник.

Дав­нень­ко Ар­се­ний не си­дел за ру­лем, но он чувс­тво­вал се­бя уве­рен­но: ведь сколь­ко ки­ломет­ров он про­ехал по глу­хому без­до­рожью на сво­ем "Мос­кви­че", в ка­ких толь­ко пе­редел­ках не бы­вал. Он дал сиг­нал по­мощ­ни­кам, те под­на­жали и ма­шина мед­ленно по­пол­зла из бю­оло­та, но в тот са­мый мо­мент, ког­да,

ка­залось, ма­шина вот-вот вы­берет­ся из ло­вуш­ки, ки­тай­ские кресть­яне пе­рес­та­ли тол­кать и все вер­ну­лось на кру­ги своя.

- На­вер­ное, им нуж­но то­же зап­ла­тить, -- вы­сунув­шись из ок­на
ска­зал Ар­се­ний.

- Ты прав, -- ска­зал Ник, -- им на­до зап­ла­тить.

И в этот мо­мент, он за­метил вла­дель­ца му­лов, не­воз­му­тимо наб­лю­дав­ше­го за тщет­ны­ми уси­ли­ями пу­тешес­твен­ни­ков. Он сто­ял, об­ло­котив­шись на двух­ко­лес­ную по­воз­ку на ре­зино­вом хо­ду, весь его фи­лосо­фичес­ки-со­зер­ца­тель­ный вид крас­но­речи­во
го­ворил, что мол без ме­ня все рав­но не обой­де­тесь. Так оно и
по­лучи­лось. Ник по­рыл­ся в бу­маж­ни­ке, дос­тал оче­ред­ную
де­сят­ку и про­тянул ее по­гон­щи­ку, тот уже без вся­кого
сму­щения взял день­ги и нап­ра­вил му­лов к ма­шине. Ар­се­ний
пред­ло­жил на этот раз та­щить ма­шину на­зад и цеп­лять за
зад­ние рес­со­ры: впе­реди бы­ло бо­лото. Он сел за руль и
бук­валь­но че­рез нес­коль­ко ми­нут бла­года­роя объ­еди­нен­ным
уси­ли­ям му­лов и дви­гате­ля ма­шина мед­ленно вы­кати­ла на
твер­дый грунт. По­ка кресть­янин от­вя­зывал ка­наты, Ник хо­дил
вок­руг и сок­ру­шен­но взды­хал:

- Ну и гряз­на, но хо­рошо, что не по­мяли.

- Ни­чего, во­да ря­дом, по­мо­ешь, -- ус­по­ко­ил его Ар­се­ний. --
Бро­са­ем сей­час эту же­лез­ку и идем есть шаш­лы­ки, по­ка они
не сго­рели.

Ма­ри­ан­на и Лия, удоб­но рас­по­ложив­шись вок­руг им­про­визи­рован­но­го сто­ла, о чем-то бе­седо­вали, с ап­пе­титом пог­ло­щая ку­соч­ки шаш­лы­ка. Крис­ти­на во­зилась с маг­ни­тофо­ном.

- Ну и зап­ро­пос­ти­лись же вы, пол­то­ра ча­са во­зились, -- ска­зала
Ма­ри­ан­на, -- Вы­тащи­лись?

- Вы­тащи­лись, -- от­ве­тил Ник ус­та­ло, уса­жива­ясь ря­дом с ней.

- А как по­жива­ют шаш­лы­ки для муж­чин, -- по­ин­те­ресо­вал­ся
Ар­се­ний.

Их он го­товил осо­бо, из боль­шо­го кус­ка ко­рей­ки и
сей­час они на шам­пу­рах, пок­ры­тые ру­мяной ко­роч­кой,
ис­пуска­ли та­кой воз­бужда­ющий аро­мат, что муж­чи­ны тут же
при­нялись за еду.

- От­личные шаш­лы­ки, вы­носим бла­годар­ность на­шим
жен­щи­нам - хра­нитель­ни­цам оча­га и пи­щи! Пред­ла­гаю вы­пить
за вас, ми­лые под­ру­ги, -- ска­зал Ник. Он от­крыл бу­тыл­ку
фир­менно­го ки­тай­ско­го ви­на "Ве­ликая сте­на" и на­пол­нил
ста­каны.

- А я хо­тела бы вы­пить за прек­расное мес­то, по­дарив­шее нам столь­ко прик­лю­чений, -- ска­зала Ма­ри­ан­на.

-Выпь­ем за на­шу встре­чу, -- при­со­еди­нилась к тос­ту Лия.

- И за спа­сение, спа­сение на­ших душ, пусть все на­ши гре­хи бу­дут про­щены! - Ник под­нес к гу­бам свой мас­сивный ка­толи­чес­кий крес­тик и ис­то по­цело­вал его, -- с Бо­гом!

По­ка шла тра­пеза, ве­тер утих, а сол­нце уже на­чало кло­нить­ся к за­паду.

- Ник, а как ты смот­ришь на омо­вение в тер­ри­тори­аль­ных во­дах
КНР? - спро­сил Ар­се­ний.

- Идея от­личная!

- Хо­чу крес­тить­ся в ки­тай­ском во­дох­ра­нили­ще, -- про­дол­жал
Ар­се­ний, -- да­же ес­ли во­да ни­же ну­ля, -- его нас­тро­ение
пос­ле еды и вы­пито­го ви­на за­мет­но улуч­ши­лось. Он
по­луле­жал, об­ло­котив­шись на де­рево, под­ста­вив сол­нцу и без
то­го смуг­лое ли­цо.

Ник подъ­ехал по гра­вий­ной ко­се пря­мо к са­мой во­де, так что пас­са­жиры чуть не за­мочи­ли но­ги, вы­ходя из ма­шины. На во­дох­ра­нили­ще к ве­черу ус­та­новил­ся пол­ный штиль. Го­ры на про­тиво­полож­ном бе­регу ок­ра­сились пред­ве­чер­ним фи­оле­товым цве­том, они ста­ли ка­зать­ся бли­же, на них мел­кие де­тали бы­ли вид­ны от­четли­во. Пер­воздан­ную ти­шину на­руша­ли лишь кри­ки ча­ек, кру­жив­шихся над во­дой. Ры­баки не­тороп­ли­во пе­реби­рали се­ти, го­товясь к ве­чер­не­му ло­ву. По­ка Ник во­зил­ся в ба­гаж­ни­ке, дос­та­вая вед­ро, Ар­се­ний быс­тро пе­ре­одел­ся и с раз­бе­га бро­сил­ся в во­ду, ко­торая ока­залась теп­лой, как пар­ное мо­локо. Он проп­лыл мет­ров пять­де­сят и по­вер­нул на­зад. Вы­шел на бе­рег око­ло Ма­ри­ан­ны и Лии, си­дев­шим на ме­ховом ков­ри­ке од­но­го из ры­баков.

-- Ну вот я и при­об­щился к ки­тай­ским во­дам, -- ска­зал он.

- Зна­чит Ар­се­ний вос­крес? - спро­сила Лия.

- Вос­крес для но­вых под­ви­гов. А что это за ков­рик? Он мне
нра­вит­ся.

- Ры­баки да­ли, -- ска­залп Ма­ри­ан­на, -- это со­бачья шку­ра.

- Я ее куп­лю у них, - ска­зал Ар­се­ний, а по­том дол­го тор­го­вал­ся
с хо­зя­ином шку­ры. Сош­лись на двад­ца­ти ю­анях.

Он сел ря­дом с жен­щи­нами на пу­шис­тую ас­пидно-чер­ную шку­ру,
ото­рочен­ную лись­им ме­хом. Ког­да-то, пу­тешес­твуя по Ал­таю,
он ку­пил у ста­рого охот­ни­ка шку­ру не­боль­шо­го мед­ве­дя и
при­вез ее в Мос­кву. Мно­го лет спус­тя, при­каса­ясь к ней, он
слы­шал шум пихт у глу­хого та­еж­но­го озе­ра и вспо­минал сло­во
ста­рого охот­ни­ка: "За­кон тай­га, мед­ведь - хо­зя­ин, но хо­рошо,
ког­да этот хо­зя­ин у тво­их ног".

Сво­рачи­вая ков­рик, что­бы по­ложить его в ба­гаж­ник, Ар­се­ний по­думал, что хо­тя со­бачья шку­ра это не то, что мед­вежья, но она бу­дет хо­рошей па­мятью о пик­ни­ке.

На об­ратном пу­ти, утом­ленные оби­ли­ем впе­чат­ле­ний, Ма­ри­ан­на и Крис­ти­на мир­но дре­мали. Ник вел ма­шину, из­редка пе­реб­ра­сыва­ясь от­дель­ны­ми фра­зами с Ли­ей, что­бы окон­ча­тель­но не зас­нуть за ру­лем.

Ар­се­ний, пог­ру­жен­ный в собс­твен­ные мыс­ли, ма­шиль­но раз­ря­жал фо­то­ап­па­рат и, уло­жив его в сум­ку, це­ликом от­дался раз­мышле­ни­ям. За­чем, собс­твен­но, он при­ехал в Ки­тай? Ну ко­неч­но же не из мер­кантиль­ных со­об­ра­жений, хо­тя в це­лом его за­работ­ки бы­ли дос­та­точ­ны­ми и для пе­кин­ской скром­ной жиз­ни и для не­боль­шой по­мощи сы­ну, жи­вуще­му в Мос­кве. Лия его лю­бит, в этом смыс­ле прблем вро­де бы и нет. Прав­да, в ее семье он не на­шел по­нима­ния, к не­му от­но­сят­ся с неп­ри­язнью, вся­чес­ки под­черки­вая вре­мен­ность его пре­быва­ния. Та­кое от­но­шение бы­ло к не­му и по ра­боте, где ему пред­ло­жили до­воль­но жес­ткие ус­ло­вия, на ко­торые он вы­нуж­ден был сог­ла­сить­ся. Да, у не­го скла­дыва­лось впе­чат­ле­ние, что ник­то не хо­чет при­ложить хо­тя бы ми­нималь­ные уси­лия, что­бы за­дер­жать его здесь, а об­те­ка­емая фра­за "мань­мань­лай" сла­бо мас­ки­рова­ла снис­хо­дитель­ную улыб­ку, в ко­торой бы­ло за­ложе­но боль­ше смыс­ла, чем в сло­вах. Осо­бен­но, это про­яв­ля­лось в семье, где не­од­крат­но под­черки­вали, что он не ки­та­ец, что ему здесь нет да­же мес­та для житья, что есть дру­гие пре­тен­денты на ком­на­ту. В кон­це-кон­цов он на­чал по­думы­вать, что мо­жет быть бу­дет луч­ше вер­нуть­ся в Мос­кву. Но и там по­ложе­ние его бы­ло весь­ма не­оп­ре­делен­ным из-за ут­ра­чен­ной мос­ков­ской про­пис­ки, а че­ловек в Мос­кве без про­пис­ки - это бомж. Та­кое бу­дущее его прель­ща­ло ма­ло. Он вспом­нил сло­ва од­но­го те­леком­мента­тора, ко­торый ска­зал, что нет ху­же, как жить в чу­жой стра­не инос­тран­цем, но на­вер­ное еще ху­же быть у се­бя на ро­дине бом­жем. Его мыс­ли прер­ва­ла ти­шина. Он и не за­метил, как ма­шина ос­та­нови­лась.

Ар­се­ний вы­шел на обо­чину. На не­бе мер­ца­ли звез­ды, све­тила пол­ная лу­на, очер­чи­вая рез­кие кон­ту­ры чер­ных гор. Из тем­но­ты до­носи­лись го­лоса Лии и Ма­ри­ан­ны. По­дошел Ник.

- Пи­ва выпь­ешь, -- спро­сил он.

- Да­вай.

При­выч­ным дви­жени­ем от­крыв проб­ку, Ник зап­ро­кинул го­лову, сде­лал нес­коль­ко боль­ших глот­ков и пе­редал бу­тыл­ку Ар­се­нию.

Тот не­торо­пясь до­пил чуть горь­ко­ватое теп­лое пи­во и, раз­махнув­шись, бро­сил бу­тыл­ку в да­лекие кус­ты.

- Ты че­го эко­логию на­руша­ешь? - ус­лы­шал он го­лос Ма­ри­ан­ны.

- Ни­чего, эко­логия пе­режи­вет, -- от­ве­тил он, ус­ме­ха­ясь.
За­сунул ру­ку в сум­ку, что­бы дос­тать дос­тать по­лотен­це, и
не­ожи­дан­но его ру­ка нат­кну­лась на что-то твер­дое. "Бо­же, так
ведь это под­зорная тру­ба, а я про нее сов­сем за­был!" -
по­думал Ар­се­ний. Он дос­тал тру­бу, и опер­шись на ма­шину,
нап­ра­вил ее на ноч­ное све­тило. Ему с тру­дом уда­лось пой­мать
лу­ну в объ­ек­тив, а она, как строп­ти­вая ко­за, все вре­мя
ис­че­зала ку­да-то, тру­ба в ру­ках пры­гала, как ог­ла­шен­ная.
Все­го нес­коль­ко се­кунд он рас­смат­ри­вал ее кра­теры, а
даль­ше наб­лю­дать тер­пе­ния не хва­тило. Гля­дя на Лу­ну,
он вспом­нил озор­ную пес­ню его детс­тва, ко­торая на­зыва­лась

"гоп со смы­ком":

"Зав­тра я по­еду на Лу­ну, там най­ду фар­то­вую же­ну, пусть она..."

Про­пев впол­го­лоса пер­вую строч­ку, он по­думал, ес­ли дей­стви­тель­но от­прав­лять­ся на лу­ну, то сто­ит ли там ис­кать же­ну, пусть да­же фар­то­вую, и сто­ит ли во­об­ще ехать ту­да, да и в лю­бое дру­гое мес­то ра­ди это­го?

До Пе­кина до­еха­ли спо­кой­но, без прик­лю­чений, Ник был так лю­безен, что до­вез их до подъ­ез­да. Про­ща­ясь, об­ня­лись, рас­це­лова­лись. Все бы­ли до­воль­ны пу­тешес­тви­ем. Ник в пос­ледний раз мах­нул ру­кой из ок­на ав­то­моби­ля и заз­дорно кри­нул свое тра­дици­он­ное "А­уфи­дер ку-ку!"

Че­рез нес­коль­ко дней, ког­да Ар­се­ний ре­шил прос­мотреть фо­тог­ра­фии, сде­лан­ные им на во­дох­ра­нили­ще, на них по­чему-то бы­ли за­печат­ле­ны все, кро­ме Лии. Толь­ко на од­ном сним­ке с пор­тре­том ки­тай­ско­го ры­бака был ви­ден ку­сок ее крас­но-си­ней коф­ты.

 

©V.Rudenko 2007