ИЗ МАМИНОГО ДНЕВНИКА

Вик­тор ГИН
По­эт, жур­на­лист
Из­ра­иль

Раз­би­рая ар­хи­вы мо­ей ма­мы, я на­шёл нес­коль­ко по­жел­тевших от вре­мени лис­тков бу­маги, ис­пи­сан­ных то­роп­ли­вым по­чер­ком. Вид­но, что мыс­ли тес­ни­лись, под­го­няли пи­шуще­го, же­лез­ное пё­рыш­ко ца­рапа­ло бу­магу, ос­тавляя мел­кие чер­ниль­ные брыз­ги. Это бы­ло пись­мо Илье Эрен­бургу, пись­мо, в ко­тором ма­ма пы­талась ос­во­бодить­ся от одо­левав­ших её вос­по­мина­ний, кош­ма­ров, му­чив­ших её по но­чам.

Я хо­рошо пом­ню, как вся на­ша семья, в пос­ле­во­ен­ное вре­мя жив­шая в од­ной ком­на­те боль­шой ком­му­наль­ной квар­ти­ры, про­сыпа­лась от вне­зап­но­го кри­ка, раз­ры­вав­ше­го ти­шину но­чи. Это ма­ма опять «бы­ла на вой­не», опять убе­гала от гнав­шихся за на­ми эсе­сов­цев с со­бакой. А бе­жать бы­ло не­лег­ко: мне – два го­да, бра­ту – око­ло че­тырёх, быс­тро бе­гать мы ещё не уме­ли. Я про­читал это пись­мо, и мне по­каза­лось, что я мно­гое пом­ню, хо­тя что я мо­гу пом­нить… Ма­ма ни­ког­да не рас­ска­зыва­ла нам под­робнос­ти на­шей жиз­ни (ес­ли мож­но так наз­вать на­ше су­щес­тво­вание в те го­ды) в ок­ку­пации. Она толь­ко го­вори­ла, что мы – вы­ход­цы с то­го све­та, что та­ких счас­тлив­цев как мы, не боль­ше двух де­сят­ков в стра­не.

А ещё с тех вре­мён сох­ра­нил­ся у ме­ня ма­лень­кий алю­мини­евый крес­тик, ко­торый дол­жен был сим­во­лизи­ровать моё рус­ское про­ис­хожде­ние. Убеж­дал он не очень, и ког­да ма­ма бы­ла на ра­боте, ме­ня с бра­том не­од­нократ­но уво­зили в ко­мен­да­туру на «про­вер­ку»: не жи­деня­та ли, так как мой внеш­ний об­лик не вы­зывал тог­да (а, тем бо­лее, сей­час) ни­каких сом­не­ний в под­линном про­ис­хожде­нии. Но фак­тов у них не бы­ло.

Я поч­ти ни­чего не из­ме­нил в ма­мином пись­ме, раз­ве толь­ко грам­ма­тичес­ки «при­чесал» нес­коль­ко пред­ло­жений. Я да­же не уб­рал из пись­ма «до­рого­го и лю­бимо­го Ста­лина», без ко­торо­го не­воз­можна бы­ла бы лю­бая пуб­ли­кация в то вре­мя, и ма­ма это зна­ла. Пусть это не­от­прав­ленное пись­мо ста­нет «от­прав­ленным»: ведь оно – ещё один до­кумент, ещё од­на пес­чинка в мо­ре стра­даний мо­его ев­рей­ско­го на­рода в го­ды Вто­рой Ми­ровой.