ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ ИЗ ЖИЗНИ ТАТЬЯНЫ ДУДОЧКИНОЙ

Татьяна Дудочкина

Пор­трет му­зыкаль­но­го Бос­то­на мог бы по­казать­ся не­пол­ным, ес­ли бы на нём не был за­печат­лен изящ­ный си­лу­эт пи­анис­тки Тать­яны Ду­доч­ки­ной. Впро­чем, раз­мах её му­зыкант­ской де­ятель­нос­ти не ис­черпы­ва­ет­ся кон­цер­тны­ми выс­тупле­ни­ями, ко­торые обыч­но про­ходят при ан­шла­гах. Спра­вед­ли­во бы­ло бы, воз­да­вая дол­жное это­му за­меча­тель­но­му му­зыкан­ту, ска­зать, что она пос­вя­ща­ет свою жизнь прос­ве­титель­ству му­зыки. По­это­му Ду­доч­ки­на столь час­то от­ка­зыва­ет­ся от ро­ли со­лис­тки и бе­рёт на се­бя так­же мис­сию ор­га­низа­тора и ан­сам­блис­та, учас­твуя в ис­полне­нии про­из­ве­дений с раз­личны­ми инс­тру­мен­таль­ны­ми сос­та­вами и по-ди­рижёр­ски во­оду­шев­ляя их. Она ин­тенсив­но ищет ре­пер­ту­ар, час­то пред­ла­га­ет слу­шате­лям не толь­ко зна­комое и «при­ветс­тву­емое слу­хом», но и но­вое, преж­де не­из­вес­тное. На­конец, Тать­яна Ду­доч­ки­на – пе­дагог New England Conservatory, вы­пус­тившая за 18 лет ра­боты ог­ромное ко­личес­тво сту­ден­тов. Её уче­ники за­во­ева­ли бо­лее 150-ти наг­рад на Меж­ду­народ­ных и Аме­рикан­ских кон­курсах. При этом в её жиз­ни су­щес­тву­ют гас­тро­ли, мас­тер-клас­сы в Ис­па­нии, Ита­лии, Ка­наде, Гер­ма­нии, Гол­ландии, в юж­ной Аме­рике и дру­гих ре­ги­онах. Ска­зать, что для на­шей бе­седы вре­мя ей бы­ло вык­ро­ить неп­росто – это поч­ти кли­ше, но его из­бе­жать не уда­лось. Мы раз­го­вари­вали у неё до­ма.

– До­рогая Та­ня, на мо­ей па­мяти за­меча­тель­ная и уже длин­ная га­лерея Ва­ших еже­год­ных кон­цертов, пос­вя­ща­емых нас­ле­дию то­го или ино­го вы­да­юще­гося ком­по­зито­ра. При этом Вы не толь­ко чес­тву­ете из­вес­тных, но так­же и от­кры­ва­ете име­на не­зас­лу­жен­но ос­та­ющих­ся в те­ни ве­ликих мас­те­ров. Ска­жем, в прош­лом го­ду Вы зна­коми­ли слу­шате­лей с тон­чай­шим ан­глий­ским ком­по­зито­ром Эл­га­ром и сво­еоб­разным фран­цуз­ским – Се­сил Ша­минад…

– Вы­бор обус­ловлен не толь­ко мо­им осо­бым рас­по­ложе­ни­ем к оп­ре­делён­ной му­зыке, но и ка­лен­да­рём: за­висит от юби­ле­ев. Да, я об­ра­ща­юсь к про­из­ве­дени­ям, в ко­торых си­ла и глу­бина. А на­чина­лась вся эта прог­рамма чес­тво­ваний, став­шая со­дер­жа­ни­ем мо­ей жиз­ни в те­чение пос­ледних 18-ти лет, в 1991 го­ду. В прош­лом ве­ке! Ме­ня, ки­ев­лянку, взя­ли на ра­боту в New England Conservatory и пре­дос­та­вили пра­во, как и поч­ти всем пре­пода­вате­лям, да­вать кон­церт раз в год, то есть сыг­рать соль­ный кон­церт как бе­нефит. Но мне хо­телось за­разить слу­шате­лей лю­бовью к тем ком­по­зито­рам, ко­торы­ми я так до­рожу, и тем са­мым из­бе­жать уго­тован­но­го пус­то­го за­ла. В 1991 го­ду бы­ло 100ле­тие ком­по­зито­ра Сер­гея Про­кофь­ева. И я ре­шилась на пос­вя­щение мо­его пер­во­го кон­церта его твор­чес­тву. Хо­телось, что­бы лю­ди поз­на­коми­лись с его во­каль­ной му­зыкой, ка­зав­шей­ся труд­ной са­мим пев­цам.

Татьяна Дудочка с дочкой
и Мстислав Ростропович.

И а­уди­тория от­клик­ну­лась. Пер­во­началь­но юби­лей­ные кон­церты про­ходи­ли в Ма­лом за­ле кон­серва­тории, но сра­зу же с боль­ши­ми ан­шла­гами. Приш­лось раз­ре­шить слу­шате­лям си­деть пря­мо на сце­не.

А в это вре­мя в Боль­шом за­ле Jordan Hall шёл оче­ред­ной кон­церт поч­ти без пуб­ли­ки. По­это­му впос­ледс­твии, ког­да об­ра­зовы­вались ан­шла­ги, ру­ководс­тво пе­ренес­ло мои кон­церты уже ту­да. И мне на­чали да­вать Боль­шой зал еже­год­но, ут­вердив ме­ня как ар­тисти­чес­ко­го ди­рек­то­ра еже­год­ной се­рии кон­цертов, пос­вя­щён­ных ком­по­зито­рам-юби­лярам. Ис­пан­ский ком­по­зитор Род­ри­го, чьё сто­летие по­дош­ло вне­зап­но, по­корил ме­ня еще в детс­тве кон­церта­ми для ги­тары, ус­лы­шан­ны­ми по ра­дио. Пос­ле про­веде­ния его юби­лея дочь Род­ри­го, жи­вущая в Мад­ри­де, с ко­торой я свя­залась, обо­гати­ла биб­ли­оте­ку на­шей кон­серва­тории, прис­лав из Ис­па­нии но­ты его про­из­ве­дений.

– Пом­ню стол­потво­рение на Ва­шем кон­церте, ког­да пуб­ли­ка не мог­ла по­мес­тить­ся в Ма­лом за­ле, и он был пе­реве­ден в Боль­шой.

– Да, но и там мест не хва­тало, при­ходи­лось рас­са­живать слу­шате­лей да­же на сце­не, по кра­ям. И тог­да ру­ководс­тву приш­лось при­нять ре­шение пус­кать на кон­церт толь­ко по би­летам. Они бы­ли по­нача­лу бес­плат­ны­ми, а по­том приш­лось и це­ну им наз­на­чить (прав­да, кон­церты про­фес­со­ров кон­серва­тории ос­та­ют­ся бес­плат­ны­ми). Я как мог­ла про­тиви­лась «плат­но­му» под­хо­ду. День­ги не дол­жны быть прег­ра­дой для слу­шания му­зыки. Пос­ле про­кофь­ев­ско­го кон­церта бы­ли ве­чера Двор­жа­ка, Гри­га, Чай­ков­ско­го, Ба­ха, Глин­ки, Ха­чату­ряна, Шос­та­кови­ча, Гер­шви­на… И всег­да – при нап­лы­ве пуб­ли­ки!

Кста­ти, с кон­цертом Гер­шви­на слу­чил­ся курь­ез: пе­ред на­чалом на­роду при вхо­де в зал и да­же по­одаль бы­ло так мно­го, что я не мог­ла вой­ти в кон­серва­торию иг­рать его му­зыку! Ре­шила, что это, на­вер­ное, тол­па, иду­щая на бей­сбол… Толь­ко, ока­залось, идут всё же на мой кон­церт! Гер­шви­на очень лю­бят аме­рикан­цы. К то­му же, в га­зете «The Boston Glob» по­яви­лась хва­леб­ная статья кри­тика Ри­чар­да Дай­ера о мо­их выс­тупле­ни­ях.

Кон­серва­тория в год да­ет 450 бес­плат­ных кон­цертов. Из-за то­го, что каж­дый под­го­тов­ленный мною кон­церт про­ходил с ан­шла­гом, я ста­ла иног­да по­лучать пра­во пов­то­ра. Это очень слож­но, так как зал бы­ва­ет рас­пи­сан на год впе­рёд. Но в слу­чае с Гер­шви­ным мне да­ли про­вес­ти кон­церт вто­рич­но че­рез нес­коль­ко ме­сяцев. А ког­да ог­ромная часть пуб­ли­ки не по­пала на кон­церт Ха­чату­ряна, пре­зидент кон­серва­тории при­нял бес­пре­цеден­тное ре­шение: про­вес­ти два кон­церта под­ряд. И оба прош­ли при пе­репол­ненном за­ле.

– Я пом­ню, я сви­детель…

– Кон­церт в честь Ара­ма Ха­чату­ряна выз­вал нас­то­ящий бум. К счастью, в Бос­то­не жи­вёт боль­шая ар­мян­ская об­щи­на. Она ме­ня очень под­держа­ла и по­мог­ла приг­ла­сить ар­мян­ско­го кон­су­ла для под­дер­жки, и рас­ши­рить праз­дник при­ез­дом та­лан­тли­вых мо­лодых му­зыкан­тов из Ар­ме­нии.

Я тог­да ор­га­низо­вала им кон­церт в кон­серва­тории сов­мес­тно с на­шими сту­ден­та­ми.

Всё бы­ло очень тор­жес­твен­но. Я об­ду­мыва­ла прог­рамму, вся­чес­ки стре­мясь её обо­гатить, дав проз­ву­чать мо­им лю­бимым те­мам. И не­сом­ненный вклад внес­ло учас­тие та­лан­тли­вых со­лис­тов Бос­тон­ско­го Ба­лета: при­мы-ба­лери­ны Ла­рисы По­нома­рен­ко и Вик­то­ра Плот­ни­кова, ис­полнив­ших ду­эт из ба­лета «Спар­так». Ввес­ти ба­лет­ную сце­ну в кон­церт, где пре­об­ла­дало зву­чание ор­кес­тра и инс­тру­мен­та­лис­тов, ока­залось тех­ни­чес­ки слож­но. Ра­бочим сце­ны нуж­но бы­ло в счи­тан­ные ми­нуты зас­те­лить пар­кетный пол сце­ны спе­ци­аль­ным ли­ноле­умом, что­бы мож­но бы­ло тан­це­вать без рис­ка по­лучить трав­му…

Слева направо: Татьяна Дудочкина,
Максим Шостакович и Бенжамин Зандер.

Этот опыт поз­во­лил мне по­том вклю­чить ба­лет в кон­церт, пос­вя­щён­ный Ля­дову.

А на кон­церте, пос­вя­щён­ном Глин­ке, мне осо­бен­но хо­телось, что­бы проз­ву­чал фи­наль­ный хор из «Жиз­ни за ца­ря» – «Славь­ся», да еще и обя­затель­но с нас­то­ящи­ми ко­локо­лами, как Глин­ка на­писал в сво­ей пар­ти­туре. Уда­лось объ­еди­нить три хо­ра, по­лучил­ся свод­ный: рус­ский и два аме­рикан­ских. Я меч­та­ла пос­ле ро­ман­сов, пос­ле ка­мер­ной му­зыки уси­лить кра­соту зву­чания до­бав­ле­ни­ем кра­сок, ко­торы­ми об­ла­да­ют толь­ко ко­локо­ла. И нас­то­ящие три ко­локо­ла при­были для кон­церта с по­мощью эн­ту­зи­ас­тов рус­ско­го хо­ра из пра­вос­лавной цер­кви в Роз­линдэй­ле, ны­неш­ний ба­тюш­ка – боль­шой лю­битель и зна­ток му­зыки, он по­содей­ство­вал.

– Ес­ли рань­ше бес­плат­ны­ми би­лета­ми на Ва­ши кон­церты на­до бы­ло за­пасать­ся за­ранее, что­бы га­ран­ти­ровать се­бе мес­то в за­ле, то с не­дав­них пор би­леты уже при­ходит­ся по­купать… И, как я по­нимаю, день­ги, по­лучен­ные кас­сой, не идут в ка­чес­тве Ва­шего го­нора­ра…

– Ко­неч­но, нет. Они не име­ют ни ко мне, ни к ис­полни­телям ни­како­го от­но­шения. Та­кова ока­залась судь­ба этой мо­ей се­рии. Для оп­ла­ты тру­да осо­бо та­лан­тли­вых со­лис­тов я ищу спон­со­ров. И в этом я очень обя­зана на­шим бос­тонцам, мо­им вер­ным и на­дёж­ным друзь­ям. Ведь учас­тву­ют экс­тра­ор­ди­нар­ные му­зыкан­ты: ле­ген­дарная ви­олон­че­лис­тка На­талья Гут­ман из Мос­квы, ди­рижёр Мак­сим Шос­та­кович из Санкт-Пе­тер­бурга, пе­вец Ми­ха­ил Свет­лов…

– Я ос­та­лась в вос­хи­щении от со­лис­та Ми­ха­ила Свет­ло­ва, выс­ту­пав­ше­го в пос­леднем Ва­шем кон­церте, пос­вя­щен­ном Пуч­чи­ни. У не­го и бас ве­лико­леп­ный, и ар­тисти­чес­кий тем­пе­рамент. Он ве­лико­леп­ный те­ат­раль­ный пе­вец.

– По­это­му, ос­та­вив Боль­шой те­атр в Мос­кве и пе­ресе­лив­шись в Аме­рику, он по­ёт и в Мет­ро­поли­тен-опе­ра, и в Ла Ска­ла, и в ва­шин­гтонском те­ат­ре Аре­на ди Ве­рона… Бос­тонцы пом­нят его ве­лико­леп­ных Су­сани­на, Фаль­ста­фа, и чуд­ное ис­полне­ние ро­ман­сов в Глин­кин­ском кон­церте…

– Этот про­шед­ший в ны­неш­нем се­зоне пуч­чи­ни­ев­ский кон­церт был ин­те­ресен тем, что Вы поз­на­коми­ли а­уди­торию с дву­мя не­из­вес­тны­ми до­селе со­чине­ни­ями ком­по­зито­ра: фор­те­пи­ан­ным ду­этом Capriccio Sinfonico, ис­полнен­ным Ва­ми с Ро­бер­то По­ли, и не­боль­шой экс­тра­ваган­тной пь­есой, озаг­лавлен­ной Electric Shock. В прог­рамме ска­зано, что она на­писа­на в 1899-ом го­ду, но бы­ла опуб­ли­кова­на толь­ко в 2004! Ин­те­рес­но, что Пуч­чи­ни от­клик­нулся на рож­де­ние элек­три­чес­ких ба­таре­ек, на от­кры­тия Воль­та. Он тем са­мым как бы обоз­на­чил пе­реход в но­вую эпо­ху и оз­на­мено­вал вза­имос­вязь ис­кусс­тва и на­уки…

– Да, и мы не си­дим при све­чах, что мо­гут по­гас­нуть, как слу­чилось в «Бо­геме». Пуч­чи­ни лю­бил уве­кове­чивать и обы­ден­ные со­бытия. Он, ска­жем, на­писал со­чине­ние, пос­вя­щён­ное про­даже сво­его до­ма.

– Вы упо­мяну­ли «Бо­гему», и мы мо­жем плав­но пе­рей­ти к лю­бимым сце­нам из опер. Я от­даю дол­жное то­му, как Вы выс­тра­ива­ете прог­раммы: от ка­мер­но­го зву­чания к мас­штаб­но­му. За­мечу учас­тие ди­рижё­ра Мар­ка Чер­чилла, ру­ково­див­ше­го ор­кес­тром Pro Musica – ди­риже­ра, хо­рошо зна­комо­го бос­тонцам по спек­таклям Бос­тон­ско­го ба­лета, – это был серь­ез­ный оду­хот­во­рен­ный вклад, ко­торый вёл к об­ще­му при­под­ня­тому сос­то­янию и учас­тни­ков, и пуб­ли­ки. Ска­жу ещё об от­личном ис­полне­нии дру­гими во­калис­та­ми: Джо­ан­ной По­рач­ко­вой, Ал­ла­ном Шнай­де­ром сцен из «Тос­ки». И, на­вер­ное, са­мое вре­мя наз­вать имя ещё од­ной пе­вицы, об­ла­да­ющей неж­ным и гиб­ким ли­ричес­ким соп­ра­но: Еле­на Ду­доч­ки­на, Ва­ша дочь. Я слы­шала её и в пре­дыду­щих кон­цертах, и мо­гу от­ме­тить, что её вла­дение во­калом ста­новит­ся бо­лее мас­тер­ским. Как скла­дыва­ет­ся её твор­ческая судь­ба?

– Еле­на – моя уче­ница по фор­те­пи­ано с её поч­ти че­тырех­летне­го воз­раста. Учить собс­твен­ную дочь труд­но. Я пы­талась по­сылать её к дру­гим пе­даго­гам. Но она сбе­гала от са­мых зна­мени­тых и хо­тела за­нимать­ся со мной. Пов­зрос­лев и за­кон­чив Preparatory School (cред­нее му­зыкаль­ное учеб­ное за­веде­ние, при­рав­ни­ва­емое к спе­ци­аль­ной му­зыкаль­ной шко­ле-де­сяти­лет­ке при кон­серва­тории в Рос­сии), Ле­ноч­ка пос­ту­пила сра­зу в два выс­ших учеб­ных за­веде­ния: в Ко­лум­бий­ский Уни­вер­си­тет, где её про­фес­си­ональ­ной пер­спек­ти­вой дол­жно бы­ло стать фи­нан­си­рова­ние, и в зна­мени­тую му­зыкаль­ную шко­лу Джуль­ярд. Что­то дол­жно бы­ло пе­ретя­нуть. Её пе­даго­гом по фор­те­пи­ано ока­залась за­меча­тель­ная Ок­са­на Яб­лон­ская. Сов­ме­щать учё­бу в столь раз­ных и тру­до­ём­ких нап­равле­ни­ях ста­нови­лось всё тя­желей.

И тут мы об­на­ружи­ли, что у неё об­ра­зовал­ся го­лос. На­до ска­зать, что в на­шей семье все лю­били петь. Пе­ла и моя ма­ма. Ког­да при­ходи­ли гос­ти, на­ши ве­чера ук­ра­шали во­каль­ные рас­пе­вы. Нын­че Ле­ноч­ка, про­жив семь лет в Нью-Й­ор­ке и ра­ботая по про­фес­сии, дан­ной уни­вер­си­тетом, му­зыку ос­та­вить не смог­ла. Она по­ёт! По­ёт за­меча­тель­но джаз! За­нима­лась этим серь­ёз­но у нас в кон­серва­тории. Но, ду­маю, её страсть к опе­ре ста­ла пе­ретя­гивать. Боль­шую по­мощь как пе­дагог во­кала ей ока­зыва­ет на­ша бос­тон­ская пе­вица, в прош­лом со­лис­тка Ки­шинёв­ско­го те­ат­ра опе­ры и ба­лета Га­лина Ни­конов­ская.

– Да, Га­лина вла­де­ет тон­чай­шей ню­ан­си­ров­кой в пе­нии. У неё са­мой «cоловь­иное» зву­чание, вы­сокий ди­апа­зон. Прек­расно, что она учит во­калу. И Ле­ноч­ке есть что по­за­имс­тво­вать: тут и рус­ская кан­ти­лена, и италь­ян­ское bell canto. Уда­чи Ва­шей до­чери на труд­ном поп­ри­ще пе­вицы!

– Спа­сибо.

– В Ва­шей му­зыкаль­ной гос­ти­ной я ви­жу на сте­нах пор­тре­ты му­зыкан­тов, и ме­ня осо­бен­но прив­ле­ка­ет пор­трет Рос­тро­пови­ча. Вы бы­ли зна­комы?

– В 1972 го­ду Олег Кры­са в за­ле Ки­ев­ской фи­лар­мо­нии со­лиро­вал в скри­пич­ном кон­церте Ха­чату­ряна. На­кану­не ре­пети­ции Олег поп­ро­сил ме­ня про­иг­рать с ним этот кон­церт Ара­му Иль­ичу, что­бы ус­та­новить тем­пы. Пос­ле этой не­забы­ва­емой встре­чи у нас за­вяза­лась друж­ба с Ха­чату­ряном, длив­ша­яся до кон­ца его жиз­ни (умер Арам Иль­ич в 1978-ом). В том же 1972 го­ду к нам в Ки­ев при­ехал Рос­тро­пович ис­полнять ви­олон­чель­ный кон­церт Ха­чату­ряна, и опять ав­тор ди­рижи­ровал. Вот тог­да Ха­чату­рян поз­на­комил ме­ня с Рос­тро­пови­чем. Мно­го лет спус­тя Рос­тро­пович при­ез­жал в Бос­тон и, к мо­ему удив­ле­нию, вы­яс­ни­лось, что не толь­ко уз­нал ме­ня, но и прек­расно пом­нил об­сто­ятель­ства то­го зас­толья. Этот сни­мок сде­лан в Бос­то­не. Он был ве­ликим му­зыкан­том и граж­да­нином!

– Тем бо­лее тя­жело ду­мать о том, что он пе­режил, ког­да дваж­ды под­вергал­ся трав­ле: пер­вый раз при из­гна­нии из сво­ей стра­ны и ли­шении граж­данс­тва – это слу­чилось в 1974-ом го­ду за под­дер­жку Сол­же­ницы­на – и вто­рич­но – уже в 90-е го­ды: бой­кие фель­етон­ные перья мо­лодых мос­ков­ских жур­на­лис­тов нич­то­же сум­ня­шеся «про­еха­лись» по не­му, иро­низи­руя и над его пре­быва­ни­ем в расс­тре­лива­емом «Бе­лом до­ме», и над его ис­кусс­твом ви­олон­че­лис­та. При этом они са­ми не по­нима­ли ни му­зыку, ни чис­тый ду­шев­ный по­рыв ве­лико­го му­зыкан­та. Кста­ти, он же был про­паган­дистом и ис­полни­телем му­зыки Шос­та­кови­ча. Один из Ва­ших кон­цертов был ему пос­вя­щён. Рас­ска­жите, по­жалуй­ста.

– Я до­бива­лась, что­бы на не­го при­ехал Мак­сим – сын ком­по­зито­ра – ди­рижи­ровать. Наш­ла спон­со­ра. До­билась при­ез­да Мак­си­ма. И в наз­на­чен­ный день слу­чил­ся шторм, вь­юга бы­ла силь­ней­шая, кон­церт пе­ренес­ли. А в до­ме мо­ём по тра­диции бы­ло за­готов­ле­но мно­го еды. Ее «пе­рено­сить» бы­ло нель­зя. Вот и ус­тро­или до­маш­нее тор­жес­тво до кон­церта, что­бы не про­пали все за­готов­ки. В до­ме бы­ло столь­ко чуд­ных дру­зей! Кон­церт сос­то­ял­ся че­рез не­делю. Бен­жа­мин Зан­дер – ди­рижёр Бос­тон­ско­го сим­фо­ничес­ко­го ор­кес­тра – ве­лико­леп­но ди­рижи­ровал, а Мак­сим до­лее ос­та­вать­ся не мог и ус­пел толь­ко про­вес­ти ре­пети­цию со сту­ден­ческим ор­кес­тром.

– А дру­гие пор­тре­ты на сте­нах: ди­риже­ры Оза­ва, Ле­вайн, скри­пачи Юрий Ма­зур­ке­вич и Гви­дон Кре­мер… С эти­ми му­зыкан­та­ми Вас то­же сво­дила судь­ба?

– В Швей­ца­рии есть го­родок Вербье, где про­ходят му­зыкаль­ные фес­ти­вали. Там я с ины­ми по­мимо Бос­то­на встре­ча­юсь. Кста­ти, там и поз­на­коми­лась со все­ми лю­бимой опер­ной пе­вицей Ан­ной Нет­ребко.

– У Вас сто­ят и ро­яль, и пи­ани­но. Зна­чит, Вы ре­пети­ру­ете иног­да ду­эты? Мож­но взгля­нуть на мар­ку ро­яля? Шим­мель?

– Да, Шим­мель. А это пор­трет его са­мого, точ­нее, ны­неш­не­го пред­ста­вите­ля ди­нас­тии, вы­пус­ка­ющей эту мар­ку. Я иг­ра­ла на его 60-ти­летии. И он за­хотел мне по­дарить ро­яль, на ко­тором от­штам­по­ваны рос­пи­си вы­да­ющих­ся пи­анис­тов, приз­навших имен­но этот ро­яль луч­шим в юби­лей­ной се­рии. Ви­дите рос­пи­си? А рос­пись Край­не­ва? Так вот, по­дарок та­кой я при­нять не сог­ла­силась, но ку­пила этот инс­тру­мент пря­мо на фаб­ри­ке, без ма­газин­ной на­цен­ки.

– В этот зал как в сту­дию при­ходят Ва­ши уче­ники. Из­вес­тно, что в Аме­рике учё­ба рас­смат­ри­ва­ет­ся как «Фан», уче­ников нель­зя ру­гать за пло­хо про­рабо­тан­ное до­маш­нее за­дание. Как Вы до­бива­етесь та­ких ре­зуль­та­тов в этой ог­ра­ничи­тель­ной сис­те­ме?

– Да, Вы пра­вы. Мне приш­лось учить­ся пре­пода­вать за­ново. Но под воз­дей­стви­ем мо­ей фа­натич­ной люб­ви уче­ники в мо­ей сту­дии на­чина­ют от­но­сить­ся по-дру­гому к за­няти­ям. Про­ис­хо­дит ес­тес­твен­ный от­бор. Тех кто ищет «Фан», у ме­ня нет. Что зна­мена­тель­но: на­иболь­ших ус­пе­хов дос­ти­га­ют де­ти из Ки­тая, Япо­нии. Там от­но­сят­ся к учё­бе и тра­те де­нег на неё очень серь­ёз­но. При­ходит с маль­чи­ком ма­ма-япон­ка. У неё notebook, ви­де­ока­мера. Это нуж­но, что­бы до­ма тща­тель­но вы­верить урок, ни­чего не за­быть, не про­пус­тить. И ре­зуль­та­ты пот­ря­са­ющие. При­ходит ма­ма-аме­рикан­ка, она прос­то ждёт, ни в чем не учас­тву­ет.

– Спа­сибо Вам за бе­седу, за рас­сказ о тех, кто ук­ра­сил Ва­шу твор­ческую жизнь, за Ваш эн­ту­зи­азм и лю­бовь к му­зыке. Ус­пе­хов Вам на прек­расном поп­ри­ще му­зыки!