СВИДАНИЕ

Га­лина ПИ­ЧУРА ро­дилась и вы­рос­ла в Ле­нин­гра­де.  С 1991 го­да жи­вет в США ( Нью-Джер­си). По рос­сий­ско­му  об­ра­зова­нию - биб­ли­ог­раф,  в  США - прог­раммист.  По­эт и про­за­ик.

Пуб­ли­кации: лит-худ. жур­нал "Листья" (США, Ка­лифор­ния), "Davidzon" га­зета и "Наш аль­ма­нах" (Нью-Й­орк), сбор­ни­ки "Об­щая тет­радь" (Москвa) и "Не­раз­ве­ден­ные мос­ты" (Санкт-Пе­тер­бург), а так­же "Нам не да­но пре­дуга­дать" (Нью-Й­орк). 

В  2006 го­ду вы­шел в свет ее по­эти­чес­кий сбор­ник  "Прос­транс­тво бо­ли" (из­да­тель­ство "Су­дары­ня",  Санкт-Пе­тер­бург).
 
ПРЕД­ЧУВС­ТВИЕ ЛЮБ­ВИ

Ни­на от­кры­ла гла­за и сра­зу вспом­ни­ла, что есть сти­мул жить. Се­год­ня, на­конец, все мо­жет раз и нав­сегда из­ме­нить­ся. Дол­жно же ког­да-ни­будь и ей по­вез­ти!

На спин­ке сту­ла ви­села мод­ная тем­но-виш­не­вая коф­точка, ко­торую она не­дав­но ку­пила и се­год­ня соб­ра­лась впер­вые на­деть на сви­дание.

Ни­не ос­тро не хва­тало праз­дни­ка. Она вос­полня­ла его ис­кусс­твен­но при­об­ре­тени­ем ра­дос­тных яр­ких ме­лочей. Оран­же­вые цве­тас­тые за­навес­ки, куп­ленные на прош­лой не­деле, бы­ли приз­ва­ны ком­пенси­ровать се­рое ле­нин­градское не­бо, выц­ветшие бе­жевые обои, а так­же де­фицит сол­нца и счастья.

Сбор­ник сти­хов Цве­та­евой с зак­ладка­ми из га­зет­ных объ­яв­ле­ний о про­даже ко­тят был от­ло­жен до вре­мени в книж­ный шкаф, а его мес­то на прик­ро­ват­ной тум­бочке за­нял то­мик Иль­фа и Пет­ро­ва "12 стуль­ев ". По­чему-то от этой кни­ги у Ни­ны всег­да улуч­ша­лось нас­тро­ение.

А вче­ра она уви­дела в Гос­ти­ном изящ­ный ко­фей­ный сер­ви­зик жел­то-зо­лотис­то­го  цве­та, отой­ти от ко­торо­го не смог­ла. Бе­зуп­речная фор­ма ча­шек и сол­нечные бли­ки ле­пес­тков, раз­бро­сан­ных ху­дож­ни­ком по фар­фо­ру, вы­зыва­ли мол­ча­ливый вос­торг.
Ни­на по­пыта­лась мыс­ленно под­счи­тать все са­мые не­об­хо­димые рас­хо­ды до зар­пла­ты. Ба­ланс не схо­дил­ся. И все-та­ки она ку­пила сер­виз, по­обе­щав се­бе  сэ­коно­мить на еде. Мо­жет, ско­ро слу­чит­ся приг­ла­сить на ча­епи­тие до­рого­го ей че­лове­ка, и как при­ят­но бу­дет по­радо­вать его эс­те­тичес­кое чувс­тво та­кой кра­сотой! 
Вста­вать не хо­телось, и Ни­на не­жилась под оде­ялом, хит­ро пог­ля­дывая на сер­виз, при­вет­ли­во смот­ревший на нее из сер­ванта, на­мекая на гря­дущие ра­дос­тные зас­толья и праз­дни­ки. 
Ут­ром, ког­да она от­кры­ла гла­за, за ок­ном мо­росил при­выч­ный ле­нин­градский дож­дик.
Ни­на со­бира­лась на сви­дание. Оче­ред­ное! Но что-то го­вори­ло ей , что это бу­дет пос­леднее сви­дание из ка­тего­рии "ти­пич­ное не то". 
Из сво­их 33 лет жиз­ни семь лет Ни­на пос­вя­тила тя­жело­му тру­ду - от­смот­ру кан­ди­датов в спут­ни­ки жиз­ни.
В на­чале это­го про­цес­са ей ка­залось, что она идет по­казы­вать се­бя, что бы­ло уни­зитель­но и страш­но. Но по­том ей уда­лось вну­шить се­бе, что она от­смат­ри­ва­ет  муж­чин. Ста­ло лег­че.
Че­рез ка­кое-то вре­мя Ни­на по­няла, что ее тща­тель­ные при­готов­ле­ния к встре­чам и бес­сонные нер­вные но­чи на­кану­не каж­до­го сви­дания, как ми­нимум, нап­расны, что­бы не ска­зать, смеш­ны. Вмес­то дол­гождан­но­го род­но­го че­лове­ка, ее ожи­дало пол­ное ра­зоча­рова­ние каж­дый раз, ког­да она, взвол­но­ван­ная, ми­лая, прив­ле­ка­ющая за­ин­те­ресо­ван­ные взгля­ды муж­чин и не­нави­дяще-встре­вожен­ные - жен­щин, под­хо­дила к мес­ту рас­пла­ты за оди­ночес­тво, за гор­дость и чувс­тво собс­твен­но­го дос­то­инс­тва.
Имен­но эти ка­чес­тва и не поз­во­лили ей ког­да-то прос­тить пре­датель­ство му­жа.  На­зида­тель­ные родс­твен­ни­ки не прос­то зло­рад­но на­поми­нали ей об этом, но как-буд­то да­же мсти­ли. Мо­жет, за то, что са­ми не наш­ли в се­бе од­нажды сил уй­ти от пре­дав­ших их му­жей? Ина­че как объ­яс­нить, что в са­мые горь­кие ми­нуты с ка­ким-то не­понят­ным нас­лажде­ни­ем род­ные го­вори­ли ей :
   -    Си­дишь од­на в ожи­дании со­вер­шенно­го му­жа?! А мы вот  -  под ру­ку со сво­ими, не­совер­шенны­ми, мно­гок­ратно на­ми про­щен­ны­ми. Так что, пла­ти за свои прин­ци­пы, прин­цесса!
И Ни­на пла­тила. Она жи­ла од­на (точ­нее ска­зать, вы­жива­ла) уже нес­коль­ко лет, ров­но столь­ко, сколь­ко уже нет му­жа и ма­мы. Она по­теря­ла их поч­ти од­новре­мен­но.  Ма­ма умер­ла от ра­ка. Она дол­го бо­лела, и до­ма бы­ло труд­но. А муж хо­тел от­влечь се­бя от этих труд­ностей, от зап­ла­кан­ных и тра­гичес­ких глаз сво­ей же­ны, от ат­мосфе­ры бе­зыс­ходнос­ти и не­мину­емой смер­ти. Он не спе­шил воз­вра­щать­ся с ра­боты до­мой, и Ни­на ста­ла при­выкать к его от­сутс­твию.  Муж дал ей по­чувс­тво­вать, что это - ее го­ре, но не его. Он зас­та­вил Ни­ну од­ной прой­ти над про­пастью, из­да­лека наб­лю­дая, сор­вется или нет. От не­го от­кро­вен­но пах­ло жен­ски­ми ду­хами, ког­да поз­дни­ми ве­чера­ми он на­конец по­яв­лялся до­ма. Но Ни­на не чувс­тво­вала рев­ности. Ей ка­залось, что она смот­рит фильм о се­бе, му­же и ма­ме. Она по­нима­ла, что дол­жна ис­пы­тывать рев­ность и боль. Но удив­ленно кон­ста­тиро­вала от­сутс­твие всех эмо­ций, кро­ме сос­тра­дания ма­ме и го­ря из-за ее род­ных  глаз, в ко­торых ( при пол­ном по­нима­нии ди­аг­но­за и си­ту­ации) иног­да все-та­ки вспы­хивал воп­рос-на­деж­да. Эти взгля­ды бы­ли для Ни­ны са­мым не­выно­симым ис­пы­тани­ем.
В жиз­ни Ни­ны ма­ма бы­ла всем на све­те: семь­ей, под­ру­гой, пси­хоте­рапев­том,  во­ени­зиро­ван­ной ох­ра­ной , за­щищав­шей дочь от жиз­ненных бед и опас­ностей. А еще, ма­ма бы­ла вол­шебни­цей: при ней Ни­ну хра­нила ка­кая-то звез­да: пло­хое, ес­ли и про­ис­хо­дило, ока­зыва­лось поп­ра­вимым. Увы, кро­ме ма­миной бо­лез­ни и смер­ти.
Пос­ле по­хорон  Ни­на поп­ро­сила му­жа у­ехать. Он был удив­лен и да­же воз­му­щен, но в гла­зах Ни­ны чи­талось: же­ны у не­го боль­ше нет. 
Ма­мы не ста­ло. Му­жа не ста­ло. Под­ру­ги ис­че­зали не­замет­но, но их поч­ти не  ос­та­лось. Так про­ис­хо­дит у мно­гих... Мы взрос­ле­ем, друзья взрос­ле­ют... И вдруг вы­яс­ня­ет­ся, что то­чек пе­ресе­чения прак­ти­чес­ки нет. Сна­чала мы ду­ма­ем, что жизнь нас из­ме­нила. По­том по­нима­ем, что жизнь не ме­ня­ет, а про­яв­ля­ет и нас, и тех, в ком мы заб­лужда­лись, ко­го при­дума­ли.
Кто-то по­менял мес­то жи­тель­ства, кто-то стал бо­ять­ся кра­сивой оди­нокой со­пер­ни­цы, пре­дус­мотри­тель­но из­бе­гая кон­тактов. Хо­тя все зна­ли, что Ни­на по­рядоч­на.  Но... "бе­реже­ного бог бе­режет". Жен­щи­ны не тер­пят ря­дом с со­бой дру­гих кра­сивых жен­щин, а уж тем бо­лее, оди­ноких. Да и о чем вес­ти бе­седы им, еще вче­ра та­ким род­ным, а се­год­ня не­веро­ят­но да­леким по ин­те­ресам под­ру­гам, ес­ли у од­ной - семья и де­ти, а дру­гой -  пус­то­та!
Мак­си­малист по на­туре, Ни­на не мог­ла встре­чать­ся прос­то так, "для здо­ровья" с же­наты­ми муж­чи­нами, а сво­бод­ных с каж­дым го­дом ста­нови­лось все мень­ше, не го­воря уже о ка­чес­тве кем-то уце­нен­ных му­жей или тех, кто сам уце­нял, ме­няя род­ных на луч­ших. Да, она по­нима­ла, что и муж­чи­на мог быть об­ма­нут и ра­зоча­рован. По­тому и про­дол­жа­ла хо­дить на эти ду­рац­кие встре­чи. 
Она уже на­учи­лась пря­тать в ду­ше снис­хо­дитель­ность к тем сла­бым су­щес­твам силь­но­го по­ла, ко­торые са­ми нуж­да­лись в под­дер­жке. Ни­на охот­но ока­зыва­ла та­ким муж­чи­нам мо­раль­ную спон­сор­скую по­мощь - уте­шала и да­же со­вето­вала иног­да, как по­мирить­ся с же­нами. Она не­воль­но рас­по­лага­ла к от­кро­вен­ности, и ей  рас­ска­зыва­ли всю свою жизнь, как сес­тре или пси­холо­гу, за­быв о жан­ре и це­ли их встре­чи. Ни­на при­вык­ла к ро­ли сес­тры и уте­шите­ля. Но, ког­да пос­ле ее уте­шений муж­чи­на на­чинал уха­живать за ней, ей ста­нови­лось скуч­но и не­лов­ко. Хо­телось пос­ко­рее ос­тать­ся од­ной. Она не лю­била сме­шивать жан­ры.
Лег­кий ци­низм и са­мо­иро­ния за­щища­ли ее ро­ман­ти­чес­кую ду­шу и при­дава­ли ей осо­бый шарм. Но это не бы­ло ее глу­бокой сутью. "Иг­рать в ци­низм " ей уда­валось не­дол­го. Дос­та­точ­но бы­ло теп­ло­го ис­крен­не­го взгля­да и доб­ро­го сло­ва муж­чи­ны, не ску­ляще­го по по­воду оби­дев­шей его же­ны или лю­бов­ни­цы, что­бы так тща­тель­но спря­тан­ная Ни­ной  тос­ка по люб­ви, вы­лез­ла из каж­дой по­ры, из каж­до­го жес­та, пре­датель­ски за­горе­лась в гла­зах и заз­ву­чала в го­лосе. Ни­на бо­ялась ра­зоб­ла­чения... и страс­тно меч­та­ла о нем под­созна­тель­но. Каж­дый раз она все-та­ки вол­но­валась пе­ред встре­чей. А вдруг это на­конец Он? Ина­че за­чем бы она про­дол­жа­ла по­ис­ки и за­чем хо­дила бы к это­му, дав­но выб­ранно­му, стол­бу у мет­ро?
Кан­ди­датов на дол­жность прин­цев вы­ис­ки­вала для Ни­ны ча­ще все­го ее по­жилая сот­рудни­ца - вос­пи­татель млад­шей груп­пы дет­са­да, иног­да ма­мина под­ру­га- те­тя Та­ня, и на­конец, ка­кие-то неп­ред­ска­зу­емые лю­ди, тя­жело пе­рено­сив­шие чу­жую  не­уком­плек­то­ван­ность. Но все ре­же и ре­же кто-ли­бо зво­нил ей со сло­вами за­боты:
-  Ни­ноч­ка! Есть очень хо­роший па­рень - пле­мян­ник мо­ей со­сед­ки. Мож­но я дам ему твой те­лефон, и вы по­гово­рите?
Все это бы­ло так да­леко от ро­ман­ти­ки! Но без этих за­бот­ли­вых звон­ков Ни­на ли­шалась пос­ледней на­деж­ды на счастье. Уже це­лый год ник­то не пред­ла­гал ей ни­чего по­доб­но­го. Ста­ло по-нас­то­яще­му страш­но. И вот на­конец...
Встре­чи прин­цев в ес­тес­твен­ных ус­ло­ви­ях, та­ких, как те­ат­ры, ка­фе, мет­ро, мес­та праз­дно­ваний сва­деб и дней рож­де­ний под­руг, увы, не слу­чались в жиз­ни Ни­ны, а мо­лодость ухо­дила быс­тро и без­жа­лос­тно.
Его зва­ли Сер­ге­ем, он был раз­ве­ден, жил на Пет­роград­ской, ра­ботал ин­же­нером. Са­ма она ра­бота­ла в дет­ском са­ду му­зыкаль­ным ра­бот­ни­ком, так что, про­фес­сии у них  -  сов­сем не родс­твен­ные, но раз­ве это что-то ме­ня­ет!
"Про­тиво­полож­ности схо­дят­ся, а по­том рас­хо­дят­ся" - од­нажды про­чита­ла Ни­на в ка­чес­тве шут­ки. Но ей ка­залось, что так оно и есть на са­мом де­ле.
Ни­на пос­то­ян­но ме­няла свою по­зицию по это­му по­воду, каж­дый раз под­во­дя те­орию под кон­крет­но­го че­лове­ка. Ес­ли муж­чи­на - из дру­гого "пле­мени", она уго­вари­вала се­бя, что это хо­рошо, так как они бу­дут дол­го пос­ти­гать друг дру­га, до­пол­няя. Ес­ли же муж­чи­на по опи­сани­ям был бли­зок ей по про­фес­сии и ин­те­ресам, Ни­на тут же ме­няла по­зицию: " Сла­ва Бо­гу! По­нят­ный, свой, род­ной по ду­ху че­ловек". Од­ним сло­вом, она го­това бы­ла лю­бить и тех, и дру­гих. Она прос­то го­това бы­ла лю­бить.
Се­год­няшняя встре­ча бы­ла ор­га­низо­вана Ве­рой - даль­ней зна­комой Ни­ны, нас­толь­ко даль­ней, что бы­ло по­нят­но сра­зу: Вер­ка ста­ра­ет­ся не для нее, а для Сер­гея. Ну, ка­кая раз­ни­ца, в кон­це кон­цов, ес­ли оди­ночес­тво уже на­писа­но на лбу так яр­ко, что в мет­ро по­жилая нез­на­комая жен­щи­на по­дош­ла к гор­дой и не­зави­симой Ни­не и ду­шев­но  про­из­несла:
 - Де­точ­ка, да не пе­режи­вай ты так! И у те­бя все еще бу­дет: и лю­бовь, и семья, и де­ти!
Этот слу­чай под­ко­сил Ни­ну окон­ча­тель­но. Она и не по­доз­ре­вала, что ее  внут­ренняя  тра­гедия так за­мет­на сна­ружи. Что ее вы­да­ет? Что имен­но не спря­тала она от чу­жих про­ница­тель­ных глаз?  Мо­жет, не­зави­симость ее по­ход­ки и плас­ти­ки выг­ля­дит слиш­ком на­рочи­то? Или прос­то оди­ночес­тво на­писа­но на лбу, и каж­дый, кто уме­ет чи­тать та­кие над­пи­си, с лег­костью это де­ла­ет?
Сер­гей зву­чал по те­лефо­ну ум­но и ин­телли­ген­тно, он не кар­та­вил, не ше­пеля­вил, не го­ворил " их­них" или " ло­жут", пра­виль­но про­из­но­сил бук­ву " г" и, во­об­ще, не за­дал ни од­но­го лиш­не­го воп­ро­са.
К лиш­ним воп­ро­сам от­но­сились бы все воп­ро­сы о внеш­ности Ни­ны, при­чинах ее оди­ночес­тва, о ее ма­тери­аль­ном по­ложе­нии, са­мо­оцен­ке, уров­не при­тяза­ний, а так­же воп­ро­сы на про­вер­ку эру­диции, - ко­роче, обо всем том, что на са­мом де­ле мо­жет быть ин­те­рес­ным муж­чи­не в та­кой си­ту­ации. Сер­гей, ви­димо, был про­инс­трук­ти­рован, или прос­то опы­тен, но Ни­не хо­телось ду­мать, что он умен и так­ти­чен. Она уже бо­ролась в  ду­ше с го­тов­ностью прос­тить ему всех жен­щин, ко­торых он лю­бил до нее, и на од­ной из ко­торых да­же ког­да-то же­нил­ся.
На­деж­да воз­раста­ла по ми­нутам. За не­делю Ни­на так при­вык­ла к ве­чер­ним звон­кам, что прос­то пе­рес­та­ла чувс­тво­вать се­бя оди­нокой. Она мча­лась до­мой, где ее  ожи­дало об­ще­ние, пусть да­же и те­лефон­ное. Ей про­дол­жа­ли зво­нить, а это зна­чит, что и она бы­ла при­ят­ным со­бесед­ни­ком. То есть, хоть в чем-то, но ее уже одоб­ри­ли и выб­ра­ли. И да­же не в чем-то, а, мо­жет быть, в са­мом глав­ном: по те­лефо­ну зву­чал ее го­лос, ин­то­нации, грусть и смех, ее ды­хание и вол­не­ние, и на­конец, ее мыс­ли.
Имен­но он бу­дет ждать ее се­год­ня у мет­ро. Вновь за­хоте­лось жить. 
Пред­чувс­твие счастья ме­шало сос­ре­дото­чить­ся. Так, клю­чи не за­была, но­совой пла­ток, кос­ме­тич­ка, рас­ческа, ко­шелек, си­гаре­ты...Нет, си­гаре­ты ос­та­нут­ся до­ма: во- пер­вых, не та­кая уж она ку­риль­щи­ца, так, иног­да от тос­ки. А, во-вто­рых, пусть сна­чала влю­бит­ся, а по­том прос­тит ей этот не­боль­шой не­дос­та­ток. Тем бо­лее, что Ни­на со­бира­лась бро­сить ку­рить по при­чине ско­рого бла­гопо­лучия в лич­ной жиз­ни, на что она в глу­бине ду­ши все-та­ки про­дол­жа­ла рас­счи­тывать нес­мотря ни на что.
Она ог­ля­дела се­бя в зер­ка­ле. Как ни стран­но, она пон­ра­вилась се­бе, что при ее при­дир­чи­вос­ти слу­чалось ред­ко. Не раз­ря­жена, но эле­ган­тна. Ни­каких вы­чур­ных ук­ра­шений, толь­ко то­нень­кая зо­лотая це­поч­ка и скром­ное ко­леч­ко, хо­тя эф­фек­тное коль­цо и ку­лон не­задол­го до смер­ти ей по­дари­ла ма­ма. Юб­ка пря­мая, чер­ная, чуть ни­же ко­лена, сбо­ку - раз­рез: и но­ги кра­сивые вид­ны, и не вуль­гар­но. Виш­не­вая коф­точка при­дава­ла ей яр­кость и вы­рази­тель­ность, от­лично со­чета­ясь и с чер­ной юб­кой, и с се­рым пла­щем. Плащ - длин­ный, лег­кий, мод­ный. В нем удоб­но: мож­но быть обез­ли­чен­ной, как в упа­ков­ке, но при же­лании мож­но на­кинуть на ру­ку и уди­вить кра­сивой фи­гурой и изу­митель­ной женс­твен­ной плас­ти­кой. Чер­ная ма­лень­кая су­моч­ка с рем­нем че­рез пле­чо и чер­ные туф­ли на вы­соком каб­лу­ке при­дава­ли на­ряд­ность ее об­ли­ку. Ни­на об­ла­дала ред­ким со­чета­ни­ем ка­рих глаз и свет­ло-каш­та­новых во­лос.
Не вы­сокая, но строй­нень­кая, Ни­на очень да­же нра­вилась муж­чи­нам. Но у них бы­ли же­ны и де­ти, воз­люблен­ные...
Муж­чи­ны не­ред­ко смот­ре­ли ей вслед, и это, ко­неч­но, то­низи­рова­ло. Но каж­дый раз она гор­дой по­ход­кой воз­вра­щалась в свою пус­тую квар­ти­ру, про­питан­ную оди­ночес­твом, болью и нап­расны­ми на­деж­да­ми.
Дер­жа­лась Ни­на  с дос­то­инс­твом и да­же со сто­роны ка­залась нес­коль­ко вы­соко­мер­ной. Но она лег­ко прев­ра­щалась в за­бот­ли­вую пре­дан­ную ма­машу при бо­лее близ­ком об­ще­нии с силь­ным по­лом, что не слиш­ком, на­до ска­зать, ук­ра­шало ее в гла­зах пос­ледних.
Она не уме­ла скры­вать теп­ло­ту и по­рядоч­ность. Аванс доб­ро­ты вос­при­нима­ет­ся боль­шинс­твом как сла­бость и не­уве­рен­ность в се­бе. От пси­холо­гичес­ко­го ком­форта, пре­дос­тавля­емо­го Ни­ной, са­молю­бие муж­чин тут же ус­по­ка­ива­лось, а  пре­лесть  са­мой Ни­ны при этом, увы, па­дала: 
" Та­кая прос­тая, а я, ду­рак, так вол­но­вал­ся!" - Ни­не ка­залось, что имен­но так ду­мали о ней муж­чи­ны. А что они ду­мали на са­мом де­ле, не­из­вес­тно. Но из­вес­тно, как пос­ту­пали, на ком же­нились, а по­том, от ко­го ис­ка­ли спа­сения и уте­шения у той же Ни­ны и у та­ких, как она.
 Она зна­ла, что муж­чи­ны це­нят жен­скую доб­ро­детель­ность, но оба­яние жен­ской стер­вознос­ти вол­ну­ет их нам­но­го силь­нее.
Со стер­возностью у Ни­ны бы­ло пло­хо. Она дав­но по­няла, что муж­чи­ны влюб­ля­ют­ся в по­роч­ность, их за­дева­ет жен­ская не­зави­симость от них и под­созна­тель­ная жаж­да ра­ны и бо­ли. Боль­шинс­тво муж­чин - ма­зохис­ты, и по­это­му они во­оду­шев­ля­ют­ся, по­чу­яв сво­его по­тен­ци­аль­но­го му­чите­ля. Ни­на же на роль му­чите­ля яв­но не тя­нула. Она мог­ла сыг­рать роль стер­вы в ко­рот­ком эпи­зоде, ес­ли очень на­до. Но на боль­шее ее не хва­тало.
Не по­казы­вать доб­ро­ты -  бы­ло глав­ным внут­ренним стра­теги­чес­ким пла­ном Ни­ны. Она скры­вала доб­ро­ту, как кто-то -  клеп­то­манию или ал­ко­голизм. Она точ­но зна­ла: доб­рых ува­жа­ют и це­нят, влюб­ля­ют­ся - в ос­таль­ных. 
 

ВСТРЕ­ЧА

Вый­дя из зда­ния мет­ро, Ни­на не­тороп­ли­во шла к стол­бу по­ход­кой, в ко­торой бы­ло чет­ко вы­вере­но со­от­но­шение до­верия и внут­ренней го­тов­ности за­щитить­ся. Она не лю­била опаз­ды­вать: де­шевый лоск.
Сер­гея еще не бы­ло. А на ча­сах -  уже без трех ми­нут шесть.
Ни­на пре­дус­мотри­тель­но спря­талась в ма­гази­не ря­дом с мет­ро, пре­дос­тавляя Сер­гею воз­можность не оп­равды­вать­ся за опоз­да­ние, ес­ли он вдруг при­дет поз­же. Он опоз­дал ми­нут на пять. Ни­на нем­но­го расс­тро­илась, но ре­шила ис­пра­вить по­ложе­ние
собс­твен­ным опоз­да­ни­ем. Не хва­тало еще, чтоб он на­чал пе­режи­вать и оп­равды­вать­ся! Ник­то так не раз­дра­жа­ет, как те, пе­ред кем мы ви­нова­ты.
Она уви­дела его че­рез вит­ринное ок­но. Он был лег­ко уз­на­ва­ем по опи­санию Вер­ки. - Длин­ный и ху­дой, брю­нет, смуг­лый, кра­сивый и зна­ющий это. Ну, что еще? Неп­ло­хо на­качан, а для ин­телли­ген­та - да­же очень неп­ло­хо. Он бу­дет в чер­ном длин­ном пла­ще, на шее - бе­лый эф­фек­тный шарф, - ко­роче, лю­бит по­выде­лывать­ся и в одеж­де, и во­об­ще, -   вы­пали­ла Ве­ра и до­бави­ла: 
- Му­жик вид­ный, ба­бам нра­вит­ся, так что, ты уж пос­та­рай­ся!
Ни­на в ду­ше оби­делась на это " пос­та­рай­ся" ,  но ре­шила быть ра­зум­ной: он же не ви­новат, что Ве­ра так бес­так­тна. 
Ни­на по­дош­ла к Сер­гею не­замет­но, сде­лав вид, что толь­ко что выс­коль­зну­ла из  мет­ро. Он вы­рази­тель­но и не без иро­нии пос­мотрел на ча­сы.. Что-то ца­рап­ну­ло ее из­нутри, но она тут же се­бя от­ру­гала:
 " По­дума­ешь, не так пос­мотрел, не так ска­зал!"
Улыб­нувшись как мож­но при­вет­ли­вей, она про­тяну­ла ру­ку. Его ру­копо­жатие бы­ло   ос­то­рож­ным и сдер­жанным, хо­лод­ные длин­ные паль­цы ед­ва при­кос­ну­лись к ее ру­ке. Но Ни­не по­каза­лось, что она ему пон­ра­вилась. А, мо­жет, ей прос­то очень хо­телось, что­бы так бы­ло!
Они за­ранее до­гово­рились пой­ти на ве­чер ав­тор­ской пес­ни. Это бы­ло ее пред­ло­жение, и би­леты она дав­но ку­пила (взя­ла на вся­кий слу­чай два, и слу­чай вы­пал).
До кон­церта ос­та­валось чуть бо­лее двух ча­сов. Нак­ра­пывал дож­дик. Сто­ять под кры­шей ма­гази­на или у мет­ро бы­ло не­лепо.
Ни­на ожи­дала пред­ло­жения зай­ти ку­да-то вы­пить ко­фе, но Сер­гей под­ни­мал од­ну серь­ез­ную те­му за дру­гой, ни­чего не пред­ла­гая. Он го­ворил о по­эзии, му­зыке, го­ворил ум­но и ин­те­рес­но. Но Ни­не хо­телось, что­бы он го­ворил о ней или о се­бе, а луч­ше о них. "На­вер­ное, он стес­ня­ет­ся и по­это­му вы­бира­ет ней­траль­ные те­мы", -  по­дума­ла она. Но Сер­гей не был по­хож на стес­ни­тель­но­го че­лове­ка. От не­го ис­хо­дило неч­то ис­черпы­ва­ющее в по­нима­нии ми­ра. У Ни­ны бы­ло мно­жес­тво не­от­ве­чен­ных жизнью воп­ро­сов, а Сер­гей по­ходил на че­лове­ка, у ко­торо­го воп­ро­сов к жиз­ни не бы­ло, раз­ве что на­обо­рот: у жиз­ни -  к не­му.
Ни­ноч­ка не мог­ла по­нять, по­чему он го­тов бес­ко­неч­но сто­ять под этой ду­рац­кой кры­шей. Не­уже­ли - из-за то­го, что она -не в его вку­се? Нра­вит­ся она ему или нет, но да­же из прос­той веж­ли­вос­ти дав­но по­ра бы­ло бы увес­ти ее в у­ют­ное ка­фе, что­бы  пе­реж­дать дождь, дож­дать­ся вре­мени кон­церта и на­конец, что­бы си­деть ря­дом, гла­за в гла­за, и нас­лаждать­ся об­ще­ни­ем. Где-где, а в Ле­нин­гра­де та­ких у­ют­ных  ка­фе  - не пе­речесть!
Ни­на по­чувс­тво­вала ос­трое же­лание у­юта и теп­ла, она не­тер­пе­ливо пос­мотре­ла на Сер­гея, од­на­ко он не за­мечал ее не­тер­пе­ния или не хо­тел за­мечать.
На­конец она ре­шилась.
- Се­режа, да­вай­те зай­дем в этот ка­фете­рий, там - у­ют­но.
 Сер­гей ко­лебал­ся. Что мог­ло его ос­та­нав­ли­вать? Ка­кая та­инс­твен­ная при­чина? Не от­да­вая се­бе от­че­та, Ни­на ста­ла ус­по­ка­ивать его на те­му воз­можных трат:   
- На­писа­но по­чему-то, что это -  гриль, а на са­мом де­ле - обыч­ный ка­фете­рий. Я там как-то бы­ла.
Он кив­нул, и че­рез нес­коль­ко ми­нут они ока­зались в оче­реди с под­но­сами.
-  Что вам взять, Ни­на? Глин­твейн хо­тите? Ко­фе, пи­рож­ное, что-то еще? - за­тара­торил Сер­гей, и Ни­ноч­ке тут же ста­ло стыд­но, что она о нем по­дума­ла, как о жмо­те. 
- Да, я бы с удо­воль­стви­ем вы­пила глин­твейн, и мне еще, ес­ли мож­но, ча­шеч­ку ко­фе и пи­рож­ное "кар­тошка". Сер­гей пред­ло­жил ей выб­рать у­ют­ное мес­то в за­ле, при­сесть и по­дож­дать, по­ка он все при­несет.
Си­дя за сто­ликом, Ни­на дро­жала всем те­лом то ли от вол­не­ния, то ли от­то­го, что прод­рогла, стоя под кап­ля­ми ко­сого мар­тов­ско­го дож­дя. Она жда­ла чу­да в ли­це Сер­гея. Он мог рас­крыть­ся с не­ожи­дан­но оча­рова­тель­ной сто­роны.  Еще ни­чего не упу­щено. "Пусть у не­го не очень при­ят­ный за­пах изо рта и брю­ки ко­рот­ко­ваты, но все это мож­но из­ме­нить. Он ведь ум­ный и об­ра­зован­ный. И речь как раз­ви­та! Да и внеш­не хо­рош. Я при­вык­ну. Я, ес­ли за­хочу, да­же по­люб­лю его!" -  по­обе­щала се­бе Ни­на,  - " Он и не по­доз­ре­ва­ет, ка­ким счас­тли­вым я его сде­лаю! А за­пах... От­ве­ду его к сво­ему сто­мато­логу, вот и весь за­пах, не го­воря уже о брю­ках".
В этот мо­мент Сер­гей уже на­чал рас­пла­чивать­ся. А Ни­на быс­трой по­ход­кой по­дош­ла к не­му, что­бы по­мочь нес­ти все за­казан­ное.
Но "все за­казан­ное" сос­тавля­ло три пред­ме­та: две ча­шеч­ки ко­фе и од­но пи­рож­ное . -  А где же глин­твейн? -  уди­вилась она.
-  Я не стал его брать: прос­то по­нял, что в этом ка­фе вряд ли  су­ме­ют сде­лать нас­то­ящий глин­твейн. Мы как-ни­будь схо­дим с ва­ми в хо­рошее мес­то, где все - на дру­гом уров­не. А пи­рож­ных я не ем!
Ни­на за­бот­ли­во под­хва­тила та­рел­ку с пи­рож­ным, что­бы Сер­гею удоб­нее бы­ло нес­ти два ко­фе, но под­сколь­зну­лась и чуть не упа­ла. Пи­рож­ное сос­ко­чило с та­рел­ки. Ни­на быс­тро и сму­щен­но об­ве­ла зал взгля­дом. Кое-кто смот­рел на нее с ус­мешкой, кое-кто -  с со­чувс­тви­ем.
Сер­гей яв­но все ви­дел, но сде­лал вид, что ни­чего не про­изош­ло. Ни­на по­нима­ла, что это, ви­димо, - выс­ший пи­лотаж арис­токра­тиз­ма, но ей в эту ми­нуту так при­ят­но бы­ло бы ус­лы­шать его за­бот­ли­вый ше­пот:
" Вы не ушиб­лись, Ни­ноч­ка?!" , или что-ни­будь в этом ду­хе.
Ей хо­телось ви­деть доб­рые за­ин­те­ресо­ван­ные гла­за муж­чи­ны, ис­пы­тать его  при­кос­но­вение к сво­ей ру­ке, по­чувс­тво­вать ка­кой-то ин­те­рес к се­бе, в кон­це кон­цов! Она, на­вер­ное, бы­ла бы ра­да да­же де­жур­но­му ком­пли­мен­ту.
Ни­на при­гото­вила те­мы и тек­сты, но ни­чего это­го не бы­ло нуж­но. Они пи­ли пус­той ко­фе. Пи­рож­но­го ей боль­ше не пред­ла­гали. Она уже не хо­тела пи­рож­ных и во­об­ще ни­чего не хо­тела. Сер­гей го­ворил об ис­кусс­тве. Го­ворил ув­ле­чен­но, слов­но был на сце­не. Но ей ка­залось,что она здесь - лиш­няя.
В ду­ше у Ни­ны зрел бунт:
"Не­уже­ли он дей­ству­ет в со­от­ветс­твии с из­вес­тной фра­зой о том, что ин­телли­ген­тный че­ловек - это не тот, кто не проль­ет се­бе со­ус на платье, а тот, кто не  за­метит, как это сде­лал дру­гой? Ес­ли это -  так, то мне пле­вать на ин­телли­ген­тность! " - ду­мала она,  - " Я са­ма мо­гу сей­час пой­ти и ку­пить сот­ню пи­рож­ных и все­го ос­таль­но­го, да всех тут в ка­фе на­кор­мить, да при этом, ме­ня жад­ность не за­мучит. А этот си­дит и раз­гла­голь­ству­ет о "вы­соком"! А что у не­го под но­сом, не за­меча­ет. 
Ря­дом с ним -  жен­щи­на, ко­торая тра­тит на не­го це­лый день сво­ей жиз­ни, ко­торая  го­тови­лась к встре­че, вол­но­валась, на­де­ялась на ... На, как ми­нимум, при­ят­ный ве­чер. И что? На жен­щи­ну эту он да­же из веж­ли­вос­ти не об­ра­ща­ет ни­како­го вни­мания, а вмес­то это­го ора­торс­тву­ет без кон­ца и без края. Ему бы три­буну и гра­фин! Нар­цисс !" 
Ей бы­ло труд­но пре­одо­леть хо­рошее вос­пи­тание, она не мог­ла ус­тро­ить сце­ну или пос­та­вить муж­чи­ну в не­удоб­ное по­ложе­ние, за­казав се­бе са­ма на его гла­зах нес­час­тное пи­рож­ное. А уж тем бо­лее, -  уй­ти. Хо­тя уй­ти ей уже хо­телось. Нес­коль­ко ми­нут в ней бо­ролись вос­пи­тание и воз­му­щение. Воз­му­щение по­беди­ло. По­жалуй, впер­вые в жиз­ни. Ко­личес­тво жад­ных пре­тен­дентов на ее судь­бу пе­реш­ло в не­кое ка­чес­тво, поз­во­лив­шее ей се­год­ня не ща­дить хруп­кую ску­пер­дяй­скую ду­шу.
- Пой­ду куп­лю се­бе пи­рож­ное, -  неб­режно и хо­лод­но про­из­несла Ни­на и вста­ла.
Сер­гей тут же вско­чил с мес­та со сло­вами:
-  Я при­несу Вам пи­рож­ное, Ни­ноч­ка!
И при­нес, про­дол­жив свой прер­ванный мо­нолог. Ни­на от­щипну­ла ку­сочек зло­получ­но­го пи­рож­но­го. Но нас­тро­ение бы­ло ис­порче­но.
Сна­чала она уго­вари­вала его зай­ти в этот нес­час­тный ка­фете­рий, по­том он са­моволь­но оп­ре­делил, что ей не сто­ит пить глин­твейн, и те­перь вот, -  пи­рож­ное!
" Что упа­ло, то про­пало", так, что ли"? Как на­до­ели эти па­толо­гичес­кие жа­дюги! Как их мно­го! От­ку­да они бе­рут­ся?
 
Иног­да ей ка­залось, что она вы­носит ско­ропа­литель­ные и, воз­можно, оп­ро­мет­чи­вые ди­аг­но­зы муж­чи­нам. Этот - жад­ный, тот - са­мов­люблен­ный до омер­зе­ния, еще один - за­ком­плек­со­ван­ный и са­мо­ут­вер­жда­ющий­ся за чу­жой счет...То - от­кро­вен­ный баб­ник, ищу­щий лег­кую до­бычу, то - стра­да­ющий по бро­сив­шей его же­не и же­ла­ющий най­ти в жен­щи­не точ­ную ко­пию сво­ей не­от­ра­зимой быв­шей, нес­мотря на все ее не­совер­шенс­тва. Час­то по­пада­лись оби­жен­ные на жизнь и быв­ших жен ге­нии, ко­торых не­до­оце­нили... Та­кие ча­сами го­вори­ли о сво­их обид­чи­цах, и Ни­на вы­нуж­де­на бы­ла иг­рать роль ду­шев­но­го ва­лидо­ла.
Слу­чались и встре­чи с эк­за­мена­тора­ми, те­ми, кто за­киды­вал ее воп­ро­сами на  про­вер­ку эру­диции, впе­ремеж­ку с тре­бова­ни­ями ее ис­по­веди: по­чему од­на, за­чем раз­ве­лась, что ищет в суп­ру­жес­тве, ка­кой тип муж­чин ей по ду­ше, хо­рошо ли го­товит... Сво­дило зу­бы от тос­ки и же­лания убе­жать, но ни­ког­да ни­чего по­доб­но­го она се­бе не поз­во­ляла.
И толь­ко од­нажды ей очень пон­ра­вил­ся муж­чи­на на по­доб­ном "сле­пом" сви­дании. Про­водив Ни­ну до две­рей квар­ти­ры, он дол­го расс­пра­шивал ее, в ка­кие дни и ча­сы она сво­бод­на для сви­даний с ним, не от­ка­жет­ся ли от приг­ла­шения в опер­ный те­атр на сле­ду­ющей не­деле, и во­об­ще, мож­но ли ей поз­во­нить зав­тра... Ни­на от­ве­тила на все его воп­ро­сы ут­верди­тель­но. Она ли­кова­ла! Еще бы: это ведь так слож­но, что­бы сов­па­ло! И вот, по­хоже, дей­стви­тель­но, сов­па­ло. Ина­че за­чем бы он стал вы­яс­нять ее  рас­пи­сание так дол­го и под­робно?
Он по­обе­щал поз­во­нить ей зав­тра и до­гово­рить­ся о по­ез­дке в те­атр в бли­жай­шие вы­ход­ные. За­дер­жав ее ру­ку в сво­ей ла­дони нес­коль­ко доль­ше, чем это при­нято, он про­ник­но­вен­но пос­мотрел ей в гла­за и неж­но про­шеп­тал сло­ва про­щания с воп­ро­ситель­ны­ми ин­то­наци­ями:
-  До зав­тра?
Ни­на кив­ну­ла. И тут же ус­лы­шала:
  -  Я не очень уто­мил вас, Ни­ноч­ка?
Это проз­ву­чало как моль­ба от­ве­тить от­кро­вен­но, не пош­лет ли она его зав­тра веж­ли­вой от­ра­ботан­ной фра­зой о сво­ей не­ожи­дан­ной за­нятос­ти на бли­жай­ший ме­сяц и год.
И тут, до Ни­ны, на­конец дош­ло, что че­ловек не мо­жет до­жить до зав­тра, не  вы­яс­нив, пон­ра­вил­ся он ей или нет.
 "Он -  не са­мона­де­ян­ный ин­дюк, как боль­шинс­тво! Он спо­собен усом­нить­ся в сво­ей не­от­ра­зимос­ти...  Ра­нимый че­ловек, как и я, вот оно что!" - мгно­вен­но про­мель­кну­ло в ее в го­лове, и она ощу­тила при­лив неж­ности в это­му че­лове­ку. За­быв о  ме­рах  пре­дос­то­рож­ности от­но­ситель­но сво­его жен­ско­го и че­лове­чес­ко­го са­молю­бия, Ни­на не ста­ла ко­кет­ни­чать и лу­кавить.
"За­чем ему вол­но­вать­ся це­лую ночь, га­дая, пон­ра­вил­ся он мне или нет, бо­ясь нар­вать­ся зав­тра на мой веж­ли­во-су­хой от­каз! Я же -  не са­дис­тка. Он пон­ра­вил­ся мне, а я -  яв­но пон­ра­вилась ему. К че­му эти жес­то­кие иг­ры?"
 Ни­на улыб­ну­лась и от­ве­тила прос­то и ис­крен­но, с дос­то­инс­твом и без те­ни же­манс­тва:
-  Вы ни­чуть ме­ня не уто­мили, Са­ша. Я ра­да на­шему зна­комс­тву, Вы мне пон­ра­вились.

Са­ша про­си­ял! Он лу­чезар­но улыб­нулся на про­щанье, и ни­ког­да в жиз­ни  Ни­на о нем боль­ше не слы­шала. За­ком­плек­со­ван­ный кол­лекци­онер жен­ских приз­на­ний в сво­ем оба­янии? Пси­холог, со­бира­ющий ма­тери­ал для дис­серта­ции? Прос­то при­дурок? Она так и не уз­на­ла от­ве­та.
Да, мно­го бы­ло раз­ных сю­жетов...Тут мож­но дол­го рас­ска­зывать! Ма­ма всег­да бы­ла за­оч­ным ад­во­катом мно­гим зна­комым Ни­ны, о чем те и не по­доз­ре­вали. При­ходи­лось иног­да да­же встре­чать­ся во вто­рой раз с те­ми, ко­му она вы­носи­ла не­уте­шитель­ный при­говор уже в пер­вую встре­чу. Но то, что от­вра­щало ее сна­чала, обыч­но под­твержда­лось по­том. Ни­на не по­нима­ла, за­чем ей на­сило­вать свои чувс­тва. Ведь ес­ли встре­ча лю­дей не при­нес­ла им ни­какой ра­дос­ти, зна­чит не нуж­но до­капы­вать­ся до при­чин. Кто ви­новат? Ка­кая раз­ни­ца? Да­же ес­ли и ник­то! А прос­то ... не сов­па­ло, и все. Она же -  не ар­хе­олог че­лове­чес­кой ду­ши, а прос­тая жен­щи­на, ко­торой хо­чет­ся все­го лишь ... счастья.
Но ма­ма вну­шила ей, что счастье убе­га­ет от Ни­ны по ее собс­твен­ной ви­не. Что она слиш­ком ка­тего­рич­на и не­тер­пе­лива, что не все лю­ди про­яв­ля­ют свою ес­тес­твен­ность в пер­вую встре­чу, а мно­гие пря­чут как-раз са­мое луч­шее от сму­щения и ско­ван­ности. И не всег­да мож­но влю­бить­ся сра­зу, с пер­во­го взгля­да, иног­да все бы­ва­ет ина­че. Но "ина­че" не оз­на­ча­ет, что ху­же.
Ни­на ста­ла сом­не­вать­ся в се­бе, в сво­их вы­водах и чувс­твах. Воз­можно, она прос­то за­ис­ки­ва­ет пе­ред кап­ризным счасть­ем?
 
Вре­мя кон­церта приб­ли­жалось. Ле­нин­градские ули­цы вновь на­пол­ня­лись про­хожи­ми, пе­реж­давши­ми дождь. Бы­ло мно­го влюб­ленных... Они, как гри­бы пос­ле дож­дя, по­яв­ля­лись из не­види­мых угол­ков, за­ко­ул­ков, па­рад­ных. Да, мож­но ли удив­лять­ся это­му вес­ной!
Хо­телось люб­ви! Эта пот­ребность бы­ла прон­зи­тель­ной и не­выно­симой. Ни­на с тру­дом га­сила свою нес­терпи­мую пот­ребность крик­нуть или зап­ла­кать, ко­му-то за­явить свой про­тест. Она улы­балась, из пос­ледних сил изоб­ра­жая ду­шев­ный ком­форт и бес­печность.
Она не мог­ла рас­счи­тывать на лю­бовь. С че­го вдруг? Не мог­ла. Но рас­счи­тыва­ла. Это бы­ло не свя­зано с Сер­ге­ем. Это тек­ло внут­ри­вен­но, дав­но, как хро­ничес­кое за­боле­вание. За­боле­вание, ко­торо­го она очень стес­ня­лась. 
Ря­дом с пус­то­той лег­че быть оди­нокой, чем ря­дом с чу­жим, кра­сивым и рав­но­душ­ным к те­бе муж­чи­ной...
Сер­гей вдох­но­вен­но го­ворил. Ви­димо, у не­го дав­но не бы­ло слу­шате­лей. Ни­на об­ре­чен­но мол­ча­ла, меч­тая, что­бы этот ве­чер пос­ко­рее за­кон­чился. 
И вдруг, не­ожи­дан­но для са­мой се­бя, Ни­на прер­ва­ла ора­тора:
- Се­режа, прос­ти­те мне этот воп­рос, но по­чему вы мне са­ми не пред­ло­жили ку­пить вто­рое пи­рож­ное, уви­дев, что я вы­рони­ла пер­вое, а сде­лали это лишь пос­ле мо­ей прось­бы?
Ни­на взор­ва­ла пра­вила хо­роше­го то­на: она ста­ла вы­яс­нять от­но­шения с пер­вым встреч­ным.  И ей не бы­ло стыд­но. Бо­лее то­го, она бы­ла гор­да сво­ей вы­ход­кой: хва­тит ли­цемер­ной де­ликат­ности, хо­лод­ной и фор­маль­ной веж­ли­вос­ти! Пусть вот ис­пы­та­ет не­лов­кость! Пусть вык­ру­чива­ет­ся и не­сет от­ветс­твен­ность за свою пос­тыдную жад­ность! А ес­ли это -  не жад­ность, так пусть объ­яс­нит, что же тог­да!
     Но Сер­гей не сму­тил­ся. Раз­ве что, нем­но­го уди­вил­ся, но тут же за­гово­рил на­зида­тель­но и не без улыб­ки:
 - Ви­дите ли, Ни­ноч­ка! По из­вес­тно­му за­кону, ор­га­низм че­лове­ка от­торга­ет все то, что ему не нуж­но. Лиш­нее, прос­ти­те, вы­пада­ет. Вот, вы ду­ма­ете, что пи­рож­ное упа­ло, по­тому что вы под­сколь­зну­лись. А на са­мом де­ле, вы его не хо­тели из­на­чаль­но, и по­это­му ваш ор­га­низм по­мог вам от не­го из­ба­вить­ся, по­будив вы­ронить. И до­казать пра­воту мо­их слов мож­но очень лег­ко: ког­да я вам ку­пил вто­рое пи­рож­ное, вы его не до­ели, что еще и не очень веж­ли­во, на мой взгляд. От­кро­вен­ность -  за от­кро­вен­ность!

Сер­гей ре­шил, ви­димо, что в этом ди­ало­ге он по­бедил, и про­дол­жил свою речь об ис­кусс­тве.
"Все го­раз­до про­ще, и вы - прос­то ску­пер­дяй. Кра­сиво из­ла­га­ющий ску-пер-дяй!" -  раз­дра­жен­но про­нес­лось в го­лове у Ни­ны.
Сер­гей на мгно­вение за­мол­чал и улыб­нулся как-то то ли нер­вно, то ли сму­щен­но, слов­но про­читал ее мыс­ли. Но вско­ре про­дол­жил мо­нолог.

Ни­на с тру­дом вы­сиде­ла пер­вое от­де­ление: прек­расная му­зыка и ис­крен­ние тек­сты, в со­чета­нии с за­душев­ностью ис­полне­ния так кон­трас­ти­рова­ли с Сер­ге­ем и его  ги­пер­тро­фиро­ван­ным ком­плек­сом пол­но­цен­ности, что Ни­на не­воль­но по­дума­ла:
" Как бы­ло бы здо­рово, ес­ли бы я приш­ла сю­да од­на!" - Ей ка­залось, что Сер­гей не нас­лаждал­ся, а тер­пел этот кон­церт. Ук­радкой за ним наб­лю­дая, Ни­на за­мети­ла, что он  зе­ва­ет, а глав­ное, ду­мала она, он про­ща­ет этим бар­дам их "соп­ли­вые пе­сен­ки" (она за­мети­ла, что он нас­мешли­во смот­рел на нее сбо­ку, ког­да во вре­мя ис­полне­ния од­ной из пе­сен по ее ще­кам по­тек­ли сле­зы). Один раз он да­же гром­ко, ни­чуть не сму­ща­ясь, выс­моркал­ся, и Ни­не по­каза­лось, что сей­час сор­вется выс­тупле­ние на сце­не. А вы­раже­ние "соп­ли­вые пе­сен­ки" она не раз слы­шала от та­ких, как Сер­гей, и бы­ла уве­рена, что он имен­но так и вос­при­нима­ет по­эзию и ав­тор­скую пес­ню.
Она по­няла, что Сер­гей пре­зирал и бар­дов, и ее ин­телли­гент­скую пос­лушность и вни­мание к нор­мам при­личия. Он снис­хо­дитель­но про­щал ей то, что она - од­на, хо­тя он -  то­же один. Но свое оди­ночес­тво всег­да име­ет вы­сокие мо­тивы и объ­яс­не­ния. А чу­жое - ви­зит­ка не­удач­ни­ка. Ни­на уже встре­чала та­ких лю­дей, ло­гич­ных и ра­ци­ональ­ных, твер­до сто­ящих на но­гах, уме­ющих де­лать день­ги, эко­ном­ных в средс­твах и в чувс­твах. Это бы­ли -  чу­жие и не сов­мести­мые с Ни­ной лю­ди. А ес­ли в них еще мель­ка­ло вы­соко­мерие, то та­ких она вос­при­нима­ла как вра­гов.
Во вре­мя ан­трак­та Сер­гей пред­ло­жил "не тол­кать­ся", а по­сидеть на сво­их мес­тах. Ни­на ска­зала, что хо­чет пить. Сер­гей не без иро­нии спро­сил:
- Ни­ноч­ка! Вы от­сутс­тву­ете до­ма все лишь нес­коль­ко ча­сов. За это вре­мя вы уже  по­сети­ли ка­фе, жес­то­ко рас­пра­вились с дву­мя пи­рож­ны­ми, а сей­час вам не­об­хо­димо пить... Вам не ка­жет­ся, что на удов­летво­рение пи­щева­ритель­ных зап­ро­сов вы тра­тите че­рес­чур мно­го вре­мени и сил для столь ро­ман­тичной жен­щи­ны, ка­кой вы се­бя счи­та­ете и ка­кой вы, воз­можно, яв­ля­етесь?
Ни­на за­дох­ну­лась. Та­кого изощ­ренно­го хамс­тва она не жда­ла. По­ра бы­ло бы убе­жать из это­го за­ла вон! Же­латель­но на­пос­ле­док как-то блес­нуть ос­тро­уми­ем и  през­ре­ни­ем. Она не­нави­дела се­бя за не­уме­ние за­щитить­ся. Она не спо­соб­на бы­ла на скан­дал, тем бо­лее, что Сер­гей ха­мил "веж­ли­во".
Ни­на от­про­силась в ту­алет, об­ра­довав­шись воз­можнос­ти ос­тать­ся од­ной хо­тя бы на нес­коль­ко ми­нут . Сла­ва бо­гу, ее ник­то не соп­ро­вож­да­ет! Она тут же за­вер­ну­ла в бу­фет, где жад­но вы­пила ста­кан ми­нераль­ной во­ды с нас­лажде­ни­ем че­лове­ка, ко­торый мо­жет  ку­пить се­бе сам все, что угод­но, не ог­ля­дыва­ясь ни на чье вос­при­ятие. За­хоте­лось пить - по­жалуй­ста, мо­роже­ное -  будь­те лю­без­ны! Сер­гей уже умер бы от ее рас­то­читель­нос­ти: це­лый ста­кан ми­нерал­ки!
Она уже не­нави­дела его всей ду­шой. За то, что -  не род­ной, за то, что -  не лю­бимый, ну, и ко­неч­но, за жад­ность и пра­виль­ность, от ко­торых тош­ни­ло.
А глав­ное, что бы­ло аб­со­лют­но не­воз­можно ему прос­тить, так это то, что он не влю­бил­ся в нее. Ина­че, на­вер­ное, вел бы се­бя по-дру­гому. Ни­на не зна­ла, что ста­ла бы де­лать с его, уже не нуж­ной ей, влюб­ленностью, но ее от­сутс­твие очень раз­дра­жало.
Не зна­ла она и то­го, что да­же пыл­ко влюб­ленный ску­пер­дяй, ка­ким она пред­став­ля­ла се­бе Сер­гея, спо­собен от­дать за лю­бимую жен­щи­ну мно­гое в этой жиз­ни, но не ко­шелек. 
Ее по­сети­ло ос­трое же­лание не­мед­ленно сбе­жать до­мой, не поп­ро­щав­шись, пря­мо из те­ат­раль­но­го бу­фета. Но как по­том оп­равды­вать­ся пе­ред Вер­кой? Да и са­мой, на­вер­ное, че­рез ка­кое-то вре­мя ста­нет стыд­но за свое бегс­тво. От­ку­да в ней эта прок­ля­тая пос­лушность?
Ве­чер, сла­ва бо­гу, в кон­це кон­цов, за­кон­чился. На трам­вае (не на так­си, ра­зуме­ет­ся) Сер­гей про­водил Ни­ну до до­ма и да­же до две­рей ее квар­ти­ры, и, как  по­лага­ет­ся джентль­ме­ну, поб­ла­года­рил за при­ят­ный ве­чер. В об­щем, вел се­бя пра­виль­но.

 "Ин­те­рес­но, а это дей­стви­тель­но его внут­ренний об­лик или он, как го­ворит Вер­ка, вы­делы­ва­ет­ся! Ес­ли так, то как-то не слиш­ком сим­па­тич­но вы­делы­ва­ет­ся. Мо­жет, он на са­мом де­ле сов­сем дру­гой ?" -  ше­вель­ну­лось в ду­ше при­выч­ное сом­не­ние в спо­соб­ности ди­аг­ности­ровать лю­дей:  Ни­на про­дол­жа­ла не до­верять сво­им гла­зам и ушам. Она бы­ла в  дол­гу пе­ред сво­ей ин­ту­ици­ей...Мо­жет, вся жизнь сло­жилась бы ина­че, до­веряй она ей с са­мого на­чала? Она тог­да на­вер­ня­ка от­вер­гла бы сво­его же­ниха при всех его дос­то­инс­твах, ко­торые, как по­каза­ла жизнь, ока­зались не нас­то­ящи­ми. А ведь Ни­на сна­чала по­чувс­тво­вала фаль­шь, но по­том ма­ма уго­вори­ла ее дать это­му сю­жету вто­рой шанс, и Ни­на убе­дила се­бя в том, что ее ин­ту­иция прос­то ошиб­лась. А ведь по­верь она ей тог­да, кто зна­ет, кто мог стать ее му­жем! Мо­жет, и не приш­лось бы сей­час про­ходить че­рез все эти му­ки.
Вот зве­ри не ста­нут есть нес­ве­жее, или, ска­жем, не прыг­нет кош­ка на ко­лени к  зло­му гос­тю. Что же она, глу­пее кош­ки? Нет, ерун­да все это. На­до се­бе до­верять. Сер­гей ей не ну­жен, про­тивен и про­тиво­пока­зан. Раз она так чувс­тву­ет, зна­чит, так и есть.
Жизнь про­дол­жа­ет­ся.
Ни­на заш­ла в квар­ти­ру, вы­тащи­ла си­гаре­ту и, жад­но за­тянув­шись, по­дума­ла:
" На­до ис­тре­бить в се­бе это иди­от­ское же­лание люб­ви. Ну, не­выно­симо на ду­ше пос­ле этих встреч! Не­уже­ли нель­зя на­учить­ся счас­тли­вому оди­ночес­тву? Эта прес­ло­вутая са­модос­та­точ­ность... Что это? По­чему этим так гор­дятся?"
Ей ка­залось, это­го на­до сты­дить­ся. Быть дос­та­точ­ным для са­мого се­бя без ос­таль­ных лю­дей, чувств, дру­зей! Не за­висеть ни от ко­го и ни от че­го! Ты у се­бя сам есть, и в этом - весь твой мир. Ка­кой кош­мар! Или са­модос­та­точ­ность - это что-то дру­гое?
Си­гаре­та бы­ла вы­куре­на, спать не хо­телось, ду­мать ни о чем не бы­ло сил...
В ду­ше под­ня­лась вол­на про­тес­та, и за­хоте­лось не­мед­ленно над­ру­гать­ся над сво­ей  ро­ман­тичностью, слов­но это мог­ло на­казать ко­го-то там, на­вер­ху, кто пре­неб­ре­гал ее судь­бой!
"Вот возь­му и поз­во­ню сей­час Ва­диму и пред­ло­жу ему от­кро­вен­но и нед­вусмыс­ленно свое те­ло, ко­торо­го он так дав­но и бе­зус­пешно до­бива­ет­ся! По­том,  на­вер­ное, бу­дет про­тив­но и уни­зитель­но, но это -  по­том. За­то сей­час в этот уны­лый дом вор­вутся лас­ка и лю­бовь, пусть да­же псев­до­любовь, раз дру­гой нет! И не так страш­но и оди­ноко ста­нет на ду­ше". 
Ни­на по­лез­ла за ста­рой за­пис­ной книж­кой на эта­жер­ку, что­бы най­ти те­лефон Ва­дима, но в этот миг с эта­жер­ки упа­ла фо­тог­ра­фия ма­мы. Ма­ма улы­балась муд­рой и  доб­рой улыб­кой. Она бы по­няла и прос­ти­ла Ни­не лю­бую сла­бость. Но так боль­но бы­ло ра­зоча­ровы­вать ма­му! Так стыд­но! Ни­на дол­го смот­ре­ла на эту фо­тог­ра­фию. Она пла­кала. Ей ка­залась, что и ма­ма пла­чет вмес­те с ней. По­том обе они ус­по­ко­ились, и Ни­на зас­ну­ла. Во сне ма­ма про­сила ее не при­нимать все так близ­ко к сер­дцу и обе­щала, что счастье обя­затель­но при­дет. Не мо­гут ведь прос­то так снить­ся та­кие сны? Ведь ма­ма ее ни­ког­да не об­ма­ныва­ла!
Ут­ром Ни­на от­пра­вилась на ра­боту (у нее бы­ло нес­коль­ко час­тных уче­ников, к ко­торым она ез­ди­ла по вос­крес­ным дням да­вать уро­ки му­зыки). За­нятость не раз спа­сала от на­падок уны­ния. Вот и се­год­ня она нем­но­го ус­по­ко­илась пос­ле ра­боты и при­нялась дра­ить квар­ти­ру, что­бы не ду­мать ни о чем и не слы­шать прон­зи­тель­ной ти­шины вок­руг. Она вклю­чила маг­ни­тофон, шу­мела сти­раль­ная ма­шина, хо­телось еще что-то вклю­чить.

"Я ни­кому не нуж­на. И мне ник­то не ну­жен. А уж тем бо­лее, этот Сер­гей".

По те­леви­зору шла пе­реда­ча "От всей ду­ши", и Ва­лен­ти­на Ле­онть­ева поз­драв­ля­ла на­шед­ших друг дру­га лю­дей.
 "А ме­ня вот ник­то не ищет, и я ни­кого не ищу. Я ищу иде­ал. А по­любить прос­то­го че­лове­ка не умею. Это я ви­нова­та в сво­ем оди­ночес­тве! Не так уж важ­но, ко­го лю­бить, важ­но прос­то лю­бить!" -  го­рес­тно уп­ре­кала она се­бя.
"Нет, это очень важ­но. По­жалуй, это - са­мое глав­ное, -  ко­го ты лю­бишь. Не дай Бог - по­любить по­дон­ка!" -  Ни­на пря­мо "ус­лы­шала" ма­мин го­лос. 

За­хоте­лось най­ти пред­лог вый­ти из квар­ти­ры на ули­цу. До­ма си­деть бы­ло прос­то не­выно­симо.
"Пой­ду куп­лю бан­ку ко­фе, а то ос­та­лось на до­ныш­ке," -  Ни­на об­ра­дова­лась, что есть по­вод про­гулять­ся, уви­деть лю­дей и, воз­можно, нем­но­го ус­по­ко­ить­ся.
На лес­тнич­ной пло­щад­ке (ря­дом с ее квар­ти­рой) в об­нимку сто­яла мо­лодая  влюб­ленная па­роч­ка. Дев­чонке бы­ло лет 17, она жи­ла эта­жом ни­же. Но, ви­димо, пря­чась от ро­дитель­ских глаз, она ре­шила пе­ремес­тить­ся на­верх. Ни­на по­няла, что не­воль­но по­меша­ла мо­лоде­жи сво­им по­яв­ле­ни­ем и пос­та­ралась ус­ко­рить шаг. За спи­ной муж­ской го­лос ти­хо спро­сил:
 -  А это что за выд­ра ?
Дев­чонка хи­хик­ну­ла и гром­ким ше­потом от­ве­тила:
-  Да, она оди­нокая, ну, эта... ста­рая де­ва!

Ни­на про­бежа­ла вниз два про­лета и се­ла на сту­пень­ку. Ид­ти не мог­ла. Сколь­ко она так про­сиде­ла, она не пом­ни­ла. Как по­пала до­мой, -  то­же. До­ма она об­на­ружи­ла се­бя си­дящей в крес­ле и ту­по смот­ря­щей в сте­ну. В го­лове зву­чал дет­ский смех: сме­ялись ее дет­са­дов­ские пи­том­цы, ко­торым она пе­ла и иг­ра­ла.

"У ме­ня ни­ког­да не бу­дет де­тей! Мне не от ко­го их ро­жать!" - она впер­вые про­из­несла это вслух... В пос­леднее вре­мя она все ча­ще го­вори­ла до­ма са­ма с со­бой.
 "За­чем я жи­ву?" -  ей ста­ло страш­но от не­мед­ленно­го же­лания уме­реть.
"Нуж­но сроч­но за­нять се­бя чем-то,  сию же ми­нуту!" -  ско­ман­до­вала Ни­на и от­пра­вила се­бя на кух­ню,  - " Нуж­но сва­рить борщ, что­бы не есть всу­хомят­ку ко­торую не­делю  под­ряд. Вот сей­час я зай­мусь обе­дом, а по­том при­дут си­лы, и все вста­нет на мес­то".
Она, в са­мом де­ле, пош­ла на кух­ню, но, об­на­ружив там не­вымы­тую со вче­раш­не­го ве­чера чаш­ку со сле­дами губ­ной по­мады, ко­торую она так тща­тель­но вы­бира­ла для это­го сви­дания, вспом­ни­ла все под­робнос­ти вче­раш­ней му­ки, осоз­на­ла ре­аль­ную пер­спек­ти­ву сво­его без­на­деж­но­го и, ви­димо, окон­ча­тель­но­го оди­ночес­тва и раз­ре­велась с нас­лажде­ни­ем че­лове­ка, ко­торо­му дав­но не уда­валось вып­ла­кать­ся..
 
"За­чем мне борщ? За­чем мне вес­на? За­чем мне жизнь, ес­ли я, Ни­на, не нуж­на ни­кому и мне ник­то не ну­жен?  Как на­до­ело иг­рать в не­зави­симость и в счастье! Как не­выно­симо боль­но и уни­зитель­но по­купать са­мой се­бе цве­ты 8 мар­та, что­бы с кра­сивым бу­кетом гор­до прой­ти ми­мо ска­мей­ки со ста­руш­ка­ми-со­седя­ми. За­чем? Они, ока­зыва­ет­ся, все про ме­ня зна­ют! А глав­ное, - я жут­ко ус­та­ла от са­мой се­бя".
Ни­на упа­ла на тах­ту и по­чувс­тво­вала, что жить ей сов­сем не хо­чет­ся. Нет сил... Она мно­го об этом чи­тала и слы­шала, но впер­вые са­ма ис­пы­тала это ту­пое рав­но­душие к жиз­ни. Обе­щать се­бе что-то на зав­тра, как она при­вык­ла де­лать в са­мые труд­ные ми­нуты жиз­ни, не по­луча­лось. Ста­ло тем­но и хо­лод­но.
В квар­ти­ре на­вер­ху кри­чал маг­ни­тофон и тан­цу­ющие так гром­ко то­пали, что Ни­не  по­каза­лось, буд­то ее люс­тра вот-вот упа­дет на пол.   
Стран­ное чувс­тво: хо­рошо, ко­неч­но, что хоть где-то лю­ди ве­селят­ся, но  нес­терпи­мо обид­но соз­на­вать, что о тво­ем су­щес­тво­вании ник­то не пом­нит, и до те­бя ни­кому нет де­ла. Вот ум­рет она, и кто ста­нет оп­ла­кивать ее за­губ­ленную жизнь? Жи­вет че­ловек, стра­да­ет, меч­та­ет, лю­бит, не­нави­дит, те­ря­ет си­лы... И ко­му - все это? За­чем?
Де­ти... Да, это как-то оп­равды­ва­ет су­щес­тво­вание. И ес­ли нет де­тей?!

Ин­те­рес­но, есть все- та­ки там, в не­бесах, что-то или кто-то, кто бы ви­дел на­ши му­ки, кра­сивые и пос­тыдные мыс­ли и де­ла? Или все это -  вы­дум­ки сла­бых ду­хом?
Сколь­ко жиз­ней, су­деб, тра­гедий и страс­тей на зем­ле! Не­уже­ли все это бес­след­но  про­пада­ет? Ухо­дит че­ловек, и все?!
Ко­неч­но, об этом ду­мали лю­ди во все вре­мена мил­ли­оны раз ! Ну, и что!  Пусть эти стра­дания вы­соко­мер­но на­зыва­ют­ся сно­бами "ба­наль­ны­ми"! Что от это­го ме­ня­ет­ся? Ин­те­рес­но пос­мотреть на стра­дания этих са­мых сно­бов: ког­да им вот так пло­хо, не ка­жет­ся ли им, что их боль ба­наль­на и пош­ла? Или для се­бя са­мих у них дру­гие тер­ми­ны, а своя боль всег­да и всем ка­жет­ся уни­каль­ной?
Ни­на по­пыта­лась при­думать се­бе при­чину до­жить до зав­тра. Не по­луча­лось. Она  не мог­ла зас­нуть под этот шум свер­ху, а не зас­нуть оз­на­чало бы уме­реть от тос­ки и оди­ночес­тва. Не­об­хо­димо бы­ло ку­да-то про­валить­ся, хо­тя бы на вре­мя, в ка­кое-то прос­транс­тво не­бытия.
Ни­на лег­ла под оде­яло. Ее зно­било.
На­конец она вста­ла, наш­ла ста­рый плед, ма­мину ка­раку­левую шу­бу и все это вод­ру­зила по­верх оде­яла, за­од­но на­тянув на но­ги шер­стя­ные нос­ки и прог­ло­тив ма­мино ус­по­ко­итель­ное -  эле­ни­ум, ко­торый, как ма­ма уве­ряла, мо­жет по­мочь при боль­шом стрес­се. Что ж! Ма­мино ле­карс­тво бы­ло очень кста­ти. Ни­на про­щалась в эту ми­нуту с пос­ледни­ми на­деж­да­ми на счастье и теп­ло. Она об­ре­чена на оди­ночес­тво! А ведь ей еще нет и 34- х !
Кто и ког­да пред­ло­жит ей сле­ду­ющее сви­дание? Че­рез год? Два? Пять? И ка­кой при­дурок бу­дет пред­став­лен ей в сле­ду­ющий раз в наг­ра­ду за все ее стра­дания?

"А раз­ве за стра­дание по­ложе­на наг­ра­да? Кто это га­ран­ти­ру­ет? Кто рас­пре­деля­ет счастье  по дос­то­инс­твам?  Ник­то! Ко­му-то  -  толь­ко стра­дания, а ко­му-то - толь­ко наг­ра­ды... За судь­бу че­лове­ка во­об­ще ник­то не от­ве­ча­ет на зем­ле. Как не­лепо и ли­цемер­но все это пош­лое вранье про куз­не­цов сво­его собс­твен­но­го счастья и стро­ите­лей сво­их су­деб!  Ка­кой бред! Хва­тит врать са­мой се­бе! Счастья не бу­дет!", - Ни­на впер­вые при­мери­ла эту жес­то­кую прав­ду к сво­ей ду­ше. Ста­ло труд­но ды­шать.
Од­на­ко она ре­шила ид­ти до кон­ца и не об­ма­нывать се­бя боль­ше. Уже нет сил жить  вчер­но­вую, го­товясь к зав­траш­ней уда­че, ко­торой, на са­мом-то де­ле, не бу­дет ни­ког­да.
"На­до зас­та­вить се­бя спо­кой­но об­хо­дить­ся без счастья и не счи­тать это го­рем. Ну, ма­ло ли че­го бы­ва­ет ли­шен че­ловек! Не­об­хо­димо уметь жить в пред­ла­га­емых судь­бой ус­ло­ви­ях и не рвать­ся из ре­аль­нос­ти в меч­ту. Толь­ко как это сде­лать?
Ви­димо, от­сутс­твие счастья -  это нор­ма, та­кая же, как от­сутс­твие ге­ни­аль­нос­ти.   А вот на­личие счастья -  это ред­кая, хоть и ра­дос­тная, па­толо­гия. За­чем же всю жизнь  сок­ру­шать­ся, что ко­му-то по­вез­ло ро­дить­ся ге­ни­ем, а те­бе - нет? Спа­сибо, что во­об­ще  по­вез­ло ро­дить­ся! Хо­тя, с дру­гой сто­роны, ес­ли уж Бог вы­писал пу­тев­ку в жизнь, то мог бы к па­ре глаз и про­чим ат­ри­бутам нор­маль­нос­ти при­ложить нем­но­го ра­дос­ти и счастья. Но Бог, ви­димо, ино­го мне­ния... Он по­дарил каж­до­му... при­роду. А это уже не­мало! Сол­нце све­тит всем: ге­ни­ям и ос­таль­ным, счас­тли­вым и нес­час­тным. И  не­бо -  для всех, и мо­ре... "...
Взгляд ее упал на жур­наль­ный сто­лик, где ле­жала рас­кры­тая упа­ков­ка эле­ни­ума.
"Это был бы вы­ход!" -  мель­кну­ла мысль, и тут же, как пой­ман­ная во­ров­ка, прис­ты­жен­но за­тих­ла в те­ни соз­на­ния.
Ни­на вык­лю­чила свет, нак­ры­лась с го­ловой и внут­ренне от­го­роди­лась от ми­ра. Ей  вдруг за­хоте­лось отом­стить Соз­да­телю за не­сос­то­яв­ше­еся счастье сво­им от­ре­шени­ем от всех су­щес­тву­ющих на Зем­ле ра­дос­тей. Но Он не за­метил ее обид и от­ре­шений.
На­вер­ху, от име­ни всей все­лен­ной, от­пля­сыва­ли и гром­ко хо­хота­ли со­седи. Мир  ве­селил­ся. Ни­на пы­талась вы­разить про­тест выс­шим си­лам сво­ими бес­силь­ны­ми сле­зами, но и это ос­та­лось не­заме­чен­ным. Ее уже поч­ти не бы­ло на све­те. Вот оно что! Соз­да­тель не за­метил Ни­ну, ее жизнь, ее стра­дания, и ее  го­тов­ность уй­ти из этой жиз­ни то­же ма­ло его ин­те­ресо­вала. Это бы­ло так от­кро­вен­но и яв­но, а си­лы Ни­ны и тех выс­ших ме­ханиз­мов, рас­пре­деля­ющих счастье, бы­ли так не­рав­ны, что Ни­на ощу­тила не­веро­ят­ную сла­бость и рав­но­душие. Она го­тови­лась уле­теть в про­пасть и на­ходи­лась уже у той кри­тичес­кой точ­ке, где лю­бая боль бы­ла бы не­дос­та­точ­ной для удив­ле­ния и сос­тра­дания. Там ник­то ни­кого не жа­лел. Это бы­ла го­лая взрос­лость. Ба­наль­ная и наг­лая ре­аль­ность.
У из­го­ловья кро­вати ви­сел пор­трет ма­мы, нап­ро­тив -  зер­ка­ло. Зер­ка­ло и пор­трет    - сви­дете­ли всех стра­даний Ни­ны. Они все пом­ни­ли, и, ка­залось, об­сужда­ли это меж­ду со­бой, что иног­да при­носи­ло Ни­не ка­кое-то стран­ное об­легче­ние. Они там что-то ре­шали, об­ме­нива­ясь хра­нящей­ся в них па­мятью и энер­ги­ей. Но Ни­ны с ни­ми не бы­ло. Бы­ла ли она во­об­ще в этот час?

ВТО­РОЕ СВИ­ДАНИЕ

Сколь­ко прош­ло вре­мени, не­из­вес­тно. На­вер­ное, Ни­на зас­ну­ла.
Вне­зап­но заз­во­нил те­лефон. Он зво­нил дол­го, бес­так­тно и нас­той­чи­во. Сквозь сон Ни­на слы­шала те­лефон­ные звон­ки, но бы­ла не уве­рена, зву­чат ли они на­яву. Она плот­нее  на­кину­ла на се­бя оде­яло, и пос­та­ралась опять зас­нуть. Те­лефон­ные звон­ки про­дол­жа­лись, они ме­шали спать, но сил окон­ча­тель­но прос­нуть­ся, что­бы от­клю­чить те­лефон, у нее не бы­ло. Она про­вали­валась в ка­кую-то у­ют­ную теп­лую даль, где ей сов­сем не бы­ло боль­но и где хо­телось ос­тать­ся нав­сегда, но звон­ки воз­вра­щали ее от­ту­да, что бы­ло очень неп­ри­ят­но. 
На­конец раз­дался ка­кой-то дру­гой зво­нок, нас­той­чи­вый и гром­кий: зво­нили в дверь, и Ни­не приш­лось прос­нуть­ся. Она за­вер­ну­лась в плед  и по­дош­ла к две­ри.
- Кто там? -  спро­сила она. Ей труд­но бы­ло бы вспом­нить, ког­да в пос­ледний раз кто-то зво­нил ей в дверь.
-  От­крой­те, по­жалуй­ста, для вас те­лег­рамма, -  проз­ву­чал веж­ли­вый го­лос. Ни­на от­кры­ла дверь и уви­дела нез­на­комо­го мо­лодо­го че­лове­ка. Он вру­чил ей те­лег­рамму и быс­тро ис­чез. Текст гла­сил:
"Ни­на по­жалуй­ста сни­мите труб­ку Сер­гей".
 
"За­чем я ему вдруг по­надо­билась?  Опять ну­жен слу­шатель? Ну, уж нет! 
 Я с та­ким тру­дом пе­режи­ла те нес­коль­ко ча­сов, ко­торые дли­лось на­ше сви­дание!   Те­лег­рамма? Как он уз­нал мой ад­рес? Ах, да, он про­водил ме­ня до са­мой две­ри. Что же он со­бира­ет­ся мне ска­зать? Я ведь ему не пон­ра­вилась! Ерун­да ка­кая-то... Мо­жет, у не­го что-то слу­чилось? Но при­чем тут я?"
 
Мгно­вен­но в ее па­мяти про­нес­лись му­ки прош­ло­го ве­чера, вспом­нился Сер­гей и все то, что так не со­от­ветс­тво­вало ее меч­там.

Ни­на пос­мотре­ла на те­лефон, как на жи­вого че­лове­ка, по­том пе­реве­ла взгляд на  те­лег­рамму, по­том опять на те­лефон. 

"Он нас­той­чи­во зво­нил, по­ка я спа­ла, как уби­тая... Гос­по­ди, сколь­ко же вре­мени я прос­па­ла?!  Ему очень нуж­но по­гово­рить со мной... Так нуж­но, что да­же ре­шил­ся на те­лег­рамму. Это дол­жно быть что-то очень важ­ное, ина­че за­чем так су­етить­ся? Но пос­ле все­го, что слу­чилось, ка­кая мне раз­ни­ца, что он хо­чет ска­зать? Ни­какой! Хо­тя, ес­ли вдруг вче­ра он сыг­рал ду­рац­кую роль, что­бы спря­тать свою суть, а на са­мом де­ле, он ... прос­то влю­бил­ся в ме­ня... Глу­пос­ти! Та­кие не влюб­ля­ют­ся. А ес­ли и влюб­ля­ют­ся, то сов­сем в дру­гих жен­щин. А ес­ли все-та­ки? Но ка­кое мне де­ло до его чувств?" -  Ни­на ве­ла нер­вный ди­алог со сво­им внут­ренним го­лосом. Дру­гих со­бесед­ни­ков не бы­ло.
 
               Гром­ко ти­кали нас­тенные ча­сы. Ни­на очень дол­го не­под­вижно си­дела в крес­ле у жур­наль­но­го сто­лика. На нем по-преж­не­му ле­жала рас­кры­тая упа­ков­ка эле­ни­ума,  про­дол­жая ис­ку­шать слом­ленную ду­шу хо­зяй­ки квар­ти­ры.
Жут­ко бо­лела го­лова. Мыс­ли ста­ли рас­плыв­ча­тыми, как лег­кие, проп­лы­ва­ющие ми­мо, об­ла­ка... 
На­конец  Ни­на вер­ну­лась в ре­аль­ность, с тру­дом зас­та­вила се­бя встать, дой­ти до кух­ни и пос­та­вить на пли­ту чай­ник. По­том она умы­лась хо­лод­ной во­дой, сде­лала нес­коль­ко глот­ков го­ряче­го креп­ко­го чая и пос­те­пен­но об­ре­ла спо­соб­ность со­об­ра­жать. Ей не с кем бы­ло по­сове­товать­ся, кро­ме ма­миной фо­тог­ра­фии. Она взя­ла ее в ру­ки и ти­хо спро­сила:
-  Что де­лать, ма­моч­ка?
И та от­ве­тила ей: 
 - До­чень­ка, на­до жить! Все еще об­ра­зу­ет­ся.

Че­рез час Сер­гей пе­рез­во­нил. Ни­на мед­ленно вста­ла с тах­ты. Пульс уча­щен­но сту­чал в вис­ках. Ком­на­та бы­ла не­ус­той­чи­ва, как па­луба ко­раб­ля. 
Там, на дру­гом кон­це про­вода, на­ходил­ся жи­вой че­ловек, ко­торо­му она за­чем-то бы­ла нуж­на.
Ни­на по­дош­ла к те­лефо­ну и сня­ла труб­ку.