Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

ПИТЕР — РИГА

Опубликовано 16 Ноября 2008 в 17:00 EST

Поезд Питер — Рига. На станции с бодрящим названием Пыталово протопал табун российских погранцов. «Что везете? Личные вещи? Личные вещи… Ну, ладно». Это на обратном пути, из Латвии, они возбудятся и засуетятся, а пока — почти пастораль и благолепие.
Гостевой доступ access Подписаться

По­езд Пи­тер — Ри­га. На стан­ции с бод­ря­щим наз­ва­ни­ем Пы­тало­во про­топал та­бун рос­сий­ских пог­ранцов. «Что ве­зете? Лич­ные ве­щи? Лич­ные ве­щи… Ну, лад­но». Это на об­ратном пу­ти, из Лат­вии, они воз­бу­дят­ся и за­су­етят­ся, а по­ка — поч­ти пас­то­раль и бла­голе­пие.

И вот Кар­са­ва. Нам вы­дали ко­рот­кие ан­ке­ты, обыч­ная па­кость — фа­милия, имя, но­мер пас­порта. При­шел ла­тыш­ский пог­ра­нич­ник, па­ренек лет двад­ца­ти, гла­за се­ро-го­лубые, тем­но­зеле­ный мун­дир, гал­стук, бе­рет. Пос­мотрел на мой из­ра­иль­ский пас­порт, на ан­ке­ту, на ме­ня, по­том сно­ва на ан­ке­ту и, за­думав­шись, спро­сил по-рус­ски с лег­ким, но ти­пич­ным ак­центом: «Цель Ва­шего при­ез­да?» Сер­дце на се­кун­ду от­би­ло стак­ка­то, а язык впряг­ся в уп­ряжку мыс­лей. Цель при­ез­да? Ну, что те­бе ска­зать, па­цан?

Я знаю, по­езд при­дет на Цен­траль­ный вок­зал. Па­ровоз вста­нет у круг­ло­го зда­ния пе­ред вы­ходом на пер­рон. Здесь ос­та­нав­ли­вал­ся 20-й ва­гон мос­ков­ско­го по­ез­да. В этот ва­гон про­дава­ли би­леты отъ­ез­жа­ющим на­сов­сем. Па­цан, ты зна­ешь, что та­кое отъ­ез­жа­ющие на­сов­сем?

Ты зна­ешь, как ко­лотит от пред­чувс­твия рас­ста­вания? Ты зна­ешь, как сту­чит в вис­ках от то­го, что вот сей­час отой­дет по­езд и род­ное ли­цо рас­тво­рит­ся в прос­транс­тве, ос­тавшись лишь в те­бе и в гэ­бэш­ных ар­хи­вах. Эти ре­бята, кста­ти, тут же: фик­си­ру­ют, бдят, га­ды. Не страш­но бы­ло лишь глу­пому…

Па­рень, ты то­же бдишь — ты их вну­чатый пле­мян­ник по по­боч­ной ли­нии. Ли­ния — она и есть ли­ния: хоть пря­мая, хоть кри­вая, как што­пор — а точ­ки все рав­но со­еди­ня­ет... Ты зна­ешь, что та­кое ждать пер­люс­три­рован­ных пи­сем из-за буг­ра? Ты во­об­ще зна­ешь, что та­кое «бу­гор»? Что та­кое «пер­люс­тра­ция» ты, на­вер­ное, вы­учил.

Так что ты хо­чешь — цель при­ез­да?

Я хо­чу пос­то­ять око­ло быв­ше­го 20-го ва­гона и чтоб ме­ня ник­то не тро­гал. Ник­то! Сто­ять и вспо­минать. Хо­лод­ной во­дой на­катят 80-е го­ды, пер­рон за­пол­нится людь­ми, бу­дут сле­зы, нер­вы, нап­ря­жен­ные и ожи­да­ющие ли­ца. По­том все это рас­та­ет, как в мед­ленном стек­ле, и вер­нется ре­аль­ная жизнь дру­гого ве­ка.

Я хо­чу вый­ти на за­лив, ски­нуть крос­совки и бо­сиком по­дой­ти к мо­рю. Мо­ре бу­дет хо­лод­ным, но пе­ред кром­кой во­ды бу­дет длин­ный, мел­кий и обя­затель­но теп­лый, как детс­тво, за­лив­чик. Ка­кой-ни­будь ка­рапуз уже пос­тро­ил око­ло не­го свой пе­соч­ный за­мок. Он счас­тлив, он не чи­тал и не бу­дет чи­тать Слуц­ко­го:

Я строю на пес­ке, а тот пе­сок
Еще не­дав­но мне сте­ной ка­зал­ся.
Он был сте­ной, вез­де сте­ной ос­тался,
А по­до мной рас­пался и по­тек.

Бал­тий­ский вя­лый при­бой ос­та­вит на пес­ке тем­ные вол­нистые по­лос­ки. Наг­нуть­ся бы и прой­ти ки­ломет­ра три — обя­затель­но бу­дет ян­тарь.

Это у те­бя мо­жет его и не бу­дет, а у ме­ня — пол­ный ку­лак мел­кой све­тящей­ся крош­ки. Я хо­чу вспом­нить, как ко мне под­хо­дили от­ды­ха­ющие и спра­шива­ли: «Что ты ищешь, маль­чик?» Я по­казы­вал ян­тарь и изум­ленные от­ды­ха­ющие спра­шива­ли: «А как, a за­чем? а цель? а смысл?» Сов­сем как ты! Ну как им объ­яс­нить, что та­кое страсть, ког­да те­бе 12, а они уже зна­ют все про эту жизнь. Я го­ворил: «Со­беру мис­ку, про­дам, куп­лю се­бе ве­лоси­пед». Они, как пра­вило, ве­рили в эту чушь, пос­коль­ку она зву­чала в уни­сон их мыс­лям.

Что бы те­бе от­ве­тить та­кое, па­рень? Та­кое, что­бы в уни­сон?

Я хо­чу сой­ти в Ли­елу­пе и прой­ти по лес­ной до­рож­ке к мо­рю. До­роги-то 15 ми­нут, но это ес­ли ид­ти впе­ред к мо­рю, а ес­ли на­зад по вре­мени — то мож­но и не дой­ти... Я пом­ню эту раз­вилку, спра­ва рос­ла осо­бен­но круп­ная чер­ни­ка. Но ос­то­рож­но, там мож­но на­пороть­ся на ме­дян­ку.

Ты зна­ешь, что та­кое ме­дян­ка и как она шур­шит по пес­ку?

Сле­ва рос­ли мас­ля­та, я знал каж­дый гриб на этих тро­пах, чувс­тво­вал их ду­шу, а они — мою. Мо­жет, и сей­час там кто-то рас­тет. Я хо­чу по­чувс­тво­вать, тро­нет ме­ня или нет тот же ве­тер вос­торга, что бу­дил во­об­ра­жение, пь­янил и зав­ле­кал в ле­то, как в омут.

Ты зна­ешь, что зна­чит «В ти­хом ому­те чер­ти во­дят­ся»? Как это бу­дет по-ла­тыш­ски?

Цель при­ез­да… Вот поп­ро­буй, по­гово­ри на ив­ри­те, а по­том вер­нись в Лат­вию, где все го­ворят не по-рус­ски, а ты все по­нима­ешь, не вслу­шива­ясь…

Ты зна­ешь, ка­кой это кайф — чувс­тво­вать язык не го­ловой, а лю­бым дру­гим мес­том?

Цель при­ез­да?...

Я мо­гу те­бе рас­ска­зать, как деть­ми под­хо­дили к ки­ос­ку и про­сили га­зету «Ri i gas Ba a lls». Про­дав­щи­ца всег­да по­купа­лась на этот трюк и да­вала «Ве­чор­ку» на ла­тыш­ском. И тог­да мы про­сили: «Uz kr-i evu, l u udzu» («по-рус­ски, по­жалуй­ста»). Убо­гая шут­ка — но сколь­ко ра­дос­ти мо­жет дос­та­вить школь­ни­ку удив­ленное ли­цо ки­ос­керши из "Со­юз­пе­чати"!

Со­юз­пе­чать, со­юз­пе­чать... что это за сло­во, что за язык? Не ла­тыш­ский — точ­но, но и на рус­ский сей­час не очень по­хоже. Как те­бе объ­яс­нить, па­рень, что та­кое «воп­ро­сы язы­коз­на­ния»? Ты да­же не зна­ешь, как те­бе по­вез­ло, что ты это­го не зна­ешь…

Я хо­чу прий­ти к сво­ей шко­ле, но не вхо­дить в нее. Вхо­дить — слиш­ком му­читель­но. Там, за уг­лом, на Дзир­на­ву, бы­ла кон­ди­тер­ская. Я хо­чу спро­сить у про­дав­щи­цы: «Есть ли у вас кра­ков­ские пи­рож­ные?» А она от­ве­тит: «Нет». И я спро­шу: «А бы­ва­ют ли у вас кра­ков­ские пи­рож­ные?» А она от­ве­тит: «Нет, ни ра­зу, я уже дав­но здесь ра­ботаю, ни ра­зу…» И я спро­шу: «А как дав­но — это дав­но?» И она от­ве­тит: «Поч­ти три го­да…» Я ска­жу: «Liels paldies» — «Спа­сибо», и пой­ду на ули­цу. Пос­леднее кра­ков­ское пи­рож­ное здесь я съ­ел лет 20 на­зад.

Ты зна­ешь, что та­кое кра­ков­ские пи­рож­ные с ули­цы Дзир­на­ву?

Я вый­ду на ули­цу и втя­ну сы­рой воз­дух. В ру­ке на­вер­ня­ка дол­жен быть пор­тфель с учеб­ни­ками. Я сож­му не­види­мую руч­ку не­види­мого пор­тфе­ля и по­думаю: «Тя­желый, сво­лочь».

Ин­те­рес­но, что сей­час но­сят риж­ские школь­ни­ки? Ес­ли по­вер­нуть на род­ную ули­цу Пет­ра Стуч­ки — как же она сей­час на­зыва­ет­ся? — то бу­дет «Ан­тиква­ри­ат». Го­ворят, он вы­жил, и там да­же ра­бота­ют нес­коль­ко преж­них про­дав­щиц. Зай­ти или нет? Мо­жет, уз­на­ют?

Пом­ню, я за­ходил в не­го уже па­ру лет на­зад. Про­дав­щи­ца смот­ре­ла на ме­ня, как на при­виде­ние. Я уз­нал ее и ска­зал: «Вы ме­ня пом­ни­те?» Она ска­зала: «Пом­ню», и я по­верил. Я ку­пил ка­кую-то кни­гу по ис­кусс­тву, как в ста­рые вре­мена — нель­зя на­рушать тра­диции.

Па­рень, я хо­чу сно­ва зай­ти в этот ма­газин, в этот чу­дом уце­лев­ший ос­ко­лок вре­мени, я хо­чу сно­ва уви­деть ту про­дав­щи­цу, я хо­чу вспом­нить ее имя!

На уг­лу Дзир­на­ву и Ба­рона про­дава­ли бе­ляши. Жир­ные, па­хучие бе­ляши по 17 ко­пе­ек. Па­рень, ты мо­жешь се­бе пред­ста­вить 17 ко­пе­ек?

Я хо­чу прий­ти на этот угол и съ­есть бе­ляш. Я знаю, «Пи­рож­ко­вой» там боль­ше нет, но бе­ляши кое-где сох­ра­нились. Я куп­лю его и съ­ем, весь его хо­лес­те­рол, все его жи­ры и уг­ле­воды. Ту­пая тя­жесть в пра­вом под­ре­берье от­сту­чит фра­зу: «Ты до­ма».

Ты на­вер­ня­ка не зна­ешь, что та­кое тя­жесть в пра­вом под­ре­берье, у те­бя все еще впе­реди!

Так сколь­ко, ин­те­рес­но, те­бе лет? Лет 19-20, на­вер­ня­ка, мое ин­сти­тут­ское вре­мя. Нет, это не по­дой­дет, это уже уни­вер, мат­мех, Ле­нин­град, плат­форма для ко­рич­не­вой пе­ны 90-х го­дов: «ок­ку­пант», «миг­рант», «пе­река­ти-по­ле», и вот осо­бен­но лю­бимое — «Иван, не пом­ня­щий родс­тва». Ка­жет­ся, тог­да же, в 91-92, по­яви­лись штам­пи­ки — в пас­порте, не на ру­ке... тре­уголь­нич­ки, кру­жоч­ки — ла­гер­ная ге­омет­рия...

Ну как те­бе объ­яс­нить, как при­ят­но воз­вра­щать­ся ту­да, где од­на мразь уже сги­нула, а дру­гая еще не по­яви­лась!

Ту­да ли я еду?

Так те­бе 20 лет? У те­бя есть друзья? Да­вай я спро­шу те­бя, с кем из них ты встре­тишь­ся че­рез 30 лет. А я еду к сво­им. Мы об­ни­мем­ся, ся­дем, выпь­ем, и я бу­ду смот­реть на их пос­та­рев­шие ро­жи и чувс­тво­вать теп­ло и сво­боду.

На­вер­ное, ты лю­бишь сво­боду, па­рень?

Я жду этой встре­чи, бо­рюсь за нее, иду к ней. Ты зна­ешь, ка­кую сво­боду чувс­твам да­ют об­щие вос­по­мина­ния?..

Зна­ешь, ка­кая ме­лодия у встре­чи, ка­кой ритм у рас­ста­вания, ка­кая то­наль­ность у дет­ской друж­бы? Зна­ешь, ка­кое счастье по­нимать, что Шпа­ликов в по­рыве ге­ния был не то­чен:

По нес­частью или счастью,
Ис­ти­на прос­та:
Ни­ког­да не воз­вра­щай­ся
В преж­ние мес­та…

Да­же ес­ли пе­пели­ще
Выг­ля­дит впол­не,
Не най­ти то­го что ищем
Ни те­бе, ни мне…

Мы прой­дем с друзь­ями по но­вым ули­цам Ста­рой Ри­ги к ка­кому-ни­будь ка­фе.

Ты чувс­тву­ешь, па­рень, Ри­гу? Ка­кой у нее го­лос, а­ура, воз­дух? Ты ее зна­ешь?

Вот ко­шачий дом, а здесь ан­гли­кан­ская цер­ковь, а за уг­лом Риж­ский за­мок, Швед­ские во­рота, Тор­нис, бас­ти­оны. Я чувс­твую гли­ну не­обож­женно­го кир­пи­ча стен ста­рого го­рода, я ви­жу кам­ни го­род­ско­го ка­нала, я знаю про­ход­ные дво­ры и спря­тан­ные ка­мен­ные мас­ки го­род­ских скуль­птур. Ка­рет­ник на пло­щади Гер­де­ра, он еще сто­ит? А фи­гур­ка ли­ва на ко­лон­не у Дом­ско­го, за 13-ю сту­пеня­ми, еще не вос­со­еди­нилась с фин­но-уг­ра­ми?

Я пой­ду по ди­аба­зу мос­то­вых, я най­ду этот ди­абаз и отобью ку­сочек детс­тва се­бе на па­мять, до­мой в Тель-Авив. Я возь­му фо­то­ап­па­рат и бу­ду до бе­зумия фо­тог­ра­фиро­вать ду­шу го­рода. Риж­ский мо­дерн Эй­зен­штей­на опь­янит ме­ня, а каш­та­ны воз­ле быв­шей пе­соч­ни­цы в быв­шем Ки­ров­ском пар­ке отог­ре­ют.

Пог­ра­нич­ник все сто­ял и ждал мо­его от­ве­та. Хо­роший па­рень, гла­за хо­рошие, нор­маль­ные гла­за. Мо­жет, он и пой­мет? Мо­жет, в са­мом де­ле пой­мет?!

Цель по­ез­дки, цель по­ез­дки…

Я сглот­нул и твер­до ска­зал: «Turisms».

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть двенадцатая

«Нет, уж, милостивая государыня, этого в Евангелии точно нет!!!»

Граф Разумовский: «Боюсь, государыня, в России мор будет»

«Пуд сала на лечение его высочества...»

Игорь Альмечитов май 2025

СТРОФЫ

ПУШКИН – ВЫСОЦКИЙ (ПОЭМА)

Борис Пукин май 2025

Царь Эдип

Потому тут и мор, что остался с женой,
что сроднился вполне со случайной страной;
кто не хочет ослепнуть – не слушай слепца,
нет нам Родины, матери нет, нет отца!

Дмитрий Аникин май 2025

ИСТОРИЯ

Украинские маршалы

Смотрел краем глаза парад победы…

Виталий Цебрий май 2025

РЕЗОНАНС

Украинский почемучка (сериал)

Почти каждое утро и почти каждый украинский гражданин, просыпаясь, задает себе первый вопрос: "Почему американец Дональд Трамп решил, что можно безнаказанно и на свой выбор отбирать у соседа его дом (квартиру), страну, жену, например, и детей?"

Виталий Цебрий май 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка