Без вины виноватая

От ав­то­ра. На­чало пер­во­го ве­сен­не­го ме­сяца зас­тавля­ет мно­гих пред­ста­вите­лей стар­ше­го по­коле­ния вспом­нить о двух со­быти­ях, про­изо­шед­ших 5 мар­та 1953 го­да. В этот день в Мос­кве скон­ча­лись два че­лове­ка, из­вес­тных все­му ми­ру. Пер­вый из них на­водил на жи­телей сво­ей стра­ны жи­вот­ный страх, вы­дава­емый ими за лю­бовь, и зва­ли его И­осиф Ста­лин; вто­рого ис­крен­не лю­били це­ните­ли прек­расно­го во всем ми­ре, имя ему - Сер­гей Про­кофь­ев. У обо­их не толь­ко да­та, но и при­чина смер­ти бы­ла од­на: ин­сульт.

Про­шу рас­смат­ри­вать это ма­лень­кое вступ­ле­ние все­го лишь как ин­форма­ци­он­ный по­вод к рас­ска­зу о жен­щи­не, в чь­ей судь­бе оба наз­ванных пер­со­нажа сыг­ра­ли - один пря­мо, дру­гой кос­венно - свою роль.      

Ва­лен­ти­на Чем­бер­джи: "Ли­на обо­жала му­зыку Про­кофь­ева, еще боль­ше - его са­мого".

Не знал я рань­ше это­го име­ни: Ли­на Про­кофь­ева. А знать сле­дова­ло. И не толь­ко по­тому, что его об­ла­датель­ни­ца мно­гие го­ды бы­ла же­ной од­но­го из ве­личай­ших ком­по­зито­ров ХХ ве­ка, вы­да­юще­гося пи­анис­та и ди­риже­ра, но и по дру­гой, тра­гичес­кой при­чине: ее, од­нажды бро­шен­ную му­жем, ко­торо­го пос­тигла но­вая лю­бовь, бро­сили во вто­рой раз, те­перь уже - в со­вет­ский кон­цла­герь, слов­но для то­го, что­бы вы­чер­кнуть не толь­ко из жиз­ни, но - из па­мяти че­лове­чес­кой.

Та­кой нес­пра­вед­ли­вос­ти не да­ла свер­шить­ся Ва­лен­ти­на Чем­бер­джи, ав­тор вы­шед­шей в мос­ков­ском из­да­тель­ском до­ме "Клас­си­ка - XXI" кн иги о Ли­не Про­кофь­евой. Дочь двух из­вес­тных ком­по­зито­ров - Ни­колая Чем­бер­джи и За­ры Ле­виной, она близ­ко бы­ла зна­кома со сво­ей ге­ро­иней. Вско­ре по вы­ходе кни­ги, ле­том 2009 го­да, я поз­во­нил в Бар­се­лону, где к то­му вре­мени бо­лее 17 лет жи­ла Ва­лен­ти­на Чем­бер­джи.

- Ва­лен­ти­на Ни­кола­ев­на, наз­ва­ние кни­ги "ХХ век Ли­ны Про­кофь­евой" как бы пре­тен­ду­ет на мгно­вен­ную ре­ак­цию со сто­роны чи­тате­лей: дес­кать, зна­ем, слы­хали про та­кую. Увы, сле­ду­ет приз­нать, что имя ее по­ка ма­ло ко­му из­вес­тно. И коль ско­ро кни­гу ва­шу про­честь то­же не всем удас­тся, рас­ска­жите са­ми о сво­ей ге­ро­ине.  

- Ка­роли­на (Ли­ной она ста­ла по­том) Ко­дина ро­дилась в Мад­ри­де в 1897 го­ду в семье, где по тра­диции все бы­ли мо­ряка­ми. Лишь ее отец, ис­па­нец-ка­тало­нец Ху­ан Ко­дина, об­ла­дав­ший при­ят­ным те­нором, по­лучил му­зыкаль­ное об­ра­зова­ние и стал пев­цом; прек­расной пе­вицей бы­ла и мать, Оль­га Вла­дис­ла­вов­на Не­мыcская-Вер­ле, в чь­их ве­нах тек­ла поль­ская и фран­цуз­ская кровь. Вско­ре пос­ле рож­де­ния до­чери Ху­ан и Оль­га по­кину­ли Мад­рид, гас­тро­лиро­вали по го­родам Ев­ро­пы, по­быва­ли в Рос­сии. Рос­сий­ская пуб­ли­ка по­люби­ла Ху­ана за пыш­ные усы и про­ник­но­вен­ное пе­ние, ок­рести­ла Ива­ном Ива­нови­чем (это­му име­ни Ли­на в даль­ней­шем бы­ла обя­зана сво­им от­чес­твом - Ива­нов­на). В на­чале прош­ло­го ве­ка семья осе­ла в Нью-Й­ор­ке. Ли­на с детс­тва лю­била клас­си­чес­кую му­зыку, хо­рошо пе­ла, по­сеща­ла кон­церты. На од­ном из них в 1918 го­ду впер­вые ус­лы­шала и уви­дела Сер­гея Про­кофь­ева, ко­торый вско­ре пос­ле Ок­тябрь­ско­го пе­рево­рота у­ехал из Рос­сии в США. И с пер­вых зву­ков по­няла, что его му­зыка - ге­ни­аль­на: ни­ког­да преж­де ей не до­води­лось слы­шать ни та­ких ме­лодий, ни та­ких рит­мов. Оби­делась на си­дев­ших ря­дом кон­цер­тных дам, ког­да они, за­метив ее вос­торжен­ную ре­ак­цию, ска­зали: "Да вы, ми­лая, прос­то влюб­ле­ны в не­го!.." Но это и бы­ла лю­бовь.        

Про­кофь­ев и Ли­на час­то встре­чались, по­ка его не по­тяну­ло в Па­риж, где, как уве­ряли друзья, му­зыкаль­ная жизнь бь­ет клю­чом. О том, что­бы Ли­не ехать вслед за ним, ее ро­дите­ли, лю­ди стро­гих пра­вил, да­же слы­шать не же­лали и от­пра­вили дочь в Ита­лию учить­ся пе­нию у луч­ших пе­даго­гов Ми­лана. От­ту­да она ста­ла ез­дить к Сер­гею Сер­ге­еви­чу в Па­риж, там они ста­ли жить вмес­те.            

- Мо­гу се­бе пред­ста­вить рос­кошный круг их об­ще­ния!..   

- Это бы­ла ми­ровая эли­та 1920-х - на­чала 1930-х го­дов. Дя­гилев, Стра­вин­ский и Тос­ка­нини, Пу­ленк и Рах­ма­нинов, Пи­кас­со и Ма­тисс, зна­мени­тые ар­тисты, луч­шие ор­кес­тры... Про­кофь­ева лю­били, его му­зыку всю­ду ис­полня­ли, а Ли­на блис­та­ла ря­дом. Она бы­ла не­обык­но­вен­но хо­роша со­бой: не­боль­шо­го рос­та, с чер­ны­ми куд­ря­ми, с ог­ненным взгля­дом, изящ­ная, как та­нагр­ская ста­ту­эт­ка. Го­вори­ла на шес­ти язы­ках без ма­лей­ше­го ак­цента. Все ее обо­жали! Про­кофь­еву не то что бы за­видо­вали, но Ар­тур Ру­бин­штейн как-то спро­сил его: "Где вы отыс­ка­ли та­кую кра­соту?.."   

- А что с ее сце­ничес­кой карь­ерой?

- Тут ее прес­ле­дова­ло не­везе­ние.  Она бра­ла в Ита­лии уро­ки пе­ния у ми­ровых зна­мени­тос­тей, да­же на сце­не Ла Ска­ла ре­пети­рова­ла, с Про­кофь­евым выс­ту­пала, в до­маш­них кон­цертах пе­ла прек­расно, изум­ляя про­фес­си­она­лов мас­терс­твом, труд­ностью и не­обыч­ностью ре­пер­ту­ара, - а в са­мые от­ветс­твен­ные мо­мен­ты за­боле­вала: то нас­морк, то гор­ло. И час­то все сры­валось. Мож­но пред­по­ложить, что эти не­ожи­дан­ные за­боле­вания бы­ли следс­тви­ем стра­ха пе­ред сце­ной.

По­жени­лись они в ок­тябре 1923 го­да в ба­вар­ском го­роде Эт­та­ле, вер­ну­лись в Па­риж. Там у них ро­дились двое сы­новей: Свя­тос­лав в 1924 го­ду, Олег - в 1928-м. Дол­гое вре­мя семья не име­ла сво­его жилья, час­то пе­ре­ез­жа­ла с квар­ти­ры на квар­ти­ру, пос­леднюю из них, на ули­це Ва­лен­тен А­юи, Сер­гей Сер­ге­евич и Ли­на Ива­нов­на лю­били боль­ше, чем все пре­дыду­щие, но в 1936 го­ду, в свя­зи с пе­ре­ез­дом в Мос­кву, эту квар­ти­ру им приш­лось ос­та­вить. 

- Как мож­но бы­ло, на­ходясь в здра­вом уме, по­менять дя­гилев­ский Па­риж на ста­лин­скую Мос­кву?!

- Рос­сия жи­ла в ду­ше Про­кофь­ева, он меч­тал ту­да вер­нуть­ся. Да и со­вет­ские влас­ти его к это­му скло­няли, обе­щая соз­дать все ус­ло­вия для твор­чес­тва, пред­ла­гая не­мыс­ли­мое ко­личес­тво кон­цертов и пос­та­новок, луч­шие ор­кес­тры, луч­ших ди­риже­ров. Пос­ле мно­жес­тва приг­ла­шений он ре­шил­ся: по­лучил нан­се­нов­ские пас­порта на се­бя и же­ну, в 1927 го­ду при­был с кон­церта­ми в СССР, где был оше­лом­лен вос­торжен­ным при­емом. Ему мни­лась ат­мосфе­ра сво­боды твор­чес­тва, по­нима­ния и под­дер­жки со сто­роны го­сударс­тва. В 1936 го­ду они с Ли­ной пе­ре­еха­ли в Мос­кву, там Про­кофь­ев сра­зу на­писал "Кан­та­ту к 20-ле­тию Ок­тября", му­зыку к пь­есам "Ев­ге­ний Оне­гин" и "Пи­ковая да­ма", ко­торые ста­вил ка­мер­ный те­атр Та­иро­ва. В кни­ге я под­робно пи­шу о том, что про­изош­ло даль­ше, ну а сей­час - раз­ве что в двух сло­вах: в са­мом раз­га­ре бы­ла ста­лин­ская кам­па­ния нас­тупле­ния на ин­телли­ген­цию, со­чине­ния Про­кофь­ева тут же зап­ре­тили, да­же но­ты хо­тели унич­то­жить, но му­зыкан­ты, к счастью, их сох­ра­нили, пе­реда­ли ком­по­зито­ру. 

Он по­нял, что об­ма­нут и его меч­там о сво­боде твор­чес­тва не суж­де­но сбыть­ся. Мне да­же ду­мать тя­жело, ка­ким страш­ным бы­ло для не­го это осоз­на­ние! Но ес­ли он пы­тал­ся в се­бе все это при­мирить, то Ли­на Ива­нов­на ни­каких ил­лю­зий не стро­ила. Хо­тя жизнь ве­ла свет­скую, не про­пус­ка­ла при­емов в по­соль­ствах раз­ных стран. А два го­да спус­тя по­яви­лась Ми­ра Мен­дель­сон...  

В сво­ей кни­ге я при­вожу ци­таты из днев­ни­ков Ми­ры Алек­сан­дров­ны, их опуб­ли­ковал Му­зыкаль­ный му­зей име­ни Глин­ки. Она опи­сыва­ет, как в 1938 го­ду встре­тила Сер­гея Сер­ге­еви­ча в са­нато­рии в Кис­ло­вод­ске, как ре­шила свя­зать с ним свою судь­бу, хо­тя зна­ла, что у не­го же­на и двое де­тей: "Я уви­дела в две­рях вы­соко­го муж­чи­ну ря­дом с ми­ни­атюр­ной, хруп­кой жен­щи­ной и по­дума­ла: вот та­кой ес­ли по­любит, то - на всю жизнь"...

- ...при этом име­ла в ви­ду, ко­неч­но же, се­бя, а вов­се не "ми­ни­атюр­ную, хруп­кую" Ли­ну. Ну а се­мей­ный ко­рабль Про­кофь­евых мед­ленно, но вер­но по­шел ко дну, не так ли?

- Сер­гей Сер­ге­евич очень дол­го это­го не по­нимал. Ини­ци­ати­ва пол­ностью ис­хо­дила от Ми­ры. Ей бы­ло 23 го­да, ему - поч­ти 50 лет. Она учи­лась в Ли­тин­сти­туте,  обе­щала пи­сать для не­го либ­ретто к опе­рам на со­вет­ские сю­жеты. Под­ска­зала ос­но­ву опе­ры "Се­мен Кот­ко" по по­вес­ти Ва­лен­ти­на Ка­та­ева "Я - сын тру­дово­го на­рода", пи­сала тек­сты для мар­шей, либ­ретто к опе­ре "По­весть о нас­то­ящем че­лове­ке". Про­кофь­ев му­зыку со­чинял пот­ря­са­ющую, но вы­бор ли­тера­тур­ной ос­но­вы ос­та­вал­ся за Ми­рой, ко­торая, си­дя в угол­ке на ди­ване, объ­яс­ня­ла Сер­гею Сер­ге­еви­чу, ка­кие прек­расные лю­ди боль­ше­вики, ка­кую за­меча­тель­ную жизнь они стро­ят в СССР. Ли­на Ива­нов­на так ду­мать не мог­ла: в до­ме, где она жи­ла с сы­новь­ями, чуть ли не каж­дую ночь шли арес­ты, лю­дей уво­зили в не­из­вес­тном нап­равле­нии. В ее днев­ни­ке чи­та­ем за­пись: "Се­режа обе­щал, что, ес­ли бу­дет пло­хо, мы у­едем об­ратно в Па­риж, к мо­ей ма­ме..."                    

- Чем за­вер­шился на­чав­ший­ся в Кис­ло­вод­ске "ку­рор­тный ро­ман"? 

- В на­чале 1941 го­да Про­кофь­ев, страш­но му­ча­ясь, ушел из семьи, но не раз­во­дил­ся. Лишь семь лет спус­тя, в 1948 го­ду Ми­ра до­билась сво­его, и он при­нес в суд за­яв­ле­ние о раз­во­де. А ему ска­зали: "Вам не нуж­но раз­во­дить­ся, ваш пер­вый брак не­дей­стви­телен, так как не был за­регис­три­рован в со­вет­ском кон­суль­стве". То есть Ли­на, въ­ехав­шая в СССР вмес­те с му­жем и деть­ми, 12 лет про­жив­шая в этой стра­не как за­кон­ная же­на Про­кофь­ева, вдруг пе­рес­та­ла ею быть! И тут же, без раз­во­да, офор­ми­ли брак Про­кофь­ева с Мен­дель­сон. Счи­тать, что та­кое на­руше­ние за­кона мог­ло про­изой­ти без пря­мого ука­зания НКВД или пар­тий­ных ор­га­нов, не при­ходит­ся: их го­раз­до боль­ше ус­тра­ива­ла ком­со­мол­ка Ми­ра, чем инос­тран­ка Ли­на, го­ворив­шая на шес­ти язы­ках.

Что по­буди­ло ме­ня на­писать кни­гу? Мы с мо­ей при­ятель­ни­цей На­таль­ей Но­восиль­цо­вой, у ко­торой вы то­же бра­ли ин­тервью, от­ды­хали на мо­ре, и она мне го­ворит: "Слу­шала се­год­ня пе­реда­чу по ка­талон­ско­му ра­дио, там ска­зали, что же­на Сер­гея Про­кофь­ева бы­ла арес­то­вана. Это прав­да?" - "Прав­да. Я ее зна­ла с детс­тва, и всю ее семью..." - "Ты зна­ла?! Так на­до о ней на­писать!.." И я по­дума­ла: а ведь дей­стви­тель­но, ни­кому ни­чего не из­вес­тно об этой жен­щи­не, ее как бы пол­ностью зас­ло­нила Ми­ра Мен­дель­сон, слов­но ни­какой Ли­ны Про­кофь­евой не бы­ло.

- Вы­ходит, ес­ли бы не раз­го­вор с Но­восиль­цо­вой, не бы­ло бы этой кни­ги?             

- Мо­жет быть, и так… Рань­ше мысль о кни­ге ме­ня не по­сеща­ла.

Ли­на Ива­нов­на дру­жила с мо­ей ма­мой, час­то бы­вала у нас до­ма, и каж­дый ее ви­зит ста­новил­ся для ме­ня праз­дни­ком. По­том она ис­чезла, к нам ста­ла хо­дить Ми­ра - вся в чер­ном, нем­но­го же­ман­ная. Ни­чего я про­тив нее не име­ла, но чувс­тво­вала, са­ма не знаю по­чему, не­кую фаль­шь в ма­нерах. Она бы­ла со мной чрез­вы­чай­но об­хо­дитель­на, при­носи­ла мне пи­рож­ные, пись­ма от Сер­гея Сер­ге­еви­ча. Ма­лень­кие та­кие пись­ма, но - от са­мого Про­кофь­ева! Прош­ло еще нес­коль­ко лет. Ми­ра пе­рес­та­ла бы­вать у нас, вновь по­яви­лась Ли­на, вы­пущен­ная из ла­геря...

- Вы не ус­пе­ли ни­чего мне ска­зать об ее арес­те: ког­да, как, за что?

- Обя­затель­но ска­жу, но спер­ва - о том, как на­чина­лась кни­га. Мне за­пали в ду­шу сло­ва На­тальи Но­восиль­цо­вой, и хоть я тог­да пи­сала дру­гую кни­гу, но от­ло­жила ее, поз­во­нила стар­ше­му сы­ну Про­кофь­евых, Свя­тос­ла­ву, ко­торо­го знаю с детс­тва, по­еха­ла к не­му в Па­риж. Как он об­ра­довал­ся, ус­лы­хав, что я хо­чу пи­сать о его ма­ме: ведь "ор­га­ны" в свое вре­мя ее не толь­ко арес­то­вали и сос­ла­ли - они ее обол­га­ли! Нап­ри­мер, пус­ти­ли слух, буд­то она спе­кули­рова­ла дра­гоцен­ностя­ми, хо­тя это бы­ло чис­тей­шее, чес­тней­шее соз­да­ние, к то­му же ре­лиги­оз­ное, глу­боко ве­ру­ющее...

Свя­тос­лав жил в ок­ру­жении пред­ме­тов, ко­торые пос­ле арес­та ма­тери не бы­ли опи­саны и кон­фиско­ваны сот­рудни­ками НКВД. Они опи­сали все, но по­чему-то не тро­нули кар­тин.    Пос­ле обыс­ка, длив­ше­гося нес­коль­ко дней, квар­ти­ру опе­чата­ли, все ве­щи по опи­си снес­ли в од­ну боль­шую ком­на­ту, на­веси­ли пе­чати. Свя­тос­лав за­шел в опе­чатан­ную ком­на­ту, заб­рал от­ту­да от­цов­ские плас­тинки и за­менил слу­чай­ны­ми, куп­ленны­ми на рын­ке. Ког­да сно­ва приш­ли лю­ди из НКВД, там уже бы­ли сов­сем дру­гие плас­тинки!..

День за днем он рас­ска­зывал мне ис­то­рию сво­ей семьи. И о том, как труд­но бы­ло ему по­лучить об­ра­зова­ние: ку­да бы ни по­давал до­кумен­ты - их не бра­ли: мать - "враг на­рода". В кон­це кон­цов он су­мел пос­ту­пить в ар­хи­тек­турный ин­сти­тут и до са­мого отъ­ез­да из СССР ра­ботал в ка­ком-то конс­трук­тор­ском бю­ро, но боль­ше за­нимал­ся до­ма пе­рево­дами, пос­коль­ку фран­цуз­ский - его род­ной язык, он на нем го­ворил, как по-рус­ски.

Свя­тос­лав Сер­ге­евич пе­редал мне важ­ней­шие ма­тери­алы: вос­по­мина­ния ма­тери, ко­торые ни­ког­да ниг­де не пуб­ли­кова­лись, справ­ку о ее ре­аби­лита­ции, трид­цать пять пи­сем Сер­гея Сер­ге­еви­ча, по­мог по­лучить уни­каль­ные до­кумен­ты из Фон­да Про­кофь­ева в Лон­до­не. Его млад­ший брат, Олег Сер­ге­евич, скон­чался в 1998 го­ду, но я наш­ла его яр­кие, ис­крен­ние вос­по­мина­ния, на­писан­ные по-фран­цуз­ски. Мно­го ин­те­рес­но­го рас­ска­зали два вну­ка Про­кофь­евых - оба, за­мечу, Сер­геи. Софья Про­кофь­ева, пер­вая же­на Оле­га, хо­рошо знав­шая Ми­ру Алек­сан­дров­ну и Ли­ну Ива­нов­ну, до­пол­ни­ла кар­ти­ну сво­ими наб­лю­дени­ями. Ос­но­вопо­лага­ющую роль сыг­рал опуб­ли­кован­ный в на­чале ны­неш­не­го сто­летия "Днев­ник" Сер­гея Про­кофь­ева. 

- Как бы­ла арес­то­вана Ли­на Ива­нов­на? И, глав­ное, за что?

- Од­на гла­ва мо­ей кни­ги наз­ва­на "1948 год". За пер­вые пол­то­ра ме­сяца это­го го­да про­изош­ли три тра­гичес­ких со­бытия. 10 фев­ра­ля выш­ло пос­та­нов­ле­ние ЦК ВКП(б) об опе­ре Ва­но Му­раде­ли "Ве­ликая друж­ба". Там, по­мимо ав­то­ра опе­ры, бы­ли пе­речис­ле­ны ком­по­зито­ры, в чь­ем твор­чес­тве яко­бы про­яви­лись "...ан­ти­демок­ра­тичес­кие тен­денции в му­зыке, чуж­дые со­вет­ско­му на­роду и его ху­дожес­твен­ным вку­сам", - Шос­та­кович, Про­кофь­ев, Ха­чату­рян, Ше­балин, По­пов, Мяс­ков­ский. Сра­зу пос­ле пуб­ли­кации это­го до­кумен­та му­зыка Про­кофь­ева и всех ос­таль­ных по спис­ку пе­рес­та­ла зву­чать в те­ат­рах, кон­цер­тных за­лах и по ра­дио. Вто­рым со­быти­ем был брак Про­кофь­ева с Мен­дель­сон без раз­во­да с Ли­ной Ива­нов­ной, треть­им - ее арест.

Ли­на Ива­нов­на про­дол­жа­ла хо­дить на при­емы в инос­тран­ных по­соль­ствах, хо­тя друзья ей со­вето­вали это­го не де­лать. Не­задол­го до арес­та она по­чувс­тво­вала за со­бой слеж­ку. А 20 фев­ра­ля ее выз­ва­ли по те­лефо­ну вниз, к подъ­ез­ду: мол, приш­ла по­сыл­ка из Ле­нин­гра­да, на­до заб­рать. Она выш­ла и... не вер­ну­лась. Свя­тос­лав уви­дел в ок­но, как ее за­тол­ка­ли в ма­шину и увез­ли.

- От ко­го уз­нал об этом Сер­гей Про­кофь­ев и как ре­аги­ровал?

- Свя­тос­лав ему поз­во­нил: "Ма­му арес­то­вали!.." За­тем они с Оле­гом ночью, в силь­ный мо­роз, по­еха­ли на Ни­коли­ну го­ру, где жил отец, прош­ли от стан­ции три­над­цать ки­ломет­ров пеш­ком, им от­кры­ла Ми­ра и тут же в ужа­се зах­лопну­ла пе­ред ни­ми дверь. Я спро­сила: "Как это - зах­лопну­ла? По­чему?!" - "Так ведь хо­лод­но бы­ло, зи­ма...", - от­ве­тил Свя­тос­лав Сер­ге­евич. Отец вы­шел к сы­новь­ям, пред­ло­жил прой­тись по шос­се. Они рас­ска­зыва­ли, он боль­ше мол­чал. По­том все трое заш­ли в дом отог­реть­ся. По­том Свя­тос­лав с Оле­гом у­еха­ли...

Ли­на Ива­нов­на де­вять ме­сяцев про­была в Ле­фор­тов­ской тюрь­ме: три ме­сяца ве­лось следс­твие, ос­таль­ные шесть ее да­же на доп­ро­сы не вы­зыва­ли. Су­да, ко­неч­но, ни­како­го не бы­ло, а бы­ло аб­сур­дное об­ви­нение: "шпи­онаж", статья 58-я. И при­говор: 20 лет в ла­гере стро­гого ре­жима. Ла­герь на­ходил­ся в по­сел­ке Абезь под Вор­ку­той, за По­ляр­ным кру­гом. От­си­дела она во­семь лет

- Сер­гей Сер­ге­евич как-то пы­тал­ся ей по­мочь?   

- О, ко­неч­но, все вре­мя по­могал! Во вре­мя вой­ны, ког­да она с сы­новь­ями жи­ла в квар­ти­ре на Чка­лов­ской, он их снаб­жал день­га­ми, про­дук­та­ми.

- Нет, я имею в ви­ду по­мощь в ос­во­бож­де­нии из ла­геря.

- Это бы­ло не­воз­можно. Ну, вы же зна­ете: си­дела в ла­гере же­на Мо­лото­ва, си­дела же­на Ка­лини­на - да­же их мужья ни­чего не мог­ли сде­лать. О ла­гер­ном пе­ри­оде ос­та­вила свои вос­по­мина­ния Ев­ге­ния Алек­сан­дров­на Та­рату­та. Про­фес­си­ональ­ный ли­тера­тор, она всю жизнь пи­сала для де­тей рас­ска­зы о Ле­нине, а вот - заг­ре­мела в ла­герь, где и встре­тила Про­кофь­еву. Та­рату­та пи­шет, что Ли­на Ива­нов­на не те­ряла хо­роше­го нас­тро­ения, всех жен­щин уте­шала, ста­ралась сде­лать или ска­зать им что-ни­будь при­ят­ное, про­будить в них жен­ские чувс­тва и ка­чес­тва, на тот мо­мент со­вер­шенно по­терян­ные. Та­рату­та и Про­кофь­ева чис­ти­ли на ла­гер­ной кух­не мер­злую кар­тошку, от­во­зили на тач­ках по­мои в со­сед­ний лес. Ли­на ве­чера­ми, от­ра­ботав на по­мой­ке, учи­ла де­вушек-зак­лю­чен­ных пе­нию, а по вос­по­мина­ни­ям ока­зав­ше­гося в со­сед­нем ла­гере ис­панца - ста­вила на ла­гер­ной сце­не опе­ру Пь­ет­ро Мас­каньи "Сель­ская честь".   

Ли­на Ива­нов­на рас­ска­зыва­ла впос­ледс­твии, что са­мые страш­ные ми­нуты она пе­режи­ла, ус­лы­хав по ра­дио со­об­ще­ние о сос­то­яв­шемся где-то в Ар­генти­не кон­церте па­мяти Сер­гея Про­кофь­ева. Так слу­чай­но она уз­на­ла о смер­ти му­жа. Умер он в один день со Ста­линым, 5 мар­та 1953 го­да.       

На вол­не хру­щев­ской "от­те­пели" Ли­на Про­кофь­ева выш­ла на сво­боду в 1956 го­ду, вер­ну­лась в Мос­кву, бы­ла вос­ста­нов­ле­на во всех пра­вах и пол­ностью ре­аби­лити­рова­на "за от­сутс­тви­ем сос­та­ва прес­тупле­ния". Ког­да мы с ней поз­на­коми­лись, ей бы­ло лет со­рок, по вы­ходе из ла­геря - все шесть­де­сят, но она бы­ла по-преж­не­му хо­роша: все те же гус­тые во­лосы, тот же ог­ненный взгляд. Уви­дев эту кра­сивую, прек­расно об­ра­зован­ную свет­скую да­му, вы ни за что бы не по­вери­ли, что за спи­ной у нее - пыт­ки, тюрь­ма, во­семь лет жиз­ни за По­ляр­ным кру­гом, "ра­бота" с по­мо­ями, чис­тка мер­злой кар­тошки! Единс­твен­ное, че­го она же­лала, - как мож­но ско­рее у­ехать из стра­ны, где ей при­чини­ли столь­ко го­ря: от­ня­ли му­жа,  сос­ла­ли в ГУ­ЛАГ...

На­чала хло­потать об отъ­ез­де. Пи­сала в КГБ пись­ма по это­му по­воду, вся­кий раз ей от­ту­да от­ве­чали: по­чему вы к нам об­ра­ща­етесь, мы-то тут при чем? По­ка в 1974 го­ду ей не под­ска­зали на­писать лич­но Ан­дро­пову. Я по­мог­ла со­чинить это пись­мо, кто-то его под­пра­вил в "со­от­ветс­тву­ющем" ду­хе, и оно уш­ло "на­верх". Чуть ли не че­рез не­делю Ли­на Ива­нов­на по­лучи­ла пас­порт и у­еха­ла в Лон­дон, где к то­му вре­мени жил Олег...     

- ...но до это­го еще 20 лет про­ма­ялась в Со­юзе?

    - Не под­хо­дит к ней это сло­во - "про­ма­ялась". Все­ми приз­нанная вдо­ва Сер­гея Про­кофь­ева жи­ла пол­ной жизнью: лю­била вну­ков, не про­пус­ка­ла кон­цертов, каж­дый год ез­ди­ла к мо­рю. В соцс­тра­ны на ис­полне­ние му­зыки Про­кофь­ева ее еще вы­пус­ка­ли, но ког­да в Авс­тра­лии бы­ла премь­ера его опе­ры "Вой­на и мир" или ког­да в Па­риже от­кры­вали ме­мори­аль­ную дос­ку на до­ме, в ко­тором они жи­ли с му­жем до отъ­ез­да в СССР, - по­ез­дку соч­ли "не­целе­со­об­разной".

- Ка­кими средс­тва­ми она рас­по­лага­ла для жиз­ни?

- Вновь пов­сю­ду шли опе­ры и ба­леты Про­кофь­ева: "Зо­луш­ка", "Ка­мен­ный цве­ток", "Ро­мео и Джуль­ет­та"; ис­полня­лись его сим­фо­нии, в ки­ноте­ат­рах шел фильм "Алек­сандр Нев­ский", к ко­торо­му он на­писал му­зыку. Де­нег за ис­полне­ние этих со­чине­ний хва­тило всем: и Ми­ре, и Ли­не, и де­тям. Сле­ду­ет ска­зать к чес­ти Ми­ры Алек­сан­дров­ны, что не­малые сум­мы она пе­реда­ла мос­ков­ской дет­ской му­зыкаль­ной шко­ле, впос­ледс­твии пе­ре­име­нован­ной в Про­кофь­ев­скую, и Го­сударс­твен­но­му му­зыкаль­но­му му­зею име­ни Глин­ки. Умер­ла в 1968 го­ду в воз­расте 53 лет. Хо­тела по­мирить­ся с Ли­ной Ива­нов­ной, но та бы­ла неп­реклон­на.

- Где жи­ла Ли­на Ива­нов­на, ос­во­бодив­шись из ла­геря?

- Вна­чале со Свя­тос­ла­вом и его семь­ей, все­мером в двух ком­натках, по­ка Ти­хон Хрен­ни­ков не вых­ло­потал для нее ма­лень­кую квар­тирку на Ку­тузов­ском прос­пекте. От­ту­да она и у­еха­ла к Оле­гу в Лон­дон, нем­но­го у не­го по­гос­ти­ла и - в свой лю­бимый Па­риж. По­сели­лась на ули­це Ре­камье, там за­меча­тель­но жи­ла. За­нима­лась де­лами Про­кофь­ева, во всех па­риж­ских те­ат­рах и кон­цер­тных за­лах бы­ла по­чет­ным гос­тем.  Поч­ти ни­ког­да не вспо­мина­ла про ла­герь, на­зыва­ла его "се­вером". Скон­ча­лась в 1989 го­ду в Лон­до­не, про­жив 91 год. Сог­ласно за­веща­нию, по­хоро­нена в Ме­доне под Па­рижем, ря­дом с Ма­ри­ей Гри­горь­ев­ной, ма­терью Сер­гея Сер­ге­еви­ча.

- По­ража­юсь: жен­щи­на, ко­торую вна­чале бро­сил муж, за­тем она бы­ла жес­то­ко и не­зас­лу­жен­но на­каза­на судь­бой, - не из­ба­вилась от его фа­милии, хо­тя име­ла к это­му все ос­но­вания! То же и сы­новья: са­ми ос­та­лись Про­кофь­евы­ми и де­тей сво­их наз­ва­ли име­нем де­да, кос­венно ви­нов­но­го в нес­частье их ма­тери. Не­уж­то не обид­но им бы­ло за нее?     

- С то­го са­мого дня, ког­да Ли­на Ива­нов­на впер­вые уви­дела и ус­лы­шала Сер­гея Сер­ге­еви­ча на кон­церте, и до са­мой смер­ти она обо­жала его му­зыку, еще боль­ше - его са­мого. Во всем ви­нила Ми­ру, бы­ла убеж­де­на, что Про­кофь­ев по на­ив­ности сво­ей стал ее жер­твой. А уж сы­новья!.. Они бо­гот­во­рили от­ца, жи­ли в ат­мосфе­ре его му­зыки, и все, что про­изош­ло с ма­терью, ни­как не от­ра­зилось на их от­но­шении к не­му, это вид­но по то­му, как они о нем го­ворят: не прос­то с лю­бовью, но - с бла­гого­вени­ем! А вот ко­му ни один из них не прос­тил то­го, что слу­чилось, - так это Ми­ре Мен­дель­сон.

    - Про­кофь­ев, чей му­зыкаль­ный ге­ний со­четал­ся с та­лан­том шах­ма­тис­та, раз­ве не обя­зан был прос­чи­тать хо­тя бы на один ход впе­ред пос­ледс­твия сво­его раз­во­да с же­ной и сде­лать все, что­бы она смог­ла по­кинуть Со­юз и ока­зать­ся в бе­зопас­ности?! Лю­бимый че­ловек, муж и отец ее де­тей, он в жут­ких ус­ло­ви­ях СССР слу­жил Ли­не Ива­нов­не единс­твен­ной за­щитой - и этой за­щиты ее ли­шил!

    - Мне ка­жет­ся, ему и в го­лову не при­ходи­ло, что ее арес­ту­ют. Ми­ра соз­да­ла му­жу ка­кую-то об­во­лаки­ва­ющую об­ста­нов­ку, па­рали­зова­ла его во­лю. Ве­ла днев­ник, в ко­тором ни еди­ным сло­вом не упо­мина­ла об арес­те Ли­ны Ива­нов­ны, хо­тя ее де­тей вре­мя от вре­мени при­нима­ла у се­бя до­ма - прав­да, по од­но­му, "что­бы не бы­ло вред­но Сер­гею Сер­ге­еви­чу". Ну, а Сер­гей Сер­ге­евич... Ду­маю, он нес­лу­чай­но умер че­рез пять лет. Не был он соз­дан ни для со­вет­ских пар­тий­ных пос­та­нов­ле­ний, ни для со­вет­ских мо­лодых жен...

                                               *   *   *

Свя­тос­лав и Сер­гей Про­кофь­евы: "Воз­можно, кон­чи­лась лю­бовь?.."

Тем же ле­том 2009-го я поз­во­нил в Па­риж, сра­зу по двум но­мерам те­лефо­на: Свя­тос­ла­ву Сер­ге­еви­чу (че­рез пол­то­ра го­да, увы, его не ста­ло) и Сер­гею Свя­тос­ла­вови­чу Про­кофь­евым, то есть стар­ше­му сы­ну и вну­ку Сер­гея Сер­ге­еви­ча и Ли­ны Ива­нов­ны. Ни­же - крат­кая за­пись мо­ей бе­седы с ни­ми.  

- Свя­тос­лав Сер­ге­евич, у ме­ня нет на­мере­ния вы­носить на свет бо­жий не­кие под­робнос­ти, бро­са­ющие тень на ве­лико­го че­лове­ка (а имен­но та­ким был Про­кофь­ев - ге­ни­аль­ный пи­анист и ком­по­зитор, ум­ни­ца, блес­тя­щий со­бесед­ник), моя цель - поч­тить па­мять Ли­ны Про­кофь­евой, ко­торая го­рячо и пре­дан­но его лю­била и, ко­неч­но же, не зас­лу­жила быть бро­шен­ной на про­из­вол судь­бы, тем бо­лее та­кой страш­ной, ка­кая ее пос­тигла. Кста­ти, вам не ка­жет­ся, что бы­ло бы спра­вед­ли­во, пусть и с боль­шим опоз­да­ни­ем, вер­нуть ей имя, дан­ное при рож­де­нии - Ка­роли­на?

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Нет, мне так не ка­жет­ся. Она са­ма хо­тела, что­бы ее зва­ли Ли­ной. Же­лание воз­дать ей дань па­мяти я го­тов при­ветс­тво­вать, лишь бы не воз­никла кое у ко­го из ва­ших чи­тате­лей мысль: "Опять об этом!.."

- Ес­ли у ко­го-то воз­никнет - это их проб­ле­мы. Ме­ня же, в час­тнос­ти, вол­ну­ет воп­рос: по­чему Сер­гей Про­кофь­ев в 1936 го­ду от­ва­жил­ся на пе­ре­езд в СССР? Ведь это был год двух пе­чаль­но зна­мени­тых ста­тей в "Прав­де", нап­равлен­ных про­тив Дмит­рия Шос­та­кови­ча: опе­ра "Ле­ди Мак­бет Мцен­ско­го у­ез­да" объ­яв­ля­лась "ан­ти­народ­ной", ба­лет "Свет­лый ру­чей" - "лег­ко­вес­ным". Два этих фак­та, не го­воря о мно­жес­тве им по­доб­ных, дол­жны бы­ли стать для не­го пре­дуп­ре­дитель­ным зна­ком: стра­на, в ко­торой гру­бо по­пира­ет­ся сво­бода твор­чес­тва, - опас­ная стра­на. От­че­го же не ста­ли?

    - По­чему отец вер­нулся в Рос­сию? Сак­ра­мен­таль­ный воп­рос! Его всег­да тя­нуло на ро­дину, и он, как вся­кий рус­ский че­ловек, за гра­ницей ску­чал по Рос­сии. Свою роль сыг­ра­ли вос­по­мина­ния о счас­тли­вых дет­ских и юно­шес­ких го­дах, и при­сутс­твие в Рос­сии его ста­рых дру­зей (во Фран­ции та­ковых, по-мо­ему, не бы­ло), и, на­конец, эн­ту­зи­азм, ко­торым су­мела его за­разить боль­ше­вист­ская про­паган­да. Он хо­дил в ки­ноте­ат­ры, где шли со­вет­ские филь­мы, вол­но­вал­ся, ког­да на эк­ра­не по­яв­ля­лись рос­сий­ские пей­за­жи. Пи­сал в днев­ни­ке, как хо­телось ему ока­зать­ся там, где все го­ворят по-рус­ски... Ко­неч­но, он учи­тывал все, о чем вы упо­мяну­ли и что рас­ска­зыва­ли ему друзья, но у не­го бы­ла слиш­ком до­вер­чи­вая ду­ша. Он и пред­по­ложить не мог, что по при­ез­де в СССР бу­дет ли­шен пра­ва по­ехать в за­рубеж­ные гас­тро­ли, что его му­зыку пе­рес­та­нут ис­полнять как "чуж­дую со­вет­ско­му на­роду", а же­ну арес­ту­ют и от­пра­вят в ла­герь. Пом­ню, как на­кану­не пе­ре­ез­да семьи в Мос­кву он объ­яс­нял мне, по­чему на­ша семья ме­ня­ет ка­пита­лис­ти­чес­кую стра­ну на СССР: "Там все лю­ди тру­дят­ся, там все пос­тро­ено на спра­вед­ли­вос­ти..."

Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.: Мно­гие ис­точни­ки ут­вер­жда­ют, что дед в 1918 го­ду эмиг­ри­ровал из Рос­сии. Но это неп­равда! Он по­ехал пос­мотреть мир, о чем меч­тал с детс­тва, "по­дышать све­жим воз­ду­хом", уз­нать, как идут де­ла в му­зыке и в те­ат­ре за гра­ницей, по­казать се­бя и по­том вер­нуть­ся - так он обь­яс­нял Лу­начар­ско­му цель сво­ей по­ез­дки. Он фак­ти­чес­ки за­вер­шил ра­нее на­мечен­ный круг, его воз­вра­щение до­мой бы­ло аб­со­лют­но ло­гич­ным. Дру­гой воп­рос, что вре­мя для это­го ока­залось не­под­хо­дящим.        

    - Мяс­ков­ский, Мей­ер­хольд, Асафь­ев в сво­их пись­мах нас­то­ятель­но со­вето­вали Про­кофь­еву не ехать. Мо­жет, ему ка­залось, что с ним об­ра­щать­ся бу­дут ина­че, не­жели, ска­жем, с Шос­та­кови­чем или с Мей­ер­холь­дом?

- Ну а по­чему об­ра­щение с Про­кофь­евым дол­жно бы­ло быть дру­гим? К то­му же, мне ка­жет­ся, на не­го пов­ли­ял пер­вый при­езд в Со­юз в 1927 го­ду, ког­да его вся­чес­ки ле­ле­яли, но­сили на ру­ках. Для ар­тиста, му­зыкан­та, ху­дож­ни­ка это нас­то­ящий баль­зам на ду­шу. Он был че­лове­ком твер­дым и уве­рен­ным во всем, что ка­салось его му­зыки, всег­да го­тов был ее за­щищать, но в ре­аль­ной жиз­ни вне ис­кусс­тва ему эти ка­чес­тва по­рой от­ка­зыва­ли. Так про­изош­ло и в воп­ро­се о воз­вра­щении.         

- Мне ка­жет­ся, тут иное. За семь лет до окон­ча­тель­но­го пе­ре­ез­да в Мос­кву ваш дед за­писы­ва­ет в днев­ни­ке: "На­до вы­бирать - или Рос­сия, или эмиг­ра­ция. Я вы­бираю Рос­сию". То есть он лиш­ний раз под­твер­дил ис­ти­ну: рус­ский ком­по­зитор не ста­нет фран­цуз­ским во Фран­ции, не­мец­ким в Гер­ма­нии, и так да­лее, - он всег­да и вез­де ос­та­нет­ся рус­ским.

- Ко­неч­но! Вы сво­ей фра­зой под­кре­пили мою мысль о том, что он не счи­тал се­бя эмиг­рантом.

- А у ме­ня нап­ра­шива­ет­ся иное, хо­тя и не са­мое удач­ное срав­не­ние: мо­тылек, ле­тящий на огонь...   

- Да, очень мо­жет быть.

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Отец об этом пи­шет в днев­ни­ке: 1918 год, Граж­дан­ская вой­на, ль­ет­ся кровь, кру­гом раз­ру­ха, его му­зыка ни­кому не нуж­на, а раз не нуж­на, луч­ше уж по­ехать пос­мотреть мир. А еще я хо­тел до­бавить вот что. В от­цов­ском ре­шении на отъ­езд в Рос­сию пос­ледней ин­стан­ци­ей бы­ла ма­ма, он с ней со­вето­вал­ся и ска­зал: "Ес­ли ты не за­хочешь, мы не по­едем". Но ма­ма так его лю­била, так хо­тела, что­бы ему бы­ло луч­ше, что на свою го­лову сог­ла­силась по­ехать.  

Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.: Имен­но на свою го­лову, по­тому что, су­дя по все­му, си­ту­ация бы­ла "фиф­ти-фиф­ти": од­но сло­во ба­буш­ки - и он бы не по­ехал. И все бы­ло бы ина­че.

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Тем бо­лее что отец по­лучил из Аме­рики очень вы­год­ные пред­ло­жения...

- Так мы ско­ро до­гово­рим­ся до ут­вер­жде­ния, что Ли­на Ива­нов­на, воз­можно, са­ма бы­ла ви­нова­та во всем, что с ней слу­чилось: уход му­жа, раз­вод, арест, тюрь­ма  и ла­герь...

- Нет, это бы­ла жер­тва во имя люб­ви.

- Не знаю, как наз­вать - уда­чей, счасть­ем или прос­тым ве­зени­ем - тот факт, что млад­шие Про­кофь­евы, ока­зав­шись вна­чале без от­ца, а за­тем - на це­лых во­семь лет ли­шив­шись ма­тери, са­ми не ста­ли жер­тва­ми ад­ской ста­лин­ской ма­шины. А на де­ле - та­кая ве­ро­ят­ность бы­ла?

- Все мог­ло быть. Как у всех. Ма­ма бы­ла силь­ным че­лове­ком, она ге­ро­ичес­ки пре­одо­лела все нес­частья, вы­пав­шие на ее до­лю, но поч­ти ни­ког­да об этом не рас­ска­зыва­ла, я боль­ше уз­на­вал от пос­то­рон­них лю­дей, та­ких как Ев­ге­ния Та­рату­та, си­дев­шая с ней в од­ном ла­гере, или не­мец-врач, ко­торый то­же там на­ходил­ся и иног­да прив­ле­кал ее к ра­боте по ме­дицин­ской час­ти. По­том ма­ма с ним встре­тилась уже по вы­ходе из ла­геря, ког­да со­вет­ские влас­ти поз­во­лили ей по­ехать в Гер­ма­нию, на премь­еру "Ог­ненно­го ан­ге­ла". Этот врач про­читал в мес­тной га­зете, что на премь­ере бу­дет при­сутс­тво­вать вдо­ва ком­по­зито­ра, и при­шел в фи­лар­мо­нию...

Мы с Оле­гом пос­ле 1953 го­да смог­ли ее на­вес­тить в ла­гере, два-три дня с ней про­вели в до­мике для сви­даний.            

    - Кто-то пы­та­ет­ся спи­сать че­лове­чес­кую тра­гедию на судь­бу, от ко­торой не уй­дешь: дес­кать, лю­бовь силь­нее рас­судка. А как же страх за близ­ко­го че­лове­ка, чувс­тво дол­га и от­ветс­твен­ности пе­ред ним, пе­ред деть­ми -  не­уже­ли все это те­ря­ет си­лу?

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Для мо­его от­ца, как мы ви­дим, лю­бовь ока­залась важ­нее. Ми­ру Мен­дель­сон я счи­таю глав­ной ви­нов­ни­цей на­шей се­мей­ной тра­гедии: вце­пилась в от­ца мер­твой хват­кой, и он по­верил, что это его судь­ба. Точ­но так же он по­верил в судь­бу, ког­да ре­шил вер­нуть­ся в Рос­сию. 

- Как мог­ло слу­чить­ся, что кра­сави­ца, ум­ни­ца, об­ра­зован­ная и та­лан­тли­вая Ли­на Ива­нов­на ус­ту­пила мес­то лич­ности бес­цвет­ной, со все­ми со­вет­ски­ми ком­плек­са­ми, ка­кой бы­ла Ми­ра Мен­дель­сон?!  

Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.: Воз­можно, си­ту­ация мог­ла бы для ме­ня выг­ля­деть ина­че, ес­ли бы я знал де­да, как имел счастье знать ба­буш­ку. Де­да я не ви­дел ни­ког­да, по­тому что ро­дил­ся поз­же. Ска­жем, чис­то объ­ек­тивно, по-муж­ски, мне не по­нятен его вы­бор. Ми­ра Мен­дель­сон, се­рая мыш­ка, как ее мно­гие на­зыва­ли, бе­зус­ловно, ус­ту­пала Ли­не Ива­нов­не по всем стать­ям. Но в по­доб­ных си­ту­аци­ях нель­зя ви­нить толь­ко од­ну сто­рону, ибо по­мимо внеш­них приз­на­ков - та­ких как ум, кра­сота, об­ра­зован­ность - су­щес­тву­ют ню­ан­сы, из­вес­тные толь­ко дво­им. И я бы не стал пе­рек­ла­дывать всю ви­ну на чьи-то од­ни пле­чи. Мо­жет быть, у де­да с ба­буш­кой что-то бы­ло не сов­сем глад­ко и рань­ше...     

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Воз­можно, кон­чи­лась лю­бовь?..   

Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.: Имен­но. Я прос­то не стал за­бивать гвоздь до кон­ца, но в прин­ци­пе об этом речь.   

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: К чес­ти от­ца, он хоть и ушел из семьи, но всег­да нам по­могал. Дру­гие ухо­дят - и с кон­ца­ми...

- Как вам тро­им жи­лось в го­ды вой­ны? И по­чему Ли­на Ива­нов­на с ва­ми не по­кину­ла Мос­кву?

 - Со­юз ком­по­зито­ров был эва­ку­иро­ван сна­чала в Наль­чик, от­ту­да в Ал­ма-Ату. На­кану­не эва­ку­ации отец пред­ло­жил ма­ме и нам с бра­том ехать вмес­те с ним и Ми­рой Мен­дель­сон. Ма­ма, че­ловек гор­дых ис­пан­ских кро­вей, бы­ла до глу­бины ду­ши воз­му­щена: "Как у не­го язык по­вер­нулся пред­ло­жить мне та­кое? В ка­чес­тве ко­го я по­еду?.." - и от­ка­залась. Мы ос­та­лись в Мос­кве. Ма­ма с ее зна­ни­ем фран­цуз­ско­го и ан­глий­ско­го язы­ков ра­бота­ла в Со­вин­фор­мбю­ро, я был сту­ден­том, а Олег еще учил­ся в шко­ле.  

- Сош­люсь на эпи­зод из кни­ги. В день, ког­да Про­кофь­ев ре­ша­ет по­кинуть семью, он го­ворит вам, Свя­тос­лав Сер­ге­евич, как стар­ше­му сы­ну: "Ког­да-ни­будь ты ме­ня пой­мешь..."

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Но пе­ред этим я слы­шал, как отец про­щал­ся с ма­мой, как ма­ма ры­дала. Отец на­дел паль­то, по­шел к вход­ной две­ри, а я под­бе­жал к не­му, что­бы прос­тить­ся. Тог­да он и про­из­нес эти сло­ва.      

- Ну и как - вы его по­няли?

- По-раз­но­му это мож­но объ­яс­нить. Ду­маю, он имел в ви­ду по­ложе­ние, в ко­торое по­пал...

- Ли­на Ива­нов­на до кон­ца дней сво­их осоз­на­вала се­бя же­ной Сер­гея Про­кофь­ева, мно­го лет не бу­дучи ею. Эта уди­витель­ная жен­щи­на в мо­их гла­зах вста­ла вро­вень со сво­им быв­шим му­жем. Он был ге­ни­ем в твор­чес­тве, она - ге­ни­ем в люб­ви к не­му, ко­торая не прос­то ока­залась силь­нее оби­ды, но - пол­ностью эту оби­ду от­ри­нула.

- В од­ной суп­ру­жес­кой па­ре - два ге­ния. Не мно­го ли?

- Не мно­го, ес­ли каж­дый ве­лик в сво­ей ипос­та­си. Вот ес­ли бы оба бы­ли ве­лики­ми му­зыкан­та­ми - тог­да дру­гое де­ло.

- Ну, ма­ма как раз бы­ла че­лове­ком с му­зыкаль­ным об­ра­зова­ни­ем и не­малым та­лан­том. Кста­ти, у Ми­ры да­же му­зыкаль­но­го слу­ха не бы­ло - пред­став­ля­ете?!

- Ни­чего, за­то у нее был тон­чай­ший слух к со­вет­ской про­паган­де.

Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.: Это был нюх, а не слух.

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Она прис­лу­шива­лась к мне­нию тех, ко­го сле­дова­ло слу­шать, и оно ста­нови­лось ее мне­ни­ем.

- Сколь­ко бы мы ни  вос­хи­щались му­зыкаль­ным ге­ни­ем Сер­гея Про­кофь­ева, как бы ни от­да­вали дань ува­жения Ли­не Ива­нов­не, для ко­торой лю­бовь к му­жу и па­мять о нем ока­залась вы­ше на­несен­ной им оби­ды, - но ку­да нам де­вать­ся от соз­на­ния, что жизнь ее са­мой ока­залась из­ло­мана?!

- Зна­ете, ког­да ма­ма бы­ла в ла­гере, она на­учи­лась не впус­кать внутрь все пе­режи­вания, она, сле­дуя уче­нию Christian Science, от­талки­вала от се­бя все дур­ное. Это ей, бе­зус­ловно, по­мог­ло.

- Ес­ли уж мы го­ворим о па­мяти... На мо­гиле Ли­ны Ива­нов­ны сто­ит па­мят­ник?

- Ма­ма по­хоро­нена на клад­би­ще в Ме­доне, это при­город Па­рижа, в той же мо­гиле - моя ба­буш­ка по от­цов­ской ли­нии Ма­рия Гри­горь­ев­на Про­кофь­ева, и моя же­на На­деж­да. Пли­та из кра­сиво­го се­рого гра­нита бы­ла выб­ра­на ма­мой, ког­да она вос­ста­нав­ли­вала мо­гилу Ма­рии Гри­горь­ев­ны, ко­торую очень лю­била. Глав­ное - не в ка­ком-то спе­ци­аль­ном па­мят­ни­ке, а в па­мяти, ко­торая в нас жи­вет.

- По­мочь быв­шей же­не ос­во­бодить­ся из ла­геря Сер­гей Про­кофь­ев не мог, но воз­можнос­ти пре­дот­вра­тить ее арест у не­го то­же не бы­ло? Нап­ри­мер, преж­де чем уй­ти из семьи, от­пра­вить же­ну с сы­новь­ями во Фран­цию?.. 

 Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.: Са­мые не­вин­ные дви­жения в этом пла­не, со­вер­ша­емые ба­буш­кой, сыг­ра­ли свою не­гатив­ную роль в ее судь­бе, прив­лекли к ней вни­мание ор­га­нов. Пи­сала пись­ма, в ко­торых про­сила раз­ре­шения по­сетить мать, оди­ноко жив­шую во Фран­ции. Вся­кий раз по­луча­ла от­ка­зы...

- Воп­рос, ко­торый я го­тов­люсь про­из­нести, проз­ву­чит кра­молой, и все же за­дать его не­об­хо­димо. Он нас­толь­ко сло­жен, что приш­лось раз­де­лить его на две час­ти. Пер­вая: счи­та­ете ли вы, сын Ли­ны Ива­нов­ны, что она бы­ла дос­той­на люб­ви та­кой вы­да­ющей­ся лич­ности, ка­ким был Сер­гей Сер­ге­евич?

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: Бе­зус­ловно, бы­ла! 

- А те­перь - та са­мая "кра­моль­ная" часть воп­ро­са: в све­те имев­ших мес­то тра­гичес­ких со­бытий ока­зал­ся ли он дос­то­ин ее люб­ви?

- Смот­ря как счи­тать. До ка­кой-то по­ры был дос­то­ин, но по­том...  

Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.:  Слож­но го­ворить о люб­ви жен­щи­ны к ху­дож­ни­ку - будь то му­зыкант, скуль­птор, жи­вопи­сец или ком­по­зитор: он не при­над­ле­жит все­цело той, кто его лю­бит, вы­нуж­ден де­лить се­бя меж­ду ис­кусс­твом и че­лове­чес­кой сто­роной. У лю­дей ис­кусс­тва ча­ще воз­ни­ка­ют слож­ности в се­мей­ной жиз­ни, чем у сред­неста­тис­ти­чес­ко­го че­лове­ка.    

- Но тра­гедию ва­шей ба­буш­ки не срав­нить с рас­хо­жей си­ту­аци­ей, ког­да муж ухо­дит из семьи, а по­том под­держи­ва­ет или не под­держи­ва­ет ее ма­тери­аль­но. Ли­ну Ива­нов­ну бро­сили за ко­лючую про­воло­ку, от­ня­ли во­семь лет жиз­ни, ко­торые она мог­ла про­жить по-дру­гому, в бо­лее прив­ле­катель­ном мес­те, чем ла­герь в си­бир­ском по­сел­ке Абезь в Ко­ми АССР!.. 

- Это бы­ло неб­ла­гопо­луч­ное сте­чение об­сто­ятель­ств. Дед рас­стал­ся с ба­буш­кой за­дол­го до ее арес­та. Тут мож­но сде­лать marche arriere, как го­ворят фран­цу­зы, дать зад­ний ход, об­ра­тить­ся к ис­то­кам, за­дать­ся воп­ро­сом - а за­чем он вер­нулся? И ока­жет­ся, что при­чиной всех бед бы­ло это его ре­шение, а не встре­ча с Ми­рой Мен­дель­сон.   

- На­де­юсь, мои воп­ро­сы ни­кому из вас не по­каза­лись бес­так­тны­ми? Ес­ли все же по­каза­лись - ска­жите, ка­кие имен­но.       

Сер­гей ПРО­КОФЬ­ЕВ-мл.:  Ме­ня ни­какой из ва­ших воп­ро­сов не по­коро­бил, все они бы­ли кон­крет­ны­ми и пря­мыми, имен­но та­кие нуж­но бы­ло за­дать, что­бы бы­ло яс­но, как пред­став­ля­ют се­бе эту проб­ле­му чле­ны семьи Про­кофь­евых.

Свя­тос­лав ПРО­КОФЬ­ЕВ: А глав­ное, все здесь ска­зан­ное - прав­да. Толь­ко прав­да....

___________________________
На фо­то: Сер­гей и Ли­на Про­кофь­евы.

Окон­ча­ние сле­ду­ет.