Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

"Мы много оправдываемся и мало объясняем"

Интервью с Захаром Прилепиным

Опубликовано 1 Декабря 2018 в 02:54 EST

…Один член этой делегации ей понравился, и она пригласила его с женой к себе домой, они отлично посидели и потом сфотографировались на память. Лет через пятнадцать один ее знакомый у нее дома листал её фотоальбом и спрашивает: "А кто это у тебя тут на фотографии в твоей квартире? Что-то мне знакомо это лицо…" Она говорит: "Да не знаю. Какой-то советский чиновник, был здесь с делегацией, я им переводила". Он говорит: "Да что ты! Это не обычный советский чиновник, это - генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв и его жена Раиса"…
Гостевой доступ access Подписаться

Мой со­бесед­ник - 43-лет­ний рос­сий­ский пи­сатель, сек­ре­тарь Со­юза пи­сате­лей Рос­сии. Ав­тор книг "Па­толо­гии", "Сань­кя", "Грех", "Оби­тель" и др. Ве­дущий ав­тор­ской прог­раммы "Уро­ки рус­ско­го" на рос­сий­ском фе­дераль­ном те­лека­нале НТВ. За­мес­ти­тель ко­ман­ди­ра раз­ве­дыва­тель­но-штур­мо­вого ба­таль­она спец­назна­чения ар­мии ДНР. Ор­га­низа­тор сбо­ра и дос­тавки гу­мани­тар­ной по­мощи на Дон­басс.

Раз­го­вор с За­харом При­лепи­ным сос­то­ял­ся на про­шед­шей в ок­тябре юби­лей­ной, 70-й Фран­кфурт­ской книж­ной яр­марке, ку­да пи­сатель при­был пос­ле по­ез­дки во Фран­цию, а так­же в Ита­лию, где по­лучил пре­мию "Letterature dal fronte" за ро­ман "Па­толо­гии". В раз­го­воре учас­тво­вала ди­рек­тор рос­сий­ско­го стен­да на яр­марке Ни­на Лит­ви­нец.

- Фран­кфурт - на се­год­ня пос­ледний пункт ва­шего ев­ро­пей­ско­го пу­тешес­твия. Ка­ковы впе­чат­ле­ния от этих по­ез­док и - от­ра­зят­ся ли они как-ни­будь в но­вых кни­гах?

- Ну… пи­сать ка­кие-ли­бо за­мет­ки о пу­тешес­тви­ях и выс­тупле­ни­ях в Ев­ро­пе - это де­ло ста­ре­ющих пи­сате­лей, у ко­торых в жиз­ни уже ни­чего не про­ис­хо­дит, по­это­му не бу­ду ни­кого на­зывать по­имён­но, но та­кое есть в ли­тера­туре, и я этим не за­нима­юсь. Но, бы­ли, ко­неч­но, за это вре­мя у ме­ня в этом тур­не нес­коль­ко за­бав­ных встреч. Нап­ри­мер, моя пе­ревод­чи­ца в Ита­лии мне рас­ска­зала об од­ном лю­бопыт­ном эпи­зоде. Она бы­ла пе­ревод­чи­цей во вре­мя при­ез­да со­вет­ской де­лега­ции в Ита­лию в 1971 го­ду. Один член этой де­лега­ции ей пон­ра­вил­ся, и она приг­ла­сила его с же­ной к се­бе до­мой, они от­лично по­сиде­ли и по­том сфо­тог­ра­фиро­вались на па­мять. Лет че­рез пят­надцать один ее зна­комый у нее до­ма лис­тал её фо­то­аль­бом и спра­шива­ет: "А кто это у те­бя тут на фо­тог­ра­фии в тво­ей квар­ти­ре? Что-то мне зна­комо это ли­цо…" Она го­ворит: "Да не знаю. Ка­кой-то со­вет­ский чи­нов­ник, был здесь с де­лега­ци­ей, я им пе­рево­дила". Он го­ворит: "Да что ты! Это не обыч­ный со­вет­ский чи­нов­ник, это - ге­нераль­ный сек­ре­тарь ЦК КПСС Ми­ха­ил Гор­ба­чёв и его же­на Ра­иса"… Она так изу­милась, что рас­пе­чата­ла эту фо­тог­ра­фию, где Гор­ба­чёв мо­лодой, ещё с во­лоса­ми, сде­лала пот­рет в рам­ке, и те­перь этот пор­трет ви­сит у неё на вид­ном мес­те в ком­на­те. Она го­ворит: "На­до же. Мо­лодой Гор­ба­чёв, он та­кой кра­сивый, та­кой кра­сивый!" Я ей го­ворю: "Ты прос­то мо­лодо­го Ста­лина не ви­дела"… Она мне: "Нет, Ста­лина мо­лодо­го я ви­дела. Он то­же кра­сивый". Ну, ко­неч­но, этот эпи­зод сов­сем не по­вод для ро­мана, но для не­боль­шой за­мет­ки, мо­жет быть, сго­дит­ся…

Но ес­ли го­ворить об об­щих впе­чат­ле­ни­ях… Очень раз­но­об­разно, и пос­то­ян­но ме­ня­ет­ся, в Ев­ро­пе впе­чат­ле­ние о Рос­сии. Я во­об­ще-то сам дос­та­точ­но стро­го от­но­шусь к то­му, что про­ис­хо­дит в Рос­сии. Но я ви­жу, что в Ев­ро­пе сей­час наб­лю­да­ют­ся очень зна­читель­ные сим­па­тии в от­но­шении к Рос­сии, и, по­хоже, они на­де­ют­ся, что Рос­сия спо­соб­на пред­ло­жить ка­кой-то но­вый ци­вили­заци­он­ный путь для Ев­ро­пы и для ми­ра в це­лом. Я им го­ворю: "Да что вы, у нас, как и у вас, та­кой же ка­пита­лизм, скуч­ный, бес­пер­спек­тивный, мер­кантиль­ный, ни­чего ин­те­рес­но­го" А они мне: "Нет-нет, Рос­сия дол­жна спас­ти мир"… В об­щем, это очень при­ят­но, ког­да под­хо­дят та­кие ста­рые, фи­зичес­ки уже до­воль­но не­мощ­ные фран­цу­зы и го­ворят: "То, что вы го­вори­те, у нас здесь да­же нель­зя пред­ста­вить се­бе, чтоб кто-то го­ворил вслух… Мы удив­ле­ны и очень счас­тли­вы, что есть лю­ди, ко­торые спо­соб­ны го­ворить о кон­серва­тив­ных цен­ностях вот так, ни­чего не бо­ясь. У нас это воз­можно ска­зать толь­ко ше­потом". Так вот, я ез­жу по Ев­ро­пе, как мед­ведь с ба­лалай­кой, и от­ве­чаю за всех нас сра­зу, за всю Рос­сию… И вот еще ин­те­рес­но, как раз­го­вари­ва­ют ев­ро­пей­ские жур­на­лис­ты с пи­сате­лем из Рос­сии. Впе­чат­ле­ние от их воп­ро­сов та­кое, буд­то я не­су от­ветс­твен­ность и за Си­рию, и за рос­сий­ских ха­керов, и за Ук­ра­ину, и за Крым... Я от­ве­чаю на это: "Я не пре­зидент Пу­тин. По­чему я дол­жен за всё это от­ве­чать? Как буд­то рос­сий­ские пи­сате­ли дол­жны иметь от­ве­ты на всё". Ну, я в кон­це кон­цов ре­шил рас­сла­бить­ся и по­лучать удо­воль­ствие, и от­ве­чаю на все воп­ро­сы с та­ким ви­дом, что я дей­стви­тель­но всё про всё знаю и всё мо­гу ис­пра­вить…

- А о чем вас ча­ще все­го спра­шива­ют за­пад­ные жур­на­лис­ты?

- Са­мый час­тый воп­рос - "вы за Пу­тина или про­тив Пу­тина?", как буд­то Вла­димир Пу­тин - это цен­тро­вая ось ми­ра и всё дол­жно кру­тить­ся вок­руг не­го. Все за­да­ют этот воп­рос и ждут, что ты ска­жешь: "Ну, ко­неч­но, я про­тив Пу­тина", и тог­да они вздох­нут об­легчён­но: "Ну, сла­ва бо­гу!". Но это по­ляри­зу­ет лю­бой раз­го­вор. Мне по­рой ка­жет­ся, что рос­сий­ский пре­зидент, дей­ству­ет да­же за­ин­те­ресо­ван­но в той де­мони­зации, ко­торая про­ис­хо­дит в ми­ре в свя­зи с ним, по­тому что это соз­да­ёт оп­ре­делён­ный культ и за­виси­мость от это­го пер­со­нажа, от его фо­тог­ра­фий - то он в об­нимку с мед­ве­дем, то он в ко­ролев­ской ко­роне, то он в фор­ме КГБ, то он за штур­ва­лом са­молё­та, то он под во­дой и… про­чее, это ведь - от­личная рек­ла­ма! Я ду­маю, что он втай­не ра­ду­ет­ся и сме­ёт­ся над всем этим, ког­да ви­дит оче­ред­ную об­ложку со сво­им страш­ным ли­цом. Я, ко­неч­но, не мо­гу пред­ста­вить се­бе ни один рос­сий­ский жур­нал, ко­торый бы изоб­ра­зил Трам­па, Мер­кель или Мак­ро­на в ка­ком-то не­гатив­ном ви­де на об­ложке. Ну, во-пер­вых, по­тому что это неп­ри­лич­но, а во-вто­рых, собс­твен­но, ни­кому де­ла до это­го нет. Не мо­гу пред­ста­вить так­же, что при­едет ка­кой-ни­будь фран­цуз­ский пи­сатель в гос­ти в Рос­сию, нап­ри­мер, Фре­дерик Бер­бе­дер, и чтоб его на­чали спра­шивать о том, что вы нат­во­рили в Ал­жи­ре, что вы де­ла­ете с миг­ранта­ми, что у вас там с гей-па­рада­ми, по­чему вы так пло­хо во­ева­ли во Вто­рой ми­ровой вой­не, как буд­то Бер­бе­дер дол­жен за это от­ве­чать. А нас все вос­при­нима­ют в лож­ном кон­тек­сте. Я, ока­зыва­ет­ся, дол­жен за всё, что про­ис­хо­дит с Рос­си­ей от­ве­чать. Но ме­ня, пов­то­рюсь, всё это, ко­неч­но, ра­ду­ет. То, что та­кой прек­расный, та­кой уди­витель­ный и та­кой слож­ный ев­ро­пей­ский мир вос­при­нима­ет Рос­сию в кон­тек­сте эта­кого гол­ли­вуд­ско­го бо­еви­ка, где есть оче­вид­ное зло и есть не­кое оче­вид­ное доб­ро, в то вре­мя, как мы прек­расно по­нима­ем, что мир не нас­толь­ко ба­нален и двух­цве­тен.

Во­об­ще, мно­го стран­ных воп­ро­сов мне за­да­ют… Тут од­на жур­на­лис­тка из Гру­зии спро­сила ме­ня: "А не мо­жет ли так слу­чить­ся, что од­нажды мы зас­нём в Гру­зии, а прос­нёмся в Рос­сии?" …

- И что вы ей от­ве­тили?

- Ска­зал: "ес­ли толь­ко са­ми это­го очень за­хоти­те"… Да­же у та­кой ком­пли­мен­тарной по от­но­шению к нам стра­ны, как Ар­ме­ния, нет та­кого шан­са - зас­нуть и прос­нуть­ся в Рос­сии. По-мо­ему, у Рос­сии нет ни­како­го же­лания иметь де­ло с быв­ши­ми рес­публи­ками СССР, ко­торые не же­ла­ют иметь де­ла с Рос­си­ей. Без проб­лем! Мне, нап­ри­мер, нра­вит­ся сво­бод­ная Гру­зия, и я с удо­воль­стви­ем при­еду ту­да в гос­ти, ес­ли ме­ня по­зовут. Во­об­ще, ес­ли го­ворить чес­тно, вот эти все ин­си­ну­ации по по­воду воз­можно­го рос­сий­ско­го втор­же­ния, ха­рак­терные в боль­шей час­ти для при­бал­тий­ских стран, это спо­соб по­лучать серь­ёз­ные по­лити­чес­кие и ма­тери­аль­ные ди­виден­ды: "Нас вот-вот рус­ские за­во­юют, по­это­му дай­те нам день­ги, тран­ши, фи­нан­со­вую по­мощь для за­щиты от воз­можно­го аг­рессо­ра". То есть это прос­то эле­мент по­лити­ки. Ес­ли рос­сий­ской эли­те, Пу­тину и его ок­ру­жению ска­зать: "Вам нуж­но бу­дет об­ратно в Со­вет­ский Со­юз", они тут же со­берут ве­щич­ки и стрем­глав убе­гут от та­кого бла­га ку­да-ни­будь в глу­бокое под­зе­мелье, что­бы, не дай бог, с этим не иметь де­ла. И за­чем ей, на­шей влас­ти, во­об­ще Гру­зия нуж­на? Не нуж­на вов­се. А вот то, что в Гру­зии ста­ли за­бывать рус­ский язык, это для них ог­ромный ми­нус, по­тому что Рос­сия это один из ос­новных тор­го­вых пар­тнё­ров Гру­зии, и, ду­маю, ско­ро у них пре­пода­вате­ли рус­ско­го язы­ка бу­дут за­раба­тывать очень боль­шие день­ги, что­бы обу­чать гру­зин­ских де­тей рус­ско­му язы­ку.

- По ва­шему ощу­щению, адек­ватно ли вас по­нима­ют на За­паде?

- Есть, ко­неч­но, оп­ре­делен­ные слож­ности. Нап­ри­мер, в Ита­лии. Италь­ян­цы, при всём сво­ем, ка­залось бы, при­род­ном лег­ко­мыс­лии, вос­при­нима­ют лю­бые мной ска­зан­ные сло­ва очень пря­моли­ней­но, один к од­но­му. А вот рус­ские лю­ди на­вер­ня­ка бы по­чувс­тво­вали, что во всех про­из­но­симых мной сло­вах есть оп­ре­делён­ная до­ля са­мо­иро­нии. А там, го­воришь что-то, и они вос­при­нима­ют это так, как буд­то это на­писа­но в со­вет­ской га­зете. Это час­то об­на­ружи­ва­ешь вдруг, ког­да чи­та­ешь текст сво­его ин­тервью в ка­кой-то за­пад­ной га­зете, ни­какая твоя иро­ния не вос­при­нима­ет­ся. То есть под­час пол­ностью ис­ка­жа­ет­ся смысл и кон­текст тво­их слов. Нап­ри­мер, я да­вал ин­тервью фран­цуз­ской га­зете, они спра­шива­ли, ко­неч­но, про эк­спан­сию Рос­сии, что она, дес­кать, ста­ра­ет­ся за­во­евать весь мир и проч., и о том, что, мол, есть стра­ны хо­рошие и есть стра­ны пло­хие: ев­ро­пей­ские, са­мо со­бой, хо­рошие, доб­рые и по­лит-кор­рек­тные, а есть стра­ны, с ко­торы­ми нель­зя де­ло иметь… Я им, до­пус­тим, го­ворю: "А вот есть хо­рошая стра­на Се­вер­ная Ко­рея, жи­вёт се­бе ти­хо, ни на ко­го не на­пада­ет, они едят свой рис, за­пус­ка­ют спут­ни­ки в кос­мос, че­го вы к ней-то прис­та­ли?"…  Ну вот, ска­зал я эту фра­зу, ва­ляя ду­рака, га­зете "Фи­гаро", и они… от­ка­зались пуб­ли­ковать ин­тервью. Не прос­то вы­реза­ли этот ку­сок, а во­об­ще, ска­зали, мы не бу­дем пе­чатать это ва­ше ин­тервью. В са­мом де­ле, как мож­но пе­чатать та­кого иди­ота, ко­торый так го­ворит про Се­вер­ную Ко­рею?! И так да­лее.

В об­щем, я се­бя ус­по­ка­иваю тем, что, ес­ли бы был жив Фё­дор Дос­то­ев­ский и да­вал ин­тервью в Ев­ро­пе сло­вами из сво­его "Днев­ни­ка пи­сате­ля", у не­го во­об­ще ни од­но­го ин­тервью не опуб­ли­кова­ли бы.

- Мно­го вас пе­рево­дят в ми­ре?

- Да, сей­час мно­го пе­рево­дят. Пер­венс­тво дер­жит Фран­ция. Там пе­реве­дены все мои кни­ги, и да­же то, что я опуб­ли­ковал в сво­их бло­гах, в Фей­сбу­ке и проч. То есть у ме­ня в Рос­сии выш­ло 17 книг, и во Фран­ции уже 16 пе­реве­дены. На вто­ром мес­те сто­ит Сер­бия. Ну, Сер­бия - это осо­бая стра­на, осо­бый раз­го­вор. Это, по­жалуй, единс­твен­ная стра­на в ми­ре, где ты мо­жешь вый­ти на пло­щадь и прок­ри­чать что-то вро­де "Рос­сия - луч­шая стра­на! Рос­сия - по­бедит!", и все вок­руг те­бе за­ап­ло­диру­ют и под­хва­тят "Ура, Рос­сия!". В ос­таль­ных стра­нах ме­ня пос­ле та­ких фраз мо­гут прос­то вы­вес­ти из за­ла или сог­нать с пло­щади. Ме­ня не­дав­но, кста­ти, не пус­ти­ли в Рес­публи­ку Серб­скую, ос­та­нови­ли на гра­нице Бос­нии и Гер­це­гови­ны, так как, они ска­зали, я у них в "чер­ном спис­ке"… И не да­ли там выс­ту­пить. Но я это­му очень об­ра­довал­ся, так как я пос­ле это­го дал ин­тервью од­ной серб­ской га­зете, рас­ска­зал, по­чему не пус­ти­ли, бы­ло мно­го от­кли­ков, и я стал там еще бо­лее зна­менит. Бы­ло очень мно­го ком­мента­ри­ев по это­му по­воду, выс­ту­пили и Эмил Кус­ту­рица, и пре­зидент Рес­публи­ки Серб­ской Ми­лорад До­дик, и дру­гие из­вес­тные лю­ди. Так что сде­лали мне та­ким об­ра­зом хо­роший пи­ар. И по­это­му я очень бла­года­рен влас­тям, пог­ра­нич­ни­кам и всем спец­служ­бам Бос­нии и Гер­це­гови­ны за то, что не пус­ти­ли ме­ня. Пос­ле это­го в Бос­нию и Гер­це­гови­ну при­ез­жал с ви­зитом рос­сий­ский ми­нистр инос­тран­ных дел Сер­гей Лав­ров, встре­чал­ся с До­диком, и у них бы­ло два ос­новных воп­ро­са: всту­пит ли рес­публи­ка в НА­ТО и - впус­тят ли При­лепи­на в Бос­нию… Осо­бен­ный шарм всей этой ис­то­рии, ко­неч­но, при­да­ёт тот факт, что не так дав­но пре­зидент До­дик вру­чил мне глав­ный ор­ден сво­ей стра­ны, но по­лучить я его не мо­гу, так как ме­ня не пус­ка­ют в эту рес­публи­ку…

На треть­ем мес­те по пе­рево­дам мо­их со­чине­ний сто­ит Ита­лия. Там то­же вся моя про­за пе­реве­дена на италь­ян­ский. В об­щей слож­ности, нас­коль­ко я знаю, мои кни­ги пе­реве­дены на 25 язы­ков. Но, ду­маю, мне не сто­ит очень уж гор­дить­ся та­кой ми­ровой из­вес­тностью. Ну, пе­реве­ли и пе­реве­ли, это при­ят­но. Кста­ти, до­воль­но боль­шой ин­те­рес к мо­им ра­ботам про­яв­ля­ют в Ки­тае и, как ни стран­но, в Поль­ше. Ну, Поль­ша - это сов­сем осо­бый слу­чай. Ког­да выс­ту­па­ешь в раз­ных стра­нах, ста­ра­ешь­ся быть в сво­их выс­ка­зыва­ни­ях пре­дель­но ос­то­рож­ным, ак­ку­рат­ным, чтоб ко­го-то не­наро­ком не ос­корбить, не до­пус­кать мно­го иро­нии, чтоб те­бя не по­няли прев­ратно, не оби­делись, не вво­дить ни­кого в заб­лужде­ние. В Поль­ше же мож­но все­го это­го не опа­сать­ся, не бо­ять­ся, что те­бя не так пой­мут, быть аб­со­лют­но адек­ватным са­мому се­бе. Де­ло в том, что в Поль­ше тра­дици­он­но рус­ских не лю­бят, го­ворят, что мы всё вре­мя врём, из­де­ва­ем­ся на­до все­ми и так да­лее. Но они прек­расно всё по­нима­ют, о чем ты им го­воришь, от­лично по­нима­ют юмор в лю­бом его ви­де, и они та­кие же адек­ватные чи­тате­ли, как, собс­твен­но, и са­ми рус­ские. С ни­ми, с по­ляка­ми, всё яс­но: ты зна­ешь, что те­бя там не лю­бят, и по­это­му не на­до прит­во­рять­ся, мож­но впол­не быть са­мим со­бой. Но… Ме­ня там охот­но из­да­ют, пе­рево­дят, и па­ру раз мои кни­ги вхо­дили да­же в чис­ло са­мых про­дава­емых книг в го­ду. Вот та­кой па­радокс.

- Вы ска­зали, что в Бос­нии и Гер­це­гови­не вы в "чёр­ном спис­ке". Ме­ня ин­те­ресу­ет, как вы лич­но, са­ми, как пи­сатель, как че­ловек, как об­щес­твен­ная фи­гура от­но­ситесь к это­му спис­ку, как вы са­ми се­бе это объ­яс­ня­ете? И еще: в Поль­ше вас не­нави­дят, как всех рус­ских…

- Нет, не ме­ня лич­но, всех рус­ских во­об­ще… Ко мне как раз нор­маль­но от­но­сят­ся.

- …и все-та­ки: рус­ских не­нави­дят, а вас вов­сю из­да­ют, и да­же очень хо­рошо ва­ши кни­ги про­да­ют­ся. Где же ло­гика?

- Что ка­са­ет­ся Бос­нии и Гер­це­гови­ны, это объ­яс­ня­ет­ся до­воль­но прос­то. Я нес­коль­ко раз бы­вал в гос­тях у ре­жис­сё­ра Эми­ла Кус­ту­рицы, ко­торый там очень по­пуля­рен, с ко­торым мы дру­жим и ко­торый под­держи­ва­ет пре­зиден­та До­дика. А во­об­ще эта рес­публи­ка силь­но раз­де­лена по эт­ни­чес­ким, ре­лиги­оз­ным и по­лити­чес­ким прис­трас­ти­ям: од­на часть стра­ны под­держи­ва­ет власть, свя­зан­ную с До­диком, а дру­гая - про­тив­ни­ки его. Ду­маю, что они вос­при­няли мой при­езд как лич­но­го аген­та Пу­тина, что­бы вес­ти аги­тацию за До­дика, а не с мо­ей лич­ной де­ятель­ностью. Ви­димо, они опа­сались мо­его по­лити­чес­ко­го вли­яния на их элек­то­рат.

В Поль­ше же тра­дици­он­но вы­сокий ин­те­рес к рус­ской ли­тера­туре. Ска­жем, один поль­ский пи­сатель пря­мо го­ворил мне, что "у по­ляков в ли­тера­туре нет ни­чего со­пос­та­вимо­го с Дос­то­ев­ским, Че­ховым и во­об­ще с рус­ской ли­тера­турой как та­ковой". Ду­маю, что ес­ли по­ляки в це­лом, мо­жет, и не раз­де­ля­ют эту точ­ку зре­ния, но при этом чувс­тву­ет­ся там, что ува­жение к рус­ской ли­тера­туре ко­лос­саль­но. Ну, ес­ли су­дить по тем  поль­ским ком­мента­торам, ко­торые при­сутс­тву­ют на рос­сий­ском те­леви­дении, в Поль­ше есть оп­ре­делён­ная часть ин­телли­ген­ции, ко­торая всерь­ёз ве­рит в рос­сий­скую аг­рессию, в рос­сий­скую уг­ро­зу, эк­спан­сию Рос­сии и в то, что Рос­сия со­бира­ет­ся по-преж­не­му за­во­евать Поль­шу, что, ко­неч­но, пол­ный бред.

Еще ме­ня по­чему-то очень ин­тенсив­но пе­рево­дят в Егип­те и в Ин­дии. В пос­ледней стра­не не так дав­но был, кста­ти, ин­те­рес­ный слу­чай. Мы бы­ли ту­да приг­ла­шены с мо­им дру­гом, прек­расным пи­сате­лем Алек­сан­дром Аб­ра­мови­чем Ка­бако­вым. Но мы с ним очень раз­ные. Я, как из­вес­тно, ле­вый, со­ци­алист, ком­му­нист и всё та­кое, а он - мо­нар­хист, не­нави­дит Со­вет­ский Со­юз. Бы­ла у нас с ним об­щая пресс-кон­фе­рен­ция. Из­вес­тно, что в ря­де стран ожи­да­ют, что мы бу­дем го­ворить о том, что в Рос­сии дес­по­тизм, нет сво­боды сло­ва, мы си­дим все за ко­лючей про­воло­кой, ско­ро нас всех по­садят в ГУ­ЛАГ и… так да­лее. Как го­вори­ли мне мои зна­комые фран­цу­зы, во Фран­ции лю­бимое блю­до - это пло­хие но­вос­ти из Рос­сии… Так вот, Ка­баков ду­мал, что и в Ин­дии на­до го­ворить при­мер­но то же са­мое, ру­гать вов­сю Рос­сию, но… Ког­да он на­чал рас­ска­зывать пол­но­му за­лу в чал­мах об ужа­сах со­вет­ско­го то­тали­тариз­ма, из за­ла вдруг пос­те­пен­но один за дру­гим ста­ли вы­ходить ин­дий­ские ин­теллек­ту­алы, при­шед­шие на пресс-кон­фе­рен­цию. И к кон­цу его ре­чи в за­ле из зри­телей ос­тался… толь­ко я. Он спра­шива­ет ме­ня: "За­хар, ку­да они уш­ли? И по­чему?" А они уш­ли не­дале­ко, сто­яли воз­ле две­рей в фойе, у них бы­ли та­кие гла­за, пол­ные слёз. Спра­шива­ют ме­ня: "За­хар, мы все в Со­вет­ском Со­юзе учи­лись, СССР пос­тро­ил у нас мно­го вся­кого по­лез­но­го, за­чем он так го­ворит про эту стра­ну?" То есть, при­ез­жая в каж­дую стра­ну, на­до го­товить от­дель­ное блю­до, что быть по­нятым там. И да­же в раз­ных кон­цах Гер­ма­нии на­до по-раз­но­му се­бя вес­ти, по-раз­но­му об­щать­ся с мес­тным на­селе­ни­ем.

- Ка­ковы Ва­ши твор­ческие пла­ны? Вы мно­го пи­шете би­ог­ра­фий клас­си­ков…

- Я за­думал де­сять книг, на них мне на­до де­сять лет, в год по кни­ге. Но для это­го мне на­до всю ос­таль­ную ра­боту бро­сить. Си­деть в де­рев­не и пи­сать. Мне ме­ша­ет осоз­на­ние ро­ли ве­лико­го пи­сате­ля и же­лание выс­ка­зывать­ся по всем по­водам под­ряд… А ес­ли сов­сем серь­ёз­но, то мне ка­жет­ся, что мно­гие из клю­чевых пер­со­нажей рус­ской ли­тера­туры не сов­сем адек­ватно вос­при­нима­ют­ся. Я сей­час пи­шу би­ог­ра­фию Сер­гея Есе­нина, по су­ти, са­мого по­пуляр­но­го и са­мого на­род­но­го, то есть лю­бимо­го на­родом рус­ско­го по­эта. Он был од­ним из стол­пов со­вет­ской по­эзии, пра­вовер­ный со­вет­ский по­эт. Но ког­да слу­чилась пе­рес­трой­ка, Есе­нина ста­ли пред­став­лять как ан­ти­совет­ско­го по­эта, ко­торый всю жизнь не­нави­дел со­вет­скую власть…  По­ка бы­ла со­вет­ская власть, Сер­гей Есе­нин был бо­гобо­рец, и у не­го бы­ли слож­ные от­но­шения с пра­вос­лавной куль­ту­рой, а ког­да со­вет­ская власть за­кон­чи­лась, Есе­нина ста­ли пред­став­лять как пра­вос­лавно­го по­эта и при­вер­женца пра­вос­ла­вия. Очень мно­го бы­ло ма­нипу­ляций со смертью по­эта. Есть вер­сии от­дель­ных "есе­нино­ведов", ко­торым очень хо­чет­ся, что­бы Есе­нина уби­ли прок­ля­тые че­кис­ты в ко­жан­ках. В об­щем, у каж­до­го ис­сле­дова­теля Есе­нина есть свой собс­твен­ный Есе­нин, ко­торый от­ра­жа­ет по­лити­чес­кие взгля­ды ав­то­ра би­ог­ра­фии это­го по­эта. Ду­маю, приш­ло вре­мя, пос­ле то­го, как был соз­дан со­вет­ский Есе­нин и ан­ти­совет­ский Есе­нин, дать нор­маль­но­го Есе­нина во всей его слож­ности, про­тиво­речи­вос­ти, ко­торый, как и Ма­яков­ский, яв­ля­ет со­бой со­вер­шенно цель­ную фи­гуру за­кон­ченную, цель­ную, ве­ликую и тра­гичес­кую од­новре­мен­но. Сей­час я в про­цес­се на­писа­ния кни­ги о Есе­нине на­хожусь в 1919 го­ду, и вот в со­быти­ях де­вянос­то­лет­ней дав­ности я ви­жу, как это ни стран­но, пря­мые ана­логии и пол­ные сов­па­дения с те­ми проб­ле­мами, ко­торые мы се­год­ня пы­та­ем­ся раз­ре­шить. И с те­ми, ко­торые раз­ре­шал Сер­гей Есе­нин. В этом смыс­ле в Рос­сии нет прог­ресса, и это мне да­же нра­вит­ся.

- Вы, по сво­им по­лити­чес­ким взгля­дам, близ­ки к Есе­нину?

- Ес­ли го­ворить обо мне, то мои по­лити­чес­кие взгля­ды пол­ностью по­рож­де­ны рус­ской клас­си­чес­кой ли­тера­турой. Ли­тера­турой "зо­лото­го ве­ка" пуш­кин­ской по­ры и ли­тера­турой эпо­хи рус­ской ре­волю­ции. И ког­да я пы­та­юсь объ­яс­нить се­бе, по­чему я так се­бя ве­ду, я ог­ля­дыва­юсь на сво­их пред­шес­твен­ни­ков и го­ворю се­бе: "Да нор­маль­но всё, всё в по­ряд­ке"… Я го­ворю се­бе: "Пуш­кин то­же так де­лал, а зна­чит, и те­бе то­же та­кое мож­но". Ка­ким об­ра­зом не­кото­рые мои ли­тера­тур­ные оп­по­нен­ты под­ши­ва­ют се­бя к рус­ской клас­си­чес­кой тра­диции, мне не очень по­нят­но, по­тому что лю­ди кля­нут­ся име­нами Пуш­ки­на и Дос­то­ев­ско­го, а при этом из­ла­га­ют со­вер­шенно про­тиво­полож­ные взгля­ды на те же са­мые проб­ле­мы. Вот это для ме­ня один из па­радок­сов, ко­торый я не мо­гу се­бе объ­яс­нить.

- А в за­рубеж­ной куль­ту­ре есть ли ка­кой-то пер­со­наж, би­ог­ра­фию ко­торо­го вы хо­тели бы опи­сать?

- Ну… Мо­жет быть, и хо­телось бы, но… все-та­ки без пог­ру­жения в на­ци­ональ­ную куль­ту­ру и без зна­ния язы­ка пер­со­нажа и ре­алий его жиз­ни это бы­ла бы неп­ра­вомер­ная и лож­ная сме­лость с мо­ей сто­роны. Ска­жем, один из мо­их лю­бимых пи­сате­лей - То­мас Манн, но… где я и где То­мас Манн?.. Я бы не рис­кнул о нём го­ворить в та­кой би­ог­ра­фичес­кой кни­ге. Я хо­чу из­вле­кать фи­гуры, ко­торые за­быты, по­луза­быты ли­бо лож­но по­нятые, с мо­ей точ­ки зре­ния. А час­то бы­ва­ет так, что это фи­гуры, в час­тнос­ти, ли­тера­торов ле­вого тол­ка, ком­му­нис­ти­чес­ко­го тол­ка, ко­торые бы­ли очень зна­чимы в 20-м ве­ке, но в пос­ледние вре­мена им го­раз­до мень­ше уде­ля­ет­ся вни­мания. Ме­ня, до­пус­тим, край­не ин­те­ресу­ет гре­чес­кий пе­ри­од по­эзии 20-го ве­ка, там есть нес­коль­ко зна­ковых имён. Нап­ри­мер, Та­сос Ли­вади­тис из по­этов, ко­торые си­дели в тюрь­мах, ко­торые пред­став­ля­ли со­бой ле­вую оп­по­зицию, и пос­ле Вто­рой ми­ровой вой­ны про­иг­ра­ли это про­тивос­то­яние "чёр­ным пол­ковни­кам" и это очень уди­витель­ные, тра­гичес­кие, на­сыщен­ные судь­бы. Очень мно­го уде­ля­ет­ся вни­мания к то­му на­силию, тем тра­гичес­ким судь­бам во вре­мена Со­вет­ско­го Со­юза, ска­жем, по от­но­шению к Че­хос­ло­вакии или Вен­грии, но од­новре­мен­но с этим очень ма­ло рас­смат­ри­ва­ет­ся, как бо­ролись с со­ци­ализ­мом в тех стра­нах, ко­торые не по­пали в Вар­шав­ский блок. В той же са­мой Гре­ции, где бы­ло силь­ней­шее во­ен­ное дав­ле­ние, где бро­сали в тюрь­мы и прак­ти­чес­ки за­дави­ли стрем­ле­ние Гре­ции стать со­ци­алис­ти­чес­кой стра­ной. И по­доб­ные дви­жения, ко­неч­но, наб­лю­дались уже и в Ла­тин­ской Аме­рике, и в Аф­ри­ке, и в Азии в де­сят­ках стран, но это­му се­год­ня не уде­ля­ет­ся вни­мание. Во вре­мя лю­бой да­ты, пос­вя­щен­ной Праж­ским со­быти­ям вспо­мина­ют сти­хи Ев­ту­шен­ко "Тан­ки идут по Пра­ге, тан­ки идут по прав­де", в то вре­мя как мир од­но­момен­тно в са­мых раз­ных кон­цах пла­неты осу­щест­влял на­силие с про­тиво­полож­ным смыс­лом. И тан­ки хо­дили не по од­ной толь­ко Пра­ге.

- В чем, по-ва­шему, при­чина та­кой од­носто­рон­ности?

- В этом смыс­ле мы, ко­неч­но, по­теря­ли иде­оло­гичес­кую ини­ци­ати­ву. Мы мно­го оп­равды­ва­ем­ся и ма­ло объ­яс­ня­ем, что мир был очень сло­жен, и про­тивос­то­яние шло не толь­ко внут­ри Вар­шав­ско­го бло­ка. Во­об­ще очень мно­гие ве­щи вос­при­нима­ют­ся в край­не уп­ро­щён­ном ви­де. Ска­жем, во всём ми­ре и да­же в Рос­сии фа­милии ав­то­ров так на­зыва­емой "ла­гер­ной" про­зы - Сол­же­ницы­на, Ша­ламо­ва, Ры­бако­ва пи­шут­ся обыч­но че­рез за­пятую, как буд­то у всех этих лю­дей бы­ли оди­нако­вые по­лити­чес­кие взгля­ды. А это сов­сем не так. Ес­ли Сол­же­ницын кри­тико­вал со­вет­ский ре­жим с кон­серва­тив­ных по­зиций, а Ры­баков и Ша­ламов - с ле­нин­ских, с со­ци­алис­ти­чес­ких по­зиций, и при этом эти их по­зиции во мно­гом бы­ли про­тиво­полож­ны. Ана­толий Ры­баков, ав­тор, на­вер­ное, пос­ледне­го рус­ско­го ро­мана, ко­торый стал ми­ровым бес­тсел­ле­ром, "Де­ти Ар­ба­та", ко­торый стал од­ним из топ-100 са­мых про­дава­емых книг в ми­ре и ти­раж ко­торо­го был по­ряд­ка 60 мил­ли­онов эк­зем­пля­ров, не при­нял 1991 год, не при­нял Ель­ци­на, не при­нимал ли­бераль­но-бур­жу­аз­ные ре­фор­мы в Рос­сии и не при­нял расс­трел Вер­ховно­го Со­вета в 1993 го­ду. Вар­лам Ша­ламов в сво­ей пе­репис­ке с Сол­же­ницы­ным очень рез­ко его кри­тико­вал, и есть два не­окон­ченных его пись­ма, где Вар­лам Ша­ламов ра­дикаль­но не при­ем­лет тот под­ход, ко­торый ис­по­ведо­вал­ся Сол­же­ницы­ным, ког­да он на­чинал ра­ботать над ла­гер­ной про­зой и на­писал пер­вые свои тек­сты. В об­щем, ког­да го­воришь о рус­ских пи­сате­лях и о ми­ровых пи­сате­лях, очень важ­но вер­нуть слож­ность вос­при­ятия, это ме­ня вол­ну­ет боль­ше все­го. Не со­вет­ские и ан­ти­совет­ские, не ли­бераль­ные и ком­му­нис­ти­чес­кие, а край­не слож­ные гра­дации, ко­торые на­до по­нимать.

- Как вы во­об­ще вос­при­нима­ете Сол­же­ницы­на как пи­сате­ля, как лич­ность?  

- Сол­же­ницын, при всём слож­ном мо­ём к не­му от­но­шении, ко­торое ни­кого не вол­ну­ет, - са­мый вли­ятель­ный рус­ский пи­сатель 20-го ве­ка. В том чис­ле и серь­ёз­но пов­ли­яв­ший на рас­пад со­вет­ской сис­те­мы. По­это­му он, бе­зус­ловно, бу­дет при­сутс­тво­вать в на­шей жиз­ни как ис­то­ричес­кая фи­гура ог­ромно­го мас­шта­ба. Ко­неч­но же, его по­лити­чес­кие взгля­ды бу­дут пред­ме­том спо­ров и ос­мысле­ния, но он, бе­зус­ловно, силь­ный пи­сатель и это нель­зя у не­го от­нять. Ес­ли го­ворить о слож­ности ми­ра, то, ес­ли бы на За­паде зна­ли и очень серь­ёз­но про­чита­ли та­кие ра­боты Сол­же­ницы­на, как "Рос­сия в об­ва­ле", пос­вя­щён­ную де­мок­ра­тичес­ко­му стро­итель­ству и де­мок­ра­тичес­ко­му ха­осу, ко­торый ца­рил в Рос­сии в 90-е го­ды, и "Двес­ти лет вмес­те" о рус­ско-ев­рей­ских от­но­шени­ях, это им серь­ёз­но ос­ложни­ло бы об­раз Алек­сан­дра Сол­же­ницы­на. То есть я хо­тел бы, что­бы Сол­же­ницы­на вос­при­нима­ли не толь­ко как ав­то­ра кни­ги "Ар­хи­пелаг ГУ­ЛАГ". Сол­же­ницын, до­пус­тим, был сто­рон­ник еди­ного го­сударс­тва Рос­сии, Ук­ра­ины и Бе­лорус­сии. Ес­ли бы об этом зна­ли и всерь­ёз об этом ду­мали, это соз­да­ло бы слож­ный кон­текст вос­при­ятия его.

_______________________________________________
На фо­то ав­то­ра: За­хар При­лепин на рос­сий­ском стен­де Фран­кфурт­ской книж­ной яр­марки и в раз­го­воре с жур­на­лис­том.

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть двенадцатая

«Нет, уж, милостивая государыня, этого в Евангелии точно нет!!!»

Граф Разумовский: «Боюсь, государыня, в России мор будет»

«Пуд сала на лечение его высочества...»

Игорь Альмечитов май 2025

СТРОФЫ

ПУШКИН – ВЫСОЦКИЙ (ПОЭМА)

Борис Пукин май 2025

Царь Эдип

Потому тут и мор, что остался с женой,
что сроднился вполне со случайной страной;
кто не хочет ослепнуть – не слушай слепца,
нет нам Родины, матери нет, нет отца!

Дмитрий Аникин май 2025

ИСТОРИЯ

Украинские маршалы

Смотрел краем глаза парад победы…

Виталий Цебрий май 2025

РЕЗОНАНС

Украинский почемучка (сериал)

Почти каждое утро и почти каждый украинский гражданин, просыпаясь, задает себе первый вопрос: "Почему американец Дональд Трамп решил, что можно безнаказанно и на свой выбор отбирать у соседа его дом (квартиру), страну, жену, например, и детей?"

Виталий Цебрий май 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка