Граф и графское дело

От ав­то­ра

Для ме­ня боль­шая честь - поз­на­комить чи­тате­лей "Кру­гозо­ра" с но­вой для них руб­ри­кой, под ко­торой за семь лет ее су­щес­тво­вания я про­вел на стра­ницах нью-й­орк­ско­го еже­недель­ни­ка "В Но­вом Све­те" бо­лее 100 ин­тервью с пред­ста­вите­лями трех волн рус­ской эмиг­ра­ции. Боль­шая часть мо­их со­бесед­ни­ков, вы­ража­ясь язы­ком рай­кин­ско­го пер­со­нажа, - "прос­тые ин­же­неры", но бы­ли сре­ди них по­том­ки ста­рин­ных дво­рян­ских фа­милий, князья и ба­рон, граф и гра­финя. Их от­кро­вен­но по­ведан­ные ис­то­рии сос­та­вили че­тырех­томник, вы­пущен­ный в свет аме­рикан­ским из­да­тель­ством LULU Self Publishing.

За­ложит ли се­год­няшняя премь­ера "Рус­ско­го за­рубежья" на прос­то­рах "Кру­гозо­ра" ос­но­вание  пя­того то­ма - боль­шой воп­рос, от­ве­тить на не­го спо­соб­но толь­ко вре­мя. А по­ка чи­тате­лям жур­на­ла пред­сто­ит встре­ча с че­лове­ком, чья фа­милия, вы­соким шти­лем вы­ража­ясь, ухо­дит кор­ня­ми в глубь ве­ков...

Ва­лерий Сан­длер.

Граф Сер­гей Кап­нист, пря­мой по­томок рус­ско­го по­эта и дра­матур­га Ва­силия Ва­силь­еви­ча Кап­ниста. Жи­вет в Па­риже. По­лучил эко­номи­чес­кое и фи­нан­со­вое об­ра­зова­ние. Ра­ботал в про­мыш­леннос­ти и в бан­ков­ской сфе­ре. Сос­то­ял в дол­жнос­ти ат­та­ше по эко­номи­чес­ким и тор­го­вым воп­ро­сам по­соль­ства Фран­ции в Мос­кве. В нас­то­ящее вре­мя - пред­се­датель Рус­ско­го Крас­но­го Крес­та (СО) во Фран­ции; пре­зидент груп­пы ком­па­ний Acceleration (Рос­сия); член-уч­ре­дитель Ко­ор­ди­наци­он­но­го со­вета Рос­сий­ских со­оте­чес­твен­ни­ков во Фран­ции; зам­пред­се­дате­ля Со­юза рус­ско­го дво­рянс­тва (UNR) в Па­риже.

Граф Сер­гей Кап­нист. Фо­то: Ан­дрей Ма­руден­ко

- Обид­но вам или нет, Сер­гей Алек­се­евич, но вы не пер­вый граф в мо­ем соб­ра­нии ин­тервью...

- Оби­жать­ся тут не на что. Нап­ро­тив, я это­му рад. На­де­юсь, что и не пос­ледний.

- Пер­вой бы­ла гра­финя Ма­рия Ан­дре­ев­на Ра­зумов­ская, жив­шая в Ве­не, за ней шел граф Вла­димир Лам­сдорф из Бар­се­лоны, те­перь вот вы. Да и фи­нан­сист вы в мо­ем соб­ра­нии - тре­тий по сче­ту. Пер­вым был князь Ни­кита Ло­банов-Рос­тов­ский, вто­рым - Алек­сандр Ко­чубей...

- О да, я с обо­ими дав­но и хо­рошо зна­ком, мы ре­гуляр­но встре­ча­ем­ся то в Рос­сии, то во Фран­ции или Швей­ца­рии.

- По­моги­те ра­зоб­рать­ся в про­ис­хожде­нии граф­ско­го ти­тула Кап­нистов.

- Из­на­чаль­но он был не рос­сий­ский, а ве­неци­ан­ский, его по­лучил мой даль­ний пре­док, грек Сто­мател­ло Кап­нисси, сос­то­яв­ший на во­ен­ной служ­бе у до­жей Ве­неции. В 1711 го­ду его внук Петр Хрис­то­форо­вич Кап­нисси с сы­ном Ва­сили­ем пе­ресе­лил­ся в Рос­сию. Отец вско­ре за­болел и умер, а сын, ког­да ему ис­полни­лось 14 лет, был под фа­мили­ей Кап­нист за­писан в сло­бод­ской полк, сто­яв­ший в го­роде Изюм, во­лон­те­ром учас­тво­вал в поль­ских по­ходах, слу­жил усер­дно, рос в во­ен­ных чи­нах. Во вре­мя Се­милет­ней вой­ны, учас­тие в ко­торой при­нима­ла Рос­сия, по­гиб в бит­ве при Гросс-Егер­сдор­фе. Но толь­ко в 1876 го­ду род гра­фов Кап­нист был приз­нан в этом дос­то­инс­тве в Рос­сии, за­пись об этом сде­лана в Пя­той час­ти ро­дос­ловной кни­ги ма­лорос­сий­ско­го дво­рянс­тва.         

- Мне по­пало на гла­за ин­тервью, в ко­тором вас наз­ва­ли по­том­ком сра­зу двух рус­ских пи­сате­лей XVIII ве­ка - Ва­силия Кап­ниста и Гав­ри­лы Дер­жа­вина. Из­вес­тно, что Кап­нист и Дер­жа­вин дру­жили, - но бы­ли ли они родс­твен­ни­ками?

- Их же­ны бы­ли род­ны­ми сес­тра­ми.

- Зна­чит, по-рус­ски их сле­ду­ет звать сво­яка­ми.

- На­вер­ное, вы пра­вы. И от­то­го, что Ва­силий Ва­силь­евич и Гав­ри­ла Ро­мано­вич об­ща­лись по се­мей­но­му, по­том­ком Дер­жа­вина я не стал. У ме­ня есть квар­ти­ра в Пе­тер­бурге на Фон­танке. Ког­да я ту­да при­ез­жаю и нап­равля­юсь к се­бе ми­мо до­ма, где жил Дер­жа­вин и где те­перь рас­по­ложен его му­зей, то мыс­ленно пред­став­ляю, что иду тем же пу­тем, по ко­торо­му Ва­силий Ва­силь­евич шел на­вес­тить сво­яка.

- Но его пу­тем в пла­не про­фес­сии вы не пош­ли, выб­ра­ли свой. Кста­ти, рас­смат­ри­вая ге­не­ало­гичес­кое дре­во Кап­нистов, я от­ме­тил, как мно­го на нем имен лю­дей вы­да­ющих­ся, ос­та­вив­ших за­мет­ный след в рос­сий­ской ис­то­рии, в ли­тера­туре, в го­сударс­твен­ном ус­трой­стве Рос­сии. Там, по­мимо уже упо­мяну­того на­ми Ва­силия Кап­ниста, есть контр-ад­ми­рал и ка­мер­гер им­пе­ратор­ско­го дво­ра; пол­ковник Вой­ска За­порож­ско­го; ди­рек­тор де­пар­та­мен­та Ми­нис­терс­тва инос­тран­ных дел; дип­ло­мат и два де­пута­та Го­сударс­твен­ной Ду­мы; мос­ков­ский граж­дан­ский гу­бер­на­тор, пи­сатель, се­натор. И ни од­но­го фи­нан­систа. Вы - пер­вый.

- (Рас­сме­яв­шись) На­вер­ное, кто-то дол­жен был на­чать. Хо­тя, ес­ли вду­мать­ся, фи­нан­са­ми так или ина­че за­нима­лись, ве­ро­ят­но, мно­гие Кап­нисты, прос­то под­ход к день­гам у них тог­да был иным, не­жели у ме­ня. Я пос­ту­пил в эко­номи­чес­кий уни­вер­си­тет Paris Dauphine, а так­же в EDC (Ком­мерчес­кая шко­ла в Па­риже), од­новре­мен­но слу­жил во фран­цуз­ской ком­па­нии Fenwick, ко­торая эк­спор­ти­рова­ла в Со­вет­ский Со­юз фран­цуз­ские гру­зоподъ­ем­ни­ки. По окон­ча­нии уче­бы я дол­жен был от­слу­жить два го­да в ар­мии. На мою уда­чу, во Фран­ции су­щес­тво­вала и су­щес­тву­ет сей­час, хоть и нем­ножко в дру­гом ви­де, воз­можность ис­полнить этот долг на ус­ло­ви­ях аль­тер­на­тив­ной служ­бы, при ко­торой че­ловек не но­сит во­ен­ную фор­му и не жи­вет в ка­зар­ме. В рам­ках та­кой воз­можнос­ти я че­рез ми­нис­терс­тво фи­нан­сов Фран­ции по­лучил пост ат­та­ше по тор­го­вым и эко­номи­чес­ким воп­ро­сам во фран­цуз­ском по­соль­стве в Мос­кве. Го­раз­до боль­ше, чем этот пост и дип­ло­мати­чес­кая карь­ера, ме­ня прив­ле­кала воз­можность по­жить в со­вет­ской Рос­сии пер­вой по­лови­ны 1970-х го­дов, из­вес­тных как на­чало бреж­нев­ско­го зас­тоя...       

- Вам бы сто­ило по­жить там по­доль­ше, что­бы уви­деть рас­цвет это­го са­мого зас­тоя.

- Воз­можно. Од­на­ко мне важ­нее бы­ло по­чувс­тво­вать, что та­кое Рос­сия, а не Со­вет­ский Со­юз...

- Ну и как - по­чувс­тво­вали?

- Об­на­ружил ко­лос­саль­ный раз­рыв меж­ду об­щес­твом и властью, точ­нее - по­лити­чес­ким стро­ем. Не­мало за­бав­ных слу­ча­ев я мог бы вспом­нить о том пе­ри­оде.

 - Вспом­ни­те хо­тя бы один.

- На­чало мо­ей служ­бы сов­па­ло с на­ци­ональ­ным праз­дни­ком Фран­ции - 14 и­юля, Днем взя­тия Бас­ти­лии.  По тра­диции, еже­год­но в этот день по­соль­ство ус­тра­ива­ет боль­шой при­ем. Так бы­ло и на сей раз. Мой на­чаль­ник, эко­номи­чес­кий со­вет­ник пос­ла Пь­ер Луи Ла­бади, ко мне под­во­дит ка­кого-то со­вет­ско­го чи­нов­ни­ка: "Сер­гей Кап­нист, сот­рудник торг­предства". Чи­нов­ник на ме­ня смот­рит и го­ворит: "Зна­чит, вы офи­ци­аль­ный шпи­он?" Мне хва­тило се­кун­ды, что­бы от­ве­тить: "Не на­до су­дить по се­бе". Во­об­ще, по­ка я слу­жил там, мно­го бы­ло ин­те­рес­но­го. Но мне не хо­телось ду­мать о про­дол­же­нии дип­ло­мати­чес­кой карь­еры. И ког­да гос­по­дин Ла­бади ска­зал, что с мо­им под­хо­дом к де­лам и лю­дям мож­но пре­ус­петь в бан­ков­ской де­ятель­нос­ти, я ре­шил по­пытать счастья: рас­сы­лал пись­ма в раз­ные бан­ки, по­лучал ка­кие-то пред­ло­жения, и в ито­ге был приг­ла­шен на ра­боту в BNP (Banque Nationale de Paris). Бан­ков­ский опыт по­шел мне на поль­зу еще и тем, что я смог его при­менить в мо­ей даль­ней­шей де­ятель­нос­ти. Ви­дите, как скла­дыва­ет­ся жизнь...

- Не столь­ко ви­жу, сколь­ко ве­рю вам на сло­во. Еще нем­но­го о ва­шем зна­комс­тве с Рос­си­ей: оно бы­ло пер­вым?

- На­пом­ню, что до ра­боты в по­соль­стве я слу­жил в ком­па­нии Fenwick. Как че­ловек, вла­де­ющий рус­ским язы­ком, я был в сос­та­ве груп­пы спе­ци­алис­тов ко­ман­ди­рован в Мос­кву для ве­дения пе­рего­воров с со­вет­ским внеш­не­тор­го­вым объ­еди­нени­ем "Ма­шино­им­порт", в ко­тором сос­ре­дота­чива­лись про­дажи и по­куп­ки раз­ных за­пад­ных ма­тери­алов. Во вре­мя этой ко­ман­ди­ров­ки мы с кол­ле­гами за­меча­ли, что за на­ми пос­то­ян­но сле­дят, и для нас, вы­рос­ших в ус­ло­ви­ях За­пада, это соз­да­вало, мяг­ко го­воря, не­ком­форт. Поз­же, ра­ботая в по­соль­стве Фран­ции,  я с удив­ле­ни­ем об­на­ружил, что инос­тран­ные дип­ло­маты не мо­гут сво­бод­но по­кидать 40-ки­ломет­ро­вую зо­ну вок­руг Мос­квы. Лю­бой мар­шрут за пе­реде­лами этой зо­ны при­ходи­лось ут­вер­ждать в Уп­равле­нии по об­слу­жива­нию дип­ло­мати­чес­ко­го кор­пу­са (УПДК) МИД СССР, а там в пос­леднюю ми­нуту мог­ли от­ве­тить от­ка­зом. Об этом я то­же мог бы рас­ска­зать не­мало анек­до­тов. Тем не ме­нее, пос­коль­ку этот пе­ри­од был до­воль­но дол­гим, я смог не­мало уви­деть и про­чувс­тво­вать, чем жи­вет Рос­сия.

- Вы ее вос­при­нима­ли как ро­дину пред­ков и свою ис­то­ричес­кую ро­дину или как лю­бую дру­гую стра­ну?

- От­ве­чу на ваш воп­рос нем­но­го из­да­лека: ни в ка­кую дру­гую стра­ну я бы не по­ехал на дип­ло­мати­чес­кую дол­жность, смысл сос­то­ял имен­но в Рос­сии. Ко­неч­но, это бы­ло свя­зано с ис­то­ри­ей мо­ей семьи, но не в мень­шей ме­ре с мо­им собс­твен­ным же­лани­ем осоз­нать - что это за стра­на, о ко­торой я столь­ко слы­шал в се­мей­ном кру­гу и в чет­верго­вой шко­ле на уро­ках рус­ской ли­тера­туры, грам­ма­тики и за­кона Божь­его. Шко­лу соз­да­ла моя даль­няя родс­твен­ни­ца Ан­то­нина Ми­хай­лов­на Осор­ги­на, ко­торую все уче­ники на­зыва­ли те­тя То­ня. В мо­ем соз­на­нии су­щес­тво­вал не­кий рус­ский мир, ко­торый мне тре­бова­лось уви­деть сво­ими гла­зами. Но для то­го, что­бы это слу­чилось, не­об­хо­димо бы­ло по­ехать в СССР.   

- Не до­гадал­ся спро­сить в са­мом на­чале, так спро­шу сей­час: кто бы­ли пер­вые Кап­нисты, ушед­шие в эмиг­ра­цию из Рос­сии?

- Пер­вым пос­ле Ок­тябрь­ско­го пе­рево­рота 1917 го­да эмиг­ри­ровал во Фран­цию мой дед со сто­роны от­ца Дмит­рий Пав­ло­вич Кап­нист. Он был де­пута­том IV Го­сударс­твен­ной Ду­мы, пра­вой ру­кой Род­зянко, пред­се­дате­ля Ду­мы, за­тем воз­глав­лял ко­мис­сию Вре­мен­но­го пра­витель­ства по де­лам пе­чати. Он вы­ехал с семь­ей. Мо­ему от­цу, единс­твен­но­му сы­ну у ро­дите­лей, бы­ло, ка­жет­ся, 2-3 го­дика. Дед тя­жело пе­ренес эмиг­ра­цию и скон­чался в 1926 го­ду. Моя ма­ма, дочь офи­цера во­ен­но-мор­ско­го фло­та Рос­сии, ро­дилась в Ин­до­китае, во Фран­цию при­еха­ла с ро­дите­лями к сво­ему де­ду Яко­ву Смир­но­ву, ко­торый с 1898 го­да был нас­то­яте­лем ка­фед­раль­но­го со­бора Свя­того Алек­сан­дра Нев­ско­го в Па­риже. Здесь она встре­тила мо­его от­ца, выш­ла за не­го за­муж. Вен­ча­лись они в со­боре, в ко­тором слу­жил ма­мин дед. 

- Как прек­расно вы го­вори­те по-рус­ски! Та­кое не час­то встре­ча­ет­ся у лю­дей, ро­див­шихся вне Рос­сии и жи­вущих вда­ли от нее.

- Очень ми­ло, что вы это за­мети­ли. Но я бо­лее скром­но­го мне­ния о сво­их поз­на­ни­ях в род­ном язы­ке. Ро­дил­ся я во Фран­ции, но ког­да по­шел в пер­вый класс шко­лы, то сов­сем не го­ворил по-фран­цуз­ски. Мои ро­дите­ли, ба­буш­ка и де­душ­ка со сто­роны ма­мы муд­ро рас­су­дили: жи­вя в этой стра­не, я, ко­неч­но же, бу­ду знать ее язык, по­это­му сде­лали все, что­бы на пер­вых по­рах дать мне ос­но­ву род­но­го рус­ско­го язы­ка. Они по­нима­ли: ос­таль­ное при­дет сво­им че­редом.   

- Вы по­томок Ва­силия Кап­ниста в ка­ком ко­лене?

- В шес­том. При­хожусь ему прап­рапрап­равну­ком.

- Го­товясь к ин­тервью, я на­шел в Ин­терне­те ис­то­ричес­кий анек­дот о том, как им­пе­ратор Па­вел I, проз­нав, что ак­те­ры его те­ат­ра ре­пети­ру­ют пь­есу Кап­ниста "Ябе­да", ко­торая би­чу­ет рос­сий­ское взя­точ­ни­чес­тво, при­был ночью в те­атр, ве­лел дос­та­вить ту­да ак­те­ров, и ког­да их при­вез­ли чуть ли не в ноч­ном белье - зас­та­вил иг­рать, а сам был единс­твен­ным зри­телем. Пос­ле пер­во­го ак­та им­пе­ратор при­казал выс­лать дра­матур­га в Си­бирь, пос­ле треть­его - за­ковать в кан­да­лы, пос­ле пя­того, ког­да Кап­ниста уже уво­зили, - вер­нуть и наг­ра­дить. Впро­чем, все это вам из­вес­тно и без ме­ня...

- Приз­на­юсь, что не­дос­та­точ­но зна­ком с твор­чес­твом сво­его прап­рапрап­ра­деда. Всег­да счи­тал, да и се­год­ня счи­таю, что в рус­ской клас­си­чес­кой ли­тера­туре - он фи­гура, ес­ли мож­но так вы­разить­ся, вто­рос­те­пен­ная, ма­ло из­вес­тная ши­роко­му кру­гу чи­тате­лей. Но вот в 2009 го­ду, на­ходясь в Мос­кве, я был приг­ла­шен в те­атр "Эр­ми­таж" на премь­еру спек­такля "Кап­нист: ту­да и об­ратно", пос­тавлен­но­го по "Ябе­де" - пь­есе очень сов­ре­мен­ной, хоть и  на­писан­ной бо­лее двух сто­летий на­зад. В наз­ва­нии со­дер­жится на­мек на вы­думан­ную ис­то­рию с от­прав­кой дра­матур­га в Си­бирь, к счастью, не сос­то­яв­шей­ся. Ре­жис­сер спек­такля Ми­ха­ил Ле­витин пос­тро­ил его от­части на ма­тери­але пь­есы, от­части - на сти­хах и пес­нях сво­его дру­га, за­меча­тель­но­го рус­ско­го бар­да Юлия Ки­ма. На­до ска­зать, с его сто­роны бы­ло сме­лостью ре­шить­ся на та­кую пос­та­нов­ку.    

- Не по­тому ли, что про­ходя­щая в пь­есе крас­ной нитью те­ма по­валь­ной кор­рупции и взя­точ­ни­чес­тва очень ак­ту­аль­на для сов­ре­мен­но­го рус­ско­го об­щес­тва и проз­ву­чала как про­рочес­тво?

- Аб­со­лют­но вер­но. Имен­но это я имел в ви­ду.

- "Ябе­да" выг­ля­дит пред­те­чей три­логии Су­хово-Ко­были­на "Свадь­ба Кре­чин­ско­го", "Де­ло" и "Смерть Та­рел­ки­на", а так­же гри­бо­едов­ско­го "Го­ря от ума" и го­голев­ско­го "Ре­визо­ра". Судьи в его пь­есах мог­ли бы спеть в уни­сон с пер­со­нажа­ми Кап­ниста:

Бе­ри, боль­шой тут нет на­уки,
Бе­ри, что толь­ко мож­но взять.
На что ж при­веше­ны нам ру­ки,
Как не на то, чтоб брать, брать, брать.    

Ва­силий Кап­нист. Ав­тор ми­ни­атю­ры - Вла­димир Бо­рови­ков­ский.

- А са­ми вы, Сер­гей Алек­се­евич, в ка­ких от­но­шени­ях с рус­ской ли­тера­турой?

- В мо­лодос­ти я с удо­воль­стви­ем чи­тал рас­ска­зы Тур­ге­нева и Тол­сто­го, сти­хи Пуш­ки­на и Нек­ра­сова, по­вес­ти Го­голя. Под­линным пот­ря­сени­ем ста­ла для ме­ня встре­ча с твор­чес­твом Алек­сан­дра Сол­же­ницы­на, чье зна­чение в Рос­сии и в ми­ре еще не до кон­ца оце­нено. Ре­гуляр­но бы­вая в Мос­кве, по­сещаю на­уч­но-куль­тур­ный центр, из­вес­тный как Дом рус­ско­го за­рубежья име­ни Сол­же­ницы­на, час­то свя­зыва­юсь по де­ловым воп­ро­сам с его ди­рек­то­ром Вик­то­ром Мос­кви­ным. Что же ка­са­ет­ся сов­ре­мен­ной рус­ской ли­тера­туры, то дол­жен приз­нать­ся, что знаю ее ма­ло и очень жа­лею об этом. Так сло­жилось, что я не­дос­та­точ­но вла­дею сво­им вре­менем, что­бы чи­тать. Те­кущие де­ла за­вали­ва­ют. Вот уй­ду в от­став­ку - нач­ну за­пол­нять этот про­бел. Не так дав­но от­крыл для се­бя ин­те­рес­но­го ав­то­ра - Ан­дрея Лан­ско­го, чьи сти­хи за­ново вве­ли ме­ня в мир по­эзии. Он так­же ав­тор ин­те­рес­ных ро­манов.

- В от­став­ку с ка­кой дол­жнос­ти ухо­дите?

- Мно­го лет я слу­жил во фран­цуз­ских бан­ках, од­новре­мен­но был уч­ре­дите­лем бан­ков­ской груп­пы в Аф­ри­ке BOA (Bank of Africa), до сих пор с ней свя­зан, хо­тя все мень­ше и мень­ше. За­вер­шив офи­ци­аль­ную слу­жеб­ную де­ятель­ность, пе­рек­лю­чил­ся на де­ла Рус­ско­го Крас­но­го Крес­та во Фран­ции (С.О.), за­думы­ва­юсь: как пе­ренес­ти в Рос­сию наш опыт по ор­га­низа­ции ра­боты стар­ческих до­мов?   

- Вот тут мог бы вам при­годить­ся граф­ский ти­тул: с его по­мощью лег­ко ре­шать все де­ла. На ва­шей ис­то­ричес­кой ро­дине это всег­да счи­талось нор­маль­ным.

- Мой ти­тул - моя лич­ная ду­хов­ная опо­ра, не мень­ше, но и не боль­ше. Он по­мога­ет мне хра­нить па­мять о пред­ках, не поз­во­ля­ет уро­нить фа­миль­ную честь, под­держи­ва­ет ду­шев­но. Ни­каких вы­год я от не­го не ищу, счи­таю это не­дос­той­ным.

- Мои со­бесед­ни­ки по преж­ним ин­тервью го­вори­ли, что их ро­дите­ли, де­душ­ки-ба­буш­ки, ока­зав­шись в эмиг­ра­ции, "мно­го лет си­дели на че­мода­нах", ожи­дая, по­ка рух­нет ком­му­нис­ти­чес­кий ре­жим и они смо­гут вер­нуть­ся в Рос­сию.

- Да, зна­комые раз­го­воры.

- Они это­го мо­мен­та не дож­да­лись, за­то дож­да­лись их де­ти и вну­ки, ко­торых Рос­сия, сбро­сив власть ком­му­нис­тов, жда­ла и го­това бы­ла при­нять, но по­чему-то ник­то не спе­шил ис­полнить меч­ту пред­ков. Воз­вра­щения не пос­ле­дова­ло. В чем, по-ва­шему, при­чина?

- На­вер­ное, в том, что для боль­шинс­тва эмиг­рантов воз­вра­щение ока­залось бы не­лег­ким. Мас­са воп­ро­сов, с ко­торы­ми рус­ско­му че­лове­ку, ро­див­ше­муся и вы­рос­ше­му на За­паде, сми­рить­ся труд­но и да­же не­воз­можно. Это, не в пос­леднюю оче­редь, воп­ро­сы кор­рупции и взя­точ­ни­чес­тва в Рос­сии, ко­торые со вре­мен "Ябе­ды" не толь­ко не уш­ли в прош­лое, но про­ник­ли глу­боко во все по­ры жиз­ни рос­сий­ско­го об­щес­тва. А еще не­мало­важ­но, что же­лание вер­нуть­ся упи­ра­ет­ся для че­лове­ка в воп­рос прак­ти­чес­кий: что он ста­нет де­лать по воз­вра­щении, где бу­дет жить, в ка­ких ус­ло­ви­ях...

- Ины­ми сло­вами, че­ловек не уве­рен в зав­траш­нем дне. Или, нап­ро­тив, уве­рен в том, что зав­тра все мо­жет пов­то­рить­ся и пло­хо кон­чить­ся.

- Сош­люсь на свой при­мер. Лишь не­дав­но я ре­шил­ся быть пар­тне­ром и пред­се­дате­лем груп­пы ком­па­ний в Рос­сии, а до это­го мед­лил, от­да­вая се­бе от­чет, что слиш­ком ма­ло зна­ком с осо­бен­ностя­ми рус­ской жиз­ни. Сра­зу сог­ла­шать­ся, что­бы ме­ня там заг­рызли, не име­ло смыс­ла. Выс­ту­пая на про­ходив­шей в сен­тябре в Се­вас­то­поле меж­ду­народ­ной на­уч­но-прос­ве­титель­ской кон­фе­рен­ции, пос­вя­щен­ной 95-ле­тию ис­хо­да на чуж­би­ну рус­ской ар­мии, фло­та и граж­дан­ских бе­жен­цев, я наз­вал со­бытия пос­ле Ок­тября 1917 го­да в Рос­сии "ге­ноци­дом, в хо­де ко­торо­го эли­та рус­ско­го об­щес­тва то­го вре­мени бы­ла прос­то ис­треб­ле­на". По­нимаю, что на рус­ском дво­рянс­тве, рус­ской арис­токра­тии ле­жит не­малая до­ля ви­ны в том, что про­изош­ло в рос­сий­ской ис­то­рии, но не мо­гу не ду­мать и о том, как мно­го ум­ной, та­лан­тли­вой мо­лоде­жи тру­дилось бы на бла­го Рос­сии в про­мыш­леннос­ти и на­уке, в ис­кусс­тве и куль­ту­ре, в во­ен­ном де­ле и фи­нан­со­вой сфе­ре, ес­ли бы боль­ше­вики не унич­то­жили мил­ли­оны лю­дей! До сих пор на­ше Оте­чес­тво рас­пла­чива­ет­ся за это.  

- Сей­час ска­жу страш­ную вещь: ес­ли бы не Ок­тябрь 1917-го, то ни вас, ни ме­ня, ни на­ших де­тей не бы­ло бы на све­те.

- Сог­ла­сен с ва­ми. Но от то­го, что мы оба это по­нима­ем, чер­ное де­ло, свер­шенное боль­ше­вика­ми в Рос­сии, свет­лым не ста­нет.

- Коль мы за­гово­рили об оби­дах, на­несен­ных властью ком­му­нис­тов, да­вай­те вспом­ним о судь­бе ва­шей близ­кой родс­твен­ни­цы Ма­рии Рос­тисла­вов­ны Кап­нист.  

Ма­рия Кап­нист. 1930-е го­ды. Сни­мок из кол­лекции Ан­ны Под­маски­ной. Вла­дивос­ток.

- Я звал ее те­тя Ми­ра. По­томс­твен­ная дво­рян­ка, она ро­дилась в Пе­тер­бурге, где у ее ро­дите­лей был ши­кар­ный особ­няк. В семье рос­ли еще трое сы­новей - Ва­силий, Ан­дрей и Гри­горий и стар­шая дочь Ели­заве­та. Их отец, граф Рос­тислав Кап­нист, был расс­тре­лян боль­ше­вика­ми на тер­ри­тории сво­его име­ния в крым­ском Су­даке, ку­да увез семью, опа­са­ясь рас­пра­вы; Ели­заве­та, го­рюя о смер­ти от­ца, скон­ча­лась от ин­фар­кта; Ва­силий уто­нул, Гри­горий по­гиб в од­ном из пер­вых со­вет­ских кон­цла­герей, Ан­дрей, сме­нив­ший "граф­скую" фа­милию на Коп­нист, вы­жил, я его од­нажды встре­чал в Мос­кве, по­том по­терял из ви­ду; их ма­тери, Анас­та­сии Дмит­ри­ев­не Бай­дак-Кап­нист, вмес­те с до­черью Ма­ри­ей по­мог­ли бе­жать крым­ские та­тары, пе­ре­одев в свои на­ци­ональ­ные одеж­ды. Обе ос­та­лись в Со­вет­ском Со­юзе, в 1931 го­ду при­еха­ли в Ле­нин­град. Мать, с ее зна­ни­ем вось­ми инос­тран­ных язы­ков, по­лучи­ла ра­боту пе­ревод­чи­цы; дочь, с детс­тва про­яв­лявшая ак­тер­ский та­лант, пос­ту­пила в те­ат­раль­ную сту­дию при драм­те­ат­ре име­ни Пуш­ки­на, а ког­да сту­дия зак­ры­лась - ста­ла сту­ден­ткой Те­ат­раль­но­го ин­сти­тута, но вско­ре по при­чине дво­рян­ско­го про­ис­хожде­ния бы­ла ис­клю­чена. Ма­рия у­ез­жа­ет в Ки­ев, от­ту­да в Ба­туми, там ее арес­то­вали мес­тные че­кис­ты, об­ви­нили в "конт­рре­волю­ции", от­пра­вили на во­семь лет под Ка­раган­ду, в ис­пра­витель­но-тру­довой ла­герь.

- Кар­лаг - это 1941 год, ее пер­вый срок. Си­дела в од­ном ба­раке с Ан­ной Ти­мире­вой, граж­дан­ской же­ной ад­ми­рала Кол­ча­ка, по­том до 1950 го­да ка­тала ва­гонет­ки с ру­дой на шах­тах Степ­ла­га, там в тю­рем­ной боль­ни­це ро­дила дочь Ра­ду от воль­но­на­ем­но­го ин­же­нера, по­ляка Яна Вол­кон­ско­го, поз­днее расс­тре­лян­но­го. Вто­рой срок по­лучи­ла за то, что из­би­ла вос­пи­татель­ни­цу ла­гер­но­го дет­са­да, уви­дев, как та из­де­ва­ет­ся над Ра­дой. Срок от­бы­вала в Крас­но­яр­ском крае. Я мно­го о ней чи­тал, на­шел в Се­ти ее фо­тог­ра­фии до и пос­ле ла­геря: на пер­вых - кра­сивая, эле­ган­тная жен­щи­на, от пос­ледних - сер­дце бо­лит...

Ма­рия Кап­нист. 1970-е го­ды. Сни­мок из кол­лекции Ан­ны Под­маски­ной. Вла­дивос­ток.

- На сво­боду Ма­рия выш­ла в 1956-м. Она мне рас­ска­зыва­ла, что у нее был лю­бимый друг, он при­шел на вок­зал, что­бы ее встре­тить. Но ког­да она выш­ла из ва­гона и прош­ла пе­ред ним - он ее не уз­нал. По­думать страш­но, что дол­жна бы­ла чувс­тво­вать жен­щи­на!..

Ма­рия бы­ла че­лове­ком ис­клю­читель­ной кра­соты и врож­денно­го бла­городс­тва. Ду­маю, она мно­го от че­го глу­боко стра­дала, но всег­да дер­жа­лась дос­той­но, не ро­няя фа­миль­ную честь Кап­нистов. Ста­ла ак­три­сой ук­ра­ин­ско­го ки­но, сни­малась во мно­гих филь­мах, сре­ди них - "Брон­зо­вая пти­ца", "Ди­кая охо­та ко­роля Ста­ха", "Оле­ся", "Рус­лан и Люд­ми­ла", по­лучи­ла зва­ние зас­лу­жен­ной ар­тис­тки Ук­ра­ин­ской рес­публи­ки. Мы с ней впер­вые по­вида­лись в Мос­кве, по­том она при­ез­жа­ла ко мне во Фран­цию. Жаль, нам не уда­лось по­чаще об­щать­ся, что­бы боль­ше по­нять друг дру­га, но так скла­дыва­лась жизнь. Иног­да я зво­ню по те­лефо­ну в Харь­ков ее до­чери Ра­дис­ла­ве.

- Мно­го лет идут раз­го­воры о Рос­сии, вста­ющей с ко­лен. Но раз­ве она на них сто­яла?

- О-о, вот вы ка­кой зат­ро­нули воп­рос! Его мож­но об­суждать дол­го, под раз­ны­ми уг­ла­ми зре­ния. Ду­маю, что да, в 1990-х го­дах Рос­сия бы­ла на ко­ленях, это ста­ло следс­тви­ем бо­лее се­миде­сяти лет со­вет­ской влас­ти и са­мого су­щес­тво­вания СССР.

- Труд­но пред­ста­вить ко­леноп­рекло­нен­ной стра­ну, чей ядер­ный по­тен­ци­ал приз­нан од­ним из на­ибо­лее мощ­ных в ми­ре...

- ...но, за­меть­те, ко­торая рух­ну­ла от лег­ко­го тол­чка! И сла­ва Бо­гу, что это про­изош­ло спо­кой­но, без пот­ря­сений в ви­де, ска­жем, Граж­дан­ской вой­ны. Уве­рен, что Рос­сия вы­ходит на свои са­мые вы­сокие уров­ни. И хо­тя ей еще мно­гого пред­сто­ит дос­тичь, но уже се­год­ня она в мо­их гла­зах ста­новит­ся по­хожей на дер­жа­ву, ко­торая нуж­на сов­ре­мен­но­му ми­ру. И то, как она сей­час се­бя про­яв­ля­ет, - для ме­ня боль­шая ра­дость и боль­шая гор­дость. Уз­наю преж­нюю Рос­сию, про ко­торую слы­хал с детс­тва и лю­бовь к ко­торой мне пе­реда­ли мои ро­дите­ли. Ра­зуме­ет­ся, я ви­жу, нас­коль­ко ощу­тимо раз­ли­чие меж­ду жизнью круп­ных го­родов и про­вин­ции. Не­об­хо­димо вре­мя, что­бы это раз­ли­чие стер­лось. Как бы то ни бы­ло, се­год­няшняя Рос­сия на­чина­ет от­ве­чать мо­ему ви­дению и ви­дению мо­его по­коле­ния рус­ских, на­ходя­щих­ся за ее пре­дела­ми. И хо­тя моя ро­дина - Фран­ция, здесь я ро­дил­ся, но мое Оте­чес­тво - Рос­сия, она жи­вет в мо­ем сер­дце.

- Воль­но или не­воль­но, но сей­час вы поч­ти сло­во в сло­во пов­то­рили мысль, ко­торую наш с ва­ми об­щий зна­комый, князь Ни­кита Ло­банов-Рос­тов­ский вы­разил в пре­дис­ло­вии к мо­ей кни­ге ин­тервью: "Оте­чес­тво - по­нятие сер­дечное".

- За­меча­тель­но, что мы ока­зались еди­нодуш­ны с че­лове­ком, мной глу­боко ува­жа­емым. Впро­чем, на­ше еди­ноду­шие про­яв­ля­ет­ся не толь­ко в этом. 

- Нам не уй­ти от те­мы ны­неш­них от­но­шений меж­ду Рос­си­ей и За­падом, за­мет­но обос­трив­шихся в пос­ледние нес­коль­ко ме­сяцев на фо­не со­бытий в Кры­му и Ук­ра­ине: де­ло дош­ло до вве­дения эко­номи­чес­ких сан­кций. Фран­ция к это­му про­цес­су под­клю­чилась. Вас, ра­де­юще­го за Рос­сию, еще не за­писа­ли в пред­ста­вите­ли пя­той ко­лон­ны, не на­зыва­ют лоб­бистом ин­те­ресов Мос­квы?

- Мно­го че­го я на свой счет слы­шал, мно­го че­го про ме­ня и мо­их еди­номыш­ленни­ков бы­ло на­писа­но, но нам это без­различ­но. Что ка­са­ет­ся сан­кций, то они ока­зались по­лез­ны­ми. Ска­жу боль­ше: по вос­кре­сень­ям я став­лю свеч­ки в цер­кви, что­бы сан­кции про­дол­жи­лись.   

- Вот так по­ворот! Не ожи­дал. Осо­бен­но пос­ле ва­ших приз­на­ний в люб­ви к Рос­сии.

- Вы не пер­вый, ко­го шо­киро­вали мои сло­ва, но я глу­боко убеж­ден, что бла­года­ря этим ду­рац­ким сан­кци­ям Рос­сия вста­ет на но­ги, раз­ви­ва­ет­ся са­мос­то­ятель­но, ис­поль­зуя свои собс­твен­ные про­из­во­дитель­ные си­лы. На уже упо­мяну­той кон­фе­рен­ции в Се­вас­то­поле я ска­зал, что ес­ли бы аме­рикан­ская оли­гар­хия, ко­торая так вли­яет на по­лити­ку пра­витель­ства США, бы­ла ум­нее, то дож­да­лась бы, по­ка Рос­сия, жи­вя спо­кой­но на сво­ем га­зе, на сво­ей неф­ти, упа­дет, как зре­лый фрукт, к ее но­гам. Те­перь же бла­года­ря сан­кци­ям про­ис­хо­дят за­мет­ные пе­реме­ны в рос­сий­ской эко­номи­ке, ме­ня­ет­ся от­но­шение к день­гам. Лег­кие день­ги от про­дажи неф­ти и га­за - они как яд, ко­торый пос­те­пен­но тра­вит.

- Вы пред­став­ля­ете во Фран­ции рос­сий­ский Ин­сти­тут стра­теги­чес­ких ис­сле­дова­ний. Приз­на­юсь, впер­вые слы­шу про та­кой. Чем он за­нима­ет­ся? Ка­кая роль в его де­ятель­нос­ти при­над­ле­жит вам?

- Ин­сти­тут раз­ра­баты­ва­ет стра­теги­чес­кие те­мы для Рос­сии, кон­крет­но - для ад­ми­нис­тра­ции пре­зиден­та. Изу­ча­ет си­ту­ацию и де­ла­ет свои вы­воды. По­рой в стра­нах За­пада, и во Фран­ции в час­тнос­ти, до­воль­но рез­ко ре­аги­ру­ют на ка­кие-то по­зиции Рос­сии, и связь пре­рыва­ет­ся. Моя скром­ная роль - ста­рать­ся под­держи­вать от­но­шения на воз­можно бо­лее вы­соком уров­не, спо­собс­тво­вать то­му, что­бы не по­теря­лась связь меж­ду на­шими стра­нами в по­лити­чес­кой, де­ловой, цер­ковной, об­щес­твен­ной и во­ен­ной сфе­рах. И что­бы ди­алог, не­об­хо­димый в лю­бом слу­чае, мог прод­лить­ся. Се­год­ня в по­лити­ке За­пада наб­лю­да­ет­ся боль­шой не­дох­ват ав­то­рите­тов. И это, ду­маю, од­на из при­чин ос­лабле­ния за­пад­ной де­мок­ра­тии, ко­торая пос­те­пен­но тус­кне­ет. А у ме­ня та­кое чувс­тво, что в Рос­сии мо­жет сло­жить­ся ка­кая-то мо­дель ав­то­ритет­ной де­мок­ра­тии.

- Воз­можно, вы хо­тели ска­зать - ав­то­ритар­ной?

- Ну хо­рошо, пусть бу­дет ав­то­ритар­ной. Так вот, ес­ли с этим не счи­тать­ся - сис­те­ма уп­равле­ния го­сударс­твом сла­бе­ет, па­да­ет. Мы сви­дете­ли та­кого па­дения и у се­бя во Фран­ции, и в дру­гих за­пад­ных стра­нах. В ка­кой-то сте­пени это про­изош­ло и у вас в Аме­рике, где сла­бым пра­витель­ством стра­ны ру­лят оли­гар­хи. Дей­ствуя в ин­те­ресах сво­их ком­па­ний, они под­талки­ва­ют пра­витель­ство к соз­да­нию од­но­поляр­ной ми­ровой сис­те­мы, ко­торую смо­гут пол­ностью кон­тро­лиро­вать.

Сер­гей Кап­нист. Фо­то: Ан­дрей Ма­руден­ко. Па­риж.

- Преж­де чем зат­ро­нуть те­му со­вер­шенной 13 но­яб­ря в Па­риже се­рии ужас­ных те­рак­тов, в хо­де ко­торых 129 че­ловек по­гиб­ли и бо­лее 400 бы­ли ра­нены, я обя­зан спро­сить - не ока­зал­ся ли сре­ди пос­тра­дав­ших кто-ли­бо из ва­ших близ­ких или зна­комых?   

- Нет, сла­ва Гос­по­ду, ник­то из них не пос­тра­дал. Но я убеж­ден, что стра­нам За­пада, и Фран­ции в том чис­ле, дав­но по­ра, не от­сту­пая от сво­их де­мок­ра­тичес­ких прин­ци­пов, на­учить­ся их за­щищать. А у нас де­мок­ра­тию при­нима­ют как дос­ти­жение, ко­торое не­зачем под­держи­вать, по­тому, яко­бы, что у нее вра­гов нет. Но они есть! Мы 13 но­яб­ря по­лучи­ли то­му до­каза­тель­ство. Проб­ле­ма борь­бы с тер­ро­риз­мом в ис­лам­ской час­ти ми­ра нас­толь­ко слож­на, что для ее ус­пешно­го ре­шения не­об­хо­дим во­ен­ный от­вет. Этот от­вет дол­жен быть еди­ным, в сос­та­ве ко­али­ции, лишь она спо­соб­на ис­ко­ренить тер­ро­ризм. Тот факт, что стра­ны За­пада не смог­ли за­щитить хрис­ти­ан­ские иде­алы, су­щес­тву­ющие мно­го ве­ков,  при­вел к те­переш­ним со­быти­ям. Ког­да об­суждал­ся про­ект Кон­сти­туции Ев­ро­со­юза, выс­ка­зыва­лись мне­ния о не­об­хо­димос­ти ука­зать, что Ев­ро­па силь­на хрис­ти­ан­ски­ми кор­ня­ми, хрис­ти­ан­ски­ми цен­ностя­ми. Эти мне­ния не бы­ли ус­лы­шаны, что, на мой взгляд бы­ло серь­ез­ней­шей ошиб­кой, по­тому что в ито­ге на мес­те Ев­ро­пы с иде­ала­ми по­яви­лась Ев­ро­па чи­нов­ни­ков. Еще од­ной ошиб­кой выг­ля­дит в мо­их гла­зах при­нятое 20 лет на­зад Шен­ген­ское сог­ла­шение: оно слиш­ком ши­роко от­кры­ло гра­ницы двад­ца­ти шес­ти стран, уп­рости­ло пас­пор­тно-ви­зовый кон­троль на гра­ницах, сни­зило уро­вень про­вер­ки, тем са­мым от­кры­вая путь по­тен­ци­аль­ным тер­ро­рис­там.

- За­мече­но, что этот те­ракт при­бавил чис­ло сто­рон­ни­ков уль­трап­ра­вой пар­тии "На­ци­ональ­ный фронт" и ее ли­дера Ма­рин Ле Пен. Пар­тия тре­бу­ет, что­бы пра­витель­ство Фран­ции ог­ра­ничи­ло или во­об­ще прек­ра­тило им­мигра­цию, в пер­вую оче­редь из стран араб­ско­го Вос­то­ка, от­ку­да ис­хо­дит глав­ная уг­ро­за тер­ро­риз­ма. За­гово­рили о не­об­хо­димос­ти внес­ти из­ме­нения в Кон­сти­туцию Фран­ции, в той час­ти, ко­торая ка­са­ет­ся им­мигран­тов. Это­го сле­дова­ло ожи­дать?

- Да, сей­час идет об этом речь. Мы жи­вем в Пя­той рес­публи­ке, как при­нято име­новать пе­ри­од с 1958 го­да, ког­да бы­ла при­нята ны­не дей­ству­ющая Кон­сти­туция Фран­ции, и по нас­то­ящее вре­мя. Ве­ро­ят­но, сле­ду­ет за­думать­ся о Шес­той рес­публи­ке, ко­торая бы жи­ла по но­вой Кон­сти­туции, пос­коль­ку ста­рая свя­зыва­ет стра­ну обя­затель­ства­ми пе­ред ее быв­ши­ми ко­лони­ями и се­год­ня выг­ля­дит не­сов­ре­мен­но. Лич­но я счи­таю ра­зум­ным уси­ление тех глав Ос­новно­го за­кона, ко­торые ка­са­ют­ся за­щиты на­ших гра­ниц от не­легаль­ной эмиг­ра­ции. Пос­ле те­рак­тов 13 но­яб­ря пре­зидент Фран­суа Ол­ланд объ­явил о чрез­вы­чай­ном по­ложе­нии в стра­не и поп­ро­сил вы­делить из каз­ны до­пол­ни­тель­ные средс­тва на нуж­ды ар­мии и по­лиции, чтоб они мог­ли бо­лее эф­фектив­но за­щищать сог­раждан.

- Что ж, цель оп­равды­ва­ет средс­тва, в дан­ном слу­чае - до­пол­ни­тель­ные. Но и  меж­ду­народ­но­му тер­ро­риз­му по­доб­ное на ру­ку: его цель - что­бы за­пад­ные стра­ны тра­тили бюд­жет на ук­репле­ние гра­ниц, на уси­ление ар­мии и по­лиции в ущерб со­ци­аль­ным нуж­дам, сис­те­мам об­ра­зова­ния и здра­во­ох­ра­нения. Есть у не­го и дру­гая цель, по­мимо стрель­бы и взры­вов: по­се­ять па­нику, дер­жать нас в стра­хе и нап­ря­жении, в  пос­то­ян­ном ожи­дании те­рак­та.  

- Да, это важ­ная часть стра­тегии меж­ду­народ­но­го тер­ро­риз­ма, мощ­ный ры­чаг, с по­мощью ко­торо­го он рас­счи­тыва­ет пол­ностью дес­та­били­зиро­вать об­ста­нов­ку в стра­нах За­пада. Но этой сво­ей це­ли он ни­ког­да не дос­тигнет. Слу­шаю ра­дио, смот­рю но­вос­ти по те­леви­зору, чи­таю га­зеты - лю­ди не под­да­лись стра­ху, они не от­ка­зались от при­выч­но­го об­раз жиз­ни, ра­бота­ют, раз­вле­ка­ют­ся, по­сеща­ют те­ат­ры, пу­тешес­тву­ют, хо­дят в ма­гази­ны... Я уве­рен, что в ко­неч­ном ито­ге тер­ро­ризм бу­дет по­беж­ден, но мне аб­со­лют­но не­понят­но, по­чему За­пад и Рос­сия так дол­го не мо­гут сог­ла­совать свои дей­ствия в борь­бе с этим кош­ма­ром. Мне ка­жет­ся, что по­лити­ки, ко­торые не по­няли  вов­ре­мя не­об­хо­димос­ти та­ких дей­ствий, со­вер­ша­ют гру­бую ошиб­ку, пло­хо вы­пол­ня­ют свои обя­зан­ности и по­это­му не­дос­той­ны за­нимать свой пост.

- Мои друзья, уз­нав, что я на­мерен еще раз по­бывать во Фран­ции, со­вето­вали сде­лать это по­быс­трее, по­ка она еще ос­та­ет­ся Фран­ци­ей. По­нимаю, что это горь­кая иро­ния, но, по-ва­шему, ос­но­вание для нее есть?

- Уве­рен, что Фран­ция смо­жет ос­тать­ся Фран­ци­ей. Хо­тя, ес­ли су­дить с точ­ки зре­ния де­мог­ра­фии, то иро­нию ва­ших дру­зей мож­но по­нять. Но я бы мог вам наз­вать мно­жес­тво фран­цу­зов ма­рок­кан­ско­го, ал­жир­ско­го и, ес­тес­твен­но, рус­ско­го про­ис­хожде­ния, ко­торые пол­ностью ин­тегри­рова­ны во фран­цуз­ское об­щес­тво. Не сле­ду­ет рас­пускать раз­ла­га­ющие идеи, буд­то За­пад, и на­ша стра­на в том чис­ле, ис­ла­мизи­ру­ет­ся. Дру­гое де­ло, что нуж­но из­ме­нить ус­ло­вия при­ема но­вых эмиг­рантов. Дол­жен приз­нать, что есть у нас го­рода, в ко­торых очень боль­шой про­цент вы­ход­цев из Се­вер­ной Аф­ри­ки, иног­да их чис­ло да­же пре­вали­ру­ет над ко­рен­ным на­селе­ни­ем, а мо­лодежь по­сеща­ет ме­чети, в ко­торых мул­лы яко­бы от име­ни Ко­рана про­пове­ду­ют экс­тре­мист­ские  идеи. И ес­ли, как бы­ло до сих пор, не об­ра­щать на это вни­мания, то, ве­ро­ят­но, мож­но за­дать­ся воп­ро­сом: что ста­нет с Фран­ци­ей че­рез 15-20 лет?  

- То есть мне все же сле­ду­ет пос­пе­шить с ви­зитом в Па­риж?

- Пос­коль­ку воп­рос все-та­ки су­щес­тву­ет, ду­маю, что на­дол­го от­кла­дывать не сто­ит.  И у нас с ва­ми по­явит­ся хо­роший по­вод для лич­ной встре­чи...