ИСПОВЕДЬ

Был тёп­лый ве­чер. Же­на не­домо­гала, жа­лова­лась на оче­ред­ную миг­рень, на про­гул­ку я от­пра­вил­ся один. Ре­шил по­ехать в рай­он ста­рого пор­та в Тель-Ави­ве. Сел в ма­шину, вклю­чил ра­дио и по­ехал по ве­чер­не­му кра­сиво­му шос­се А­ялон, пе­ресе­ка­юще­му весь го­род. Пос­та­вив ма­шину на бес­плат­ной сто­ян­ке воз­ле ТЭЦ "Ри­динг", нап­ра­вил­ся к пор­ту, про­шёл по уве­шен­но­му лам­по­выми гир­лянда­ми мос­ту че­рез реч­ку Яр­кон. Вско­ре я уже шёл вдоль но­вой час­ти на­береж­ной. 

Ус­лы­шав му­зыку, до­нося­щу­юся из од­но­го из ка­фе, ре­шил зай­ти. При­ят­ная об­ста­нов­ка: на сто­лах све­чи, иг­ра­ет ма­лень­кий ан­самбль юж­но-аме­рикан­ско­го сти­ля, тан­цу­ют саль­су. Воз­ле ба­ра об­ра­тил вни­мание на сим­па­тич­ную де­вуш­ку, ко­торая с ин­те­ресом смот­ре­ла на тан­цу­ющих, и яв­но хо­тела то­же тан­це­вать. Ког­да я про­ходил ря­дом, пой­мал её взгляд: ка­кой-то вы­зыва­ющий и, как мне по­каза­лось, зо­вущий.

Прой­дя бы­ло ми­мо, я вер­нулся на­зад. Де­вуш­ка опять пос­мотре­ла на ме­ня. И не­безу­час­но. Пре­одо­лев свою при­выч­ную не­реши­тель­ность, я об­ра­тил­ся к ней на ив­ри­те:
 
- Что, нра­вят­ся тан­цы?

- Да, -  по-рус­ски от­ве­тила она, улыб­ну­лась и про­дол­жи­ла - А вы тан­цу­ете?

- Саль­су я не умею, - нем­но­го скон­фу­зил­ся я. Но тут же ос­ме­лел:

- Мо­жет, ся­дем за сто­лик?

- Хо­рошо, - и сме­рила ме­ня оце­нива­ющим взгля­дом.

Мы выб­ра­ли сто­лик поб­ли­же к мо­рю.

- Как те­бя зо­вут? - спро­сил я.

- Ле­на.

- А ме­ня Са­ша, - сос­то­рож­ни­чал я, наз­вавшись вы­мыш­ле­ным име­нем - Где ты жи­вёшь?

- А те­бе за­чем это?
 
- Ну,прос­то, на­до же о чём-то го­ворить.

- В Ри­шоне, - от­ве­тила она.

- Час­то хо­дишь в этот рес­то­ран?

- Нет, впер­вые, слу­чай­но. Мы гу­ляли с под­ру­гой, пос­со­рились и я уш­ла. Вот заб­ре­ла сю­да, и мне здесь пон­ра­вилось. А ты чем за­нима­ешь­ся?

- Я прог­раммист.

- Нра­вит­ся ра­бота?

- Это не моё, мне нра­вит­ся дру­гое.
 
- За­чем же ты ра­бота­ешь прог­раммис­том, а не там, где те­бе нра­вит­ся?

- Ви­дишь ли Ле­на, всё нам­но­го слож­нее, а мо­жет быть прос­то я трус или ма­зохист. Люб­лю се­бя му­чить, на­сило­вать, а по­том ныть, что мог­ло бы быть ина­че, луч­ше. Толь­ко, мол, об­сто­ятель­ства не сло­жились. Так и жи­ву.

- С кем жи­вёшь?

- С же­ной и сы­ном.

- Боль­шой сын?

- Нет, - опять сов­рал я, что­бы по­казать­ся мо­ложе сво­его воз­раста.

- Так чем бы ты хо­тел за­нимать­ся?

- Тис­кать кра­сивых де­вок.

- И толь­ко?

- В этом-то моя бе­да, что не толь­ко. А ты по­пала в точ­ку. Мо­лодец!

- Толь­ко жен­щи­ны… Быс­тро бы на­до­ело.
 
- Опа, ты ме­ня при­ят­но удив­ля­ешь - я прис­таль­нее пос­мотрел на свою со­бесед­ни­цу. - На­вер­ное, и это ско­ро при­елось бы, и тог­да зхо­телось бы дру­гого, серь­ёз­но­го. Так уж ус­тро­ен че­ловек, ему всег­да че­го-то не хва­та­ет и он меч­та­ет о том, че­го нет. Ну, да­вай поп­ро­бую пе­ред то­бой ис­по­ведать­ся. Че­лове­ку на­до вы­гово­рить­ся, есть пот­ребность из­лить ду­шу. Для лю­дей скрыт­ных, как я, осо­бен­но при­ят­но это сде­лать пе­ред слу­чай­ным че­лове­ком, он те­бя не зна­ет, нет об­щих зна­комых и ма­лове­ро­ят­но, что в бу­дущем встре­ча пов­то­рит­ся.

По­дошёл офи­ци­ант, за­каза­ли мо­рожен­ное и сок  для да­мы, а для ме­ня пол-лит­ра боч­ко­вого пи­ва. Взгляд упал на на­береж­ную, на про­ходя­щих ми­мо лю­дей, на убе­га­ющую вдаль по мо­рю лун­ную све­товую до­рож­ку и я про­дол­жил.
 
- Я как бы сос­тою из дво­их. Один хо­чет от­дать­ся твор­чес­тву, по­лити­ке, ис­кусс­тву: пи­сать, за­нимать­ся об­щес­твен­ной де­ятель­ностью, жи­вописью, вес­ти бур­ную, на­сыщен­ную со­быти­ями жизнь. Дру­гой хо­чет бла­гопо­лучия, иметь ма­тери­аль­но хо­рошую, обес­пе­чен­ную, ста­биль­ную, пред­ска­зу­емую жизнь, иметь хо­рошо оп­ла­чива­емую про­фес­сию, вес­ти сдер­жанный об­раз жиз­ни.

Один хо­чет быть со мно­гими раз­ны­ми жен­щи­нами, жаж­дет пе­ремен. Дру­гой хо­чет люб­ви с единс­твен­ной жен­щи­ной, иметь своё гнез­до, се­мей­ный очаг, при­вязан­ность и пре­дан­ность нав­сегда, пос­то­янс­тва. Один хо­чет мно­го об­щать­ся с раз­но­об­разны­ми людь­ми, встреч и ком­па­ний. Дру­гой не тер­пит лю­дей не та­ких как я, иных, с дру­гими ин­те­реса­ми, тя­готит­ся люд­ско­го об­щес­тва и ста­ра­ет­ся ос­тать­ся на­еди­не, сам с со­бой или с не­кото­рыми от­дель­ны­ми, из­бран­ны­ми людь­ми.

Что моё? То, что по­беж­да­ет? Или то, на что прос­то не хва­та­ет сил ре­шить­ся из-за сла­бого ха­рак­те­ра и об­сто­ятель­ств? По су­ти, я всё вре­мя на рас­путье двух про­тиво­реча­щих друг дру­гу до­рог, вза­имо­ис­клю­ча­ющих об­ра­зов жиз­ни. Нель­зя дли­тель­ный пе­ри­од быть од­новре­мен­но од­ним и дру­гим. На­до вы­бирать од­но, и те­рять дру­гое.
 
Так как я всег­да вы­бираю бо­лее лёг­кий, ме­нее рис­ко­ван­ный, на­дёж­ный путь, то при­ходит­ся всег­да от­вергать на­ибо­лее же­лан­ное, пос­то­ян­но се­бя сдер­жи­вать, на­сило­вать. Я при­вык не де­лать сра­зу, сей­час, то что мне нра­вит­ся, то что очень хо­чет­ся, а ос­тавлять его на зав­тра, отод­ви­гать на по­том, ког­да, как я ду­маю, бу­дет луч­ше ре­али­зовать же­ла­емое. А по­том не при­ходит или при­ходит слиш­ком поз­дно ...

В этом тра­гедия мо­ей жиз­ни. А мо­жет, при­чина в мо­ей жад­ности? Я хо­чу и то дос­тичь, и это и сох­ра­нить. Пы­та­юсь уси­деть на двух стуль­ях. Но ре­аль­но я де­лаю что-то од­но, а ду­маю, же­лаю дру­гое. Не­раз­ре­шимая проб­ле­ма. Бе­да, ког­да мно­гого хо­чет­ся. Из-за то­го, что по­луча­ет­ся си­деть толь­ко на од­ном сту­ле, ос­та­ёт­ся пос­то­ян­ная не­удов­летво­рён­ность. Ког­да че­ловек от­да­ёт­ся пол­ностью че­му-то од­но­му, он счас­тлив. У ме­ня - раз­дво­ен­ность, я не от­да­юсь ни то­му, ни дру­гому. Мо­жет быть по­тому, что я трус? Че­ловек дол­жен быть сме­лым. Ну что, Ле­на, уто­мил я те­бя сов­сем, те­бе со мной скуч­но?

- Нет, на­обо­рот, бы­ло ин­те­рес­но.
 
При­нес­ли мо­роже­ное и на­пит­ки. На уже про­голо­дав­ший­ся же­лудок пи­во ка­залось ещё вкус­нее.

- Те­перь рас­ска­жи ты о се­бе. Чем за­нима­ешь­ся? - поп­ро­сил я.

- Ра­ботаю мед­сес­трой.

- Нра­вит­ся?

- А как же: труд­но, но я люб­лю по­могать лю­дям.

- Ве­зёт те­бе.

Пос­ле вы­питых пол­ста­кана пи­ва ста­ло при­ят­но, слег­ка раз­мо­рило. Ря­дом шу­мели бь­ющи­еся о бе­рег и  брыз­жу­щие вол­ны. Ос­ве­щён­ные лу­ной тём­но-фи­оле­товое не­бо и чер­ное с бе­лыми яр­ки­ми гре­беш­ка­ми мо­ре бы­ли прек­расны. Нег­ромкая ла­тин­ская ме­лодия спо­собс­тво­вала уми­рот­во­рению. Я си­дел в ми­лом рес­то­ран­чи­ке с сим­па­тич­ной мо­лодой жен­щи­ной, пред­вку­шая при­ят­ное про­дол­же­ние вне­зап­но­го зна­комс­тва.
 
- Друзья у те­бя есть? - спро­сила она.

- Те­бе хо­чет­ся про­дол­жить ду­шещи­патель­ную бе­седу или луч­ше по­гово­рим о чём-то обы­ден­ном?

- Про­дол­жай ду­шещи­патель­ное, ред­ко встре­тишь та­кого не­нор­маль­но­го, как ты, что­бы вы­вора­чивал се­бя пе­ред дру­гими бес­плат­но.

- Я всег­да ду­мал жить для лю­дей. Но так по­луча­ет­ся, что всё вре­мя жи­ву толь­ко для се­бя. Ка­залось, я был об­щи­тель­ным, лю­бил ком­па­нии. Но в жиз­ни ос­тался оди­ноким че­лове­ком. Кро­ме семьи, от ко­торой, в сущ­ности, я то­же да­лёк, у ме­ня нет близ­ких лю­дей, тем бо­лее дру­зей. Я пол­ностью оди­нок уже бо­лее че­тырёх де­сят­ков лет!
 
- По­чему, в чём при­чина? - учас­тли­во спро­сила Ле­на.

- Мо­жет быть ок­ру­жа­ющие ме­ня лю­ди дей­стви­тель­но бы­ли не­ин­те­рес­ные, пло­хие, мел­кие? Мо­жет, мне не по­вез­ло, не вы­шел на тех нас­то­ящих, хо­роших лю­дей? Или при­чина во мне? На­вер­ное, са­мая глав­ная при­чина - это мой эго­изм. Я, по прав­де, кро­ме се­бя ни­кого не люб­лю. Хо­тя в те­ории, в мыс­лях, в во­об­ра­жении ду­маю, что я жи­ву для об­щес­тва, для лю­дей и пре­зираю тех, кто от­кры­то жи­вёт толь­ко для се­бя. Ре­аль­но, на прак­ти­ке они боль­ше ду­ма­ют, за­ботят­ся об ок­ру­жа­ющих лю­дях, чем я.

У ме­ня сим­птом ре­волю­ци­оне­ров, дис­си­ден­тов. Они лю­бят об­щес­тво и лю­дей во­об­ще и не лю­бят ни­кого кон­крет­но. Тех, кто на­ходит­ся ря­дом, они не це­нят и пло­хо к ним от­но­сят­ся. Для бо­лее близ­ких от­но­шений с кем-то на­до в чем-то се­бя ущем­лять, ус­ту­пать, ду­мать не толь­ко о се­бе, о сво­ём я, а ещё о ком-то дру­гом. Это­го я, на­вер­ное, не умею. Нет тер­пи­мос­ти к ино­му, то­му что от­сутс­тву­ет у ме­ня. К дру­гим взгля­дам, оцен­кам, ин­те­ресам, при­вязан­ностям, пос­тупкам. Всё, что ина­че, я вос­при­нимаю нас­то­рожен­но или да­же враж­дебно.

Од­ной из при­чин яв­ля­ет­ся мой мак­си­мализм. Ок­ру­жа­ющих ме­ня лю­дей я оце­ниваю низ­ко, в каж­дом на­хожу не­дос­татки. А раз есть не­дос­татки, зна­чит я их не люб­лю, не ува­жаю. Ес­ли не ува­жаю, то и от­но­шусь со­от­ветс­твен­но. Ес­тес­твен­но, что ок­ру­жа­ющие от­ве­ча­ют мне тем же.

А мо­жет быть при­чина в том, что ме­ня не на­учи­ли лю­бить лю­дей прос­то за то, что они лю­ди. Ведь на са­мом де­ле мно­гие име­ют боль­ше по­ложи­тель­но­го и мень­ше от­ри­цатель­но­го. Зна­чит, их сле­дова­ло бы ува­жать. Это про­бел в вос­пи­тании. Ес­ли бы мне с детс­тва при­вили, что иде­аль­ных лю­дей нет во­об­ще и че­лове­ка на­до лю­бить та­ким как он есть. На­подо­бие хрис­ти­ан­ско­му ми­ровоз­зре­нию. Лю­бить и хо­рошо от­но­сить­ся на­до ко всем лю­дям, не­зави­симо от то­го, ка­кие они. Но тог­да что та­кое хо­рошо и что пло­хо? Серь­ёз­ный че­ловек не мо­жет от­но­сить­ся оди­нако­во к пло­хому и к хо­роше­му.
 
Ес­ли че­ловек со­вер­ша­ет прос­ту­пок, ве­дёт се­бя не­дос­той­но, то я не ищу при­чину, что­бы его оп­равдать, по­нять, а сра­зу осуж­даю. Для ме­ня ес­ли че­ловек име­ет в чём-то сла­бос­ти и не­дос­татки, то я его уже пе­речёр­ки­ваю в це­лом. Один ум­ный, но не чес­тный, дру­гой злой, тре­тий хвас­тун, а чет­вёртый хо­роший, но глу­пый, ин­фантиль­ный, не ин­те­рес­ный и т.п. Зна­чит, я его то­же от­вергаю! Я под­хо­жу ко всем со слиш­ком вы­сокой мер­кой, и всех бра­кую.

В мо­ей жиз­ни, ес­ли встре­чал­ся доб­рый хо­роший че­ловек, то обя­затель­но или сла­бый, или не от ми­ра се­го, или низ­ко­го уров­ня. На про­тяже­нии столь­ких лет я не встре­тил ни од­но­го че­лове­ка, ко­торо­го мог бы лю­бить, вы­соко це­нить, с ко­торым мог бы дру­жить. Увы, пла­чев­ный ре­зуль­тат!
 
Мо­жет быть прос­то - го­ре от ума, т.е. от то­го, что у ме­ня вы­сокий уро­вень раз­ви­тия и по­тому мне труд­но об­щать­ся с людь­ми. Боль­шинс­тво - ни­же. Или они все всё-та­ки пло­хие и мел­кие? А я, бу­дучи че­лове­ком силь­ным, от­но­шусь и оце­ниваю ок­ру­жа­ющих прав­ди­во, так как оно есть. И это соз­да­ёт проб­ле­му, оди­ночес­тво. Но мо­жет они жи­вут ре­аль­ной жизнью, по­это­му та­кие, а я жи­ву отор­ва­но от ре­аль­нос­ти? - за­кон­чил я и воп­ро­ситель­но ус­та­вил­ся на Ле­ну.
 
Чуть по­мед­лив, она от­ве­тила:

- По-мо­ему, у нас у всех про­белы в об­щем об­ра­зова­нии. То муд­рое, не­об­хо­димое для об­ще­ния лю­дей, что воз­ме­щало бы ре­лигию и нас­то­ящее ду­хов­ное вос­пи­тание, у нас от­сутс­тву­ет. Сей­час в Из­ра­иле по­яви­лось мно­го все­воз­можных по­лез­ных кур­сов по пси­холо­гии и вза­имо­от­но­шению меж­ду людь­ми. Поп­ро­буй, схо­ди, мо­жет быть по­может и не на­до бу­дет те­бе от­кры­вать Аме­рику и об­ли­чать на­шу жут­кую па­радок­саль­ную жизнь. Всё ста­нет на свои мес­та.
 
- Ты ду­ма­ешь? Так прос­то ре­ша­ет­ся тра­гедия всей мо­ей жиз­ни! А я то во­зом­нил из се­бя Пе­чори­на или ещё не пом­ню ка­кого-то там ли­тера­тур­но­го ге­роя, а мо­жет быть да­же круп­но­го фи­лосо­фа. - с нес­кры­ва­емым огор­че­ни­ем и не­дове­ри­ем выр­ва­лось у ме­ня. И до­бавил - Это же на­до, та­кая ум­ная жен­щи­на!

Она пос­мотре­ла на ча­сы и за­торо­пилась:

- Мне по­ра до­мой, муж ждёт.
 
- Ка­кой муж? Нет у те­бя му­жа!

- Есть. И я люб­лю его.

- А за­чем же ты сог­ла­силась сесть за сто­лик в рес­то­ране с нез­на­комым муж­чи­ной?

- Прос­то так, ин­те­рес­но ста­ло.

- Дай мне но­мер тво­его пе­лефо­на, - поп­ро­сил я.

- Нет, не мо­гу, я люб­лю сво­его му­жа.

- Что ты за­лади­ла со сво­ей лю­бовью? Ска­жи мне но­мер пе­лефо­на!

- За­чем?

- Я не за­кон­чил свою ис­по­ведь. Ты мне пон­ра­вилась.

- Нет, Са­ша, ты ме­ня очень из­ви­ни, но я дей­стви­тель­но не мо­гу.

По­ложив на стол пять­де­сят ше­келей, она ре­шитель­но нап­ра­вилась к вы­ходу.

Стран­ная ба­ба, - по­думал я. Рас­пла­тив­шись с офи­ци­ан­том, пос­мотрел ещё нем­но­го на тан­цу­ющих и как при­мер­ный муж поп­лёлся к ма­шине.