ГУЛАГОМ НЕ СЛОМЛЕННЫЙ

Ма­рия СЕ­ЛЕЦ­КАЯ
под­писчи­ца «Кру­гозо­ра»,
Brighton, MA

Тог­да, в ок­тябре 1936-го, нас вер­ну­лось из Ки­тая в Со­юз де­вять че­ловек. Пя­теро бы­ли арес­то­ваны, трое из них расс­тре­ляны. Пер­вым арес­то­вали мо­его дя­дю — бра­та ма­мы. При рож­де­нии он по­лучил двой­ное имя: Аб­рам-И­осиф. В семье его зва­ли Аб­ра­ша, а я, ког­да бы­ла ма­лень­кой, на­зыва­ла его сок­ра­щён­но: Аба, да­бы не му­чить­ся с труд­нопро­из­но­симым зву­ком «Р». Вско­ре так ста­ли на­зывать его в семье все.

В день арес­та Абе не бы­ло и двад­ца­ти де­вяти. Ког­да пос­ле «ку­рор­та», как он на­зывал вре­мя, про­веден­ное в ГУ­ЛАГе, Аба вер­нулся, он рас­ска­зал нам то, о чём я сей­час и вам по­ведаю.

И­осиф Ль­во­вич был че­лове­ком по на­туре ни­ког­да не уны­ва­ющим, не па­да­ющим ду­хом, всег­да го­товым по­мочь то­му, кто ря­дом, по­нима­ющим, что имен­но на­до де­лать в лю­бой си­ту­ации. Все эти ка­чес­тва и по­мог­ли ему вы­жить. Арес­то­вали его 4 сен­тября 1937 го­да. Приш­ли в час дня на ра­боту, предъ­яви­ли ор­дер на арест и увез­ли до­мой про­из­во­дить обыск. От­ту­да — в Бу­тыр­скую тюрь­му. У­ез­жая в СССР, он меч­тал по­лучить выс­шее об­ра­зова­ние, ко­торое в Ки­тае бы­ло по пле­чу толь­ко очень бо­гатым, но об­ра­зова­ние он по­лучил в ГУ­ЛАГе.

Ког­да его при­вез­ли в Бу­тыр­ку и спро­сили имя, он наз­вался И­оси­фом. Че­рез мно­го лет де­лил­ся с на­ми: «Раз не по­вез­ло мне с име­нем Аб­рам, те­перь поп­ро­бую ос­тавшу­юся жизнь про­жить с име­нем И­осиф».

В его ка­мере лю­дей бы­ло ра­за в три боль­ше, чем по­ложе­но. Он очень час­то слы­шал от них о рас­простра­нён­ном при­гово­ре: «10 лет без пра­ва пе­репис­ки». Аба же хо­тел во что бы то ни ста­ло пе­репи­сывать­ся со сво­ими близ­ки­ми, по­это­му и пред­ло­жил над­зи­рате­лю:

— Я от­дам те­бе свой кос­тюм, а ты сде­лай так, что­бы я имел пра­во пе­репис­ки.

— А сам-то в чём хо­дить бу­дешь?

— Но вы же не да­дите мне хо­дить го­лым, уж ка­кую-то рвань да най­дё­те?!

Так це­ной сво­его кос­тю­ма он по­лучил пра­во на жизнь. А в го­ды те до­рогой кос­тюм из ан­глий­ской шер­сти был ред­костью.

Пер­вые ме­сяцы мы по­луча­ли пись­ма на об­рывках га­зет, ко­торые он бро­сал в ще­ли по­ла в теп­лушке, а доб­рые лю­ди на­ходи­ли и от­прав­ля­ли нам в Мос­кву. По штем­пе­лям мы по­нима­ли, что он едет да­леко на вос­ток, а по­том на се­вер. Сна­чала был Ма­гадан, Усть-Не­ра, и в каж­дом пись­ме он про­сил: «Уз­най­те, за что я по­лучил 10 лет?..». До на­чала Ве­ликой Оте­чес­твен­ной вой­ны мы по­луча­ли пись­ма до­воль­но ре­гуляр­но. А по­том был боль­шой пе­рерыв, и толь­ко ле­том 1943 го­да при­была те­лег­рамма из Усть-Не­ры: «Жив здо­ров це­лую Аба».

Ра­дость на­ша бы­ла бес­край­ней, мы по­нима­ли, что это дей­стви­тель­но наш род­ной, лю­бимый Аба — ведь так на­зыва­ли его толь­ко са­мые близ­кие лю­ди. А по­том, до се­реди­ны 1947 го­да, мы сно­ва ни­чего о нём не зна­ли.