ДОРОГА НА ГЕГАРД
Опубликовано 19 Февраля 2008 в 17:00 EST
Велики испытания, выпавшие на долю Армении в последние годы. И всё чаще в памяти всплывают имена умных, доброжелательных людей, с которыми автору довелось повстречаться, сидеть за праздничным столом, вести неспешные беседы — Сурен, Виктор, Гамлет, Шогик, Рипсиме… Эти заметки — дань уважения стране и её людям.
Много лет назад в Хостинском санатории художников принимал я по курсовке мацестинские ванны. Как всякий курсовочник, я ощущал себя здесь человеком второго сорта — лечебные процедуры давались во вторую очередь, обеды и ужины — тоже. Но особенно угнетало то, что жилье приходилось снимать в неуютной частной хибаре, лишённой элементарных житейских удобств. Хозяйка, высокая иссохшая старуха, по большей части недобро молчала. Когда же на неё находил стих поговорить, направляющим стержнем оказывались мрачные воспоминания о кознях постояльцев: мусорили, затаптывали половики, почём зря лили воду из рукомойника, не гасили электричество в сортире.
Однажды вечером, когда я в унылом настроении сидел в санаторном скверике, стремясь оттянуть время свидания с хозяйкой, ко мне подсел невысокий человек с посеребрённой бородкой и просто, как со старым знакомым, заговорил:
— Слушай, — энергично произнес он, очень естественно переходя на «ты». — Зачем скучный? Доктор говорит: хороший настроенье — Мацеста помогает, плохой настроенье — не помогает.
Глаза моего собеседника, широкие овалы с неожиданно синими зрачками смотрели приветливо и простодушно и сразу расположили поведать ему о моих печалях.
— Пойдем, слушай, к директору, — загорячился он. — Я ему скажу…
На другое утро, когда я подходил к вестибюлю, он меня уже поджидал. Пыл его за ночь нисколько не унялся, и через две минуты мы сидели в кабинетике директора санатория, и мой покровитель убеждал того оказать подобающее гостеприимство его другу, уважаемому человеку, ленинградскому профессору… Я пытался вставить, что я не профессор, но в его стремительно льющуюся речь невозможно было воткнуть ни словечка. Когда я потом сказал ему об этом, он характерным жестом, выбросив вверх ладони, горячо возразил:
— Слушай, что ты говоришь? Ты вылитый профессор. Спроси кого хочешь.
Как бы там ни было, наш визит оказался успешным, и я тут же был пожалован платной место-койкой в номере моего покровителя, армянского художника Рафаэля Налбандяна. На другой день во время «мертвого часа», так назывался обязательный послеобеденный отдых, Рафаэль негромко позвал меня:
— Микаэль, не спишь? Слушай, я записал тебя на этюды. Завтра едем.
— Рафаэль, — рассмеялся я, — побойся Бога. Вчера ты меня выдал за профессора, сегодня — за художника. Уголовщина какая-то!
— Слушай, зачем такой принципиальный. Какой художник? Какой этюды? Так пишется: «На этюды». Для псицы.
— Какой псицы?
— Какой, какой! Черный. Болшой клув. Ворон называется.
— Для галочки, — догадался я.
— Для галочки, — заулыбался Рафаэль, и вокруг глаз разбежались полукружия весёлых морщинок. — Для галочки! Сам знаешь, сам спрашиваешь, — упрекнул он меня попутно. — Коньяк возьмём, шашлык возьмем, пикник делаем.
Так я оказался в группе художников, которые, нагрузившись сумками со снедью и питьем, на двух открытых лимузинах покатили с ветерком по красивым и опасным дорогам Кавказского высокогорья. Классные шофёры знали свое дело, и дороги, как живые, извивались и корчились под мчащимися колёсами, кидаясь по изломам ущелий из стороны в сторону. Внизу, в пропасти, прыгали по камням и шумели дикие горные речки, вокруг кружили горные леса, а над ними вдалеке возникали и пропадали синеватые снежные вершины.
На одном из привалов, когда коньяк был выпит, шашлыки съедены и мягкая раскрепощающая истома повалила всех на траву, Рафаэль сонно спросил:
— Микаэль, слушай! Гиксос знаешь?
Вопрос был не из тех, что обычно мельтешили на устах отдыхающих, и я переспросил:
— Кого, кого?
— Гиксос, говорю. Нация такой. Не знаешь?
В данной курортной экумене я, возможно, был единственным, кто хоть что-то об этом знал. Подобно метеору мелькнули гиксосы на небосводе древнейшей истории Востока и подобно метеору бесследно затерялись. Так что уже в древности воспоминания о них стали смутны и неопределённы.
— Не знаешь, — удовлетворенно ухмыльнулся Рафаэль. — Гиксос — очень старинный нация, самый старинный. От гиксос армен пошел — армянская нация.
— Откуда ты это знаешь? — изумился я.
— Зачем «откуда знаешь»? Зачем так говоришь?
— Не сердись, Рафаэль, — ответил я. — Действительно, никто не знает, кто такие гиксосы.
— Зачем никто не знает? — возразил он. — Книга знает.
И он поведал, что в ереванском хранилище древних рукописей Матенадаране есть старинная книга, где говорится, что армяне — отпрыски гиксосов. И евреи — отпрыски гиксосов. Две ветви, растущие из одного ствола, и значит, эти два народа — братья. Это ему, Рафаэлю, рассказывал один старый уважаемый человек, который слышал это от другого старого уважаемого человека. Родство с порывистым, отзывчивым, наивным Рафаэлем представилось мне, во всяком случае, симпатичной рабочей гипотезой, и я не стал ему докучать относительно «гиксосской» книги Матенадарана.
…Светило солнце. Сомлевшие от сытости и покоя художники сладко посапывали, восстанавливая свои силы для новых этюдов. Заснул на полуслове и Рафаэль, перевалив свои гиксосские заботы на мой задрёмывающий мозг.
— А может, мы действительно от одного ствола, — лениво шевелилось в голове. — И внешне армяне и евреи как-то похожи… Дети в особенности… Генетический код, он… Тысячелетия…
Когда я покидал санаторий, мы обменялись с Рафаэлем адресами и условились приехать в гости. Но как это часто происходит, добрые намерения откладывались, потом заглушались «трудовыми буднями», терялись связи и адреса. Но что-то этой встречей было во мне заронено, какие-то древние зовы всколыхнулись в душе – Армения, Арарат, Ной, где-то в этих местах покинувший свой ковчег.
– И открыл Ной кровлю ковчега, и вышел, и ступил на обсохшую Землю, и жена его, и сыновья, и жёны сынов, и всякая плоть из живых и птиц, и скотов, и всех гадов, пресмыкающихся по земле. И разошлись, и стали плодиться и размножаться на земле.
– Так – в еврейской Торе. В анналах же реальной истории запечатлелось, что около четырёх тысяч лет назад вокруг горы Арарат возникло государство, именовавшееся, созвучно горе, Урарту. Его первой столицей была крепость Эребуни, и руины её открылись археологам на одном из холмов Еревана.
Так сплелось минувшее и сущее. Эребуни-Ереван оказался сверстником древнего Вавилона, старшим братом Рима и младшим – Иерусалима. И наши с Рафаэлем далёкие пращуры вполне могли повстречаться, прогуливаясь по одной из улиц этих городов.
...И вот – счастливый случай. После почти пяти часов полёта, в составе десанта, возглавляемого известным рижским математиком, пожаловавшим к своим армянским ученикам, и небольшого отряда его родственников, я вступаю на землю Еревана.
Нас встречали. Нас отвезли в гостиницу. Нас подняли в наши номера. Нам принесли чемоданы. Нас повели кушать.
Гостиничный ресторан заканчивал работу – был час закрытия. Но наши хозяева с кем-то поговорили, и вскоре официант стал сервировать стол. Появились вина, коньяки, еда. Мы были голодны, и нам позволили немного насытиться без церемоний. А потом началось таинство тостов.
Первый тост был провозглашён за наше благополучное прибытие, наполнившее сердца наших хозяев и их домочадцев радостью, что они имеют возможность приветствовать долгожданных столь уважаемых друзей и познакомиться с приехавшими с ними уважаемыми родственниками, которые стали новыми уважаемыми друзьями и своим приездом ещё больше умножили радость и удовольствие, получаемые от встречи со старыми друзьями.
Тост был восточный, пышный, ви тиеватый на языке русском, но с сим патичной подливой армянской акцен тации. Он, а также напитки, побудили к ответному тосту. И мы выполнили его на должном уровне, быстро усво ив характер и реквизит этого древнего искусства.
Потом пошли тосты за каждого из гостей в отдельности... Уже погасли все люстры, за исключением одной. Уже отправился на покой ресторанный персонал, за исключением нашего бедолаги-официанта. А мы всё купались и купались в амброзии тостов, произносимых за нас, наших почтенных родителей, за наших детей и их детей...
Наутро мы двинулись в автомобилях по Армении. За городом открывался обычный для этих мест пейзаж – широкие сухие долины, безлесье, осыпи камней, серо-жёлтая иссохшая от жажды трава, зелёные пятна садов и огородов. Ранняя осень. Солнце. Тепло. По пути возникали небольшие посёлки с двухэтажными каменными домами. Личными – подсказывали нам хозяева. Ребятишки с ореховыми глазами – совсем еврейские по типу дети, приветственно махали нам ручонками. Девушка на крыльце дома заплетала отливавшую бронзой косу, посматривая с лёгкой улыбкой поверх окружающего её мира – трусящих по дороге осликов с седоками, проезжающих машин, соседских парней. Она знала, что на неё засматриваются, что чьё-то сердчишко учащённо бьётся от восторга, и не отвечая взглядом никому, молодо наслаждалась этими флюидами обожания.
Было воскресенье, и оно разворачивалось сразу в трёх ипостасях. Вопервых, в своём непосредственном качестве воскресенья – дня отдыха, когда можно не торопиться и расслабиться, посмотреть на дела рук своих и оглядеть тёплыми сыновними глазами окружающую земную твердь.
Во-вторых, в этот день заканчивался всесоюзный плановый художественно-музыкальный фестиваль, на Эчмиэдзине к этому дню (раз в семь лет) из оливкового масла и 49 индийских трав варят елей, и со всех армяногригорианских церквей мира приезжают депутации, чтобы получить и увезти к себе свою долю.
Это делало очень оживлёнными все дороги и, когда наши хозяева вырулили на Гегард, казалось, вся Армения, кто на чём, двигалась в эту сторону.
Завернули к Гарни. Здесь недавно реставраторы возродили из руин древний античный храмик, и наши хозяева не преминули угостить им приезжих. Чистенький, стройный, на высоком цоколе красовался он, как бы похваляясь своими изящными классическими формами – колоннами, капителями, фронтонами. Это была местная резиденция всевидящего греческого бога солнца Гелиоса, ежедневно спозаранок объезжающего на огнедышащих конях свои латифундии. А рядом с храмом, на траве, на лотках, на тележках высились всхолмления даров матери-земли и бога-солнца – пышнотелые завидного здоровья помидоры, завораживающие, как бы зовущие «съешь меня» персики, пышногрудые, источающие негу груши, могучие гроздья винограда, задиристый красномордый перец, неведомые пахучие травы... Не в силах устоять, туристы вытягивали из карматила огромные валуны, огладила их до мягких овалов и умерла. И сейчас меж камней крадётся хилый, неприметный ручеёк – всё, что осталось от той могучей праматери. Но эти выбеленные дождями и солнцем валуны, словно развороченные кости гигантского динозавра, обозначают «скелет» некогда живого русла. Вокруг валунов наслоилась почва, проросли травы, то тут, то там возникали зелёные полянки, и к ним устремились аборигены в это праздничное воскресенье. С семьями, с музыкальными инструментами, со снедью. Возжигались костерки, огонь слизывал жирок с нанизанного на шампуры мяса. И по всей долине тянуло терпким шашлычным дымком.
Гегард – один из самых ранних памятников древнего христианства в Армении. В IV в. здесь возник монастырь. Много раз на протяжении веков его достраивали, расширяли, жгли, уничтожали и снова отстраивали. И сейчас этот архитектурный ансамбль, как бы самой природой вживлённый в скалы, смотрится как необходимое дополнение к ним. Герард жив. Горят люстры в церквах. Идут службы, продаются тоненькие восковые свечи-макаронины, и прихожане несут их к полюбившемуся месту, зажигают, прилепляют к стене, что-то шепчут.
НЕДЕЛЯ С СЕРГЕЕМ ДЯЧЕНКО
Что случилось в офисе ГУР, началась ли охота на Зеленского, зачем Украине американский Patriot, новое падение Байдена, вторая атака РДК на Белгород.
июнь 2023
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Чего на самом деле хочет этот регион, который так настойчиво хочет «освободить» Москва и столь упорно «защищает» Киев? Пожалуй, больше всего, чтобы его, наконец, оставили в покое!
июнь 2023
ТЫ — МНЕ, Я — ТЕБЕ
В начале мая официальные российские СМИ бодро отрапортовали о том, что компания «Триада-ТКО», входящая в концерн «Калашников», начала поставку комплектов обмундирования для Минобороны. Расследование, проведенное «БК», может привести к грандиозному скандалу в военном ведомстве.
июнь 2023
ИСТОРИЯ
Что заставляло людей с ненавистью лишать жизни тех, кому ещё вчера клялись на верность и усердно служили, ради кого они сами были готовы умереть? Почему толпы обывателей, ранее преклонявшиеся перед своими царями и королями, встречали известия об их смерти с ликованием и злорадством? Причин всегда было множество. Но была и одна неизменная закономерность: ни одно убийство помазанника Божьего не оставалось без последствий, негативно отражавшихся на дальнейшей истории всей страны…
июнь 2023
КТО ЕСТЬ КТО
Более 10-ти последних лет идет борьба между ФСБ и МВД за контроль над Федеральной службой исполнения наказаний (ФСИН). Ведомство - одно из самых богатых в стране, ежегодный бюджет – более 300 млрд руб. ФСИН постоянно сотрясают скандалы- коррупция и пытки заключенных стали визитной карточкой ведомства. Корреспондент «БК» выяснил, кто стоит за беззаконием, творящемся во ФСИН.
июнь 2023