Двойное гражданство

В жиз­ни каж­до­го эмиг­ранта нас­ту­па­ет мо­мент, ког­да при­няв­шая его стра­на пре­дос­тавля­ет ему пра­во стать ее пол­ноправ­ным граж­да­нином со все­ми вы­тека­ющи­ми пра­вами и обя­зан­ностя­ми. В каж­дой стра­не это про­ис­хо­дит по-раз­но­му. В Из­ра­иле, нап­ри­мер, лю­бой че­ловек ев­рей­ской на­ци­ональ­нос­ти, еди­нож­ды сту­пив од­ной но­гой на зем­лю ис­то­ричес­кой ро­дины, ав­то­мати­чес­ки име­ет пра­во на пол­ноправ­ное граж­данс­тво. За­кон, оче­вид­но, на­писан с уче­том од­но­ногих ин­ва­лидов (дос­та­точ­но стать на зем­лю од­ной но­гой), но ни­как не учи­тыва­ет по­тен­ци­аль­ных без­но­гих эмиг­рантов.

В Швей­ца­рии, су­дя по всем слы­шан­ным мной рас­ска­зам, граж­данс­тва прос­то не да­ют. Во Фран­ции оно, как мне ка­жет­ся, ни­кому не на­до (ко­му хо­чет­ся быть граж­да­нином стра­ны, где все на­селе­ние друж­но не­нави­дит те­бя прос­то за лег­кий ак­цент в про­из­но­шении фран­цуз­ских слов и во­об­ще не от­ве­ча­ет на воп­ро­сы, за­дан­ные на лю­бом дру­гом язы­ке). В Аме­рике по­луче­ние граж­данс­тва - это боль­шое со­бытие в жиз­ни эмиг­рантов, с тор­жес­твен­ным проч­те­ни­ем при­сяги, од­новре­мен­ной клят­вой нес­коль­ких ты­сяч че­ловек, соб­ранных для это­го на ста­ди­оне или в ог­ромных кон­цер­тных за­лах, с пе­ни­ем гим­на, сле­зами, объ­яти­ями и ощу­щени­ем, что стал Граж­да­нином ми­ра.

Пред­шес­тву­ет это­му тор­жес­твен­но­му со­бытию не­кая бю­рок­ра­тичес­кая про­цеду­ра, ко­торая на­зыва­ет­ся "со­бесе­дова­ние" или "эк­за­мен на граж­данс­тво" Про­цеду­ра чис­то фор­маль­ная, вклю­ча­ющая в се­бя про­вер­ку на лег­кое зна­ние язы­ка, за­тем от­ве­ты (на этом са­мом язы­ке) на воп­ро­сы ти­па: "А как на­зыва­ет­ся дол­жность ру­ково­дите­ля на­шего го­сударс­тва?" (от­вет: "Пре­зидент"); "Ка­кой у нас строй в Аме­рике?" (от­вет: "Де­мок­ра­тичес­кий") или "На­зови­те на вы­бор пять аме­рикан­ских шта­тов". Эк­за­мен нас­толь­ко фор­ма­лен, что ког­да вмес­то "пре­зидент" от­ве­ча­ющий го­ворит, нап­ри­мер, "Клин­тон" или "Буш" или в чис­ле шта­тов на­зыва­ет Лос-Ан­дже­лес, Бос­тон и Сан-Фран­циско, то от­вет с улыб­кой при­нима­ет­ся за пра­виль­ный. Чи­нов­ни­ки при­вык­ли к ни­чего не зна­ющим и ни­чего не по­нима­ющим эмиг­рантам и ждут от них ля­пов, оши­бок и сму­щен­ных кон­фу­зов.

Иног­да, впро­чем, эк­за­мен не при­нима­ют. Про­ис­хо­дит это обыч­но из-за то­го, что эк­за­мену­емые не впи­сыва­ют­ся в соз­данный в го­ловах эк­за­мена­торов об­раз. Ког­да, нап­ри­мер, 95-лет­ний де­душ­ка мо­его при­яте­ля при­шел на эк­за­мен с пе­ревод­чи­ком, то эк­за­мен не при­няли. Но де­душ­ка не оби­дел­ся, так как, во-пер­вых, не по­нял, ку­да и за­чем его при­вели, а во-вто­рых, не по­нял, что про­изош­ло. Он умер че­рез год, и в день его по­хорон ему приш­ло пись­мо, что, учи­тывая его воз­раст и учас­тие в борь­бе с фа­шиз­мом, его эк­за­мен зас­чи­тыва­ет­ся. Он умер, как ока­залось, граж­да­нином США, о чем из-за сло­жив­шихся жиз­ненных об­сто­ятель­ств не уз­нал.

Еще од­на па­мят­ная ис­то­рия про­изош­ла с ма­мой на­ших зна­комых, ко­торая на воп­рос: "На­зови­те имя пре­зиден­та" - от­ве­тила: "Ва­шего или на­шего?" - оче­вид­но, пред­по­лагая, что на эк­за­мене на аме­рикан­ское граж­данс­тво у нее хо­тят вы­яс­нить, зна­ет ли она фа­милию Куч­мы.

У ме­ня то­же два ра­за не при­нима­ли эк­за­мен и от­сы­лали на пе­ре­эк­за­менов­ку. Вот как это про­ис­хо­дило.

В Аме­рику я при­ехал граж­да­нином Из­ра­иля, и это граж­данс­тво ме­нять не со­бирал­ся. Ме­ня ус­тра­ива­ла "зе­леная кар­точка", да­ющая мне пра­во жить и ра­ботать в Аме­рике, и прош­ло до­воль­но мно­го вре­мени, по­ка об­сто­ятель­ства не из­ме­нились и я ре­шил по­дать на граж­данс­тво. В от­ли­чие от боль­шинс­тва но­воп­ри­быва­ющих, я не си­дел все дог­раждан­ские го­ды на мес­те. Я ле­тал по биз­не­су в Ев­ро­пу, Япо­нию, Рос­сию, иног­да не­деля­ми си­дел у про­из­во­дите­лей то­варов, за­тем ме­сяца­ми обу­чал рас­простра­ните­лей этих са­мых то­варов, ко­торые на­ша фир­ма им­порти­рова­ла. С ан­глий­ским я был "на ты", пи­сал на нем ру­ководс­тва по мар­ке­тин­гу и про­даже то­варов, чи­тал лек­ции, вел серь­ез­ную де­ловую пе­репис­ку.

Пись­мо о том, что мне че­рез два дня на­до явить­ся на со­бесе­дова­ние в эмиг­ра­ци­он­ную служ­бу, приш­ло в тот са­мый мо­мент, ког­да я про­летал над Син­га­пуром. Мой сек­ре­тарь со­об­щи­ла в вы­зыва­ющую ин­стан­цию, что ме­ня в стра­не нет и что я про­шу пе­ренес­ти да­ту встре­чи. Сле­ду­ющее пись­мо, при­шед­шее че­рез два ме­сяца, тре­бова­ло при­бытия на со­бесе­дова­ние "на­зав­тра в 8 ут­ра". Так как в этот мо­мент я ехал в по­ез­де из Санкт-Пе­тер­бурга в Мос­кву, то в эмиг­ра­ци­он­ное уп­равле­ние опять пош­ла де­пеша о прось­бе пе­ренес­ти со­бесе­дова­ние. Прош­ло еще три ме­сяца, я за­бес­по­ко­ил­ся и по­летел в Лос-Ан­дже­лес раз­би­рать­ся. Я при­ехал в чет­верг, а в пят­ни­цу приш­ло со­об­ще­ние, что ес­ли в по­недель­ник ут­ром я не яв­люсь сда­вать эк­за­мен, то мое де­ло унич­то­жат и мне на­до бу­дет на­чинать весь про­цесс за­ново. Я вздох­нул с об­легче­ни­ем и ра­но ут­ром вы­ехал на эк­за­мен, ко­торый со­бирал­ся с лег­костью и изя­щес­твом сдать и ука­тить об­ратно по де­лам.

В при­ем­ной си­дело не ме­нее двух­сот со­ис­ка­телей аме­рикан­ско­го граж­данс­тва. Вре­мя от вре­мени из две­рей, ве­дущих в эк­за­мена­ци­он­ные по­меще­ния, по­яв­ля­лись чи­нов­ни­ки с пап­ка­ми в ру­ках и, с тру­дом раз­би­рая слож­ные име­на эмиг­рантов, про­из­но­сили что-то ти­па: "Нгу­ен Кхо Пракх" или "Аб­ра­моху­циш­ви­ли". Кто-то из при­шед­ших от­ве­чал на этот зов, вста­вал, и оба ис­че­зали.

На­конец че­рез два с чет­вертью ча­са ожи­дания вы­шед­ший чи­нов­ник наз­вал мою фа­милию, и мы пош­ли к его вы­город­ке, ко­торую он гор­до име­новал ка­бине­том. "Про­шу в мой ка­бинет", - ска­зал он мне, ког­да мы, ми­новав де­сяток та­ких же вы­горо­док, дош­ли до его ра­боче­го мес­та. По до­роге я ус­пел по­шутить по по­воду труд­нопро­из­но­симых имен и рас­ска­зал анек­дот о стю­ар­дессах, ко­торый ус­лы­шал в са­моле­те по до­роге в Аме­рику. Чи­нов­ник, сим­па­тич­ный по­жилой дядь­ка с доб­рой улыб­кой на ли­це, пос­ме­ял­ся над мо­ими ос­тро­тами, поп­ро­сил пас­порт, ука­зал мне на стул и сам усел­ся в свое по­лук­ресло за сто­лом, за­вален­ным пап­ка­ми и бу­маж­ка­ми.

И тут что-то в нем не­уло­вимо из­ме­нилось. Его дви­жения за­мед­ли­лись, улыб­ка ста­ла де­ревян­ной, а речь ста­ла та­кой, буд­то он ме­хани­чес­кое ус­трой­ство, по сло­гам чи­та­ющее инс­трук­цию по обез­вре­жива­нию про­тиво­тан­ко­вых мин.

"Май нэйм из Боб", - ска­зал он мед­ленно и по сло­гам, пред­ва­ритель­но пос­мотрев за­чем-то на эк­ран компь­юте­ра, по­вер­ну­тый к не­му ли­цевой сто­роной. Ска­зав это, Боб еще боль­ше рас­тя­нул рот в ши­рокой аме­рикан­ской улыб­ке и дол­го смот­рел на ме­ня лу­чис­тым взо­ром.

Да­лее, что­бы бы­ло по­нят­нее, пе­реве­ду наш раз­го­вор на рус­ский: "А как те-бя зо-вут?" - ска­зал Боб и сно­ва ус­та­вил­ся на ме­ня. "На­вер­ное, он со­шел с ума", - по­думал я, мы ведь ми­нуту на­зад шу­тили и сме­ялись, и все это про­ис­хо­дило по-ан­глий­ски. "Я толь­ко что дал те­бе пас­порт, где на­писа­но мое имя", - от­ве­тил я. Боб сно­ва пос­мотрел на скры­тый от ме­ня эк­ран компь­юте­ра, и по вы­раже­нию его ли­ца я по­нял, что от­вет ему по­чему-то не пон­ра­вил­ся. Боб по­вер­тел в ру­ках мой пас­порт и спро­сил: "Ты у-ме-ешь нем-но-го го-во-рить по-ан-глий-ски?" - "Нет, - по­шутил я, - по-ан­глий­ски я не го­ворю, толь­ко по-аме­рикан­ски".

"Нет?" - учас­тли­во пе­рес­про­сил Боб, зак­рыл мой пас­порт и на­чал вста­вать, со­бира­ясь за­кон­чить ин­тервью. Я по­нял, что на­до спа­сать по­ложе­ние. "Боб, - ска­зал я, - по­думай, на ка­ком язы­ке я го­ворю?" Боб за­бес­по­ко­ил­ся, сел об­ратно в свое крес­ло, сно­ва пос­мотрел на эк­ран компь­юте­ра и сно­ва мед­ленно и по сло­гам спро­сил: "Ты у-ме-ешь нем-но-го го-во-рить по- ан-глий-ски?" - "Да, умею", - ска­зал я. Боб вздох­нул с об­легче­ни­ем и сно­ва за­улы­бал­ся. "На-зо-ви три вет-ви вла-сти в А-ме-ри-ке". Я наз­вал. "Кто глав-но-ко-ман-ду-ю-щий?" Я ска­зал. "На сколь-ко лет вы-би-ра-ют пре-зи-ден-та?" Я от­ве­тил.

Пер­вая часть ин­тервью бы­ла по­зади. Те­перь Боб скон­цен­три­ровал свое вни­мание на мо­ем из­ра­иль­ском пас­порте. Он рас­смат­ри­вал его так, буд­то до то­го ни­ког­да в жиз­ни ни од­но­го пас­порта не ви­дел. Осо­бен­но дол­го и да­же нем­но­го вы­сунув язык от усер­дия, Боб изу­чал стра­ницы со штем­пе­лями эмиг­ра­ци­он­ных служб: "вы­ехал в Япо­нию", "въ­ехал в Че­хос­ло­вакию", "вы­ехал из Бель­гии", "въ­ехал в Ита­лию". Боб сно­ва нах­му­рил­ся и спро­сил, в ка­кой стра­не на­ходит­ся ос­новное мес­то мо­его про­жива­ния. Я от­ве­тил, что в  Аме­рике, пос­ле че­го Боб опять на­дол­го пог­ру­зил­ся в изу­чение мо­его пас­порта. "А где ты бы­ва­ешь доль­ше, в Аме­рике или не в Аме­рике? - и, по­косив­шись на эк­ран компь­юте­ра, до­бавил: - Ты уве­рен, что пять­де­сят один про­цент вре­мени про­водишь здесь, у нас?"

Де­ло ста­ло при­нимать не­хоро­ший обо­рот. Нес­мотря на мое го­рячее ут­вер­жде­ние, что я про­вожу "здесь, у нас", зна­читель­но боль­ше чем пять­де­сят один про­цент сво­его вре­мени, Боб ре­шитель­но встал и, со­об­щив мне, что ско­ро вер­нется, ушел ку­да-то, дер­жа в ру­ке мой пас­порт. Ког­да Боб вер­нулся, у не­го на ли­це опять си­яла доб­ро­жела­тель­ная улыб­ка уве­рен­но­го в сво­ей фун­кци­ональ­нос­ти че­лове­ка. "Я хо­дил к эк­спер­ту по въ­ез­дным и вы­ез­дным ви­зам, - со­об­щил он мне. - Но вы­яс­ни­лось, что он как раз се­год­ня ут­ром уво­лил­ся. Так что, по­ка уп­равле­ние не най­дет дру­гого эк­спер­та, мы не смо­жем удов­летво­рить твою прось­бу о вы­даче те­бе аме­рикан­ско­го граж­данс­тва. Как толь­ко эк­сперт бу­дет най­ден и офор­млен на ра­боту, мы те­бя вы­зовем". Боб по­жал мне ру­ку, и я ока­зал­ся на ули­це.

На этот раз я ни­куда не у­ез­жал и че­рез два ме­сяца, по­лучив но­вую по­вес­тку о яв­ке на со­бесе­дова­ние, в наз­на­чен­ный день сно­ва си­дел в за­ле ожи­дания. По про­шес­твии по­луто­ра ча­сов в зал вош­ла до­род­ная нег­ри­тян­ка в цве­тас­той юб­ке, наз­ва­ла мое имя, и вско­ре мы ока­зались в ее за­кут­ке, от­ли­чав­шемся от за­кут­ка Бо­ба чис­то­той, по­ряд­ком на сто­ле и фо­тог­ра­фи­ей двух нег­ри­тят, ви­сящей у нее на пе­рего­род­ке. По до­роге мы об­ме­нялись нес­коль­ки­ми при­ветс­твен­ны­ми сло­вами, а усев­шись, я разъ­яс­нил Та­ше (так зва­ли мо­его но­вого эк­за­мену­юще­го), что ан­глий­ский язык я знаю до­воль­но при­лич­но, эк­за­мен на по­лити­ко-со­ци­аль­ную те­му уже про­шел и все, что мне ос­та­лось, - это по­казать пас­порт эк­спер­ту по вы­ез­дным и въ­ез­дным ви­зам и удос­то­верить­ся, что в те­чение пос­ледних пя­ти лет я про­вожу бо­лее по­лови­ны вре­мени в США.

Та­ша вни­матель­но ме­ня выс­лу­шала, иног­да ки­вая го­ловой и встав­ляя меж­до­метия, под­твержда­ющие, что она по­нима­ет, о чем я го­ворю, по­том поп­ро­сила мой пас­порт, по­лис­та­ла его и за­тем взгля­нула на эк­ран по­вер­ну­того в ее сто­рону компь­юте­ра. Ко мне она по­вер­ну­лась уже со­вер­шенно иным че­лове­ком: "Май нэйм из Та-ша, - про­из­несла она мед­ленным, за­бот­ли­вым го­лосом, с иди­от­ской прик­ле­ен­ной улыб­кой на ли­це. - Как тво-е и-мя?" Я от­ве­тил. "Ты у-ме-ешь нем-но-го го-во-рить по-ан-глий-ски?" - раз­дель­но, по сло­гам спро­сила Та­ша. "Та­ша! - во­зопил я. - Я умею го­ворить, чи­тать, пи­сать и ду­мать по-ан­глий­ски. Я уже до­казал это один раз, два ме­сяца то­му на­зад, ког­да бе­седо­вал с сот­рудни­ком по име­ни Боб. Так вот этот са­мый Боб ска­зал мне, что ме­ня вы­зовут сю­да об­ратно, ког­да вы най­де­те но­вого спе­ци­алис­та по ви­зам! По­нима­ешь? Был все­го один воп­рос, и он не мог быть ре­шен без спе­ци­алис­та по ви­зам, яс­но?"

Впер­вые на Та­шином ли­це я уви­дел приз­на­ки не­кото­рого бес­по­кой­ства. "Зна­чит, те­бе од­нажды от­ка­зали в граж­данс­тве! - ска­зала она. - Но тог­да это де­ло дру­гого от­де­ла, ко­торый за­нима­ет­ся рас­смот­ре­ни­ем за­яв­ле­ний от от­казни­ков". Неп­ри­ят­но стрель­ну­ло сов­па­дение тер­ми­ноло­гии эмиг­ра­ци­он­ных служб раз­ных стран ми­ра. Од­нажды мно­го лет на­зад ме­ня уже пу­гали сло­вом "от­казник". "Я дол­жна пой­ти к на­чаль­ству", - и до то­го, как я ус­пел воз­ра­зить, Та­ша ис­чезла, дер­жа в ру­ках мой пас­порт. От­сутс­тво­вала Та­ша не ме­нее двад­ца­ти ми­нут, а ког­да приш­ла, доб­рая улыб­ка сно­ва иг­ра­ла у нее на гу­бах. "Но­вый эк­сперт по ви­зам на ра­боту при­нят, но не про­шел еще не­об­хо­димый инс­трук­таж. Как толь­ко он прис­ту­пит к ис­полне­нию сво­их обя­зан­ностей, мы те­бя вы­зовем…" - и я сно­ва ока­зал­ся на ули­це.

"Ну ты и ду­рак", - ска­зала мне же­на, но не объ­яс­ни­ла, во­об­ще ли у нее соз­да­лось обо мне та­кое мне­ние, или она ком­менти­рова­ла ка­кое-то кон­крет­ное со­бытие или выс­ка­зыва­ние.

Че­рез шесть не­дель я по­лучил оче­ред­ной вы­зов и поп­лелся на со­бесе­дова­ние. Пос­ле че­тырех из­ну­ритель­ных ча­сов ожи­дания в зал выш­ла ин­дий­ско­го ви­да жен­щи­на и с ужа­са­ющим ак­центом (воз­можно, для вы­ход­цев из Ин­дии и Па­кис­та­на наш ак­цент то­же ка­жет­ся ужа­са­ющим) про­из­несла неч­то, что толь­ко пос­ле треть­его ра­за уга­далось мной как мое имя. Я мол­ча по­шел за ней в ее ка­бинет. По до­роге она что-то го­вори­ла, но я не по­нимал ни од­но­го сло­ва и бо­ял­ся по­пасть впро­сак. "Май нэйм из Ри­ва", - ска­зала ин­ди­ан­ка, но по­нял я ее из-за ак­цента толь­ко на тре­тий или чет­вертый раз.

"Ты у-ме-ешь нем-но-го го-во-рить по-ан-глий-ски?" - cпро­сила она.

"Э..." - ска­зал я.

"Гуд!" - быс­тро от­ве­тила Ри­ва и пе­реш­ла к дру­гой те­ме.

Пос­мотрев на эк­ран компь­юте­ра, она за­дала ка­кой-то воп­рос, по­нять ко­торый я не смог да­же пос­ле пя­той по­пыт­ки. Чем боль­ше смя­тения бы­ло на мо­ем ли­це, тем бо­лее лас­ко­вой ста­нови­лась Ри­ва. Я ре­шил­ся и ска­зал все воз­можные клю­чевые от­ве­ты: "Пре­зидент, пять­де­сят шта­тов, три вет­ви влас­ти, де­мок­ра­тичес­кий, се­нат, Ва­шин­гтон". Ри­ва зах­ло­пала в ла­доши, за­тем взя­ла в ру­ки мой пас­порт. Я нап­рягся. Ри­ва бе­зучас­тно гля­нула на пер­вую стра­ницу, по­том зак­ры­ла его, про­тяну­ла мне ру­ку для по­жатия и ска­зала пер­вые сло­ва, ко­торые я по­нял: "Поз­драв­ляю, се­год­ня ты стал Граж­да­нином Со­еди­нен­ных Шта­тов Аме­рики". Я то­же встал, по­жал ей ру­ку и, что­бы не спуг­нуть Ри­ву, ска­зал: "Моя очень ра­да! Аме­рика хо­роший! Сво­бода Мо­ноли­су Гле­зусу. Ура!"

Я впи­сал­ся в пред­став­ле­ние Ри­вы о том, как дол­жен го­ворить, вес­ти се­бя но­вый эмиг­рант, и ме­ня впус­ти­ли. Я был счас­тлив: мно­гоме­сяч­ная эпо­пея по­дош­ла к кон­цу, а кро­ме то­го, я вдруг по­нял, что мне нра­вит­ся быть граж­да­нином Аме­рики, стра­ны, ко­торая при­няла ме­ня как сво­его, в ко­торой я чувс­твую се­бя со­вер­шенно как до­ма. Те­перь у ме­ня два граж­данс­тва - аме­рикан­ское и из­ра­иль­ское. Жи­вя в Из­ра­иле, столь­ко раз про­ходишь нас­то­ящий эк­за­мен на граж­данс­тво, что от­ка­зать­ся по­том от это­го граж­данс­тва прак­ти­чес­ки не­воз­можно. Я, по край­ней ме­ре, не знаю ни од­но­го из­ра­иль­тя­нина, ко­торый бы взял и от­ка­зал­ся или, ска­жем, зап­ла­тил бы за от­каз от не­го. Впро­чем, я ни­ког­да не слы­шал, что­бы Из­ра­иль тре­бовал день­ги за от­каз от граж­данс­тва, ти­па вы­купа, что ли. Ин­те­рес­но, что сна­чала граж­да­не дер­жат эк­за­мен на граж­данс­тво, а по­том стра­ны дер­жат этот эк­за­мен пе­ред сво­ими граж­да­нами, и дер­жат его пос­то­ян­но. И не все стра­ны вы­дер­жи­ва­ют.

В об­щем, нас­чет двух мо­их граж­данств от­ве­чу, как та до­яр­ка, у ко­торой спро­сили: "Как ты, зас­лу­жен­ная до­яр­ка, де­путат рай- и об­лсо­ветов, об­ла­датель пе­реход­но­го зна­мени, вым­пе­ла и ме­дали за са­мо­от­вержен­ный труд, как по­лучи­лось, что ты ста­ла ва­лют­ной прос­ти­тут­кой?" От­ве­чу, как она, од­ним сло­вом: "По-вез-ло!"

________________________________________
© 1996 - 2017 Жур­наль­ный зал в РЖ, "Рус­ский жур­нал" | Ад­рес для пи­сем: zhz@russ.ru
По всем воп­ро­сам об­ра­щать­ся к Сер­гею Кос­тырко