Невидимый "ПВР"

О НОВОМ АВТОРЕ "КРУГОЗОРА"

 Ася Ума­рова, ро­дилась в 1985 г. в го­роде Го­родо­виков­ске (Кал­мыцкой АССР). В нас­то­ящее вре­мя про­живаю в се­ле Про­летар­ско е, Че­чен­ской рес­публи­ки (Рос­сия). Окон­чи­ла Че­чен­ский Го­сударс­твен­ный Уни­вер­си­тет и Кав­каз­ский Ин­сти­тут СМИ в Ере­ване. Ав­тор пуб­ли­каций в жур­на­лах "Звез­да", "Друж­ба на­родов", "Ап­ра" (Тби­лиси), "Рус­ский клуб" (Тби­лиси), "Про­цесс" (Пра­га), "Textura" (Бе­лорус­сия), "Ле­бедь" (США), "Фло­рида" (США),"Рус­ский гло­бус" (Чи­каго), "Лек­си­кон" (Чи­каго), "Literarus" (Фин­ляндия), "Tallinn" (Эс­то­ния), "За­рубеж­ные зад­ворки" (Гер­ма­ния), "Дарь­ял" (Вла­дикав­каз), "На­на" (Гроз­ный), "Вай­нах" (Гроз­ный) и др. Сти­пен­ди­ат Ми­нис­терс­тва Куль­ту­ры РФ (2012) и учас­тник Фо­рума мо­лодых пи­сате­лей (2012) и Со­веща­ний мо­лодых пи­сате­лей Се­вер­но­го Кав­ка­за (2012,2013,2014).

1.

За­зо пос­пешно вы­тер­ла мок­рые ру­ки о ве­люро­вый крас­ный ха­лат и при­села на де­ревян­ную ска­мей­ку. Она всмат­ри­валась в го­ризонт, на си­лу­эты двух труб за­вода,  из ко­торых  ле­ниво ва­лил бе­лый дым. Но так как ту­ман еще до кон­ца не рас­се­ял­ся, тру­бы,  то ис­че­зали, то вновь от­четли­во вы­рисо­выва­лись. За­зо ка­залось, что вот-вот и за ни­ми по­явят­ся ос­таль­ные тру­бы и пред­ста­нет гро­мад­ный  "Ти­таник". Ей хо­телось заж­му­рить­ся.  И лишь мно­гого­лосый азан, до­нося­щий­ся из раз­ных ми­наре­тов,  пе­рек­ли­кал­ся ил­лю­зор­ный сиг­нал ко­раб­ля. И За­зо по­нима­ла, что ее ок­ру­жа­ет вов­се не хо­лод­ный оке­ан, а ре­аль­ная жизнь в го­род­ке Ма­яков­ско­го Че­чен­ской Рес­публи­ки.

Де­сят­ки бель­евых ве­ревок, пе­ретя­нутые от яб­ло­ни до че­реш­не­вого де­рева, от ста­рой ака­ции к хо­лод­но­му же­лез­но­му стол­бу, от дет­ских тур­ни­ков до ссу­тулив­ше­го оре­ха, как па­ути­на сте­лились над ее го­ловой. Вок­руг  слов­но но­вогод­ний сер­пантин ха­отич­но раз­ве­вались белье, одеж­да и лишь раз­ноцвет­ные при­щеп­ки ус­ми­ряли их сво­боду.  Не­дале­ко ис­ко­режен­ный мес­та­ми  алю­мини­евый таз пос­лушно прис­ло­нил­ся к де­реву, на­поми­ная  без­за­бот­ное детс­тво.  Па­ру лет на­зад, За­зо ска­тыва­лась с ле­дяных го­рок на этом та­зике, по­тому что са­ней не бы­ло. По­куп­ка бы все рав­но не сос­то­ялась. В че­тыр­надцать лет, все по­чему-то вскри­чали, что она взрос­лая жен­щи­на и ей не прис­та­ло ка­тать­ся на ве­лоси­педе, а о сан­ках на­до бы за­быть. И этот таз се­год­ня так­же смор­щился, как и ду­шев­ное сос­то­яние За­зо. 

Ес­ли си­нее платье вы­сох­нет к ут­ру, то За­зо не при­дет­ся на­девать  чер­ную коф­ту с юб­кой, ко­торые  ма­ма выб­ра­ла из го­ры ве­щей, что при­вез­ли из цен­тра бла­гот­во­ритель­нос­ти. У За­зо апа­тия к се­конд-хэн­ду, как и у дя­ди, та­кое же сос­то­яние вы­зыва­ет  от од­но­го сло­ва - го­ры. Да, это прав­да! Ко­торый год родс­твен­ни­ки бе­зус­пешно пы­та­ют­ся ус­тро­ить его гла­вой от­да­лен­но­го гор­но­го се­ла, где про­жива­ет все­го три семьи. А дя­дя же­ла­ет стать пев­цом и он по­нима­ет, что став на­чаль­ни­ком в го­рах, он дол­жен рас­про­щать­ся с меч­той. Ему пять­де­сят два, но нас­мотрев­шись на мо­тиви­ру­ющие ви­де­оро­лики, он по­чему-то убеж­ден, что у не­го все еще впе­реди.

Каж­дый ме­сяц к их об­ще­житию подъ­ез­жа­ет зе­леный об­шарпан­ный ра­фик, из ко­лонок ко­торо­го до­носит­ся пес­ня "Wind of change" ("Ве­тер пе­ремен").   Лю­ди де­лят­ся но­шен­ной одеж­дой и в их гла­зах столь­ко ра­дос­ти, че­го нель­зя ска­зать о За­зо, ко­торая дав­но пе­рес­та­ла улы­бать­ся ра­фику. Для нее зе­леный ра­фик был оли­цет­во­рени­ем ма­яка их бес­по­мощ­ности.  Их без­дей­ствия. Сим­вол то­го, что их жизнь ни­как не по­меня­лась с тех пор, как они по­сели­лись в этом об­ще­житии, ко­торое рань­ше на­зыва­лось Пун­ктом Вре­мен­но­го Раз­ме­щения, сок­ра­щен­но - ПВР. Их до­ма по­хоро­нила вой­на. А раз­ва­лины раз­ровня­ли буль­до­зеры. Или там жи­вут дру­гие лю­ди, ко­торые не со­бира­ют­ся по­кидать их ком­на­ты. До­кумен­ты сго­рели или уте­ряны. И они не зна­ют, что де­лать даль­ше.

Ус­ло­вия в об­ще­житии нам­но­го луч­ше, чем в па­латоч­ном го­род­ке "Бэл­ла", в Ин­гу­шетии. Око­ло трех лет они с ма­мой де­лили па­лат­ку но­мер "Во­семь" с те­тей Шу­ми, вдо­вой, и ее сы­новь­ями Дэ­нилом и Сух­ра­бом. Са­мое слож­ное в па­лат­ке это ку­пать­ся. За­зо при­ходи­лось до­жидать­ся на мо­розе, по­ка дво­юрод­ные братья ис­ку­па­ют­ся. А в  дождь, они с те­тей и ма­мой сто­яли с зон­ти­ками на ули­це. Этот  алю­мини­евый та­зик так час­то оп­ро­киды­вал­ся, что  мат­ра­сы пос­то­ян­но бы­вали сы­рыми. Вед­ра с во­дой, ков­ши­ки… Тог­да она до пос­ледне­го на­де­ялась, что им вы­делят еще од­ну па­лат­ку и боль­ше не при­дет­ся стес­нять­ся пе­ред маль­чи­ками, пе­ре­оде­вать­ся, нап­ри­мер.

А ког­да в па­латоч­ном ла­гере от­кры­лась те­ат­раль­ная сту­дия, то Сух­раб и Дэ­нил про­пада­ли там, и при­ходи­ли не­веро­ят­но ок­ры­лен­ны­ми. У За­зо тог­да по­яви­лось сво­бод­ное вре­мя для у­еди­нения.  И ей да­же по­дума­лось, что это очень здо­рово, ког­да у че­лове­ка по­яв­ля­ет­ся хоб­би. Но жизнь ста­ла не­выно­симой, ког­да маль­чи­кам да­ли глав­ные ро­ли в пь­есе "Вол­ки".

Тог­да она за­час­ти­ла к пси­холо­гам цен­тра "Цве­точ­ки", сбе­гая со школь­ных за­нятий, ко­торые про­ходи­ли поз­дно ве­чером в боль­шой па­лат­ке.

- Мне снит­ся вой­на… - на­чина­ла За­зо, на­дув губ­ки и ак­тивно рас­ка­чивая но­гами.  На ней гу­мани­тар­ная ду­тая кур­тка крас­но­го цве­та, ко­торую ма­ма вы­била в оче­реди.

- А по­чему За­зо? - с не­под­дель­ным ин­те­ресом спра­шивал пси­холог, про­тяги­вая бу­маж­ный но­совой пла­ток. За­зо прив­ста­ла и до­тяну­лась до ле­ден­цов, что ле­жали в кон­фетни­це. А пси­холог об­ратно по­ложил в ко­роб­ку пла­ток.

- Как? … Я же бы­ла на вой­не… и… мы не сра­зу вы­еха­ли… по­это­му, на­вер­ное, снит­ся… ведь, я все ви­дела.

- А по­чему ты там ока­залась? - уда­рение пос­та­вил он на "у", впро­чем, как всег­да.

- Так… все там ока­зались, мы жи­ли там, - За­зо пе­рес­та­ла мо­тать но­гами.

- А ты не го­вори за всех.  Ка­кой цвет ты ви­дишь? - не­ожи­дан­но про­тянул он бу­магу.

- По­чему мы го­ворим о цве­тах? Я приш­ла по­гово­рить, что ме­ня дос­та­ли сны о вой­не… а вы… 

- Ус­по­кой­ся. Ты очень нер­вная. И цвет не смог­ла наз­вать, - при­шел к вы­воду пси­холог. -  Че­го ты бо­ишь­ся в этих снах?

- Я ви­жу все цве­та, но ка­кое это име­ет зна­чение? Я же ска­зала, что мне снят­ся кош­ма­ры. Ка­жет­ся, что ме­ня все не­нави­дят. А на на­шу па­лат­ку па­да­ет са­молет.

- Са­молет? На­день на­уш­ни­ки. Что ты слы­шишь?

За­зо рас­пла­калась от то­го, что ус­лы­шала зву­ки низ­ко про­лета­ющих во­ен­ных са­моле­тов.

- Вот те­бе ка­ран­да­ши и поп­ро­буй ра­зук­ра­сить этот цве­ток. Пред­ставь, что это твой сон, - про­тянул бу­магу пси­холог. За­зо от­ка­залась раз­ри­совы­вать тог­да цве­ток, за­явив, что ее во­об­ра­жение сде­лало все уже за нее. Даль­ше, этот стран­ный пси­холог про­сил изоб­ра­зить дви­жени­ями рук и ног страш­ный сон. Но у За­зо сра­зу от­па­ло же­лание об­щать­ся с ним. 

В три­над­цать лет За­зо влю­билась в юно­шу, ко­торый про­живал с ро­дите­лями в заб­ро­шен­ном по­ез­де. Им не дос­та­лись мес­та в па­лат­ках. Но ма­ма и Шу­ми не­годо­вали:

- Ка­кое, бу­дущее те­бя ждет? Он жи­вет в по­ез­де? Ты со­бира­ешь­ся жить в ку­пе или в плац­карте? И ку­да вы при­еде­те с ним в ито­ге? - го­вори­ла ма­ма, уби­рая па­ути­ну в уг­лах па­лат­ки.

- А мо­жет го­сударс­тву по­надо­бит­ся по­езд? Ты об этом ду­мала? Их же выш­вырнут, - под­да­кива­ла Шу­ми, за­шивая  ши­лом обувь даль­них родс­твен­ни­ков. Она под­ра­баты­вала ре­мон­том обу­ви и ста­ла та­кой бес­шумной и ти­хой, нес­мотря на свое гром­кое имя.

- Но он кра­сиво иг­ра­ет на ги­таре… - ле­пета­ла За­зо.

- Ка­кой у не­го тейп (ро­доп­ле­мен­ное объ­еди­нение- АВТ.)? За тер­кхой ты не вый­дешь, по­тому что они сме­ют­ся над лам­рой. Еще это­го не хва­тало!

- Я не спра­шива­ла…

-  А на­до спра­шивать! - сок­ру­шалась ма­ма, как буд­то ее дочь уже зав­тра вы­ходи­ла за не­го за­муж. -  Уж луч­ше жить в па­лат­ке, чем в ва­гоне. Ведь это ужас­но.

Де­нил и Сух­раб при ви­де За­зо, под­шу­чивая, ста­нови­лись друг за дру­гом и изоб­ра­жали по­езд: "Чух-чух-чу­ууух!"

Но За­зо, так и не смог­ла тог­да по­нять раз­ни­цу меж­ду па­лат­ка­ми и ва­гоном. Вер­нее, по­чему один ва­ри­ант был при­лич­нее или эс­те­тич­нее дру­гого,  и ка­кое это име­ет от­но­шение к ее бу­дущей лич­ной жиз­ни.  В па­мять об этом юно­ше у нее сох­ра­нилась кас­се­та с пес­ня­ми че­чен­ско­го бар­да Ти­мура Му­цура­ева, ко­торо­го он час­то рас­пе­вал:

"Сер­жень-юрт здесь пти­цы не по­ют,
В  ле­су, опав­шею лис­твой,
Тут все про­пита­но вой­ной,
Здесь ночью был не­рав­ный бой".

- Брат Шу­ми ез­дил в Сер­жень-юрт, так что… он… все врет? Там по­ют пти­цы! - не­годо­вала ма­ма.

- Ма­ма - это прос­то об­раз.

Но да­же па­мят­ные ве­щи, ока­зыва­ет­ся,  име­ют свой­ство ос­тать­ся выб­ро­шен­ны­ми или у них за­кан­чи­ва­ет­ся срок год­ности.  Пес­ни бар­да приз­на­ли экс­тре­мист­ски­ми. Хо­дили слу­хи, что дом Му­цура­ева взор­ва­ли, а над за­бором по­веси­ли сло­ман­ную ги­тару, а вни­зу пе­чат­ным шриф­том под­пи­сали: "Джи­хад ги­тарой не возь­мешь". С кас­се­той приш­лось рас­про­щать­ся.

2.

Ла­герь бе­жен­цев вско­ре зак­ры­ли. За­зо еще дол­го смот­ре­ла, как ак­ку­рат­но скла­дыва­ли их пе­соч­но­го цве­та па­лат­ку. Она так пре­зира­ла ее рань­ше. И в ка­кой-то мо­мент по­дума­ла, не­уже­ли их трех­летняя жизнь вме­щалась в этот не­боль­шой ку­сок тка­ни? Как се­год­ня сов­ре­мен­ный мир с фо­тог­ра­фи­ями и ви­део, вме­ща­ет­ся в ма­лень­кой флэш­ке.

Ва­гон по­ез­да сда­ли на ме­тал­ло­лом, а мно­гие ее оби­тате­ли вы­еха­ли  в Гер­ма­нию.

За­зо так и не смог­ла ра­зоб­рать смысл пе­ре­име­нова­ний их об­ще­жития в го­род­ке Ма­яков­ско­го. В со­вет­ское вре­мя его на­зыва­ли об­ще­жити­ем для ра­бочих, с 2002 го­да - ПВР, а с 2008 об­ще­житие для лиц, нуж­да­ющих­ся в улуч­ше­нии жи­лищ­ных ус­ло­вий. Но внут­ри все ос­та­валось не­из­менным. Раз­ве что… на во­семь­де­сят се­мей ста­ло мень­ше. Ко­го-то при­юти­ли, ко­му-то по­дари­ли дом, кто-то раз­бо­гател.

Дом За­зо и ее ма­мы раз­бомби­ло в пер­вую вой­ну. Ее отец не за­хотел ос­тавлять дом без прис­мотра, и он по­гиб в нем. 

Пе­режи­дали пер­вую вой­ну мать с до­черью у родс­твен­ни­ков в На­ур­ском и Над­те­реч­ном рай­оне Чеч­ни. В од­ной ком­на­те мог­ли спать до де­сяти - пят­надца­ти че­ловек. Даль­ше вой­на и па­лат­ки.  По при­ез­ду из па­латоч­но­го ла­геря они по­сели­лись у родс­твен­ни­ков в Гроз­ном, в тре­хэтаж­ном до­ме, пос­тро­ен­ном из италь­ян­ско­го кир­пи­ча. Дом ог­ражда­ла  вы­сокая сте­на, а ок­на с ули­цы от­сутс­тво­вали, толь­ко с внут­ренней сто­роны пос­та­вили шесть окон. Од­ни сте­ны и во­рота, как буд­то они ог­ра­дились от внеш­не­го ми­ра.  Это так и бы­ло.  Со вре­менем и жен­щи­ны в их до­ме зак­ры­лись и оде­ли хид­жаб по во­ле вов­се не ста­рей­шин или собс­твен­но­го же­лания, а их вну­ков, ко­торые не от­но­сили се­бя ни к са­лафи­там, ни к вах­ха­битам. А счи­тали про­повед­ни­ками "чис­то­го ис­ла­ма". Жен­щин ни­куда не от­пуска­ли, кро­ме как по­хода в ма­газин, им да­же зап­ре­щалось хо­дить на по­хоро­ны. Ес­ли кто-то за­шел во двор,  и в до­ме не бы­ло муж­чин, то им не раз­ре­шалось встре­чать гос­тей. За­зо зап­ре­тили хо­дить в шко­лу. Са­на не по­нима­ла, что про­ис­хо­дит и она на­ходи­лась во влас­ти тех пра­вил, ко­торые ус­та­нови­ли 18-лет­ние и 17-лет­ние пле­мян­ни­ки.

-  А как же ува­жение и по­чита­ние стар­ших? И гос­тепри­имс­тво? - воп­ро­шала Са­на пе­ред вы­ходом из до­ма, наг­ру­жен­ная  узел­ка­ми и па­кета­ми, про­ща­ясь с родс­твен­ни­ками.  Ря­дом ис­пу­ган­ная За­зо, ви­димо от стра­ха или спеш­ки, за­вязав­шая кон­цы плат­ка у лба и на­пялив­шая ро­зовые ла­сины.

- Это при­дума­ли пред­ки. И они бы­ли языч­ни­ками! По­это­му бу­дут го­реть в аду! Там бу­дут еще и учи­теля, ко­торые го­вори­ли, что мы про­изош­ли от обезь­ян! Мы про­изош­ли от Не­го! Пусть все зна­ют, - го­ворил юно­ша с ред­кой бо­родой, а все ос­таль­ные по­кор­но ки­вали.

Еще дол­го сплет­ни­чали со­седи, что Са­на и За­зо при­еха­ли из па­латоч­но­го го­род­ка Ин­гу­шетии "об­ру­сев­ши­ми", и что родс­твен­ни­ки при­юти­ли их, но из-за не­жела­ния но­сить плат­ки они ос­та­лись на ули­це. 

Имен­но в тот мо­мент За­зо по нас­то­яще­му за­хоте­ла стать со­ци­оло­гом и ис­сле­довать ген­дерную по­лити­ку че­чен­ских жен­щин в об­щес­тве. Бо­роть­ся за их пра­ва она счи­тала не­воз­можным. Но еще ник­то не зап­ре­щал наб­лю­дать и опи­сывать про­ис­хо­дящее с на­уч­ной точ­ки зре­ния.

Сме­нялись име­на не толь­ко у зда­ния ПВР, но и у ма­тери За­зо. По пас­порту зва­ли Свет­ла­на, наз­ванная в честь на­чаль­ни­цы ее от­ца. По­том сме­нила,  на че­чен­ское имя Се­да, что в пе­рево­де Звез­да. Вско­ре нас­ку­чила и Се­да,  пе­ре­ехав в Чеч­ню, взя­ла се­бе араб­ское имя - Са­на (в пе­рево­де ве­личие, си­яние). По­доб­ные пе­реме­ны свя­заны из-за неп­рекра­ща­ющей­ся че­реды бо­лез­ней, ко­торые нас­тигли и ни­как не хо­тели по­кидать ее. 

- Это все сес­тра по­кой­но­го му­жа! Это она на­вела пор­чу, я уве­рена! У ме­ня бы­ли гус­тые во­лосы, а она за­видо­вала, - не уни­малась  Са­на, как ма­лень­кая де­воч­ка, и спус­тя нес­коль­ко ми­нут в ее ми­ре нас­ту­пала уми­рот­во­рен­ность и гар­мо­ния.

Са­на бра­ла тря­поч­ку и ак­ку­рат­но чис­ти­ла каж­дый ле­пес­ток до­маш­них цве­тов. Она всег­да так ус­по­ка­ива­лась, ког­да на­ходи­ла ви­нов­но­го в сво­их проб­ле­мах, слов­но упот­ребля­ла ус­по­ко­итель­ные кап­ли. И ка­залось, что два не­боль­ших ан­гель­ских кры­ла из би­сера, вы­шитые по­верх сви­тера раз­ме­ра XL и рас­тя­нуто­го еще на два раз­ме­ра ее пол­но­той, пы­тались нес­мотря ни на что взле­теть. 

За­зо при­от­кры­ла гла­за и "Ти­таник" скрыл­ся за об­ла­ками. Мок­рые на­волоч­ки и оде­яла ха­отич­но раз­ве­вались по вет­ру, а иног­да они уда­рялись по ее ще­ке.

"А ве­тер ни­как нель­зя по­казать без пред­ме­тов, - приш­ла к вы­воду За­зо. - И вой­ну не­воз­можно по­казать без бе­жен­цев".

Мыс­ли пре­рыва­ет по­хорон­ная про­цес­сия.

Муж­ское мно­гого­лосье. Гром­ко на­пева­ют Са­лават. Их го­лоса как буд­то бы до­носят­ся из по­кой­но­го ми­ра, ко­торый на­поми­на­ет, что каж­дый из нас ско­ро дол­жен ког­да-ни­будь, но по­пасть ту­да. Имен­но от это­го хо­рово­го пе­ния муж­чин жен­щи­ны на­чина­ют пла­кать. Осо­бен­но, ког­да го­лоса ста­новят­ся гром­че, то ли от жа­лос­ти к умер­ше­му, то ли к са­мим се­бе, что путь ту­да не­из­бе­жен. Но че­рез па­ру ча­сов, они буд­то бы все за­будут и нач­нут об­суждать то мо­лодую учи­тель­ни­цу, что приш­ла на по­хоро­ны чрез­мерно нак­ра­шен­ной, то бу­дут глу­мить­ся над крас­ным шар­фом со стра­зами, на­детым не к мес­ту  од­ной пас­портис­ткой. 

На но­сил­ках муж­чи­ны не­сут свер­ну­тый в дли­ну ко­вер с бе­лой бах­ро­мой по бо­кам. Жен­щи­нам не раз­ре­ша­ет­ся соп­ро­вож­дать про­цес­сию  и ид­ти на клад­би­ще.

Ка­жет­ся, де­вянос­то­лет­няя Пэ­па скон­ча­лась от та­хикар­дии. Она жи­ла в нес­коль­ких квар­та­лах в дру­гом "ПВР". Ей час­то сни­лись мер­твые лю­ди и ее до­чери из­му­чились печь бли­ны и бу­лоч­ки. Ис­пачкан­ные му­кой,  они каж­дое ут­ро вто­ропях раз­но­сили со­седям сдо­бу, опаз­ды­вая на ра­боту. Это че­чен­ский обы­чай, ес­ли снит­ся по­кой­ник, то луч­ше раз­дать  со­седям что-то из про­дук­тов бе­лого цве­та. Но Пэ­па пред­по­чита­ла имен­но муч­ные вкус­няшки. Она еще зас­тавля­ла  до­черей на всех вы­ход­ных с па­кета­ми про­дук­тов ез­дить на по­хоро­ны, на по­мин­ки, к родс­твен­ни­кам, ко­торые пре­быва­ли в боль­ни­цах или ле­чились до­ма. Пос­ле каж­до­го та­кого ви­зита Пэ­па са­жала их вок­руг и с упо­вани­ем расс­пра­шива­ла о том, как встре­тили и ка­кие па­кеты с про­дук­та­ми или ве­щами пе­реда­ли вза­мен.

- Бе­ги, Ар­би! Мо­лодец! Бе­ги еще! - вык­ри­кива­ла  сы­ну сре­ди тол­пы, во­оду­шев­ленно жен­щи­на, сжав ку­лач­ки воз­ле гру­ди.

3.

По че­чен­ско­му по­верью, ес­ли че­ловек с ка­кой-то бо­лезнью три ра­за пе­ребе­жит до­рогу по­хорон­ной про­цес­сии со сло­вами: "Пусть все мои бо­лез­ни уй­дут с по­кой­ни­ком", то впол­не ве­ро­ят­но, что че­ловек ос­во­бодит­ся от бо­лячек. У маль­чи­ка проб­ле­мы с ма­лок­ро­ви­ем и у ма­тери нет де­нег на ле­чение. Все зна­ют это, и по­это­му без слез не мо­гут наб­лю­дать за бе­гом счас­тли­вого Ар­би, ко­торо­му ни­чего не по­нят­но, но бе­зум­но ве­село от все­го про­ис­хо­дяще­го.

Но За­зо ста­ло впер­вые жал­ко Пэ­пу, за­чем  так с ней? Она и так в жиз­ни на­мучи­лась с кош­марны­ми сна­ми,  и еще ей по­сыла­ют ма­лок­ро­вие в мо­гилу. Ведь она им ни­чего пло­хого не сде­лала!

За­зо се­год­ня двад­цать че­тыре го­да. Она с детс­тва при­думы­вала се­бе труд­ности. Чи­тала кни­ги под оде­ялом или под сто­лом, вклю­чив фо­нарик,  или пря­тала дра­гоцен­ности, би­жуте­рию под пес­ком, а по­том ис­ка­ла и час­то не на­ходи­ла. За­зо учи­лась в ас­пи­ран­ту­ре и пи­сала ис­сле­дова­ние о ген­дерной по­лити­ке жен­щин пос­ле двух че­чен­ских войн. Сло­во "вой­на" ее поп­ро­сили за­менить на "кон­фликт" или "во­ен­ные кам­па­нии". Ко­му-то по­каза­лось, что эта те­ма не­веро­ят­но об­щая и не­об­хо­димо сфо­куси­ровать­ся под ка­ким-то ин­те­рес­ным уг­лом. Тог­да За­зо пред­почла пи­сать о ген­дерной по­лити­ке жен­щин пос­ле двух че­чен­ских ком­па­ний, про­жива­ющих в ПВР. И сно­ва пос­леднее сло­во сме­нили - на об­ще­житие, где нуж­да­ют­ся в улуч­ше­нии жи­лищ­ных ус­ло­вий.

А сло­ва ген­дер и фе­минизм в их "ПВР" вы­зыва­ло у жен­щин буй­ство не­гати­ва и апа­тии, по­это­му она ого­вари­валась и про­из­но­сила пра­ва жен­щин или ра­венс­тво. Они на­обо­рот зву­чали из уст За­зо по­чему-то тро­гатель­но и одоб­ри­тель­но. Осо­бен­но нас­то­ражи­вала са­ма За­зо, ког­да по­яв­ля­лась на го­ризон­те с не­боль­шим дик­то­фоном, как буд­то  во­ору­жилась то­пором.

 - Опять что-то уз­на­ет. Ес­ли она еще раз прип­рется с эти­ми ан­ке­тами, то я за се­бя не от­ве­чаю! Мы что ду­роч­ки и не по­нима­ем все­го, - шеп­та­лись жен­щи­ны в "ПВРе", ог­ля­дыва­ясь по сто­ронам. - Сей­час же та­кое вре­мя…

- Ска­жем, ей. А нам что с это­го? - хи­хика­ли они.

На­уч­ный ру­ково­дитель За­зо ус­по­ка­ивал, что та­кова участь со­ци­оло­гов, что их всег­да бу­дут в чем-то по­доз­ре­вать и по­это­му не­об­хо­димо сми­рить­ся или ме­нять про­фес­сию. За­зо еще ра­бота­ла в со­ци­оло­гичес­ком про­ек­те, и она не со­бира­лась ме­нять про­фес­сию, че­го нель­зя ска­зать о кол­ле­гах: кто-то ко­пил на Iphone пос­ледней мо­дели, кто-то  га­сил кре­дит или же­лал ле­том съ­ез­дить на от­дых в Тур­цию.  А они с ма­мой вып­ла­чива­ли дол­ги.

Но сло­ва и слу­хи ра­нили За­зо, и  она при­нима­лась бес­сонны­ми но­чами бом­бить ста­туса­ми в со­ци­аль­ных се­тях:

"Ес­ли те­бе ро­ют яму  - не ме­шай! За­кон­чат - сде­ла­ешь бас­сейн!"

"От­пускай­те кло­унов из сво­ей жиз­ни. Цирк дол­жен гас­тро­лиро­вать!"

"Ни­ког­да не мсти­те под­лым лю­дям. Прос­то стань­те счас­тли­выми. И они это­го не пе­режи­вут"

Тем вре­менем на­чаль­ник со­ци­оло­гичес­ко­го про­ек­та, под­пи­сан­ный на ее об­новле­ния, стал по­доз­ре­вать, буд­то бы скрыт­ные кон­флик­ты ца­рят в офи­се сре­ди сот­рудни­ков, а он и не в кур­се. А мо­жет она и вов­се ре­шила иро­низи­ровать и счи­та­ет их всех "цир­ком"?

Тем не ме­нее,  За­зо по­мимо ак­тивной жиз­ни в ин­терне­те ве­ла тай­ный блог под ни­ком ZazochkaNumber1. На  ава­таре сто­яла фо­тог­ра­фия по­кой­ной пра­бабуш­ки За­хо.  Все, кто слу­чай­но по­падал на ее стра­нич­ку,  по­кидал ее с двой­ствен­ным чувс­твом. С од­ной сто­роны ка­залось, что блог ве­дет серь­ез­ная да­ма, ко­торая пуб­ли­ку­ет о на­руше­ни­ях прав жен­щин в раз­ных стра­нах ми­ра. Та­кое ощу­щение, что она ве­щала из око­па с грам­мо­фоном в ру­ках, а вок­руг взры­вы и низ­ко про­лета­ли во­ен­ные са­моле­ты. Но с дру­гой сто­роны эта да­ма бы­ла по­меша­на на собс­твен­ной лич­ности… вер­нее,  про­из­во­дила впе­чат­ле­ние весь­ма на­ив­ной и ин­фантиль­ной де­воч­ки, ко­торая че­рез па­ру пос­тов пуб­ли­кова­ла ре­зуль­та­ты сво­их тес­тов о том:

- Нас­коль­ко вы здра­вомыс­ля­щий че­ловек?

- Вы Ме­рилин Мон­ро или Од­ри Хеп­берн?

- Вы ле­опард или кош­ка?

- Ка­кое ты ле­карс­тво?

- Ка­кое проз­ви­ще под­хо­дит те­бе?

- Как ты бу­дешь выг­ля­деть че­рез 50 лет?

А под­пи­сана  "за­щит­ни­ца прав жен­щин" и "по­кори­тель­ни­ца тес­тов" в од­ном ли­це, бы­ла "на кав­каз­ских бом­бит", "Дом-2", "ме­зоте­рапию", "Джас­ти­на Би­бера" и "са­мые бо­гатые свадь­бы че­чен­цев".

За­зо дер­жа­ла в ру­ках мо­биль­ник, но от­ве­чала на звон­ки не­охот­но. Бо­лее то­го, она из­во­дила се­бя до­гад­ка­ми, по­чему поз­во­нил тот или иной че­ловек, вмес­то то­го, что­бы прос­то взять труб­ку и от­ве­тить.  Из на­уш­ни­ков зву­чала пес­ня:

"Она ро­дилась в но­яб­ре 1963 го­да,
В день, ког­да умер Ол­дэс Хас­кли,
А ее ма­ма ве­рила, что все лю­ди мо­гут быть сво­бод­ны…
А ее па­па учас­тво­вал в де­монс­тра­ции Бер­минге­ме… Run baby run".

Па­ру раз она чуть не по­пала в ава­рию, так как все вни­мание бы­ло скон­цен­три­рова­но на эк­ра­не мо­биль­ни­ка. Да­же т9 ис­пра­вил ей од­нажды сло­во мо­биль­ник, на мо­гиль­ник, а на­уш­ни­ки на на­руч­ни­ки.  По­рою ис­сле­дова­ния За­зо, как мно­гим ка­залось, до­ходи­ли до бе­зыс­ходно­го аб­сурда. Она да­же про­вела не­боль­шое ис­сле­дова­ние о том, как ве­дут се­бя жен­щи­ны, ко­торые по­сеща­ют клад­би­ще. Вы­яс­ни­лось, что взрос­лые жен­щи­ны и по­жилые пред­по­чита­ют хо­дить груп­пой, чем мо­лодые и юные, ко­торые ча­ще бы­ва­ют в оди­ноч­ку и по­дол­гу лю­бят раз­го­вари­вать не с са­мой мо­гилой, а по­чему-то с над­гроб­ной пли­той. 

Она дру­жила с жен­ски­ми ор­га­низа­ци­ями, ко­торые в Чеч­не пред­став­ля­лись, как за­щит­ни­цы прав жен­щин, а за­рубе­жом - фе­минист­ски­ми ак­ти­вис­та­ми. У них всег­да бе­гали гла­за, то верх, то по сто­ронам. И иног­да и вов­се на­поми­нали ге­ро­ев муль­тфиль­ма тран­сфор­ме­ры, толь­ко они ме­няли не внеш­ность, а граж­дан­скую по­зицию. 

За­зо жи­ла с ма­мой в ком­на­те, что в кон­це ко­ридо­ра треть­его  эта­жа "ПВР". Один об­щий ту­алет, ду­шевая и кух­ня на це­лый этаж. Де­ти это­го эта­жа гром­ко рез­ви­лись в ко­ридо­ре и ред­ко вы­ходи­ли во двор, по­это­му За­зо час­то сры­валась на них, ведь они от­вле­кали от ра­боты над ис­сле­дова­ни­ями и рас­пе­чаты­вани­ем тек­ста с дик­то­фона.

Ма­ма под­ра­баты­вала убор­кой в бо­гатых семь­ях и по­это­му к ве­черу жаж­да­ла по­делить­ся с под­ру­гами с под­робнос­тя­ми оче­ред­но­го по­хода. Каж­дый свой зво­нок, она за­кан­чи­вала, буд­то за­вер­ша­ла ве­чер­нюю мо­лит­ву со сло­вами "Аминь":

- И тог­да я по­няла, вот же жи­вут лю­ди! А мы… су­щес­тву­ем.

Вмес­то те­леви­зора на всю сте­ну их единс­твен­ной ком­на­ты пок­ле­ены фо­то­обои с изоб­ра­жени­ем Мек­си­ки. Паль­мы, сол­нце, оке­ан, пе­сок, де­ревян­ные хи­жины с со­ломен­ны­ми кры­шами. Пос­ле пер­вой вой­ны че­чен­ские жен­щи­ны за­купа­ли та­кие фо­то­обои и лю­били нас­лаждать­ся ви­дами при­роды. Пи­ли чай и меч­та­ли.

У ма­мы Са­ны не бы­ло дру­зей сре­ди  оби­тате­лей "ПВР". Она счи­тала, что че­ловек яв­ля­ет­ся тем, кем он ре­шил се­бя ок­ру­жить. Она не при­дава­ла зна­чению  про­ис­хо­дяще­му,  и счи­тала этап с "ПВР" вре­мен­ным. По­это­му про­сила во­дите­ля об­щес­твен­ной мар­шрут­ки ос­та­новить на од­ну ос­та­нов­ку даль­ше от "ПВР", или на од­ну ос­та­нов­ку не до­ез­жая до "ПВР". И гор­до до­бира­лась пеш­ком.  Она стес­ня­лась этой стра­ницы би­ог­ра­фии. Но не мог­ла в этом до кон­ца приз­нать­ся. Со­чиняя:

- Ой, ре­шила прой­тись. Про­гул­ка по­лез­на пе­ред сном.

Са­на не ощу­щала пе­ри­оды смен эпох ком­му­низ­ма, ка­пита­лиз­ма, пе­рес­трой­ки, де­мок­ра­тии, ре­волю­ции, ша­ри­ата, экс­тре­миз­ма. Она не зна­ла что это та­кое, но всег­да вос­хи­щалась бо­гаты­ми людь­ми. Она не за­меча­ла, что те­перь в каж­дом се­ле пос­тро­ены ме­чети, что ра­бочее мес­то, не­зави­симо па­рик­ма­хер ты или чи­нов­ник, ук­ра­шены чет­ка­ми для на­маза, рас­пи­сани­ем мо­литв, кар­тинка­ми с су­рами. Что во мно­гих ка­фе и ве­домс­твах от­кры­лись мо­лель­ные ком­на­ты для на­маза. Что в мо­биль­ни­ках и компь­юте­рах сей­час за­качи­ва­ют прог­раммы "Вре­мя на­маза" и а­удио Ко­ран. Что на пра­вой ру­ке на од­ном из паль­цев на­дева­ют элек­трон­ные чет­ки, по­тому что ты по­казы­ва­ешь свою бо­гобо­яз­ненность. В так­си и в ав­то­бусах слу­ша­ют ис­лам­ские про­пове­ди. Не­долюб­ли­ва­ют и ру­га­ют Ев­ро­пу и Аме­рику, но при этом все но­ровят при­об­рести пос­ледние мо­дели Iphone и у мно­гих своя стра­нич­ка в instagram или за­регис­три­рова­ны в facebook.

Из-за чрез­мерно­го шу­ма в ко­ридо­ре,  За­зо час­то вы­ходи­ла во двор, уса­жива­лась на де­ревян­ную ска­мей­ку и смот­ре­ла на тот ил­лю­зор­ный "Ти­таник". Дол­го и нас­той­чи­во. Как буд­то, ес­ли бы он по­явил­ся, то что-то из­ме­нилось.

За­зо боль­ше все­го бо­ялась сту­чать­ся в дверь семьи Ми­нако­вых на пер­вом эта­же "ПВРа" и за­ходить со сво­ими оп­росни­ками. Вы­раже­ние "как в рот во­ды наб­ра­ли", в пря­мом и пе­ренос­ном смыс­ле,   от­но­силось имен­но к этой семье. Мать, пок­лонни­ца те­леви­зи­он­ных прог­рамм о здо­ровье, где за­яви­ли, что все бо­лез­ни на зем­ле от деп­рессии и по­это­му нуж­но пить мно­го во­ды. Ког­да бы За­зо не заш­ла в их ком­на­ту, двое де­тей рас­ха­жива­ли по ков­ру со ста­кана­ми в ру­ках. Ког­да она спро­сила, где их ма­ма, то они с на­пол­ненным ртом  что-то про­мыча­ли. Ма­ма по­яви­лась со ста­каном во­ды.

- Пе­тина, вче­ра за­была за­дать очень важ­ный воп­рос…

Де­ти лю­бопыт­но рас­смат­ри­вали За­зо, осо­бен­но ее крас­ные ла­сины и жел­тый рюк­зак, по­пере­мен­но,  на­дувая то пра­вую, то ле­вую ще­ку во­дой.

- Э­ээ… Вы ста­ли жить луч­ше или ху­же пос­ле во­ен­ных дей­ствий в Че­чен­ской рес­публи­ке? Ва­ри­ан­ты … от­ве­тов: Да, луч­ше… ммм… Да, нам­но­го луч­ше…  Ско­рее, луч­ше. Ско­рее, нет. Сов­сем не луч­ше. Или зат­рудня­юсь с от­ве­том…  - за­пина­ясь, чи­тала За­зо с ан­ке­ты.

- Ты ви­дишь мой брас­лет?

- … Д… Да.

- Я да­ла сло­во: "Ни­ког­да не ду­мать о пло­хом и о прош­лом". Так ска­зала те­леве­дущая. А брас­лет, как на­поми­нание, - не пе­рес­та­вала пить она во­ду. - И во­об­ще, се­год­ня та­кое вре­мя, что нуж­но мол­чать и пить мно­го во­ды. Мне се­год­ня ут­ром прис­нился сон с ры­бами, ду­маю - это знак.

За­зо вы­пила ста­кан во­ды и выш­ла.

4.

Ма­ма За­зо еще с до­во­ен­ных лет в Чеч­не про­дава­ла зо­лото. Из-за вы­сокой арен­дной пла­ты на ста­ром рын­ке воз­ле До­ма Мо­ды, она ни­как не мог­ла поз­во­лить се­бе взять нор­маль­ное мес­то для тор­говли. По­это­му на­цеп­ля­ла зо­лотые ук­ра­шения под вто­рой ха­лат и на­низы­вала на паль­цы коль­ца. Она вос­се­дала на сту­ле с ут­ра до ве­чера, с та­ким дос­то­инс­твом. Ког­да кто-то про­ходил ми­мо, она при­от­кры­вала ха­лат. День­ги хра­нила в лиф­чи­ке, так как во­ров тог­да хва­тало. А ут­ро на­чина­лось с то­го, что она жгла де­вять спи­чек по­верх зо­лота и при­гова­рива­ла: "О, Все­выш­ний, сде­лай так, что­бы се­год­ня все зо­лото ока­залось про­дан­ным". Ког­да на ры­нок по­пала ра­кета, то она упа­ла в об­мо­рок, а оч­нувшись, по­няла, что по­мимо взры­ва ее еще и обок­ра­ли. За зо­лото и сей­час они с до­черью про­дол­жа­ют рас­пла­чивать­ся.

Се­год­ня на ру­ке Са­ны  пе­ревя­зана крас­ная лен­точка от сгла­за, та­кую же но­сит За­зо. Крас­ную лен­точку Са­на  по­вяза­ла на двер­ную руч­ку у вхо­да в их ком­на­ту, на все кра­сивые де­ревья, что рас­тут воз­ле "ПВРа" и на кра­ник с во­дой пе­ред зда­ни­ем.  По­вяза­ла на бо­ковое зер­ка­ло ма­шины даль­не­го родс­твен­ни­ка и на все гор­шочки ком­натных цве­тов в их до­ме. И Са­на за­яви­ла, что по­верх бу­дуще­го сва­деб­но­го платья, на пра­вую ру­ку,  За­зо то­же за­вяжет крас­ной лен­той. За­зо ду­мала, хо­рошо, что ма­ма не по­вяза­ла лен­точку вок­руг их "ПВРа". Хо­тя, кто его мог сгла­зить?

- Пра­виль­но родс­твен­ни­ки их выг­на­ли! Нуж­но ве­рить в Ал­ла­ха, а не в крас­ные лен­точки, - су­дачи­ли в "ПВРе".

За­зо встре­чалась с Ша­милем, ко­торый подъ­ез­жал к "ПВРу" в раз­ных ма­шинах от Toyota Camry до Range Rover.

- Ви­дишь, та­кой бо­гатый, а оде­ва­ет­ся скром­но, - хвас­та­лась ма­ме За­зо.

Но на са­мом де­ле Ша­миль чи­нил ав­то­моби­ли на ав­то­зап­равке око­ло па­мят­ни­ка "Друж­бы на­родов". По­чему-то этот па­мят­ник не­кото­рые че­чен­цы проз­ва­ли "Три ду­рака", а кто-то да­же "Три бо­гаты­ря". Хо­тя есть и те, кто сты­дит та­ковых. Ша­милю до­веря­ли вы­ез­ды с ма­шина­ми, что­бы про­верить хо­рошо ли ра­бота­ет мо­тор пос­ле по­чин­ки. Об этом зна­ла близ­кая под­ру­га За­зо Ме­лисат, но она не го­вори­ла, что­бы не прос­лыть за­вис­тни­цей. А еще она зна­ла, что ма­ма Ша­миля ра­бота­ла у этой зап­равки, где сти­рала на за­каз ков­ры и па­ласы.

Ша­миль то­же вел блог под ни­комwildchechen95, а на ава­тар­ке  - фо­тог­ра­фия на фо­не ич­ке­рий­ско­го фла­га, в фут­болке с над­писью СССР, кеп­ка FBI и па­лец ука­затель­ный вы­тянут квер­ху, так он под­тверждал, что Все­выш­ний един. Он иног­да пуб­ли­ковал ви­део об из­вес­тных лю­дях, ко­торые при­няли Ис­лам, о мо­лодых че­чен­цах, ко­торые ус­тра­ива­ли лез­гинки в ка­кой-то стра­не или о про­кач­ках ма­шин. Смот­рел "Дом-2" по ве­черам, но при этом та­кое вре­мяп­ро­вож­де­ние ни­чуть не ме­шало гор­до спо­рить со все­ми, до­казы­вая, что че­чен­цы са­мый древ­ний на­род на Зем­ле.

Бу­кет цве­тов от Ша­миля За­зо еще не по­лучи­ла. Он час­то пов­то­рял, что у нее ужас­ный ха­рак­тер и ес­ли бы ког­да-то от­ве­тила на его смску с тек­стом: "Заз", то он со­бирал­ся пос­ле ее от­ве­та по­дарить цве­ты. Пре­быва­ющая в веч­ном ана­лизе За­зо, впол­не удов­летво­рило та­кое ло­гичес­кое объ­яс­не­ние. "Да, мне и не нуж­ны цве­ты", - от­шу­чива­лась она. Но пап­ка "flowers" (цве­ты /англ/ - АВТ.) с объ­емом 1600 фо­тог­ра­фий, что ви­села на ра­бочем сто­ле ее но­ут­бу­ка, пре­датель­ски  ее вы­дава­ла и де­монс­три­рова­ла об­ратное.

С мол­ча­ливой ху­дож­ни­цей сюр­ре­алис­ткой и под­ру­гой Ме­лисат (уда­рение на и), За­зо поз­на­коми­лась на кон­церте Зе­кира и Пэ­кэй в под­валь­ном по­меще­нии ка­фе с го­воря­щим наз­ва­ни­ем "Лу­на". Уда­рение по­чему-то все ста­вили на пер­вый слог. 

- Ку­да ты со­бира­ешь­ся?

- В Лу­уууну, - слы­шит­ся в от­вет, как буд­то бы на Лу­ну не на­верх, а вниз.

Но это так и бы­ло. В слег­ка ос­ве­щен­ную "Лу­ну",  спус­ка­лась мо­лодежь, прих­ва­тив свои от­дель­ные ми­ры,  и ве­ли се­бя обо­соб­ле­но от дру­гих. Как бы опа­са­ясь, что их прос­транс­тво ос­та­нет­ся сме­шан­ным с ос­таль­ны­ми. Каж­дый за­висал в лич­ном мо­биль­ни­ке и счи­тал, что их цен­ности и взгля­ды - это от­ра­жение со­дер­жа­ния их те­лефо­на: фот­ки, му­зыка, ви­део, кон­такты. А дей­ствия, как буд­то бы уш­ли дол­госроч­ный ан­тракт. Это бы­ла по-нас­то­яще­му Лу­на, вок­руг ко­торо­го со­бира­лись звез­ды.

Зе­кир вир­ту­оз­но и нер­вно бил по ба­раба­нам, а Пэ­кэй, спо­кой­но, зак­рыв гла­за,  ти­хим го­лосом соп­ра­но на­пева­ла, что-то про се­бя, мо­тая го­ловой. Иног­да она изящ­но пос­ту­кива­ла кистью о де­коль­те, как буд­то бы от это­го го­лос про­сыпал­ся еще боль­ше или изящ­нее.

Под пес­ню Гвен Сте­фани "Don't speak" ("Не го­вори") тог­да заш­ла Ме­лисат. По­нят­но, что Ме­лисат мол­чит, так как за­нята  ду­мами о но­вых сю­жетах кар­тин, о том, как бы их выс­та­вить где-то. И ког­да она пы­талась по­делить­ся с мыслью, то ак­тивно ру­ками что-то ис­кусно пе­реп­ле­тала пе­ред грудью, как буд­то бы ил­лю­зор­но сни­мала сно­ва и сно­ва  коль­ца с паль­цев или брас­ле­ты. Но вы­дава­ла да­же не от­дель­ные фра­зы, а сло­ва, пос­ле дол­гих пе­реби­раний и тща­тель­ной гран­ки:

- Три­ви­аль­но…

- Аб­сурдизм…

- Ин­когни­то…

- Ой, сю­ююр…

- Эг­сбе­ци­онизм…

- Сек­сизм…

- Аван­гард…

- Ми­нима­лизм…

Но За­зо в пос­леднее вре­мя ка­залось, что друж­ба с Ме­лисат на из­но­се, хо­тя на са­мом де­ле она всег­да ос­та­валась не­из­менной.

- Я хо­чу, что­бы обо мне пом­ни­ли всег­да, ког­да ме­ня вдруг не ста­нет, - приз­на­лась од­нажды в "Лу­не" Ме­лисат, при этом скром­но опус­тив го­лову. Ка­залось, она нем­но­го пок­расне­ла.

- Она та­кая скром­ная, - вос­хи­тились тог­да все.

Но элек­трон­ная поч­та Ме­лисат: TheGreatestMelisatever@gmail.com, го­вори­ла со­вер­шенно об об­ратном.

Их об­щий зна­комый жур­на­лист Сэй­пи, ког­да-то шо­киро­вал За­зо. Да­же не тем, что, бу­дучи штат­ным жур­на­лис­том го­сударс­твен­ной прес­сы, он умуд­рялся ра­ботать еще для за­рубеж­но­го из­да­ния. Где ре­дак­ци­он­ные по­лити­ки, мяг­ко го­воря,  про­тиво­речи­ли друг дру­гу, но они бы­ли в кур­се и мол­ча сог­ла­шались.  Сэй­пи мог ак­ку­рат­но оп­равдать­ся и пе­ред пер­вы­ми:

- Я раз­ве­ден, и у ме­ня дочь и сын. Мы жи­вем в съ­ем­ной квар­ти­ре. Нуж­но пла­тить ня­не. И мне не хва­та­ет де­нег.

И мог дип­ло­матич­но оп­равдать­ся пе­ред вто­рыми:

- Я не мо­гу от­кры­то ра­ботать для вас, при этом, не сот­рудни­чая с мес­тной прес­сой. Это ком­про­мисс.

За­зо по­быва­ла од­нажды в ка­бине­те его мес­тной ре­дак­ции, вер­нее ра­боче­го мес­та. Вся сте­на бы­ла усы­пана дип­ло­мами и гра­мота­ми, ка­залось, что вот-вот и сте­на об­ва­лит­ся от оби­лия уро­жая гор­дости. Сэй­пи эмо­ци­ональ­но рас­ска­зывал, что мес­тная жур­на­лист­ская пре­мия, ко­торый год иг­но­риру­ет и об­хо­дит сто­роной его за­яв­ки со стать­ями.

- Весь мир ме­ня приз­нал, - ска­зал он воз­вы­шен­но, ру­кой ука­зывая на дип­ло­мы ре­ги­ональ­но­го уров­ня, на ко­торых бы­ло на­писа­но: "Спа­сибо за учас­тие … или как ак­тивно­му учас­тни­ку". - А "свои"  не хо­тят приз­на­вать.

Как-то Сэй­пи, си­дя за сто­лом в "Лу­не" нес­коль­ко ча­сов сме­ял­ся и шу­тил. Пе­ред про­щани­ем кто-то спро­сил, не наш­ли ли его бра­та? За­зо по­каза­лось, что речь идет, на­вер­ное, о бра­те, ко­торый по­терял­ся па­ру лет на­зад. Ока­зыва­ет­ся,  он по­терял­ся вче­ра. А Сэй­пи впол­не спо­кой­но и улыб­чи­во от­ве­ча­ет: "Нет".

- Ме­лисат, этот Сэй­пи во­об­ще нор­маль­ный? - пы­талась за­вес­ти раз­го­вор с Ме­лисат, про­гули­ва­ясь по прос­пекту Ре­волю­ции За­зо.

Под­ру­га, как всег­да мол­ча­ла. В от­вет еще боль­ше, сжав гу­бы.

- Ты зна­ешь, что он се­год­ня зво­нил мне и приг­ла­шал на обед. Да, я, на­вер­ное, весь мир под­ня­ла, и бы­ла бы вся на нер­вах. А он спо­кой­ный. Пред­ставь, ес­ли бы твой брат по­терял­ся?

Ме­лисат ос­та­нови­лась. Дос­та­ла мо­биль­ник и ста­ла фо­тог­ра­фиро­вать де­ревья с ал­леи.

- Пред­став­ля­ешь?  - про­дол­жа­ла За­зо. - Я его спра­шиваю: "А что, наш­ли уже тво­его бра­та?". Ес­ли он на обед приг­ла­ша­ет. А он: "Нет". 

Под­ру­га пы­талась, что-то вы­гово­рить паль­ца­ми рук, ко­торые еще дол­го пе­реп­ле­тались и ил­лю­зор­но раз­ри­совы­вались вы­чур­ные узо­ры. Но в ито­ге вы­дала:

- По-фи-гизм.

По­том Сэй­пи ез­дил на двух­го­дич­ную ста­жиров­ку в Аме­рику, ко­торая фи­нан­си­рова­лась аме­рикан­ским пра­витель­ством. Сэй­пи пи­сал кан­ди­дат­скую ра­боту по те­ме, что в Рос­сии нет сво­боды сло­ва в СМИ. У не­го все эти два го­да ви­села в фэй­сбу­ке на глав­ной ава­тар­ке его счас­тли­вое ли­цо с под­ня­тым пла­катом: "No freedom of expression" ("Сво­бода вы­раже­ния"  англ. - АВТ.)

Го­ворят, что выш­ла да­же кни­га и пре­зен­та­ции за­вер­ша­лись с ан­шла­гами. Пос­ле вер­нулся в Рос­сию и се­год­ня ра­бота­ет на те­леви­дении  "Russiatoday".

5.

В "Лу­не" За­зо поз­на­коми­лась с мо­лодой де­вуш­кой Неп­сат, ина­че ее име­нова­ли "по­кори­тель­ни­ца се­мина­ров не толь­ко Рос­сии, но и всей Ев­ро­пы". На всех се­мина­рах Неп­сат всег­да мол­ча­ла и ве­ла ка­кой-то внут­ренний ди­алог про се­бя и, ви­димо, по­это­му час­то за­пива­ла во­дой, так как пе­ресы­хал внут­ренний го­лос.  Се­мина­ры по то­леран­тнос­ти, во­лон­терс­тву, фи­лан­тропс­тву, мо­били­зации мо­лоде­жи, пра­вам че­лове­ка за­тума­нива­ли ей соз­на­ние. Пос­ле каж­дой по­ез­дки она воз­вра­щалась до­мой все мрач­нее и пе­чаль­нее и ре­аль­ность пред­став­ля­лась, как в сюр­ре­алис­ти­чес­ком сне. 

Нес­мотря на мол­ча­ливость Неп­сат приг­ла­шали боль­ше из-за то­го, что она ра­бота­ла в ор­га­низа­ции по по­ис­кам без­вести про­пав­ших. На сте­не ее ра­боче­го сто­ла вмес­то дип­ло­мов, как у Сэй­пи,  ви­сели фо­тог­ра­фии про­пав­ших лю­дей. Сним­ков бы­ло нас­толь­ко мно­го, что они об­кле­или не толь­ко все сте­ны, но и по­тол­ки, ко­ридор, шка­фы, стулья, кух­ню, подъ­езд.

На ее сто­ле книж­ки, а-ля "как стать кем-то за 7 дней", "как вы­учить ан­глий­ский за 37 дней", "как раз­вить в се­бе 41 при­выч­ку, ко­торые при­ведут к ус­пе­ху", "31 пра­вило, как на­учить­ся раз­би­рать­ся в лю­дях" или "53 ми­нут­ная гим­насти­ка, что­бы по­верить в се­бя".

Не­уди­витель­но, что ее дру­гом стал ак­ти­вист Му­са из об­щес­твен­ной ор­га­низа­ции, ко­торый ус­тра­ивал ак­ции: "Бег про­тив про­беж­ки", "До­мино про­тив ал­ко­голиз­ма", "Шаш­ки про­тив экс­тре­миз­ма" или "Лез­гинка про­тив вах­ха­биз­ма". Он да­же хо­тел ус­тро­ить ак­цию с Неп­сат "С про­пав­ши­ми вмес­те".

Все ду­мали, что Неп­сат вый­дет за­муж за Му­су или за ка­кого-то ак­ти­вис­та. В от­ли­чие от Сэй­пи с ее граж­дан­ской по­зици­ей ка­залось, всем все бы­ло по­нят­но. Но За­зо дол­го не мог­ла сми­рить­ся и по­верить, уз­нав, что Неп­сат выш­ла за­муж за чи­нов­ни­ка из пра­витель­ства. Ее муж до­бил­ся то­го, что ее ор­га­низа­цию внес­ли в "спи­сок инос­тран­ных аген­тов" и вско­ре зак­ры­ли. Го­ворят, что ког­да на­чал­ся силь­ный ве­тер, то все фо­тог­ра­фии из ор­га­низа­ции, что сор­ва­ли со стен и по­тол­ка,  еще дол­го пу­тешес­тво­вали по го­роду.

Да­же до За­зо до­лете­ли па­ру фо­тог­ра­фий, ког­да она так ста­ратель­но всмат­ри­валась в свой "Ти­таник".

И се­год­ня на звон­ки вхо­дящих вы­зовов мо­биль­ни­ка у Неп­сат вов­се не пес­ни: "Я сво­боден, я за­был, что зна­чит страх…", как рань­ше, а пес­ня На­тали: "А ты та­кой, муж­чи­на с бо­родой, в твои по­пала се­ти".

- Сю­ююр, - зас­ме­ялась Ме­лисат.

За­зо по­сеща­ла са­лон кра­соты "Прин­цесса", что рас­по­ложе­но меж­ду  До­мом Пе­чати и Тор­го­вым Цен­тром "Бер­кат". По-дру­гому его на­зыва­ли са­лоном для бед­ных прин­цесс. Стриж­ка, ма­никюр, пок­раска - все по 100 руб­лей. Там мож­но встре­тить не толь­ко про­дав­щиц, но и мес­тных пе­виц, жур­на­лис­тов. Пос­ледние пос­то­ян­но буд­то бы оп­равды­ва­ют­ся:

- Ой, ре­шила зас­ко­чить. Ми­мо про­ходи­ла. А так-то я в "Мар­се­ле" за­висаю.

- Моя ма­никюр­щи­ца в Тур­цию у­еха­ла от­дохнуть. Вре­мен­но сю­да за­бежа­ла.

- Я в "Об­разцо­вом" во­об­ще ту­су­юсь. До­рога там пе­рек­ры­та, ви­димо ка­кие-то гос­ти при­еха­ли.

А так бы ни-ни.

За­зо как раз си­дела в "Прин­цессе" и ду­мала о том, что ско­ро зак­ро­ют "Лу­ну", где дру­гой хо­зя­ин пред­ло­жил арен­дную пла­ту по­выше. Го­ворят там хо­тят от­крыть рес­то­ран с Vip-ка­бин­ка­ми. За­зо так­же ду­мала о том, что уже в сле­ду­ющем го­ду они с ма­мой, на­конец, пол­ностью смо­гут рас­счи­тать­ся с дол­га­ми и уже мо­гут ко­пить день­ги на съ­ем­ную квар­ти­ру. Но ее мыс­ли прер­ва­ла упи­тан­ная жен­щи­на в об­тя­гива­ющем платье цве­та ха­ки, а во­лосы с про­седью бы­ли бес­по­рядоч­но спря­таны за боль­шим бе­жевым плат­ком, ук­ра­шен­ным ог­ромны­ми стра­зами.

- Э… - тол­кну­ла она  За­зо. - Не хо­чешь сто­ловый сер­виз "Fendi"?  На, пос­мотри ка­талог.

В ка­тало­ге са­мый де­шевый на­бор сто­ил 3400 ев­ро. Ви­димо на тот мо­мент За­зо про­из­во­дила впе­чат­ле­ние че­лове­ка, ко­торый спо­собен зап­ла­тить та­кую сум­му. Но ведь на­личие ка­тало­га оз­на­чало, что кто-то спо­собен вып­ла­тить та­кую сум­му.

- Кра­сиво, -  про­лепе­тала За­зо, сдав­ленным го­лосом, пе­реда­вая ил­люс­три­рован­ную бро­шюру.

- Э… - мах­ну­ла ру­кой нез­на­ком­ка. И об­ра­тилась к па­рик­ма­хер­ше Ма­ше, ко­торая от жад­ности бра­ла за раз 4 кли­ен­тов. В от­вет по­луча­ла 4-х этаж­ные пор­ции воз­му­щения. - Ты мне обе­щала, Маш, бо­гатых кли­ен­ток на "Фен­ди".

- Ой, Ну­ра не фен­ди! Не ви­дишь, как я кру­чусь тут?

В "Прин­цессу" при­ходи­ли не толь­ко жен­щи­ны, но и муж­чи­ны. Муж­ская сто­рона от­де­лялась мас­сивны­ми шир­ма­ми и чер­ны­ми за­навес­ка­ми, а по­том и вов­се сде­лали от­дель­ную дверь для вхо­да. Де­вуш­ки в хид­жа­бах тре­бова­ли, что­бы пе­ред ни­ми ста­вили то­же шир­му, что­бы ник­то не смог их уви­деть без плат­ка.

Вдоль пыль­ной до­роги из са­лона кра­соты "Прин­цесса" до ав­то­бус­ной ос­та­нов­ки, сто­яли про­дав­цы ис­лам­ских ду­хов мис­ка. А нап­ро­тив них ды­мили вых­лопные тру­бы ма­шин. На ма­лень­ком сто­лике око­ло 30 или 40 со­судов с раз­ноцвет­ной жид­костью. Ду­хи при­воз­ные из Тур­ции или Егип­та. За­зо нра­вились эти про­дав­цы, боль­ше чем, про­дав­цы ме­бели или одеж­ды. Они бы­ли нас­толь­ко ком­му­ника­бель­ны, улыб­чи­вы и ак­тивны, хо­тя мо­жет быть пыль и вых­лопные тру­бы пе­реби­вали за­пахи. Са­на уве­ряла, что мо­да на миск по­яви­лась пос­ле вто­рой вой­ны, а до это­го вре­мени все ду­шились обык­но­вен­ны­ми ду­хами.

***

Ка­жет­ся, За­зо и не при­пом­нит, ког­да имен­но зак­ры­ли их "Лу­ну". Они как раз спус­ти­лись, что­бы об­су­дить пос­ледние при­готов­ле­ния пред­сто­ящей выс­тавки кар­тин Ме­лисат в "Лу­не". Спор воз­ник из-за наз­ва­ния выс­тавки. Ме­лисат хо­тела наз­вать "Дос­то­яние рес­публи­ки", а друзья - "Крик ду­ши Ме­лисат", а кто-то нас­то­ял на обо­юд­ном ком­про­мис­се: "Крик дос­то­яния рес­публи­ки".  Зе­кир бил по ба­раба­нам, а Пэ­кэй рас­пе­вала:

"Этот мир при­думан не на­ми, этот мир при­думан не мной".

- Да, мы зак­ры­ва­ем­ся, - грус­тно под­твер­дил хо­зя­ин. - Тут бу­дут Vip-ка­бин­ки.

- Но по­чему? - сдер­жи­вала сле­зы За­зо.

- По­тому что мое ка­фе не при­носи­ло мно­го де­нег и арен­дную пла­ту, я за­дер­жи­вал.

- Но, где нам всем те­перь со­бирать­ся?! - ска­зала За­зо на­рочи­то гром­ко, что­бы, на­конец, все кто си­дел в мо­биль­ни­ках хоть на ми­нуту от­пря­нули и взгля­нули на про­ис­хо­дящее.

- А как же моя выс­тавка? - на­конец ожи­вилась и Ме­лисат.

- Я не знаю… Я… ос­та­юсь дол­жным за арен­ду… за 4 ме­сяца… Мы зак­ры­ва­ем­ся.

В "Лу­не" ста­ло нам­но­го тем­нее, чем преж­де, так как все вы­руби­ли свои мо­биль­ни­ки и вни­матель­но смот­ре­ли на хо­зя­ина. Зе­кир и Пэ­кэй то­же за­мол­ча­ли. Ме­лисат гром­ко зап­ла­кала, а За­зо ста­ла ус­по­ка­ивать.

- По­нима­ешь, это бы­ла пер­вая в мо­ей жиз­ни пер­со­наль­ная выс­тавка кар­тин. Пос­ле ко­торой ме­ня мо­жет быть ста­ли при­нимать всерь­ез. А мне… хо­чет­ся, что­бы серь­ез­но ко мне от­но­сились. Ме­ня и так ниг­де не выс­тавля­ют… в смыс­ле… мои кар­ти­ны не выс­тавля­ют.  Го­ворят, что я ма­раю крас­ки… - Ме­лисат ста­ла сей­час та­кой бол­тли­вой.

- Не го­вори… и где мы все бу­дет те­перь ви­деть­ся друг с дру­гом? Я же го­вори­ла хо­зя­ину по­высить на­до сум­му на эк­ле­ры, а он: "Нет, нет". А еще пред­ла­гала шля­пу пе­ревер­нуть и по­ложить пе­ред Пэ­кэй и Зе­киром, что­бы же­ла­ющие мог­ли бро­сить день­ги. А он: "Это Чеч­ня… ты не по­нима­ешь?" А  во вре­мя лез­гинки, ког­да бро­са­ют день­ги, тан­цу­ющей па­ре - зна­чит мож­но.

- Моя выс­тавка… - пла­кала Ме­лисат, уже на прос­пекте Ре­волю­ции.

- Те­перь я по­няла, по­чему Бог соз­дал те­бя мол­ча­ливой. Преж­де, с то­бой бы­ло го­раз­до при­ят­нее об­щать­ся, - ска­зала про се­бя За­зо.

В "ПВРе" про­ходи­ло боль­шое соб­ра­ние. Нес­мотря на то, что вык­лю­чили свет, пос­та­вили свеч­ки и спор про­дол­жался нес­коль­ко ча­сов. За­зо си­дела грус­тно, ря­дом с ма­мой, ко­торой со­бира­лась со­об­щить о зак­ры­тии "Лу­ны", но по­том пе­реду­мала.

Пра­воза­щит­ни­ки:

- Мы до­гово­рились со сту­ден­та­ми-юрис­та­ми, ко­торые го­товы по­могать вам в вос­ста­нов­ле­нии до­кумен­тов. Бес­плат­но.

- Мы ус­та­ли и не ве­рим… - ма­хали им в от­вет.

- Да что это с ва­ми? На­до по­пытать­ся или рис­кнуть. 

- На­до­ело.

- А кто о вас по­забо­тит­ся, ес­ли не вы са­ми? Нуж­но го­ворить о се­бе, за­яв­лять. При­ходить на встре­чи и раз­го­вари­вать о проб­ле­мах. Сту­чать­ся вез­де до тех пор, по­ка вас не ус­лы­шат.

- Мы что не хо­дили? - с ко­мом в гор­ле на­чала жен­щи­на, пы­та­ясь ути­хоми­рить дочь на ко­ленях. -  Это ко­му по­везет. Вот из на­ших,  сколь­ко до­мов по­лучи­ли и до­кумен­ты им сде­лали. Но ког­да-ни­будь  тер­пе­ние за­кан­чи­ва­ет­ся.  Я боль­ше все­го на све­те хо­тела бы иметь свой дом. При­ходить ту­да и знать, что бу­ду жить там всег­да, а не дро­жать… се­год­ня … зав­тра…

- Это мо­жет быть ваш пос­ледний шанс. При­дите зав­тра на этот круг­лый стол и ска­жите, как вы жи­вете. Там жур­на­лис­ты и об­щес­твен­ни­ки. Тре­буй­те свои пра­ва, - го­вори­ла ти­хо и спо­кой­но пра­воза­щит­ни­ца. - Ко­неч­но, вам по­мога­ет иног­да го­сударс­тво про­дук­та­ми, день­га­ми, а не­кото­рым до­ма вы­дали. Но вы, то ос­та­лись. О се­бе за­яви­те.

Пос­ле соб­ра­ния все ра­зош­лись вдоль длин­но­го ко­ридо­ра по сво­им ком­на­там. Ко­неч­но, они уш­ли с твер­дым на­мере­ни­ем,  что ни на ка­кие встре­чи или "квад­ратные" сто­лы они не пой­дут.

- Пусть са­ми при­ходят, ес­ли им так на­до, - пос­та­вила пе­чать Са­на. На­лила се­бе чаю и, вклю­чив свеч­ку, еще дол­го смот­ре­ла на фо­то­обои с изоб­ра­жени­ем пля­жа Мек­си­ки.

За­зо выш­ла во двор с на­уш­ни­ками. Тем­но-си­нее не­бо без звезд и Лу­ны. Не­дале­ко спо­рили мо­лодые ре­бята из "ПВРа", ко­торое стро­или кры­ши для до­мов.  Они жа­лова­лись друг дру­гу на бри­гаду муж­чин, что пос­тарше из "ПВРа", ус­тро­ив­ших нас­то­ящую ре­волю­цию. Те, кто пос­тарше, объ­яви­ли вой­ну мо­лодым,  и те­перь все за­казы по кры­шам пе­рехо­дили к ним, так как они ра­бота­ли нам­но­го сла­жен­нее и быс­трее. Ко­неч­но, у них не бы­ло до­кумен­тов и по­это­му не пла­тили ни­каких на­логов. Это бы­ли не­легаль­ные ка­пита­лис­ты. А кры­ша "ПВРа" во все вре­мена ос­та­валась оди­нако­вой, и ник­то не со­бирал­ся ее об­новлять или чи­нить.

Ту­ман мед­ленно за­вола­кивал прос­транс­тва и пог­ло­щал зда­ния, де­ревья и го­ры. За­зо, си­дя на ска­мей­ке, твер­до ре­шила, что боль­ше не бу­дет встре­чать­ся с Ша­милем. Она ус­пе­ла два ра­за пой­ти на сви­дание с но­вым зна­комым, Ба­каром,  и каж­дый раз он при­ходил с бу­кетом цве­тов. Он ра­бота­ет глав­ным ден­дро­логом го­рода Гроз­но­го. И приз­нался, что в от­ли­чие, от Ша­миля не стес­ня­ет­ся тем, что его де­вуш­ка жи­вет в "ПВРе", так как вся на­ша жизнь на этой зем­ле яв­ля­ет­ся для всех, не­зави­симо от то­го бо­гат, ты или бе­ден - Пун­ктом Вре­мен­но­го Раз­ме­щения.

За­зо вклю­чила на всю гром­кость пес­ню Ар­ка­дия Ко­ца, пе­реве­ден­ную со зна­мени­той ка­талон­ской пес­ни соп­ро­тив­ле­ния "L'Estaca":

"Ви­дишь ли эти сте­ны?
За ни­ми мы все жи­вем,
И ес­ли мы их не раз­ру­шим,
То за­живо здесь сгни­ем.
Да-а-ва-ай раз­ру­шим эту тюрь­му,
Здесь этих стен сто­ять не дол­жно
Так пусть они ру-ух­нут, рух­нут, рух­нут,
И сво­бод­но мы вздох­нем".