Любимый

Ко­личес­тво пе­режи­ваний не­ред­ко пе­рехо­дит в ка­чес­тво: это бы­ла уже третья не­деля, как я ма­ялась в мес­тной боль­ни­це по по­воду ба­наль­но­го гас­три­та, при­чем, без вся­кого на­мека на из­ле­чение.  И это - в 27 лет!

Тон­ны ле­карств, об­сле­дова­ний, но ни­чего не ме­нялось.

... Мо­лодень­кая ам­би­ци­оз­ная вра­чиха расс­тра­ива­лась: все ее пред­пи­сания  не да­вали ре­зуль­та­та. И тог­да она за­дума­ла неч­то не­ор­ди­нар­ное - до­билась раз­ре­шения ад­ми­нис­тра­ции от­пустить ме­ня на сут­ки до­мой, что­бы я нем­но­го от­дохну­ла от боль­ни­цы, преж­де чем про­дол­жить курс ле­чения. Это я по­том уз­на­ла, че­рез что ей приш­лось прой­ти, что­бы по­лучить сог­ла­сие глав­но­го вра­ча на та­кой нес­тандар­тный под­ход к боль­но­му.

Мой деп­рессив­ный об­лик на­вел ее на мысль о стрес­се. Он, этот стресс, и ме­шал, по ее мне­нию, таб­леткам спра­вить­ся с гас­три­том. Ну, а от­ку­да у мо­лодой сим­па­тич­ной де­вуш­ки обыч­но по­яв­ля­ет­ся стресс? Пра­виль­но: ищи­те ... муж­чи­ну!

Она, фан­та­зер­ка, ре­шила, что я тос­кую по сво­ему пар­ню, а пос­ле но­чи люб­ви с ним, вер­нусь в боль­ни­цу сов­сем в ином нас­тро­ении. И тог­да мои ус­по­ко­ен­ные нер­вы по­кажут мо­ему  же­луд­ку боль­шую фи­гу, и тот пе­рес­та­нет соп­ро­тив­лять­ся ле­чению. Не знаю, как сей­час, но тог­да, в вось­ми­деся­тые го­ды, по­доб­ное по­веде­ние  на­чина­юще­го вра­ча тя­нуло на твор­ческий под­виг. Тем бо­лее, что все это про­ис­хо­дило в обыч­ной рай­он­ной боль­ни­це од­но­го из при­горо­дов Пи­тера.

До­мой-то я приш­ла, но там бы­ло пус­то. Ма­ма у­еха­ла в сроч­ную ко­ман­ди­ров­ку. Под­ру­ги зна­ли, что я - в боль­ни­це, по­это­му ник­то из них и не зво­нил мне до­мой. А пар­ня... у ме­ня не бы­ло: его мес­то за­нимал взрос­лый (на де­сять лет ме­ня стар­ший) же­натый муж­чи­на. Он то­же знал, что я - в боль­ни­це, так что зво­нить мне не мог. Иног­да я са­ма доз­ва­нива­лась до не­го, выс­та­ивая длин­ные оче­реди к боль­нич­но­му те­лефо­ну-ав­то­мату: в те го­ды о мо­биль­ни­ках да­же не меч­та­ли.

   Зво­нить лю­бимо­му до­мой я из­бе­гала (по впол­не по­нят­ным при­чинам), так что, ес­ли я и зво­нила, то на ра­боту. Но, увы, ра­бочее вре­мя уже за­кон­чи­лось, и я сло­нялась по пус­той квар­ти­ре, не зная, чем се­бя за­нять и как ус­по­ко­ить­ся. Мож­но бы­ло, ко­неч­но, по­бол­тать с под­ру­гами. Но я за­ранее зна­ла: не­зави­симо от те­мы раз­го­вора, обя­затель­но ус­лы­шу что-то ти­па:

- А не­чего бы­ло влюб­лять­ся в же­нато­го!

Ин­те­рес­но ус­тро­ен мир... Лю­ди дав­ным-дав­но зна­ют муд­рость:

 "Сер­дцу не при­кажешь". 

Но, при этом, все друж­но осуж­да­ют тех, чьи сер­дца ста­ли жер­твой же­натых или за­муж­них.  

 Но я пле­вать хо­тела на до­воды ра­зума и мне­ния под­руг. Од­на Вить­ки­на улыб­ка зна­чила для ме­ня нес­равнен­но боль­ше!

               Ви­тя  был хоть и стар­ше ме­ня, но в ду­ше про­дол­жал ос­та­вать­ся очень юным и неж­ным.  Его вос­пи­тыва­ли ма­ма и от­чим вмес­то от­ца. Так вот, этот са­мый  от­чим, как рас­ска­зывал Ви­тя, вну­шил се­бе роль спа­сите­ля его ма­мы от оди­нокой до­ли вдо­вы. Нет, воз­можно, он да­же лю­бил Ви­тину ма­му, как умел. Но пре­под­но­сил свою лю­бовь в фор­ме ве­лико­го под­ви­га: взял с ре­бен­ком, да еще та­ким шус­трым и не­покор­ным, что без не­го, му­жика в до­ме, сла­дить с маль­чиш­кой  бы­ло бы прос­то не­воз­можно.

На са­мом де­ле, Ви­тя мстил от­чи­му за его са­мона­де­ян­ность и влас­тность. Тот  да­же не пы­тал­ся по­гово­рить с маль­чи­ком по ду­шам, а сра­зу взял­ся ко­ман­до­вать и на­казы­вать. Че­му удив­лять­ся, му­жик  был во­ен­ным: пер­вая ко­лон­на мар­ши­ру­ет нап­ра­во,  вто­рая - на­лево. Воп­ро­сы?

Ма­лень­кий Ви­тя от­ча­ян­но стре­мил­ся до­казать, что они с ма­мой и так про­живут, без вся­ких там са­мо­от­вержен­ных ге­ро­ев,  и уго­вари­вал ма­му бро­сить это­го дя­дю. Но ма­ма объ­яс­ня­ла сы­нов­ние про­тес­ты дет­ским эго­из­мом и рев­ностью: ну, и прав­да ведь, ста­ра­ет­ся му­жик, уро­ки про­веря­ет, за двой­ки на­казы­ва­ет, про­яв­ля­ет не­рав­но­душие. А в от­вет по­луча­ет толь­ко не­нависть и мел­кие па­кос­ти.

В ито­ге, сын сде­лал вы­вод, что от­чим для ма­мы важ­ней, чем он, и на­чал по­реже бы­вать до­ма, про­падал ве­чера­ми у дру­зей, рис­куя  по­лучить скан­дал от сво­его но­во­ис­пе­чен­но­го па­паши.  Од­нажды тот да­же из­лу­пил его рем­нем за взрыв на уро­ке хи­мии. Но ма­ма соч­ла это адек­ватной ре­ак­ци­ей от­ца на прос­ту­пок сы­на. Она так и ска­зала: "Лю­бой отец так же пос­ту­пил бы на его мес­те".

"Ес­ли бы отец!"  - ду­мал Ви­тя.

Но его па­па ни­ког­да не бил его, а этот...

В ито­ге, в че­тыр­надцать лет Вик­тор стал убе­гать из до­ма, но­чевал на вок­за­лах и да­же па­ру раз по­падал в ми­лицию. Но и это не по­мога­ло: мать не рас­ста­лась со сво­им му­жем, а сын (со свой­ствен­ным его воз­расту мак­си­мализ­мом) счел это пре­датель­ством. Оби­ду на мать он сох­ра­нил и при­нес с со­бой да­же во взрос­лость.

Пос­ле шко­лы он пос­ту­пил в ин­сти­тут пи­щевой про­мыш­леннос­ти и вы­учил­ся на тех­но­лога. Дев­чо­нок в груп­пе бы­ло пол­но, од­на­ко же­нил­ся он поз­же, уже пос­ле окон­ча­ния ВУ­ЗА.

Это бы­ла ве­черин­ка в ком­па­нии быв­ших од­но­кур­сни­ков,  и один па­ренек при­шел ра­зу с дву­мя де­вуш­ка­ми-под­ружка­ми.

Ви­тина бу­дущая же­на ока­залась за сто­лом ря­дом с ним. Она ему не пон­ра­вилась да­же внеш­не. Но он так из­го­лодал­ся по бли­зос­ти с жен­щи­ной, да еще и из­рядно пе­репил в  кон­це ве­чера, что да­же не за­метил, как ока­зал­ся в од­ной пос­те­ли с этой де­вицей.

Ут­ром вы­яс­ни­лось, что она бы­ла девс­твен­ни­цей и приш­ла на ве­черин­ку нес­лу­чай­но. Она дав­но зап­ри­мети­ла Вик­то­ра: сна­чала на фо­тог­ра­фи­ях об­щей ком­па­нии, в  сос­тав ко­торой вхо­дила ее под­ру­га - де­вуш­ка Ви­тино­го од­но­кур­сни­ка, а по­том и по рас­ска­зам о нем этой са­мой под­ру­ги:

"А дру­жок у мо­его Ле­ши -  прос­то кра­сав­чик: вы­сокий, спор­тивный, боль­шег­ла­зый, за­дум­чи­вый...

На тех­но­лога вы­учил­ся, меж­ду про­чим, и уже за­раба­тыва­ет. Го­товит от­лично: я са­ма про­бова­ла при­готов­ленную им ку­риную груд­ку в сме­тан­ном со­усе.  Он Ле­хе по­могал мо­ему, ког­да у то­го день рож­де­ния был...  Паль­чи­ки об­ли­жешь! И по­том, он - брю­нет с во­левым ли­цом: все, как ты меч­та­ла.

Ох, ес­ли бы не Ле­ша, я бы им са­ма за­нялась. Хо­чешь, с со­бой те­бя возь­му на ве­черин­ку?

Это все Ви­те по­том рас­ска­зал его друг, Ле­ша:

-  Де­воч­ка-то на те­бя дав­но "за­пала", еще по фот­кам, да по Ир­ки­ным рас­ска­зам. Та ей все уши про­жуж­жа­ла, ка­кой ты за­меча­тель­ный. Я да­же при­рев­но­вал по­нача­лу.  Ну, де­ла! И что ты те­перь де­лать ста­нешь? Она же  - из хо­рошей семьи, го­ворят, да не шлю­ха там ка­кая-ни­будь... Жаль дев­чонку.

Ви­тя мой рас­те­рял­ся сна­чала от та­кого на­ез­да, но по­том встре­тил­ся ме­сяца че­рез пол­то­ра с этой де­вицей по­гово­рить по ду­шам: что де­лать, мол, бы­ва­ет вся­кое... И спро­сить хо­тел, по­чему она сра­зу не ска­зала, что для нее это все, ну,  -  впер­вые. Он бы не стал  тог­да брать на се­бя от­ветс­твен­ность... И во­об­ще, кто так де­ла­ет: с пер­вым встреч­ным девс­твен­ности ли­шать­ся!

А она ему от­ве­тила, что он для нее  - не пер­вый встреч­ный, мол. Что мож­но и за­оч­но влю­бить­ся, по фо­тог­ра­фии. А тут - не прос­то фо­тог­ра­фия, а та­кое!

Ну, и вот... Она его те­перь очень  лю­бит пос­ле то­го, что меж­ду ни­ми слу­чилось. Это - раз! А, во-вто­рых, она вче­ра у вра­ча бы­ла, и вы­яс­ни­лось, что она бе­ремен­на.

В об­щем, Вить­ка мой по­пал в пе­реп­лет. Ба­наль­ный кап­кан. Ста­рый, как мир.      Во­об­ще, ис­то­рия с нес­коль­ко пош­ло­ватым от­тенком.

Нет, опять же, мо­гу пов­то­рить:  он ни­ког­да мне не го­ворил о сво­ей же­не ни­каких га­дос­тей. Все-та­ки она - мать его  ре­бен­ка, да и во­об­ще, она  че­ловек неп­ло­хой, ви­димо.

 Но он-то ее ни­ког­да не лю­бил, вот в чем де­ло. Же­нил­ся как по­рядоч­ный че­ловек. Но как жить всю жизнь с не­люби­мой жен­щи­ной? 

Поз­же он ус­тро­ил­ся на наш мес­тный хле­бобу­лоч­ный ком­би­нат тех­но­логом, и вот од­нажды...

В об­щем, в наш рай­он зна­мени­тость од­на при­ез­жа­ла на гас­тро­ли в кон­цер­тный зал. И кто-то ска­зал, что встре­чать та­ких лю­дей нуж­но, как по­ложе­но: хле­бом с солью. А я тог­да в кон­цер­тном за­ле как-раз ра­бота­ла ад­ми­нис­тра­тором, и мне по­ручи­ли до­гово­рить­ся с ком­би­натом о го­рячем и эф­фек­тно офор­млен­ном хле­бе, как при­нято в та­ких слу­ча­ях. Так мы с Ви­тей и поз­на­коми­лись.  

Эта прес­ло­вутая  вза­им­ная ис­кра вспых­ну­ла мгно­вен­но. Ме­ня  во­об­ще как то­ком ши­бану­ло. 

Ес­ли бы он не от­ве­тил вза­им­ностью, я бы, на­вер­ное, од­на спра­вилась со сво­ими чувс­тва­ми. Но он от­ве­тил. 

По­нят­но, что нет пер­спек­тив! По­нят­но, что для не­го  ро­ман со мной на­пол­нен не та­кими же силь­ны­ми эмо­ци­ями, как мой ро­ман с ним.  Но яс­но и дру­гое: я мог­ла бы про­жить це­лую жизнь, так и не уз­нав, что та­кое счастье.  

 Те­перь-то я знаю: счастье - это взгляд на всех муж­чин пла­неты, кро­ме од­но­го,  - как на су­ществ сред­не­го по­ла. 

Счастье - это сос­тра­дание ко всем  жен­щи­нам вок­руг, по­тому что они не лю­бимы им, тво­им единс­твен­ным. У них  - дру­гие воз­люблен­ные, и им ка­жет­ся, что это  и есть счастье. Глу­пые об­де­лен­ные да­мы!

  А еще, я ни­ког­да не за­буду это­го чувс­тва -  за­висть се­бе са­мой и ужас от мыс­ли, что мож­но по­терять лю­бимо­го. Так дли­лось око­ло го­да.

Рев­ности к его же­не у ме­ня сна­чала не бы­ло. Он же ей из­ме­ня­ет со мной, а не на­обо­рот. Я - его праз­дник, а она - вы­нуж­денные буд­ни. Но по­том от­ку­да-то по­яви­лась эта не­лепая  рев­ность. Он чувс­тво­вал ее и всег­да го­ворил:

- Де­воч­ка моя! Я же рас­ска­зывал те­бе мно­жес­тво раз, как я нес­час­тлив в бра­ке. Ду­мал пер­вое вре­мя, что смо­гу да­же по­любить ее, но ни­чего не выш­ло. Она ме­ня лю­бит, а я с ней толь­ко из-за доч­ки жи­ву. Вот вы­рас­тет до­чур­ка, я раз­ве­дусь. Нет у те­бя ос­но­ваний для рев­ности, по­нима­ешь! Я те­бя люб­лю, а не ее.

  Пос­ле этих слов на ка­кое-то вре­мя я ус­по­ка­ива­лась, но вско­ре мне сно­ва на­чина­ло ка­зать­ся, что он лу­кавит, как все же­натые муж­чи­ны. Ведь нас­то­ящее чувс­тво дей­ствен­но, и не ста­нет лю­бящий муж­чи­на ждать, по­ка ре­бенок вы­рас­тет, а лю­бимая жен­щи­на сос­та­рит­ся.

Но рас­стать­ся с ним я не мог­ла. Не бы­ло у ме­ня та­ких сил!

 Со вре­менем  что-то  из­ме­нилось в на­ших от­но­шени­ях: он стал  ре­же зво­нить и од­нажды про­пал на три бес­ко­неч­ных дня.

Це­лый год ежед­невно по нес­коль­ко раз в сут­ки он зво­нил  и при­учал  ме­ня к сво­ему го­лосу. Я уже не мог­ла жить без этих звон­ков! А тут вдруг - трое су­ток не­из­вес­тнос­ти.

Моя жизнь ос­та­нови­лась от пред­чувс­твия ка­тас­тро­фы. Ли­цо рас­пухло от слез. Я не хо­дила на ра­боту, не спа­ла по но­чам, ни­чего не ела, а прос­то с моль­бой смот­ре­ла на те­лефон.

На­конец он взор­вал ти­шину, и род­ной го­лос на­чал фаль­ши­во рас­ска­зывать о за­тяж­ном кон­флик­те до­ма...

Я чувс­тво­вала, что он врет и при­чина в чем-то дру­гом.  Воз­можно, да­же  - в дру­гой. Но я зап­ре­тила се­бе при­касать­ся к прав­де на уров­не мыс­лей, не го­воря уже о по­пыт­ке ра­зоб­ла­чения! Я не бы­ла го­това к страш­ной ре­аль­нос­ти, к ис­ти­нам, ко­торые мог­ли ме­ня поп­росту убить, и я уго­вори­ла се­бя, что все бы­ло имен­но так, как мне рас­ска­зыва­лось.

Ког­да он ухо­дил от ме­ня, его жизнь про­дол­жа­лась, я это чувс­тво­вала. А моя жизнь без не­го ос­та­нав­ли­валась: мне при­ходи­лось счи­тать ми­нуты до сле­ду­ющей встре­чи. Как страш­но, ког­да те­бя уже не су­щес­тву­ет  вне дру­гого че­лове­ка!

  Иног­да мы ссо­рились, и я да­же пы­талась рас­стать­ся с ним. Это­го тре­бова­ла моя  ма­ма, ко­торой бы­ло не­выно­симо соз­на­вать, что ее дочь встре­ча­ет­ся с же­натым. Это­го тре­бова­ла моя собс­твен­ная гор­дость и прос­то здра­вый смысл. Но мой воз­люблен­ный воз­вра­щал ме­ня вся­кий раз, как толь­ко мои по­пыт­ки ос­во­бодить­ся от не­го ре­аль­но уг­ро­жали на­шим от­но­шени­ям.

Вот и сей­час я, в оче­ред­ной раз, по­пыта­лась  за­вер­шить наш му­читель­ный ро­ман, но, в ито­ге, кро­ме стрес­са и по­пада­ния в боль­ни­цу с силь­ной болью в же­луд­ке, ни­чего не до­билась. Мой лю­бимый и на этот раз прим­чался ко мне с цве­тами и за­вере­ни­ями ... в мо­ей ис­клю­читель­ной ро­ли в его судь­бе! И я опять не наш­ла в се­бе сил для раз­ры­ва.

Его приз­на­ния в люб­ви, ко­неч­но, бу­дора­жили кровь, но я по­нима­ла: это - ис­крен­ние, хоть и ни к че­му не обя­зыва­ющие сло­ва. Он лю­бил ме­ня, по­ка ... был со мной. А по­том он поч­ти за­бывал обо мне, на­ходясь в пле­ну се­мей­ных и ра­бочих проб­лем. 

Чувс­тва к же­не, с ко­торой про­житы мно­гие го­ды и от ко­торой есть ре­бенок, нес­равни­мы с влюб­ленностью в дру­гую жен­щи­ну. И не так уж важ­но, что имен­но это за чувс­тва к же­не! Лю­бовь ли, не­нависть, ус­та­лость от нее...

Они уже - родс­твен­ни­ки, пусть да­же на­до­ев­шие друг дру­гу. Но мно­голет­нее суп­ру­жес­тво -  та­кое  мощ­ное со­ору­жение, что смеш­но и прес­тупно по­сягать на его раз­ру­шение. 

Да, бы­ва­ет, кто-то раз­во­дит­ся. Я то­же иног­да меч­та­ла, что он раз­ве­дет­ся, и тог­да...  Но я по­нима­ла: тот, кто из­ме­ня­ет же­не, а по­том еще и бро­са­ет ее, -  пре­датель. А ко­ли так, то нас­ту­пит мо­мент, ког­да он нач­нет пре­давать и ме­ня.

Пре­датель­ство  - это ведь ге­нети­чес­кая осо­бен­ность ор­га­низ­ма, ко­торую не из­ме­нить. На­ив­но меч­тать  о ро­ли ис­клю­чения  из  пра­вил. 

  Вся­кий раз, ког­да я ухо­дила из от­но­шений нав­сегда, он чи­нил наш со­юз, и, по­хоже, при­об­рел им­му­нитет к мо­им вос­ста­ни­ям, пе­рес­тав вос­при­нимать их всерь­ез. Он знал, что, ес­ли дож­дать­ся ме­ня у па­рад­ной, по­дарить цве­ты, пос­мотреть в гла­за сво­им фир­менным взгля­дом, к ко­торо­му я не­рав­но­душ­на, убе­дить в люб­ви  нес­тандар­тны­ми ре­чами, в чем он был боль­шой мас­тер, ну, и, на­конец, неж­но об­нять жер­тву сво­его эго­из­ма, то до сле­ду­юще­го мо­его вос­ста­ния мож­но жить при­пева­ючи.

Обе­щал ли  он  что-то на те­му бу­дуще­го? Нет, он ни­чего не обе­щал. Хо­тя иног­да на­пус­кал ту­мана с на­меком на воз­можный раз­вод и об­щий сю­жет со мной. Но, ес­ли чес­тно, ни­чего кон­крет­но­го в его ро­ман­ти­чес­ких пла­нах на бу­дущее не бы­ло. А я ни­чего и не тре­бова­ла, бо­ясь, что спуг­ну свое счастье и всерь­ез ра­зоз­лю лю­бимо­го че­лове­ка.

Я зна­ла, что жен­щи­на-уль­ти­матум вы­зыва­ет у муж­чин раз­дра­жение, в то вре­мя, как жен­щи­на-жер­тва вдох­новля­ет на эго­изм и пот­ре­битель­ство. Ко­неч­но, есть и дру­гие ти­пажи жен­щин, но я не мог­ла оп­ре­делить­ся в вы­боре это­го ти­пажа и, уж, тем бо­лее, вжить­ся в не­го.

  Тем не ме­нее, воп­ре­ки ре­аль­ным фак­там и здра­вому смыс­лу, я все-та­ки про­дол­жа­ла на­де­ять­ся на чу­до. Я жда­ла, что од­нажды, пос­ле оче­ред­но­го приз­на­ния в люб­ви, он ска­жет: 

"Я по­нял, что не мо­гу без те­бя жить. Я хо­чу за­сыпать и про­сыпать­ся с то­бой, рас­тить об­щих де­тей... Я раз­велся.  Ты не ви­нова­та пе­ред мо­ей семь­ей: мы с же­ной дав­но ста­ли чу­жими. Прос­то ты по­мог­ла мне най­ти си­лы для это­го ша­га..."

Я от­лично по­нима­ла, что мои ожи­дания ба­наль­ны и на­ив­ны. Не­даром мой рас­су­док с боль­шой сте­пенью сар­казма выс­ме­ивал мои меч­ты. Но с каж­дой но­вой по­пыт­кой  выр­вать­ся из ма­гии все­пог­ло­ща­ющей за­виси­мос­ти, в плен ко­торой я, по­хоже, без­воз­врат­но по­пала, я об­ре­тала но­вый опыт жиз­ни без мо­его лю­бимо­го. И этот опыт был ужа­сен.

 Обыч­но это дли­лось не боль­ше двух-трех дней. Доль­ше я бы, на­вер­ное, не вы­дер­жа­ла. Но, к счастью, и он не вы­дер­жи­вал мо­их вос­ста­ний и на­чинал но­вую оса­ду, не ос­тавляя мне вре­мени ос­тыть и соб­рать­ся си­лами для нас­то­яще­го раз­ры­ва.

Но и этих двух-трех дней мне впол­не хва­тало для пог­ру­жения в мир бес­смыс­ленно­го мра­ка. И я за­дава­ла се­бе воп­рос:

"За­чем мне этот хо­лод­ный рав­но­душ­ный мир, ес­ли в нем нет лю­бимо­го че­лове­ка"? А дру­гой люб­ви (я бы­ла по­чему-то уве­рена в этом) у ме­ня  уже не бу­дет. Воз­можно, впе­реди - что-то иное: сур­ро­гаты это­го чувс­тва. Но не са­ма лю­бовь.

  И каж­дый раз, ког­да я ре­аль­но ощу­щала ужас про­зяба­ния без лю­бимо­го, ког­да со­вер­шенно те­ряла ин­те­рес к жиз­ни, - он зво­нил или при­ходил. И жизнь рож­да­лась за­ново.

... Я зво­нила ему из боль­ни­цы, что­бы ус­лы­шать лю­бимый го­лос. Он обе­щал ме­ня  на­вес­тить. Я про­сила его это­го не де­лать, по­нимая, что из ма­лень­кой мес­тной боль­ни­цы под­робнос­ти та­кого ви­зита мгно­вен­но раз­ле­тят­ся во все сто­роны и дой­дут до его кол­лекти­ва. Его мо­раль­ный об­лик бу­дут об­суждать на ка­ком-ни­будь мер­зком соб­ра­нии. Дой­дет до его же­ны... Он по­теря­ет ра­боту, семью, и об­ви­нит во всем этом, ра­зуме­ет­ся, ме­ня, да­же ес­ли не выс­ка­жет свои об­ви­нения вслух. И все-та­ки в ду­ше я жда­ла, что он ска­жет:

-  Да, пле­вать я хо­тел на все слу­хи! Я же­нюсь на те­бе сра­зу пос­ле тво­ей вы­пис­ки. Мне так хо­чет­ся не­мед­ленно те­бя уви­деть! Я бу­ду че­рез пол­ча­са. Что те­бе при­вез­ти?

Я по­нима­ла: это­го не слу­чит­ся. Он не прим­чится ни в боль­ни­цу, ни в мою бу­дущую жизнь. Он - тай­ный гость мо­ей квар­ти­ры и по­хити­тель мо­ей ду­ши. Он - прос­то лю­бов­ник, как бы ужас­но ни зву­чал это сло­во.

И не сто­ит оболь­щать­ся по по­воду об­ще­го кор­ня в сло­вах лю­бов­ник и лю­бовь. Ко­рень-то - об­щий, а вот окон­ча­ния сов­сем раз­ные. 

    Я бы­ла не го­това к ре­волю­ции в лич­ной жиз­ни.  Хо­телось уку­тать се­бя ща­дящим вре­мен­ным са­мо­об­ма­ном.

"Ведь ес­ли бы он не лю­бил ме­ня по-нас­то­яще­му", -  уго­вари­вала я се­бя, -  "за­чем бы стал так нас­той­чи­во воз­вра­щать пос­ле мо­их по­пыток рас­стать­ся с ним?!  Для не­го - не проб­ле­ма за­вес­ти лю­бов­ни­цу, а он бо­рет­ся за от­но­шения со мной. И все-та­ки, ес­ли он  бу­дет дол­го рас­ка­чивать­ся в не­реши­тель­нос­ти, то  я ... "

 На этом мес­те мои мыс­ли уп­лы­вали в ту­ман­ную не­оп­ре­делен­ность: ког­да-ни­будь  по­том, ког­да я на­берусь сил и вы­пишусь из боль­ни­цы, я смо­гу выр­вать­ся из это­го   сю­жета.  За­то сей­час мой лю­бимый на­вер­ня­ка встре­тит ме­ня у две­рей боль­ни­цы пос­ле вы­пис­ки, по­садит в ма­шину, по­дарит цве­ты, ска­жет сло­ва, ко­торые я хо­чу ус­лы­шать, и мы вско­ре ос­та­нем­ся на­еди­не... Я зак­ры­вала гла­за и поч­ти те­ряла соз­да­ние, ду­мая об этом.

"Я - силь­ная. Я смо­гу бро­сить его ... по­том. Но не сей­час". 

 В сущ­ности, все лю­ди точ­но так же отод­ви­га­ют мыс­ли о не­об­хо­димос­ти уме­реть - на абс­трак­тное "по­том"... Не­выно­симо ду­мать об этом, по­ка ты мо­лод и счас­тлив.

 *   *   *

За час, про­веден­ный до­ма, я ос­тро по­чувс­тво­вала, что ни за что не ос­та­нусь тут но­чевать - в этой ка­мере пы­ток оди­ночес­твом. За­хоте­лось  сроч­но воз­вра­тить­ся ... в боль­ни­цу. По­ка не стем­не­ло. А то еще не сдер­жусь и опять нач­ну слу­шать го­лос лю­бимо­го, его ба­ритон­но-бар­хатное  "ал­ло", и глу­по, как пер­воклас­сни­ца, бро­сать те­лефон­ную труб­ку, от­лично по­нимая, что ме­ня дав­но рас­секре­тили. 

При­ехать он не смо­жет: до­ма -  же­на, у нее - от­пуск, и она в пос­леднее вре­мя  ста­ла нас­то­рожен­ной, ес­ли ве­рить его сло­вам: ви­димо, по­чувс­тво­вала те­ни дру­гой жен­щи­ны в ду­ше му­жа.

Поб­ро­див по го­роду, я на­купи­ла фрук­тов и сла­дос­тей, пос­ле че­го нап­ра­вилась  об­ратно в боль­ни­цу. За три не­пол­ные не­дели, ко­торые я там про­вела, приш­лось при­вык­нуть и к рас­по­ряд­ку, и, глав­ное,  -  к со­сед­кам. Их лю­бопытс­тво и не­кий ин­те­рес к мо­ей судь­бе, хоть и про­ис­те­кал, в  ос­новном, от ску­ки и вре­мен­ной не­из­бежнос­ти об­ще­ния, но был ис­крен­ним и доб­рым.

   Уже че­рез нес­коль­ко ми­нут я ша­гала по боль­нич­но­му ко­ридо­ру, пред­вку­шая ре­ак­цию оби­тате­лей па­латы на факт мо­его быс­тро­го воз­вра­щения. 

"Нуж­но что-то при­думать... Не рас­ска­зывать же им прав­ду о пус­той квар­ти­ре и опус­то­шен­ной ду­ше!" 

Я на хо­ду со­чини­ла ле­ген­ду о по­терян­ных клю­чах, по­том  угос­ти­ла всю па­лату  толь­ко что куп­ленным кек­сом, и, как толь­ко удив­ленные и об­ра­дован­ные мо­им  воз­вра­щени­ем со­сед­ки, уго­мони­лись, я то­же по­пыта­лась ус­нуть.  

*   *   *

 ...  В пол­ночь, ког­да мно­гие уже спа­ли, при­вез­ли но­вень­кую. Су­дя по все­му, боль­ная бы­ла дос­тавле­на Ско­рой по­мощью не из  до­ма, а с ули­цы: мед­сес­тры гром­ким ше­потом рас­ска­зыва­ли друг дру­гу о най­ден­ной на ас­фаль­те, не­пода­леку от боль­ной, су­моч­ке с ее до­кумен­та­ми, о том, что она  -  мес­тная,  из на­шего ку­рор­тно­го го­род­ка, и нуж­но сроч­но со­об­щить ее род­ным о слу­чив­шемся.

-  Уже в ко­торый раз ее при­возят сю­да на мо­ем ве­ку, и со сче­та сбить­ся не грех, -  вор­ча­ла по­жилая  ня­неч­ка.

- Не го­вори! Ле­чи ее или нет, все од­но! Па­дучая она. Эпи­леп­сия - это не шу­точ­ки, это - нав­сегда, - от­ве­чала ста­руха, ко­торую каж­дый год  в оче­ред­ной раз пы­тались из­ба­вить  в боль­ни­це  от  мук обос­трив­ше­гося  ар­три­та.

Тут же вклю­чили свет,  за­пах­ло ка­ким-то ле­карс­твом, зах­ло­пали две­ри, зас­ту­чали каб­лучки жен­ско­го мед­персо­нала.

Взор­ванный по­кой па­латы из вось­ми че­ловек, не сов­па­дав­ших меж­ду со­бой ни в чем, кро­ме фак­та нез­до­ровья, зас­кри­пел ржа­выми же­лез­ны­ми кро­ватя­ми, за­ла­ял чь­им-то пре­рывис­тым каш­лем, за­шур­шал куль­ка­ми гос­тинцев из тум­бо­чек раз­бу­жен­ных.

Но сквозь всю эту ор­кес­тров­ку по-преж­не­му гор­до и все­побеж­да­юще зву­чал не­ис­тре­бимый храп ба­бы Лю­си, в не­дав­нем прош­лом за­ведо­вав­шей пло­до­овощ­ной ба­зой рай­она, а нын­че - ува­жа­емым ги­пер­то­ником  на­шего ку­рор­тно­го го­рода.  

Я еще не спа­ла, мне бы­ло тос­кли­во и оди­ноко. Од­на­ко су­ета мед­сестер,  при­готов­ле­ние ка­пель­ни­цы, ше­пот прос­нувших­ся и их по­пыт­ки уз­нать, ко­го и по­чему при­вез­ли, -  это всег­да же­лан­ное ожив­ле­ние в зат­хлой боль­нич­ной ру­тине. Я  на­кину­ла ха­лат и при­села на кро­вати.

               Уны­лое ти­канье нас­тенных ча­сов, от­счи­тывав­ших осо­бое  боль­нич­ное вре­мя,  пе­реш­ло на га­лоп, а в воз­ду­хе встре­тились две не­види­мые, но впол­не ощу­тимые вол­ны: не­доволь­ство  раз­бу­жен­ных и стыд­ли­вая ра­дость не ус­певших зас­нуть.

   Все мы бы­ли го­товы к ис­крен­ним пе­режи­вани­ям по по­воду нес­частья, ко­торое при­вело нез­на­ком­ку на боль­нич­ную кой­ку, но од­новре­мен­но взбод­ри­лись  воз­можностью за нее по­пере­живать, тре­нируя зад­ряхлев­шие от боль­нич­но­го од­но­об­ра­зия  ду­шев­ные мыш­цы.

  Ут­ром нез­на­ком­ка  приш­ла в се­бя, и мы с ней  под­ру­жились. На­ши кой­ки рас­по­лага­лись ря­дом, но мне по­каза­лось, что это бы­ло да­леко не глав­ной при­чиной вы­бора ме­ня на роль сво­ей ду­шев­ной по­верен­ной. 

Нес­мотря на раз­ни­цу в воз­расте поч­ти в це­лое по­коле­ние (мо­ей но­вой зна­комой бы­ло за пять­де­сят), мы по­чувс­тво­вали внут­реннюю связь  вза­имо­пони­мания на глу­бин­ном уров­не, труд­но объ­яс­ни­мом сло­вами.

Поч­ти без вся­кого пре­дис­ло­вия она пред­ло­жила мне рас­сказ о сво­ей жиз­ни. 

   - Я рас­ска­жу Вам, На­день­ка, свою ис­то­рию, ес­ли не воз­ра­жа­ете. Здесь все рав­но де­лать не­чего, -  про­из­несла она с по­лу­улыб­кой.

На ме­ня смот­ре­ли лу­кавые, ум­ные и мно­гое пе­режив­шие гла­за жен­щи­ны. Ее  ли­цо од­нознач­но го­вори­ло о страс­тнос­ти, во­ле, ин­телли­ген­тнос­ти и про­чих ка­чес­твах лич­ности, ко­торые не­воз­можно отыг­рать или под­де­лать.

Гус­тые, чуть ры­жева­тые,  во­лосы до плеч раз­ме­тались по по­душ­ке, и она, сму­ща­ясь, по­обе­щала мне соб­рать их в пу­чок, как толь­ко ее вто­рая ру­ка ос­во­бодит­ся от пле­на ка­пель­ни­цы. А по­ка она од­ной ру­кой пы­талась хоть как-то при­вес­ти се­бя в по­рядок, я ус­пе­ла ее раз­гля­деть: моя со­бесед­ни­ца на­поми­нала гра­финю из прош­лых сто­летий, ког­да но­сили кор­се­ты, а блед­ность вы­дава­ла при­над­лежность к выс­ше­му об­щес­тву.

            Чуть уд­ли­нен­ный овал ли­ца, вы­сокий лоб, то­ченые чер­ты, ху­доща­вость...  Так ри­су­ют прин­цесс для рас­кра­сок и дет­ских кни­жек.

  Ни воз­раст, ни бо­лезнь, -   и нич­то иное  не унич­то­жило ее под­линной кра­соты, и она  щед­ро стру­илась из  ее си­них глаз,  из каж­дой мор­щинки,  из  дви­жений, пол­ных дос­то­инс­тва, но не вы­соко­мерия.

Ли­цо её на­ходи­лось сов­сем ря­дом,  и при днев­ном осе­щении я с удив­ле­ни­ем за­мети­ла на нём мно­жес­тво швов, ста­рых, об­ветрен­ных жизнью, и ни­чуть не ме­шав­ших об­ще­му вос­при­ятию ее оча­рова­ния. Швы пок­ры­вали не толь­ко ее ли­цо, но и шею, и пле­чи и, на­вер­ное, они бы­ли раз­бро­саны по все­му ее те­лу, слов­но кто-то ког­да-то сшил ее, как кук­лу, из раз­ных, но хо­рошо по­доб­ранных  лос­кутков, а по­том с по­мощью  вол­шебной па­лоч­ки вдох­нул жизнь в это лос­кутное тво­рение.

Мою со­сед­ку зва­ли Ан­ной Дмит­ри­ев­ной. Она про­сила на­зывать ее прос­то Аней, что мне да­валось с боль­шим тру­дом, и я вык­ру­чива­лась, из­бе­гая во­об­ще на­зыва­лась ее по име­ни. Убе­див­шись, что я го­това ее слу­шать, она на­чала свой не­тороп­ли­вый рас­сказ:

-  Моя ма­ма ак­тивно от­го­вари­вала ме­ня от по­ез­дки в сту­ден­ческий строй­от­ряд. Но по­том сда­лась и сши­ла мне це­лых три ком­би­незо­на с кар­ма­нами  и "мол­ни­ями":  се­рый, си­ний и зе­леный:  она  ра­бота­ла зак­рой­щи­цей в  од­ном из луч­ших ателье Ле­нин­гра­да.. Си­дели они на мне, как вли­тые.  Еще бы!  Мне тог­да бы­ло 20 лет, я счи­талась са­мой строй­ной дев­чонкой на физ­ма­те, ну, а ма­мин та­лант пор­тни­хи сла­вил­ся на весь го­род.

Я соб­ра­ла ве­щи, выс­лу­шала в сто пер­вый раз стро­гие на­путс­твия, и...

Вот, на­конец-то,   -  дол­гождан­ная сво­бода и от­дых от вез­де­сущих ро­дитель­ских глаз, уни­вер­си­тет­ских  а­уди­торий, учеб­ни­ков и за­четов!

Днем все мы бы­ли за­няты на строй­ке, по­могая ра­бочим на под­хва­те, а ве­чера­ми со­бира­лись в од­ном из ба­раков, где и на­ходи­лась на­ша глав­ная  жиз­ненная сце­на  то­го пе­ри­ода вре­мени:  мы  на­ряжа­лись, как толь­ко мог­ли в пред­ла­га­емых ус­ло­ви­ях, ста­ра­ясь да­же в не­женс­твен­ной одеж­де выг­ля­деть прив­ле­катель­но и ми­ло. Уже рож­да­лись па­роч­ки у всех на гла­зах, уже кто-то ре­вел по но­чам от нев­за­им­ной сим­па­тии и рев­ности.

Не­заня­тые ро­мана­ми на­лега­ли  на кол­ба­су и про­чие гос­тинцы из до­ма. Все мы гор­ла­нили пес­ни под ги­тару,  чи­тали сти­хи Цве­та­евой, на ночь на­дева­ли би­гуди, что­бы ут­ром по­корить куд­ря­ми пар­ней,  и, ко­неч­но же, не за­быва­ли  из­редка стро­чить пись­ма до­мой.

Ре­бят на на­шем фа­куль­те­те бы­ло нам­но­го боль­ше, чем де­виц (физ­мат ЛГУ -  это вам  не биб­ли­отеч­ный ин­сти­тут), по­это­му мно­гие дев­чонки ока­зались вос­тре­бова­ны.   Но ко­личес­тво уха­жеров не всег­да пе­рехо­дило в нуж­ное ка­чес­тво, и слу­чилось так, что в мо­его Саш­ку по уши влю­бились сра­зу три кра­сот­ки c на­шего по­тока. И все они, ра­зуме­ет­ся, меч­та­ли, что­бы он, на­конец, ра­зоча­ровал­ся во мне, и ос­во­бодил­ся бы для их чар.  Са­ша всем уде­лял рав­ное вни­мание и да­же щед­ро да­рил час­ти­цы сво­его оба­яния: иг­рал на ги­таре и пел мод­ные тог­да пес­ни, мор­гал длин­ню­щими рес­ни­цами, нап­ра­во и на­лево раз­да­вая  хит­ре­цу и за­гадоч­ность свет­ло-ка­рих глаз, ще­голял зна­ни­ем фран­цуз­ско­го, дос­тавше­гося ему от ма­мы-учил­ки, пле­нял  бе­лозу­бой улыб­кой, гус­той коп­ной каш­та­новых во­лос и поч­ти двух­метро­вым  рос­том бас­кетбо­лис­та.

  Я то­же не бы­ла дур­нушкой. Но моя кра­сота на­поми­нала стро­гий стиль клас­си­циз­ма: ей не хва­тало иг­ри­вос­ти и лег­ко­мыс­лия, без­за­бот­ности и озорс­тва, ко­торые так ук­ра­ша­ют мо­лодость. К то­му же, я бы­ла тем­но­воло­сой. Это сей­час я под­кра­шиваю се­дину хной и бас­мой. А тог­да... я бы­ла дру­гой.

И хо­тя клас­си­ки, как мне ка­жет­ся, пи­сали пор­тре­ты  брю­неток охот­ней,  чем блон­ди­нок, но мы, брю­нет­ки,  все-та­ки  выг­ля­дим мрач­ней и скуч­ней. Од­на­ко Са­ша влю­бил­ся имен­но в ме­ня.

Есть лю­ди, ко­торых то­низи­ру­ет и вдох­новля­ет чья-то за­висть в их ад­рес.  Я,  ви­димо, - из дру­гой ка­тего­рии. Мое счастье ом­ра­чали тя­желые взгля­ды кон­ку­рен­ток.  Саш­ка сме­ял­ся над мо­ими су­евер­ны­ми стра­хами. Он под­хва­тывал ме­ня на ру­ки, и кру­жил, как ре­бен­ка, вда­ли от ба­рака, за­лива­ясь от сме­ха, по­ка я не про­сила по­щады. Я нем­но­го сму­щалась та­ких игр и ласк, по­тому что я -  до­воль­но вы­соко­го рос­та, и мне ка­залось, что та­кие  длин­ные осо­бы дол­жны из­бе­гать пры­гать сво­ему пар­ню на ко­лени или  по­ощ­рять  кру­жить их, как ма­лышек, что­бы не выг­ля­деть смеш­ны­ми.

Са­ша  ни­ког­да не го­ворил мне ни­каких па­тети­чес­ких слов о люб­ви, но я точ­но  зна­ла, что он ме­ня лю­бит. Я за­видо­вала сво­ему счастью и, про­сыпа­ясь сре­ди но­чи, то­ропи­ла вре­мя, умо­ляя ут­ро нас­ту­пить как мож­но ско­рей, по­тому что ут­ром я уви­жу Са­шень­ку.

В тот день ме­ня поп­ро­сили дос­та­вить на подъ­ем­ни­ке вед­ро с рас­тво­ром для клад­ки кир­пи­чей  на­верх, ту­да, где  тру­дились  взрос­лые стро­ите­ли. От­кры­тая пло­щад­ка подъ­ем­ни­ка прос­матри­валась со всех сто­рон и уп­равля­лась нес­коль­ки­ми кноп­ка­ми у ос­но­вания кра­на. Се­режа из па­рал­лель­ной груп­пы от­ве­чал за мое дви­жение на­верх и пос­ле­ду­ющее при­зем­ле­ние. А Са­ша мой тру­дил­ся не­пода­леку под на­чалом ка­кого-то про­раба.

- Эй, кра­сави­ца!  Ну, и как мы все смот­римся с вы­соты? Пиг­ме­ями? -  вык­ри­кивал  Сер­гей, из­вес­тный на по­токе ба­лагур.

  Я ни­чего не от­ве­тила. И шут­ки его дав­но на­до­ели, и сам он ни­кого  не ин­те­ресо­вал на по­токе ни как уха­жер, ни как лич­ность. Да и не каж­дый день ме­ня удос­та­ива­ли чес­ти по­давать рас­твор на серь­ез­ную вы­соту нас­то­яще­му стро­ите­лю.  Не­ос­то­рож­но взгля­нув вниз, я ис­пы­тала ужас от соз­на­ния то­го, как страш­но бы­ло бы упасть, и тут же го­лова ста­ла жут­ко кру­жить­ся, а пульс за­бил­ся в су­мас­шедшем рит­ме. Я ста­ралась боль­ше не смот­реть на зем­лю, но слы­шала зву­ки Се­реж­ки­ного го­лоса, уже не раз­ли­чая его слов. Су­дя по до­носив­ше­му сни­зу сме­ху и при­зыв­ным иг­ри­вым  воз­гла­сам, он ве­селил­ся и пы­тал­ся лю­бой це­ной зав­ла­деть мо­им вни­мани­ем. По­том он, ви­димо, на­чал злить­ся на ме­ня за то, что я его иг­но­рирую, не по­нимая, что я поп­росту бо­юсь пос­мотреть вниз.

Он уже не сме­ял­ся, а гроз­но кри­чал:

-  Э­еее­ей!

Но я не от­кли­калась, меч­тая пос­ко­рей ока­зать­ся на зем­ле.

И вдруг  что-то слу­чилось: не­бо и  зем­ля пе­ревер­ну­лись, сме­шались и прев­ра­тились  в неч­то не­ре­аль­ное... 

Я ле­тела вниз, ус­пев лишь по­думать: " Это - ко­нец!", - и  ме­ня ... не ста­ло.

Что бы­ло по­том, я уз­на­ла пос­ле опе­рации, и то, да­леко не сра­зу.

...  Не ста­ну, На­день­ка, утом­лять Вас под­робны­ми рас­ска­зами о страш­ных бо­лях и стра­дани­ях  на пу­ти к то­му мо­мен­ту жиз­ни, ког­да мне и мо­им род­ным уда­лось по­верить в не­веро­ят­ное: я бу­ду жить.

Я прош­ла че­рез пять опе­раций раз­но­го ти­па и сте­пени слож­ности, поч­ти не вы­лезая из боль­ниц нес­коль­ко лет. Да что го­ворить! 

... Пом­ню ро­дите­лей и их ли­ца у мо­ей пос­те­ли, ког­да я приш­ла в се­бя пос­ле опе­рации. Пом­ню Саш­ки­ны гла­за, ру­ки вра­ча, а по­том... про­вал.

  Как поз­же вы­яс­ни­лось, Сер­гей слу­чай­но пе­репу­тал кноп­ки подъ­ем­ни­ка: от рез­ко­го не­ожи­дан­но­го тол­чка при ос­та­нов­ке, я отор­ва­лась от дна пло­щад­ки, ме­ня под­бро­сило, и я по­лете­ла вниз с вы­соты чет­верто­го эта­жа. 

Сер­гея тас­ка­ли на ка­кие-то доп­ро­сы, пы­та­ясь вы­яс­нить, был ли в его дей­стви­ях  злой умы­сел. По­том от не­го от­ста­ли, он взял "ака­дем­ку" и ку­да-то про­пал. Го­ворят, ког­да я бы­ла без соз­на­ния, он при­ходил в боль­ни­цу с цве­тами и фрук­та­ми... Но мы с ним боль­ше ни­ког­да не пе­ресе­кались в жиз­ни: это бы­ло бы тя­жело для нас обо­их.

Я раз­би­лась, и по всем за­конам дол­жна бы­ла уме­реть. У ме­ня  бы­ло сло­мано все,  что толь­ко мо­жет сло­мать­ся!  Но глав­ное, это - поз­во­ноч­ник и го­лова. Вра­чи ско­рой по­мощи бо­ялись не до­вез­ти ме­ня до боль­ни­цы. Ро­дите­лям да­же со­об­щи­ли, что мое сос­то­яние  вряд ли сов­мести­мо с жизнью.

... Са­мой от­ветс­твен­ной бы­ла пер­вая мно­гоча­совая опе­рация. Го­ворят, при­летал из­вес­тный хи­рург из Мос­квы, па­пин друг, ко­торо­го отец смог моль­ба­ми уго­ворить    бро­сить все де­ла, что­бы спас­ти ме­ня  -  его единс­твен­ную дочь.

Ме­ня нуж­но бы­ло не прос­то ле­чить! Ме­ня нуж­но бы­ло сна­чала соб­рать, сшить, по­том со­еди­нить все, что бы­ло внут­ри, зас­та­вив ор­га­низм фун­кци­они­ровать. 

 ... Ли­цо я зак­ры­вала, что­бы не пу­гать род­ных. Все зер­ка­ла в до­ме бы­ли унич­то­жены.

Я очень на­де­ялась на плас­ти­чес­ких хи­рур­гов. На­конец нас­та­ла и их оче­редь.

Они сде­лали все, что толь­ко мог­ли сде­лать в те вре­мена. Но швы все рав­но так и ос­та­лись вид­ны, к со­жале­нию. Ко­неч­но, это - ме­лочи жиз­ни! Глав­ное, воп­ре­ки всем на­чаль­ным прог­но­зам, я ос­та­лась жи­ва. Бо­лее то­го, я смог­ла за­ново на­учить­ся хо­дить, го­ворить, меч­тать...

Пусть я вся сши­та из ку­соч­ков и от мо­ей бы­лой кра­соты ма­ло что ос­та­лось, но все это - ерун­да! 

   На­день­ка! Да не про­тес­туй­те Вы! Спа­сибо, ко­неч­но, но мне не нуж­ны ком­пли­мен­ты. Я са­ма все про се­бя знаю, - она  грус­тно улыб­ну­лась  и  вновь вер­ну­лась к вос­по­мина­ни­ям.

  

Речь ее бы­ла нем­но­го за­тор­мо­жена и вы­дава­ла че­лове­ка, пе­режив­ше­го тре­пана­цию че­репа:  зву­ки, слов­но от­прав­ленные из раз­ных ис­точни­ков, по­том мон­ти­рова­лись в не­кое единс­тво слов и пред­ло­жений.

- Са­ша не ос­тавлял ме­ня на­дол­го на­еди­не с мрач­ны­ми мыс­ля­ми: он ежед­невно  при­ходил в боль­ни­цу, а по­том до­мой. Он был за­нят: учил­ся на днев­ном, под­ра­баты­вал  ве­чера­ми час­тны­ми за­няти­ями фи­зикой со школь­ни­ками, но я пос­то­ян­но чувс­тво­вала его вни­мание к се­бе. 

По­нача­лу я при­нима­ла это как спа­сатель­ный на­дув­ной круг, бро­шен­ный уто­па­юще­му, но я бы­ла слиш­ком сла­бой, что­бы про­яв­лять гор­дость и от­ка­зывать­ся от это­го кру­га. А то, что это бы­ло жер­твой бла­город­но­го пар­ня, -  дик­то­валось эле­мен­тарной ло­гикой:

вок­руг пол­но здо­ровых кра­сивых де­виц, мно­гие из ко­торых дав­но меч­та­ли ока­зать­ся в ро­ли Са­шиной де­вуш­ки. Но это мес­то бы­ло за­нято мной. И вот оно ос­во­боди­лось...

  Раз­ве мог­ла я пос­ле все­го слу­чив­ше­гося, ког­да от мо­ей кра­соты ос­тался пшик, а сос­то­яние здо­ровья не пред­ве­щало ни­чего хо­роше­го, пре­тен­до­вать хоть на ка­кое-то муж­ское вни­мание! А уж Саш­ки­но - тем бо­лее!

 Жут­кие го­лов­ные бо­ли прес­ле­дова­ли ме­ня дол­гие го­ды, о чем вра­чи пре­дуп­режда­ли уже тог­да. Но, по­мимо го­лов­ных бо­лей, ме­ня ожи­дали и дру­гие проб­ле­мы... Глав­ная из них - эпи­леп­сия. Я по­падаю в боль­ни­цу при­мер­но два ра­за в год, как ни ста­ра­юсь из­бе­жать это­го. Я жи­ву на таб­летках, но и они ни­чего не га­ран­ти­ру­ют.

... Вра­чи до­ход­чи­во объ­яс­ня­ли мне пер­спек­ти­вы жиз­ненных ра­дос­тей без­детной да­мы, пос­коль­ку ро­жать мне бы­ло про­тиво­пока­зано по мно­гим при­чинам.

 Са­ша с са­мого на­чала был в кур­се все­го, и я жда­ла, ког­да, на­конец, ак­ция ми­лосер­дия за­кон­чится и он бро­сит ме­ня. На­вер­ное, это ожи­дание бы­ло са­мым страш­ным во всем слу­чив­шемся.

Умом я по­нима­ла, что дол­жна пер­вой ре­шить­ся на раз­рыв и са­ма прек­ра­тить уни­зитель­ные для ме­ня от­но­шения.  Но как толь­ко я ви­дела Саш­ку, мое ре­шение от­кла­дыва­лось до сле­ду­юще­го ра­за. И так прош­ло не­мало вре­мени.

Нас­ту­пил мо­мент, ког­да я уже мог­ла пе­ред­ви­гать­ся с по­мощью кос­ты­лей и да­же ста­ла ле­ле­ять пла­ны за­вер­шить об­ра­зова­ние за­оч­но. За­бегая впе­ред, ска­жу,  что я все-та­ки за­кон­чи­ла уни­вер­си­тет и по­лучи­ла дип­лом.   

А о лич­ной жиз­ни я ста­ралась не ду­мать. Я уку­тыва­ла се­бя пле­дом мяг­ко­го  са­мо­об­ма­на, что, как толь­ко окон­ча­тель­но ок­репну, смо­гу обой­тись без Са­ши и во­об­ще без муж­чин. Я при­зыва­ла гор­дость и си­лу во­ли в со­юз­ни­ки и вы­бира­ла нуж­ный мо­мент...

И вот од­нажды я на­писа­ла Са­ше пись­мо. Я про­сила его не зво­нить и не при­ходить. При­дума­ла ува­житель­ную при­чину: раз­лю­била.

Гос­по­ди! Как я бо­ялась, что он по­верит это­му и ни­ког­да не при­дет! Но еще боль­ше я бо­ялась дру­гого: он не по­верит, что я его от­вергаю. Не по­верит лишь по­тому, что я - ин­ва­лид. По­нима­ете, На­дя, мне бы­ло не­выно­симо от мыс­ли, что для ин­ва­лида, ко­торым я ста­ла, раз­лю­бить та­кого, как он,  - это рос­кошь, близ­кая к не­ре­аль­нос­ти. А я ос­тавля­ла за со­бой пра­во ... от­вергать.

Од­на­ко вско­ре я по­няла, что это мое гор­дое пра­во бы­ло при­нято мо­им лю­бимым с ува­жени­ем: прош­ла не­деля, дру­гая, а я не по­лучи­ла от Са­ши ни од­но­го звон­ка, пись­ма или ви­зита. Я не мо­гу пе­редать вам, На­день­ка, что я пе­режи­ла тог­да.

Ан­на на­дол­го за­мол­ча­ла, пог­ру­жа­ясь в не­весе­лые вос­по­мина­ния. А я ее, ра­зуме­ет­ся, не то­ропи­ла. 

В этот мо­мент в па­лату вош­ла мед­сес­тра и увез­ла мою со­бесед­ни­цу на про­цеду­ры.

Я ос­та­лась под силь­ным впе­чат­ле­ни­ем от рас­ска­зан­но­го:

"Бед­ная жен­щи­на! Че­рез ка­кой ужас приш­лось ей прой­ти! Вот они, "бла­город­ные" муж­чи­ны, раз­бе­га­ющи­еся при пер­вом ис­пы­тании!

И кто это при­думал:

 "... И в ра­дос­ти, и в го­ре..."!

В ра­дос­ти-то мы нуж­ны всем, а в го­ре - толь­ко ро­дите­лям. Но, с дру­гой сто­роны, ка­ково это в мо­лодос­ти же­нить­ся на глу­боком ин­ва­лиде! Не иметь де­тей! Это­го му­жика то­же мож­но по­нять. А са­ма бы я смог­ла пой­ти на та­кой под­виг, ока­жись я на его мес­те, не дай Бог? Не уве­рена... Но Ан­на вы­жила, нес­мотря ни на что. И она неп­ло­хо дер­жится. А вот и она... Вер­ну­лась и улы­ба­ет­ся чуть грус­тно... Ка­кая она ми­лая!"

Ан­на Дмит­ри­ев­на убе­дилась, что я го­това слу­шать ее даль­ше и про­дол­жи­ла:

-  Са­ша при­шел без звон­ка и без пре­дуп­режде­ния. Он был нап­ря­жен  и  да­же су­ров, и я внут­ренне съ­ежи­лась.

  "Я при­шел за­дать те­бе толь­ко один воп­рос, Аня, и очень про­шу от­ве­тить на не­го чес­тно. Ты, дей­стви­тель­но, раз­лю­била ме­ня ?"

  Го­лова моя зак­ру­жилась так, слов­но тот кош­мар с па­дени­ем вниз с вы­соты чет­верто­го эта­жа  вот-вот пов­то­рит­ся.  Я мол­ча­ла, не зная, что де­лать. Мне хо­телось бро­сить­ся Са­ше  на шею и не от­пускать его от се­бя. Но мне бы­ло труд­но по­верить, что он доб­ро­воль­но и ис­крен­не за­хочет ос­тать­ся со мной нав­сегда пос­ле все­го, что слу­чилось. Я - ин­ва­лид. Я - без­детная. Я эпи­леп­тик. Я пок­ры­та шва­ми, ко­торые в тот мо­мент бы­ли нам­но­го за­мет­нее, чем сей­час!  За­чем ему все это? Из жа­лос­ти? Из бла­городс­тва? А мне нуж­ны бы­ли дру­гие при­чины, как Вы по­нима­ете...

Я не мог­ла го­ворить, и Саш­ка  взял мою ру­ку в свою, не на­рушая мол­ча­ния. Че­рез ми­нуту по мо­им ще­кам по­тек­ли сле­зы. По­том у ме­ня на­чалась нас­то­ящая ис­те­рика. Я кри­чала, что не при­му его жа­лос­ти и чтоб он не смел про­дол­жать на­ши от­но­шения из сос­тра­дания ко мне. Люб­лю я его или нет, -  это его уже не ка­са­ет­ся. Я про­живу од­на. Мне ник­то не ну­жен. Есть мои ро­дите­ли, есть друзья. Бу­дут и же­нихи, ес­ли я это­го  за­хочу.

Он прек­ра­тил мою ис­те­рику по­целу­ем. Он все по­нял. И ска­зал прос­то и буд­нично:

"Я люб­лю те­бя, Ань­ка, и хо­чу на те­бе же­нить­ся с пер­во­го дня на­шего зна­комс­тва. И хоть ты - ред­кая ду­реха, как вы­яс­ни­лось па­ру не­дель на­зад, но что по­дела­ешь: сер­дцу не при­кажешь!  Зна­чит, я по­любил ду­реху. И мне ник­то дру­гой не ну­жен".

По­том он за­мол­чал, пом­рачнел, что-то вспо­миная, и тут же про­дол­жил:

  "То, что слу­чилось в тот жут­кий день,  ког­да ты упа­ла,  - это страш­но, но я еще силь­нее те­бя по­любил: не знаю, как это объ­яс­нить. А вот эти  две не­дели, что ты мне ус­тро­ила... Я, ви­дишь ли, -  не та­кой са­мона­де­ян­ный, как ты ду­ма­ешь: ты на­писа­ла, что раз­лю­била ме­ня, и я по­верил. Мне бы­ло боль­но... Но од­нажды, пос­ре­ди но­чи, я вско­чил и на­чал вспо­минать, как ты смот­ре­ла на ме­ня, и я по­нял, что так поп­росту не бы­ва­ет в жиз­ни: вче­ра лю­била - се­год­ня раз­лю­била. Аня,  обе­щай, что ты боль­ше ни­ког­да не ста­нешь ус­тра­ивать мне ду­рац­ких про­верок!  Это жес­то­ко и глу­по. Я хо­чу, что­бы мы по­жени­лись. Ты от­ве­тишь мне сра­зу или хо­чешь по­думать?"

... Мы  же­наты уже  35 лет. И мо­гу Вам ска­зать, На­день­ка, что счас­тли­вей, чем я,   нет ни­кого на све­те.  У нас -  взрос­лая дочь: я все-та­ки смог­ла стать ма­мой, воп­ре­ки вра­чеб­ным прог­но­зам. Прав­да, мое здо­ровье ос­тавля­ет же­лать луч­ше­го, но Са­ша де­ла­ет все воз­можное, что­бы ук­ре­пить его. Каж­дый ве­чер, при лю­бой по­годе, мы и на­ша со­бака гу­ля­ем не ме­нее двух ча­сов, и это очень по­мога­ет мне. Мы на­дева­ем спор­тивную обувь, кос­тю­мы и иног­да да­же бе­рем зон­ты, ес­ли дождь... Быс­трым ша­гом нак­ру­чива­ем ки­ломет­ры...  Он ку­пил со­ковы­жимал­ку и каж­дое ут­ро,  вот уже ко­торый год, пе­ред ра­ботой, вы­жима­ет мне овощ­ные со­ки.

Мы  оба пре­пода­ем фи­зику: он -  в уни­вер­си­тете, я - в шко­ле. Доч­ка  пош­ла  по на­шим сто­пам. Она за­мужем, очень счас­тли­ва,  рас­тит ма­лыш­ку - ко­пия я.

Каж­дый раз, ког­да я по­падаю в боль­ни­цу, па­дая где-ни­будь на ули­це, Са­ша при­носит мне одеж­ду, та­поч­ки, крем для ли­ца, ну, в об­щем, - все не­об­хо­димое. У не­го   за­ранее сло­жен па­кет, ведь я мо­гу в лю­бой мо­мент ...   А, вот, кста­ти, и он.

Дверь па­латы от­кры­лась, и вы­сокий,  спор­тивно­го ви­да муж­чи­на с улыб­кой по­дошел к мо­ей со­сед­ке и по­цело­вал ее.

Я  поз­до­рова­лась и выш­ла в ко­ридор, что­бы не ме­шать их об­ще­нию.

... Ког­да я вер­ну­лась, Ан­на Дмит­ри­ев­на  при­чесы­валась: она от­ру­гала ме­ня за дол­гое  от­сутс­твие, так как хо­тела поз­на­комить с му­жем, за­тем кив­ну­ла на па­кет с  фрук­та­ми, нас­той­чи­во пред­ла­гая  угос­тить­ся, а вско­ре про­дол­жи­ла вос­торжен­ный рас­сказ о сво­ем се­мей­ном счастье.

Муж на­вещал мою со­сед­ку каж­дый день. Иног­да он при­ходил с доч­кой. Та бы­ла кра­сави­цей и уди­витель­но по­ходи­ла на свою ма­му. Я тут же пред­ста­вила се­бе Ан­ну Дмит­ри­ев­ну в юнос­ти.

 Ме­ня же по­сеща­ли под­ру­ги, сос­лу­жив­цы и вер­нувша­яся из ко­ман­ди­ров­ки ма­ма.

   ... Мой лю­бимый так и не при­шел в боль­ни­цу, ра­зум­но из­бе­гая воз­можной ог­ласки на­ших гре­хов­ных от­но­шений. Его щед­рые приз­на­ния  в люб­ви зву­чали в те­лефон­ной труб­ке все ре­же и ре­же, пос­коль­ку я поч­ти пе­рес­та­ла ему зво­нить: ед­ва уло­вимое през­ре­ние к его ос­то­рож­ности уже по­сели­лось во мне и под­та­чива­ло из­нутри.

  Еще че­рез не­делю я по­кину­ла "храм на­деж­ды на ис­це­ление":  ме­тоди­ки, ко­торые бы­ли при­мене­ны,  не при­нес­ли мне ни­како­го улуч­ше­ния, и ма­ма нас­то­яла на мо­ей вы­пис­ке, меч­тая прив­лечь к ле­чению плат­ных вра­чей.

                                                *   *   *

На­вер­ное, это по­кажет­ся ко­му-то стран­ным или да­же не­ре­аль­ным, но судь­ба мо­ей со­сед­ки по па­лате из­ме­нила мое вос­при­ятие собс­твен­но­го сю­жета. Да, я все еще лю­била. Но эта лю­бовь вос­при­нима­лась те­перь мною же как ... пос­тыдная бо­лез­ненная страсть. Это не бы­ло но­вым по­нима­ни­ем  преж­ней си­ту­ации, нет! Рас­су­док мой тут ни при чем. Он и рань­ше все по­нимал. Но ме­ня прон­зи­ло имен­но ощу­щение ... че­го-то лип­ко­го  и по­зор­но­го, слов­но  в ме­ня  про­ник­ла не лю­бовь, а ве­нери­чес­кая за­раза. 

Весь мой ро­ман вдруг по­казал­ся мне не­веро­ят­ной  пош­ля­тиной. Это - страш­но, ког­да чувс­тва еще жи­вы и да­же ос­тры, а но­ситель этих чувств пре­зира­ет се­бя  и свою за­виси­мость от дру­гого че­лове­ка, не слиш­ком, на­до ска­зать, ува­жа­емо­го им.

  Уви­дев не по те­леви­зору, не на кар­тинке, не в ки­но, а в не­пос­редс­твен­ной бли­зос­ти впол­не ося­за­емый брил­ли­ант чу­жих нас­то­ящих от­но­шений, я ис­пы­тала жгу­чий стыд за де­шевые стек­ляшки сво­его  ро­мана.

  ... Ма­ма наш­ла мне опыт­но­го вра­ча-гип­но­лога, и его ле­чение мне очень по­мог­ло.  Нер­вы "вста­ли на мес­то", и ус­по­ко­ил­ся же­лудок.

 ... Я не со­об­щи­ла ни­кому, кро­ме род­ных, о да­те сво­ей вы­пис­ки из боль­ни­цы. 

Ког­да мой лю­бимый уз­нал от об­щих зна­комых, что я уже до­ма, он сра­зу же за­хотел  при­ехать ко мне. Я при­дума­ла не­сущес­тву­ющих гос­тей, сре­ди ко­торых мог­ли быть и зна­комые его же­ны, так что ви­зит не сос­то­ял­ся.

По­том он зво­нил мне сно­ва, и  я уже не зна­ла, что сов­рать. Бы­ло все еще боль­но,  но я ре­шилась про­из­нести за­ранее при­готов­ленные сло­ва:

- Я не хо­чу про­дол­жать на­ши от­но­шения. И это - не оче­ред­ной кап­риз. Это - окон­ча­тель­ное ре­шение. Не при­ез­жай ни­ког­да, не зво­ни! Я, дей­стви­тель­но, хо­чу рас­стать­ся. В мо­ем от­но­шении к те­бе что-то сло­малось. Прос­ти за па­фос, но, как из­вес­тно, до­рога, ко­торая ни­куда не ве­дет, ве­дет в ту­пик.

Нет, ты не ви­новат. Я са­ма при­дума­ла те­бя и на­ше не­сущес­тву­ющее бу­дущее. А сей­час... В об­щем, по­моги мне бро­сить те­бя! Не тра­ви ду­шу звон­ка­ми и при­ез­да­ми!

Он все-та­ки сде­лал еще нес­коль­ко ак­тивных по­пыток ме­ня вер­нуть. Но на сей раз мне хва­тило сил для раз­ры­ва.  

 ...   Наш ку­рор­тный го­родок не­велик, и до­воль­но час­то ве­чера­ми я встре­чаю Ан­ну и ее му­жа. Они  и не до­гады­ва­ют­ся о том, как их лю­бовь пов­ли­яла на мою судь­бу. Мы здо­рова­ем­ся и рас­хо­дим­ся в раз­ные сто­роны.

Прош­ло все­го три ме­сяца со дня  мо­его раз­ры­ва с Вик­то­ром, и я про­дол­жа­ла ви­деть его во сне, про­сыпа­ясь в сле­зах и му­читель­но воз­вра­щая се­бя в уны­лую ре­аль­ность, в ко­торой мне бы­ло оди­ноко и прес­но.

... А на прош­лой не­деле у ме­ня силь­но раз­бо­лел­ся зуб, и я от­пра­вилась в по­лик­ли­нику.  Оче­редь за мной за­няла ... Ан­на Дмит­ри­ев­на.

 Она об­ра­дова­лась встре­че, об­ня­ла ме­ня, как род­ную, за­сыпа­ла воп­ро­сами о ма­ме и  о же­нихах, ко­торые, по ее мне­нию, дол­жны тол­пить­ся на по­роге мо­ей квар­ти­ры.  Я ведь ей так и не ус­пе­ла рас­ска­зать о сво­ей лич­ной жиз­ни! 

-  По­чему Вы, На­дя, всег­да про­бега­ете ми­мо нас с му­жем, слов­но сда­ете кросс?    Не ос­та­нови­тесь, не по­гово­рите? Не­уже­ли Вы та­кая стес­ни­тель­ная! Или Мы Вам не­ин­те­рес­ны? Это я так нап­ра­шива­юсь на ком­пли­мент.

Вско­ре она вос­клик­ну­ла:

 -  На­день­ка,  я же не­дав­но ста­ла ба­буш­кой во вто­рой раз: вот фо­тог­ра­фии мо­его вну­ка, сей­час дос­та­ну!

Ан­на по­лез­ла в сум­ку за фо­тог­ра­фи­ями, од­новре­мен­но про­дол­жая свой вос­торжен­ный рас­сказ:

-  Доч­ка счас­тли­ва, а зять - во­об­ще на седь­мом не­бе: он  дав­но меч­тал о сы­не. И вот судь­ба по­дари­ла... Вы зна­ете, На­дюша, мо­ей до­чери, как и мне,  очень по­вез­ло с му­жем. Они так лю­бят друг дру­га!  В на­ше про­за­ичес­кое вре­мя та­кое не­час­то встре­тишь.  Но Вам то­же по­везет, я уве­рена, по­тому что Вы - хо­роший че­ловек. Я это сра­зу по­чувс­тво­вала, еще в боль­ни­це,   -  И по­том,  я при­ношу уда­чу: все мои под­ружки  счас­тли­вы в бра­ке.

Ан­на Дмит­ри­ев­на дос­та­ла, на­конец, из сум­ки ми­ни­атюр­ный  аль­бом с фо­тог­ра­фи­ями вну­ков и дру­гих чле­нов сво­ей семьи.

На треть­ей стра­нице я уви­дела сво­его лю­бимо­го, неж­но об­ни­мав­ше­го бе­ремен­ную  же­ну - дочь Ан­ны:

 - Это - Та­неч­ка, моя до­чур­ка, а это Ви­тя  - мой до­рогой зять.

В этот миг ме­ня поз­ва­ли к вра­чу. Я си­дела в сто­мато­логи­чес­ком крес­ле, а по мо­им ще­кам ручь­ем тек­ли сле­зы:

- Де­вуш­ка, - Вы еще рот не ус­пе­ли от­крыть, а уже ры­да­ете так горь­ко, буд­то ис­пы­тали силь­ную боль,  - оза­дачен­но про­из­нес  не­моло­дой врач и про­дол­жил, -  Не сто­ит так пе­режи­вать: я все обез­бо­лю, Вы ни­чего да­же не по­чувс­тву­ете.

На ок­нах вра­чеб­но­го ка­бине­та ви­сели бе­лые за­навес­ки. Они зак­ры­вали  вид на ули­цу лишь  на­поло­вину: с се­реди­ны ок­на до по­докон­ни­ка. А свер­ху в ка­бинет про­ника­ло не­бо и  жизнь: вет­ки кле­на поч­ти ка­сались окон­но­го стек­ла, тон­кий лу­чик сол­нца пы­тал­ся за­чер­кнуть все  пло­хое и пред­ла­гал свою неж­ную бес­ко­рыс­тную лас­ку, а об­ла­ка мир­но проп­лы­вали ми­мо...

Я смот­ре­ла в ок­но, ста­ра­ясь сос­ре­дото­чить­ся на об­ла­ках...

Го­лова кру­жила нар­ко­зом, пульс учас­тился, еще силь­нее за­хоте­лось  пла­кать. Но я до­веря­ла док­то­ру и ... не­бу.

Вот, сей­час мне уда­лят зуб, и он пе­рес­та­нет бо­леть.

Хо­рошо бы так, под нар­ко­зом, уда­ляли не­нуж­ную  лю­бовь!  Раз, и все!