"КОГДА МЫ БЫЛИ МОЛОДЫМИ..."

" Это бы­ло уже дав­но. Те­перь На­день­ка уже за­мужем; ее вы­дали, или она са­ма выш­ла - это всё рав­но, за сек­ре­таря дво­рян­ской опе­ки, и те­перь у нее уже трое де­тей. То, как мы вмес­те ког­да-то хо­дили на ка­ток и как ве­тер до­носил до нее сло­ва "Я вас люб­лю, На­день­ка", не за­быто; для нее те­перь это са­мое счас­тли­вое, са­мое тро­гатель­ное и прек­расное вос­по­мина­ние в жиз­ни... "

/А.П. Че­хов.  Шу­точ­ка/

Ва­диму прис­нился сон.  Та­кой прек­расный, свет­лый.  Та­кой чу­дес­ный, воз­вы­шен­ный.  Та­кой нос­таль­ги­чес­кий...  Он прос­нулся  взвол­но­ван­ный, ок­ры­лен­ный.  И да­же улыб­нулся, уви­дев свое по­моло­дев­шее ли­цо в зер­ка­ле.

*   *   *  

Го­рят от­да­лен­ные шпи­ли
Ве­чер­них и свет­лых со­боров,
И мед­ля, и рея в си­янь­ях,
Нис­хо­дит к зер­каль­ным ка­налам
Нез­ри­мая в воз­ду­хе ночь.
……………………………….
И все, что прош­ло, толь­ко сни­лось,         
     Мы сно­ва, как де­ти, с то­бою,

Мы - свет­лый, за­терян­ный ос­тров
В спо­кой­ных мо­рях сно­виде­ний,
Мы - ос­тров на свет­лых вол­нах.

                                                      / Ми­ха­ил Ло­зин­ский/

*  *  *

Су­щес­тву­ет та­кая прак­ти­ка са­мов­ну­шения: на­до по­весить на  вид­ное мес­то свой пор­трет в мо­лодос­ти.  Пос­то­ян­но, вер­нее, так час­то, как толь­ко мож­но, смот­реть на не­го и пред­став­лять се­бя имен­но та­кой мо­лодой, здо­ровой и счас­тли­вой.  Так го­вори­ла его по­кой­ная же­на, но ей, ви­димо, это не по­мог­ло.  А мо­жет, она смот­ре­ла на свои фо­тог­ра­фии без эн­ту­зи­аз­ма, внут­ренне иро­нич­но от­но­сясь к это­му, как к иг­ре.  Все мы скеп­ти­ки.

Но сей­час, ут­ром, он дей­стви­тель­но чувс­тво­вал се­бя мо­лодым, кра­сивым, здо­ровым и счас­тли­вым, как во сне - ведь во сне он имен­но та­ким  ви­дел се­бя.  Се­бя и Иру, гу­ля­ющи­ми по буль­ва­ру в тот са­мый день, счас­тли­вый день сво­ей жиз­ни.  Поч­ти 50 лет на­зад.  Ну, ес­ли быть точ­ным, 48 ...   48 или 49 - ка­кая раз­ни­ца, жизнь прош­ла...

 Ва­дим опять вспом­нил же­ну.  Он час­то вспо­минал ее сло­веч­ки, при­выч­ки, пред­став­лял се­бе да­же, ка­кими сло­вами она выс­ка­жет то или иное свое суж­де­ние  -  все-та­ки 40 лет сов­мес­тной жиз­ни...  Же­на бы обя­затель­но ска­зала: раз прис­нился хо­роший сон, жди ка­кого-то хо­роше­го со­бытия или из­вестия.
 
*   *   *

  Про­шел день, это бы­ло вос­кре­сенье, и  ни­чего не слу­чилось.  Как всег­да, до­маш­ние де­ла.  Как всег­да, поз­во­нили де­ти, вну­ки.  Доч­ка жи­ла в Фи­ладель­фии, сын - в  Нью-Джер­си.  Оба зва­ли пе­ре­ехать к ним, но Ва­дим, по­ка ра­ботал, ос­та­вал­ся в Брук­ли­не.  Обе­щал ско­ро уй­ти на пен­сию, тог­да по­дума­ет.  На сле­ду­ющий день опять та же ру­тина:  саб­вей,  Ман­хэттен, 20-й этаж, свой при­выч­ный ку­бик, ра­бота, при­нося­щая не толь­ко хо­роший до­ход, но и мо­раль­ное удов­летво­рение, ува­жение сот­рудни­ков, са­мо­ува­жение, на­конец.  Сло­вом,  ра­ботал ув­ле­чен­но, не гля­дя на ча­сы. 

Ва­дим был прог­раммист.  При­чем, не ско­рос­пе­лой аме­рикан­ской вы­печ­ки на 6-ме­сяч­ных кур­сах, а серь­ёз­ной до­маш­ней вы­уч­ки, с мно­голет­ним опы­том.  На ра­боте его це­нили и на­чаль­ство, и сот­рудни­ки.  И хо­тя воз­раст был дав­но уже пен­си­он­ный  (Ва­дим на­зывал се­бя "пер­вый baby boomer", так как ро­дил­ся ров­но черeз 9 ме­сяцев пос­ле вой­ны),  ник­то его на пен­сию не вы­дав­ли­вал, а, на­обо­рот, про­сили ра­ботать и ра­ботать.

 В со­сед­них от­де­лах ра­бота­ли "рус­ские":  Бо­рис, ко­торый был на 10 лет мо­ложе Ва­дима, и Свет­ла­на, точ­ную да­ту рож­де­ния ко­торой мы ска­зать не мо­жем, по­тому что уже нес­коль­ко лет под­ряд она от­ме­чала свое 35-ле­тие.  Не бу­дем при­дирать­ся  -  Свет­ла­на бы­ла мо­лодая жен­щи­на на фо­не сво­их рус­ско­языч­ных сос­лу­жив­цев.  Во вре­мя обе­ден­но­го пе­реры­ва они спус­ка­лись на 15-й  этаж в ка­феш­ку, обе­дали вмес­те, бол­та­ли, об­сужда­ли де­тей, се­мей­ные и  ра­бочие проб­ле­мы, на­чаль­ство, не­дос­татки и дос­то­инс­тва аме­рикан­ской жиз­ни, со­вето­вались, где про­вес­ти от­пуск, де­лились но­вос­тя­ми, об­сужда­ли но­вые кни­ги, филь­мы - са­ми по­нима­ете, о чем мо­гут бол­тать ин­телли­ген­тные "рус­ские" аме­рикан­цы.  Све­та бы­ла мос­квич­кой, Бо­рис при­ехал из Ле­нин­гра­да, а Ва­дим - из  Ба­ку.

Иног­да в пе­рерыв Све­та вы­ходи­ла в ма­газин, как она на­зыва­ла, "за сей­лом",  уго­вари­вала и муж­чин пой­ти с ней за ком­па­нию, что­бы не бы­ло скуч­но.  На­купа­ла ку­чу ве­щей се­бе, му­жу, доч­ке-под­рос­тку, на­зав­тра сда­вала то, что не по­дош­ло.  В слу­чае не­об­хо­димос­ти по­мога­ла и муж­чи­нам по­доб­рать по­дар­ки, по­это­му они без­ро­пот­но шли с ней, по­мога­ли та­щить сум­ки.  Хо­рошо, что та­кие по­ходы со­вер­ша­лись  раз в ме­сяц, ча­ще они бы не вы­дер­жа­ли.

Все это я опи­сываю, что­бы вы по­няли, ка­кие дру­жес­кие, теп­лые от­но­шения бы­ли меж­ду эти­ми людь­ми. 

В этот день Све­та  нес­коль­ко раз вни­матель­но всмат­ри­валась в Ва­дима, но ни­чего не го­вори­ла.  Пос­ле обе­да ра­зош­лись по сво­им от­де­лам.  Све­та за­дер­жа­ла Бо­риса:

- Вы не зна­ете, что слу­чилось с Ва­димом?  Он се­год­ня ка­кой-то не та­кой...

- Я ни­чего не за­метил.

- Ну ка­кие же вы, муж­чи­ны, не­чут­кие.

 Про­шел еще один день, и сно­ва ни­чего не слу­чилось. И еще один, и еще. Эй­фо­рия от сна пос­те­пен­но та­яла, но при­ят­ное чувс­тво ожи­дания че­го-то хо­роше­го ос­та­валось.

*   *    *

Поч­ти пол­ве­ка на­зад Ва­дим был сту­ден­том 2 кур­са од­но­го из прес­тижных ВУ­Зов Ба­ку.

В том, 1965 го­ду,  в го­род при­еха­ла выс­тавка  "Ар­хи­тек­ту­ра США".   Ее раз­верну­ли в од­ном из до­мов куль­ту­ры,  и пос­пе­шили ту­да, как го­ворит­ся, и стар и млад.  Тер­пе­ливо выс­та­ива­ли по нес­коль­ко ча­сов в оче­реди.  Но выс­тавка сто­ила то­го, тем бо­лее, что каж­дый по­лучал кра­сивый жур­нал на рус­ском язы­ке, на глян­це­вой бу­маге, с обал­денны­ми фо­тог­ра­фи­ями, и, что са­мое глав­ное, со­вер­шенно бес­плат­но.  За по­ряд­ком на выс­тавке сле­дили "дру­жин­ни­ки" из гор­ко­ма ком­со­мола с крас­ны­ми по­вяз­ка­ми на ру­кавах.

Ва­дим с друзь­ями  Фа­иком и Ле­воном  вста­ли в оче­редь.  Впе­реди них сто­яла  ми­лая, сим­па­тич­ная де­вуш­ка.  В Ба­ку в те го­ды счи­талось со­вер­шенно неп­ристой­ным при­лич­ной де­вуш­ке зна­комить­ся на ули­це.  Но это бы­ла не ули­ца, а оче­редь на куль­тур­ное ме­роп­ри­ятие.  Ре­бята спро­сили де­вуш­ку, по­чему она од­на.  Она ска­зала, что до­гово­рилась встре­тить­ся здесь с под­ру­гой, но той по­чему-то нет,  и это ее очень бес­по­ко­ит, а вый­ти из оче­реди - жаль бу­дет по­терять ее.   Ва­дим пос­та­рал­ся ус­по­ко­ить де­вуш­ку.  Под­ру­га, на­вер­ное, опоз­да­ла и то­же сто­ит в оче­реди.  Ему очень не хо­телось, что­бы де­вуш­ка уш­ла.  Так и прос­то­яли вмес­те.  Ре­бята бол­та­ли, шу­тили, ста­ра­ясь про­из­вести впе­чат­ле­ние.  Де­вуш­ка дер­жа­лась скром­но, из­редка встав­ля­ла  в раз­го­вор нес­коль­ко слов. 

На­конец, по­дош­ла их оче­редь, по­лучи­ли по кра­соч­но­му жур­на­лу и вош­ли в холл.  На выс­тавке бы­ли раз­ве­шаны ог­ромные пла­каты-фо­тог­ра­фии су­щес­тву­ющих не­обыч­ных зда­ний раз­но­го наз­на­чения и жи­лых  ком­плек­сов,  по­каза­ны сов­ре­мен­ные тен­денции в ар­хи­тек­ту­ре,  внут­ренняя пла­ниров­ка квар­тир с сов­ре­мен­ной ме­белью(!).   Мо­лодые аме­рикан­цы под­во­дили к стен­дам, рас­ска­зыва­ли, от­ве­чали на воп­ро­сы по-рус­ски, вы­зывая  улыб­ки (иног­да и смех) сво­им силь­ным ак­центом и неп­ра­виль­ны­ми обо­рота­ми.  Воп­ро­сов бы­ло ма­ло.  Зри­тели бы­ли нас­толь­ко изум­ле­ны этой кра­сотой, что не зна­ли, что спро­сить.

Раз­гля­дыва­ли не толь­ко эк­спо­наты, но и аме­рикан­цев.  Ка­кие они прос­тые, рас­ко­ван­ные, но (ой-ой-ой!) как пло­хо оде­ты!  Дру­жин­ни­ки с крас­ны­ми по­вяз­ка­ми на пид­жачках, при гал­стуч­ках, в бе­лень­ких ру­баш­ках выг­ля­дели на­ряд­ны­ми же­ниха­ми, а эти аме­рикан­цы бы­ли по­хожи на прос­тых ра­бочих.  Как же они не мог­ли при­одеть­ся?   Это их вы­ход на лю­ди, в дру­гой стра­не, это, в кон­це кон­цов,  прес­тиж Аме­рики,  впер­вые пред­став­ленной здесь.   А им, ви­димо,  все рав­но, во что быть оде­тыми.

 Это был 1965 год.  Хип­пи.  Дви­жение та­кое сре­ди мо­лоде­жи.  Те­оре­тичес­ки мы  о нем слы­шали...

Ког­да по­дош­ли к внут­ренней пла­ниров­ке квар­тир, мо­лодая аме­рикан­ка, до­воль­но хо­рошо го­воря­щая по-рус­ски, рас­ска­зала о ди­ванах и кро­ватях, ко­торые уби­ра­ют­ся в шкаф, и тог­да в не­боль­шой ком­на­те днем ста­новит­ся прос­торнее.   По­том она нас­той­чи­во пред­ла­гала за­давать воп­ро­сы.  Фа­ик, са­мый ак­тивный из всей тро­ицы, спро­сил:

- Ска­жите, от­ку­да вы так хо­рошо зна­ете рус­ский язык?

Аме­рикан­ка зас­ме­ялась:

- Все за­да­ют the same  воп­рос.  Вас не ин­те­ресу­ет выс­тавка?  Толь­ко мой рус­ский язык?  Я ска­жу.  Мой ба­буш­ка, то есть, excuse me,  моя ба­буш­ка бы­ла рус­ская.  Она го­вори­ла со мной по-рус­ско­му.  А сей­час я учу рус­ски в кол­ледж.

Вся жен­ская по­лови­на  зри­телей об­ра­тила вни­мание, что аме­рикан­ка бы­ла со­вер­шенно не нак­ра­шена.  Все уже  при­вык­ли к слег­ка под­ве­ден­ным глаз­кам, губ­ной по­маде, ру­мянам (са­мую ма­лось, что­бы не по­ходить на рас­кра­шен­ную мат­решку), од­ним сло­вом,  к не­навяз­чи­вому ма­ки­яжу  пе­ред вы­ходом из до­му, так же, как и к чис­той, выг­ла­жен­ной одеж­де - не­об­хо­димым ат­ри­бутам сов­ре­мен­ной при­лич­ной жен­щи­ны.   А у этой аме­рикан­ки не толь­ко не за­маза­ны ма­лень­кие пры­щики на под­бо­род­ке, у нее на чул­ке бы­ла дыр­ка(!).  На ко­лен­ке.  На вид­ном мес­те.

Аме­рикан­ка с улыб­кой ог­ля­дыва­ла а­уди­торию.

  - Еще ест воп­ро­сы?

Де­вуш­ка, сто­ящая ря­дом с Ва­димом, под­ня­ла ру­ку, как в шко­ле:

- Ска­жите, по­жалуй­ста,  вот ни в од­ной  ком­на­те на выс­тавке нет пла­тяно­го  шка­фа.  По­чему?  Мо­жет,  аме­рикан­цы уде­ля­ют ма­ло вни­мания сво­ему гар­де­робу?  -  При этом она вы­рази­тель­но пос­мотре­ла на дыр­ку на аме­рикан­ской ко­лен­ке.

Ре­бята об­ра­дова­лись  -  ка­кой хо­роший воп­рос!  Как у Ма­яков­ско­го: "У со­вет­ских собс­твен­ная гор­дость".

- В пла­ниров­ке боль­шинс­тва на­ших квар­тир есть  встро­ен­ные стен­ные шка­фы, - спо­кой­но, с не­из­менной улыб­кой от­ве­тила аме­рикан­ка, - но  кто хо­чет,  мо­жет пос­та­вить до­пол­ни­тель­ные шка­фы.  Прос­то не сто­ит заг­ро­мож­дать ком­на­ту.

*   *   *

Пос­ле выс­тавки ре­бята пош­ли про­вожать де­вуш­ку.  За­вязал­ся спор об ар­хи­тек­ту­ре куль­то­вых  зда­ний.  В ка­тало­ге был та­кой раз­дел.  Де­вуш­ка не одоб­ри­ла со­вер­шенно нет­ра­дици­он­ный, не­видан­ный  ди­зайн  цер­квей, кос­те­лов на  фо­тог­ра­фи­ях в ка­тало­ге.  Ле­вон стал  воз­ра­жать ей, прос­то, что­бы пос­по­рить.  Ведь ес­ли ар­хи­тек­турный стиль граж­дан­ских зда­ний, го­ворил он,  ме­ня­ет­ся  со­об­разно  ве­яни­ям  мо­ды, то по­чему цер­ковь, в ко­торую хо­дят сов­ре­мен­ные лю­ди, не дол­жна учи­тывать се­год­няшние тен­денции в ар­хи­тек­ту­ре?  Ре­лиги­оз­ные и­ерар­хи  то­же не хо­тят от­ста­вать от жиз­ни об­щес­тва.  Де­вуш­ка не сог­ла­шалась, она счи­тала, что ста­рин­ный, тор­жес­твен­ный стиль соз­да­ет то эмо­ци­ональ­ное  сос­то­яние, в ко­тором дол­жен на­ходить­ся при­хожа­нин.  А Ва­дим мол­чал, он лю­бовал­ся де­вуш­кой.

Фа­ик быс­тро это по­нял, под­мигнул Ле­вону, и они от­ва­лили.  Ва­дим  гу­лял с де­вуш­кой весь день до ве­чера.  Про­водил до до­ма и ни­как не мог рас­стать­ся.  Де­вуш­ка на­писа­ла на бу­маж­ке свой но­мер те­лефо­на, про­тяну­ла бу­маж­ку и с улыб­кой ска­зал:

-  Меж­ду про­чим, ме­ня зо­вут Ира.

-  А я - Ва­дим.

Оба рас­сме­ялись и по­чувс­тво­вали, что  этот смех сбли­жа­ет их.

*   *   *

Был ти­хий час. У ног шу­мел при­бой.
Ты улыб­ну­лась, мол­вив на про­щанье:
"Мы встре­тим­ся... До но­вого сви­данья..."
То был об­ман. И зна­ли мы с то­бой,

что нав­сегда в тот ве­чер мы про­щались.
Пун­цо­вым пла­менем зар­де­лись не­беса.
На ко­раб­ле на­дулись па­руса.
Над мо­рем кри­ки ча­ек раз­да­вались.

    Ан­дрей Бе­лый
 
*   *   *

До­мой Ва­дим прим­чался, как го­ворит­ся, на  крыль­ях, но уви­дел ма­му, скор­чившу­юся на кро­вати, и сер­дце его по­холо­дело.

Ночью он от­вез ма­му в  боль­ни­цу им. Се­маш­ко.  В при­ем­ной он слы­шал, как мед­сес­тра спро­сила ма­му:

-  Ког­да пос­ледний раз бы­ли у ги­неко­лога?

-  Ког­да сы­на ро­дила, - грус­тно ус­мехну­лась ма­ма.

-  Бе­зоб­ра­зие, как мож­но так о се­бе не за­ботить­ся!

И ма­му увез­ли.  Всю ночь Ва­дим про­сидел в ко­ридо­ре боль­ни­цы, ожи­дая ре­шения вра­чей. Ут­ром ма­му про­опе­риро­вали.  Хи­рург пос­ле опе­рации ни­чего не ска­зал, толь­ко пох­ло­пал по пле­чу, мол, кре­питесь, мо­лодой че­ловек.

 По­том он уз­нал, что опе­рация бы­ла пре­дель­но прос­той - от­кры­ли, пос­мотре­ли, все бы­ло нас­толь­ко не­опе­рабель­но, что сра­зу сно­ва за­шили.  

Как Ва­дим уха­живал за ма­мой, мо­жет пред­ста­вить се­бе толь­ко тот, кто сам про­шел че­рез это.  Иног­да при­ходи­ли по­мочь ма­мины под­ру­ги, за­ходи­ли со­сед­ки.  Ва­дим не от­хо­дил от ма­мы ни на шаг.  Че­рез два ме­сяца ма­му по­хоро­нили.  Ва­дим ос­тался сов­сем один.  Ес­ли бы не вер­ные друзья, кто зна­ет, как бы он вы­дер­жал... Он пе­ревел­ся на ве­чер­ний, ус­тро­ил­ся  ра­ботать на за­вод.

А бу­маж­ку с Ироч­ки­ным те­лефо­ном не на­шел.  Ви­димо, кто-то, уби­рая квар­ти­ру пос­ле по­хорон, выб­ро­сил с му­сором.

Груп­па, в ко­торой они  учи­лись, бы­ла очень друж­ной, вмес­те от­ме­чали все праз­дни­ки, дни рож­денья.  Ва­дим ос­та­вал­ся для них сво­им и пос­ле пе­рево­да на ве­чер­ний.

Друзья...  Хо­рошо иметь дру­зей, ко­торые те­бя по­нима­ют, ко­торые всег­да при­дут на по­мощь.  Так как Ва­дим днем ра­ботал, по­ис­ка­ми  де­вуш­ки Иры за­нялись Фа­ик и Ле­вон.  Она ска­зала, что учит­ся в уни­вер­си­тете - это за­пом­ни­ли все.  А Ле­вону  по­каза­лось, буд­то она упо­мяну­ла би­оло­гичес­кий фа­куль­тет.  Ре­бята сос­та­вили рас­пи­сание и, в сво­бод­ное от сво­их за­нятий вре­мя, об­хо­дили каж­дую груп­пу, на­чиная с пер­во­го кур­са, заг­ля­дывая в каж­дую а­уди­торию.  За­писы­вали но­мера уже про­верен­ных а­уди­торий, по­том пе­реш­ли ко вто­рому кур­су.  Боль­ше не бы­ло ни сил, ни вре­мени.   Са­мое обид­ное бы­ло бы,  ес­ли бы она не бы­ла на  за­няти­ях как раз в тот день, ког­да в ее груп­пу при­ходи­ли ре­бята.   А мо­жет, она не учи­лась в АГУ, мо­жет, все со­чини­ла?...

  Че­рез пол­го­да ра­боты Ва­диму по­лагал­ся не­дель­ный от­пуск.  Ре­шили ис­кать ее по мес­ту жи­тель­ства.  Ва­дим не мог най­ти ее дом.  Он пом­нил:  oт буль­ва­ра они шли по ули­це Са­меда Вур­гу­на вверх, по­том  по пе­ресе­ка­ющей ее ули­це Ль­ва Тол­сто­го прош­ли еще нем­но­го и  по­вер­ну­ли нап­ра­во.  А там уз­кие ули­цы, ста­рые до­ма, все по­хожие друг на дру­га -  Ва­дим ведь смот­рел на Иру, а не на наз­ва­ния улиц... 

Заш­ли в ка­кой-то двор, Фа­ик пой­мал за шкир­ку про­бега­юще­го па­цана:

- Ты в этом до­ме жи­вешь?

- Да.

- У вас жи­вет де­вуш­ка Ира, мо­лодая, сим­па­тич­ная?

Па­цан мах­нул ру­кой, при­зывая их сле­довать за ним.  Вы­шел на се­реди­ну дво­ра и за­орал, что бы­ло сил:

- Ира, вы­ходи, к те­бе же­нихи приш­ли.

И, хит­ро свер­кнув гла­зами, дра­панул, что­бы не схло­потать под­за­тыль­ник.  Не­мед­ленно из от­кры­тых окон ста­ли вы­совы­вать­ся лю­бопыт­ные ли­ца.  Ре­бята вни­матель­но ог­ля­дели всех, тя­жело вздох­ну­ли и, сох­ра­няя дос­то­инс­тво, мед­ленно уда­лились.  У са­мых во­рот их дог­на­ла де­вуш­ка с ру­мян­цем сму­щения на ще­ках.  Но это бы­ла не Ира.

- Вы кто та­кие?  За­чем приш­ли?  Я - Ири­на. 

Друзья, то­ропясь, сбив­чи­во объ­яс­ни­ли си­ту­ацию.

- Не знаю да­же, как вам по­мочь. В со­сед­нем дво­ре жи­вет Ира, но она... как бы ска­зать... нем­но­го тол­стая.  На со­сед­ней ули­це рань­ше жи­ла Ира, но они пе­ре­еха­ли.   А боль­ше я не при­пом­ню,  я же не всех знаю.

- Спа­сибо, из­ви­ните за бес­по­кой­ство.

- Лад­но, же­лаю уда­чи.

Хо­дить по дру­гим дво­рам и ком­про­мети­ровать всех ок­рес­тных Ирин боль­ше не бы­ло же­лания.
 
*   *   *

Шли го­ды.  Тос­ка по ма­ме со вре­менем осе­ла тя­желым гру­зом где-то в об­ласти сол­нечно­го спле­тения.

 В 1968 го­ду   Ва­дим ус­пешно окон­чил ВУЗ, про­дол­жал ра­ботать на за­воде, прод­ви­га­ясь по слу­жеб­ной лес­тни­це.  Внед­рял АСУ (Ав­то­мати­зиро­ван­ные Сис­те­мы Уп­равле­ния).  В 1973 го­ду же­нил­ся.  Ева бы­ла мяг­кая, теп­лая, внеш­не по­хожая на его ма­му.  Ро­дились де­ти.  Ко­неч­но, из­редка он вспо­минал тот чу­дес­ный день, про­веден­ный с Ирой, но вос­по­мина­ния эти блед­не­ли с го­дами.

Вско­ре в Ба­ку на­чали стро­ить за­вод бы­товых кон­ди­ци­оне­ров под ру­ководс­твом  япон­ской фир­мы Hitachi и по ее ли­цен­зии.  Ва­дим пе­решел  ра­ботать на этот за­вод.   Он быс­тро ос­во­ил пре­муд­рости прог­рам­мно­го обес­пе­чения, ув­лекся прог­рамми­рова­ни­ем.  Его очень це­нили на ра­боте.  В 1977 за­вод тор­жес­твен­но от­кры­ли, а уже в се­реди­не 80-х  он про­из­во­дил до по­лумил­ли­она бы­товых кон­ди­ци­оне­ров в год.

Про­дук­ция Ба­кин­ско­го за­вода поль­зо­валась по­пуляр­ностью на всей тер­ри­тории Со­вет­ско­го Со­юза, и не толь­ко.  Око­ло 150 ты­сяч кон­ди­ци­оне­ров каж­дый год про­из­во­дили на эк­спорт.  Ос­новным им­порте­ром бы­ла Ку­ба, но по­купа­ли так­же Иран, Еги­пет, Ки­тай и Авс­тра­лия.  Ва­дим был горд, что в этих доб­ротных, вы­соко­го ка­чес­тва ап­па­ратах бы­ла час­ти­ца его тру­да.

По­том Ве­ликий Мо­гучий Со­вет­ский Со­юз на­чал рас­па­дать­ся, ка­леча при этом че­лове­чес­кие судь­бы.  Поч­ти, как в пес­не:

"Со­юз не­руши-и-имый

по­пал под ма­ши-и-ину".

1988год.  Из­би­ения ар­мян на ули­цах Ба­ку, пог­ро­мы.  Фа­ик спря­тал, а по­том с тру­дом вы­вез всю семью Ле­вона за пре­делы рес­публи­ки.   Вско­ре семья ока­залась в  Мос­кве, но и там не смог­ла при­жить­ся, под­верга­ясь не­выно­симым го­нени­ям - на  ра­боте Ле­вона ува­жали, а на ули­це ос­кор­бля­ли за чер­ные во­лосы, чер­ные гла­за, вы­да­ющий­ся нос.  Од­ни, из чис­ла фа­шис­тву­ющих мо­лод­чи­ков, счи­тали его по­хожим на ев­рея и об­зы­вали  со­от­ветс­тву­ющим проз­ви­щем, дру­гие кри­чали ему в ли­цо мер­зкие си­нони­мы  "по­лит­коррек­тных" слов   "ли­цо  кав­каз­ской на­ци­ональ­нос­ти" и  уни­зитель­но из­де­вались над ним.  Пос­ледней кап­лей ста­ло на­паде­ние в мет­ро мо­лодых пар­ней-на­цис­тов на его кра­сивую чер­ногла­зую доч­ку.  До са­мого страш­но­го не дош­ло, Бог спас (при пол­ном без­дей­ствии ми­лиции!).  Но пос­ле это­го он зап­ре­тил сво­им до­маш­ним  во­об­ще вы­ходить из до­му.  И вско­ре  с семь­ей у­ехал сов­сем.

В Ше­реметь­ево-2 пос­ле про­хож­де­ния та­мож­ни он под­нял пра­вую ру­ку и гром­ко ска­зал: "Тор­жес­твен­но кля­нусь, что  ни я, ни мои де­ти, ни мои вну­ки ни­ког­да не пе­ресе­кут эту гра­ницу  об­ратно".  Лю­ди вок­руг,  ус­лы­шав эти сло­ва, ре­аги­рова­ли по-раз­но­му -  кто удив­ленно-рав­но­душ­но, кто с по­нима­ни­ем и под­дер­жкой, кто с го­речью и сты­дом,  со­об­разно то­му, как они се­бя здесь ощу­щали.

Прош­ло пол­го­да не­из­вес­тнос­ти.  И, на­конец, друзья по­лучи­ли вес­точку от Ле­вона.  Ка­кими-то хит­ры­ми пу­тями  ему уда­лось за­цепить­ся аж в  Ам­стер­да­ме. Ку­пил там не­боль­шой биз­нес по ре­мон­ту бы­товой тех­ни­ки.

На­ци­ональ­ное про­тивос­то­яние в рес­публи­ке нас­толь­ко на­кали­лось, что ос­та­вать­ся бы­ло не­воз­можно не толь­ко ар­мя­нам. В кон­це то­го же 1988 го­да  Ва­дим со сво­ей семь­ей, те­щей, тес­тем, шу­рином и его семь­ей у­ехал в Аме­рику. 

Не сра­зу, но его взя­ли на ра­боту в боль­шую фир­му, где, воп­ре­ки аме­рикан­ским тра­дици­ям ме­нять ра­боту каж­дые 5-7 лет,  про­рабо­тал все эти го­ды, дру­гого мес­та не ис­кал.  Же­на ра­бота­ла бух­галте­ром, де­ти рос­ли, кол­ледж, свадь­бы, от­дых в Мек­си­ке, в Кар­ло­вых Ва­рах,  вну­ки - все,  как по­ложенo по за­веден­но­му эмиг­рант­ско­му ста­тусу...

*   *   *

И вот, спус­тя мно­го лет,  в  2005-м го­ду Ва­дим с же­ной по­еха­ли в Ба­ку че­рез Ам­стер­дам, про­вели 5 дней с Ле­воном и его семь­ей.  В Ба­ку их ра­дос­тно встре­тил Фа­ик. По­гуля­ли по ста­рым мес­там, по­вида­лись со ста­рыми друзь­ями и сос­лу­жив­ца­ми, бы­ли на клад­би­ще.  По­шел Ва­дим и на за­вод кон­ди­ци­оне­ров.  Кое-кто из ста­рых ра­бот­ни­ков еще пом­нил его.  Смот­реть на лю­бимое пред­при­ятие бы­ло грус­тно.  Пос­ле рас­па­да Со­вет­ско­го Со­юза из­го­тов­ле­ние кон­ди­ци­оне­ров на Ба­кин­ском за­воде сок­ра­тилось,  луч­шие спе­ци­алис­ты разъ­еха­лись, и с 1998 го­да пред­при­ятие за­нима­ет­ся ре­мон­том и сер­висным об­слу­жива­ни­ем тех­ни­ки.

Но­вый ди­рек­тор лю­без­но по­жал ру­ку Ва­диму, но го­ворить в об­щем-то бы­ло не о чем.  Ва­дим рас­ска­зал, что нес­коль­ко лет на­зад ви­дел по те­леку сю­жет о жиз­ни фер­ме­ра в Авс­тра­лии, в ко­тором тот хвас­тался, что со­сед за 20 лет по­менял три кон­ди­ци­оне­ра "Toshiba", а его БК ("Ба­кин­ский Кон­ди­ци­онер") как ра­ботал, так и ра­бота­ет. Уме­ли ведь де­лать! Ведь ра­бота­ют до сих пор!  Как ему, Ва­диму, бы­ло при­ят­но это слы­шать!  Ди­рек­тор рас­та­ял от уми­ления, дол­го жал ру­ку,  приг­ла­шал к се­бе на да­чу на шаш­лык, но Ва­дим ска­зал, что зав­тра уле­та­ет.  Оба, рас­став­шись, об­легчен­но вздох­ну­ли. 

И с Лев­кой в Ам­стер­да­ме, и по­том с Фа­иком  в Ба­ку, ос­та­вив жен бол­тать на кух­не,  они   вспо­мина­ли  аме­рикан­скую выс­тавку, и де­вуш­ку Иру, и по­ис­ки ее.  Как стран­но - за  столь­ко лет не встре­тить ее ни в ки­но, ни в те­ат­ре, ни на кон­церте, ни на буль­ва­ре, ни прос­то на ули­це... 

С дру­гой сто­роны, в го­роде пол­то­ра мил­ли­она че­ловек...

*   *   *

Итак, воз­вра­тим­ся к то­му при­ят­но­му сно­виде­нию ран­ней вес­ной, ко­торое под­ня­ло Ва­диму нас­тро­ение.   Во сне он ви­дел во всех под­робнос­тях и тот день, и выс­тавку, и их гу­лянье по буль­ва­ру, раз­го­воры,  спо­ры, свое удив­ле­ние  нес­тандар­тностью ее  мыш­ле­ния, пом­нил,  ка­кие сти­хи она ему чи­тала, как лу­каво смот­ре­ла, ког­да при­води­ла  ка­кой-то конт­рдо­вод на его выс­ка­зыва­ние...  Слы­шал ее го­лос.  Вспом­нил аб­со­лют­но все, как буд­то ему прок­ру­тили ста­рую ки­ноп­ленку.  Не бы­ло ни грус­тно, ни тос­кли­во, как тог­да, ког­да ис­кал ее.  Он да­же улы­бал­ся - это бы­ли при­ят­ные вос­по­мина­ния.  А факт, что они боль­ше ни­ког­да не встре­тились - что ж, зна­чит, не судь­ба.
  
*   *   * 
               Прос­ну­лась я... Сом­ненье на­вевая,
              Осен­ний день гля­дел в мое ок­но,
              И дождь шу­мел по кры­ше, на­певая,
             Что жизнь прош­ла и что меч­тать смеш­но!..  

                                                            /Тэф­фи/
*   *   *

Че­рез не­делю ве­чером раз­дался те­лефон­ный зво­нок.

- Здравс­твуй­те, из­ви­ните, по­жалуй­ста, за бес­по­кой­ство, - ска­зал очень ми­лый, веж­ли­вый жен­ский го­лос, - мож­но поп­ро­сить к те­лефо­ну Гюль­на­ру?

Ва­дим рас­те­рян­но мол­чал.

- Вы ме­ня слы­шите?

Ва­дим пы­тал­ся что-то ска­зать, но по­лучи­лось бес­связ­ное мы­чание.  Он уз­нал - это был ее го­лос!   Уз­нал бы он его, ес­ли бы не не­дав­ний сон?   Все-та­ки прош­ло столь­ко лет...  На­вер­но, это  был сон-под­сказ­ка Свы­ше, сон-на­поми­нание.

- Здесь нет Гюль­на­ры, - с тру­дом вы­давил он.

- Не кла­дите, по­жалуй­ста, труб­ку, - вос­клик­ну­ли оба од­новре­мен­но.

- По­нима­ете, мне поз­во­нила не­кая Гю­ля, ко­торая при­еха­ла в Нью-Й­орк  из Ба­ку в гос­ти и при­вез­ла мне по­сыл­ку от мо­ей под­ру­ги.  Она ос­та­вила этот те­лефон, что­бы мы мог­ли до­гово­рить­ся о встре­че.  Как я те­перь ее най­ду?

- Не кла­дите, по­жалуй­ста, труб­ку, - пов­то­рил Ва­дим, - Ира, это ты?

Дол­гое мол­ча­ние...

- Да, это я.

- Я столь­ко вре­мени ис­кал те­бя!...

Опус­каю опи­сание их раз­го­вора.   Эмо­ци­ональ­но ис­то­рия  Иры  бы­ла очень по­хожа на его собс­твен­ную, ког­да он ис­кал ее - каж­дый день она жда­ла звон­ка, а его все не бы­ло...

Ира по­нима­ла, что Ва­дим дол­жен поз­во­нить.  Пос­ле так  чу­дес­но про­веден­но­го дня не мог­ло быть ина­че - он  дол­жен поз­во­нить!  Мо­жет, не дай Бог, что-то слу­чилось?...

 А че­рез два ме­сяцa они пе­ре­еха­ли в Ах­медлы - рай­он но­вос­тро­ек.  Ес­ли Ва­дим по­терял но­мер ее те­лефо­на, то, на­вер­ное, при­дет ис­кать ее дом, он ведь про­водил ее и зна­ет подъ­езд. 

*   *   *

Она на­писа­ла уг­лем на по­белен­ной сте­не:  "Ва­дим, мы пе­ре­еха­ли в Ах­медлы, поз­во­ни мо­ей те­те - ххх-хххх, свя­жись со мной".   Что еще она мог­ла при­думать?  А в АГУ она дей­стви­тель­но не учи­лась, не прош­ла по кон­курсу, учи­лась в пе­даго­гичес­ком тех­ни­куме.  А ре­бятам нав­ра­ла...  Вот и все.    (Ма­лень­кая ложь ей же ко­вар­но под­ста­вила нож­ку...) 

Она то­же выш­ла за­муж в 1973-м и то­же у­еха­ла из Ба­ку при­мер­но в те же го­ды, что и Ва­дим.  Трое де­тей,  пя­теро вну­ков, все жи­вут в Квин­се. 

Че­рез час раз­го­вора он ус­лы­шал тре­бова­тель­ный дет­ский плач. 

Ира за­торо­пилась:

-  Я те­бе поз­во­ню  на днях, у ме­ня те­перь есть твой те­лефон.

*   *   *

На сле­ду­ющий день на ра­боте Све­та опять уп­ро­сила муж­чин пой­ти в ма­газин.  Ва­дим пос­лушно по при­выч­ке по­шел, но мыс­ля­ми был  да­леко, не с ни­ми, по­терял их из ви­да, один вер­нулся на ра­боту.  В кон­це ра­боче­го дня Све­та при­тащи­ла Бо­риса к Ва­диму в ку­бик.

- Ва­дим, мы ви­дим, - тор­жес­твен­но на­чала она, - что с ва­ми что-то про­ис­хо­дит.  Мо­жет, мы мог­ли бы вам чем-то по­мочь?  Рас­ска­зывай­те, нель­зя в се­бе дер­жать проб­ле­му.  У ко­го нет дру­зей, те хо­дят к пси­хоте­рапев­ту.

Пос­мотре­ла на Бо­риса, ища под­дер­жки.  Тот сог­ласно кив­нул.

-  Спа­сибо, друзья, ни­чего страш­но­го, серь­ез­но­го или тра­гичес­ко­го со мной не про­ис­хо­дит.  Прос­то вос­по­мина­ния мо­лодос­ти нах­лы­нули, - улыб­нулся Ва­дим.

И  рас­ска­зал  свою ис­то­рию, в ко­торой  не бы­ло ни­чего та­кого сек­ретно-ин­тимно­го, о чем нель­зя бы­ло бы рас­ска­зать то­вари­щам. 

- Ах, как ро­ман­тично, - всплес­ну­ла ру­ками Све­та.   По­том де­лови­то уточ­ни­ла, - у нее есть муж?

- Не знаю, но мне по­каза­лось стран­ным, что она  го­вори­ла "я" там,  где за­муж­няя жен­щи­на обыч­но го­ворит "мы".  Я не стал спра­шивать.  А что ты ска­жешь? - об­ра­тил­ся он к Бо­рису.

Хо­тя Бо­рис и был на 10 лет мо­ложе,  эта раз­ни­ца не чувс­тво­валась, и да­же  в не­кото­рых прак­тично-жи­тей­ских слу­ча­ях Ва­дим спра­шивал его со­вета.

- Уже поз­дно, до­мой по­ра, - ук­ло­нил­ся от от­ве­та Бо­рис. - Зав­тра  по­гово­рим.  Зна­ешь, при­неси свои фо­тог­ра­фии то­го вре­мени, ка­кие-ни­будь сту­ден­ческие фот­ки.

- За­чем?

- Зав­тра, зав­тра, - Бо­рис то­ропил­ся, как бы не опоз­дать на элек­трич­ку в Лонг-Ай­ленд.

Ве­чером Ва­дим пе­реби­рал фо­тог­ра­фии.  Ка­кие вос­по­мина­ния они бу­дили!  Вот они, три дру­га,  все строй­ные, мо­лодые. Пос­ледние го­ды они час­то об­ща­лись по "скай­пу".   Лев­ка поп­ра­вил­ся боль­ше всех, та­кое пу­зо у не­го смеш­ное!  Фа­ик весь се­дой, но еще ни­чего, жен­щи­ны на не­го пог­ля­дыва­ют... и он на них.   А он, Ва­дим, лы­сый.  За дол­гие го­ды он при­вык к сво­ей лы­сине, но, уви­дев свои ста­рые фо­тог­ра­фии, пог­рус­тнел.  Осо­бен­но дол­го за­дер­жался на сва­деб­ных фо­тог­ра­фи­ях.  Ах, Ева, Евоч­ка, что же ты на­дела­ла -  мы же до­гово­рились уме­реть в один день!...

На­зав­тра друзья-то­вари­щи-сос­лу­жив­цы соб­ра­лись за сво­им сто­ликом в  ка­фе на 15 эта­же.

- Она зво­нила? - Све­та не сдер­жи­вала  лю­бопытс­тва.

- Нет.

- Ни­чего, се­год­ня ве­чером или зав­тра поз­во­нит.  Или поб­ли­же к ви­кен­ду.  Так вот, я при­нес­ла вам ад­рес ши­кар­но­го рес­то­рана в Ман­хэтте­не.  Там та­кой по­лум­рак, ин­тим, ти­хая му­зыка, пи­анист иг­ра­ет...  Ид­ти на­до толь­ко ту­да.  И гал­сту­чек но­вый я вам под­бе­ру.

Све­та бы­ла по­хожа на стар­шую сес­тру, от­прав­ля­ющую млад­ше­го бра­та на пер­вое сви­дание.  Муж­чи­ны од­новре­мен­но улыб­ну­лись,  но оби­жать ее не хо­тели, ведь она ста­ралась  из луч­ших по­буж­де­ний.

Ва­дим воп­ро­ситель­но смот­рел на Бо­риса.

- Те­лефон ее не спра­шивай, в гос­ти не нап­ра­шивай­ся, ак­тивность не про­яв­ляй, ни­куда не приг­ла­шай.  Ну, уж ес­ли она са­ма по­зовет, то, де­лать не­чего, при­дет­ся ид­ти.

- Но по­чему?! - вос­клик­ну­ла Све­та так гром­ко, что на них ог­ля­нулись.

- Фо­то при­нес?

Бо­рис взял фо­тог­ра­фию и, взгля­нув на нее, про­тянул Све­те:

- Смот­ри, это в на­ше вре­мя бы­ло очень по­пуляр­ное во­каль­но-инс­тру­мен­таль­ное трио, - схит­рил он и под­мигнул Ва­диму. -  Ре­бята та­кие хи­ты пе­ли -  за­кача­ешь­ся!  Нра­вят­ся?

- Очень, - Све­та с ин­те­ресом раз­гля­дыва­ла сни­мок и по­каза­ла на мо­лодо­го Ле­вон­чи­ка, - осо­бен­но этот.

- Ну, что, по­нял? - об­ра­тил­ся он к Ва­диму, -  она те­бя да­же не уз­на­ла.  И эта Ира твоя те­бя не уз­на­ет, и ты ее не уз­на­ешь.  Те­бе это нуж­но?

- Ой, не­уже­ли это вы, Ва­дим? - до­гада­лась Све­та и пок­расне­ла, сму­тив­шись.

И тог­да Бо­рис рас­ска­зал свою ана­логич­ную ис­то­рию.

*   *   *

С пер­во­го клас­са он си­дел за од­ной пар­той с де­воч­кой, и они обо­жали друг дру­га.  Жи­ли близ­ко.  Вмес­те в шко­лу, весь день ря­дом, на прод­ленке вмес­те, до­мой вмес­те.  И да­же ле­том тре­бова­ли, что­бы ро­дите­ли от­прав­ля­ли их в один ла­герь.  Пос­ле 7-го клас­са ее ро­дите­ли пе­ре­еха­ли в дру­гую часть го­рода и пе­реве­ли ее в дру­гую шко­лу, поб­ли­же к до­му.  Это бы­ла нас­то­ящая тра­гедия, сле­зы, ис­те­рика...  Они встре­чались по вос­кре­сень­ям в биб­ли­оте­ке, на пол­пу­ти меж­ду их до­мами. Так прош­ла по­лови­на учеб­но­го го­да 8-го клас­са.  По­том нас­ту­пила хо­лод­ная, снеж­ная зи­ма, и встре­чи ста­ли ре­же.  А вес­ной он был приг­ла­шен к ней на день рож­денья.  Ре­бят бы­ло мно­го, весь ее но­вый класс.  Ему по­каза­лось, что она уде­ля­ет ему ма­ло вни­мания, оби­дел­ся, при­рев­но­вав к ко­му-то.  Прош­ло ле­то, и в 9-м  клас­се они уже не встре­чались. 

*    *    *

Мой друг, есть ра­дость и лю­бовь,
Есть все, что бу­дет вновь и вновь,
Хо­тя в дру­гих сер­дцах, не в на­ших.

                        / Кон­стан­тин Баль­монт/
*   *   *

Прош­ло мно­го лет.

- Как-то в на­шей ком­па­нии  за­шел спор о сай­те "од­ноклас­сни­ки".   Лю­ди пос­тарше со­вето­вали нам не ре­гис­три­ровать­ся на этом сай­те - его КГБ от­сле­жива­ет.  Я  рас­пу­зырил­ся: "Да ну, го­ворю,  ка­кая ерун­да!  Что вы все­го бо­итесь, вез­де вам чу­дит­ся нед­ремлю­щее око май­ора Про­нина".

(Все-та­ки боль­шая раз­ни­ца меж­ду деть­ми  "от­те­пели" и те­ми, кто еще зас­тал "кре­щен­ские мо­розы" в на­шей стра­не...) 

- Тут же, в знак про­тес­та, я  за­регис­три­ровал­ся на этом сай­те.  И что вы ду­ма­ете, все сра­зу бро­сились на мо­ем компь­юте­ре ис­кать сво­их од­ноклас­сни­ков и со­кур­сни­ков...  Ну, да лад­но, Бог с ни­ми.  Че­рез не­кото­рое вре­мя на­ходит ме­ня эта са­мая дев­чонка, выс­тавля­ет свою фо­тог­ра­фию то­го дав­не­го вре­мени.  Пи­шет, что жи­вет в Бос­то­не с доч­кой и внуч­кой, что ку­пила пу­тев­ку на два дня в Нью-Й­орк, что­бы по­казать внуч­ке сто­лицу ми­ра, хо­чет уви­деть­ся и со­об­щи­ла ад­рес гос­ти­ницы. 

Я ей от­ве­чаю, что мы с же­ной приг­ла­ша­ем их на обед, но она от­ка­залась - мол, внуч­ке не­ин­те­рес­но бу­дет си­деть с на­ми, не хо­чет про­пус­кать эк­скур­сии.  При­ходи в гос­ти­ницу, по­об­ща­ем­ся с ча­сок и лад­но.

 При­ехал я по­рань­ше, с бу­кетом, си­жу в хол­ле, жду, раз­гля­дываю про­ходя­щих дам.  Во­об­ще-то, приз­на­юсь, я смот­рю на жен­щин весь­ма спе­цифи­чес­ки.  Вам это­го не по­нять.  А  де­ло в том, что я поз­дний ре­бенок в семье, и все мои родс­твен­ни­ки с обе­их сто­рон пор­тные во мно­гих по­коле­ни­ях.  По­это­му  учить ме­ня пор­тняж­но­му ис­кусс­тву с дет­ских лет бы­ло ес­тес­твен­но для семьи.  Ко­неч­но, сей­час я кос­тюм вам не сошью, ква­лифи­кация уже  не та, но толк в хо­рошем шитье по­нимаю.  И ког­да я смот­рю на жен­щи­ну, то сна­чала ви­жу, нас­коль­ко хо­рош пок­рой ее платья или паль­то, по­том, нас­коль­ко ак­ку­рат­но оно сши­то, и уж под ко­нец - на ее нож­ки и, пар­дон, бюст.

Све­та смот­ре­ла на не­го, рас­крыв рот.

- Не удив­ляй­ся, Све­точ­ка.  Все же зна­ют, что луч­шие пор­тные,  как и по­вара, - муж­чи­ны.  И хоть но­вые из­де­лия не шью, но до­ма наг­ру­жа­ют - раз­ные пе­редел­ки для же­ны, доч­ки, а те­перь и для не­вес­тки и вну­чек.  То им уко­роти, то уд­ли­ни, то ушей, то за­мок-мол­нию но­вую вставь...  Сло­вом,  до­ма ме­ня час­то, как здесь го­ворят,  "юза­ют".

  Ну так вот,  ког­да я ви­жу юб­ку с од­ной сто­роны длин­нее, чем с дру­гой, ме­ня прос­то тря­сет от воз­му­щения.   По­суди­те са­ми - ес­ли,  нап­ри­мер, у жен­щи­ны есть не­боль­шой жи­вотик, то  юб­ка из ма­гази­на спе­реди бу­дет чуть ко­роче.  Так под­шей ее нем­но­го сза­ди, при­веди к од­ной дли­не.  Или, на­обо­рот, у нее вы­да­юща­яся, опять же пар­дон, по­па.  Так под­шей юб­ку спе­реди.  Это же так прос­то!  Но са­мое от­вра­титель­ное, ког­да жи­вот и по­па вы­да­ют­ся при­мер­но оди­нако­во, а  юб­ка зад­ра­на сза­ди.

И вот я ви­жу, сто­ит в се­реди­не за­ла да­ма сред­ней упи­тан­ности с раз­ноцвет­ны­ми во­лоса­ми (под кра­шены­ми уже от­росли свои, по­лусе­дые), и спе­реди  юб­ка у нее ни­же ко­лен, а сза­ди -   вы­ше(!)... 

Я про­дол­жаю ог­ля­дывать­ся, вы­ис­ки­вая гла­зами мо­лодую, кра­сивую де­вуш­ку, ведь я пом­ню ее 15-лет­ней, ка­кой ви­дел ее в пос­ледний раз.  В это вре­мя к этой да­ме по­ходит де­воч­ка лет 11-12, эда­кая из­ба­лован­ная, про­тив­ная аме­рикан­ская де­вица, и, жуя жвач­ку, тя­нет:

- Ну, да­вай, Ни­на…  Let's go...

И тут я с ужа­сом по­нимаю, что это она са­мая, моя Ни­на.  Я встал и боч­ком-боч­ком хо­тел выс­коль­знуть из хол­ла, но не тут-то бы­ло.  Да­моч­ка бро­силась ко мне с юным  виз­гом ра­дос­ти:

-  Борь­ка, как я ра­да те­бя ви­деть!

*   *   *

Вне ее бы­тия лю­ди с ве­щами сно­вали.
Вдруг, над тол­пой воз­вы­ша­ясь, се­дой че­ловек про­шел
С бу­кетом не­мыс­ли­мых роз.  И вспыш­кою - уз­на­ванье.
И уда­рами сер­дца - не­уз­на­ванья шок.

                                           /Еле­на Ли­тин­ская/
*   *   *

По­вел я их с внуч­кой в ка­фе там, не­дале­ко.  Внуч­ка тряс­лась под му­зыку в на­уш­ни­ках и  не  ме­шала нам раз­го­вари­вать. Но тем об­щих не бы­ло.  По­гово­рили...   Пы­тались вспом­нить  од­ноклас­сни­ков, но ведь она уш­ла из на­шей шко­лы пос­ле 7-го клас­са, у нее об­ра­зова­лись но­вые друзья.  По­няв, что го­ворить не о чем, она  с пот­ря­са­ющей бес­хитрос­тной, на­ив­ной прос­то­той рас­ска­зала, что пос­ле двyх раз­во­дов ищет но­вого му­жа.  Сна­чала "про­чесы­ва­ет" сайт "Од­ноклас­сни­ки", ищет, кто из зна­комых не же­нат.  Ес­ли не по­лучит­ся, тог­да об­ра­тит­ся в рус­ское брач­ное агентство.

Как я был рад, ког­да мы, на­конец, рас­ста­лись!... Как я был расс­тро­ен этой встре­чей!... Та­кие бы­ли прек­расные, тро­гатель­ные, неж­ные вос­по­мина­ния!... А сей­час что?   Так вот, не встре­чай­ся с ней, Ва­дим.

*   *   *

Мы друг дру­гу с то­бой не зво­нили дав­но.
И не на­до.  Лю­бовь вос­кре­сить не да­но.

                                         /Еле­на Ли­тин­ская/

*   *   *

Све­та уже зак­ры­ла рот, но в ее  гла­зах чи­талось  край­нее изум­ле­ние.

- Я ни­ког­да не ду­мала об этом.  Каж­дый раз, ког­да я при­летаю в Мос­кву, всег­да встре­ча­юсь со все­ми друзь­ями мо­лодос­ти.

- Ми­лая Све­точ­ка, во-пер­вых, ты мо­лодая, во-вто­рых, ты ви­дишь­ся со сво­ими друзь­ями каж­дые 2-3 го­да.  То есть вы ста­ре­ете...  ой, прос­ти, по­жалуй­ста, да­мам, ка­жет­ся, так не го­ворят, - с доб­рой улыб­кой и кро-о-шеч­ной до­лей иро­нии поп­ра­вил се­бя Бо­рис. - Пра­виль­нее ска­зать  -  "взрос­ле­ете" од­новре­мен­но, и по­это­му са­мим вам это не очень за­мет­но.

*   *   *

На сле­ду­ющий день Све­та, не дож­давшись пе­реpыва, при­бежа­ла к Ва­диму:

- Зво­нила?

- Нет.

- Ну, лад­но, встре­тим­ся в ка­феш­ке.

Ког­да Ва­дим спус­тился на 15-й этаж, друзья уже жда­ли его.

- Рас­ска­зывай, Ва­дим Мар­ко­вич, о чем ду­мал и что на­думал, - спро­сил Бо­рис, уже ин­форми­рован­ный Све­той о том, что звон­ка от Ири­ны не бы­ло. - Есть ва­ри­ант, что она во­об­ще не поз­во­нит. 

-  Как! Та­кого не мо­жет быть!  Она обя­затель­но поз­во­нит! - за­ер­за­ла Све­та.

-  Не ска­жи, Све­тик, не ска­жи.  Мо­жет, у нее рев­ни­вый муж, мо­жет, трез­во смот­рит на се­бя в зер­ка­ло - пос­та­рела, мор­щи­ны, меш­ки под гла­зами... А мо­жет, она ле­ле­ет и бе­режет эти вос­по­мина­ния как са­мое до­рогое, что у нее бы­ло в жиз­ни, как На­день­ка в рас­ска­зе А.П. Че­хова.  Mожет, она то­же бо­ит­ся ра­зоча­рова­ний?   И во­об­ще, за­чем это на­до?

-  Все, что ты вче­ра ска­зал, - мед­ленно на­чал Ва­дим, - во мно­гом вер­но.  Я вспо­минаю на­шу по­ез­дку в Ба­ку в 2005.  Же­на Фа­ика  учи­лась в па­рал­лель­ной груп­пе и зна­ла всех на­ших "маль­чи­ков и де­вочек".  Она ус­тро­ила гран­ди­оз­ный обед, приг­ла­сила всех со­кур­сни­ков.  Фа­ик за­ранее спи­сал­ся со все­ми, кто разъ­ехал­ся пос­ле ВУ­За.  С не­кото­рыми мы не ви­делись, страш­но ска­зать, 37 лет.  Все, кто смог, при­еха­ли.  Ар­мя­не не при­еха­ли, но прис­ла­ли дис­ки с при­ветс­тви­ями, и мы yви­дели их с же­нами, деть­ми.  Из Ам­стер­да­ма мы при­вез­ли ви­де­оза­пись на­ших встреч с Лев­кой.  "Маль­чи­ки", жив­шие в Ба­ку, приш­ли все, а из "де­вочек" -  толь­ко од­на  Ре­на, на­ша  ста­рос­та.  Фа­ик объ­яс­нил, что, как они с же­ной ни уго­вари­вали "дев­чат", те - ни в ка­кую.  Мол, мы пос­та­рели и поп­ра­вились и не хо­тим та­кими пред­стать пе­ред Ва­димом и дру­гими  гос­тя­ми. 

Мы с Евой тог­да уди­вились.  Не хо­тят по­казать се­бя пос­та­рев­ши­ми?  И это нас­толь­ко важ­нее  встре­чи с друзь­ями юнос­ти, что  пе­реве­сило жен­ское лю­бопытс­тво  -  уз­нать,  а ка­кими же ста­ли мы?

*   *   *

Встре­ча од­ноклас­сни­ков
 Се­дые ели...   Се­дые пи­ли
 И вспо­мина­ли, ка­кими бы­ли...
 На лбах мор­щи­ны...  В гла­зах скле­роз.
 Всех бу­дора­жил не­мой воп­рос:
 "Что с на­ми ста­ло за эти го­ды?
 И кто все эти, вок­руг, уро­ды?
 Се­дые тёт­ки - под­ру­ги детс­тва?
 А дед нап­ро­тив - па­цан со­сед­ский?"

 ...Мы вкус­но ели, и мно­го пи­ли...
 Мы пе­ли пес­ни - до­воль­ны бы­ли...
 Но каж­дый ду­мал: " ВЕ­ЛИКИЙ БOЖЕ!!!
  А я ведь то­же с та­кою ро­жей!"

/Дмит­рий Фа­ер/

*   *   *

- Ты го­воришь, что луч­ше не встре­чать­ся.  А ес­ли она поз­во­нит, то бу­дет же  как-то не­удоб­но, при­дет­ся встре­тить­ся...

- Да уж, си­ту­ация ще­петиль­ная…  Ес­ли она са­ма пред­ло­жит встре­тить­ся,  при­дет­ся ид­ти.  Но сам не фор­си­руй...

*   *   *  

Пы­тать­ся ее ра­зыс­кать и уви­деть -  или нет?  That is the question!

Фев­раль 2013.