МАМА ДЛЯ ЮКИ

Японо-израильский детектив

Илья ПУШКИН

– Да не волнуйтесь вы так, – сказала девушка в аптеке. – Ребёночек родился? Это иногда бывает. Сейчас подберём для него всё необходимое.

Меня била нервная дрожь. Всё было не совсем так, как думала эта девушка. Дело в том, что сегодня утром я нашёл у себя под дверью орущего японского младенца. Как он туда попал? Я не сразу вспомнил Токико, девушку, живущую по соседству и переехавшую куда-то полгода назад. Токико была прелестной миниатюрной японкой, вела довольно рассеянный образ жизни и однажды проснулась в моей постели.

Был ли я отцом ребёнка? Не знаю. Может быть, и нет. Но это уже не имело значения: японская малышка, красивая и белая, как снег, оказалась у меня на руках.

Я сразу назвал её Юки – «снег» по-японски. (Вообщето, в России после демобилизации из армии, я пошёл на факультет японского языка и в «той», российской жизни работал переводчиком с японского).

У меня даже в мыслях не было бежать в полицию и отдавать кому-то эту милую девчушку. Я сразу же признал её своим ребёнком.

Но что же с ней делать? Не раздумывая, я позвонил в соседнюю квартиру. Там жила Елена Сергеевна – женщина средних лет, русская интеллигентка, неизвестно какими путями попавшая в Израиль. Она была худенькая, почти прозрачная, но с твёрдым волевым взглядом и властным голосом.

Елена Сергеевна не растерялась и не удивилась. Она спокойно взяла на руки ребёнка и послала меня в аптеку «купить всё необходимое»:

– Не забудьте купить детское питание для новорождённого, бутылочку с соской и подгузники, – просто и обыденно сказала она. – Деньги-то у вас есть?

Моя подружка, услышав, что я неожиданно обзавёлся японской дочкой, закричала:

– Связался с какой-то японской... – и сразу же исчезла из моей жизни навсегда.

Я, чудом пробившись сквозь пласты и торосы израильской бюрократии, официально удочерил Юки. Елена Сергеевна, будучи человеком незанятым, помогала мне растить девочку. Я много работал, а когда возвращался домой, всё время проводил с ребёнком. Елена Сергеевна постепенно стала членом моей семьи. А другой семьи у меня к тому времени, увы, уже не было. Так мы и жили.

 * * *

 – Ребёнку нужна мать. Жениться вам надо, Саша, – сказала как-то Елена Сергеевна. – Девочке-то уже три годика исполнилось.

Разумеется, она была права. Я понимал это и искал подходящую женщину. Но женщины, узнавая про Юки, немедленно испарялись: никому не хотелось растить японскую девчушку в Израиле.

Наконец, я пришёл к выводу, что мать Юки должна быть японкой.

Подходящих японок в Иерусалиме не было. Были какие-то японские студентки в университете, помешанные на сексе и мечтающие о богатом американском женихе, были японки – чьи-то жёны... Всё это не годилось. Подходящую японку надо было искать в Японии.

Я нашёл в интернете японские сайты и чаты знакомств, и начал поиски.

Разумеется, про девочку я никому не рассказывал; описывал, в основном, какой я лихой парень. Долго не удавалось найти ничего стоящего, пока однажды не появилась Эмико...

Ичироу Такеда не работал в министерстве сельского хозяйства, как думали его соседи. В течение десяти последних лет он возглавлял оперативный отдел японской разведки.

Да и Хироко Моримото не служила в рекламной фирме, как думала её мама. Она была отлично подготовленным агентом японской разведки, выполнявшим самые ответственные и опасные поручения.

Для одного из таких поручений сегодня её и вызвали в Главный офис.

Войдя в кабинет полковника, девушка поклонилась:

– Ситсурей итасимас.

– О-о, хисасибури, – отозвался полковник. – Генки кай?

Только сейчас он оторвался от каких-то бумаг на столе и поднял взгляд на девушку.

Каждый раз, глядя на её хрупкую изящную фигурку, он вспоминал свою жену Юми, давно погибшую во время того ужасного землетрясения в Кобе.

– Хироко-чан, – он всегда обращался к ней ласково, подомашнему, – сегодня ночью ты вылетаешь в Израиль.

Девушка не могла скрыть волнения. Такеда знал, что несколько лет назад у неё был бурный и несчастный роман с израильтянином, жившим в Японии. Всё закончилось, увы, банально: израильтянин неожиданно вернулся в Израиль, оставив Хироко страдать. До сих пор сердечная рана кровоточила, и иногда девушка плакала по ночам.

– Через неделю в Израиль приезжает группа китайских физиков. Среди них будет вот этот человек, – полковник протянул Хироко фотографию. – Он – не физик и даже не китаец. Это – северокорейский шпион и убийца. Он везёт палестинцам договор об атомной бомбе. Но это нас не касается. У нас с ним свои счёты. Он доставил нам большие неприятности в Сеуле в прошлом году.

Хироко знала, о чём идёт речь: год назад в Сеуле погибло несколько японских агентов.

– В Китае, а тем более в Корее, достать его мы не можем. Придётся сделать это в Израиле. Ты уничтожишь его и вернёшься. Операция займёт неделю.

Полковник вдруг улыбнулся:

– Поедешь под очень необычным прикрытием, – он нажал кнопку селектора, – Танака-кун, войдите!

Почти сразу в кабинет вошёл очень молодой офицер.

 Произнося обычные приветствия, он почему-то покраснел, взглянув на Хироко.

– Докладывайте, лейтенант! – приказал Такеда.

– Полгода назад, – откашлявшись, начал Танака, – в одном из японских чатов знакомств в интернете появился израильтянин, в совершенстве владеющий японским языком. Он очень активно пытался познакомиться с какой-нибудь молодой японкой. По приказу командира я вступил с ним в переписку под именем Эмико. – Он быстро посмотрел на Хироко и снова залился краской.

– Вот здесь наша переписка и фотография этого субъекта, – офицер с поклоном протянул полковнику папку с бумагами.

– Вы можете идти, лейтенант. – Когда за Танака закрылась дверь, полковник Такеда вынул из папки фотографию и, улыбаясь, протянул её девушке:

– Вот этот парень. Ты едешь к нему, Эмико-чан, и вылетаешь сегодня ночью. Он встретит тебя в тель-авивском аэропорту. Он не знает, как ты выглядишь и никогда не слышал твоего голоса. Судя по его последним письмам, он без памяти в тебя заочно влюблён и очень тебя ждёт.

Хироко, не отрываясь, смотрела на фотографию.

– Разумеется, после завершения операции его нужно будет уничтожить. – Полковник кивнул. – Инструктаж был закончен.

Поклонившись, Хироко вышла из кабинета.

Алекс попал в поле зрения японской разведки, когда в одном из японских чатов похвастался, что служил в Чечне снайпером. Сначала его хотели завербовать. Но события развивались стремительно, времени не оставалось, и решено было просто использовать его в предстоящей операции «слепым агентом».

 * * *

 Сегодня на утренней пятиминутке в одном из отделов израильской контрразведки присутствовал никому не знакомый посетитель, парень с азиатской внешностью.

– Это наш друг из Мосада, Игаль, – представил его Нисим. Все улыбнулись: у «друзей из Мосада» имён не было. – Он нам сейчас расскажет что-то интересное. Пожалуйста, Игаль, начинайте.

Игаль заговорил на иврите с лёгким акцентом:

– Завтра в Израиль приезжает по приглашению хайфского Техниона группа китайских физиков. Среди них будет некий Ван-Ли. Нам стало известно от наших друзей, что ВанЛи совсем не физик и даже не китаец. Это агент северокорейской разведки Пак-Чен. Он везёт палестинцам договор о продаже северокорейского оружия. Вероятно, речь идёт о ракетах среднего радиуса действия или об атомной бомбе. Палестинцы готовы заплатить за атомную бомбу любые деньги, и деньги у них есть. Ну, а в Северной Корее – голод, и деньги им нужны позарез...

После недолгого молчания Нисим сказал:

– Организуем за этим Пак-Ченом тщательное наблюдение. Устранить его мы не можем, ведь он – «китайский физик», а у нас и без того хватает проблем с Китаем. А вот с его палестинскими «ви-за-ви» мы вполне можем разобраться. Сейчас решим, кто этим займётся и перейдём к следующим вопросам. – Нисим повернулся к Игалю. – Вы хотите что-то добавить?

– Да, если можно. От наших друзей мы получили информацию, что за Пак-Ченом почему-то охотится японская разведка. Японцы уже дважды пытались его ликвидировать, но оба раза неудачно. Не исключено, что они попытаются сделать это в Израиле.

– Ну, это уж маловероятно. В любом случае, мы не станем его защищать, а тем более, не будем печалиться, если... с ним что-нибудь случится.

Когда за Игалем закрылась дверь, Нисим занялся распределением ролей в предстоящей операции.

Самолёт приземлился в аэропорту Бен-Гурион. Хироко без проблем прошла паспортный контроль и направилась к выходу. Задание казалось ей несложным. Вот только, парень на фотографии ей понравился и убивать его не хотелось.

 * * *

 Саша долго обдумывал, как лучше встретить Эмико и как познакомить её с девочкой. Он поторопился, пригласив женщину, даже не взглянув на её фотографию. Разумеется, его беспокоил вопрос, как она выглядит. Эмико, правда, написала ему, что она «хосой» (худенькая) и «каваий» (милая), но что за этим кроется? Почти все японки «хосой» и «каваий»... А вдруг она некрасивая? А вдруг она ему просто не понравится?

– Не волнуйтесь, Саша, – успокаивала Елена Сергеевна. – В крайнем случае, девушка погостит у нас немного и вернётся в Японию.

Было решено взять Юки в аэропорт встречать Эмико. «Всё решится сразу», – думал Саша, и Елена Сергеевна была с ним согласна. Но как объяснить девочке, кто приезжает? Была ещё одна проблема: Юки практически не видела японских женщин и никогда с ними не общалась. Как она отреагирует на Эмико? Елена Сергеевна, как всегда, действовала быстро и решительно:

– Приезжает очень хорошая тётя, – сказала она Юки. – Ты с папой поедешь её встречать. Если тётя тебе понравится, она будет твоей мамой.

Придя в себя после сказанного Еленой Сергеевной, Саша, как обычно, перевёл её слова девочке на японский. Он старался, чтобы Юки знала японский также хорошо, как и русский, и всё объяснял девочке на двух языках.

 * * *

 Хироко была единственной японкой среди прилетевших, и Саша сразу же понял, что это она. Сердце его радостно забилось от внезапного счастья: девушка оказалась необыкновенно красивой.

Юки сидела у него на руках, выглядывая из-за огромного букета цветов. Увидев Хироко, она сразу же поняла, что это и есть «хорошая тётя», спрыгнула с папиных рук...

Хироко тоже мгновенно узнала Сашу. Увидев прелестную японскую девочку у него на руках, она застыла на месте в полном недоумении. Опытный тренированный агент, умеющий принимать мгновенные решения в невероятно сложных ситуациях, на этот раз она просто растерялась и не знала, что делать.

В следующий момент Юки уже бежала к ней с криком «окаасан! окаасан!» (мама! мама!).

Тогда, не знающий что делать Хироко-агент тут же превратился в отлично знающую что делать Хироко-женщину. Она подхватила на руки очаровательную девчушку и нежно прижала её к себе.

– Каваий оннаноко... – шептала Хироко. – Милая девочка...

Что-то, незнакомое ей раньше, мешало говорить и комком стояло в горле. Слёзы потекли по её щекам. Хироко плакала.

Окончание следует.