ЕСЛИ В КРАНЕ НЕТ ВОДЫ...

Обыч­но, ес­ли го­ворят, что се­мей­ная жизнь да­ла тре­щину, это ока­зыва­ет­ся яв­ле­ни­ем эпи­зоди­чес­ким, а у Ма­рин­ки с Жо­рой вся сов­мес­тная жизнь  сос­то­яла из од­ной глу­бокой тре­щины, ко­торая  бра­ла  свое на­чало сра­зу же от сва­деб­ной ве­черин­ки, ког­да она горь­ко раз­ры­далась. Гос­ти по­дума­ли - от счастья, но счастье там  не но­чева­ло.

Де­вуш­ки бы­ла из ка­тего­рии го­ремык, при­быв­ших в го­род из глу­бокой про­вин­ции в по­гоне за об­ра­зова­ни­ем, дос­той­ной ра­ботой и се­мей­ным счасть­ем, но её судь­ба не впи­салась в этот сце­нарий. Жен­ская прив­ле­катель­ность - яв­ле­ние не­дол­го­веч­ное и не­об­хо­димо ус­петь вый­ти за­муж, по­ка не ис­тёк срок год­ности. За­муж­ние под­ру­ги  стра­щали: "Дож­дёшь­ся, по­ка те­бе в ав­то­бусе мес­то ста­нут ус­ту­пать".   Прос­ле­довав та­ким мар­шру­том,  жизнь у Ма­рин­ки пош­ла в рас­ко­сяк: в мужья ей дос­тался нев­зрач­ный, ле­нивый и к се­мей­ной жиз­ни ма­ло прис­по­соб­ленный  де­жур­ный сан­техник   ЖЭ­Ка  Жо­ра.

Свадь­ба бы­ла скром­ной, гос­тя­ми бы­ли в ос­новном друзья же­ниха, ко­торых  обыч­но ин­те­ресо­вало,  толь­ко вы­пить-за­кусить.   Ос­та­лись в прош­лом  вре­мена, ког­да у де­вушек бы­ло мод­но  вы­ходить за­муж не­вин­ны­ми, те­перь ча­ще все­го идут  под ве­нец с оче­вид­ным жи­воти­ком. Гос­ти с хмель­ным уп­рямс­твом  бу­буни­ли: "Горь­ко", а не­вес­ту тош­ни­ло не толь­ко от сос­то­яния не­об­ра­тимой бе­ремен­ности, но и от ви­да са­мого же­ниха, ко­торый уже к на­чалу брач­ной це­ремо­нии ус­пел нак­лю­кать­ся до слю­нявых бра­таний со все­ми гос­тя­ми под­ряд.  Се­мей­ная  жизнь мо­лодых  ока­залась  ущер­бной,  как вне­зап­но об­ме­лев­шая ре­ка, выс­та­вив­шая на все­об­щее обоз­ре­ние ско­пив­ши­еся  на дне го­ры му­сора. Хо­рошее де­ло    бра­ком не на­зовут.

Зар­пла­та у сан­техни­ка бы­ла чис­то сим­во­личес­кой, и Жо­ра  её же­не от­да­вал до ко­пей­ки, за­то вну­шитель­ный на­вар с ре­гуляр­ных ша­башек тща­тель­но ута­ивал и не ску­пил­ся на внеб­рачные  амур­ные ша­лос­ти. Нель­зя ска­зать,  чтоб же­ну свою он не лю­бил, в об­щем-то, по сво­ему лю­бил, но был уве­рен, что од­но дру­гому не ме­ша­ет. Ни о ка­ком по­выше­нии сво­его ма­тери­аль­но­го и со­ци­аль­но­го ста­туса он  не по­мыш­лял.  На­ходясь в сре­де се­бе по­доб­ных, он уве­ровал в рас­хо­жее   мне­ние, что са­мо на­личие в се­мей­ной ячей­ке муж­чи­ны, ав­то­мати­чес­ки при­чис­ля­ет её к раз­ря­ду бла­гопо­луч­ных. Ис­хо­дя из это­го, он  с чис­той со­вестью поз­во­лял се­бе вес­ти пол­но­цен­ный (по его по­няти­ям) об­раз жиз­ни: сыт­но пи­тать­ся, вы­пивать и за­водить не­об­ре­мени­тель­ные шу­ры-му­ры на сто­роне.

Ма­рина  ра­бота­ла  в ателье зак­рой­щи­цей, неп­ло­хо за­раба­тыва­ла, рас­ти­ла сы­на. Суп­руг ог­ра­ничил  своё учас­тие в от­цовс­тве лишь про­цес­сом  за­чатия. До­ма всё  сво­бод­ное вре­мя про­водил, плот­но слив­шись с ди­ваном и те­леви­зором в еди­ный цель­ный ор­га­низм.  Мо­жет так бы и даль­ше тя­нулись бы эти вя­ло те­кущая се­мей­ная бо­дяга,  в че­реде ссор, уни­жений и прит­ворств, ес­ли бы не вме­шал­ся  слу­чай.

Од­нажды Жо­ра  во­шёл в квар­ти­ру, гнев­но раз­ма­хивая ка­кой-то бу­магой и, рас­пи­ра­емый пра­вед­ным гне­вом, воз­му­тил­ся: "Оз­ве­рели ох­ла­моны ар­мей­ские!.. Опять по­вес­тка из во­ен­ко­мата, каж­дый год на учеб­ные сбо­ры! Ма­ло им мо­их трёх лет сроч­ной!". Он ещё дол­го бур­чал, а же­на ус­по­ка­ива­ла его, как мог­ла, из­вле­кая из па­мяти под­хо­дящие те­ме пат­ри­оти­чес­кие ба­наль­нос­ти о свя­щен­ном дол­ге.  Пос­креб­ла по су­секам, опус­то­шив скуд­ные се­мей­ные зак­ро­ма, ко­торым бы­ла уго­тов­ле­на дру­гая, праз­днич­ная участь, на­пек­ла пи­рож­ков и че­рез па­ру дней про­води­ла но­воб­ранца на не­лег­кую, но по­чет­ную служ­бу.

В ту же ночь не­сос­то­яв­ший­ся крас­но­ар­ме­ец был дос­тавлен  нез­на­комым хму­рым му­жиком  по мес­ту жи­тель­ства в не­пот­ребном ви­де. Он дер­жал кли­ен­та  за ши­ворот креп­кой ру­кой, щед­ро рас­пи­сан­ной си­ними та­ту­иров­ка­ми и, скор­чив брез­гли­вую ми­ну, спро­сил: "ЭТО - ва­ше?". По­лучив ут­верди­тель­ный от­вет, втол­кнул нев­ме­ня­емо­го  гла­ву семьи в его жи­лище и рас­тво­рил­ся в по­лум­ра­ке лес­тнич­ной клет­ки.

Ис­поль­зуя по­лучен­ное ус­ко­рение, Жо­ра, рва­нул пря­миком к спаль­не. Этот мар­шрут дал­ся ему не­лег­ко, ал­ко­голь­ная сти­хия швы­ряла от сте­ны к сте­не, как мат­ро­са не­боль­шо­го суд­на в жес­то­кий оке­ан­ский шторм. По пу­ти на­порол­ся на дет­ский стуль­чик, упал, стук­нулся го­ловой о ко­сяк две­ри и, доб­равшись до пос­те­ли, рух­нул в неё,  не раз­де­ва­ясь.

Зас­нуть сра­зу не уда­лось: ед­ва он смы­кал ве­ки, как кро­вать вмес­те с ним  стре­митель­но про­вали­валась   ку­да-то в пре­ис­поднюю, но сто­ило от­крыть гла­за, как по­лёт прек­ра­щал­ся. Пос­ле нес­коль­ких  по­доб­ных  опы­тов, ему все же уда­лось за­быть­ся тя­желым нар­ко­тичес­ким сном. Во сне  ду­ша его  плу­тала в ла­бирин­тах фан­тасти­чес­ких сю­жетов.

"Где это я так вче­ра над­рался, граж­да­не?" - про­нес­лось в ох­ва­чен­ной миг­ренью го­лове, ког­да он окон­ча­тель­но прос­нулся. Об­на­ружив се­бя оде­тым в  собс­твен­ной спаль­не, он по­пытал­ся вос­ста­новить в па­мяти со­бытия ми­нув­ше­го дня, но мыс­ли пу­тались.  Мо­били­зовав всю ос­тавшу­юся во­лю и от­ча­ян­но бо­рясь с тош­но­той, он зас­та­вил се­бя сесть. Жгло внут­ри, во рту ощу­щалась ди­абе­тичес­кая су­хость, нес­терпи­мо  хо­телось  пить.

И в  этот кри­тичес­кий мо­мент его блуж­да­ющий взор упер­ся в раз­ма­шис­тую над­пись яр­кой губ­ной по­мадой  на свет­лых обо­ях:  в пол­сте­ны бы­ло на­чер­та­но: "ПОД­ЛЕЦ!".  И тут он вспом­нил,  но ещё теп­ли­лась сла­бая на­деж­да, что это всё ему  прис­ни­лось. Из вче­раш­ней пь­яной нев­ня­тицы, как из гус­то­го ту­мана, стал пос­те­пен­но  вы­рисо­вывать­ся  пу­таный, за­мыс­ло­ватый сю­жет.  На­чало бы­ло мно­го­обе­ща­ющим:  Поп­ро­щав­шись  с же­ной, он вско­ре ока­зал­ся у сво­ей но­вой гос­тепри­им­ной под­ружки, не слиш­ком мо­лодой, но с яр­ко вы­ражен­ны­ми вто­рич­ны­ми по­ловы­ми приз­на­ками. С ней он пла­ниро­вал от­дохнуть на Чер­но­мор­ском по­бережье и да­же ус­пел об­за­вес­ти   би­лета­ми в ва­гон СВ на ско­рый "Мос­ква - Ад­лер".

Ве­чером приш­ли её при­яте­ли, ре­бята прос­тые, без ком­плек­сов, и друж­но при­кон­чи­ли все спир­тные за­пасы, вклю­чая ми­зер­ные бу­тылоч­ки су­венир­но­го конь­яка. Про­дол­же­ние уже не очень со­от­ветс­тво­вало на­мечен­но­му сце­нарию, но ещё не та­ило уг­ро­зы об­щей це­лос­тнос­ти на­мечен­но­го сю­жета.  Ког­да ис­сякли за­пасы ал­ко­голя, Жо­ру  по­тяну­ло на под­ви­ги: он выз­вался дос­тать вы­пив­ку сре­ди но­чи, хо­тя ма­гази­ны  бы­ли уже дав­но зак­ры­ты, а круг­ло­суточ­ная тор­говля ещё не за­роди­лась.

Его дядь­ка  слу­жил  в од­ном рес­пекта­бель­ном рес­то­ране швей­ца­ром,  хо­тя с детс­тва меч­тал быть  во­ен­ным и дос­лу­жить­ся до ге­нера­ла. Ге­нера­лом он не стал, но свою сок­ро­вен­ную меч­ту  час­тично осу­щес­твил - стал об­ла­дате­лем вож­де­лен­ных лам­па­сов, хо­тя, не на ге­нераль­ском мун­ди­ре, а на ла­кей­ском. На но­вом поп­ри­ще ему уда­лось  сде­лать го­ловок­ру­житель­ную карь­еру, от  ря­дово­го двор­ни­ка до швей­ца­ра-вы­шиба­лы,  где  фи­нан­со­вые воз­можнос­ти ока­зались по­чище ге­нераль­ских. Уже очень ско­ро, дя­дя горь­ко жа­лел о сво­их без­дарно рас­тра­чен­ных мо­лодых го­дах на служ­бе у та­кой неб­ла­годар­ной от­чизны. В но­вой дол­жнос­ти он очень ско­ро за­мате­рел, за­чесал во­лосы на ров­ный ку­печес­кий про­бор и на­учил­ся из­вле­кать из сво­его пос­та ска­зоч­ный ба­рыш.  Те го­ды по­пасть ве­чером  в рес­то­ран, без пред­ва­ритель­ных хло­пот, бы­ло де­лом не­мыс­ли­мым, и шус­трый от­став­ник, про­явив не­дюжин­ную сме­кал­ку фи­зи­оно­мис­та, стал пус­кать, жаж­ду­щих по­весе­лить­ся,  за из­рядную мзду.

Пле­мян­ник, бла­гопо­луч­но ми­новав дядь­кин  КПП, пос­пе­шил к бу­фету, но не­ожи­дан­но стол­кнул­ся со сво­им быв­шим то­вари­щем по ору­жию, с ко­торым они сто­яли на стра­же ру­бежей на­шей неп­риступ­ной дер­жа­вы, и да­же од­нажды бы­ли пред­став­ле­ны к наг­ра­дам за учас­тие в за­дер­жа­нии на­руши­телей го­сударс­твен­ной гра­ницы. Но вмес­то ожи­да­емых ор­де­нов-ме­далей, им да­ли  ано­диро­ван­ные знач­ки, пос­ле то­го как вы­яс­ни­лось, что зах­ва­чены  не ма­тёрые шпи­оны-ла­зут­чи­ки, а пы­тав­ши­еся "сва­лить за бу­гор" два бе­зусых ло­ха с ил­лю­зи­ями о слад­кой за­бугор­ной  жиз­ни.

Быв­шие сос­лу­жив­цы, об­ня­лись: "Мир те­сен, как но­вые  кир­за­чи!". Ар­мей­ский со­рат­ник в кру­гу сво­их при­яте­лей от­ме­чал ка­кое-то се­мей­ное тор­жес­тво.  Жо­ру  уса­дили за стол, на­лили штраф­ную, пос­ле ещё и ещё, и он упус­тил тот мо­мент, ког­да на­до бы­ло ос­та­новить­ся. По­яви­лась об­манчи­вая лёг­кость, без­за­бот­ность и ку­раж.  Он удач­но ос­трил, про­воз­гла­шал ри­ту­аль­ные тос­ты за муж­скую друж­бу, бо­евое братс­тво, креп­кое, как бу­лат­ная сталь. С но­выми зна­комы­ми пи­ли на бру­дер­шафт и за­кон­чи­лось тем, что  над­рызгал­ся он  в хлам. Ещё  пом­нил, как дя­дюш­ка-швей­цар гру­зил его в так­си, во­дитель дол­го до­пыты­вал­ся,  у нев­ра­зуми­тель­но­го пас­са­жира его до­маш­ний ад­рес, и... он его наз­вал. Даль­ше пос­ле­дова­ла пол­ная заб­венность.

На­ут­ро Ма­рин­ка в рай­во­ен­ко­мате вы­яс­ни­ла, что ря­довой та­кой-то на учеб­ные сбо­ры ни ра­зу не при­зывал­ся, пос­ле че­го на сте­не их спаль­ни, пос­ле­дова­ла бес­по­щад­ная ему ха­рак­те­рис­ти­ка сос­то­ящая все­го  из од­но­го сло­ва.  Не до­жида­ясь про­буж­де­ния суп­ру­га, она соб­ра­ла ве­щи и вмес­те с сы­ниш­кой  по­кину­ла опос­ты­лев­ше­го суп­ру­га.  К то­му вре­мени она уже тай­но встре­чалась и пос­тель­ни­чала с мо­лодым, не­ожи­дан­но ов­до­вев­шим ев­ре­ем, ко­торый не­од­нократ­но звал её за­муж.  Этот про­валь­ный  ко­беляж  бла­гоне­вер­но­го,  раз­ве­ял ос­татки её ко­леба­ний на пред­мет даль­ней­шей  без­ра­дос­тной  се­мей­ной жиз­ни, пос­ле че­го вско­ре,  вмес­те с но­во­ис­пе­чён­ным суп­ру­гом она убы­ла  на его ис­то­ричес­кую ро­дину. Раз в го­ду па­паша ле­та­ет ту­да на сви­дание с сы­ном.

В оче­ред­ной раз, сле­дуя рей­сом Тель-Авив - Рос­тов, он поз­на­комил­ся с си­дящим ря­дом пас­са­жиром.  Вна­чале они ле­тели мол­ча, ут­кнув­шись в га­зеты, а ког­да по про­ходу стю­ар­дессы на­чали раз­во­зить на те­леж­ках еду, а к ней са­мое раз­но­об­разное спир­тное, а глав­ное - бес­плат­но, в са­лоне воз­никло за­коно­мер­ное ожив­ле­ние. На поч­ве ха­ляв­ной  вы­пив­ки у со­седей  об­на­ружи­лось пол­ное еди­ноду­шие, и они, от­бро­сив лож­ную скром­ность, усер­дно на­лег­ли на во­доч­ку.

Выш­ко­лен­ные стю­ар­дессы с ма­нера­ми ки­ноз­вёзд, не раз­дра­жались на их на­халь­ство,  ре­гуляр­но  на­пол­ня­ли плас­ти­ковые ста­кан­чи­ки. С каж­дой пор­ци­ей вза­имо­от­но­шения со­бутыль­ни­ков ста­нови­лись всё до­вери­тель­ней, и, ког­да соз­ре­ли до ста­дии до оп­ре­делён­ной ста­дии, Жо­ра  по­ведал но­вому зна­комо­му о сво­ей от­цов­ской  учас­ти: "Од­на до­рога сто­ит пять­сот бак­сов, а па­цан уже стал пол­но­цен­ным жи­дён­ком, с тру­дом го­ворит по-рус­ски, всё но­ровит ло­потать на их­нем, ев­рей­ском язы­ке!  Рос­сии не страш­ны ни­какие тер­ро­рис­ты, ха­на нам гро­зит от бе­резов­ских, гу­син­ских и шуль­ма­нов!".

"А Шуль­ман - это кто, то­же оли­гарх?" - ос­то­рож­но по­ин­те­ресо­вал­ся со­сед. "Ка­кой там оли­гарх, - с го­речью от­ве­тил Жо­ра, - ин­же­нериш­ка  за­нюхан­ный.  Этот гад у ме­ня Ма­рин­ку увел!".