ТЕАТР В. КОМИССАРЖЕВСКОЙ В США

Эту пь­есу мо­лодо­го дра­матур­га М. Туль­чин­ской пос­тавлен­ную в Санкт-Пе­тер­бург­ском дра­мати­чес­ком те­ат­ре  име­ни   В.Ко­мис­саржев­ской,пред­ста­вили на гас­тро­лях в США в мар­те 2013-го го­да. Ис­хо­дя из при­нятых в Аме­рике   стан­дартов, ее пре­уве­личен­но рас­хва­лива­ли в те­леви­зи­он­ной рек­ла­ме.  Со­об­ща­лось,   что    гас­тро­лей  это­го те­ат­ра мы жда­ли 20 лет.

Стран­ная циф­ра для до­каза­тель­ства цен­ности при­вози­мого спек­такля. Тем бо­лее, что ник­то и не ждал. Жи­ли се­бе лю­ди сво­ей жизнью в эмиг­ра­ции, а ког­да их поз­ва­ли, пош­ли на спек­такль. Из люб­ви к те­ат­ру, а не по­тому, что зна­ли име­на   ар­тисток- ис­полни­тель­ниц (за ис­клю­чени­ем пе­тер­бур­жцев в прош­лом), ведь очень та­лан­тли­вые ар­тисты из Пе­тер­бурга, как пра­вило, ме­нее по­пуляр­ны, чем  их кол­ле­ги в Мос­кве…

Меж­ду тем, и но­вая  пь­еса, и спек­такль по  ней "Се­мей­ные страс­ти"  ока­зались по-нас­то­яще­му глу­боки­ми, вол­ну­ющи­ми и зат­ра­гива­ющи­ми  па­мят­ные мно­гим со­бытия в Рос­сии от 30-х-50-х до  90-х го­дов 20-го ве­ка. И вне­зап­ное пог­ру­жение в пе­режи­тое прош­лое вы­зыва­ло бо­левую ре­ак­цию зри­телей. По ту ли, по эту сто­рону оке­ана вне­зап­но ожи­вала на­ша жизнь, ко­торую не за­будешь, не вы­чер­кнешь. И про­ис­хо­дило это ис­подволь, пос­те­пен­но, не­тороп­ли­вое по­нача­лу дей­ствие, на­бирая обо­роты, ста­вило нас, зри­телей, пе­ред ми­нув­шим.

Так о чем пь­еса?

Вов­се не о том, чем зав­ле­кала рек­ламная шу­миха. Не о судь­бах со­вет­ских    жен­щин, ос­та­ющих­ся без му­жей. Не о но­вом "Вдовь­ем па­рохо­де" . Точ­нее    бы­ло  бы ска­зать, об об­сто­ятель­ствах жен­щин, об­ре­чен­ных на оди­ночес­тво в си­лу  рег­ла­мен­та со­вет­ской жиз­ни с ус­ло­ви­ями про­писок, с жи­лищ­ной тес­но­той, с от­сутс­тви­ем эле­мен­тарных ус­ло­вий для у­еди­нения, с бед­ностью, с не­удобс­тва­ми… И ес­ли мне воз­ра­зят, что и в та­ких си­ту­аци­ях мно­гие на­ходи­ли счастье, я  при­му воз­ра­жение. Ко­неч­но, бы­ли и та­кие. 

Но М. Туль­чин­ская рас­ска­зыва­ет о дру­гих лю­дях, о тех, ко­го эти ус­ло­вия за­губи­ли. И тут воль­но или не­воль­но эта пь­еса идет по пу­ти  Л. Пет­ру­шев­ской. Ре­ализм  пь­есы  М. Туль­чин­ской ос­но­ван не на чер­ну­хе, а на обос­но­ван­ном чувс­тве бе­зыс­ходнос­ти.

Но как быть, ес­ли оно пе­рехо­дит от по­коле­ния к по­коле­нию? В пь­есе, наз­ванной в опо­веще­ни­ях ко­меди­ей (оче­вид­но, так­же в це­лях прив­ле­чения пуб­ли­ки),    про­ис­хо­дили со­бытия на про­тяже­нии дол­го­го ис­то­ричес­ко­го пе­ри­ода, бес­ко­неч­но пе­чаль­ные. И при этом, что на­зыва­ет­ся, ти­пичес­кие.
 
Не слу­чай­но и то, что име­на ге­ро­инь обоб­щенные: Ба­буш­ка, Ма­ма, Дочь  и Внуч­ка…  И этим как бы оп­ре­деля­ет­ся не­из­менность, ту­пико­вость си­ту­ации, внут­ри ко­торой они на­ходят­ся, зам­кну­тый круг.

Вот Ба­буш­ка - со­вет­ская слу­жащая 30-х го­дов - об­разцо­во кор­рек­тная, де­ловая,    эле­ган­тная, с хо­рошей стриж­кой и ук­ладкой то­го вре­мени - на­род­ная ар­тис­тка Рос­сии Т. Аб­ро­симо­ва. Она по­яв­ля­ет­ся на сце­не, как ожив­шее вос­по­мина­ние,   слов­но вос­кре­сая в па­мяти ее до­чери (зас­лу­жен­ная ар­тис­тка Рос­сии В.Па­нина).  И мо­дель от­но­шений пос­ледней с ее взрос­лой до­черью та­кая же точ­но. Лю­бя друг   дру­га, они и ссо­рят­ся, и раз­дра­жа­ют­ся, и за­дева­ют не­зажи­ва­ющие ду­шев­ные ра­ны… Веч­ная тес­но­та,  не­воз­можность не прос­ве­чивать еже­секун­дно, не­об­хо­димость об­суждать проб­ле­мы, ко­торые каж­дой взрос­лой жен­щи­не нуж­но ре­шать са­мос­то­ятель­но… Они об­ре­чены уже в си­лу со­ци­аль­ных ус­ло­вий.
 
Мог­ли бы их по­нять аме­рикан­ки, обо­соб­ля­ющи­еся не­зави­симо от семьи с юнос­ти?

Нет, ко­неч­но.

Но мы-то с той же шко­лой жиз­ни по­нима­ем их прек­расно. Мы са­ми выш­ли из этой "Ши­нели" Го­голя. Од­на­ко, вмес­то ук­ра­ден­ной ши­нели Ака­кия Ака­ки­еви­ча   сим­во­лом по­терь ста­новит­ся ста­рый ди­ван, от ко­торо­го не­воз­можно из­ба­вить­ся.  Очень сом­ни­тель­но, что­бы он имел ан­тиквар­ную цен­ность. Зна­чение свя­тыни   ему при­да­ет па­мять о том, что на нем умер­ла ба­буш­ка. Так не­уже­ли его сох­ра­нять в до­ме, что­бы все жен­щи­ны этой семьи уми­рали на нем по­оче­ред­но? Или все-та­ки его сох­ра­нение объ­яс­ня­ет­ся впол­не ба­наль­ным веч­ным   от­сутс­тви­ем де­нег? 

У Ма­мы -  ге­ро­ини В. Па­ниной - есть так­же дочь, ко­торую иг­ра­ет Нел­ли По­пова. С ее по­яв­ле­ния и на­чина­ет­ся спек­такль. Дочь - Н. По­пова - со­бира­ет­ся сде­лать убор­ку, обыч­ное ру­тин­ное за­нятие. Но по­чему-то вмес­то это­го она ло­жит­ся на вы­ше­упо­мяну­тый ди­ван и на­чина­ет раз­ду­мывать. Зву­чит  лю­бопыт­ный  ми­нима­лист­ский мо­нолог. Его про­из­но­сит впол­не  мо­лодая жен­щи­на, об­ре­чен­ная ста­реть в оди­ночес­тве. Муж ушел ког­да-то, весь­ма не­долюб­ли­ва­емый ма­терью. Единс­твен­ное, что она о нем пом­нит, это то, что при мытье окон он ос­тавлял их    мут­ны­ми.  А дочь пом­нит, что она с му­жем жи­ла в про­ход­ной ком­на­те, и как это бы­ло не­лов­ко…

Мо­жет ли за­бота пос­та­рев­шей Ма­тери за­пол­нить ва­ку­ум, об­ра­зовав­ший­ся пос­ле ухо­да му­жа? По­нят­но, нет. И все ка­жет­ся ник­чемным.

Мать спра­шива­ет Дочь:

- Те­бе под­жа­рить или от­ва­рить кар­тошку?

А до­чери со­вер­шенно все рав­но. Вок­руг нее пус­то­та.

И вот Дочь ле­жит на ди­ване, по­вязав го­лову крас­ной ко­сын­кой, и раз­мышля­ет.  И мыс­ли ее ста­новят­ся пря­мо-та­ки це­лой фи­лосо­фи­ей. Она го­ворит, нап­ри­мер, что мытье по­ла бес­смыс­ленно, про­ще вы­мыть под­метки та­почек: их пло­щадь мень­ше пло­щади по­ла.  Мож­но пос­чи­тать эти ре­чи аб­сурдом, но аб­сурд на са­мом де­ле в   бес­смыс­леннос­ти вы­пол­не­ния это­го дол­га жиз­ни по­тому, что од­нажды, пос­та­рев,   она прос­то не смо­жет это сде­лать. А не­уже­ли жизнь ей бы­ла да­на толь­ко для то­го, что­бы хо­дить на ра­боту, по­лучать свои гро­ши, меч­тать о ко­рот­ком от­пуске, (кста­ти, с не­воз­можностью по­ехать на юг), и, со­вер­шив весь этот по­ложен­ный кру­гово­рот, уме­реть?  А ведь так и по­лучит­ся!

Ге­ро­иня Н. По­повой еще мо­жет быть ве­селой, озор­ной, нас­мешли­вой, но все   уга­са­ет в ней  в ти­шине пыль­ной квар­ти­ры… И Мать ее - стат­ная кра­сивая се­дов­ла­сая да­ма - под­час сов­сем не по­нима­ет дочь. Она как бы пе­ретя­гива­ет дочь в свой воз­раст.  И сло­во за сло­во - они ссо­рят­ся… И тог­да Мать вспо­мина­ет, что то­же са­мое бы­ло в ее от­но­шени­ях с ее ма­мой-Ба­буш­кой… Они зам­кну­ты друг на дру­ге.  И это - их бе­да, каж­дый раз пов­то­ря­юща­яся. Бе­да, име­ющая дав­ние    со­ци­аль­ные при­чины. Они не име­ют воз­можнос­ти ни рас­стать­ся, ни разъ­ехать­ся, ни прос­то от­дохнуть друг от дру­га…  И каж­дая жен­щи­на не­сет на се­бе пе­чать   сво­его вре­мени.

Зна­ете, в ка­кой мо­мент, сле­дя за их  раз­го­вора­ми, вне­зап­но за­мира­ет весь зал? 
Ког­да Мать и Дочь, го­воря о  Ба­буш­ке, упо­мина­ют о том, что она умер­ла, не смея при­кос­нуть­ся к сбе­реже­ни­ям всей жиз­ни на сбер­книж­ке; ос­тавляя их на "чер­ный день", и что Мать то­же не ре­шалась эти нес­час­тные три ты­сячи руб­лей   пот­ра­тить на ка­кие-ли­бо нуж­ды. В ито­ге день­ги про­пали во вре­мя де­фол­та 98-го го­да. Те, кто жил в то вре­мя в Рос­сии, и от­кла­дывал не­боль­шие средс­тва как не­об­хо­димость иметь ка­кую-то ма­лень­кую се­бе под­дер­жку в труд­ные вре­мена, по­терял все.

Во вре­мя спек­такля об­на­ружи­лось, что са­ма си­ту­ация так выс­тра­дана, так зна­кома, так му­читель­на, что в за­ле у мно­гих выз­ва­ла сле­зы. Свою жизнь за­быть нель­зя. А по­лучи­лось так, что пь­еса ока­залась о на­шей рос­сий­ской жиз­ни, об об­щем тя­желом опы­те. О сбе­реже­ни­ях, со­бира­емых це­ной ли­шений, вмиг про­пав­ших, ос­та­вив на­род в ни­щете.  О том неп­ра­виль­ном со­ци­аль­ном, эко­номи­чес­ком, пси­холо­гичес­ком жес­то­ком эк­спе­римен­те, про­води­мом из    по­коле­ния в по­коле­ние, ког­да те, кто его ста­вят, не зна­ют, к че­му он при­ведет.

И я ощу­тила удар в са­мое сер­дце: так жи­ли мои близ­кие, в та­ком ре­жиме  су­ровой   бе­реж­ли­вос­ти про­ходи­ла и моя мо­лодость…

Но по­чему все-же, по­чему эта пе­чать об­ре­чен­ности тенью ло­жит­ся на са­мую мо­лодую ге­ро­иню - Внуч­ку - в ис­полне­нии Алек­сан­дры Сы­дор­чук? Не по­тому ли, что ны­неш­нее вре­мя, да­же да­вая не­кое по­ле сво­боды, еще мень­ше за­щища­ет лю­дей, чем преж­де?

Оче­вид­но, что  мир в по­ру пер­во­началь­но­го рос­сий­ско­го "ди­кого" ка­пита­лиз­ма при­нес неп­ри­выч­ные для рос­си­ян ра­зоб­ще­ние, изо­ляцию. И вот ус­пешная здо­ровая кра­сивая жен­щи­на ис­пы­тыва­ет чу­довищ­ный страх пе­ред не­из­бежной смертью в пол­ном оди­ночес­тве. Она ведь уже прош­ла че­рез смерть  сна­чала  Ба­буш­ки, и вско­ре Ма­мы, еще не­дав­но сов­сем мо­лодой. Па­радокс: она так­же оди­нока, как все жен­щи­ны в ее семье. И как буд­то и для нее нет ни­како­го вы­хода из жи­тей­ских тис­ков.

Она жи­вет уже се­год­ня. И ка­жет­ся впол­не ус­пешной биз­нес-woman.  И ма­нера ре­чи у нее  иная, и по­вад­ка сов­ре­мен­ной, бой­кой,  впол­не уш­лой осо­бы. Но толь­ко на пер­вый взгляд. В нас­ледс­тво эта сво­бод­ная сов­ре­мен­ная жен­щи­на   по­лучи­ла от сво­их пред­шес­твен­ниц все ком­плек­сы и всю не­везу­честь. Они слов­но жда­ли ее - мо­лодую, не знав­шую стра­ха и за­виси­мос­ти - что­бы по­селить­ся в ее ду­ше, от­ра­вить  тре­вогой, не дать вы­путать­ся из нас­ледс­твен­ных на­важ­де­ний.

Очень пе­чаль­ная пь­еса….  И очень тон­кая… Что в ней ви­на, что в ней бе­да, что в  ней вре­мя, что судь­ба ге­ро­инь - вни­матель­но, пос­ле­дова­тель­но  и с со­чувс­тви­ем рас­крыл  ре­жис­сер-пос­та­нов­щик спек­такля На­род­ный ар­тист Рос­сии Ге­ор­гий  Ко­роль­чук. Под­тя­нутый по­жилой че­ловек вы­водил на ап­ло­дис­менты сво­их    за­меча­тель­ных ак­трис с ка­кой-то сер­дечной ува­житель­ностью. Не­уже­ли это он ког­да-то сыг­рал с Н. Гун­да­ревой в филь­ме "Слад­кая жен­щи­на" ее не­задач­ли­вого, но бес­ко­неч­но ис­крен­не­го в люб­ви  юно­шу?  По­хоже, так. И, ви­димо, уже тог­да он чувс­тво­вал, как выс­тра­ива­ет­ся у пар­тне­ров вязь вза­имо­от­но­шений и ди­ало­гов …

...А прош­лое  в этой пь­есе уда­рило ме­ня бу­меран­гом. Вспом­ни­лось, как лет  трид­цать с лиш­ним то­му на­зад, си­дя на опер­ных спек­таклях Ма­ри­ин­ско­го те­ат­ра в ло­же над сце­ной, я об­ме­нива­лась впе­чат­ле­ни­ями с вы­да­ющей­ся пе­вицей это­го те­ат­ра в прош­лом Н. Сер­валь  и  кон­цер­тмей­сте­ром  Н. Туль­чин­ской.  И   пер­вая из них в со­пере­жива­нии  бра­ла ды­хание од­новре­мен­но вмес­те с мо­лоды­ми со­лис­та­ми на сце­не, а вто­рая, до­садуя на опоз­да­ния ди­риже­ра, ус­пе­вала вов­ре­мя  уда­рять паль­ца­ми по бар­хатной обив­ке ло­жи… Не мог­ла я знать, что  у пи­анис­тки   есть дочь, ко­торая пов­зрос­лев, на­пишет та­кую глу­бокую прон­зи­тель­ную пь­есу о  ро­ковом клей­ме, ко­торое лег­ло в ос­но­ву мно­гих и мно­гих  жен­ских  жиз­ней в оте­чес­тве, ко­торое мы не вы­бира­ем.

 Прош­лое нам  до­рого, да­же ког­да бе­редит… О свя­зи с прош­лым - ли­ричес­кая   пь­еса М. Туль­чин­ской, ока­зав­ша­яся сов­сем  не ко­меди­ей, хо­тя в ней есть за­бав­ные мо­мен­ты.

И от­да­дим дол­жное вку­су и сме­лос­ти про­дюсе­ра В. Раш­ко­вича,  выб­равше­го  этот спек­такль для гас­тро­лей в Аме­рике.

_________________________
На фо­то: сце­на из спек­такля.