МИНИАТЮРЫ

Вы­иг­рыш

Зво­нок раз­дался в пол­ночь. Хо­рошо, что Мак­симка но­чевал у ма­мы, а то бы ис­пу­гал­ся.

Зво­нил Го­рыныч: "Слу­шай, я все ре­шил! По­еха­ли на праз­дни­ки в Мос­кву! Я уже и гос­ти­ницу за­казал..."

На­до знать Го­рыны­ча. То Ве­зувий страс­тей, то хо­лод Ан­тар­кти­ды. И ни­ког­да не зна­ешь, что бу­дет пос­ле вул­ка­ничес­ко­го жа­ра - то ли еще один взрыв, то ли рез­кое сни­жение тем­пе­рату­ры... Не мо­гу ска­зать, что я о та­ком всю жизнь меч­та­ла, но его на­до при­нимать та­ким, ка­ков он есть ... или не при­нимать во­об­ще.

"Я дол­жна по­думать", ска­зала я, -" Мак­симке ёл­ка обе­щана и дет­ский кар­на­вал. Я не мо­гу его об­ма­нывать"

"Мак­симку бе­рем с со­бой. Есть би­лет на Крем­лёв­скую ёл­ку! В гос­ти­нице двух­комнат­ный но­мер... "

Гос­по­ди, Го­рыныч, ты ли это? Сле­ду­ющие два дня шли в ли­хора­доч­ных сбо­рах, но­чами шил­ся кос­тюм Ко­та в Са­погах с нас­то­ящим ме­ховым хвос­том! Хо­рошо, что у ме­ня уже бы­ло вы­ход­ное платье - чер­ное, кру­жев­ное, длин­ное, с от­кры­той спи­ной... еще ни­кем не ви­дан­ное. О - бал -ден­ное! На­девать вот толь­ко бы­ло не­куда... Ну лад­но ... За день до отъ­ез­да че­модан уже сто­ял в уг­лу, а на нём - ма­лень­кий мак­симкин рюк­зак с кос­тю­мом Ко­та в Са­погах.

Зво­нок раз­дался в пол­ночь. Го­рыныч... "Прос­ти ... по­ез­дка от­ме­ня­ет­ся... на ра­боте сроч­ный за­каз ... мы по­да­ем про­ект на кон­курс ... вы­иг­рыш мо­жет из­ме­нить все пер­спек­ти­вы ..."

Ка­кой за­каз за два дня до Но­вого Го­да? Ка­кой вы­иг­рыш? У ме­ня бы­ло та­кое ли­цо, что прос­нувший­ся Мак­симка сра­зу все по­нял:

" Ни­чего, ма­ма!", ска­зал он, - " Я свой кос­тюм на наш кар­на­вал на­дену и бу­ду са­мый луч­ший Кот в Са­погах! А ты при­ходи в сво­ём платье - ты в нем как са­мая кра­сивая прин­цесса! Мы вы­иг­ра­ем глав­ный приз!"

Не про­сыпай­ся ночью

Я прос­ну­лась глу­бокой ночью вне­зап­но и се­ла в пос­те­ли. Нет, по­доб­ное уже слу­чалось со мной, и не раз, но та­кого стран­но­го ощу­щения... пред­чувс­твия близ­кой бе­ды еще не бы­ло.

Го­рел ноч­ник, бы­ло теп­ло, да­же душ­но, в ок­но заг­ля­дыва­ла лю­бопыт­ная лу­на. Муж сон­но от­крыл один глаз - эй, что про­изош­ло? Я ни­чего не мог­ла объ­яс­нить: как рас­ска­жешь та­кому трез­во­му ра­ци­она­лис­ту о при­чине сво­их стран­ных стра­хов? Не знаю, что по­буди­ло ме­ня встать, пой­ти в ка­бинет и вклю­чить компь­ютер.

Си­дела за ним и ду­мала : как хо­рошо, что ник­то ме­ня не ви­дит - рас­трё­па в ноч­ной со­роч­ке! От­кры­ла свой поч­то­вый ящик. Хо­рошо, ког­да есть друзья: нет-нет - да на­пишет кто-ни­будь! На сей раз пись­мо бы­ло от мо­ей ста­рин­ной под­ру­ги Маш­ки. Мы дру­жим уже так дав­но, что страш­но да­же упо­минать. Столь­ко не жи­вут. Маш­ку я неж­но люб­лю, но пи­шет она мне ред­ко вви­ду чрез­вы­чай­ной за­нятос­ти: на­уч­ная ра­бота, лек­ции, уро­ки... И как она умуд­ря­ет­ся все это сов­ме­щать?

В те­ме пись­ма сто­яло: "Прос­ти" ... Вот это да - сов­сем на Маш­ку не по­хоже! Я про­бежа­ла гла­зами пись­мо и по­холо­дела... Еще раз, уже вни­матель­нее, на­де­ясь, что ошиб­лась... Маш­кин брат...моя пер­вая лю­бовь ... об­ширный ин­фаркт. Пос­ледним сло­вом, ко­торое он про­из­нес, бы­ло мое имя... Я ус­лы­шала за спи­ной ша­ги му­жа и зак­ры­ла эк­ран. "Пош­ли спать, ми­лый", ска­зала я.

Без наз­ва­ния

Ран­ний ян­вар­ский ве­чер в сто­лице.  Мо­роз­ный го­лубой ту­ман на ули­це Горь­ко­го... Тог­да она еще так на­зыва­лась. Улич­ные фо­нари бро­сали бли­ки на снеж­ную ка­шу на ас­фаль­те... в лю­бой мо­роз на мос­ков­ских ули­цах - снеж­ная ка­ша, в ко­торой по щи­колот­ку уто­па­ют но­ги, и лю­бая обувь вы­ходит из строя за ме­сяц.

А тог­да, ког­да Твер­ская еще на­зыва­лась ули­цей Горь­ко­го, обувь бы­ла од­ной из проб­лем но­мер один. Вот по­чему на под­сту­пах к обув­но­му ма­гази­ну тол­пился на­род, при­тап­ты­вая и при­тан­цо­вывая в упо­мяну­той ка­ше, пы­та­ясь сог­реть­ся и от­ча­ян­но за­видуя тем счас­тлив­чи­кам, ко­торые уже бы­ли на сту­пенях ма­газин­но­го крыль­ца.

 Ожи­дались югос­лав­ские дам­ские са­поги - по од­ной па­ре в ру­ки...точ­нее, на но­ги. По­это­му тол­па сос­то­яла в ос­новном из жен­щин са­мого раз­но­го воз­раста, но по­хожих меж­ду со­бой, как двое из лар­ца  оди­нако­вых с ли­ца... Чем? Вы­раже­ни­ем ус­та­лых и рав­но­душ­ных лиц? Го­ризон­таль­ны­ми мор­щинка­ми на лбу? Од­но­тип­ным пок­ро­ем не­замыс­ло­ватых зим­них паль­то? А мо­жет, это го­лубой мо­роз­ный ту­ман так обез­ли­чивал их? Вот сей­час она дос­то­ит­ся, ес­ли ей по­везет, за сво­ей па­рой са­пог, а по­том пом­чится до­мой. И ра­дость от по­куп­ки бу­дет ом­ра­чена го­лод­ным му­жем, нес­де­лан­ны­ми уро­ками де­тей, ку­чей гряз­ной по­суды в ра­кови­не... Ко­роб­ка с са­пога­ми бу­дет бро­шена в при­хожей (от­кро­ет и при­мерит, ког­да все ля­гут спать), а са­ма на кух­ню, и как вось­ми­рукая Лак­шми  - уби­рать, мыть, хло­потать...

А по­ка  - вон они, то­вар­ки по нес­частью, та­кие же, как и она, и с од­ной мыслью: дос­та­нут­ся или нет? Го­ризон­таль­ные мор­щинки на лбу и две вер­ти­каль­ных на пе­рено­сице... Ми­лые жен­щи­ны ран­них вось­ми­деся­тых, вы это еще пом­ни­те?