Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить... Эвелин Беатрис Холл

независимый интернет-журнал

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин
x

СМЕРТЕЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ

Опубликовано 4 Октября 2010 в 03:57 EDT

Он хотел сказать, что ее приход в мастерскую для него несказанное удовольствие. Что держать в руках ее изогнутую грациозно туфлю для него неслыханное удовольствие. Как будто он держит в своих руках ее божественно изогнутый до замирания сердца таз, обтянутый шелковым платьем-сорочкой. Просто смотреть на нее - невероятное удовольствие! Так он и сказал, потому что был искренний и откровенный человек:
- Смотреть на тебя одно удовольствие! Приходи еще! Как тебя, между прочим, зовут?..
Гостевой доступ access Подписаться

Был он од­но­фамиль­цем пи­сате­ля Ма­тево­сяна. Прав­да, имя у на­шего ге­роя бы­ло дру­гое. Сов­сем рус­ское. По­кой­ный отец наз­вал его Ми­ха­илом в честь изоб­ре­тате­ля зна­мени­того ав­то­мата - Ми­ха­ила Ти­мофе­еви­ча Ка­лаш­ни­кова. Отец Ми­ха­ила Ма­тево­сяна про­шел всю вой­ну с ав­то­матом Ка­лаш­ни­кова и не­ред­ко на­зывал его сво­им спа­сите­лем. Все это бы­ло в да­леком детс­тве на­шего ге­роя - то есть в вос­по­мина­ни­ях Ма­тево­сяна-стар­ше­го о прог­ре­мев­шей вой­не. Тог­да их семья жи­ла в Ба­ку. По­том отец умер, а Ми­ха­ил Ма­тево­сян воз­му­жал и вы­учил­ся на са­пож­ни­ка. Во вре­мя смут­ных и опас­ных лет, ког­да в Ба­ку прош­ли ан­ти­ар­мян­ские пог­ро­мы, семья Ма­тево­сянов (мать, Ми­ха­ил, его же­на Силь­вия, пят­надца­тилет­ний сын Ашот и де­сяти­лет­няя доч­ка Ан­же­лика) эмиг­ри­рова­ла в Аме­рику и по­сели­лась в Бос­то­не. Вер­нее, в од­ном из ок­рес­тных го­род­ков - в Нь­юто­не. Пер­вые нес­коль­ко лет они сни­мали не­боль­шой дом в рай­оне, при­лега­ющем к 9-й до­роге, ко­торая в кон­це кон­цов пе­ресе­калась с 95-м  хай­ве­ем. Этот путь - от их до­ма к де­вят­ке, а по­том на 95-й хай­вей Ми­ха­ил хо­рошо изу­чил, по­тому что не ре­же, чем раз в ме­сяц, Ма­тево­сяны ез­ди­ли по не­му всей семь­ей в Про­виденс, где бы­ло мно­го ар­мян­ских се­мей, с ко­торы­ми семья Ма­тево­сянов дру­жила.

Дом, ко­торый они сни­мали у ста­рого ов­до­вев­ше­го аме­рикан­ца, очень нра­вил­ся Ми­ха­илу. Учас­ток был ок­ру­жен вы­соким глу­хим за­бором. Рос­ло нес­коль­ко яб­ло­невых и сли­вовых де­ревь­ев. А за­бор был оп­ле­тен ло­зой мес­тно­го ви­ног­ра­да "Кон­корд", из ко­торо­го Ма­тево­сяны го­тови­ли ви­но, на­поми­нав­шее им род­ной Кав­каз. Так что к то­му вре­мени, ког­да ста­рый аме­рика­нец сов­сем од­ряхлел и соб­рался пе­рей­ти в стар­ческий пан­си­он, по­тому что он был оди­нок и не бы­ло ни­кого, кто бы уха­живал за ним, Ма­тево­сяны ку­пили этот дом, к ко­торо­му они при­вык­ли как к сво­ему.

Ми­ха­илу к то­му вре­мени бы­ло нем­но­гим бо­лее пя­тиде­сяти. Мож­но бы­ло уве­рен­но ска­зать, что жизнь Ма­тево­сянов впол­не на­лади­лась. Сын Ашот за­кан­чи­вал ин­же­нер­ный кол­ледж. Доч­ка Ан­же­лика пе­реш­ла в пос­ледний класс шко­лы. Же­на Силь­вия ра­бота­ла кас­си­ром в мес­тном от­де­лени­ии Аме­рикан­ско­го Бан­ка, а у Ми­ха­ила сло­жил­ся на­деж­ный круг со­лид­ных кли­ен­тов. В са­пож­ни­ках, как и в ав­то­меха­никах, всег­да боль­шьшая не­об­хо­димость. Впро­чем, как и в зуб­ных вра­чах. Всег­да что-то сна­шива­ет­ся, ло­ма­ет­ся, тре­бу­ет сроч­но­го ре­мон­та или бе­зус­ловной за­мены. Са­пож­ная мас­тер­ская Ми­ха­ила Ма­тево­сяна рас­по­лага­лась на улоч­ке, при­мыкав­шей к цен­траль­ной пло­щади Нь­юто­на. Не­пода­леку от ки­тай­ско­го рес­то­рана "До­лина Грез", го­род­ской ав­то­мобиль­ной сто­ян­ки, ту­рист­ско­го агентства "Ме­реди­ан" и рус­ско­го рес­то­рана "Одес­са". Он лю­бил свою ра­боту: каж­дый день при­ходи­ли зна­комые кли­ен­ты, с ко­торы­ми бы­ло при­ят­но пе­реки­нуть­ся сло­веч­ком о спор­те, или но­вые за­каз­чи­ки, ин­те­рес­ные Ми­ха­илу, по­тому что он лю­бил лю­дей. У вся­кого бы­ли свои не­от­ложные проб­ле­мы: ко­му каб­лу­ки за­менить, ко­му но­вые на­бой­ки пос­та­вить, а ко­му выз­во­лить из бе­ды лю­бимые туф­ли - ту са­мую не­заме­нимую па­ру ту­фель, в ко­торых но­ги чувс­тво­вали се­бя так удоб­но, что ни­какие но­вые не мог­ли их за­менить. Ми­ха­ил был креп­ким не­высо­ким муж­чи­ной, с ши­рокой грудью и мус­ку­лис­ты­ми ру­ками. Не­кото­рая су­тулость, при­об­ре­тен­ная за го­ды кро­пот­ли­вой си­дячей ра­боты внак­лонку, и ран­ние за­лыси­ны от­нюдь не пор­ти­ла его об­ли­ка, а да­же при­дава­ла оп­ре­делен­ную ус­той­чи­вость и на­порис­тость, что осо­бен­но нра­вит­ся жен­щи­нам. Да, Ми­ха­ил Ма­тево­сян нра­вил­ся жен­щи­нам. Они лю­били по­бол­тать с ним, ког­да сда­вали или за­бира­ли за­каз. Мас­тер­ская его сос­то­яла из двух ком­нат: при­ем­ная, где на яче­ис­тых пол­ках сто­яли го­товые или го­товив­ши­еся к ре­мон­ту туф­ли, и собс­твен­но мас­тер­ская - ма­лень­кий цех со швей­ной ма­шиной, ко­лод­ка­ми, ла­пами, мо­лот­ка­ми и про­чим обо­рудо­вани­ем. В эту ком­на­ту ни­кому дос­ту­па не бы­ло.

Да, Ми­ха­ил нра­вил­ся жен­щи­нам. Мно­гие из них ко­кет­ни­чали с ним, как пра­вило, из­би­рая на­чаль­ной те­мой для раз­го­вора обы­чаи стра­ны, из ко­торой он при­ехал - Кав­ка­за. Ска­жем, при­нято ли на Кав­ка­зе жен­щи­не пер­вой от­крыть свои чувс­тва или всег­да дол­жен де­лать на­чаль­ный шаг - муж­чи­на? Он и не ду­мал ута­ивать ни про­ис­хожде­ния, ни обы­ча­ев сво­ей да­лекой ро­дины. "Да, у нас всег­да ини­ци­ати­ва при­над­ле­жит муж­чи­не!" "А ес­ли жен­щи­на влюб­ле­на и пер­вая приз­на­ет­ся в сво­их чувс­твах?" "Это пло­хая жен­щи­на", - от­ве­чал со вздо­хом Ми­ха­ил и смот­рел вверх. Над при­лав­ком в при­ем­ной ком­на­те ви­села боль­шая ли­тог­ра­фия Спа­сите­ля, по вер­ху ко­торой бы­ло на­писа­но ла­тин­ски­ми бук­ва­ми "ARMENIA".

Од­нажды око­ло ча­са дня, ког­да он бы­ло хо­тел зак­рыть мас­тер­скую на по­луча­совой пе­рерыв, что­бы пой­ти в ки­тай­ский рес­то­ран и по­есть вон­тон-суп (мяс­ной буль­он с пель­ме­нями, прип­равлен­ный ки­тай­ски­ми трав­ка­ми), дверь ши­роко рас­пахну­лась, и в мас­тер­скую вле­тела, бук­валь­но вле­тела яр­ко нак­ра­шен­ная блон­динка лет двад­ца­ти двух-двад­ца­ти пя­ти. День был лет­ний, жар­кий, сол­нце сто­яло в зе­ните, так что ми­нималь­ная одеж­да мо­лодень­кой блон­динки мог­ла быть оп­равда­на, на пер­вый взгляд, ме­те­оро­логи­чес­ки­ми ус­ло­ви­ями, а не лег­ко­мыс­ли­ем и пре­неб­ре­жени­ем ус­ловнос­тя­ми. Так и оце­нил Ми­ха­ил внеш­ний вид мо­лодень­кой блон­динки, ко­торая на рус­ском язы­ке, смяг­ченном юж­но­рос­сий­ски­ми при­дыха­ни­ями на сог­ласном зву­ке "Г" или ос­во­бож­денны­ми от кон­тро­ля уда­рени­ями, ска­жем: "Я пи­ла во­ду",- вмес­то: "Я пи­ла во­ду", то­ропясь и при­тацо­вывая на од­ной нож­ке (весь­ма строй­ной, как от­ме­тил про се­бя са­пож­ник) за­тарах­те­ла:
- Па­поч­ка! Вы­ручай, ра­ди бо­га! Сло­мала каб­лук, а у ме­ня че­рез два ча­са ох­ре­нитель­но важ­ная встре­ча по биз­не­су! Ос­тавлю туф­лю. ОК? По­том за­бегу. Я тач­ку бро­сила у ми­тера на пос­ледний квор­тер. Бай, Па­поч­ка! - и блон­динка ис­чезла.

По­ход в ки­тай­ский рес­то­ран был от­ме­нен. На при­лав­ке ле­жала туф­ля, а ря­дом с ней не­веро­ят­ной вы­соты каб­лук, сло­ман­ный у са­мого ос­но­вания, при­лега­юще­го к по­дош­ве. Ка­ким-то об­ра­зом пот­ря­са­ющей кра­соты из­гиб та­за мо­лодой блон­динки ("да­же име­ни не ска­зала!") и кру­той подъ­ем туф­ли со­еди­нились в во­об­ра­жении Ми­ха­ила  в од­но все­об­лемлю­щее сло­во: "Кра­сота!" С тех пор Ми­ха­ил и на­чал на­зывать все про­изо­шед­шее с ним сло­вом "Кра­сота". И хо­тя вско­ре он уз­нал, как зо­вут его но­вую за­каз­чи­цу, ее тай­ным име­ненм ос­та­валось сло­во "Кра­сота".

- Слу­шай, ни­каких де­нег не на­до, - ска­зал Ми­ха­ил, ког­да блон­динка за­еха­ла за туф­лей и спро­сила, сколь­ко сто­ит ре­монт.
- Что ты, Па­поч­ка! Я так не мо­гу. Вот двад­цатка. Ска­жи, ес­ли ма­ло.
- Ни­чего не на­до, - пов­то­рил Ми­ха­ил, пе­ред­ви­гая к ней туф­лю, упа­кован­ную в цел­ло­фано­вый ме­шок, и от­талки­вая день­ги. - Это для ме­ня удо­воль­ствие!
Он хо­тел ска­зать, что ее при­ход в мас­тер­скую для не­го нес­ка­зан­ное удо­воль­ствие. Что дер­жать в ру­ках ее изог­ну­тую гра­ци­оз­но туф­лю для не­го нес­лы­хан­ное удо­воль­ствие. Как буд­то он дер­жит в сво­их ру­ках ее бо­жес­твен­но изог­ну­тый до за­мира­ния сер­дца таз, об­тя­нутый шел­ко­вым плать­ем-со­роч­кой. Прос­то смот­реть на нее - не­веро­ят­ное удо­воль­ствие! Так он и ска­зал, по­тому что был ис­крен­ний и от­кро­вен­ный че­ловек:
- Смот­реть на те­бя од­но удо­воль­ствие! При­ходи еще! Как те­бя, меж­ду про­чим, зо­вут?
- Тая. А те­бя, Па­поч­ка?
- Ми­ха­ил.
- А ме­ня Тая Лев­ченко. Из Чер­но­виц.
- А я - Ми­ха­ил Ма­тево­сян.
- Все рав­но бу­ду звать те­бя Па­поч­ка, хо­тя ты и Ми­ха­ил. Ты от­ку­да - из Ере­вана?
- Нет, из Ба­ку. Ба­кин­ские ар­мя­не - вот кто мы.

Мо­лодая блон­динка по име­ни Тая сно­ва по­яви­лась в мас­тер­ской Ма­тево­сяна толь­ко поз­дней осенью:
- Па­поч­ка, вы­ручай! - ста­щила она са­пожок с ле­вой но­ги, за­тяну­той в тон­кую неж­но-те­лес­ную кол­готку. - Ка­кая-то хре­нови­на с мол­ни­ей слу­чилась. А са­поги в об­тяжку. Не ста­щишь ког­да на­до.
- Ну, ос­тавь са­пог. Я сде­лаю.
- Ког­да за­ехать, Па­поч­ка?
- Да­вай пос­ле ра­боты, ча­сов в шесть-семь.
- За­мета­но, Па­поч­ка! - Мель­кну­ла Тая в две­рях мас­тер­ской, как рыб­ка, ныр­нувшая в глу­бину во­ды.

Она по­яви­лась в по­лови­не седь­мо­го. Ми­ха­ил к то­му вре­мени сде­лал все, что на­мечал на день, и прос­то си­дел, без­дель­ни­чая и меч­тая о том, как она при­едет, и он приг­ла­сит ее в рес­то­ран, а по­том… Даль­ше это­го его во­об­ра­жение не шло. А ес­ли и во­об­ра­жалось неч­то не­веро­ят­ное и зап­ретное, Ми­ха­ил от­го­нял по­доб­ные мыс­ли, как от­го­ня­ют стек­ло­очис­ти­телем слу­чай­ный лист, при­лип­ший к вет­ро­вому стек­лу. Сло­вом, она приш­ла в мас­тер­скую, и Ми­ха­ил вру­чил ей са­пожок с но­вой мол­ни­ей.
- Сколь­ко я дол­жна, Па­поч­ка?
- Что ты го­воришь! Нис­коль­ко. Мне при­ят­но бы­ло.
Он хо­тел ска­зать, что для не­го бы­ло нес­ка­зан­ным удо­воль­стви­ем дер­жать в ру­ках ее са­пожок. Ог­ла­живать бар­до­вой ок­раски мяг­кий сафь­ян, слов­но он дер­жал и ог­ла­живал но­гу этой кра­сави­цы. Он хо­тел ска­зать, что на не­го сва­лилось неж­данно-не­гадан­но та­кое счастье, что це­ны и день­ги пе­рес­та­ли зна­чить хоть что-ни­будь важ­ное, и единс­твен­ным сло­вом ос­та­лась "Кра­сота".
- Нет, Па­поч­ка, так не пой­дет! Я хо­рошо за­раба­тываю и при­вык­ла пла­тить за ус­лу­ги. И ес­ли ты не возь­мешь день­ги за ре­монт, я боль­ше ни­ког­да к те­бе не бу­ду об­ра­щать­ся.
- Ну хо­рошо, Тая, ес­ли ты нас­та­ива­ешь, то сде­лай для ме­ня удо­воль­ствие.
- Ка­кое, Па­поч­ка? - спро­сила она, при­щурив­шись. На этот раз спро­сила нас­то­рожен­но, по­тому что неп­ра­виль­но по­няла его сло­ва. Она по­дума­ла, что и этот сим­па­тич­ный по­жилой ар­мя­нин - та­кой, как все. У нее бы­ли ос­но­вания ожи­дать от Ми­ха­ила, как впро­чем, от каж­до­го муж­чи­ны, сло­ва, пред­по­лага­ющие воз­можность ку­пить у нее удо­воль­ствие. Ведь она ра­бота­ла в ноч­ном стрип­тизном клу­бе, и ее чувс­тви­тель­ность на по­доб­ные сло­ва бы­ла обос­тре­на. И все же Тая пе­рес­про­сила: - Ка­кое удо­воль­ствие, Па­поч­ка?
- Пой­дем по­куша­ем вмес­те, а?
- Хо­рошо. Ку­да? У ме­ня не так мно­го вре­мени… Да и едок я не­боль­шой.
- Слу­шай, сов­сем близ­ко! Че­рез до­рогу. Ки­тай­ский рес­то­ран "До­лина Грез". Паль­чи­ки об­ли­жешь!

Ми­ха­ил за­казал вся­ких за­кусок, а по­том жа­реные кре­вет­ки с лап­шой и еще что-то и еще, а ко все­му бу­тыл­ку бе­лого ви­на. Она пы­талась его уго­ворить уго­монить­ся, не за­казы­вать так мно­го, по­тому что ед­ва прит­ра­гива­лась к ди­ковин­ным и вкус­ным блю­дам, а он не слу­шал. Она и не пи­ла ви­на поч­ти что, все смот­ре­ла на ча­сы. Ми­ха­ил ел и пил с ка­кой-то ли­хостью, от­ва­гой, что ли. Она рас­ска­зыва­ла ему, как по­пала в Аме­рику, как мы­калась сна­чала, а по­том ус­тро­илась по про­тек­ции под­ру­ги в стрип­тизный клуб.
- Пла­тят хо­рошо. Но ра­бота тя­желая ноч­ная и, бы­ва­ет, про­тив­ная. Му­жики пь­яные лип­нут с пред­ло­жени­ями. А у ме­ня од­на мысль - пос­ко­ре от­ра­ботать и у­ехать до­мой от­сы­пать­ся!
- Так ты хо­тела бы бро­сить эту ра­боту?
- Ну ко­неч­но, Па­поч­ка! Вый­ти за­муж, на­рожать де­тей и за­быть об этом клу­бе нав­сегда.

Эти сло­ва Таи за­пали в ду­шу или мозг Ми­ха­ила Ма­тево­сяна, не знаю, как пра­виль­нее оп­ре­делить мес­то­нахож­де­ние на­вяз­чи­вых мыс­лей, ко­торые по­сеща­ют вре­мя от вре­мени каж­до­го. Ми­ха­ил про­сыпал­ся и за­сыпал с мыслью: "Как выз­во­лить Таю?"  Он как буд­то бы жил внут­ри сна, воз­никше­го со вре­мени пер­во­го по­яв­ле­ния мо­лодой кра­сави­цы-блон­динки, сна, наз­ванно­го им "Кра­сота". Ему ста­ла со­вер­шенно без­различ­на же­на Силь­вия, как впро­чем, и де­ти - Ашот и Ан­же­лика. Еще с са­мого пер­во­го по­сеще­ния Ми­ха­илом и Та­ей ки­тай­ско­го рес­то­рана, ког­да он вер­нулся до­мой не­обыч­но поз­дно и под хмель­ком, не объ­яс­нив ни­чего же­не Силь­вии, а ух­мы­ля­ясь и бор­мо­ча ка­кие-то глу­пос­ти про не­ожи­дан­но сва­лив­ший­ся ре­монт не­обык­но­вен­но вы­соких каб­лу­ков, а к то­му же и не­веро­ят­но слож­ной мол­нии, с са­мого пер­во­го сво­его ужи­на с Та­ей в ки­тай­ском рес­то­ране и пос­ле - в рус­ском рес­то­ране "Одес­са", и нес­коль­ких дру­гих, он ни­чего не го­ворил и не объ­яс­нял же­не, а по-ду­рац­ки (с ее точ­ки зре­ния) ух­мы­лял­ся.

Все эти ужи­ны с Та­ей, ух­мылки в от­вет на прис­та­вания с воп­ро­сами же­ны (где он был и с кем вы­пивал?), опас­ли­вые взгля­ды сы­на и доч­ки, вся его жизнь внут­ри сна влюб­леннос­ти не прош­ли да­ром. Он за­болел. От бо­ли рас­ка­лыва­лась го­лова. Он по­шел к док­то­ру по внут­ренним бо­лез­ням. У не­го ока­залась ги­пер­то­ния -вы­сокое кро­вяное дав­ле­ние. Док­тор по внут­ренним бо­лез­ням наз­на­чил ле­карс­тво, ко­торое поч­ти что не по­мог­ло. Ми­ха­ил при­шел к не­му сно­ва. На этот раз док­тор по внут­ренним бо­лез­ням пос­лал Ми­ха­ила Ма­тево­сяна к док­то­ру-неф­ро­логу, спе­ци­алис­ту по за­боле­ван­ни­ям по­чек, по­яс­нив, что ча­ще все­го ги­пер­то­ния воз­ни­ка­ет из-за по­раже­ния по­чек. Док­тор-неф­ро­лог пос­лал Ми­ха­ила на уль­траз­вук, ко­торый по­казал, что в ле­вой поч­ке име­ет­ся ка­кое-то до­воль­но круп­ное об­ра­зова­ние. Док­тор-неф­ро­лог выз­вал к се­бе Ми­ха­ила и по­казал сни­мок, об­во­дя паль­цем круп­ную тем­ную шту­кови­ну вни­зу поч­ки, ко­торую он ува­житель­но на­зывал "мас­са".
- Что у ме­ня рак, док­тор? - спро­сил Ми­ха­ил.
- Нет, по­ка еще ни ра­ди­олог, ни я ска­зать опе­реде­лен­но не мо­жем. Я нап­равлю вас на ске­ниро­вание поч­ки.

Ми­ха­ил при­шел на ске­ниро­вание. По­мощ­ник ра­ди­оло­га ввел ему внут­ри­вен­но кон­трастное ве­щес­тво, по­ложил Ми­ха­ила на стол и про­вел се­рию сним­ков. В кон­це про­цеду­ры боль­ной по­чувс­тво­вал силь­ное го­ловок­ру­жение, тош­но­ту и на ко­же выс­ту­пила сыпь.
- Ни­чего страш­но­го. У вас ал­лергия на кон­трастное ве­щес­тво, в ко­тором со­дер­жится и­од, - ска­зал по­мощ­ник ра­ди­оло­га.

Че­рез нес­коль­ко дней Ми­ха­илу поз­во­нил врач-неф­ро­лог и ска­зал, что "мас­са" в ле­вой поч­ке ока­залась кис­той не­из­вес­тной при­роды, воз­можно зло­качес­твен­ной, то есть не ис­клю­чено, что это рак поч­ки, и  Ма­тево­сяна нап­равля­ют на кон­суль­та­цию к вра­чу-уро­логу, ко­торый ре­шит, нуж­на ли опе­рация. Уро­лог был круп­ный муж­чи­на, при­рож­денныйй хи­рург, ко­торый свя­то ве­рил в ра­дикаль­ные ме­тоды ле­чения. Глав­ным прин­ци­пом его ра­боты бы­ло уда­ление лю­бых об­ра­зова­ний, по­явив­шихся на поч­ке, а ес­ли эти об­ра­зова­ния ока­зыва­ют­ся по­доз­ри­тель­ны­ми на рак, ре­зек­ция по­ражен­ной поч­ки. "При­рода да­ла нам две поч­ки. За­чем ждать, ког­да про­цесс пе­реки­нет­ся с боль­но­го ор­га­на - на здо­ровый?", - лю­бил пов­то­рять док­тор-уро­лог сво­им боль­ным, а так­же ре­зиден­там, ко­торых он обу­чал ос­но­вам уро­логии.

Шел тре­тий ме­сяц с тех пор, как Ми­ха­ил Ма­тево­сян об­ра­тил­ся к док­то­ру по внут­ренним бо­лез­ням по по­воду го­лов­ной бо­ли, свя­зан­ной с вы­соким кро­вяным дав­ле­ни­ем, а по­том по­сетил док­то­ра-неф­ро­лога, ко­торый нап­ра­вил его к хи­рур­гу-уро­логу. Го­лов­ные бо­ли нес­коль­ко приг­лу­шились, но не ис­чезли сов­сем, по­тому что при­со­еди­нилась пос­то­ян­ная тре­вога: Ми­ха­ил ни­как не мог ре­шить, на ка­кую опе­рацию он дол­жен сог­ла­сит­ся: ис­сечь ли часть поч­ки и ос­та­вить (как объ­яс­нил ему врач-уро­лог) не­кото­рое ко­личес­тво на вид не­пора­жен­ной тка­ни, в ко­торую, воз­можно, вкрап­ле­ны зло­качес­твен­ные клет­ки или уда­лить це­ликом боль­ную поч­ку и ос­тать­ся здо­ровым че­лове­ком с од­ной, не­пора­жен­ной поч­кой. Ма­тево­сяну не с кем бы­ло по­сове­товать­ся. Врач-уро­лог скло­нял его к уда­лению поч­ки. С же­ной Ми­ха­ил не хо­тел об­суждать при ны­неш­ней се­мей­ной си­ту­ации та­кие ин­тимные ве­щи как раз­го­воры с уро­логом. А с Та­ей он про­дол­жал бод­рить­ся, и го­ворил о чем угод­но, кро­ме бо­лез­ней. Да и встре­чи-то бы­ли та­кими ред­ки­ми, что он не хо­тел их ом­ра­чать. Он не ска­зал Тае, что ло­жит­ся на опе­рацию, объ­яс­нив свое бу­дущее от­сутс­твие по­ез­дкой в от­пуск к ар­мян­ским друзь­ям в Лос-Ан­же­лес.

Нас­ту­пил день опе­рации. С док­то­ром-уро­логом Ми­ха­ил Ма­тево­сян до­гово­рил­ся, что часть ле­вой (по­ражен­ной) поч­ки бу­дет, по-воз­можнос­ти, сох­ра­нена, а уда­лят толь­ко кис­ту. Опе­рация прош­ла бла­гопо­луч­но. Уда­лен­ная кис­та ле­вой поч­ки бы­ла пос­ла­на на па­тало­го­ана­томи­чес­кое ис­сле­дова­ние. К счастью, кис­та ока­залась доб­ро­качес­твен­ной. Мень­ше, чем че­рез ме­сяц Ми­ха­ил вер­нулся в свою са­пож­ную мас­тер­скую. От­но­шения меж­ду Ми­ха­илом и его же­ной с од­ной сто­роны и меж­ду Ми­ха­илом и Та­ей за­мер­ли на ка­ком-то ров­ном при­выч­ном уров­не. Ска­зав­шись боль­ным, то есть быв­шим боль­ным, ко­торо­му на­до час­то вста­вать по но­чам, что­бы ид­ти по­мочить­ся, Ми­ха­ил пе­реб­рался в дру­гую ком­на­ту, где рань­ше спал сын Ашот, у­ехав­ший учить­ся. Но ведь и с прек­расной блон­динкой Та­ей де­ло не прод­ви­галось даль­ше край­не ред­ких встреч в до­рогих за­город­ных гос­ти­ницах, где они нас­ко­ро обе­дали, за­пира­лись в но­мере и в спеш­ке за­нима­лись лю­бовью. Хо­тя, по­доб­ная то­роп­ли­вость в са­мом сок­ро­вен­ном об­ме­не энер­ги­ей счастья ни­ког­да и ни­кого не при­води­ла к ощу­щению ра­дос­тной за­вер­шеннос­ти. По-прав­де ска­зать, тай­ные встре­чи с "Па­поч­кой" ни­како­го счастья Тае то­же не при­носи­ли. Раз­ве что ра­дова­ли до­рогие по­дар­ки, ко­торые он да­рил ей вся­кий раз, ког­да они встре­чались. Для Ми­ха­ила да­же ред­кие встре­чи слу­жили не­ис­ся­ка­емым ис­точни­ком счастья. Он жил ра­ди них. Ра­ди них ста­рал­ся за­рабо­тать по­боль­ше, что­бы ода­рить свою "Кра­соту". Осо­бен­но воз­бужда­ло его по­яв­ле­ние Таи из ван­ной ком­на­ты. Она вы­ходи­ла, обер­ну­тая в по­лотен­це, ко­торое спол­за­ло на ко­вер пе­ред кро­ватью че­рез два-три ша­га. Этот стрип­тиз был толь­ко для не­го.

Прош­ло пол­го­да пос­ле опе­рации. Врач-уро­лог выз­вал Ма­тево­сяна на пла­новый ос­мотр. По­лага­лось сде­лать кон­троль­ное ра­ди­оло­гичес­кое ис­сле­дова­ние по­чек. На этот раз к пол­ной не­ожи­дан­ности уро­лога ка­кая-то но­вая "мас­са" (кис­та? опу­холь?) об­на­ружи­лась в пра­вой, преж­де здо­ровой поч­ке. "Мас­са" зах­ва­тыва­ла две тре­ти пра­вой поч­ки. "Так бы­ва­ет, - объ­яс­нил уро­лог, - опе­рация на од­ной поч­ке мо­жет сти­мули­ровать рост доб­ро­качес­твен­ной кис­ты или да­же ра­ка на дру­гой поч­ке. При­дет­ся опе­риро­вать пра­вую поч­ку". "Что - уда­лять всю пра­вую поч­ку?" - спро­сил Ми­ха­ил. "Я на­де­юсь, что и эта кис­та ока­жет­ся доб­ро­качес­твен­ной. Тог­да часть поч­ки удасть­ся сох­ра­нить, - от­ве­тил уро­лог. - Преж­де, чем оп­ре­делить объ­ем опе­рации, мы пош­лем ку­сочек уда­лен­ной кис­ты пря­мо из опе­раци­он­ной ком­на­ты в ла­бора­торию. Пов­то­ряю: ес­ли не об­на­ружит­ся рак, мы ос­та­вим здо­ровую часть поч­ки". "Как же я бу­ду жить с ос­татка­ми ле­вой и пра­вой по­чек?" - ужас­нулся Ми­ха­ил. "О, по­чеч­ная ткань уди­витель­но прис­по­соб­ля­ема! Ча­ще все­го боль­ные бла­гопо­луч­но и дол­го жи­вут пос­ле та­ких опе­раций". "А ес­ли нет? Ес­ли мне бу­дет нех­ва­тать ос­таткой по­чек?" "Тог­да вас пос­та­вят на ди­ализ, -  за­вер­шил уро­лог за­тянув­шу­юся дис­куссию с Ма­тево­сяном. - Сог­ласны на опе­рацию?" Ми­ха­ил сог­ла­сил­ся, хо­тя не знал, что зна­чит сло­во ди­ализ.

И сно­ва Ми­ха­ил Ма­тево­сян зак­рыл вре­мен­но свою мас­тер­скую, вы­весив объ­яв­ле­ние, что у­ез­жа­ет на ме­сяц в от­пуск. Ну, и для Таи при­думал ка­кое-то прис­той­ное объ­яс­не­ние.

И сно­ва все про­изош­ло, как пред­ви­дел уро­лог. Экс­пресс-ана­лиз по­казал, что кис­та в пра­вой поч­ке, как и преж­де - в ле­вой, доб­ро­качес­твен­ная. Ми­ха­ил вы­писал­ся из гос­пи­таля с ос­татка­ми обе­их по­чек. Прав­да, на этот раз уро­лог, а по­том врач по внут­ренним бо­лез­ням, стро­го-нас­тро­го по­сове­това­ли Ми­ха­илу при­дер­жи­вать­ся спе­ци­аль­ной ди­еты, ща­дящей ос­татки его опе­риро­ван­ных по­чек: из­бе­гать мя­са, осо­бен­но жа­рено­го и жир­но­го, из­бе­гать ос­трых прип­рав и, ко­неч­но же, от­ка­зать­ся от ви­на, а тем бо­лее креп­ких на­пит­ков: вод­ки, конь­яка, вис­ки. Но как он мог из­бе­жать все­го это­го, встре­тив­шись с Та­ей пос­ле дли­тель­ной "де­ловой по­ез­дки"? Они от­пра­вились в ар­мян­ский рес­то­ран­чик на ок­ра­ине Во­тер­та­уна. Хо­зя­ин рес­то­ран­чи­ка Ле­вон был дав­ним при­яте­лем Ми­ха­ила, еще с прек­расных ба­кин­ских вре­мен, ког­да оба бы­ли мо­лоды­ми и дер­зко меч­та­тали стать са­мыми пер­вы­ми, са­мыми ус­пешны­ми каж­дый в сво­ей про­фес­сии: са­пож­ном де­ле (Ми­ха­ил) и рес­то­ран­ном биз­не­се (Ле­вон). Они и до­бились ус­пе­ха сна­чала в Ба­ку, а по­том здесь в Аме­рике. Каж­дый год при­носил им все боль­ший и боль­ший до­ход. И да­же встре­ча с Та­ей и лю­бовь к ней бы­ли вы­раже­ни­ем са­мого боль­шо­го ус­пе­ха, дос­тигну­того Ми­ха­илом Ма­тево­сяном за всю его жизнь. Что же ка­са­ет­ся двух опе­раций, пе­рене­сен­ных на его поч­ках, то все бы­ло в прош­лом, и сле­дова­ло пи­ровать и ве­селить­ся, что он жи­вой, си­дит в ар­мян­ском рес­то­ране, ест, пь­ет и лю­бу­ет­ся на свою "Кра­соту". Око­ло вось­ми ве­чера Тае на­до бы­ло воз­вра­щать­ся в стрип­тизный клуб на ра­боту. И тут-то Ми­ха­ил по­чувс­тво­вал, что у не­го нет сил под­нять­ся, про­водить Таю до ма­шины и от­везти ее в клуб. Он прос­то-нап­росто не мог сдви­нуть­ся с мес­та. Кру­жилась го­лова. Сто­лик поп­лыл по за­лу. Он ух­ва­тил­ся за край сто­лика и стя­нул ска­терть с та­рел­ка­ми, бу­тыл­ка­ми и ос­татка­ми еды. Пос­леднее, что уви­дел Ми­ха­ил, бы­ли ис­пу­ган­ные гла­за Таи и брез­гли­вое дви­жение ее губ, преж­де та­ких ма­нящих и прек­расных.

Имен­но это: ее ма­нящие и прек­расные гу­бы вспом­нил Ми­ха­ил, ког­да от­крыл гла­за на боль­нич­ной кой­ке в том са­мом гос­пи­тале, где он был дваж­ды опе­риро­ван. Ле­чащий док­тор-неф­ро­лог - за­бот­ли­вая по­жилая ки­та­ян­ка - объ­яс­ни­ла Ми­ха­илу, что его под­клю­чили к ап­па­рату "ис­кусс­твен­ная поч­ка". Он спро­сил: что это та­кое? Док­тор-неф­ро­лог по­яс­ни­ла, что пос­ле на­руше­ния пред­пи­сан­ной ди­еты в его кро­ви ско­пилось по­вышен­ное ко­личес­тво ядо­витых про­дук­тов об­ме­на ве­ществ, ко­торые мож­но уда­лить из кро­ви при по­мощи уль­тра­филь­тра­ции. Кровь филь­тру­ет­ся, и вред­ные ве­щес­тва за­дер­жи­ва­ют­ся на филь­трах. Пос­коль­ку ос­татки его по­чек не спра­вились со сво­ей за­дачей, вра­чи при­бег­ли к ап­па­рату "ис­кусс­твен­ная поч­ка", ко­торый и вы­пол­ня­ет ге­моди­ализ. Не ис­клю­чено, что боль­но­му (Ми­ха­илу Мат­во­сяну) при­дет­ся под­клю­чать­ся к ап­па­рату "ис­кусс­твен­ная поч­ка" по 2-3 ра­за в не­делю на 4-12 ча­сов.

На­чал­ся му­читель­ный пе­ри­од жиз­ни на­шего ге­роя. Он по-преж­не­му ра­ботал в са­пож­ной мас­тер­ской. Но про­цесс ре­мон­та обу­ви, на­лажен­ный де­сяти­лети­ями кро­пот­ли­вого тру­да, раз­ры­вал­ся на кус­ки, по­тому что че­рез день Ми­ха­ил дол­жен был ехать в гос­пи­таль на ди­ализ. Он не­нави­дел эту жизнь и не знал, что ему де­лать: про­дол­жать ди­ализ или прек­ра­тить вов­се и - будь что бу­дет! В раз­дра­жении он вык­ри­кивал эти сло­ва же­не и де­тям, ко­торые умо­ляли его про­дол­жать по­ез­дки на ди­ализ и не ос­тавлять их си­рота­ми. Так пря­мо и го­вори­ли: "Не ос­тавляй нас си­рота­ми!" Да он и сам по­нимал, что на­до про­дол­жать де­лать так, как наз­на­чили вра­чи. По­нимал и не­нави­дел всех и вся, а глав­ным об­ра­зом са­мого се­бя за раб­скую по­кор­ность судь­бе. Од­ну толь­ко Таю не уп­ре­кал и не прок­ли­нал Ми­ха­ил. Он дав­но ее не ви­дел и тос­ко­вал. Тая же пос­ле зло­получ­но­го обе­да в ар­мян­ском рес­то­ране ис­чезла. Она не при­ез­жа­ла в мас­тер­скую Ма­тево­сяна. Он не зво­нил ей из ка­кой-то гор­де­ливой стес­ни­тель­нос­ти, ко­торая в кро­ви у юж­ных на­родов и каж­дый раз гро­зит смер­тель­ным взры­вом. Не зво­нил еще и по­тому, что день ото дня чувс­тво­вал се­бя луч­ше и луч­ше, при­выкая к мыс­ли, что ди­ализ - де­ло вре­мен­ное и в кон­це кон­цов от не­го мож­но бу­дет от­ка­зать­ся. Так он и сде­лал. Вдруг прек­ра­тил ез­дить на ди­ализ. Ему зво­нили из гос­пи­таля, убеж­да­ли, уго­вари­вали, а по­том прис­ла­ли ка­тего­ричес­кую бу­магу с прось­бой под­пи­сать. Он под­пи­сал, и его ос­та­вили в по­кое. В Аме­рике ува­жа­ют ре­шения, при­нятые от­но­ситель­но сво­его собс­твен­но­го здо­ровья. Сно­ва уп­ра­шива­ла Ми­ха­ила же­на Силь­вия, сно­ва убеж­да­ли его сын Ашот и доч­ка Ан­же­лика по­ехать в гос­пи­таль, от­ка­зать­ся от зло­получ­ной бу­маги и во­зоб­но­вить ди­ализ. Он был неп­рекло­нен: "Смот­ри­те, я не ез­дил на ди­ализ вот уже две не­дели, а чувс­твую се­бя го­раз­до луч­ше - слов­но ка­мень с сер­дца сва­лил­ся!"

Од­но толь­ко тер­за­ло Ми­ха­ила Ма­тево­сяна: тос­ка по Тае. Он не мог боль­ше про­жить ни дня без то­го, что­бы не уви­деть ее. И преж­де (до опе­раций и пос­ле­ду­юще­го ди­али­за) бы­вали пе­ри­оды, ког­да Тая ис­че­зала на ме­сяц иди да­же нес­коль­ко ме­сяцев, но по­том по­яв­ля­лась ве­селая, лас­ко­вая, свер­ка­ющая без­за­бот­ностью. Ему толь­ко это­го и нуж­но бы­ло: уви­деть свою Кра­соту. И на этот раз она ис­чезла пос­ле зло­получ­ной по­ез­дки в ар­мян­ский рес­то­ран. Ми­ха­ил уго­вари­вал се­бя, что все вер­нется к преж­не­му: Тая выс­ко­чит из ма­шины, от­во­рит две­ри его мас­тер­ской и лас­ко­во ска­жет: "Па­поч­ка, а я по те­бе сос­ку­чилась!"

Но она не при­ез­жа­ла, не от­во­ряла, не го­вори­ла лас­ко­вое сло­во "Па­поч­ка!"

Ми­ха­ил знал, что Тая ра­бота­ет в стрип­тизном клу­бе под наз­ва­ни­ем "Foxy Ladies" где-то по пра­вую сто­рону от де­вятой до­роги, ес­ли едешь от цен­тра Бос­то­на к де­вянос­то пя­тому хай­вею, не­пода­леку от съ­ез­да на цет­раль­ную ули­цу Нь­юто­на. Преж­де, чем от­пра­вить­ся в "Foxy Ladies", он за­шел в банк, в ко­тором у не­го был счет ("Bank of Amerika") и снял де­сять ты­сяч. По­чему де­сять, а не пять или двад­цать пять, Ми­ха­ил объ­яс­нить (да­же се­бе) не мог. Но вот де­сять ты­сяч двад­цатка­ми раз­ду­вали кар­ма­ны его пид­жа­ка.  Он знал от Таи, что раз­гар стрип­тизно­го шоу на­чина­ет­ся пос­ле де­сяти ча­сов ве­чера. Он зак­рыл мас­тер­скую око­ло вось­ми, за­шел пе­реку­сить в ки­тай­ский рес­то­ран, поз­во­нил до­мой, ска­зал Силь­вии, что за­дер­жи­ва­ет­ся по де­лам и вер­нется поз­дно. Же­на уже боль­ше ни о чем Ми­ха­ила не спра­шива­ла, по­лага­ясь на ми­лосер­дие судь­бы. Или на спра­вед­ли­вость судь­бы, го­товая к лю­бой край­нос­ти.


Ми­ха­ил на­шел "Foxy Ladies". Это бы­ло зда­ние, по­хожее на ан­гар или спор­тивный клуб, к ко­торо­му при­мыка­ла пло­щад­ка для пар­ковки ав­то­моби­лей, су­дя по ко­личес­тву ко­торых мож­но бы­ло пред­по­ложить, что гос­тей при­еха­ло не­мало. Ми­ха­ил пос­та­вил ма­шину и ку­пил вход­ной би­лет. Слу­житель в зе­леном кос­тю­ме с жел­той окан­товкой, на­пом­нивший по­чему-то цирк дав­них ба­кин­ских лет, про­водил Ми­ха­ила в зал. Мож­но бы­ло сесть у са­мой сце­ны или по­даль­ше. Или вов­се за даль­ним сто­ликом. Ми­ха­ил пред­по­чел даль­ний. Ког­да слу­житель про­водил его к сто­лику, Ми­ха­ил сел, за­казал кок­тей­ль и ос­мотрел­ся. Сце­на, круг­лая, как аре­на цир­ка, свер­ка­ла жел­тым ла­ком. Круг­лый, как на ста­ди­оне или в цир­ке, зал, ус­тавлен­ный сто­лика­ми. Мяг­кие ди­ваны, пог­ру­жа­ющие в се­бя те­ла. Прав­да в от­ли­чие от цир­ка, где бы­ло мно­го вос­торжен­ных де­тей и ку­да ча­ще все­го при­ходи­ли семь­ями: рас­па­рен­ные от пи­ва па­паши, хо­хочу­щие ра­зоде­тые в цве­тас­тые плятья ма­мащи и виз­жа­щие от вос­торга де­ти с неп­ре­мен­ны­ми гам­бурге­рами или хот­до­гами, в за­ле стрип­тизно­го клу­ба бы­ли од­ни муж­чи­ны. Они пи­ли пи­во или пог­ло­щали один за дру­гим ог­не­дыша­щие кок­тей­ли и пя­лились на сце­ну. Там в све­те по­жек­то­ров и гро­ме му­зыки де­вуш­ки, оде­тые в узень­кие лиф­чи­ки и ку­паль­ные тру­сики, кру­тились на ме­тал­ли­чес­ких шес­тах, от­ки­дыва­ясь и дер­жась од­ной ру­кой, как ак­ро­бат­ки в цир­ке, а дру­гой ог­ла­живая свои гру­ди и яго­дицы. Часть пуб­ли­ки тол­пи­лась око­ло края сце­ны, ку­да вре­мя от вре­мени приб­ли­жались тан­цу­ющие или (точ­нее ска­зать) из­ви­ва­ющи­еся под му­зыку по­луго­лые де­вуш­ки, поз­во­ляв­шие муж­чи­нам заг­дя­дывать им внутрь тру­сиков. То­же са­мое де­вуш­ки про­делы­вали с лиф­чи­ками, от­тя­гивая бре­тель­ки и поз­во­ляя заг­ля­дывать. Ма­нев­ры с тру­сика­ми и лиф­чи­ками за­кан­чи­вались тем, что счас­тлив­чик (заг­ля­нув­ший) вы­тас­ки­вал из кар­ма­на брюк или пид­жа­ка бан­кно­ту и за­совы­вал за ре­зин­ку тру­сиков или внутрь лиф­чи­ка оче­ред­ной учас­тни­це шоу. Иног­да гость клу­ба что-то го­ворил од­ной из де­вушек, и она шла за ним к его сто­лику. Она как бы вре­мен­но на­чина­ла при­над­ле­жать толь­ко ему, из­ви­ва­ясь под му­зыку, от­тя­гивая тру­сики и лиф­чик, да­вая заг­ля­дывать. Но толь­ко для не­го од­но­го и толь­ко ему. Этот ви­зит по­луна­гой де­вуш­ки про­дол­жался до тех пор, по­ка гость про­дол­жал вкла­дывать ку­пюры за ре­зин­ку тру­сов и бре­тель­ку лиф­чи­ка ар­тис­тки.

Ми­ха­ил вы­пил свой кок­тей­ль, за­казал но­вый и про­дол­жал наб­лю­дать за пред­став­ле­ни­ем. Дей­стви­тель­но, все бы­ло, как в цир­ке. Гре­мела му­зыка. Воз­бужде­ние в за­ле воз­раста­ло по ме­ре то­го, как ус­ко­рялись дви­жения тан­цовщиц, по­хожих од­новре­мен­но на ба­лерин и гим­насток. Таи сре­ди них не бы­ло. Ми­ха­ил, дос­та­точ­но ра­зог­ре­тый дву­мя кок­тей­ля­ми, эро­тичес­ким зре­лищем, о ко­тором он знал толь­ко по­нас­лышке от бы­валых ар­мян в су­губо муж­ской ком­па­нии, дос­та­точ­но ра­зог­ре­тый ал­ко­голем, что­бы зре­лище по­луго­лых мо­лодых жен­щин воз­бужда­ло его сек­су­аль­ные эмо­ции, был еще не­дос­та­точ­но пь­ян, что­бы по­терять спо­соб­ность сом­не­вать­ся. Да, он на­чал сом­не­вать­ся: а вдруг он при­шел не в тот клуб, в ко­тором ра­бота­ла Тая? На то и ад­ре­са, что­бы их пу­тать. Он по­доз­вал слу­жите­ля, од­но­го из пле­чис­тых пар­ней, ко­торые мол­ча­ливо про­хажи­вались меж­ду сто­лика­ми или сто­яли в про­ходах око­ло вер­хних ря­дов за­ла, сло­жив мо­гучие кис­ти рук од­ну на дру­гой в об­ласти па­ха, как бы пре­дуп­реждая о не­об­хо­димос­ти кон­тро­ля за аг­ресси­выми про­яв­ле­ни­ями сек­су­аль­нос­ти. Ми­ха­ил дал слу­жите­лю двад­цатку и спро­сил, есть ли поб­ли­зос­ти еще один стрип­тизный клуб? Ока­залось, не бы­ло. "А ра­бота­ет ли у вас не­кая рус­ская по име­ни Тая?" - спро­сил Ми­ха­ил и до­бавил двад­цатку. "О, это на­ша звез­да! - вос­клик­нул слу­житель. - Она вы­ходит в зал в один­надцать". Ми­ха­ил за­казал джин с то­ником, по­тому что его на­чало под­ташни­вать, а го­речь хи­ны, до­бав­ленной в то­ник, по­мога­ла пе­реби­вать тош­но­ту.

Чуть ли не каж­дые пять ми­нут Ми­ха­ил пос­матри­вал на стрел­ку ча­сов, ко­торая мед­ленно пол­зла к один­надца­ти. Он за­метил, что точ­но так­же, как под­полза­ла к за­вет­но­му ча­су мед­ленная стрел­ка, к сце­не ста­ли стя­гивать­ся зри­тели. Слов­но пре­дан­ные бо­лель­щи­ки на спор­тивном ста­ди­оне, схо­дились гос­ти стрип­тизно­го клу­ба к сце­не, ко­торая вдруг опус­те­ла. Му­зыка смол­кла. И эта вол­на ти­шины в со­чета­нии с пус­той жел­той сце­ной зас­та­вила Ми­ха­ила сжать­ся в ожи­дании не­веро­ят­но­го чу­да. Вдруг пос­ре­дине сце­ны от­крыл­ся люк, и из не­го вып­рыгну­ла, как вол­шебная фея, нес­лы­хан­ной кра­соты де­вуш­ка. Как и преж­ние ар­тис­тки, выс­ту­пав­шие до нее, она бы­ла прак­ти­чес­ки го­лая, ес­ли не счи­тать узень­ких по­лосок зо­лотис­той тка­ни, прик­ры­вав­ших про­меж­ность и вер­шинки гру­дей. Но ее ого­лен­ность ни­како­го зна­чения не име­ла, по­тому что Ми­ха­ил ви­дел толь­ко прек­расное ли­цо Таи и пла­ва­ющее по сце­не те­ло. И ли­цо и те­ло бы­ли та­кими со­вер­шенны­ми, что он усом­нился - его ли это Тая и с ней ли он про­водил ко­рот­кие  счас­тли­вые ча­сы?

Ни­кого не за­мечая, ве­домый те­ми же им­пуль­са­ми, что и дру­гие по­сети­тели, Ми­ха­ил рва­нул­ся вниз и про­тис­нулся к са­мой сце­не, как и дру­гие, впив­ши­еся в Таю жад­ны­ми гла­зами. Вре­мя от вре­мени она приб­ли­жалась к краю сце­ны то с од­ной, то с дру­гой сто­роны, нак­ло­нялась к то­му или дру­гому муж­чи­не и ми­лос­тли­во поз­во­ляла заг­ля­нуть за от­тя­нутые по­лос­ки зо­лотис­той тка­ни и за­сунуть день­ги. Оче­редь дош­ла до Ми­ха­ила. Он поз­вал: "Тая, Тая!" Она, слов­но не уз­на­ла его, хо­тя нак­ло­нилась и поз­во­лила от­тя­нуть и по­ложить. Он вы­нул из кар­ма­на нес­коль­ко ку­пюр, и она при­няла их. Тог­да он вы­тащил чуть не чет­верть де­сяти­тысяч­ной пач­ки и поз­вал: "Тая, пой­дем за мой сто­лик". Тол­па зри­телей вос­хи­щен­но и за­вис­тли­во за­шуме­ла и рас­сту­пилась, а Тая спрыг­ну­ла со сце­ны на ру­ки Ми­ха­ила и пош­ла вслед за ним к его сто­лику. Их ос­та­вили в по­кое. Та­ковы бы­ли пра­вила это­го за­веде­ния. Впол­не в ду­хе ста­рой пос­ло­вицы: "Кто за­казы­ва­ет му­зыку, тот и пла­тит". Она бы­ла ря­дом с ним за даль­ним сто­ликом. Он раз­ва­лил­ся в мяг­ком пог­ру­жа­ющем в се­бя крес­ле. Она все вре­мя в дви­жении, в тан­це, в из­ви­вах, приб­ли­жая к его ли­цу, ру­кам и ко­леням свой по­качи­ва­ющи­еся в му­зыке таз, гру­ди, гу­бы, ко­торы­ми он мог чуть ли не об­ла­дать, вык­ла­дывая пос­ле каж­до­го при­кос­но­вения но­вые и но­вые день­ги. Под­нос на сто­лике был за­вален двад­цатка­ми и ус­тавлен ста­кана­ми  и рюм­ка­ми, по­тому что Ми­ха­ил за­казы­вал без раз­бо­ра но­вые и но­вые дрин­ки. Он не от­да­вал се­бе от­че­та в том, что про­ис­хо­дит, а толь­ко твер­дил од­но сло­во "Кра­сота", пов­то­ря­емое каж­дый раз, ког­да он бро­сал на под­нос оче­ред­ную ку­пюру.

Ско­рая по­мощь, выз­ванная ад­ми­нис­тра­тором "Foxy Ladies", при­вез­ла его по­лумер­твое те­ло в бли­жай­ший гос­пи­таль. По­ка доз­во­нились до­мой Ма­тево­сянам, по­ка ис­пу­ган­ная же­на ска­зала про ди­ализ, от ко­торо­го он от­ка­зал­ся, по­ка, на­конец, его под­клю­чили к ап­па­рату, что­бы уда­лить ал­ко­голь, спо­соб­ный убить и здо­рово­го муж­чи­ну, ока­залось поз­дно. Ми­ха­ил Ма­тево­сян умер, не при­ходя в соз­на­ние. Но мож­но с уве­рен­ностью ска­зать, что пос­ледний об­раз или ви­дение, как угод­но на­зывать уга­са­ющее ды­хание мог­за, об­раз или ви­дение, мель­кнув­шее в его ду­ше, бы­ли ма­нящие и ве­селые гу­бы Таи, ко­торые го­вори­ли ему: "Па­поч­ка, я люб­лю те­бя, я твоя Кра­сота".

       Бос­тон, и­юнь-и­юль 2009

Не пропусти интересные статьи, подпишись!
facebook Кругозор в Facebook   telegram Кругозор в Telegram   vk Кругозор в VK
 

Слушайте

НОВЫЕ КНИГИ

Мифы, легенды и курьёзы Российской империи XVIII–XIX веков. Часть двенадцатая

«Нет, уж, милостивая государыня, этого в Евангелии точно нет!!!»

Граф Разумовский: «Боюсь, государыня, в России мор будет»

«Пуд сала на лечение его высочества...»

Игорь Альмечитов май 2025

СТРОФЫ

ПУШКИН – ВЫСОЦКИЙ (ПОЭМА)

Борис Пукин май 2025

Царь Эдип

Потому тут и мор, что остался с женой,
что сроднился вполне со случайной страной;
кто не хочет ослепнуть – не слушай слепца,
нет нам Родины, матери нет, нет отца!

Дмитрий Аникин май 2025

ИСТОРИЯ

Украинские маршалы

Смотрел краем глаза парад победы…

Виталий Цебрий май 2025

РЕЗОНАНС

Украинский почемучка (сериал)

Почти каждое утро и почти каждый украинский гражданин, просыпаясь, задает себе первый вопрос: "Почему американец Дональд Трамп решил, что можно безнаказанно и на свой выбор отбирать у соседа его дом (квартиру), страну, жену, например, и детей?"

Виталий Цебрий май 2025

Держись заглавья Кругозор!.. Наум Коржавин

x

Исчерпан лимит гостевого доступа:(

Бесплатная подписка

Но для Вас есть подарок!

Получите бесплатный доступ к публикациям на сайте!

Оформите бесплатную подписку за 2 мин.

Бесплатная подписка

Уже зарегистрированы? Вход

или

Войдите через Facebook

Исчерпан лимит доступа:(

Премиум подписка

Улучшите Вашу подписку!

Получите безлимитный доступ к публикациям на сайте!

Оформите премиум-подписку всего за $12/год

Премиум подписка