ГАЯНЭ

Де­воч­ки вы­рос­ли. Стар­шие выш­ли за­муж. До­ма ос­та­лась од­на Га­янэ, ко­торой в этом го­ду ис­полни­лось двад­цать семь. Же­ниха у нее не бы­ло и ни с кем она не встре­чалась. Ви­ола и Жан­на в ее воз­расте уже дав­но бы­ли за­мужем и ус­пе­ли ро­дить. По­тому что ма­ма са­ма наш­ла им му­жей. И не ошиб­лась с вы­бором. Прав­да, Ви­ола у­еха­ла к му­жу в Ба­ку. Но от Тби­лиси до Ба­ку ру­кой по­дать - на по­ез­де все­го од­на ночь. И они час­то ви­делись. То ма­ма к доч­ке по­едет по­гос­тить на не­дель­ку. То Ле­вон­чик - муж Ви­олы -  при­везет ее с доч­кой к ба­буш­ке в  Тби­лиси.

Ле­вон­чик ока­зал­ся прек­расным му­жем. Ви­ола за­кон­чи­ла зо­ове­тери­нар­ный ин­сти­тут, но ни дня не ра­бота­ла. Муж не раз­ре­шил. Счи­талось, что она за­нима­ет­ся вос­пи­тани­ем до­чери. Жи­ли они со свек­ровью в час­тном до­ме,  по­рядок в ко­тором под­держи­вала не Ви­ола, а свек­ровь.  

Как ни би­лась Са­теник, а к по­ряд­ку сво­их до­черей при­учить не смог­ла.  Од­на­ко свек­ровь на не­вес­тку не жа­лова­лась. Все тер­пе­ла ра­ди сы­на. И Са­теник бы­ла бла­годар­на ей за это. В каж­дый свой при­езд са­мый луч­ший по­дарок она при­вози­ла не внуч­ке, а свек­ро­ви Ви­олы в знак бла­годар­ности за ее тер­пе­ние.

Жен­щи­ны по­нима­ли друг дру­га без слов. И обе взды­хали, гля­дя на то, как  хо­леная и на­мани­кюрен­ная Ви­ола хо­дит це­лый день в бан­ном ха­лате и ва­ля­ет­ся на ди­ване, ту­по ус­та­вив­шись в те­леви­зор.

А Ви­ола ску­чала и по­думы­вала о воз­вра­щении в Тби­лиси. Она бы­ла го­това  взять ре­бен­ка и  ука­тить в род­ной го­род,  ес­ли бы не ма­ма, ко­торую доч­ка бо­ялась огор­чить. В свое вре­мя ей приш­лось рас­стать­ся с пар­нем, по­тому что он не пон­ра­вил­ся Са­теник. Но  в  один из при­ез­дов в Тби­лиси она во­зоб­но­вила с ним  от­но­шения. Те­перь, од­на­ко, это бы­ли не про­гул­ки  за руч­ку по Ком­со­моль­ской ал­лее, а нас­то­ящая страсть. Сто­ило ей вспом­нить их пос­леднюю встре­чу, как она на­чина­ла крас­неть и   сер­дце  слад­ко сжи­малось в гру­ди. 

Сред­няя доч­ка Жан­на жи­ла от­дель­но от свек­ро­ви. Са­теник каж­дый раз бы­ло стыд­но за свою дочь, ког­да она яв­ля­лась к ней в гос­ти  без пре­дуп­режде­ния. В спаль­не пос­тель не зас­те­лена. В дет­ской не­куда сту­пить - все иг­рушки ма­лень­кой Ка­рины ва­ля­ют­ся на по­лу. В  ра­кови­не на кух­не го­ра не­мытой по­суды. По-ви­димо­му, еще с ве­чера.

Сла­ва Бо­гу, муж Жан­ны це­лыми дня­ми про­падал на ра­боте. Са­теник  на­дева­ла фар­тук и ста­нови­лась к ра­кови­не. А доч­ку по­сыла­ла в спаль­ню. Не прис­та­ло ма­тери сте­лить суп­ру­жес­кую пос­тель. За­тем ма­ма с доч­кой на­води­ли по­рядок в дет­ской.

И толь­ко пос­ле это­го Са­теник сог­ла­шалась вы­пить в до­ме сред­ней до­чери ста­кан чаю с пах­ла­вой. И с го­речью ду­мала, что она в воз­расте Жан­ны бы­ла сов­сем дру­гой. Муж выг­нал бы ее че­рез не­делю пос­ле свадь­бы, ес­ли бы зас­тал та­кой бар­дак в квар­ти­ре. А  Жо­рик все тер­пел.

Жан­не по­вез­ло. У ее му­жа был лег­кий ха­рак­тер. К то­му же он до сих пор был влюб­лен в свою же­ну. И про­щал ей все. Бес­по­рядок на кух­не, от­сутс­твие обе­да. Чис­то­го белья. И ее дочь без заз­ре­ния со­вес­ти поль­зо­валась тем, что Жо­рик не мог жить без нее и их ма­лень­кой до­чур­ки.

Жан­на бы­ла очень кра­сивая. Вы­сокая, строй­ная, длин­но­ногая. А ли­цо! Чувс­твен­ные алые гу­бы не нуж­да­лись в по­маде. И тушь не нуж­на бы­ла ее боль­шим, об­рамлен­ным чер­ны­ми рес­ни­цами ка­рим гла­зам. Муж те­рял го­лову, сто­ило ему дот­ро­нуть­ся до ее глад­кой, бе­лой ко­жи.
В ко­го ты та­кая? - шеп­тал он по но­чам, при­пав к ее боль­шой
гру­ди.

Кто его зна­ет. Ни в ма­му, ни в па­пу! - со сме­хом от­ве­чала же­на,
от­пи­хивая му­жа.

Жо­рик, хва­тит! Я не мо­гу каж­дый день! Дай пос­пать! - она
пы­талась выр­вать­ся из объ­ятий раз­го­рячен­но­го суп­ру­га.

Жо­рик не по­нимал, как мож­но ле­жать ря­дом с та­кой чувс­твен­ной жен­щи­ной, ко­торая за­води­лась от од­но­го его при­кос­но­вения, и прос­то спать.

Ты ме­ня драз­нишь! На са­мом де­ле те­бе хо­чет­ся! - от­ве­чал он.
Нет, не хо­чет­ся! -  кап­ризни­чала Жан­на, а ру­ка ее тем вре­менем
тя­нулась ту­да, где, по сло­вам Жо­рика, на­ходил­ся его "ал­мазный фонд" .
Я же го­ворил, -  не ус­пе­вал прос­то­нать он, как ее ли­цо уже
на­виса­ло над ним, а но­ги об­хва­тыва­ли его бед­ра.

Жан­на ра­ботал в шко­ле учи­тель­ни­цей ан­глий­ско­го язы­ка. И все уче­ники стар­ших клас­сов и мо­лодые учи­теля  бы­ли влюб­ле­ны в нее. Но она на них вни­мания не об­ра­щала. За­чем? Ес­ли до­ма у нее бы­ло все:  вос­хи­щение, прек­ло­нение, страсть и обо­жание. Жо­рик жил на ули­це Го­голя.  В  од­но­этаж­ном до­ме до­рево­люци­он­ной пос­трой­ки, где ему при­над­ле­жали три боль­шие ком­на­ты. Ро­дите­ли Жо­рика  ку­пили сы­ну квар­ти­ру пе­ред же­нить­бой, а  че­рез не­делю пос­ле свадь­бы ука­тили к се­бе в Ки­рова­кан и не­вес­тку сво­им при­сутс­тви­ем не утом­ля­ли. При­ез­жа­ли раз в год. За­то внуч­ку бра­ли к се­бе очень час­то. Чем зас­лу­жили лю­бовь Жан­ны. 

Все же ма­ма мо­лодец! Та­кого пар­ня наш­ла ей! Счи­тай без родс­твен­ни­ков и с квар­ти­рой! Кра­сиво­го и обес­пе­чен­но­го. Жан­на до сих пор не ве­рила сво­ему счастью. Жо­рик при­лич­но за­раба­тывал. К не­му на стриж­ку  и ук­ладку жен­щи­ны за­писы­вались за мно­го дней впе­ред. Са­мых важ­ных  кли­ен­ток он при­нимал на до­му. 

Каж­дое ле­то она с доч­кой и ма­мой ез­ди­ла от­ды­хать в Же­лез­но­водск, а  по­том  ма­ма  воз­вра­щалась в Тби­лиси, а они  ле­тели в Со­чи, где их ждал Жо­рик.  Жан­на очень жа­лела, что с ни­ми не­ту ма­мы, ко­торая, как всег­да, взя­ла бы  на се­бя все хло­поты по хо­зяй­ству и смот­ре­ла  бы за внуч­кой.  Но му­жу хо­телось  по­быть со сво­ей семь­ей. И  при­ходи­лось счи­тать­ся с его же­лани­ем.

Га­янэ не бы­ла по­хожа на сво­их сес­тер. За­кон­чив  ан­глий­скую спец­шко­лу с зо­лотой ме­далью, она пос­ту­пила в пе­даго­гичес­кий ин­сти­тут. По­тому что уже дав­но ре­шила, что бу­дет учи­тель­ни­цей. Но в ин­сти­туте ув­леклась об­щес­твен­ной ра­ботой. Ее выб­ра­ли ком­соргом груп­пы, по­том сек­ре­тарем ком­со­моль­ской ор­га­низа­ции   кур­са, а за­тем - все­го ин­сти­тута. И пос­ле окон­ча­ния пе­дин­сти­тута  приг­ла­сили на ра­боту инс­трук­то­ром ор­готде­ла   ЦК ком­со­мола Гру­зии.

Са­теник не по­нима­ла свою дочь. Га­янэ про­пада­ла на ра­боте с ут­ра до ве­чера. Час­то ез­ди­ла в ко­ман­ди­ров­ки по рес­публи­ке. И все вре­мя го­вори­ла толь­ко о ра­боте. А ведь она не бы­ла дур­нушкой или оч­ка­риком. Прав­да, хо­дила, как уточ­ка, пе­рева­лива­ясь. И нем­но­го ко­сола­пила. Да и рос­том не выш­ла. И бед­ра бы­ли кру­тые. Но ко­жа, как у ее сес­тер, бы­ла хо­лод­ная и глад­кая. И бе­лая-бе­лая. Это при на­личии гус­тых  и тя­желых чер­ных во­лос и боль­ших, вы­рази­тель­ных ка­рих глаз.

Оде­валась доч­ка скром­но. Брюк не но­сила. В ос­новном юб­ки и бе­лые блуз­ки с пид­жа­ками. Туф­ли без каб­лу­ков. И поч­ти не кра­силась. До­ма она все вре­мя что-то пи­сала или чи­тала. Ма­ма в ее ком­на­ту вхо­дила ред­ко -  ста­ралась ей не ме­шать. По хо­зяй­ству ни­чего не по­руча­ла. Доч­ка да­же не хо­дила на ба­зар или в ма­газин.
 
По вы­ход­ным Жо­рик за­ез­жал за те­щей, и они за­купа­ли ос­новные  про­дук­ты  на не­делю для обе­их се­мей. Жан­на ез­ди­ла с ни­ми очень ред­ко. Зять пол­ностью по­лагал­ся на те­щу. По­тому что та уме­ла по­купать очень де­шево и тор­го­валась до пос­ледне­го.

Вер­нувшись до­мой, Са­теник вык­ла­дыва­ла куп­ленные на рын­ке про­дук­ты на стол. И на­чина­ла зво­нить Жан­не. На­до бы­ло по­делить­ся с до­черью оче­ред­ной уда­чей. Га­янэ  не ста­ла бы ее  слу­шать. А Жан­на с ин­те­ресом расс­пра­шива­ла Са­теник, по­чем нын­че виш­ни и аб­ри­косы. За сколь­ко она ку­пила кар­тошку и лук.

Мать охот­но от­ве­чала до­чери, хо­тя в глу­бине ду­ши по­нима­ла, что це­ны ее со­вер­шенно не ин­те­ресу­ют. Прос­то Жан­на  зна­ла, как мож­но под­ли­зать­ся к ма­тери, дос­та­вить ей удо­воль­ствие.  И ма­ма каж­дый раз по­пада­лась на ее удоч­ку.

Но в пос­леднее вре­мя их раз­го­воры в ос­новном ка­сались не цен на про­дук­ты, а бу­дуще­го Га­янэ. Ма­ма за­била тре­вогу. У млад­шей доч­ки кри­тичес­кий воз­раст, а она все ве­чера си­дит до­ма. Или про­пада­ет сут­ка­ми на ра­боте.

Ма­ма, а мо­жет, у нее в ЦК кто-то есть?    - до­пыты­валась Жан­на.
Го­ворит, не­ту, - взды­хала Са­теник. - Про­шу те­бя, доч­ка, по­гово­ри с
Жо­риком. Вдруг у не­го сре­ди дру­зей есть не­жена­тые?
Есть, ко­неч­но,  Ар­мик, нап­ри­мер!

- Ка­кой та­кой Ар­мик? Я его знаю? - ма­ма вол­ну­ет­ся. Она  ве­ла
пе­рего­воры со мно­гими ма­теря­ми  мо­лодых лю­дей воз­раста ее до­чери и ар­мян­ской на­ци­ональ­нос­ти. Но не­жена­тых сре­ди них не ока­залось.

- Как те­бе объ­яс­нить? Он жи­вет в Ере­ване, бы­ва­ет в Тби­лиси у
родс­твен­ни­ков. Вдо­вец. Трид­цать пять лет. Сы­ну де­сять. Ду­маю, это тот муж­чи­на, ко­торый мо­жет пон­ра­вить­ся Гае. Он мно­го пе­режил. Его же­на в  32  го­да умер­ла от ра­ка.  Жи­вут они с сы­ном вдво­ем в от­дель­ной квар­ти­ре.
Ар­мик ра­бота­ет ин­же­нером на конь­яч­ном за­воде.

Ког­да он при­едет в Тби­лиси? Муж­чи­на взрос­лый, мно­го
пе­режив­ший, обя­затель­но вы­зовет у нее со­чувс­твие.

- И я так счи­таю, ма­ма. Сей­час ска­жу Жо­рику, что­бы поз­во­нил ему. 
А ты под­го­товь мою сес­тру-ди­кар­ку.

- Бу­дет сде­лано, до­чень­ка! - Са­теник ве­ша­ет труб­ку и сту­чит­ся в
ком­на­ту Гаи.  На­до по­гово­рить с  доч­кой. Не­уже­ли она не меч­та­ет о му­же и де­тях?

Гая выс­лу­шала мать мол­ча, а по­том  поп­ро­сила ее не бес­по­ко­ить­ся. По­тому что ни с ка­ким Ар­ми­ком  она зна­комить­ся  не со­бира­ет­ся.

- Как не со­бира­ешь­ся? - Са­теник  не ве­рила сво­им ушам. - Ты
хо­чешь всю жизнь пос­вя­тить ком­со­молу?

- Нет, ма­ма, но за­муж по сва­товс­тву не пой­ду.

- А вдруг он хо­роший че­ловек?

- Впол­не воз­можно. Но я хо­чу выб­рать са­ма.

- До­чень­ка, те­бе ведь двад­цать семь. Жан­на и Ви­ола в тво­ем
воз­расте уже име­ли де­тей. А ты да­же ни ра­зу не це­лова­лась!

- От­ку­да ты зна­ешь? - Гая за­лива­ет­ся ру­мян­цем.

- От­ту­да. Пос­мотри на се­бя. Ты гу­бы не кра­сишь. Оде­ва­ешь­ся,
как мо­наш­ка. Кто на те­бя та­кую пос­мотрит! - Са­теник по­нима­ет, что го­ворит лиш­нее. Но не мо­жет сдер­жать­ся. - И ни­куда не хо­дишь. Все вы­ход­ные си­дишь до­ма в ха­лате.

- Ско­ро все из­ме­нит­ся.

- Из­ме­нит­ся? Ин­те­рес­но как? - ма­ма удив­ленно смот­рит на дочь.

- Ме­ня нап­равля­ют на уче­бу в Мос­кву в Выс­шую ком­со­моль­скую
шко­лу.

- Сколь­ко мож­но учить­ся, доч­ка? Ты уже пе­дин­сти­тут за­кон­чи­ла.
Ка­кие-то кур­сы в парт­шко­ле. И сно­ва со­бира­ешь­ся сесть за пар­ту?

- Да, ма­ма, все­го  два го­да. Я по­лучу вто­рое выс­шее об­ра­зова­ние на
меж­ду­народ­ном фа­куль­те­те. То есть смо­гу ра­ботать с инос­тран­ца­ми.

- С инос­тран­ца­ми? Ка­кими инос­тран­ца­ми?

- Бу­ду в ЦК ком­со­мола ра­ботать в меж­ду­народ­ном от­де­ле. Ме­ня
мо­гут ос­та­вить в Мос­кве. По­лучу там квар­ти­ру.

- Не пу­щу. Что ты та­кое го­воришь? Со­бира­ешь­ся жить од­на, без
родс­твен­ни­ков в чу­жом го­роде?

- Ну и что! Зна­ешь, сколь­ко в Мос­кве ар­мян!

- Вый­ди за­муж, а по­том пос­ту­пай в свою шко­лу.

- Ма­ма, в шко­лу я по­еду в сен­тябре. А дня­ми по­лечу  на
со­бесе­дова­ние. Мне уже ку­пили би­лет. Вы­летаю две­над­ца­того.

- Сколь­ко вре­мени там про­будешь? - ма­ма  па­су­ет. Спо­рить с
Га­янэ она не уме­ет.

- До чет­верга.

- А по­том?

- Ес­ли прой­ду, к пер­во­му сен­тября по­еду.

- Дай сло­во, что до 1 сен­тября встре­тишь­ся с Ар­ми­ком.  Это не
прось­ба. Это уль­ти­матум, - мать вста­ет.

- Даю, - Га­янэ го­това на все, толь­ко бы у­ехать. И мать ло­вит ее на
сло­ве.

Как ни стран­но, Ар­мик ей пон­ра­вил­ся.  И сер­дечко у де­вуш­ки ек­ну­ло, ког­да он взял ее за ру­ку. Но Га­янэ ви­да не по­дала и со­об­щи­ла ма­тери, что за­муж за вдов­ца не пой­дет. И чу­жого ре­бен­ка вос­пи­тывать не со­бира­ет­ся.

Пер­во­го сен­тября она си­дела в ак­то­вом за­ле  учеб­но­го кор­пу­са Выс­шей ком­со­моль­ской шко­лы и слу­шала лек­цию рек­то­ра об ис­то­рии соз­да­ния ВКШ и ее се­год­няшнем дне. 

Что и го­ворить, ей нес­ка­зан­но по­вез­ло!  Гая пре­быва­ла в эй­фо­рии уже нес­коль­ко дней. Она ус­пе­ла об­ла­зить всю тер­ри­торию ву­за, рас­по­лагав­ше­гося  на ок­ра­ине Мос­квы, ря­дом с Кус­ков­ским пар­ком.

"Бо­же мой!" - шеп­та­ла она, гля­дя на жел­тые ков­ры оду­ван­чи­ков и клум­бы пе­ред учеб­ны­ми кор­пу­сами, вок­руг ко­торых сто­яли ска­мей­ки. Ей очень хо­телось по­сидеть на них, но ска­мей­ки ок­ку­пиро­вали пе­ревод­чи­ки, сво­бод­ные от за­нятий, с ко­торы­ми она еще не бы­ла зна­кома.

А ка­кой пот­рясный здесь спор­ткомплекс! На пер­вом эта­же сто­ловая,  на вто­ром - бас­сейн и спор­тзал. И кор­ты есть. Но боль­ше все­го ей пон­ра­вил­ся ка­бинет ора­тор­ско­го ис­кусс­тва, в ко­тором и у нее бу­дут за­нятия. Она с не­тер­пе­ни­ем ждет их, по­тому что час­то ро­бе­ет пе­ред боль­шой а­уди­тори­ей.

Меж­ду­народ­ни­ков  со­бира­ли по кру­пицам со все­го Со­вет­ско­го Со­юза. По­лучи­лась очень силь­ная груп­па. Не так-то лег­ко бы­ло най­ти мо­лодых лю­дей с опы­том ком­со­моль­ской ра­боты, зна­ющих один или два инос­тран­ных язы­ка.

В од­ной груп­пе с Га­ей ока­зались ее зем­ляк, азер­бай­джа­нец  Ма­за­ир, жив­ший в Гар­да­бани, Рус­там из Таш­кента, Ми­ла из Ка­зах­ста­на, Во­лодя из Сте­пана­кер­та. И  са­мый кра­сивый и ум­ный па­рень из Фрун­зе, в ко­торо­го схо­ду влю­бились все де­вуш­ки в  груп­пе. Гае Сер­гей то­же нра­вил­ся, но она ви­ду не по­дала, так как бук­валь­но че­рез не­делю он стал встре­чать­ся с  мос­квич­кой.

Гая дер­жа­лась в груп­пе особ­ня­ком. По ве­черам не си­дела у маль­чи­ков в ком­на­те, не пе­ла под ги­тару и не рас­ска­зыва­ла анек­до­ты. До­ма ма­ма не одоб­ря­ла та­кого по­веде­ния.  И к маль­чи­кам в гос­ти от­пуска­ла ее очень ред­ко. При ус­ло­вии, что шла она не од­на, а со сво­ими под­ружка­ми.

Пос­ле за­нятий Гая  бе­жала в сто­ловую. Дев­чонки в ее ком­на­те го­тови­ли обед са­ми - ва­рили ма­каро­ны, ку­рицу, жа­рили ры­бу. Она  го­товить не уме­ла и не лю­била. Да и вре­мя бы­ло жал­ко тра­тить на го­тов­ку и по­ходы в ма­газин.

Из сто­ловой она нап­равля­лась в биб­ли­оте­ку. Си­дела там  ча­сов  до се­ми-вось­ми. По­ужи­нав в той же сто­ловой, Гая воз­вра­щалась в об­ще­житие, при­нима­ла душ, де­лала пос­ти­руш­ку и за­вали­валась с книж­кой на кро­вать. А в один­надцать шла спать. И так каж­дый день.

Ан­джей за­метил ее в сто­ловой. Но по­дой­ти там не ре­шил­ся.  Зна­комс­тво про­изош­ло в ком­на­те от­ды­ха об­ще­жития, где за­седал ор­гко­митет по про­веде­нию праз­дни­ка пер­во­кур­сни­ка. Гая, бу­дучи пред­се­дате­лем ор­гко­мите­та,  бы­ла за­нята рас­пре­деле­ни­ем за­даний. И на Ан­джея, ко­торый ти­хонь­ко си­дел в уг­лу, вни­мания не об­ра­щала.  

А он не мог отор­вать от нее глаз. Лю­бовал­ся ее неж­но-бе­лой ко­жей,  пре­лес­тным ова­лом ли­ца, на ко­тором го­рели   тем­ные гла­за.  Вне­зап­но она по­вер­ну­лась, пой­ма­ла его взгляд  и  сму­тилась. Он встал и пе­ресел за стол, пос­коль­ку за­седа­ние за­кон­чи­лось и на­род на­чал рас­хо­дить­ся.

- Да­вай поз­на­комим­ся! - улыб­нулся двух­метро­вый  ам­бал.

- Так сра­зу? -  уди­вилась она.

- А что в этом та­кого? Мне хо­чет­ся уз­нать те­бя поб­ли­же.

Она хо­тела  бы­ло от­ве­тить ему рез­ко: мол, а мне  - нет. Но при­куси­ла язык. Па­рень бы­ло очень хо­рош со­бой. Нас­то­ящий ви­кинг. Ее взгляд смяг­чился, она улыб­ну­лась.

- Бу­дем зна­комы. Ме­ня зо­вут Га­янэ.

- А ме­ня Ан­джей. Я из Поль­ши. А ты?

- Я - ар­мянка, жи­ву в Тби­лиси.

- То-то у те­бя та­кие кра­сивые во­лосы. И гла­за! - меч­та­тель­но
про­из­нес блон­дин с гус­той бо­родой. 

- Ты то­же ни­чего! - зас­ме­ялась она и пок­расне­ла. Она не при­вык­ла
так сво­бод­но раз­го­вари­вать с пар­ня­ми. На ра­боте Га­янэ дер­жа­лась су­хо и офи­ци­аль­но.

- А что ес­ли нам пой­ти в ки­но? Се­год­ня в ак­то­вом за­ле ка­кой-то аме­рикан­ский фильм. Ты как?

Она  слы­шала от мно­гих дев­чо­нок, что по­ляки страш­ные ло­вела­сы. Что они мо­гут в два сче­та соб­лазнить лю­бую жен­щи­ну. Но он не та­кую на­пал.

- Се­год­ня не мо­гу.

- А ког­да?

- Не знаю по­ка. Заг­ля­ни зав­тра в трид­цать третью а­уди­торию 
вто­рого кор­пу­са. У нас там  за­нятия до две­над­ца­ти. Я те­бе ска­жу.

- Хо­рошо, мы то­же за­нима­ем­ся во вто­ром кор­пу­се. Я обя­затель­но
при­ду.

Ма­ма бы­ла бы ею до­воль­на. Она встре­тилась с ним толь­ко че­рез не­делю. Они по­гуля­ли по цен­тру, по­ели мо­роже­ное и вер­ну­лись в об­ще­житие. На сле­ду­ющий день он пос­ту­чал в ее ком­на­ту. Но она ему не от­кры­ла. Хо­тя па­рень ей пон­ра­вил­ся. 

Они ви­делись ра­за два в не­делю. Обыч­но по вы­ход­ным. Он приг­ла­шал ее к се­бе на обед. Сам ва­рил суп, жа­рил от­бивные. Она ела, ве­ла свет­скую бе­седу. По­мога­ла ему го­товить­ся к за­няти­ям по фи­лосо­фии и по­литэ­коно­мии, Он по­лучал в ВКШ  пер­вое выс­шее об­ра­зова­ние.

Де­воч­ки из ее ком­на­ты по­ража­лись. Чем та­кого кра­сав­ца под два мет­ра рос­та с рос­кошной бо­родой и пыш­ны­ми свет­лы­ми во­лоса­ми мог­ла прив­лечь эта серь­ез­ная и хму­рая де­вица? К то­му же та­кая вы­соко­мер­ная и зам­кну­тая. Та­кие же воп­ро­сы за­дава­ли ему и его поль­ские друзья.

Он зат­руднял­ся им объ­яс­нить, но сам знал точ­но: сво­им  от­но­шени­ем к де­лу, ко­торо­му она пос­вя­тила свою жизнь. Ве­рой в идеи ком­му­нис­ти­чес­кой пар­тии. Ис­крен­ней лю­бовью к ро­дине. Он был пот­ря­сен. Ду­мал, что та­ких лю­дей в Со­юзе уже не ос­та­лось. Ока­залось, он ошиб­ся.

Га­янэ бы­ла имен­но та­кой. Во­левой и неп­реклон­ной, ког­да речь шла об  ее убеж­де­ни­ях. И ру­ководс­тво шко­лы це­нило в ней эти ка­чес­тва. Ее из­бра­ли пар­торгом груп­пы. Шли раз­го­воры, что в ЦК ей уже  дер­жат мес­то.

Ан­джей меч­тал о по­целуе. Хо­тя мно­гие дев­чонки бы­ли го­товы лечь с ним в пос­тель в пер­вый же день зна­комс­тва. Они  встре­чались це­лых че­тыре ме­сяца, преж­де чем он ре­шил­ся по­цело­вать ее. Она не от­тол­кну­ла кра­сав­ца, но  и не от­ве­тила на его по­целуй.

Он схо­дил с ума. Сто­ило ему дот­ро­нуть­ся до ее бе­лой ко­жи, как же­лание  ста­нови­лось нес­терпи­мым. Он еле справ­лялся с со­бой. Иног­да вска­кивал и  вы­бегал из ком­на­ты, что­бы она не по­няла, до ка­кой сте­пени ее хо­лод­ность и блед­ность воз­бужда­ют его.

Она ви­дела и мол­ча­ла. По­тому что ни­чего по­доб­но­го не чувс­тво­вала. Прос­то умом по­нима­ла, что та­кого кра­сав­ца боль­ше не встре­тит ни­ког­да. Что на­до при­нимать ре­шение. Но не мог­ла.

В его объ­яти­ях она не дро­жала. И не воз­вра­щалась со сви­дания  та­кой ве­селой и  воз­бужден­ной, с крас­ны­ми пят­на­ми на ще­ках и сле­дами от за­сосов на шее, как ее сес­тра Жан­на.

Ей хо­телось  ис­пы­тать  ту же гам­му чувств, ко­торая от­ра­зилась на ли­це Жан­ны, гля­дев­шей на спя­щего же­ниха еще до за­мужес­тва. Так же страс­тно же­лать сво­его из­бран­ни­ка, пред­став­лять, как все у них бу­дет. Но толь­ко пос­ле свадь­бы. Это она зна­ла твер­до.

Ан­джей сде­лал  ей пред­ло­жение  в са­мом на­чале  сле­ду­юще­го учеб­но­го го­да. Она поп­ро­сила дать ей вре­мя. Му­рыжи­ла пар­ня дней де­сять. А по­том сог­ла­силась. Он был на седь­мом не­бе от счастья, на­де­ял­ся, что те­перь, ког­да они соб­ра­ли все до­кумен­ты и по­дали за­яв­ле­ние в ЗАГС, она  ста­нет его.

Но Га­янэ и не ду­мала с ним спать. Она бы­ла за­нята при­готов­ле­ни­ями к свадь­бе. Но­силась с ма­мой и Жан­ной по ма­гази­нам, по­купа­ла платье, туф­ли, белье. Мо­лодым да­ли ком­на­ту в об­ще­житии. И из рес­то­рана они вер­ну­лись в нее вдво­ем.

Ан­джей дро­жал от не­тер­пе­ния. На­конец она поз­во­лила ему снять с се­бя платье. И он за­рыл­ся в ее неж­ное те­ло. Ут­кнул­ся ли­цом ей в жи­вот. А ру­ки на­щупа­ли ма­лень­кие гру­ди. И сжа­ли их.

Он был неж­ным и лас­ко­вым. Все вре­мя спра­шивал ее о чем-то. Она же меч­та­ла, что­бы это пос­ко­рее кон­чи­лось. И, как учи­ла ма­ма, сра­зу пом­ча­лась в душ. И уже боль­ше не под­пусти­ла его до сле­ду­юще­го дня. Хо­тя он пы­тал­ся лас­кать ее. Нет. Хва­тит. Пусть хо­чет ее всег­да. А она бу­дет поз­во­лять ему, ког­да это­го за­хочет­ся ей.

Гая от­но­силась к ма­тери всег­да с ува­жени­ем, но пос­ле свадь­бы ста­ла со­вето­вать­ся с ней по лю­бому по­воду. Опы­та у нее не бы­ло. Ма­ма же  всег­да зна­ла, как на­до пос­ту­пить. И ма­ма ей со­вето­вала тер­петь и ждать, ког­да он раз­бу­дит в ней жен­щи­ну, что­бы и ей его лас­ки дос­тавля­ли ра­дость.

Вре­мя шло, но  раз­бу­дить в ней ему не уда­валось ни­чего. Она жда­ла ре­бен­ка: ма­ма зап­ре­тила ей пре­дох­ра­нять­ся. Го­ды под­жи­мали. Гая ро­дила маль­чи­ка, ко­торо­го наз­ва­ла име­нем  му­жа. Хо­тя меч­та­ла дать ему имя сво­его от­ца. Но Ан­джей уп­ро­сил ее.

Ан­джею ос­та­валось  учить­ся все­го-ни­чего. Она не ра­бота­ла. На­до бы­ло оп­ре­делять­ся: едут  они в Поль­шу или ос­та­ют­ся в Мос­кве. Гая   ре­шила: в Поль­шу она не хо­чет.  И тог­да с по­мощью сво­его поль­ско­го на­чаль­ства Ан­джей пос­ту­пил в ас­пи­ран­ту­ру ВКШ, а Гаю взя­ли на ра­боту в На­уч­ный центр, на­ходив­ший­ся на тер­ри­тории шко­лы. 

В од­ном Гая бы­ла по­хожа на сво­их сес­тер: не лю­била хо­зяй­ни­чать в до­ме, го­товить и сти­рать. Все де­лал он. И да­же сти­рал ее ве­щи, так как ей бы­ло не­ког­да. Она бы­ла чле­ном пар­тбю­ро На­уч­но­го цен­тра, сда­вала кан­ди­дат­ский ми­нимум. Во­зилась с ре­бен­ком.

Единс­твен­ное, что она уме­ла - вес­ти  ча­сами раз­го­воры с мно­гочис­ленны­ми гос­тя­ми. По­давать чай, на­резать торт. А по­том бро­сать все и ло­жить­ся спать. Ан­джей злил­ся, но уби­рал со сто­ла и мыл по­суду. А она шеп­та­ла ему в пос­те­ли:

Ты по­нима­ешь, на ка­кую жер­тву я пош­ла? Я от­ка­залась от сво­ей
карь­еры. А ведь ме­ня бра­ли в ЦК ком­со­мола. В от­дел про­паган­ды. Я мог­ла бы стать сек­ре­тарем ЦК в бу­дущем.  Но пред­почла те­бя, до­рогой,- с эти­ми сло­вами она по­вора­чива­лась к не­му спи­ной и за­сыпа­ла.

Он неж­но це­ловал ее бе­лос­нежную спи­ну. И пы­тал­ся по­вер­нуть же­ну к се­бе ли­цом. Од­на­ко она не сог­ла­шалась. А ког­да од­нажды он ре­шил ов­ла­деть ею в та­кой по­зе, она, крас­ная от воз­му­щения, вско­чила с кро­вати и уш­ла  на кух­ню, где про­сиде­ла до ут­ра.

Гая на всю жизнь за­пом­ни­ла рас­сказ ма­мы о том, че­го не дол­жна де­лать при­лич­ная жен­щи­на. И все по­пыт­ки му­жа дос­та­вить ей нас­лажде­ние, на­щупать сла­бое мес­то в ее обо­роне за­кан­чи­вались ни­чем.

Ар­мик при­летел в Мос­кву в ко­ман­ди­ров­ку. По­бывал на ВДНХ, за­тем в глав­ке. Уже под ве­чер он спус­тился в мет­ро и по­ехал в Тек­стиль­щи­ки к родс­твен­ни­кам по­кой­ной же­ны, у ко­торых ос­та­новил­ся.

В ва­гоне он об­ра­тил вни­мание на жен­щи­ну, си­дев­шую нап­ро­тив,  в ко­торой, нем­но­го по­мучив­шись, уз­нал Гаю. Он тут же  вспом­нил, как  нес­коль­ко лет на­зад их пы­тал­ся свес­ти Жо­рик. Как она пон­ра­вилась ему. С пер­во­го взгля­да. По­тому что бы­ла  очень по­хожа на его по­кой­ную же­ну Лу­сик. Та­кую же хму­рую и неп­риступ­ную.

- Гая? - он встал со сво­его мес­та и по­дошел к ней.

- Да! Ой, Ар­мен! -  Гая улыб­ну­лась и под­ви­нулась, что­бы он сел ря­дом. 
 
Он до­ехал с ней до "Жда­нов­ской". Про­водил на ав­то­бусе до ос­та­нов­ки "ули­ца Мол­да­гуло­вой". И они еще прос­то­яли око­ло ча­су ря­дом с про­ход­ной.  Ар­мен ос­та­вил ей те­лефон сво­их родс­твен­ни­ков. Она обе­щала поз­во­нить.

Гая не спа­ла всю ночь. Ни­чего по­доб­но­го она не ис­пы­тыва­ла  пос­ле зна­комс­тва со сво­им кра­сав­цем-му­жем, ко­торый так нра­вил­ся жен­щи­нам. А ког­да он на­вали­вал­ся на нее сво­ей двух­метро­вой ту­шей, ей хо­телось кри­чать от оби­ды и бо­ли.  Он раз­ры­вал ее из­нутри. И его лас­ки про­жига­ли ее ко­жу. Она не зна­ла, как дол­жно быть. Но зна­ла точ­но, как быть не дол­жно.

Гая не при­вык­ла зво­нить пер­вой. И не при­вык­ла выс­тавлять на­показ свои чувс­тва. Но в этот раз она не мог­ла дож­дать­ся ут­ра.  И поз­во­нила Ар­ме­ну ча­сов в две­над­цать дня.  Он слов­но ждал ее звон­ка. Сра­зу взял труб­ку.

Они встре­тились в Тек­стиль­щи­ках. И мол­ча про­еха­ли на ав­то­бусе нес­коль­ко ос­та­новок до  квар­ти­ры родс­твен­ни­ков его по­кой­ной же­ны  на Крас­но­дар­ской ули­це. Родс­твен­ни­ки бы­ли на да­че. И дол­жны бы­ли вер­нуть­ся толь­ко  в вос­кре­сенье ве­чером.  Он об­нял ее в при­хожей. И она пер­вая приль­ну­ла к его гу­бам.  А ее ру­ки уже  ли­хора­доч­но рас­сте­гива­ли его со­роч­ку. Он мол­ча под­чи­нял­ся ей.

Все же по­ляки очень лас­ко­вые и уме­лые муж­чи­ны! Она зна­ла, что на­до де­лать. И все, что про­делы­вал с ней он, она бы­ла го­това пред­ло­жить че­лове­ку, от при­кос­но­вения к ко­торо­му у нее про­бега­ли му­раш­ки по спи­не и ста­нови­лось су­хо в гор­ле.

Он сто­нал от воз­бужде­ния. Ни од­на жен­щи­на не ве­ла се­бя с ним так страс­тно и от­кро­вен­но. И ему это бы­ло при­ят­но и уди­витель­но. А ведь  она  в пер­вый раз по­каза­лась ему очень су­хой и рав­но­душ­ной.

-Гая,  ты чу­до! - шеп­тал он, по­теряв го­лову. - Я те­бя ни­куда не
от­пу­щу. Мы дол­жны быть вмес­те.

Она мол­ча­ла. И толь­ко иног­да пог­ля­дыва­ла на ча­сы. Сколь­ко еще ми­нут бу­дет длить­ся это су­мас­шес­твие и сколь­ко ча­сов и лет пот­ра­чено ею впус­тую? И все из-за то­го, что она не пос­лу­шалась свою ма­му. А ре­шила жить по-сво­ему.

Они встре­тились еще два ра­за, пос­ле че­го он уле­тел в Ере­ван.  А спус­тя ме­сяц Ан­джея сроч­но выз­ва­ли в Поль­шу и пред­ло­жили дол­жность сек­ре­таря  од­но­го из  мо­лодеж­ных со­юзов.  Та­кой шанс упус­кать бы­ло нель­зя.

Гая ста­ла со­бирать­ся в до­рогу. И те­перь всем гос­тям, ко­торые час­то на­веща­ли их, она рас­ска­зыва­ла о том, как страш­но ей бы­ло, ког­да приш­лось сда­вать свой пар­тби­лет. Со­вет­ское граж­данс­тво она ос­тавля­ла, а вот быть чле­ном пар­тии боль­ше не име­ла пра­ва. Гая проп­ла­кала весь  ме­сяц, ос­тавший­ся  до отъ­ез­да. Ан­джей ус­по­ка­ивал ее по но­чам:
Ну что ты так уби­ва­ешь­ся? При­едем и всту­пишь в ПОРП. Бу­дешь
те­перь сос­то­ять в од­ной пар­тии со  мной.

Ты ни­чего не по­нима­ешь! - она пе­рехо­дила на крик - Ма­ло то­го,
что я от­ка­залась ра­ди те­бя от дол­жнос­ти сек­ре­таря ЦК в пер­спек­ти­ве, те­перь я те­ряю пос­леднюю ни­точ­ку, ко­торая свя­зыва­ла ме­ня с мо­им на­родом и стра­ной!

Да по­чему те­ря­ешь? - удив­лялся муж. - Бу­дешь при­ез­жать, на­вещать  сво­их дру­зей и род­ных.

- Ка­кой ты не­понят­ли­вый! Я не смо­гу при­сутс­тво­вать на пар­тсоб­ра­ни­ях! Вли­ять на ход раз­ви­тия мо­ей ро­дины! Учас­тво­вать в ком­со­моль­ских и пар­тий­ных съ­ез­дах.

- А рань­ше учас­тво­вала?

- Нет, но мог­ла бы! Я те­ряю все, - она тяж­ко взды­хала.  - И преж­де
все­го став­лю крест на сво­ей карь­ере!

И толь­ко уже в Поль­ше, в один из дож­дли­вых дней она вспом­ни­ла об Ар­ме­не и да­же наб­ра­ла его но­мер те­лефо­на, а по­том пе­реду­мала и по­веси­ла труб­ку.