КВАРТИРА НОМЕР ОДИН

Вы ког­да-ни­будь жи­ли в одес­ской ком­му­нал­ке, где пол­ный ин­терна­ци­онал: жи­вут ев­реи, рус­ские, ук­ра­ин­цы и все го­ворят на идиш? Ко­неч­но, это ста­рая до­во­ен­ная гвар­дия та­кой бы­ла. Сле­ду­ющее по­коле­ние уже та­ким не бы­ло. На идиш они не го­вори­ли, но нем­но­го по­нима­ли.

В Одес­се на ули­це Тро­иц­кой 49 угол Пре­об­ра­жен­ской есть боль­шой дом, его по сей день на­зыва­ют до­мом Блюм­берга. Ког­да-то до Ре­волю­ции 17-го го­да он при­над­ле­жал бо­гато­му до­мов­ла­дель­цу Блюм­бергу, ко­торый жил с семь­ёй в этом же до­ме на вто­ром эта­же в квар­ти­ре № 1. При со­вет­ской влас­ти квар­ти­ру эту прев­ра­тили в ком­му­нал­ку, а что ста­ло с семь­ёй Блюм­берга я не знаю (уж не родс­твен­ник ли он мис­те­ра Блум­берга, мэ­ра го­рода Нью-Й­ор­ка?).

     Пред­ставь­те се­бе на­шу ком­му­нал­ку: боль­шой длин­ный ко­ридор и по обе сто­роны ком­на­ты; по ле­вую три, по пра­вую две, боль­шая кух­ня с от­ли­вом и кра­ном и один ту­алет на 21-го че­лове­ка. Из быв­шей ван­ной ком­на­ты сде­лали кла­довую, так что по­мыть­ся мож­но толь­ко в ба­не Иса­кови­ча, за уг­лом, че­рез до­рогу на­ис­ко­сок.

     Но что это бы­ла за ком­му­на!!! Ка­кие за­меча­тель­ные, прос­тые, но очень ин­те­рес­ные лю­ди там жи­ли! Ка­кая бы­ла ра­дость встре­тить­ся пос­ле вой­ны, пос­ле эва­ку­ации, фрон­та и вер­нуть­ся опять в эту ве­сёлую ком­му­ну!

     Об этих лю­дях и о на­шей пос­ле­во­ен­ной жиз­ни я и пи­шу свой рас­сказ.

     От вход­ной две­ри спра­ва ма­лень­кая ком­на­та, в ней жи­вут Учи­теле­вы: Бо­рис Иса­ако­вич, его же­на Зи­на­ида Лукь­янов­на и двое де­тей: Та­мара и Лён­чик. Бо­рис Иса­ако­вич без но­ги, он её по­терял на фрон­те. Тя­жело им жить в та­кой ма­лень­кой ком­на­туш­ке. Де­ти спят на рас­кла­душ­ках. Лён­чик учит­ся иг­рать на скрип­ке, Та­мара - школь­ни­ца. Дет­ки очень кра­сивые и хо­рошие. Зи­на­ида Лукь­янов­на ра­бота­ет на тек­стиль­ной фаб­ри­ке в це­ху, где кра­сят тка­ни. По­это­му все со­седи на­шей ком­му­нал­ки с её по­мощью пе­рек­ра­шива­ют ста­рые ве­щи и прев­ра­ща­ют их в "но­вые".

     В сле­ду­ющей ком­на­те спра­ва жи­вёт Ели­заве­та Са­мой­лов­на с сы­новь­ями Са­му­илом и Мар­ком. Ели­заве­та Са­мой­лов­на пор­тни­ха и шь­ёт платья всем жен­щи­нам на­шей квар­ти­ры. Муж её по­гиб на фрон­те, ре­бят на­до под­ни­мать и она, бед­ня­га, шь­ёт це­лыми дня­ми. У Ели­заве­ты Са­мой­лов­ны есть ещё один вид "до­хода". Иног­да она свою боль­шую ком­на­ту сда­ёт под свадь­бы. Ник­то в ком­му­не не роп­щет. Сто­лы нак­ры­ва­ют­ся в ком­на­те, всю ночь иг­ра­ет му­зыка, тан­цу­ют в ко­ридо­ре, ком­му­на на­ша не спит, все ве­селят­ся.

     Сле­ва от вход­ной две­ри в не­боль­шой ком­на­те жи­вут Ки­шинёв­ские - Ве­ра Лав­ренть­ев­на, Ле­онид Ми­роно­вич и их две доч­ки Све­та и Ал­ла. До­род­ная, кра­сивая, бе­локо­жая и го­лубог­ла­зая рус­ская жен­щи­на Ве­роч­ка прек­расно го­ворит на идиш. Ле­онид Ми­роно­вич, вер­нувшись с вой­ны, при­вёз из Гер­ма­нии тро­фей­ный по­дарок же­не - шу­бу (кро­лик, стри­жен­ный под ко­тик). Их доч­ки-школь­ни­цы спят на тах­те вмес­те и зи­мой ук­ры­ва­ют­ся этой шу­бой, так как тёп­ло­го оде­яла прос­то нет. За­то у них есть ра­ди­ола и мно­го плас­ти­нок. Эта семья очень ве­сёлая, пос­то­ян­но у них зву­чат мод­ные пес­ни: "Ма­ри­ора", "Ля­на", "Жу­рав­ли" и т.д. У них есть кош­ка Ва­сили­са, ко­торая впос­ледс­твие ока­залась не Ва­сили­сой, а ко­том Ва­сили­ем. Но это не­важ­но. По по­веде­нию кош­ки мож­но су­дить о ма­тери­аль­ном по­ложе­нии этой семьи в дан­ный мо­мент. Ес­ли Ва­силий сыт, не клян­чит у со­седей еду и выг­ля­дит прек­расно, зна­чит у Ле­они­да Ми­роно­вича де­ла идут хо­рошо. Ес­ли кот ото­щал - зна­чит не­важ­но.

     Ле­онид Ми­роно­вич за­меча­тель­ной ду­ши че­ловек, но ему не сов­сем ве­зёт в биз­не­се. Де­ло в том.что он ра­нее был, как го­вори­ли в Одес­се, при­мус­ни­ком, чи­нил при­мусы. Пос­те­пен­но при­мусы сме­нились ке­рога­зами, а за­тем и ке­рога­зов не ста­ло, так как про­вели газ. А как ве­село бы­ло в на­шей кух­не, ког­да шу­мели сра­зу пять при­мусов, хо­зяй­ки го­вори­ли гром­ко, ста­ра­ясь рас­ска­зать, как удач­но на При­возе бы­ли куп­ле­ны ку­ры, ры­ба, фрук­ты и иная про­визия.

     Так вот, Ле­они­ду Ми­роно­вичу нуж­но бы­ло прис­по­саб­ли­вать­ся к но­вой жиз­ни, а это неп­росто.  Вре­мя пос­ле­во­ен­ное, тя­жёлое, час­тную де­ятель­ность раз­во­дить нель­зя, то фи­нин­спек­тор наг­ря­нет, то ми­лиция с обыс­ком вор­вётся. О, сколь­ко та­ких но­чей бы­ло!

     Ле­онид Ми­роно­вич в кух­не на­чал тай­ком де­лать рам­ки из гип­са для пор­тре­тов и зер­кал. Он их пок­ры­вал по­золо­той и они очень хо­рошо выг­ля­дели. Весь пол в кух­не и ко­ридо­ре был бе­лым, но все в ком­му­не к это­му биз­не­су от­но­сились с по­няти­ем и ува­жени­ем. К со­жале­нию, этот биз­нес не по­шёл. Но за­то в каж­дой ком­на­те у всех по­яви­лись кар­ти­ны и зер­ка­ла в по­золо­чен­ных ра­мах. Ле­онид Ми­роно­вич за­нял­ся но­вым биз­не­сом: стал шить жен­ские су­моч­ки. У всех жен­щин в на­шей ком­му­не по­яви­лись по­дарен­ные Ле­они­дом Ми­роно­вичем мод­ные кра­сивые су­моч­ки в ви­де бо­чон­ка. Этот биз­нес то­же дол­го не про­дер­жался. Стал Ле­онид Ми­роно­вич шить но­гови­цы. Вы зна­ете, что это та­кое? Это стё­ган­ные ва­леноч­ки из ва­тина и тка­ни. Они очень удоб­ные и тёп­лые. На них оде­вались ка­лоши и мож­но бы­ло гу­лять по сне­гу или шлё­пать в дождь по лу­жам. У Ле­они­да Ми­роно­вича бы­ли зо­лотые ру­ки, он умел де­лать очень мно­гое и всех ви­дов его под­поль­но­го биз­не­са не пе­речесть.

     Даль­ше по ко­ридо­ру не­боль­шая ком­на­та, пе­рего­рожен­ная фа­нер­ной стен­кой, но не до по­тол­ка, а чуть вы­ше че­лове­чес­ко­го рос­та. Там жи­вёт семья из пя­ти че­ловек: Ар­ка­дий Иса­ако­вич, Кла­ра Ла­зарев­на, их де­ти Вов­чик и Лё­ня, ко­торый при­вёл в дом мо­лодую же­ну Ма­роч­ку, ук­ра­ин­ку. Лё­неч­ка с Ма­роч­кой сту­ден­ты уни­вер­си­тета, а Вов­чик- школь­ник, шес­тиклас­ник. Лё­ня и Ма­роч­ка спят за пе­рего­род­кой и час­то слы­шат, как Ар­ка­дий Иса­ако­вич це­лу­ет­ся с Кла­рой Ла­зарев­ной, а Лё­неч­ка да­же по­цело­вать Ма­роч­ку не мо­жет, пос­коль­ку нап­ро­тив на ди­ван­чи­ке спит Вов­чик, а он па­цан шус­трый, с пыт­ли­вым умом. На­до быть всё вре­мя на­чеку.

     Ар­ка­дий Иса­ако­вич при­шёл с фрон­та с тя­жёлы­ми ос­ко­лоч­ны­ми ра­нени­ями ног и го­ловы. Ра­нения он по­лучил в бо­ях под Смо­лен­ском. Он ин­ва­лид и ему раз­ре­ша­ют ра­ботать до­ма: кро­ить за­готов­ки для ка­кого-то обув­но­го це­ха. Но все жен­щи­ны в Одес­се хо­дят в прек­расной мо­дель­ной обу­ви бла­года­ря Ар­ка­дию Иса­ако­вичу. Са­пож­ный мир Одес­сы за­казы­ва­ет верх для жен­ских ту­фелек у Ар­ка­дия Иса­ако­вича, в свя­зи с чем и втор­га­ют­ся к ним ми­лиция и фи­нин­спек­тор. Это те­перь всё мож­но, а в 50-е го­ды был страш­ный зап­рет на та­кие де­ла.

     Ар­ка­дий Иса­ако­вич яв­ля­ет­ся сер­дцем всей на­шей ком­му­ны. Он му­зыка­лен. Ра­ботая над за­готов­ка­ми, Ар­ка­дий Иса­ако­вич выс­висты­ва­ет или на­пева­ет ка­кую-ни­будь ме­лодию. У не­го аб­со­лют­ный слух. Род­ной брат его, Ефим Иса­ако­вич - ди­рижёр Одес­ско­го Опер­но­го те­ат­ра, ком­по­зитор, так что му­зыкаль­ность это их се­мей­ный дар. Ар­ка­дий Иса­ако­вич очень ум­ный че­ловек с не­ис­ся­ка­емым юмо­ром. Все жиль­цы на­шей ком­му­нал­ки его очень лю­бят, за лю­бым со­ветом идут к не­му и во всём ста­ра­ют­ся по­мочь.

     В сле­ду­ющей ком­на­те сле­ва жи­вёт очень ин­те­рес­ная се­мей­ка. Их то­же пя­теро и их не­боль­шая ком­на­та то­же пе­рего­роже­на фа­нер­ной стен­кой. В од­ной по­лови­не жи­вут две по­жилые род­ные сес­тры: Фи­ра Из­рай­лев­на и Зи­на­ида Из­рай­лев­на. Фи­ра Из­рай­лев­на поч­ти сов­сем глу­хая (а слу­ховых ап­па­ратов в те вре­мена не бы­ло), по­это­му все в 1-ой квар­ти­ре очень гром­ко с ней раз­го­вари­ва­ют; она очень ин­телли­ген­тная и доб­рая жен­щи­на. Сес­тра её Зи­на­ида Из­ра­илев­на - свар­ли­вая, за­яд­лая ста­руха. Она блюс­ти­тель по­ряд­ка и чис­то­ты в на­шей ком­му­нал­ке и тер­ро­ризи­ру­ет всех. У Зи­на­иды Из­рай­лев­ны нем­но­го ко­сят гла­за в раз­ные сто­роны. По­это­му, ког­да она об­ра­ща­ет­ся к Фи­ре Из­рай­лев­не, а вы на­ходи­тесь ря­дом, то ка­жет­ся, что она об­ра­ща­ет­ся к вам и сер­дится, так как го­ворит очень гром­ко и на идиш. Поп­ро­буй пой­ми, что она го­ворит!

     Здесь же с ни­ми на­ходит­ся сын Фи­ры Из­рай­лев­ны сту­дент по­лите­ха Лю­сик. Он лю­бит гром­ко петь и вы­бивать че­чёт­ку. Го­лос у не­го хо­роший, ба­ритон, но ни од­ной арии и ни од­ной пес­ни он на­изусть не зна­ет, всё вре­мя по­ёт од­но и то же и дей­ству­ет всем на нер­вы. Но со­седи тер­пят, мол­чат, ник­то не жа­лу­ет­ся. По ве­черам в ком­му­наль­ной кух­не он ежед­невно де­ла­ет за­ряд­ку. До пос­тупле­ния в по­литех­ни­чес­кий ин­сти­тут у Лю­сика бы­ла мысль пос­ту­пать в те­ат­раль­ный, для че­го он учил от­рывки из по­эмы Лер­монто­ва "Мас­ка­рад". Пом­ню, как он под­кра­дывал­ся по оче­реди к каж­до­му из на­шей ком­му­ны и очень ехид­но го­ворил: "Нес­частье бу­дет с Ва­ми в эту ночь...". Но как-то Ле­онид Ми­роно­вич дал ему по шее и на этом ре­пети­ции прек­ра­тились.

     За пе­рего­род­кой оби­та­ют двое: дочь Зи­на­иды Из­рай­лев­ны Ли­доч­ка с му­жем Са­шей. Они сту­ден­ты стро­итель­но­го ин­сти­тута. Са­ша - "щи­рий ук­раїнець з Дон­ба­су". Ес­тес­твен­но, что он не зна­ет идиш в от­ли­чие от Ли­доч­ки и её ма­мы. Од­нажды Са­ша по­дошёл к Ма­роч­ке и го­ворит: "По­чему Зи­на­ида Из­рай­лев­на ру­гала ме­ня се­год­ня? Она очень гром­ко ска­зала: "Гиб мир ци­балэ!" Что это зна­чит? Ты жи­вёшь здесь боль­ше ме­ня, мо­жет быть ты зна­ешь?". Ма­роч­ка его ус­по­ко­ила: "Зи­на­ида Из­рай­лев­на у Фи­ры Из­рай­лев­ны поп­ро­сила лу­кови­цу. Прос­то она од­ним гла­зом смот­ре­ла на те­бя, а вто­рым - на Фи­ру Из­рай­лев­ну. Всё в по­ряд­ке, не вол­нуй­ся!"

     Од­нажды Ли­да с Са­шей по­еха­ли на Дон­басс к Са­шиным ро­дите­лям. При­ехав об­ратно, приг­ла­сили всех со­седей на­шей 1-ой квар­ти­ры от­ве­дать де­ревен­ских про­дук­тов, прос­то по­сидеть, по­весе­лить­ся. Ли­да со­вер­шенно пре­об­ра­зилась пос­ле пре­быва­ния у Са­шиных родс­твен­ни­ков. Вы­пив рюм­ку вод­ки, она на­чала петь за сто­лом ук­ра­ин­ские пес­ни, осо­бен­но с ог­ромным подъ­ёмом спе­ла пес­ню про "...До­рошен­ка, який їхав по­пере­ду вiй­ська За­порiзь­ко­го..."...Зи­на­ида Из­рай­лев­на, её ма­ма, чуть в об­мо­рок не упа­ла. Ли­да лю­била Са­шу и лю­била эту пес­ню, по­тому что фа­милия её по му­жу те­перь бы­ла До­рошен­ко.

     А как праз­дно­вались дни рож­де­ний и юби­леи в на­шей ком­му­наль­ной квар­ти­ре! Это на­до бы­ло ви­деть! Сто­лы ло­мились от яств и са­мые по­чёт­ные мес­та за сто­лами пред­назна­чались для жиль­цов на­шей квар­ти­ры. Луч­ше всех го­тови­ла еду и пек­ла Кла­ра Ла­зарев­на. Ни у ко­го не по­луча­лась та­кая вкус­ная фар­ши­рован­ная ры­ба, как у Кла­ры Ла­зарев­ны. А ка­кими вкус­ны­ми бы­ли пи­рож­ки с мя­сом, с ка­пус­той, ват­рушки и пи­рож­ные, сло­ён­ные языч­ки из осо­бого тес­та и ку­лебя­ки, все­го не пе­речесть.

     Тор­ты Кла­ра Ла­зарев­на пек­ла раз­ных ви­дов и, как го­вори­ли в Одес­се, вкла­дыва­ла в них ду­шу. Это бы­ли шо­колад­ные тор­ты, воз­душные - яб­лочные, на­поле­оны, тво­рож­ные тор­ты и т.д. Ко­неч­но, она уго­щала эти­ми вкус­ны­ми тор­та­ми всех в ком­му­не. Как-то Зи­на­ида Из­рай­лев­на по сек­ре­ту всех пре­дуп­ре­дила о том, что Кла­ра Ла­зарев­на на свой день рож­де­ния спе­чёт но­вый торт под наз­ва­ни­ем "Ту­зик на Се­вере". Её спро­сили: "По­чему Ту­зик?", на что она от­ве­тила: "Вы что, ни­ког­да не ели кон­фе­ты под наз­ва­ни­ем "Ту­зик на Се­вере"? Это по то­му же ре­цеп­ту!"

     У жиль­цов на­шей квар­ти­ры № 1 есть зак­ля­тые вра­ги. О фи­нин­спек­то­рах и о ми­лиции я уже пи­сала, но есть ещё вра-

ги - без­домные кош­ки. С кры­ши со­сед­не­го до­ма они ночью про­бира­лись по кар­ни­зу в от­кры­тые ок­на ком­нат и съ­еда­ли всё, что бы­ло съ­едоб­ным на по­вер­хнос­ти. В 50-е го­ды ещё ни у ко­го хо­лодиль­ни­ков не бы­ло и все дер­жа­ли по­суду с едой на по­докон­ни­ках, а по­докон­ни­ки в до­ме Блюм­берга из бе­лого мра­мора, ши­рокие и прох­ладные. Ле­том при от­кры­тых ок­нах все пы­тались та­ким об­ра­зом сох­ра­нить еду. Что эти кош­ки выт­во­ряли! Они сбра­сыва­ли крыш­ки, жра­ли и гром­ко чав­ка­ли, грыз­ли кос­ти и дра­лись. Это был бич наш и бо­роть­ся с ним бы­ло очень труд­но.

     Ещё один зак­ля­тый враг - му­хи. В на­шем прек­расном сол­нечном го­роде мух и ко­маров всег­да бы­ла ть­ма (се­ток на ок­нах тог­да не бы­ло) и бо­ролись с ни­ми, как мог­ли, по раз­но­му. В на­шей ком­му­не у всех ви­сели лип­кие лен­ты над сто­лами. За ко­рот­кое вре­мя эти лен­ты сплошь пок­ры­вались му­хами, из выб­ра­сыва­ли и ве­шали но­вые.

     И вот как-то на день рож­де­ния Кла­ры Ла­зарев­ны, ког­да сто­лы уже ло­мились от вся­ких вкус­ных ве­щей, а гос­ти уже вот-вот дол­жны бы­ли прий­ти, Ар­ка­дий Иса­ако­вич уви­дел, что лен­ту с му­хами за­были снять. Она бы­ла при­цеп­ле­на к аба­журу и спус­ка­лась пря­мо к сто­лу. В этот мо­мент кто-то пос­ту­чал в дверь. Ар­ка­дий Иса­ако­вич так рас­те­рял­ся, что, сор­вав лен­ту, выб­ро­сил её в от­кры­тое ок­но. И вдруг сни­зу, с ули­цы, раз­дался ис­тошный крик: "Лю­ди добрi, ря­туй­те! Га­дюка!!!". Ока­зыва­ет­ся, лен­та упа­ла на­шей двор­ни­чихе Гру­не на шею. Хо­рошо, что всё обош­лось.

     И ещё один враг есть у жиль­цов на­шей ком­му­ны - хо­лод. Зи­мой все в сво­их ком­на­тах то­пят пе­чи. За­ранее за­готав­ли­ва­ют уголь, дро­ва. Это сей­час у всех есть ба­тареи цен­траль­но­го отоп­ле­ния, а рань­ше ни­чего по­доб­но­го не бы­ло. В квар­ти­ре на­шей по­яви­лись ма­лень­кие дет­ки: у Ма­роч­ки с Лё­ней - Юрик, у Ли­доч­ки с Са­шей - Шу­рик. Так что нас уже 23 че­лове­ка.

     Зи­мы в Одес­се бы­ва­ют су­ровы­ми. Как за­ду­ет ве­тер с мо­ря, та­кие бы­ва­ют вь­юги и мо­розы, толь­ко дер­жись! Но са­мое страш­ное - ког­да за­мер­за­ет во­да в во­доп­ро­вод­ных тру­бах и в ту­але­те. Это кош­мар, труд­но пе­редать, что тво­рит­ся в на­шей квар­ти­ре. Как-то зи­мой, пом­ню, за­шёл Ар­ка­дий Иса­ако­вич в кух­ню и объ­явил всем, кто там был: "Вы ког­да-ни­будь ви­дели кар­ти­ну вы­да­юще­гося ху­дож­ни­ка под наз­ва­ни­ем "Гов­но во ль­дах"? Ес­ли нет, зай­ди­те в наш ту­алет!" Вот тут уж всех вы­ручал Ле­онид Ми­роно­вич. Он брал па­яль­ную лам­пу и на­чинал ра­зог­ре­вать тру­бы. Что го­ворить, есть что вспом­нить!...

     Иног­да в кар­ти­ре № 1 про­ис­хо­дили ин­те­рес­ней­шие со­бытия. Как-то Ле­онид Ми­роно­вич об­на­ружил ни­шу под ме­тал­ли­чес­ким кар­ни­зом за ок­ном. Он при­под­нял кар­низ и уви­дел, что она за­пол­не­на день­га­ми, как ока­залось, "ке­рен­ка­ми". Та­кую же ни­шу под кар­ни­зом об­на­ружи­ли в ком­на­те у Ар­ка­дия Иса­ако­вича. В ней то­же бы­ли "ке­рен­ки".

     Эти на­ход­ки пос­лу­жили сиг­на­лом к то­му, что­бы ис­кать клад в на­шей ком­му­наль­ной квар­ти­ре. Нес­коль­ко дней все жиль­цы прос­ту­кива­ли сте­ны, на­де­ясь, что Блюм­берг где-то всё та­ки спря­тал свои дра­гоцен­ности. Ещё од­ну ни­шу об­на­ружи­ли под ок­ном од­ной из ком­нат, но она бы­ла пус­та. Я уве­рена, что ес­ли бы об­на­ружи­ли клад, то раз­де­лили бы его по­ров­ну, не­зави­симо от то­го , в чь­ей ком­на­те он на­ходил­ся.

     Вот та­кой бы­ла на­ша ком­му­на. Я про­жила в ней 4 го­да, а ка­жет­ся, что пол­жизни.

     В и­юле 2006 го­да в Нью-Й­ор­ке про­води­ли в пос­ледний путь единс­твен­ную ос­тавшу­юся из ста­рых жиль­цов на­шей ком­му­наль­ной квар­ти­ры - Ве­ру Лав­ренть­ев­ну Ки­шинёв­скую.          

     Не­задол­го до смер­ти она мне ска­зала: "На­пиши о на­шей 1-ой квар­ти­ре". Я её прось­бу вы­пол­ни­ла.