ВСЕГДА С НАМИ

Вик­тор Иса­ако­вич Фай­нберг (р. но­ябрь 1931, Хрь­ков),  - фи­лолог, вид­ный де­ятель дис­си­дент­ско­го дви­жения в СССР, учас­тник де­монс­тра­ции на Крас­ной пло­щади 25 ав­густа 1968 г., бо­рец про­тив ка­ратель­ной пси­хи­ат­рии. В 1957г. в свя­зи с ан­ти­семит­ским ос­кор­бле­ни­ем всту­пил в дра­ку с ми­лици­оне­ром, был при­гово­рен к 1 го­ду ис­пра­витель­но-тру­довых ра­бот (1957). Пра­воза­щит­ник, под­пи­сал пись­мо о про­цес­су­аль­ных на­руше­ни­ях на су­де по де­лу Все­рос­сий­ско­го со­ци­ал-хрис­ти­ан­ско­го со­юза ос­во­бож­де­ния на­рода (1968), учас­тник де­монс­тра­ции 25.08.1968 на Крас­ной пло­щади; по­лит­заклю­чен­ный (1968-1973, Ле­нин­градская СПБ). Пси­хи­ат­ри­чес­кие эк­спер­ти­зы по де­лу [1] Фай­нбергa в 1973 г. (ПБ № 5, Ле­нин­град) бы­ли пе­реда­ны В.К. Бу­ков­ским на За­пад. Жил в Ле­нин­гра­де, объ­явил го­лодов­ку в за­щиту В.К. Бу­ков­ско­го; под­вергал­ся прес­ле­дова­ни­ям: при­нуди­тель­ная гос­пи­тали­зация (1974, ПБ № 3, Ле­нин­град), из зак­лю­чения пе­реда­вал ин­форма­цию о ка­ратель­ной пси­хи­ат­рии. Эмиг­ри­ровал (1974), жил в Из­ра­иле, Ве­ликоб­ри­тании, Фран­ции, выс­ту­пал в за­щиту прес­ле­ду­емых в СССР дис­си­ден­тов, был за­рубеж­ным пред­ста­вите­лем СМОТ. Жи­вет в Па­риже.

Лю­ся уш­ла, но ос­та­вила нам свой го­лос. Го­лос не из хо­ра. Не гром­кий, но не из хо­ра. Его ни заг­лу­шить, ни за­мол­чать. Го­лос страш­ный для та­бу, как не­ког­да го­лоса "из-за буг­ра" для со­вети­зиро­ван­ных ушей.

Нет силь­нее пот­ря­сения, чем смерть близ­ко­го че­лове­ка. Пос­ле ухо­да Лю­си мы не мо­жем не смот­реть на мир и на се­бя дру­гими гла­зами. Для ме­ня это ко­нец эпо­хи. Это при­зыв ог­ля­нуть­ся на­зад и, взяв из прош­ло­го са­мое до­рогое, са­мое сок­ро­вен­ное, встре­тить не всег­да ожи­да­емый и иног­да ко­вар­ный вы­зов вре­мени так же бес­кон­про­мис­сно и бесс­траш­но как на­ши ушед­шие то­вари­щи. Это для ме­ня их за­веща­ние. И преж­де все­го Лю­си Бон­нэр. По­тому что она сох­ра­нила до пос­ледне­го вздо­ха ду­хов­ную и ин­теллек­ту­аль­ную цель­ность, ко­торая (од­на толь­ко!) поз­во­лила Дви­жению за Пра­ва Че­лове­ка вы­жить, не сдать­ся и не рас­тво­рить­ся в по­лити­канс­тве или в эм­пи­ре­ях прек­расно­душ­но­го ан­ге­лиз­ма.

За пос­ледние де­сяти­летия сме­нилось нес­коль­ко мик­ро­эпох. По­ле бит­вы
доб­ра и зла дав­но не выг­ля­дит та­ким прос­тым и яс­ным как в дет­ской сказ­ке. Зло ме­няло свои цве­та, свои ме­лодии , свой язык, сво­их но­сите­лей. Лю­ся, ве­теран двух войн (с гит­ле­ров­ским на­шес­тви­ем и с со­вет­ским то­тали­тариз­мом), бе­зоши­боч­но уз­на­вала его в лю­бом об­личье. И уз­нав, на­зыва­ла его хлёс­тко, жес­то­ко, без вся­кого эв­фе­миз­ма. Не все вы­дер­жа­ли кру­тые по­воро­ты Ис­то­рии. Иные ко­рифеи че­лове­колю­бия и ос­во­бож­де­ния ста­ли про­пис­ны­ми ад­во­ката­ми мод­но­го сей­час тер­ро­риз­ма или вклю­чились в ап­па­рат "прос­ве­щён­но­го дес­по­тиз­ма" в ка­чес­тве "мень­ше­го" и, следс­твен­но, впол­не тер­пи­мого зла.
 
Лю­ся Бон­нэр слиш­ком силь­ная и яр­кая лич­ность что­бы её обой­ти или не за­метить. По­это­му она мог­ла ска­зать о се­бе как Фран­суа Вий­он: "Я всю­ду при­нят, из­гнан отов­сю­ду". Её при­нима­ют вез­де и всю­ду цен­зу­риру­ют. От под­пу­тин­ско­го те­леви­дения до нас­квозь мюн­хен­ской за­пад­ной прес­сы, кон­чая, в ка­чес­тве неп­ри­лич­но­го анек­до­та, ны­неш­ней "Рус­ской Мыслью". По­тому что она за­щища­ет всег­да тех, ко­го не мод­но или не­удоб­но сей­час за­щищать: че­чен­ский на­род под пя­той сви­репых га­уляй­те­ров Мос­квы; Из­ра­иль - единс­твен­ную де­мок­ра­тичес­кую стра­ну, про­тив ко­торой опол­чи­лось прак­ти­чес­ки всё "прог­рессив­ное" и не­доп­рогрес­сивное че­лове­чес­тво. Не­даром не­задол­го до смер­ти она да­ла се­бе та­кую не­удоб­ную для на­шего вре­мени ха­рак­те­рис­ти­ку: "Я мос­квич­ка, ев­рей­ка "кав­каз­ской на­ци­ональ­нос­ти".

Её лю­бимый муж, Ан­дрей Дмит­ри­евич Са­харов, дав­но ушёл от нас.
Но их име­на бу­дут всег­да сто­ять ря­дом в на­шем соз­на­нии и, на­вер­но,в Ис­то­рии. C боль­шой бук­вы. Они как буд­то бы­ли соз­данны друг для дру­га. До­пол­ня­ли друг дру­га. Ан­дрей Дмит­рич - уди­витель­но рус­ский Кан­дид с го­ловой ге­ния и сер­дцем чис­то­го и доб­ро­го ре­бён­ка. И Лю­ся, на­делён­ная тем­пе­рамен­том бой­ца и неж­ной, ма­терин­ской лю­бовью к лю­дям.У них бы­ло мно­го, мно­го об­ще­го.И, преж­де все­го, (в от­ли­чие от не­кото­рых их "по­пут­чи­ков") при­мат судь­бы че­лове­ка над иде­оло­ги­ей. У каж­до­го из нас бы­ла своя Лю­ся, свой Ан­дрей Дмит­ри­евич.

Два ра­за она вме­шалась и мою жизнь. Пер­вый раз (вмес­те с А. Д.), ког­да я был в тю­рем­ной пси­хуш­ке в Пи­тере. Их вме­шатель­ство, на­ряду с дру­гими фак­то­рами, бы­ло ре­ша­ющим для мо­его ос­во­бож­де­ния. Вто­рой раз пос­ле по­куше­ния на мою жизнь уже в Па­риже. Толь­ко здесь Лю­ся про­иг­ра­ла. Тем силь­нее моя бла­годар­ность.
 
В зак­лю­чение я хо­тел бы ска­зать: "Про­щай­те, Лю­ся!". Но не мо­гу. Нет, Лю­ся, я не про­ща­юсь с Ва­ми. Вы не уш­ли, Лю­ся. Вы всег­да бу­дете с на­ми. И ес­ли кто-ни­будь из нас пе­рес­та­нет чувс­тво­вать Ва­ше при­сутс­твие, он из­ме­нит са­мому се­бе.

Па­риж
20 и­юня 2011