Мустафа Эдильбиев, роман-хроника: «Мехка – Дада против русского голодомора /ПРОДОЛЖЕНИЕ /

Мус­та­фа Эдиль­би­ев, ро­ман-хро­ника: «Мех­ка – Да­да про­тив рус­ско­го го­лодо­мора /ПРО­ДОЛ­ЖЕ­НИЕ /

         «Я то­же за мир, но не це­ной.рабс­тва рус­ским хо­лопам», - пра­воза­щит­ник и ге­рой рус­ско – Кав­каз­ской вой­ны Ша­миль Ба­са­ев

                     Ор­лов­ский бай­стрюк и срыв опе­рации «Го­лодо­мор»

Во­ору­жён­ные вос­ста­ния в Чеч­не во гла­ве с Ши­той и Ха­саном Ис­та­муло­вымы из Ша­ли, Аза­ком Ка­на­евым из Ба­чи-юр­та, Ахь­мад – мол­лой и Ку­ри­евым из Гой­ты, Яро­чем и Ход­жа­сом из Бе­ноя и по все­му Кав­ка­зу про­тив по­пыт­ки рус­ских пе­ренес­ти на Кав­каз ап­ро­биро­ван­ный на Ук­ра­ине и нем­цах По­волжья «ме­тод сок­ра­щения на­селе­ния» пу­тём ис­кусс­твен­но­го го­лодо­мора под пред­ло­гом кол­лекти­виза­ции, бы­ло та­ким ожес­то­чён­ным и мас­со­вым, что ок­ку­паци­он­ный ре­жим во гла­ве с идо­лом «рус­ско­го ми­ра» Ста­линым дрог­нул и от­сту­пил. Де­ло в том, что по­тери от вой­ны с мя­теж­ни­ками бы­ли ог­ромны­ми – в од­ной Чеч­не бы­ла унич­то­жена ди­визия и нес­коль­ко пол­ков рус­ских банд ГПУ и крас­но­ар­мей­цев. Вслед за Чеч­нёй во­ору­жён­ные вос­ста­ния кав­казцев ста­ли ох­ва­тывать Да­гес­тан, Ин­гу­шетию, Ка­рача­ево – Чер­кессию. Уг­ро­за де­ок­ку­пации Кав­ка­за бы­ла столь оче­вид­ной, что Ста­лин пос­чи­тал оп­ти­маль­ным при­бег­нуть к тра­дици­он­но­му рус­ско­му об­ма­ну. Ок­ку­паци­он­ные влас­ти вы­пол­ни­ли часть тре­бова­ний вос­став­ших, га­ран­ти­рова­ли им пол­ную неп­ри­кос­но­вен­ность в слу­чае их воз­вра­щения к мир­но­му тру­ду.

И на са­мом де­ле вос­ста­ния 1929-1934 го­дов за­кон­чи­лись на пер­вых по­рах ком­про­мис­сом. Кав­каз­ские ком­ба­тан­ты бы­ли ам­нисти­рова­ны и они, про­явив оче­ред­ную кав­каз­скую до­вер­чи­вость, по­вери­ли рус­ским и сло­жили ору­жие. Че­рез год всех учас­тни­ков вос­ста­ния расс­тре­ляли. Так, осенью 1931 го­да Ши­та Ис­та­мулов был выз­ван к на­чаль­ни­ку рай­он­но­го ГПУ Бак­ла­нову «для вру­чения ему офи­ци­аль­но­го ак­та ам­нистии из Мос­квы». Вру­чая ему од­ной ру­кой акт, Бак­ла­нов из-под стой­ки дру­гой ру­кой вы­пус­тил в не­го весь за­ряд из ма­узе­ра. Тя­жело ра­нен­ный Ши­та ус­пел нас­мерть за­колоть кин­жа­лом ве­ролом­но­го Бак­ла­нова, ра­нить из­вес­тно­го манъ­яка - са­дис­та Маз­ла­ка Уша­ева и приг­воздить к две­ри, мет­нув в не­го кин­жал, од­но­го ох­ранни­ка. Но на­руж­ная ох­ра­на до­била Ши­ту.

Как мет­ко за­метил рус­ский ака­демик В.М. Бо­те­ин во вре­мя спо­ра с Нек­ра­совым, “И знать не хо­чу зве­репо­доб­ную па­родию на лю­дей», рус­ским и это­го бы­ло ма­ло - им из­на­чаль­но нуж­ны бы­ли Ук­ра­ина без ук­ра­ин­цев, По­волжье без нем­цев, а Кав­каз без кав­казцев и та­ким об­ра­зом на пер­вых по­рах вся ос­таль­ная 1/6 часть пла­неты, по­тому ок­ку­паци­он­ные влас­ти пе­реш­ли к треть­ему ис­пы­тан­но­му эта­пу рус­ско­го изу­верс­тва – го­лодо­мору. В ка­чес­тве под­го­тови­тель­ной про­цеду­ры и пси­холо­гичес­ко­го воз­дей­ствия на мес­тные на­ци­ональ­ные кад­ры, ко­торые дол­жны бы­ли стать не­пос­редс­твен­ны­ми ис­полни­теля­ми этой выс­шей сте­пени са­дист­ской фор­мы то­таль­но­го ге­ноци­да рус­ские про­вели про­цеду­ру «ге­нераль­ной чис­тки» в 1937-1938 го­дах.

Мо­лох рус­ских реп­рессий про­шёл­ся преж­де все­го по но­вой про­рус­ской ге­нера­ции на­ци­ональ­ных пар­тий­ных и во­ен­ных кад­ров и и ру­софи­циро­ван­ной ин­телли­ген­ции. Для обос­но­вания мас­со­вых реп­рессий ор­га­ны НКВД сфаб­ри­кова­ли ми­фичес­кое де­ло о под­рывной де­ятель­нос­ти «ре­лиги­оз­но - му­лин­ско­го и бур­жу­аз­но - на­ци­она­лис­ти­чес­ко­го конт­рре­волю­ци­он­но­го цен­тра». Уже в пер­вой по­лови­не 1937 го­да в од­ной Че­чено-Ин­гуш­ской рес­публи­ке по это­му аб­сур­дно­му де­лу рус­ски­ми бы­ло арес­то­вано бо­лее двух­сот че­ловек из чис­ла на­ци­ональ­но­го пар­тий­но-со­вет­ско­го и хо­зяй­ствен­но­го ак­ти­ва. Каж­дый раз, ког­да Да­да рас­ска­зывал ему об этих со­быти­ях или ког­да он чи­тал о них в раз­ных ис­точни­ках, Бо­лат вспо­минал од­ну ин­гуш­скую быль то­го пе­ри­ода, рас­ска­зан­ную ему в сту­ден­ческие го­ды. Был в Наз­ра­ни не­кий пар­тий­ный ру­ково­дитель по име­ни Ид­рис. При­ходит он с ра­боты и же­на ста­вит ему на стол жа­реную ку­рицу.

«Те­перь я его съ­ем, на­конец», - го­ворит го­лод­ный Ид­рис, в пред­вку­шении сыт­ной еды.

«Ска­жи: «»Ес­ли даст Ал­лах (Да­ла аьн да­ли), съ­ем!», - под­ска­зыва­ет же­на.

«Даст Ал­лах или нет (Аьн да­ли, ца да­ли), я съ­ем эту ку­рицу», - от­ве­ча­ет ком­му­нис­ти­чес­кий ате­ист Ид­рис. Ло­ма­ет он нож­ку ку­рицы и толь­ко под­но­сит ко рту, раз­да­ёт­ся гром­кий тре­бова­тель­ный стук в дверь. Ру­ка Ид­ри­са с нож­кой жа­реной ку­рицы по­виса­ет на воз­ду­хе и он с ис­пу­гом нас­то­рожен­но ус­та­вил­ся в дверь.

«Кто там», - же­на по­дош­ла к две­ри.

«От­кры­вай­те. ГПУ», - пос­лы­шал­ся рез­кий гру­бый го­лос за дверью. Ру­ка Ид­ри­са зад­ро­жала и вы­рони­ла об­ратно в та­рел­ку нож­ку ку­рицы.

«От­кры­вай», - про­мол­вил он об­ре­чён­но. Же­на сня­ла за­сов и в ком­на­ту вор­ва­лись лю­ди в ко­жан­ках с нах­му­рен­ны­ми су­ровы­ми ли­цами. Они гру­бо схва­тили под ру­ки Ид­ри­са и по­волок­ли к вы­ходу.

Ис­крен­не­го ате­ис­та Ид­ри­са, как «ре­лиги­оз­но – мул­лин­ско­го эле­мен­та» су­дом трой­ки при­гово­рили к де­сяти го­дам зак­лю­чения и от­пра­вили в рус­ский кон­цла­герь – ГУ­ЛАГ. Че­рез де­сять лет Ид­рис воз­вра­ща­ет­ся до­мой поз­дно ночью и сту­чит в окош­ко. Же­на под­хо­дит и ис­пу­ган­но спра­шива­ет: «Кто это?».

«Это я», - от­ве­ча­ет гром­ко Ид­рис. «Ес­ли даст Ал­лах», - до­бав­ля­ет он пос­ле ко­рот­кой па­узы. Так пар­тий­ный фун­кци­онер и ис­крен­ний ком­му­нис­ти­чес­кий ате­ист стал ве­ру­ющим му­суль­ма­нином. Но это быль о ре­аль­ной жиз­ни кав­казцев во все вре­мена рус­ской ок­ку­пации. От­ка­зав­шихся от во­ору­жён­но­го соп­ро­тив­ле­ния рус­ским ок­ку­пан­там или ещё ху­же, про­дав­шихся им ма­ри­оне­ток и ли­зоб­лю­дов рус­ские реп­ресси­ру­ют в пер­вую оче­редь.

Бо­лат всё боль­ше убеж­дался, что сме­ня­ющи­еся в Рос­сии ре­жимы и са­ми рус­ские ан­ти­чело­веч­ны по сво­ей су­ти и это свя­зано не столь­ко по­лити­чес­кой конъ­юк­ту­рой, это не­отъ­ем­ле­мая, как рус­ская вод­ка, вос­тре­бован­ность са­мой рус­ской ти­туль­ной би­омас­сы, её нег­ласный об­щес­твен­ный до­говор с рус­ской ти­рани­чес­кой властью.

«Зло, ко­торое на этой пла­нете пред­став­ля­ют рус­ские, не мо­жет быть в дру­гих от­но­шени­ях к сво­ей аль­тер­на­тиве – доб­ру», - ут­вер­ждал­ся в мыс­ли Бо­лат всё боль­ше вни­кая в са­танин­скую суть это­го кро­ваво­го «рус­ско­го ми­ра».

Тем вре­менем на Кав­ка­зе ок­ку­паци­он­ной властью пол­ностью бы­ла раз­гром­ле­на рес­публи­кан­ская пи­сатель­ская ор­га­низа­ция, хо­тя она толь­ко тем и за­нима­лась, что вос­хлав­ля­ла и обо­жест­вля­ла рус­скую ок­ку­паци­он­ную власть. Реп­ресси­рова­на бы­ла и ма­ри­оне­точ­ная на­уч­ная и твор­ческая псев­до­ин­телли­ген­ция. Мно­гие из арес­то­ван­ных бы­ли при­гово­рены к смер­тной каз­ни, дру­гие от­прав­ле­ны в рус­ские кон­цла­геря – ГУ­ЛАГи сро­ком до 25 лет. Эта бы­ла рус­ская пла­та за вер­но­под­да­ничес­тво.

Но и это бы­ло толь­ко ма­лое зве­но в це­поч­ке зап­ла­ниро­ван­но­го ок­ку­пан­та­ми на­родо­убий­ства. В 1937 го­ду по раз­на­ряд­ке НКВД толь­ко в од­ной Че­чено-Ин­гу­шетии под­ле­жало унич­то­жению 2 ты­сячи че­ловек, за­чис­ленных в раз­ряд «ре­лиги­оз­но – мул­лин­ских ан­ти­совет­ских эле­мен­тов». В том же го­ду ты­сячи «ку­лаков» бы­ли де­пор­ти­рова­ны из Чеч­ни.

Ку­лаком по рус­ско-со­вет­ским по­няти­ям счи­тал­ся за­житоч­ный кресть­янин, ис­поль­зу­ющий на­ём­ных ра­бот­ни­ков. В Чеч­не и Ин­гу­шетии на­ём­ный труд в си­лу жёс­тких на­ци­ональ­ных обы­ча­ев и мен­таль­нос­ти был прос­то не­воз­мо­жен. Для че­чен­ца и ин­гу­ша чем ид­ти на­ём­ным ра­бот­ни­ком к ко­му – ли­бо лег­че бы­ло уме­реть от го­лода. По­тому на­ём­ный труд здесь был ис­клю­чён и об­ви­нения че­чен­цев и ин­гу­шей в ку­лачес­тве бы­ло по оп­ре­деле­нию неп­ра­виль­ным и на­думан­ным.

Но глав­ным ору­жи­ем борь­бы с ино­род­ца­ми у рус­ских ок­ку­пан­тов ос­та­вал­ся го­лодо­мор Вы­нуж­денный от­сту­пить вре­мен­но от при­мене­ния это­го средс­тва про­тив кав­казцев в си­лу ожес­то­чён­но­го во­ору­жен­но­го вос­ста­ния рус­ский ок­ку­паци­он­ный ре­жим ре­шил при­бег­нуть к не­му в на­чале 1940-х го­дов. Для это­го и был нап­равлен в 1937 го­ду на Се­вер­ный Кав­каз Фё­дор Пет­ро­вич Бы­ков. В и­юле 1937 го­да он на­чал ра­боту в ка­чес­тве ис­полня­юще­го обя­зан­ности вто­рого сек­ре­таря Се­веро-Осе­тин­ско­го об­лас­тно­го ко­мите­та ВКП(б). В ок­тябре 1937 го­да был пе­реве­дён в Че­чено-Ин­гуш­скую АССР, где стал ис­полня­ющим обя­зан­ности пер­во­го сек­ре­таря Че­чено-Ин­гуш­ско­го об­лас­тно­го ко­мите­та ВКП(б) (пос­ле реп­ресси­рован­но­го Ва­силия Его­рова). В 1938 го­ду стал пер­вым сек­ре­тарём Че­чено-Ин­гуш­ско­го об­ко­ма. Од­новре­мен­но ис­полнял обя­зан­ности пер­во­го сек­ре­таря Гроз­нен­ско­го го­род­ско­го ко­мите­та ВКП(б)…..».

Бы­ков ро­дил­ся в 1901 го­ду в се­ле Ша­тило­во Ор­лов­ской гу­бер­нии. В той са­мой, в ко­торой то­же, сог­ласно ис­сле­дова­ний рус­ско­го ис­то­рика Без­ги­на В. Б., проц­ве­тал, как и по все­му рус­ско­му ми­ру, фе­номен гос­тепри­им­но­го ге­териз­ма (гос­тепри­им­ная прос­ти­туция). По наб­лю­дени­ям рус­ско­го пуб­ли­цис­та С. Шаш­ко­ва, в той же Ор­лов­ской об­ласти и те же Бы­ковы, как бы­ло при­нято во всём рус­ском ми­ре, от­да­вая в на­ём квар­ти­ру, от­да­вали жиль­цу и свою суп­ру­гу или дочь для ока­зания сек­су­аль­ных ус­луг, уве­личи­вая, ра­зуме­ет­ся, при этом квар­тирную пла­ту. В той же Ор­лов­ской гу­бер­нии, как и во всём рус­ском ми­ре, су­щес­тво­вал обы­чай по­чет­ным гос­тям (стар­ши­не, во­лос­тно­му пи­сарю, судь­ям, за­ез­жим куп­цам, а по­том и пар­тий­ным фун­кци­оне­рам) от­да­вать для плот­ских утех сво­их жен, до­черей или не­вес­ток на вы­бор. При этом праг­ма­тич­ные Бы­ковы и про­чие не за­быва­ли брать пла­ту за ока­зан­ные ус­лу­ги. Всё это в ком­плек­се при­вело к на­родо­насе­дению в рус­ском ми­ре сплошь из од­них бай­стрю­ков. И вот это­го рус­ско­го бай­стрю­ка, как ты­сяча ему по­доб­ных пос­ла­ли в 1938г. рус­ские ок­ку­паци­он­ные влас­ти с куль­тут­тре­гор­ски­ми и го­лодо­мор­ски­ми од­новре­мен­но фун­кци­ями в Че­чено-Ин­гу­шетию.

Мех­ка- Да­да – Аб­дул-Ба­ки в это вре­мя был пе­реве­дён с дол­жнос­ти ди­рек­то­ра гроз­нен­ско­го Мас­ло­заво­да 2-м сек­ре­тарём Ата­гин­ско­го рай­ко­ма КПСС «в це­лях ук­репле­ния кад­ров». Пер­вый сек­ре­тарь Ата­гин­ско­го рай­ко­ма КПСС был Бур­са­ков из Ко­тар – юр­та, выд­ви­нутый из ком­со­моль­ской ор­га­низа­ции и ок­ку­паци­он­ные влас­ти по при­суще­му им иди­отиз­му ре­шили ук­ре­пить свою рай­он­ную ок­ку­паци­он­ную власть «кад­ром» из чис­ла ком­му­нис­тов, толь­ко не­дав­но ор­га­низо­вав­ше­го расс­трел па­рада ГПУ и ко­торый вско­ре даст им горь­ко по­жалеть за своё выд­ви­жение на столь вы­сокий пост.

Бы­ков тем вре­менем не от­кла­дывая, как го­ворит­ся, в дол­гий ящик, за­нял­ся из­люблен­ной рус­ской за­бавой – ап­ро­биро­ван­ным на «хох­лах» ис­кусс­твен­ным го­лодо­мором не­навис­тных «чу­рок».

1939год в Че­чено-Ин­гу­шетии был уро­жай­ным и в со­от­ветс­твии с ди­рек­ти­вой ЦК КПСС мож­но бы­ло из­ли­шек уро­жая сверх пла­на раз­дать кресть­янам. Ког­да Аб­дул-Ба­ки объ­явил об этом, пер­вый сек­ре­тарь рай­ко­ма Бур­са­ков воз­ра­зил: «Я по­лучил рас­по­ряже­ние лич­но от Бы­кова сдать го­сударс­тву весь уро­жай».

«А ди­рек­ти­ва ЦК КПСС?!», - па­риро­вал Аб­дул-Ба­ки.

«Рес­публи­ка дол­жна пе­ревы­пол­нить план – это ус­та­нов­ка мо­его пря­мого ру­ково­дите­ля Бы­кова».

«Яс­но. Хо­тят пе­ревес­ти опыт ис­кусс­твен­но­го го­лодо­мора Ук­ра­ины на Че­чено-Ин­гу­шетию»- в пе­чаль­ной за­дум­чи­вос­ти про­мол­вил Аб­дул-Ба­ки, слег­ка по­качи­вая го­ловой.

- «Вот что, то­варищ Бур­са­ков» - за­гово­рил он пос­ле ко­рот­кой па­узы, пе­рехо­дя на офи­ци­аль­ный тон. – «По рас­пре­деле­нию меж­ду на­ми обя­зан­ностей я от­ве­чаю за сель­ское хо­зяй­ство в Ата­гин­ском рай­оне и я раз­дам весь сверх­пла­новый уро­жай жи­телям это­го рай­она, ес­ли да­же Бы­ков лоп­нет от злос­ти».

«Де­лай как хо­чешь, но по­мяни – я те­бя пре­дуп­ре­дил. И дру­гое: мы с то­бой не прос­то кол­ле­ги, но и друзья, по­тому я хо­чу те­бя пре­дос­те­речь – ты рис­ку­ешь по­пасть под суд трой­ки», - пос­ледние сло­ва Бур­са­ков про­из­нёс шё­потом, близ­ко нак­ло­нив­шись к Аб­дул - Ба­ки. – «А что это зна­чит – не мне те­бе объ­яс­нять».

«А ты вспом­ни 1932-1933го­ды. Вспом­ни ук­ра­ин­ские семьи, бе­жав­шие к нам. Вспом­ни, как они уми­рали по до­роге. Они же бы­ли и у Вас в Ка­тар-юр­те, да и сей­час жи­вут кто ос­тался в жи­вых. Ты по­гово­ри с эти­ми нес­час­тны­ми ук­ра­ин­ца­ми и тог­да суд трой­ки те­бе по­кажет­ся дет­ской за­бавой», - го­лос Аб­дул-Ба­ки дро­жал от вол­не­ния. Бур­са­ков дру­жес­ки об­нял его за пле­чи и рас­тро­ган­но про­из­нёс: «Де­лай брат всё, что хо­чешь, я с то­бой хоть под суд трой­ки пой­ду, но смо­жем мы по­мочь – вот воп­рос. Ес­ли они за­дума­ли это, как ты го­воришь, они расс­тре­ля­ют нас и сде­ла­ют, что за­дума­ли.».

На дру­гой день Аб­дул-Ба­ки на­чал раз­да­чу сверх­пла­ново­го уро­жая жи­телям Ата­гин­ско­го рай­она. Про­шёл день, два, ме­сяц – из об­ко­ма КПСС не бы­ло ни­какой ре­ак­ции. Но Аб­дул-Ба­ки по сво­ему опы­ту знал, что эта зло­вещая ти­шина Бы­кова не пред­ве­ща­ет ему ни­чего хо­роше­го. Он, хоть и бы­ло тес­но, ос­та­новил­ся у Бур­са­кова и они уже у не­го до­ма об­сужда­ли все воп­ро­сы по ра­боте.

- «Я был на со­веша­нии. Пос­ле со­веща­ния, Бы­ков по­доз­вал ме­ня и ска­зал: «Я знаю, что ты не при­чём. Это Ба­ки Эдиль­би­ев сор­вал план уро­жая».

- «Но мы вы­пол­ни­ли план», - сде­лал я вид, что не по­нял его.

- «Ты зна­ешь, что я имею вви­ду. План дол­жен был быть пе­ревы­пол­нен…».

- «И что даль­ше»

- «И ни­чего он мне не ска­зал боль­ше. Но и так всё по­нят­но», - бес­по­мощ­но по­качал он го­ловой.

            Про­видец За­кар и вы­рож­денцы

            За­кар был вто­рой по стар­шинс­тву брат Аб­дул-Ба­ки. Он был бо­лее двух мет­ров рос­том, ат­ле­тичес­ко­го те­лос­ло­жения - бы­лин­ный чу­до – бо­гатырь, очень тре­бова­тель­ный к се­бе и к дру­гим. Отец их, де­душ­ка Бо­лата Эдал­би умер, ког­да все братья и сам Мех­ка- Да­да бы­ли ещё ма­лень­ки­ми деть­ми. Че­рез 2 – 3дня пос­ле смер­ти Эдал­би сдох­ло их мно­гочис­ленное ста­до ско­та, овец и ло­шадей. Ви­димо бы­ла ка­кая – то эпи­демия и она пол­ностью ли­шила их семью всей жив­ности – ос­новно­го, ес­ли не единс­твен­но­го бо­гатс­тва семьи. Пос­ле по­хорон Эдал­би их семья ос­та­лась ни с чем. Единс­твен­но ос­та­валась на ок­ра­ине се­ла Бел­га­той пять гек­та­ров па­хот­ной зем­ли и на этой зем­ле братья се­яли уро­жай. На ос­тавши­еся пос­ле смер­ти сбе­реже­ния от­ца они ку­пили двух ко­ров, ра­бочих во­лов и ко­ня.

Су­рово­го нра­ва За­кар с 13лет при­учил Аб­дул - Ба­ки к тя­жёлым ра­ботам по хо­зяй­ству. Он с ма­лолетс­тва по­могал За­кару по хо­зяй­ству. К 14го­дам он па­хал, уби­рал уро­жай, вы­пасал и уха­живал за ско­том.

            Как – то раз ран­ней вес­ной Мех­ка-Да­да вмес­те с За­каром па­хали по­ле на ок­ра­ине се­ла. Ря­дом бы­ла про­сёлоч­ная до­рога. Ког­да при­дав­ленный всем те­лом Мех­ка-Да­дой ле­мех плу­га ло­жил жир­ный чёр­ный пласт зем­ли в се­реди­не по­ля, пос­лы­шал­ся щёл­ка­ющий ме­тал­ли­чес­кий звук и на до­роге по­каза­лась стран­ная вор­да (те­лега) без уп­ряжки, дви­жуща­яся са­ма в сто­рону се­ла. Оше­лом­лённый под­росток Аб­дул-Ба­ки отор­вался от плу­га и стал наб­лю­дать как эта вор­да са­мохо­дом под­ня­лась на­верх и въ­еха­ла в се­ло. Из­да­лека вид­но бы­ло, как с кри­ками вос­торга и удив­ле­ния вы­бежа­ли сель­ча­не и по­бежа­ли сле­дом за са­моход­ной же­лез­ной вор­дой.

            «Что это?!», - об­ра­тил­ся удив­лённый уви­ден­ным Аб­дул – Ба­ки к За­кару.

            -«Это же­лез­ная вор­да. Она едет без уп­ряжки са­ма»

«А кто в этой же­лез­ной вор­да си­дел? Это рус­ский был?»

«Нет! Наш од­но­сель­ча­нин, Борз. Он че­ловек бо­гатый – это его вор­да.»

«Нам это­го не ви­дать, брат. На­ше де­ло па­хать зем­лю. Да­вай, бе­ри плуг», - ско­ман­до­вал За­кар.

Аб­дул – Ба­ки по при­выч­ке под­чи­нять­ся его ко­ман­де схва­тил­ся за плуг, по­том при­под­нял его и, от­бро­сив в сто­рону с оби­дой и злостью вык­рикнул: «Я не бу­ду смот­реть как Борз разъ­ез­жа­ет на же­лез­ной те­леге и ко­вырять­ся в зем­ле и на­возе. Я то­же куп­лю же­лез­ную те­легу…». Для За­кара это бы­ло так не­ожи­дан­но, что он да­же не ус­пел как сле­ду­ет ра­зоз­лить­ся, что­бы на­давать ту­маков Аб­ду­ол – Ба­ки. А тот во всю прыть бро­сил­ся бе­жать по про­сёлоч­ной до­роге вниз на до­рогу, ве­дущую в г. Гроз­ный.

«Стой! Что­бы те­бя Бог заб­рал. Я те­бя убью»,- бро­сил­ся за ним За­кар, но тот бе­жал так быс­тро, что он ос­та­новил­ся, мах­нув без­на­дёж­но ру­кой.

«Не воз­вра­щай­ся до­мой – я те­бя убью», - крик­нул За­кар ещё раз ему вслед и вер­нул об­ратно к плу­гу и ра­бочим во­лам.

Так Аб­дул – Ба­ки пря­мо с по­ля убе­жал в Гроз­ный, что­бы вы­учить­ся и ку­пить та­кую же же­лез­ную вор­да – са­маход­ку, как у од­но­сель­ча­нина Бор­за. За всё вре­мя сво­ей учё­бы, он из­бе­гал встре­чи с су­ровым бра­том За­каром, опа­са­ясь на­мину­емой жес­то­кой рас­пра­вы, хо­тя его дав­но уре­зонил стар­ший брат На­га.

Был ко­нец де­каб­ря 1939г. Рус­ские на­цис­ты бе­ло­эмиг­ранты при­нес­ли в Гер­ма­нию ба­цил­лу фа­шиз­ма и ан­ти­семи­тиз­ма, взрас­ти­ли ре­жим Гит­ле­ра, по­том в ухо­дящем го­ду под­пи­сали со сво­им еди­номыш­ленни­ком Гит­ле­ром пак вза­имо­помо­щи и сот­рудни­чес­тве, сог­ласно ко­торо­му втор­глись вмес­те с гит­ле­ров­ца­ми в Поль­шу, на­пали на со­сед­нюю Фин­ляндию. Это бы­ло на­чало вто­рой ми­ровой бой­ни рус­ски­ми зах­ватчи­ками. Но рус­ский мир рав­но­душ­ный ко все­му про­ис­хо­дяще­му впал в пь­яную но­вогод­нюю ко­му, не за­бывая при этом рас­кру­чивать пру­жину реп­рессий внут­ри ок­ку­пиро­ван­ной ими 1/6час­ти пла­неты. В эти но­вогод­ние вы­ход­ные пер­вый раз пос­ле то­го при­меча­тель­но­го бегс­тва из до­му, Аб­дул – Ба­ки при­шёл с гос­тя­ми к бра­ту За­кару, ко­торо­го он хоть и бо­ял­ся, но лю­бил боль­ше всех. Он с дву­мя при­яте­лями из Ата­гин­ско­го ис­полко­ма ре­шил про­ведать на вы­ход­ные сво­их родс­твен­ни­ков и од­но­сель­чан.

Са­март, же­на За­кара, за­жари­ла ку­рицу, при­гото­вила че­пал­гаш (пи­роги с сы­ром) и они тай­ком раз­ли­вали вод­ку. В это вре­мя не­ожи­дан­но во­шёл За­кар. Один из при­яте­лей Аб­дул-Ба­ки еле ус­пел спря­тать за па­зуху бу­тыл­ку.

«Мо­лодые лю­ди, вы ме­ня прос­ти­те, что пот­ре­вожил вас. Но мне на­до ска­зать вам нес­коль­ко слов, по­ка я не ушёл к стар­ше­му бра­ту. Этот маль­чик», - по­казал он на Аб­дул-Ба­ки, - «единс­твен­ный кто в на­шем ро­ду вы­шел на го­сударс­твен­ную ра­боту. Вы вмес­те ра­бота­ете и я хо­чу поп­ро­сить вас об од­ном – не де­лай­те мо­ему бра­ту под­лости, а за то, что он ни­кому не сде­ла­ет под­лости от­ве­чаю я – За­кар, его брат.», - За­кар ру­чищем – ло­патой хлоп­нул по сво­ей мощ­ной гру­ди. – «На­ши семь по­коле­ний не про­щали ни­кому под­лости и са­ми ни­кому не де­лали. А те­перь ешь­те, от­ды­хай­те.». За­кар быс­тро вы­шел за дверь. В тот мо­мент Аб­дул- Ба­ки бы­ло край­не не­удоб­но за этот его пос­ту­пок пе­ред при­яте­лями. «Ка­кой же у ме­ня брат глу­пый че­ловек», - ду­мал он тог­да и толь­ко по­том и очень ско­ро по­нял, как прав и мудр ока­зал­ся За­кар. На са­мом де­ле, как по­том вы­яс­ни­лось, эти двое ра­бот­ни­ков Ата­гин­ско­го ис­полко­ма бы­ли про­вока­тора­ми НКВД, вы­пол­нявши­ми за­дание Бы­кова по ком­про­мета­ции Аб­дул – Ба­ки.

                               МЕСТЬ

В эту ночь Аб­дул – Ба­ки но­чевал в сво­ём до­мике в Гроз­ном на пе­ре­ул­ке Са­пёр­ный, что­бы с ут­ра ус­петь по ра­боте в цен­траль­ные ве­домс­тва. Он сде­лал ут­ренний на­маз, по­зав­тра­кал и прос­матри­вал не­об­хо­димые на се­год­ня бу­маги. В это вре­мя с ули­цы до­нёс­ся шум подъ­ехав­шей ма­шины и кто – то пос­ту­чал в ок­но.

«Ба­ки Эдиль­би­евич?», - об­ра­тил­ся к не­му че­ловек в ко­жан­ке, ког­да Аб­дул-Ба­ки по­дошёл к ок­ну.

«Да»

«Вы­ходи­те. Вас в Об­ком. Бы­ков прис­лал»

Аб­дул-Ба­ки уви­дел нап­ро­тив до­ма фыр­ка­ющую с вых­лопной тру­бы ды­мом «по­лутор­ку». Это бы­ла единс­твен­ная в рес­публи­ке ма­шина, ко­торую ис­поль­зо­вал пер­вый сек­ре­тарь Об­ко­ма КПСС Бы­ков в ка­чес­тве слу­жеб­ной ма­шины. Аб­лдул – Ба­ки знал по сво­ему опы­ту, что об­ко­мов­скую «по­лутор­ку» за ним прис­ла­ли не с прос­та. Это мог быть эк­стер­ный слу­чай, ка­са­ющий­ся его лич­но. Он быс­тро соб­рал все раз­ло­жен­ные на по­лу бу­маги, по­ложил в план­шет, одел ки­тель, взял из – под по­душ­ки ре­воль­вер, по­ложил в ши­рокий кар­ман га­лифе и нап­ра­вил­ся к вы­ходу.

Бы­ла се­реди­на мар­та. На ули­цах Гроз­но­го ле­жал мок­рый гряз­но­ватый снег. По­лутор­ка, по­фыр­ки­вая, дёр­га­ясь и под­ска­кивая на уха­бах вез­ла Аб­дул – Ба­ки к зда­нию об­ко­ма КПСС в цен­тре. Еха­ли мол­ча. Во­дитель боль­ше ни­чего ему не ска­зал, да и что он мог ска­зать – ему ска­зали при­вез­ти сроч­но и на этом его обя­зан­ность за­кан­чи­валась. Толь­ко, ког­да «по­лутор­ка» ос­та­нови­лась нап­ро­тив вхо­да в об­ком, Аб­дул-Ба­ки вспом­нил прош­ло­год­ний слу­чай с раз­да­чей им сверх­пла­ново­го уро­жая жи­телям Ата­гин­ско­го рай­она, воп­ре­ки ука­занию Бы­кова заб­рать весь уро­жай го­сударс­тву, а зна­чит об­речь на го­лодо­мор весь рай­он.

         В ко­ридо­ре он уви­дел зна­комых сот­рудни­ков об­ко­ма КПСС,

«Бю­ро об­ко­ма уже идёт. Про­ходи­те», - приг­ла­сили они его в зал.

Ког­да Аб­дул – Ба­ки во­шёл в зал за­седа­ния, он за­метил пус­ту­ющее мес­то в треть­ем ря­ду стуль­ев, про­шёл­ся ту­да и сел. Че­рез один ряд сле­ва поб­ли­же к сте­не си­дел ис­полня­ющий обя­зан­ности ми­нис­тра МВД Дроз­дов. В Пре­зиди­уме си­дел Бы­ков и ря­дом вто­рой сек­ре­тарь об­ко­ма Шир­ва­ни Да­ча­ев. С ним Аб­дул-Ба­ки был в при­ятель­ских от­но­шени­ях.

«А те­перь на по­вес­тке воп­рос ком­му­нис­та, вто­рого сек­ре­таря Ата­гин­ско­го рай­ко­ма Ба­ки Эдиль­би­еви­ча Эдиль­би­ева.», - объ­явил ве­дущий.

«В но­вогод­ние вы­ход­ные, бу­дучи у стар­ше­го бра­та За­кара Эдиль­би­еви­ча Эдиль­би­ева вмес­те с сот­рудни­ками Ата­гин­ско­го ис­полко­ма, Эдиль­би­ев Ба­ки Эдиль­би­евич го­ворил о неп­ра­виль­ной по­лити­ке в сель­ском хо­зяй­стве ве­лико­го вож­дя ми­рово­го про­лета­ри­ата Ста­лина. Эдиль­би­ев Ба­ки Эдиль­би­евич го­ворил о не­об­хо­димос­ти дать от­пор кол­лекти­виза­ции сель­ско­го ха­зяй­ства в Че­чено-Ин­гу­шетии. С одоб­ре­ни­ем от­зы­вал­ся о бан­ди­тах Ис­та­муло­вых, Ка­на­евых и про­чих….»

«Это ложь. Это про­вока­ция пер­во­го сек­ре­таря Бы­кова. Бы­ков до­пус­ка­ет пе­реги­бы и хо­чет соз­дать в рес­публи­ке си­ту­ацию го­лодо­мора, как бы­ло на Ук­ра­ине. Он на­руша­ет ди­рек­ти­ву ЦК КПС и ре­шение са­мого Ста­лина о раз­да­че из­ли­шек уро­жая кресть­янам…», - Аб­дул – Ба­ки вско­чил сра­зу пос­ле то­го, как ве­дущий за­читал по­вес­тку и на­чал свою об­ви­нитель­ную речь, ука­зывая в сто­рону ух­мы­ля­юще­гося Бы­кова в пре­зиди­уме.

В это вре­мя вско­чил с мес­та Дроз­дов и, уг­ро­жа­юще по­рыва­ясь впе­рёд, гро­мовым го­лосом зак­ри­чал: «За­мол­чи не­доби­тая на­ци­онал – мул­лин­ская кон­тра. Я те­бя лич­но зас­тре­лю, сво­лочь…»

Аб­дул-Ба­ки, не го­воря в от­вет ни­чего, пе­реп­рыгнул че­рез ряд стуль­ев и мгно­вен­но ока­зал­ся ря­дом с двух мет­ро­вым Дроз­до­вым. Он схва­тил его обо­ими ру­ками за груд­ки и, от­тол­кнув к сте­не, при­жал од­ной ру­кой, а дру­гой вы­тащил с кар­ма­на га­лифе ре­воль­вер и ткнул Дроз­до­ву в ли­цо.

«А те­бя, су­ку конт­рре­волю­ци­он­ную я сей­час прис­тре­лю….». Ли­цо Аб­дул-Ба­ки пе­реко­силось не­навистью и зло­бой, ярос­тно го­рели гла­за. , - «От­крой рот, со­бака!». Все пов­ска­кива­ли со сво­их мест. Дроз­дов поб­леднел и ра­зинув рот, бес­по­мощ­но ози­рал­ся по сто­ронам.

«Ни­кому не под­хо­дить – бу­ду стре­лять!», - Аб­дул – Ба­ки уг­ро­жа­юще нап­ра­вил ду­ло пис­то­лета в сто­рону по­рывав­шимся по­дой­ти к ним учас­тни­ков бю­ро об­ко­ма.

«Не стре­ляй! Ра­ди ме­ня не стре­ляй!», - вык­ри­кивая ещё с пре­зиди­ума под­бе­жал Шир­ва­ни Да­ча­ев. Он об­нял Аб­дул-Ба­ки за пле­чи, при­жал­ся к уху и быс­тро сбив­чи­во за­шеп­тал: «Сей­час объ­явят про­веде­ние бю­ро без те­бя, не го­вори ни сло­ва, вы­ходи, са­дись на лю­бой по­езд и у­ез­жай. Сра­зу пос­ле бю­ро суд трой­ки и те­бя расс­тре­ля­ют. Ра­ди ме­ня, у­ез­жай в Мос­кву. Сроч­но». Да­ча­ев взял пос­лушно­го уже Аб­дул – Ба­ки за пле­чи и по­садил на своё мес­то.

         Пос­ле то­го, как про­голо­сова­ли за про­веде­ние бю­ро без его при­сутс­твия, в свя­зи с его «не­дос­той­ным по­веде­ни­ем», Аб­дул – Ба­ки быс­тро вы­шел с за­ла за­седа­ния и с об­ко­ма и, пе­рехо­дя на лёг­кие про­беж­ки, пос­пе­шил на же­лез­но­дорож­ный вок­зал. Он по­дос­пел к от­хо­дяще­му в Мин-во­ды по­ез­ду и сел без би­лета, по­казав про­вод­ни­це удос­то­вере­ние.