Коржавина не стало

…Я никак не мог взять в толк: с чего это вдруг папа, вернувшись из института, три "пары" своих лекций отчитав, принялся вместо обеда рассказывать маме о каких-то коржах. Из кухни, где шёл разговор, слышно не очень, а мне ведь интересно - ну, я пошёл к ним. И понял уже: вовсе не о коржах речь, а о запретном поэте Коржавине. Так я впервые услышал эту фамилию. Папа читал с листка папиросной бумаги стихи. Запомнились жёсткие слова:

"А в Праге, в танках, наши дети...
Но нам плевать на ужас мира -
Пьем в "Гастрономах" на троих".

И я узнал, что Коржавина за то запретили, что он вступается за антисоветчиков, а когда-то он вообще в ссылке был… Позже я всё больше узнавал о поэте, знакомился с его стихами.

Через много лет, уже в Америке, создавая "Кругозор", обрадовался неожиданной удаче: один из первых авторов, пожелавших сотрудничать с новым журналом - Ирина Чайковская - и её муж дружны с семьёй Коржавиных, живущих тут же, в Бостоне.

И Гостем самого первого номера "Кругозора" стал Наум Моисеевич. Ира взяла у него интервью, а Саша Марин - её муж - сфотографировал великого поэта. Но это не всё - будучи уже почти слепым, Наум Моисеевич "наощупь" написал на листке бумаги напутствие "Кругозору" - то самое, что сейчас помещено возле логотипа журнала:

И началась творческая связь "Кругозора" с великим поэтом. Его стихи, интервью, статьи…

… - Да увидимся ещё, Бог даст, - говорил по телефону, прощаясь, Наум Моисеевич в ответ на моё поздравление с его днём рождения. Не увиделись - оказалось, не суждено. Скончалась Люба - супруга, друг и помощник поэта. Наум Моисеевич переехал из Бостона в Северную Каролину к дочери. 

…И вот - жуткое известие: Поэт и Гражданин ушёл на 93-м году жизни. Оставшись в памяти миллионов.

В этом же номере "Кругозор" публикует биографический очерк Ирины Чайковской - писателя, главного редактора американского журнала "Чайка" на русском языке - о Науме Моисеевиче Коржавине.