Мемуары Деда Мороза

Вот и опять  Но­вый Год на но­су. На За­паде уже праз­дну­ют Рож­дес­тво: в од­них стра­нах - со ска­зоч­ным "Рож­дес­твенским Па­пашей": Weihnachtsmann, Babbo Natale, Papa Noel и Pere Noel, в дру­гих - с Сан­та Кла­усом, а в Рос­сии ждут Де­душ­ку Мо­роза.

С 1929 го­да вся­кие рож­дес­твенские ёл­ки-пал­ки бы­ли в СССР зап­ре­щены как по­пов­ское мра­кобе­сие и опи­ум для на­рода. Тем не ме­нее, ког­да лет де­сять спус­тя под но­вый год то­варищ Ста­лин ре­шил раз­влечь свою доч­ку Свет­ла­ну ёл­кой, ри­коше­том он поз­во­лил ста­вить но­вогод­ние ёл­ки и для дру­гих де­тей СССР. Тог­да же изоб­ре­ли и Де­да Мо­роза по мо­тивам рус­ских ска­зок и пре­даний - но, нe дай Бог, ни­чего ре­лиги­оз­но­го, ни­како­го Рож­дес­тва! Прос­то, доб­рый ска­зоч­ный де­душ­ка из зим­не­го ле­са - и всё. Да ещё внуч­ка Сне­гуроч­ка в при­дачу, то есть снеж­ная ба­ба в мо­лодос­ти. Од­на­ко, уве­рен я, что тот, кто Де­да Мо­роза при­думал, всё же знал про Сан­та Кла­уса и ис­поль­зо­вал его в ка­чес­тве про­тоти­па.

Про это­го пер­со­нажа и его двой­ни­ков рож­дес­твенских па­паш всё из­вес­тно до­воль­но точ­но. Сан­та Кла­ус - это из­ме­нён­ное имя гре­чес­ко­го епис­ко­па Свя­той Ни­кола или St. Nicholas. Он жил в 3-м ве­ке на тер­ри­тории ны­неш­ней Тур­ции, а лет семь­сот спус­тя его мо­щи пе­ревез­ли на сох­ра­нение в го­род Ба­ри, что на юге Ита­лии. По пре­данию он был боль­шой доб­ряк и очень лю­бил де­тей (чу­жих, ра­зуме­ет­ся), в ре­зуль­та­те че­го, в сказ­ках и ле­ген­дах из не­го сде­лали эда­кого ми­лого де­дулю, ко­торый но­сит кос­тюм крас­но­го цве­та; как эс­ки­мос, ез­дит в са­нях с олень­ей уп­ряжкой, до­воль­но мол­ча­лив, толь­ко бес­при­чин­но по­хоха­тыва­ет: "хо-хо-хо", а в ночь пе­ред Рож­дес­твом про­леза­ет в дом че­рез ды­моход и ос­тавля­ет для де­тей по­дар­ки под ёл­кой или в кра­соч­ных но­соч­ках.

Я по­бывал в про­вин­ци­аль­ном при­мор­ском го­роде Ба­ри и за­шёл в цер­ковь, где хра­нят­ся мо­щи, что­бы по­любо­вать­ся на ста­тую это­го свя­того - про­об­ра­за Сан­та Кла­уса и его рос­сий­ско­го родс­твен­ни­ка-ате­ис­та Де­да Мо­роза. По­чему-то вид у ста­туи ока­зал­ся до­воль­но ис­пу­ган­ный. Ве­ро­ят­но, уви­дев в хра­ме ме­ня, этот доб­ряк Сан­та ото­ропел, ког­да по­нял, что я не при­над­ле­жу к его кон­фессии, а зна­чит моё по­яв­ле­ние там не впол­не умес­тно. Од­на­ко, по сво­ей врож­дённой доб­ро­те он ме­ня не пог­нал прочь, и мы ос­та­лись вдво­ём. По­мол­ча­ли. Дол­го в по­луть­ме всмат­ри­вал­ся я в смуг­лое ли­цо это­го по­пуляр­но­го пер­со­нажа, как вдруг по­каза­лось мне, что смот­рю я не на рас­кра­шен­ную де­ревян­ную кук­лу, а в зер­ка­ло. По­чуди­лось, что ви­жу в нём се­бя са­мого: в гри­ме, с фаль­ши­вой бо­родой, в зо­лочё­ном каф­та­не и с рез­ным по­сохом в ру­ках. Ну точ­но - вы­литый я, ка­ким ког­да-то бы­вал в его об­ли­чии. С од­ной толь­ко раз­ни­цей: в те да­лёкие вре­мена, как, впро­чем, и се­год­ня, не бы­ло на мо­ей го­лове ним­ба, и по по­нят­ным при­чинам не но­сил я на гру­ди крест. А так - всё ос­таль­ное очень да­же по­хоже. Хо­тя, вид у ме­ня ни­ког­да не был та­кой ис­пу­ган­ный, а ско­рее улыб­чи­вый и да­же озор­ной.

По­яви­лось это ви­дение из за­зер­калья мо­ей па­мяти по­тому, что дав­ным-дав­но я сам был та­ким Сан­та Кла­усом, а вер­нее, его рус­ским эк­ви­вален­том - Де­дом Мо­розом. Не пос­то­ян­но, ра­зуме­ет­ся, а лишь на нес­коль­ко дней под каж­дый Но­вый Год, в те­чение 17 лет. Да, я ког­да-то слу­жил Де­дом Мо­розом, раз­вле­кал в дет­ских са­дах ма­лышей и их ро­дите­лей, не­кото­рым из ко­торых тог­да сам го­дил­ся в сы­новья.  Те­перь, ког­да мои собс­твен­ные де­ти дав­но взрос­лые и рас­тёт ма­лень­кая внуч­ка, под Но­вый Год мож­но вспом­нить, как это бы­ло.

Шёл мне 15-й год, учил­ся я в де­вятом клас­се, а в сво­бод­ное вре­мя сни­мал лю­битель­ские филь­мы, из­редка под­ра­баты­вал на те­лес­ту­дии ки­норе­пор­тё­ром, да ещё иг­рал на сце­не. У ме­ня об­на­ружи­лись спо­соб­ности к ли­цедей­ству, и ди­рек­тор шко­лы доб­рей­ший Вик­тор Кузь­мич на­нял для ме­ня сце­ничес­ко­го ре­пети­тора - Ми­ха­ила Зван­це­ва, ак­тё­ра драм­те­ат­ра. Зван­цев учил ме­ня ос­но­вам ак­тёр­ской иг­ры, уп­равле­нию сво­им те­лом, тех­ни­ке ре­чи и азам ме­тода Ста­нис­лав­ско­го. Как-то за ме­сяц до но­вого го­да ди­рек­тор поз­вал ме­ня в свой ка­бинет и ска­зал:

- Ты у нас мес­тный ак­тёр - есть для те­бя но­вая роль. Мы в шко­ле го­товим но­вогод­ний ут­ренник для уче­ников млад­ших клас­сов, и нам ну­жен Дед Мо­роз. Вот те­бе об­щес­твен­ное по­руче­ние - бу­дешь Де­дом Мо­розом. Го­лос у те­бя уже ба­сови­тый, рост под­хо­дящий.  На­рядим те­бя в кос­тюм, прик­ле­им усы и бо­роду, а ты уж сам, да­вай, при­думы­вай прог­рамму как ма­лышей раз­вле­кать. Впро­чем, те­бе по­может в этом од­на пи­анис­тка, ко­торую мы приг­ла­сили для про­веде­ния ут­ренни­ка.

К твор­ческим по­руче­ни­ям я от­но­сил­ся серь­ёз­но, по­это­му в школь­ной биб­ли­оте­ке на­шёл по­собие для мас­со­виков-за­тей­ни­ков и стал го­товить прог­рамму. Вско­ре ме­ня поз­на­коми­ли с ми­ловид­ной пи­анис­ткой, ко­торая тог­да по­каза­лась мне ста­рухой, ибо она бы­ла поч­ти вдвое ме­ня стар­ше - ей бы­ло аж двад­цать семь лет! В про­веде­нии но­вогод­них "ёлок" она ока­залась до­воль­но зна­ющей, и ста­ла ме­ня на­тас­ки­вать на роль Де­да Мо­роза, про­явив не­дюжин­ные ре­жис­сёр­ские спо­соб­ности. Зва­ли её Ки­ра; как она объ­яс­ни­ла - в честь Ки­рова, ку­мира её ро­дите­лей, ко­торо­го уби­ли не­задол­го до то­го, как она ро­дилась. Я при­ходил к ней до­мой ре­пети­ровать. Жи­ла она с му­жем и ма­лолет­ним сы­ном в двух­комнат­ной квар­ти­ре. В гос­ти­ной сто­яло пи­ани­но. Ки­ра иг­ра­ла, а я хо­дил по ком­на­те, воз­дев ру­ки к люс­тре, ко­торая ко­лыха­лась и мер­ца­ла от мо­его гро­мог­ласно­го пе­ния: "Мои ми­лые де­тиш­ки, вы ме­ня ви­дали в книж­ке. Я тот са­мый Дед Мо­роз, я вам ёлоч­ку при­нёс". На­ши ре­пети­ции силь­но нер­ви­рова­ли её му­жа. Ду­маю, он рев­но­вал, зная, что в то вре­мя, ког­да он на ра­боте, а сын в дет­ском са­ду, его мо­лодая же­на про­водит вре­мя с ба­сови­тым и уже впол­не раз­ви­тым под­рос­тком. Од­на­ко, мы с Ки­рой ве­ли се­бя скром­но и про­фес­си­ональ­но, о чем сей­час я нем­ножко жа­лею.

Ди­рек­тор ска­зал, что в его шко­ле есть уче­ник по име­ни Ми­ша Ск?пец, отец ко­торо­го ра­бота­ет в опер­ном те­ат­ре му­зыкан­том. Ско­пец-стар­ший обе­щал в по­ряд­ке шеф­ской по­мощи по­доб­рать в кос­тю­мер­ной те­ат­ра под­хо­дящее оде­яние для Де­да Мо­роза. В день ут­ренни­ка он при­ехал в шко­лу со сво­ими деть­ми: сы­ном Ми­шей и трёх­летней доч­кой Ма­шей, и при­вез для ме­ня длин­ную се­реб­ристую бо­роду, рос­кошный ши­тый зо­лотом ста­новой каф­тан Бо­риса Го­дуно­ва из од­но­имён­ной опе­ры, са­поги, ру­кави­цы, шап­ку Мо­нома­ха и да­же цар­ский по­сох. Ме­ня об­ря­дили Го­дуно­вым; по нас­то­янию Ки­ры для кор­пу­лен­тнос­ти под каф­тан я на­дел те­лог­рей­ку, на­румя­нил щё­ки гри­мом, для ими­тации из­мо­рози об­сы­пал ли­цо блёс­тка­ми, нак­ле­ил бо­роду и усы, и прев­ра­тил­ся в со­вер­шенно ска­зоч­ный пер­со­наж. Ки­ра смот­ре­ла на ме­ня, от изум­ле­ния ши­роко рас­крыв гла­за, а ког­да я для про­бы ряв­кнул ба­сом: "Ну-ка ши­ре круг, стар и млад, Дед Мо­роз ви­деть всех очень рад!", она зах­ло­пала в ла­доши и зак­ри­чала: "Во, да­ёшь!".

Ут­ренник про­шёл очень удач­но. Я изоб­ра­жал не прос­то доб­ро­го Де­душ­ку Мо­роза, а был ли­хим мас­со­виком-за­тей­ни­ком: с не­подо­ба­ющей ста­рику прытью ска­кал по за­лу, тан­це­вал впри­сяд­ку, пел пес­ни, во­дил с деть­ми хо­рово­ды, за­гады­вал им за­гад­ки и да­же по­казы­вал фо­кусы. Ког­да ут­ренник по­дошёл к фи­налу, ра­дос­тные ма­лыши вце­пились в мою го­дунов­скую шу­бу и ни за что не хо­тели ме­ня от­пускать. Учи­телям приш­лось приз­вать на по­мощь ро­дите­лей, что­бы от­ле­пить от ме­ня сво­их оша­лев­ших от счастья от­прыс­ков и поз­во­лить мне уй­ти из за­ла. Пос­ле то­го, как я ре­тиро­вал­ся в со­сед­нюю ком­на­ту и снял каф­тан с те­лог­рей­кой, ме­ня мож­но бы­ло вы­жимать: я был со­вер­шенно взмок­ший пос­ле та­кого ин­тенсив­но­го пред­став­ле­ния. Вле­тела вос­торжен­ная Ки­ра и ска­зала:

- Всё, ты по­пал­ся! Ис­пы­тание вы­дер­жал! Я ра­ботаю в дет­ских са­дах му­зыкаль­ным ра­бот­ни­ком, и ты те­перь бу­дешь Де­дом Мо­розом на всех мо­их но­вогод­них ут­ренни­ках. Это про­фес­си­ональ­ная ра­бота и те­бе бу­дут пла­тить де­сять руб­лей за каж­дый ут­ренник.

В те го­ды де­сять руб­лей бы­ли серь­ёз­ные день­ги, осо­бен­но для школь­ни­ка. Од­на­ко воз­никла проб­ле­ма - где взять кос­тюм и бо­роду? Опер­ный му­зыкант унёс оде­яние Бо­риса Го­дуно­ва об­ратно в те­атр и на­до бы­ло что-то ис­кать вза­мен. Я при­шёл до­мой и рас­ска­зал ро­дите­лям о том, что по­лучил ра­боту Де­да Мо­роза в дет­ских са­дах и мне ну­жен кос­тюм. Тог­да моя мать и ба­буш­ка взя­лись за де­ло: из ста­рого си­него ат­ласно­го по­доде­яль­ни­ка они сши­ли шу­бу на тол­стой под­клад­ке, на во­рот­ник и ото­роч­ку ку­пили в ко­мис­си­он­ке за­ячью гор­жетку, сши­ли так­же бар­хатную шап­ку, крас­ные са­поги и ва­реж­ки. Я сам из­го­товил бе­лый по­сох, ку­да встро­ил ба­тарей­ки и цвет­ные лам­почки, ко­торые за­гора­лись, ког­да я сту­кал им об пол. В ма­гази­не те­ат­раль­ных при­над­лежнос­тей уда­лось ку­пить ней­ло­новую за­витую бо­роду и па­рик, а грим у ме­ня уже был пос­ле мо­их про­чих ро­лей. Так я ока­зал­ся пол­ностью эки­пиро­ван.

С это­го вре­мени на­чалась моя но­вогод­няя служ­ба Де­дом Мо­розом, ко­торая дли­лась це­лых 17 лет до мо­его отъ­ез­да из Со­вет­ско­го Со­юза. Я не про­пус­тил ни од­но­го но­вого го­да: ни бу­дучи школь­ни­ком, ни поз­же, ког­да ра­ботал элек­три­ком на за­воде (при­ходи­лось брать от­гу­лы), ни в сту­ден­ческие вре­мена, ни в го­ды мо­ей ра­боты в НИИ. Я да­же пом­чался в дет­ский сад на "ёл­ку" на сле­ду­ющий день пос­ле за­щиты дис­серта­ции.

Все эти го­ды мы ра­бота­ли вмес­те с Ки­рой. Обыч­но, на ут­ренник в дет­ский сад я при­ходил с че­мода­ном, в ко­тором ле­жали мой кос­тюм, грим, бо­рода и по­сох в ра­зоб­ранном ви­де. Ки­ра ме­ня встре­чала у вхо­да и сра­зу про­води­ла в ка­бинет за­веду­ющей, где я пе­ре­оде­вал­ся и гри­миро­вал­ся. Пе­ред мо­им вы­ходом к де­тям она при­сыла­ла за мной вос­пи­татель­ни­цу, ко­торая ве­ла ме­ня к за­лу, и я ждал у две­рей зву­ков вы­ход­но­го мар­ша.

Пос­ле окон­ча­ния ут­ренни­ка у две­рей ка­бине­та, где я сти­рал с ли­ца грим и пе­ре­оде­вал­ся, жда­ли ра­бот­ни­цы дет­ско­го са­да: вос­пи­татель­ни­цы, ня­неч­ки, по­вари­хи, убор­щи­цы - им бы­ло ужас­но ин­те­рес­но взгля­нуть на "Де­да Мо­роза" без бо­роды, в че­ловечь­ем об­ли­чии. Ког­да я вы­ходил со сво­им че­мода­ном, они всплёс­ки­вали ру­ками и удив­лённо аха­ли: "Гос­по­ди! Ка­кой мо­лодень­кий!"

Нуж­но ска­зать, что я сам по­лучал не­малое удо­воль­ствие от этих но­вогод­них "ёлок". В сту­ден­ческие го­ды я был ка­пита­ном свер­дловской ко­ман­ды КВН, иг­рал на сце­не в пь­есах Ма­яков­ско­го и Швар­ца, ез­дил по стра­не с кон­цер­тной бри­гадой, и моё ли­цедей­ское приз­ва­ние в этих за­няти­ях на­ходи­ло хоть ка­кой-то вы­ход.

Иног­да воз­ни­кали ма­лень­кие заг­воз­дки. Нап­ри­мер, од­нажды пос­ле то­го, как на од­ной "ёл­ке" в дет­ском са­ду я за­гадал де­тям нес­коль­ко за­гадок, не­ожи­дан­но вы­лез впе­рёд один ка­рапуз и крик­нул: "Де­уш­ка Май­оз, а те­пей ты от­га­дай за­гад­ку!". Я по­садил его се­бе на ко­лени, пог­ла­дил по го­лов­ке и ра­дос­тно ска­зал, что очень люб­лю от­га­дывать за­гад­ки. Ка­рапуз спро­сил:

- От­га­дай, что та­кое: "Ви­сит гру­ша, нель­зя ску­шать"?

Вот тут я ото­ропел, ибо на эту за­гад­ку знал лишь ху­лиган­ский от­вет: "Ви­сит Гру­ша, нель­зя ску­шать" для ме­ня зна­чило, что "Тё­тя Гру­ша по­веси­лась". Но не ска­жешь ведь это ре­бён­ку! Я мы­чал, щи­пал бо­роду, ис­крен­не не пред­став­ляя, что от­ве­тить, по­ка де­ти хо­ром не за­вопи­ли: "Де­душ­ка, ну ка­кой-же ты не­догад­ли­вый! Так ведь это лам­почка!" Сей­час удив­ля­юсь, как я сам тог­да не со­об­ра­зил?

В дру­гой раз, ког­да я во­шёл в зал, где свер­ка­ла ог­ня­ми ёл­ка, де­ти сто­яли вок­руг неё хо­рово­дом, а Ки­ра иг­ра­ла вы­ход­ной марш, уви­дел я под по­тол­ком кра­соч­ный ло­зунг с но­вогод­ним сти­хом, от ко­торо­го у ме­ня пе­рех­ва­тило ды­хание и за­мер я в вос­торге, по­ражён­ный си­лой по­эзии. На ло­зун­ге бы­ло на­писа­но:

Пусть все на ёл­ке ве­селят­ся
И Дед-Мо­роза не бо­ят­ся!
Пусть жизнь свет­ле­ет с каж­дым днём,
Пусть всё вок­руг го­рит ог­нём!

Прош­ло мно­го лет. Я жи­ву в Аме­рике, ли­цедей­ством дав­но не за­нима­юсь, но до сих пор у ме­ня до­ма в тём­ной глу­бине шка­фа ле­жит кар­тонная ко­роб­ка, где хра­нят­ся, как су­вени­ры мо­лодос­ти: го­лубой каф­тан с за­ячь­ей ото­роч­кой, крас­ная шап­ка и сва­ляв­ша­яся ней­ло­новая бо­рода. Под Но­вый Год я от­кры­ваю ко­роб­ку, пог­ла­живаю ру­кой шел­ко­вис­тый ат­лас и с грустью вспо­минаю ми­лые дав­ние вре­мена. Мне при­ходит мысль, что у тех де­тишек, для ко­торых я ког­да-то "мо­розил", вклю­чая ка­рапу­за с за­гад­кой про гру­шу, уже на­вер­ня­ка есть свои вну­ки, и ве­селит их сей­час дру­гой Дед Мо­роз.

Но­вые по­коле­ния, но­вые де­ти, а Дед Мо­роз, в от­ли­чие от ме­ня, всё ни­как не ста­ре­ет…

С нас­ту­па­ющим Но­вым Го­дом, до­рогие чи­тате­ли!

©Jacob Fraden, 2018
Сним­ки ав­то­ра

Рас­ска­зы Яко­ва Фрей­ди­на мож­но про­читать на его веб-сай­те: www.fraden.com/рас­ска­зы
Кни­ги Яко­ва Фрей­ди­на мож­но при­об­рести че­рез: http://www.fraden.com/books