Невероятно, но факт: Сталину дали по башке прямо на трибуне Мавзолея. Часть вторая

Тут сле­ду­ет неп­ре­мен­но уточ­нить, что ла­тыши и ли­тов­цы не бы­ли пер­вы­ми инос­тран­ца­ми-те­лох­ра­ните­лями боль­ше­вист­ских дик­та­торов,  ведь до них эту роль вы­пол­ня­ли ки­тай­ские на­ём­ни­ки. Нап­ри­мер, са­мый пер­вый круг ох­ра­ны Ле­нина обес­пе­чива­ли 70 от­борных ки­тай­ских те­лох­ра­ните­лей, ко­торые ни­ког­да не бы­ли сол­да­тами ре­гуляр­ной ар­мии, од­на­ко прек­расно вла­дели мно­гими ви­дами ог­нес­трель­но­го и хо­лод­но­го ору­жия, и да­же тра­дици­он­ны­ми ки­тай­ски­ми бо­евы­ми ис­кусс­тва­ми. Эти прек­расно под­го­тов­ленные и нат­ре­ниро­ван­ные ки­тай­ские бо­еви­ки  бы­ли быв­ши­ми чле­нами жес­то­ких ки­тай­ских три­ад Пет­рогра­да, а так­же и двух дру­гих ки­тай­ских тай­ных об­ществ,  на сче­ту ко­торых нас­чи­тыва­лось нес­коль­ко ты­сяч тер­ро­рис­ти­чес­ких ак­тов про­тив пред­ста­вите­лей во­ен­ной и граж­дан­ской ад­ми­нис­тра­ции мань­чжур­ской ди­нас­тии Ки­тая. И что не ме­нее при­меча­тель­но в этом слу­чае, точ­но  та­кие же прек­расно во­ору­жён­ные и нат­ре­ниро­ван­ные  ки­тай­ские бо­еви­ки-те­лох­ра­ните­ли  из прес­тупных и тер­ро­рис­ти­чес­ких тай­ных об­ществ обес­пе­чива­ли днём и ночью ох­ра­ну и бе­зопас­ность Троц­ко­го, Свер­дло­ва, Ка­мене­ва, Зи­новь­ева и дру­гих вид­ных боль­ше­вист­ских ру­ково­дите­лей, не­от­ступ­но соп­ро­вож­дая их пов­сю­ду. Для от­во­да глаз все они бы­ли эки­пиро­ваны по прос­то­му в во­ен­ные фор­мы ря­довых ки­тай­ских доб­ро­воль­цев-крас­но­ар­мей­цев, од­на­ко это не от­ме­ня­ет то­го фак­та, что, на са­мом-то де­ле,  они бы­ли вы­соко­оп­ла­чива­емы­ми на­ём­ни­ками из прес­тупно­го ми­ра ки­тай­ских тай­ных об­ществ.

Не­веро­ят­но, но факт: Ста­лину да­ли по баш­ке пря­мо на три­буне Мав­зо­лея. Часть 1.

В пре­дыду­щей час­ти статьи Вы име­ли воз­можность оз­на­комить­ся с ис­то­ричес­ким кон­тек­стом и пред­по­сыл­ка­ми это­го сов­сем не­обыч­но­го для лю­бого дик­та­тор­ско­го ре­жима ин­ци­ден­та, ко­торый, как Вы, на­вер­ное, пом­ни­те, слу­чил­ся 7 но­яб­ря 1927 го­да, пе­ред са­мым на­чалом боль­шо­го во­ен­но­го па­рада, пос­вя­щен­но­го де­сятой го­дов­щи­не "ве­ликой ок­тябрь­ской со­ци­алис­ти­чес­кой ре­волю­ции". К то­му же, заг­ла­вие статьи на­пом­ни­ло Вам о том, что мощ­ная зат­ре­щина по за­тыл­ку и пос­ле­довав­шая за ней звон­кая оп­ле­уха по ли­цу (а по дру­гим све­дени­ям, нес­коль­ко хо­роших ле­щей) бы­ли на­несе­ны дик­та­тору пря­мо на три­буне Мав­зо­лея, на гла­зах у де­сят­ков ты­сяч соб­равших­ся для праз­днич­ных тор­жеств мос­кви­чей, не го­воря уже о том, что в опуб­ли­кован­ных уже в го­ды хру­щёв­ской от­те­пели стать­ях и ме­му­арах го­ворит­ся о при­люд­ном из­би­ении Ста­лина нес­коль­ки­ми уда­рами ку­лаков. Столь про­тиво­речи­вые опи­сания слу­чив­ше­гося тог­да ин­ци­ден­та, ско­рее все­го, обус­ловле­ны тем, что это на­паде­ние на "про­летар­ско­го вож­дя" прод­ли­лось все­го-то нес­коль­ко се­кунд, поп­росту оша­рашив всех при­сутс­тву­ющих сво­ей не­ожи­дан­ностью и вне­зап­ностью, тем бо­лее, что оно про­изош­ло в ус­ло­ви­ях обос­трив­шей­ся внут­ри­пар­тий­ной борь­бы за власть меж­ду пре­дан­ны­ми  крем­лёв­ско­му дик­та­тору ру­ково­дящи­ми кад­ра­ми  го­сударс­твен­но­го бю­рок­ра­тичес­ко­го ап­па­рата и так на­зыва­емы­ми "объ­еди­нен­ны­ми мар­ксист­ски­ми оп­по­зици­оне­рами" во гла­ве с Троц­ким, Зи­новь­евым и Ка­мене­вым.

 Тем не ме­нее, как мы уже ус­та­нови­ли в прош­лый раз, это не бы­ло за­ранее зап­ла­ниро­ван­ным  на­паде­ни­ем на "про­летар­ско­го вож­дя", ведь весь этот сыр-бор раз­го­рел­ся по чис­той слу­чай­нос­ти и бук­валь­но на ров­ном мес­те, ско­рее все­го из-за ан­ти­семит­ских ос­кор­бле­ний в ад­рес очень чувс­тви­тель­но­го к по­доб­ным про­яв­ле­ни­ям крас­но­ар­мей­ца-ев­рея, ко­торый, на са­мом-то де­ле, был кур­сантом  Во­ен­ной ака­демии име­ни М. В. Фрун­зе. При этом  сле­ду­ет иметь в ви­ду, что пред­шес­тво­вав­шее это­му ин­ци­ден­ту стол­кно­вение кур­сантов Во­ен­ной ака­демии име­ни М. В. Фрун­зе с те­лох­ра­ните­лями дик­та­тора ста­ло воз­можным толь­ко бла­года­ря ма­ни­акаль­но-бо­лез­ненной по­доз­ри­тель­нос­ти быв­ше­го кри­миналь­но­го па­хана, ко­торо­му опять-та­ки по­мере­щил­ся оче­ред­ной раз­вет­влён­ный троц­кист­ский за­говор, на этот раз с учас­ти­ем его бли­жай­ших со­рат­ни­ков и прид­ворных хо­лу­ев.  Дру­гими сло­вами, Ста­лин, сам то­го не же­лая, по­содей­ство­вал на­пав­ше­му на не­го кур­санту-ев­рею, рас­по­рядив­шись внес­ти очень пос­пешные и ни­чем не обос­но­ван­ные из­ме­нения в им же ус­та­нов­ленную сис­те­му по­вышен­ных мер бе­зопас­ности на Крас­ной Пло­щади. 

Как Вы уже  зна­ете из пре­дыду­щей статьи, ох­ра­на и бе­зопас­ность на­ходя­щих­ся на три­буне Мав­зо­лея пар­тий­ных и го­сударс­твен­ных ру­ково­дите­лей обес­пе­чива­лись тре­мя пос­ле­дова­тель­ны­ми оцеп­ле­ни­ями си­ловых струк­тур, пер­вое из ко­торых сос­то­яло из ми­лици­оне­ров, вто­рое - из сол­дат Крас­ной Ар­мии, а третье - из тща­тель­но отоб­ранных сот­рудни­ков ор­га­нов гос­бе­зопас­ности ОГ­ПУ/НКВД. Кро­ме то­го, бе­зопас­ность са­мого Ста­лина обес­пе­чива­ли два от­дель­ных от­ря­да его лич­ной ох­ра­ны, пер­вый из ко­торых сос­то­ял ис­клю­читель­но из быв­ших элит­ных ла­тыш­ских и ли­тов­ских стрел­ков, а вто­рой – из на­ибо­лее до­верен­ных и пре­дан­ных ему гру­зин, боль­шинс­тво из ко­торых бы­ли уро­жен­ца­ми Го­ри или же его быв­ши­ми бо­еви­ками-бан­ди­тами вре­мён так на­зыва­емых "эк­сов"  или "ре­волю­ци­он­ных экс­проп­ри­аций" -- воз­глав­ля­емых им во­ору­жён­ных гра­битель­ских на­паде­ний на бан­ки и ох­ра­ня­емые бан­ков­ские тран­спор­ты зо­лотых ни­кола­ев­ских чер­вонцев и  инос­тран­ной ва­люты. При этом все эти лич­ные те­лох­ра­ните­ли крем­лёв­ско­го дик­та­тора но­сили аб­со­лют­но оди­нако­вые чёр­ные ко­жаные фор­мы бри­тан­ских лёт­чи­ков  вре­мён Пер­вой Ми­ровой Вой­ны, од­на­ко у каж­до­го от­ря­да лич­ной ох­ра­ны был не толь­ко свой осо­бый ста­тус, но и от­дель­ные, под­чи­ня­ющи­еся толь­ко ему од­но­му ко­ман­ди­ры, дух со­пер­ни­чес­тва меж­ду ко­торы­ми вся­чес­ки под­держи­вал­ся и сти­мули­ровал­ся во из­бе­жание воз­можно­го сго­вора меж­ду ни­ми.

Тут сле­ду­ет неп­ре­мен­но уточ­нить, что ла­тыши и ли­тов­цы не бы­ли пер­вы­ми инос­тран­ца­ми-те­лох­ра­ните­лями боль­ше­вист­ских дик­та­торов,  ведь до них эту роль вы­пол­ня­ли ки­тай­ские на­ём­ни­ки. Нап­ри­мер, са­мый пер­вый круг ох­ра­ны Ле­нина обес­пе­чива­ли 70 от­борных ки­тай­ских те­лох­ра­ните­лей, ко­торые ни­ког­да не бы­ли сол­да­тами ре­гуляр­ной ар­мии, од­на­ко прек­расно вла­дели мно­гими ви­дами ог­нес­трель­но­го и хо­лод­но­го ору­жия, и да­же тра­дици­он­ны­ми ки­тай­ски­ми бо­евы­ми ис­кусс­тва­ми. Эти прек­расно под­го­тов­ленные и нат­ре­ниро­ван­ные ки­тай­ские бо­еви­ки  бы­ли быв­ши­ми чле­нами жес­то­ких ки­тай­ских три­ад Пет­рогра­да, а так­же и двух дру­гих ки­тай­ских тай­ных об­ществ,  на сче­ту ко­торых нас­чи­тыва­лось нес­коль­ко ты­сяч тер­ро­рис­ти­чес­ких ак­тов про­тив пред­ста­вите­лей во­ен­ной и граж­дан­ской ад­ми­нис­тра­ции мань­чжур­ской ди­нас­тии Ки­тая. И что не ме­нее при­меча­тель­но в этом слу­чае, точ­но  та­кие же прек­расно во­ору­жён­ные и нат­ре­ниро­ван­ные  ки­тай­ские бо­еви­ки-те­лох­ра­ните­ли  из прес­тупных и тер­ро­рис­ти­чес­ких тай­ных об­ществ обес­пе­чива­ли днём и ночью ох­ра­ну и бе­зопас­ность Троц­ко­го, Свер­дло­ва, Ка­мене­ва, Зи­новь­ева и дру­гих вид­ных боль­ше­вист­ских ру­ково­дите­лей, не­от­ступ­но соп­ро­вож­дая их пов­сю­ду. Для от­во­да глаз все они бы­ли эки­пиро­ваны по прос­то­му в во­ен­ные фор­мы ря­довых ки­тай­ских доб­ро­воль­цев-крас­но­ар­мей­цев, од­на­ко это не от­ме­ня­ет то­го фак­та, что, на са­мом-то де­ле,  они бы­ли вы­соко­оп­ла­чива­емы­ми на­ём­ни­ками из прес­тупно­го ми­ра ки­тай­ских тай­ных об­ществ.

Что ка­са­ет­ся са­мой идеи прив­ле­чения на­ём­ных инос­тран­цев для обес­пе­чения ох­ра­ны и бе­зопас­ности но­во­ис­пе­чён­ных ли­деров стра­ны при­над­ле­жала вов­се не Ста­лину. И да­же не  "то­вари­щу" В. И. Ле­нину. В боль­шинс­тве ин­тернет-ре­сур­сов ут­вер­жда­ет­ся, что эта идея яко­бы при­над­ле­жала  од­но­му из до­воль­но из­вес­тных во­ена­чаль­ни­ков вре­мён Граж­дан­ской Вой­ны, ко­торо­го зва­ли И­она Эм­ма­ну­ило­вич Якир и ко­торый стал  од­ним из  приб­ли­жён­ных и до­верен­ных лиц Ль­ва Троц­ко­го, вплоть до то­го, что ещё в на­чале мая 1917 по­лучил от пос­ледне­го боль­шую сум­му де­нег в инос­тран­ной ва­люте для прод­ви­жения идей ре­волю­ции в ох­ва­чен­ной  сол­дат­ски­ми вол­не­ни­ями и мя­тежа­ми Бес­са­рабии, а так­же и в сво­ём род­ном Ки­шинё­ве. 

Та­ким об­ра­зом, по мне­нию этих ав­то­ров, имен­но И­она Эм­ма­ну­ило­вич Якир  по­дал "то­вари­щу" Ле­нину эту идею, ведь его же счи­та­ют ор­га­низа­тором и ко­ман­ди­ром пер­во­го так на­зыва­емо­го ЧОП-а или Час­ти Осо­бого Наз­на­чения,  сфор­ми­рован­ной ис­клю­читель­но из ки­тай­ских доб­ро­воль­цев, сбе­жав­ших из  авс­трий­ско­го кон­цла­геря для во­ен­ноплен­ных. И, что са­мое что ни на есть ин­те­рес­ное и уди­витель­ное в этом слу­чае, глав­ную роль в ор­га­низа­ции и  фор­ми­рова­нии этой "ки­тай­ской" Час­ти Осо­бого Наз­на­чения сыг­рал не сам И­она Эм­ма­ну­ило­вич Якир, у ко­торо­го ещё не мог­ло быть ни­како­го во­ен­но­го опы­та (не го­воря уже о том, что слиш­ком за­нят дру­гими не­от­ложны­ми де­лами Бес­са­раб­ско­го губ­ко­ма и рев­ко­ма), а его тог­дашний  друг и за­мес­ти­тель по име­ни Яков Оси­пович Охот­ни­ков. Ес­ли Вы ещё не до­гада­лись, это тот са­мый кур­сант Во­ен­ной ака­демии име­ни М. В. Фрун­зе, ко­торый наб­ро­сил­ся с ку­лака­ми на И. В. Ста­лина пря­мо на три­буне Мав­зо­лея. У не­го-то во­ен­ный опыт уж точ­но имел­ся, при­чём не­малый, ведь он ус­пел по­во­евать ещё в го­ды Пер­вой Ми­ровой Вой­ны, а в мо­мент то­го зло­получ­но­го на­паде­ния на дик­та­тора ему бы­ло уже око­ло 30 лет, сле­дова­тель­но он был уже не жел­то­ротым са­лагой-кур­сантом, а од­ним из ге­ро­ев граж­дан­ской вой­ны и да­же быв­шим ко­ман­ди­ром круп­но­го пар­ти­зан­ско­го от­ря­да в Бес­са­рабии. 

 Од­на­ко, как го­ворит­ся, в этом воп­ро­се не всё так од­нознач­но.  В дру­гих ин­тернет-ре­сур­сах ут­вер­жда­ет­ся, что идея ис­поль­зо­вания ки­тай­ских на­ём­ни­ков для обес­пе­чения ох­ра­ны и бе­зопас­ности боль­ше­вист­ских ли­деров при­над­ле­жала не вы­ше­упо­мяну­тому во­ена­чаль­ни­ку И­оне Эм­ма­ну­ило­вичу Яки­ру, а ку­да бо­лее из­вес­тно­му в то вре­мя ре­волю­ци­оне­ру и пар­тий­но­му де­яте­лю Вла­дими­ру Дмит­ри­еви­чу Бонч-Бру­еви­чу. И это дей­стви­тель­но так, ведь пер­вые дос­то­вер­ные  све­дения о на­личии ки­тай­ских те­лох­ра­ните­лей и ох­ранни­ков в Тав­ри­чес­ком двор­це, Смоль­ном, а так­же и в особ­ня­ке ба­лери­ны Ма­тиль­ды Кше­син­ской, где в это вре­мя жил и ра­ботал В.И. Ле­нин, ста­ли по­яв­лять­ся в сто­лич­ной "бур­жу­аз­ной" прес­се уже в ап­ре­ле 1917-го, то есть че­рез нес­коль­ко дней пос­ле его при­бытия из Швей­ца­рии в оп­ломби­рован­ном не­мец­ки­ми сек­ретны­ми служ­ба­ми ва­гоне. 

Та­ким об­ра­зом, по­луча­ет­ся, что пер­вые ки­тай­ские те­лох­ра­ните­ли боль­ше­вист­ских вож­дей бы­ли на­няты за те же "ле­нин­ские" зо­лотые рей­хсмар­ки ещё за нес­коль­ко ме­сяцев до так на­зыва­емо­го "штур­ма Зим­не­го Двор­ца", ко­торо­го, как мы уже ус­та­нови­ли в пре­дыду­щей час­ти этой статьи, ни­как не мог­ло быть на са­мом де­ле, ведь ре­волю­ци­он­ным мат­ро­сам и сол­да­там да­же не приш­лось брать его штур­мом. Как Вам уже хо­рошо из­вес­тно из пре­дыду­щей час­ти статьи, они прос­то смог­ли про­сочить­ся в очень пло­хо ох­ра­ня­емый Зим­ний Дво­рец по од­но­му или же сов­сем не­боль­ши­ми груп­па­ми, что они и сде­лали в те­чение двух-трёх ча­сов, не встре­тив при этом аб­со­лют­но ни­како­го соп­ро­тив­ле­ния со сто­роны нес­коль­ких де­сят­ков за­пуган­ных юн­ке­ров и око­ло сот­ни "де­виц"  жен­ско­го ба­таль­она на Двор­цо­вой пло­щади. К то­му же, в ап­ре­ле 1917-го го­да И­оны Эм­ма­ну­ило­вича Яки­ра ни­как не мог­ло быть в Пет­рогра­де, ведь он в это вре­мя на­ходил­ся в сво­ём род­ном Ки­шинё­ве и толь­ко-толь­ко ре­шил­ся всту­пить в РСДРП(б) по нас­то­янию то­го же Троц­ко­го. 

А вот сын по­доль­ско­го дво­ряни­на Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич был уже од­ним из бли­жай­ших по­мощ­ни­ков и дру­зей В. И. Ле­нина и как раз в это вре­мя воз­глав­лял во­ен­ную ко­мен­да­туру кон­тро­лиру­емо­го боль­ше­вика­ми пет­роград­ско­го рай­она Смоль­ный-Тав­ри­чес­кий дво­рец-особ­няк ба­лери­ны Ма­тиль­ды Кше­син­ской, так что  не уди­витель­но, что имен­но ему и бы­ло по­руче­но обес­пе­чить лич­ную ох­ра­ну и  бе­зопас­ность глав­ных боль­ше­вист­ских ру­ково­дите­лей в Пет­рогра­де, а так­же и ох­ра­ну этих трёх глав­ных "шта­бов ре­волю­ци­оне­ров-ле­нин­цев". К то­му же, поль­зу этой вто­рой вер­сии го­ворит и то, что Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич был ед­ва ли не единс­твен­ным из ве­дущих боль­ше­вист­ских де­яте­лей, у ко­торо­го име­лись ре­аль­ные дол­го­лет­ние свя­зи с ру­ково­дите­лями до­воль­но зам­кну­тых ки­тай­ских об­щин Мос­квы и Пет­рогра­да, не го­воря уже о том, что он на­учил­ся го­ворить по-ки­тай­ски ещё в под­рос­тко­вом воз­расте, об­ща­ясь с деть­ми ки­тай­ской прис­лу­ги сво­их ку­да бо­лее сос­то­ятель­ных со­седей, сре­ди ко­торых за­вёл се­бе пер­вых ки­тай­ских дру­зей.

Как из­вес­тно, Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич счи­тал се­бя не толь­ко "про­фес­си­ональ­ным ре­волю­ци­оне­ром-мар­ксис­том", но и "на­чина­ющим ис­то­риком-вос­то­кове­дом", "ис­сле­дова­телем тра­дици­он­но­го бы­та ми­нори­тар­ных ки­тай­ских эт­ни­чес­ких групп в рос­сий­ских го­родах" и "спе­ци­алис­том по воп­ро­сам окуль­тно-мис­ти­чес­ких те­чений рус­ско­го ре­лиги­оз­но­го сек­тантства". И это не бы­ло пус­тым бах­валь­ством с его сто­роны, ведь Вла­димир Бонч-Бру­евич был не толь­ко зна­током ки­тай­ско­го язы­ка, но и нас­то­ящим пас­си­она­ри­ем ис­то­рии ази­ат­ских стран, вос­точно­го ре­лиги­ове­дения и эт­ногра­фии, ус­пев при этом очень зна­читель­но прод­ви­нуть­ся в изу­чении и ос­во­ении все­го, что бы­ло свя­зано с ки­тай­ской куль­ту­рой и ци­вили­заци­ей. Его тя­га к на­уке и к прод­ви­нутым зна­ни­ям во всех этих об­ластях бы­ла нас­толь­ко силь­ной, что, вско­ре пос­ле смер­ти В. И. Ле­нина 21 ян­ва­ря 1924 го­да, Вла­димир Бонч-Бру­евич ушёл со всех за­нима­емых им пар­тий­ных пос­тов и дол­жнос­тей, что­бы пол­ностью пос­вя­тить се­бя на­уч­ным ис­сле­дова­ни­ям и ли­тера­туре аж до кон­ца сво­ей жиз­ни.

Тут сле­ду­ет неп­ре­мен­но уточ­нить, что это пас­си­онар­ное ув­ле­чение ис­то­ри­ей, эт­ногра­фи­ей и ре­лиги­ями вос­точных на­родов, а так­же и всем, что бы­ло свя­зано с Ки­та­ем ов­ла­дело им ещё в пос­ледние го­ды учё­бы в мос­ков­ском ли­цее, осо­бен­но пос­ле то­го как ему уда­лось под­ру­жить­ся с деть­ми ки­тай­ской прис­лу­ги сво­их со­седей, ко­торые и ста­ли для не­го пер­вы­ми учи­теля­ми ки­тай­ско­го. Од­на­ко ре­аль­ная воз­можность всерь­ёз за­нять­ся изу­чени­ем боль­ших и об­сто­ятель­ных  тру­дов по вос­точной ис­то­рии, эт­ногра­фии и ре­лиги­ове­дению  в круп­ных уни­вер­си­тет­ских биб­ли­оте­ках по­яви­лась у не­го толь­ко в 1884 го­ду, то есть пос­ле то­го как он, по нас­то­янию ро­дите­лей и по при­меру сво­его стар­ше­го бра­та Ми­ха­ила, стал сту­ден­том Кон­стан­ти­нов­ско­го ме­жево­го ин­сти­тута. И сле­ду­ет от­ме­тить, что он пре­ус­пел во всём этом нам­но­го луч­ше сво­его бра­та Ми­ха­ила, ко­торый в своё вре­мя то­же пос­та­рал­ся ов­ла­деть ки­тай­ским язы­ком и всем что бы­ло свя­зано Ки­та­ем и со­сед­ни­ми ази­ат­ски­ми стра­нами, хо­тя лич­ные мо­тивы, по­будив­шие его к это­му, бы­ли со­вер­шенно дру­гими, о чём мы ещё по­гово­рим чуть ни­же.

Тем вре­менем, Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич не ог­ра­ничи­вал­ся тем, что очень при­леж­но учил­ся, сле­дуя при этом сво­ему го­ряче­му сер­дцу, а так­же и сво­им глав­ным ин­те­ресам и ув­ле­чени­ям. Как явс­тву­ет из сох­ра­нив­шихся до­кумен­таль­ных сви­детель­ств цар­ской ох­ранки и жан­дарме­рии, он  при­нимал са­мое ак­тивное учас­тие в ре­волю­ци­он­ном дви­жении и в ор­га­низа­ции нес­коль­ких про­тес­тных выс­тупле­ний сту­ден­тов, за что и был ис­клю­чён   из это­го выс­ше­го учеб­но­го за­веде­ния все­го за нес­коль­ко ме­сяцев до вы­пус­кных эк­за­менов и сос­лан под над­зор по­лиции в Курск. Бо­лее то­го, за эти же пять лет учё­бы в а­уди­тори­ях Кон­стан­ти­нов­ско­го ме­жево­го ин­сти­тута, он су­мел очень зна­читель­но прод­ви­нуть­ся и в изу­чении ли­тера­тур­но­го ки­тай­ско­го язы­ка, на­няв для это­го дос­тупно­го ему не­доро­гого ре­пети­тора-ки­тай­ца, ко­торый был всё-та­ки нам­но­го гра­мот­нее ки­тай­ских дру­зей его детс­тва, бла­го пос­ле Ай­гун­ско­го До­гово­ра и Пе­кин­ской мис­сии гра­фа Н. П. Иг­нать­ева, а так­же и свя­зан­но­го с ни­ми при­со­еди­нения Рос­си­ей ле­вобе­реж­но­го При­амурья и все­го При­морья по пра­вому бе­регу ре­ки Ус­су­ри, ки­тай­ских им­мигран­тов в пер­вопрес­толь­ной бы­ла уже до­воль­но мно­го.
 
Пас­си­онар­ное ув­ле­чение вос­точной ис­то­ри­ей, эт­ногра­фи­ей, ре­лиги­ове­дени­ем и ки­та­еве­дени­ем не по­кину­ло  Вла­дими­ра Дмит­ри­еви­ча Бонч-Бру­еви­ча и пос­ле то­го, как он был вы­нуж­ден эмиг­ри­ровать в Швей­ца­рию, где, по­мимо сво­ей  пос­то­ян­ной ре­волю­ци­он­ной де­ятель­нос­ти по ор­га­низа­ции пе­ресыл­ки в Рос­сию вся­кой кра­моль­ной ли­тера­туры, зап­ре­щён­ных га­зет и по­лиг­ра­фичес­ко­го обо­рудо­вания, он про­учил­ся и на ес­тес­твен­ном фа­куль­те­те Цю­рих­ско­го уни­вер­си­тета. К то­му-же, в эти же го­ды сво­его сту­ден­чес­тва в Цю­рихе,  Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич поз­на­комил­ся с В. И. Ле­ниным, став его бли­жай­шим по­мощ­ни­ком и дру­гом, а так­же и ак­тивным сот­рудни­ком про­паган­дист­ской га­зеты "Ис­кра". Их от­но­шения бы­ли нас­толь­ко до­вери­тель­ны­ми и  близ­ки­ми, что они ста­ли ак­тивно пе­репи­сывать­ся пос­ле то­го как  Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич вы­ехал в сто­лицу Ве­ликоб­ри­тании, а за­тем и 
в Ка­наду, на этот раз для пря­мого  учас­тия в ор­га­низа­ции пе­ресе­ления эт­но­кон­фесси­ональ­ной груп­пы рус­ских ду­хобо­ров с Кав­ка­за в Аме­рику, а так­же и для то­го что­бы как-то по­мочь им ус­тро­ить­ся на но­вых мес­тах. При­меча­тель­но, что, пре­бывая в Ка­наде, Вла­димир Дмит­ри­евич  Бонч-Бру­евич су­мел най­ти вре­мя и для изу­чения то­теми­чес­ких тра­диций и бы­та про­жива­ющих  ре­зер­ва­ци­ях Сас­ка­чева­на ин­дей­цев из эт­ни­чес­ких об­щнос­тей кри и со­то, а так­же и ве­рова­ний са­мых раз­но­об­разных ка­над­ских сек­тантов, в том чис­ле и на пред­мет воз­можнос­ти рас­сы­лать этим сек­тантам про­паган­дист­скую га­зету "Ис­кра" на ан­глий­ском язы­ке, а по­том и та­кую-же ан­гло­языч­ную вер­сию же­нев­ско­го со­ци­ал-де­мок­ра­тичес­ко­го жур­на­ла для сек­тантов "Рас­свет", всё это для прод­ви­жения ком­му­нис­ти­чес­ких ре­волю­ци­он­ных идей в этой стра­не и на всём аме­рикан­ском кон­ти­нен­те. 

Что ка­са­ет­ся свя­зей Вла­дими­ра Дмит­ри­еви­ча  Бонч-Бру­еви­ча с ки­тай­ски­ми им­мигран­та­ми, они во­зоб­но­вились толь­ко в 1905 го­ду, пос­ле то­го как у не­го по­яви­лась воз­можность вер­нуть­ся в Рос­сию для ра­боты в со­ци­ал-де­мок­ра­тичес­кой га­зете "Но­вая жизнь", а так­же и для учас­тия в под­го­тов­ке боль­шо­го во­ору­жён­но­го вос­ста­ния в Санкт-Пе­тер­бурге. По ука­занию В.И. Ле­нина  ему пред­сто­яло ор­га­низо­вывать в сто­лице под­поль­ные  груп­пы боль­ше­вист­ских бо­еви­ков и тай­ные скла­ды-схро­ны с ору­жи­ем и бо­еп­ри­паса­ми, сле­дова­тель­но во­зоб­новле­ние свя­зей с ки­тай­ски­ми им­мигран­та­ми бы­ло про­дик­то­вано от­нюдь не его на­уч­но-поз­на­ватель­ны­ми ин­те­реса­ми. Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич счи­тал, что глу­боко за­кон­спи­риро­ван­ные тай­ные об­щес­тва Санкт-Пе­тер­бурга мог­ли бы ему ре­аль­но по­мочь в под­го­тов­ке во­ору­жён­но­го вос­ста­ния в Санкт-Пе­тер­бурге, ко­торую тре­бова­лось сде­лать в ус­ло­ви­ях са­мой жёс­ткой сек­ретнос­ти, ведь аген­ты цар­ской ох­ранки рыс­ка­ли пов­сю­ду в по­ис­ках ре­волю­ци­оне­ров, не го­воря уже о том, что их мно­гочис­ленные сек­со­ты-ос­ве­доми­тели бы­ли внед­ре­ны в боль­шинс­тве ра­бочих кол­лекти­вов и ор­га­низа­ций Санкт-Пе­тер­бурга. 

Вот тут-то Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич и вспом­нил о сво­их пер­вых друзь­ях ки­тай­цах, ко­торые ему очень-очень при­годи­лись для на­лажи­вания столь  не­об­хо­димых ему кон­тактов в ки­тай­ских об­щи­нах Мос­квы и Санкт-Пе­тер­бурга. Тут сле­ду­ет уточ­нить, что на про­тяже­нии поч­ти пя­ти лет учё­бы в мос­ков­ском Кон­стан­ти­нов­ском ме­жевом ин­сти­туте Вла­дими­ру Дмит­ри­еви­чу  Бонч-Бру­еви­чу при­ходи­лось бы­вать в Санкт-Пе­тер­бурге до­воль­но час­то, про­водя здесь, как пра­вило, свои зим­ние и лет­ние ка­нику­лы. По­мимо сво­ей ежед­невной ре­волю­ци­он­ной под­рывной ра­боты про­тив са­модер­жа­вия, он не пре­минул вос­поль­зо­вал­ся сво­им зна­ни­ем ки­тай­ско­го язы­ка для то­го, что­бы за­вес­ти но­вых не­об­хо­димых ему дру­зей и зна­комых сре­ди уже до­воль­но мно­гочис­ленных ки­тай­ских им­мигран­тов и ре­локан­тов в Санкт-Пе­тер­бурге. 

Точ­ных офи­ци­аль­ных све­дений о чис­ле про­жива­ющих в Санкт-Пе­тер­бурге ки­тай­цев у не­го ещё не име­лось, од­на­ко по оцен­кам его но­во­ис­пе­чён­ных ази­ат­ских дру­зей, их мог­ло око­ло трёх с по­лови­ной ты­сяч че­ловек, в ос­новном муж­чин мо­лодо­го и сред­не­го воз­раста. Боль­шинс­тво из них про­жива­ло
 в сто­лице Рос­сий­ской Им­пе­рии не­легаль­но и за­раба­тыва­ло се­бе на жизнь чес­тным фи­зичес­ким тру­дом, ра­ботая в не­боль­ших ки­тай­ских мас­тер­ских
 и це­хах по про­из­водс­тву  все­го, что толь­ко мож­но бы­ло про­из­во­дить их лов­ки­ми и уме­лыми ру­ками, от фи­лиг­ранных гра­виро­вок по ме­тал­лу, кам­ню, неф­ри­ту (жа­ду), яш­ме или де­реву цен­ных по­род до тра­дици­он­ной ки­тай­ской по­суды и вся­кого ро­да без­де­лушек и су­вени­ров из фар­фо­ра. Ме­нее уме­лые и ква­лифи­циро­ван­ные из этих, так ска­зать, ки­тай­ских гас­тарбай­те­ров ра­бота­ли груз­чи­ками или но­силь­щи­ками на вок­за­лах и в пор­ту или же об­слу­живая бо­лее сос­то­ятель­ных до­мов­ла­дель­цев в ка­чес­тве двор­ни­ков, в то вре­мя как боль­шинс­тво прос­тых ки­та­янок ра­бота­ли в ки­тай­ских мел­ких фаб­ри­ках и ателье по по­шиву одеж­ды, пра­чеч­ных, рес­то­ранах вос­точной кух­ни или в ка­чес­тве до­маш­ней прис­лу­ги в до­мах бо­гатых лю­дей.

Од­на­ко ки­тай­ская об­щи­на Санкт-Пе­тер­бурга сос­то­яла не толь­ко из не­легаль­ных или по­луле­галь­ных гас­тарбай­те­ров, за­раба­тыва­ющих се­бе на жизнь чес­тным тру­дом. Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич прек­расно знал, что те­невы­ми зап­ра­вила­ми этой уже до­воль­но мно­гочис­ленной пе­тер­бург­ской об­щи­ны яв­ля­ют­ся жес­то­кие ки­тай­ские три­ады - тай­ные прес­тупные ор­га­низа­ции ма­фи­оз­ных кла­нов, с их сред­не­веко­вым пат­ри­ар­халь­ным ук­ла­дом и  стро­го-нас­тро­го соб­лю­да­емым ко­дек­сом мол­ча­ния, тра­дици­он­ны­ми убеж­де­ни­ями и кро­вавы­ми ри­ту­ала­ми, с их осо­бым, ма­ло ко­му по­нят­ным тай­ным язы­ком, мно­гочис­ленны­ми и страш­ны­ми клят­ва­ми при вступ­ле­нии в ор­га­низа­цию и бо­лее чем стран­ной ве­рой в мис­ти­чес­кое зна­чение  циф­ры три, от­ку­да, собс­твен­но го­воря, и про­изош­ло их наз­ва­ние. 

Гла­вари этой тай­ной прес­тупной ор­га­низа­ции бы­ли так хо­рошо за­кон­спи­риро­ваны, что их  не зна­ли да­же её ря­довые чле­ны, ведь им бы­ло по­ложе­но знать толь­ко сво­его не­пос­редс­твен­но­го на­чаль­ни­ка, чьи при­казы они дол­жны бы­ли бес­пре­кос­ловно вы­пол­нять. Нес­мотря на это им при­над­ле­жала вся пол­но­та влас­ти  в ки­тай­ской об­щи­не Санкт-Пе­тер­бурга и да­же кон­троль над до­хода­ми боль­шинс­тва её чле­нов, что­бы та­ким об­ра­зом как мож­но луч­ше на­живать­ся за их счёт. Под ви­дом не­боль­ших доб­ро­воль­ных взно­сов и по­жер­тво­ваний в це­лях бла­гот­во­ритель­нос­ти и вза­имо­помо­щи, гла­вари тай­ной ор­га­низа­ции об­ла­гали сво­его ро­да диф­фе­рен­ци­рован­ной по­датью или данью бль­шин­сво чле­нов ки­тай­ской об­щи­ны Санкт-Пе­тер­бурга, будь они са­мыми прос­ты­ми ра­ботя­гами или же мел­ки­ми и сред­ни­ми  пред­при­нима­теля­ми. В то же вре­мя наз­на­чен­ные её те­невой вер­хушкой  пред­ста­вите­ли вы­пол­ня­ли сво­его ро­да су­деб­ные фун­кции, раз­би­рая по сво­им по­няти­ям спра­вед­ли­вос­ти все­воз­можные тяж­бы и кон­флик­ты меж­ду ки­тай­ски­ми ра­бот­ни­ками и ра­бото­дате­лями, а так­же и меж­ду прос­ты­ми чле­нами этой об­щи­ны, ведь для ки­тай­цев сто­лич­ной об­щи­ны бы­ло прос­то не­мыс­ли­мо об­ра­щать­ся для это­го в рос­сий­ские су­ды.

  Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич прек­расно знал, что до­ходы ки­тай­ских три­ад  Санкт-Пе­тер­бурга не ог­ра­ничи­вались этой сво­еоб­разной по­датью на боль­шинс­тво чле­нов сто­лич­ной об­щи­ны. Ль­ви­ная до­ля до­ходов этой тай­ной прес­тупной ор­га­низа­ции пос­ту­пала от стро­го зап­ре­щён­ных в Рос­сий­ской Им­пе­рии ви­дов де­ятель­нос­ти: не­закон­но­го игор­но­го биз­не­са и рос­товщи­чес­тва, тор­говли нар­ко­тика­ми, сек­су­аль­ной экс­плу­ата­ции не­совер­шенно­лет­них ки­тай­ских, рус­ских и дру­гих де­вочек в не­легаль­ных бор­де­лях, ока­зание раз­ных кри­миналь­ных ус­луг, свя­зан­ных с за­каз­ны­ми убий­ства­ми, по­хище­ни­ями лю­дей, ог­рабле­ни­ями, рэ­кетом, вы­мога­тель­ства­ми и дру­гими фор­ма­ми за­пуги­вания на­сили­ем или уг­ро­зами при­мене­ния на­силия. Дру­гими сло­вами, это
бы­ли ед­ва ли не са­мые жес­то­кие и опас­ные ор­га­низо­ван­ные прес­тупни­ки Санкт-Пе­тер­бурга, и лю­бая по­пыт­ка про­ник­нуть в их та­инс­твен­ный и стро­го-нас­тро­го за­кон­спи­риро­ван­ный мир мог­ла окон­чить­ся для не­го весь­ма пла­чев­но. Тем не ме­нее да­же это не  уба­вило его ре­шимос­ти ус­та­новить с ни­ми проч­ные кон­такты для под­го­тов­ки во­ору­жён­но­го вос­ста­ния в Санкт-Пе­тер­бурге. Бо­лее то­го, для её ус­пе­ха Вла­димир Дмит­ри­евич Бонч-Бру­евич ре­шил во что бы то ни ста­ло свя­зать­ся и не ме­нее опас­ны­ми во­жака­ми двух дру­гих ки­тай­ских тай­ных ор­га­низа­ций, ко­торые бы­ли смер­тель­ны­ми вра­гами те­невых за­кон­спи­риро­ван­ных гла­варей три­ад и на сче­ту ко­торых нас­чи­тыва­лось нес­коль­ко ты­сяч тер­ро­рис­ти­чес­ких ак­тов про­тив пред­ста­вите­лей во­ен­ной и граж­дан­ской ад­ми­нис­тра­ции мань­чжур­ской ди­нас­тии Ки­тая. 

ПРО­ДОЛ­ЖЕ­НИЕ СЛЕ­ДУ­ЕТ.