Сквозь дым и туман. О былом и сегодняшнем

Фо­то BBC

Раз-два-три,  раз-два-три,,, Валь­со­вый ритм, оба­ятель­ный и на­ив­ный шар­ма­ноч­ный на­пев :

Шар­манка-шар­ла­тан­ка,
как слад­ко ты по­ешь!
Шар­манка-шар­ла­тан­ка,
ку­да ме­ня зо­вешь?
Ша­гаю еле-еле –
вер­шок за пять ми­нут.
Ну как дой­ти до це­ли,
ког­да бо­тин­ки жмут?..

Выс­ту­пая пе­ред за­пад­ной пуб­ли­кой, я го­ворил, что ста­рый шар­манщик в этой пе­сен­ке Окуд­жа­вы  на са­мом де­ле ни­какой не шар­манщик. И что со­вет­ские слу­шате­ли прек­расно по­нима­ли: ав­тор проз­рачно на­мека­ет на то, ка­ково дос­та­ет­ся по­этам, пи­сате­лям, ху­дож­ни­кам, тво­рящим под прес­сом то­таль­ной цен­зу­ры.  Прош­ли го­ды, и не­кото­рые окуд­жав­ские ме­тафо­ры, ал­лю­зии и на­меки ста­ли для ме­ня са­мой что ни на есть ре­аль­ностью. «Ша­гаю еле-еле...»  – да это же про ме­ня се­год­няшне­го! Ну, мо­жет, и не еле-еле хо­жу, но да­леко не в преж­нем тем­пе.  Вмес­то allegro moderato – adagio trudnovato…

Воз­вра­ща­ют­ся ко мне, как бу­меранг, и пес­ни Алек­сан­дра Ар­кадь­еви­ча Га­лича, мно­го раз пе­тые  по обе сто­роны оке­ана. 

Чуй­ству­ем с на­пар­ни­ком: ну и ну!
Но­ги пря­мо ват­ные, всё в ды­му...

Все вер­но. Аб­со­лют­но точ­ное по­пада­ние. И про но­ги, и про дым. Ко­торый я в мо­их не­дав­них вос­по­мина­ни­ях-раз­мышле­ни­ях за­менил ту­маном. На­чина­лись эти вос­по­мина­ния строч­ка­ми из ран­ней пес­ни Бу­лата:

Ухо­дит взвод в ту­ман, ту­ман, ту­ман,
а прош­лое яс­ней, яс­ней, яс­ней.

И про­дол­жи­лись сло­вами о том, что те­перь я «сам ухо­жу в ту­ман. Во мглу, име­ющую стран­ное свой­ство: она не сна­ружи, не вок­руг ме­ня. Она внут­ри. В че­реп­ной ко­роб­ке. За­пол­за­ет в гла­за, ме­ша­ет чи­тать и пи­сать, хо­дить уве­рен­но и пря­мо. Ме­ша­ет жить…

Ну, а как нас­чет прош­ло­го? Не­понят­но по­чему, но оно и у ме­ня яс­ней, яс­ней, яс­ней.  Как у тех окуд­жав­ских сол­дат, ухо­дящих на вой­ну под гро­хот ба­раба­на. Сквозь про­тив­ную, из­ма­тыва­ющую муть в го­лове и не­мыс­ли­мо длин­ную че­реду про­житых лет всё от­четли­вее  прос­ту­па­ет мно­гое из то­го, что про­ис­хо­дило со мной с ма­лолетс­тва, с  трех-че­тырех лет. И все яс­нее, как на рен­тге­нов­ском сним­ке,  ви­дит­ся мне кар­ти­на мо­его детс­тва. Кар­ти­на до­воль­но та­ки при­чуд­ли­вая».

Да, вот та­кая ди­алек­ти­ка по­лучи­лась. Единс­тво и борь­ба про­тиво­полож­ностей, ма­терии и ду­ха, фи­зи­оло­гии и соз­на­ния. Дым и ту­ман ме­ша­ют ви­деть и дви­гать­ся. А па­мять ра­бота­ет, Спо­соб­ность ду­мать и по­нимать, что к че­му, не ос­ла­бева­ет. Да, «ухо­дит жизнь из паль­цев», как ухо­дила у Его­ра Пет­ро­вича Маль­це­ва, ге­роя га­личев­ской Бал­ла­ды о соз­на­тель­нос­ти, за­нимав­шей вид­ное мес­то в мо­ем ре­пер­ту­аре. Од­на­ко же мои сла­бе­ющие паль­цы про­дол­жа­ют выс­ту­кивать на компь­юте­ре тек­сты, ко­торые, су­дя по ре­ак­ции из­да­телей и чи­тате­лей, все еще име­ют ка­кой-то смысл. Да, «вско­рос­ти, по­хоже, не бу­дет ни­чего», как у то­го же Его­ра Пет­ро­вича. Ну и что?  «Так при­рода за­хоте­ла. По­чему? Не на­ше де­ло. Для че­го? Не нам су­дить». Окуд­жа­ва выс­ка­зал (спел) эту муд­рую мысль по дру­гому по­воду, но она впол­не го­дит­ся и для это­го слу­чая. Ког­да раз­мышля­ешь о не­из­бежном. О том, что ars longa, vita brevis...  Та­ков за­кон та­инс­твен­ной, не­пос­ти­жимой и не­умо­лимой При­роды. Сми­рись и не ры­пай­ся.

Ну, и еще од­на пес­ня вспо­мина­ет­ся в эти за­кат­ные дни и ме­сяцы. Пе­тая час­то и мной од­ним и в ду­эте с доч­кой Май­кой. На­писал ее Бу­лат. «Ба­таль­ное по­лот­но» на­зыва­ет­ся. «Су­мер­ки. При­рода. Флей­ты го­лос нер­вный. Поз­днее ка­танье. На пе­ред­ней ло­шади едет им­пе­ратор в го­лубом каф­та­не». Это на­чало. А в кон­це:  

Все сла­бее за­пах оча­га и ды­ма, мо­лока и хле­ба.
Где-то под но­гами и над го­лова­ми – лишь зем­ля и не­бо.

Ме­ня ми­нова­ла нос­таль­гия по ос­тавлен­ной стра­не. Не тос­ко­вал, не му­чил­ся вос­по­мина­ни­ями. Единс­твен­ное, че­го мне не хва­тало на За­паде, – за­пахов. Осо­бен­но тех, что на­пол­ня­ли мое бе­лорус­ское детс­тво, про­текав­шее в глу­ши, в ма­лень­ких по­сел­ках воз­ле спир­тза­водов, где ра­ботал мой отец. До сих пор пом­ню ни с чем не срав­ни­мый за­пах пар­но­го мо­лока от на­шей собс­твен­ной ко­ровы. Не­под­ра­жа­емо пах­ла ве­сен­няя поч­ва, ког­да мы вска­пыва­ли наш ого­род, А как бла­го­уха­ли по­том вы­рос­шие на нем по­мидо­ры, мор­ковь, огур­цы, смо­роди­на, клуб­ни­ка, Не мо­гу за­быть пь­яня­щий за­пах ан­то­нов­ских яб­лок. Бе­лорус­ские ле­са, ди­кие и гу­сые, мес­та­ми за­боло­чен­ные, ис­то­чали при­хот­ли­вую гам­му за­пахов, ко­торые я не бе­русь ни пе­речис­лить, ни опи­сать. Пом­ню, как я об­ра­довал­ся, уви­дев в Аме­рике кус­ты си­рени. По­дошел к од­но­му, при­ник к вет­ке – си­рень, да не та. Не тот за­пах. Не та ин­тенсив­ность. Бед­но­ватый за­пах. То же са­мое – с жас­ми­ном, ли­пой, кле­ном, то­поля­ми. С за­паха­ми та­юще­го сне­га в на­чале вес­ны,..

Был у мо­ей пер­вой ро­дины еще один, спе­цифи­чес­кий за­пах, по ко­торо­му я аб­со­лют­но не ску­чаю. Он, собс­твен­но, и вы­нудил ме­ня ее по­кинуть. Я имею в ви­ду за­пах нес­во­боды. Ко­торо­го я по­нача­лу не ощу­щал, но по ме­ре взрос­ле­ния стал чувс­тво­вать все явс­твен­нее и не­выно­симее. Стран­ным об­ра­зом, я стал ощу­щать его в воз­ду­хе мо­ей вто­рой ро­дины, И не то, что­бы этот удуш­ли­вый за­пах при­носит слу­чай­ным вет­ром от­ку­да-то из­вне: из Ира­на, Ки­тая Рос­сии или Се­вер­ной Ко­реи. Нет, по­хоже, что его на­чина­ет из­да­вать на­ше род­ное, слег­ка под­гни­ва­ющее, об­щес­тво. Мо­им сог­ражда­нам, как вид­но, по­ряд­ком под­на­до­ели сво­боды, ко­торые, по­доб­но мощ­но­му маг­ни­ту, про­дол­жа­ют при­тяги­вать к Аме­рике мил­ли­оны лю­дей из раз­ных кон­ти­нен­тов пла­неты. Меж­ду тем, по­лови­на Аме­рики по­чему-то ре­шила, что нас­та­ла по­ра эти воль­нос­ти по­уре­зать, об­карнать, а не­кото­рые и вов­се по­херить. Ин­те­рес­но, ку­да мы при­дем, под­го­ня­емые этой по­лови­ной, к ко­торой 20-го ян­ва­ря при­со­еди­нилась еще и на­ша ис­полни­тель­ная власть?

Все сла­бее зву­ки преж­них кла­веси­нов, го­лоса бы­лые.
Толь­ко цо­кот мер­ный, флей­ты го­лос нер­вный, да на­деж­ды злые…
 
Это и про нас то­же. Про се­год­няшнюю Аме­рику. Бы­лые го­лоса, про­воз­гла­сив­шие не­видан­ные аме­рикан­ские сво­боды, зву­чат все глу­ше. От­цы-ос­но­вате­ли, ока­зыва­ет­ся, не так бе­зуп­речны, как ду­мали пре­дыду­щие по­коле­ния аме­рикан­цев. Они бы­ли ко­лони­зато­рами и ра­бов­ла­дель­ца­ми. А по­тому и к их иде­ям не мо­жет быть пол­но­го до­верия. Аме­рика нуж­да­ет­ся в глу­бокой тран­сфор­ма­ции на ос­но­ве но­вых, прог­рессив­ных идей. По­чер­пну­тых у зна­мени­тых фи­лосо­фов Фран­кфурт­ской шко­лы, не­омар­ксис­тов, в 1935 го­ду пе­ремес­тивших­ся в Нью-Й­орк — от гит­ле­ров­ской нес­во­боды к аме­рикан­ской сво­боде, ко­торую они в сво­их пи­сани­ях и лек­ци­ях при­зыва­ли по­ломать, от­ме­нить, что­бы пос­тро­ить бо­лее спра­вед­ли­вое об­щес­тво. Без ка­пита­лис­ти­чес­кой экс­плу­ата­ции и без при­тес­не­ния бе­лыми людь­ми уг­не­тен­ных цвет­ных мень­шинств. Вот та­кая фи­лосо­фия. Дру­гую по­лови­ну стра­ны от этих идей ох­ва­тыва­ет ото­ропь: Вы что, спя­тили? Сов­сем по­теря­ли здра­вый смысл? Ведь то, что вы пред­ла­га­ете и уже на­чали де­лать, ни­чего хо­роше­го стра­не не су­лит! Толь­ко misery, как пре­дуп­режда­ла не­заб­венная Мар­га­рет Тэт­чер. То есть, нес­частье, стра­дания, ни­щету.

Увы, ини­ци­ати­ва — не за этой, здра­вомыс­ля­щей по­лови­ной. Ее пе­рех­ва­тили ис­ка­тели ис­тинной спра­вед­ли­вос­ти и то­таль­но­го ра­венс­тва. В их ру­ках те­перь, прак­ти­чес­ки, все ры­чаги влас­ти. Плюс поч­ти все ин­форма­ци­он­ное по­ле ог­ромной стра­ны, уни­вер­си­теты, го­сударс­твен­ные шко­лы, Гол­ли­вуд. Во­инс­твен­ность их ри­тори­ки дос­тигла опас­но­го уров­ня: на не­сог­ласных с их иде­ями на­вешан яр­лык внут­ренних тер­ро­рис­тов, по­доб­ных бан­ди­там Аль-Кай­ды и ИГИ­Ла. Для за­щиты от ко­торых они прев­ра­тили Ка­пито­лий­ский холм в по­добие осаж­денной кре­пос­ти, ко­торая ох­ра­ня­ет­ся ты­сяча­ми на­ци­ональ­ных гвар­дей­цев.

Пас­си­онар­ность на­ших «прог­рессис­тов» все боль­ше сма­хива­ет на ма­ни­акаль­ность. Они не ос­та­новят­ся. Од­на на­деж­да, что дви­гать­ся они бу­дут, как окуд­жав­ский шар­манщик. Еле-еле, вер­шок за пять ми­нут. А луч­ше бы — еще мед­леннее. При­тор­мо­зите, гос­по­да! Про­верь­те ва­ши на­вига­ци­он­ные кар­ты! По­ка еще не слиш­ком поз­дно.